Текст книги "Участник поисков"

– Послушай...

Бирим уставился на Орри пристальным взглядом. И во взгляде была просьба.

– Я хочу тебя спросить, Орри... Нет, не бойся, не про окислы азота и не про палиндромы... Совсем про другую вещь...

Он хрустнул пальцами.

– Помнишь, Орри... Ты рассказывал, что там, в кемпинге Косты, тебя как бы продали... И будто это сделали те двое – как раз те, с кем я вернулся, – Бэзил Кац и... И Элен... Элен Каманера... Ты уверен, что именно они продали тебя тогда?

– Ну... А как же они дали этому Косте запереть меня на чердаке с крысами?

– Ну Ведь Рыжая Борода устроил там, в «Зеленых чертях» пья... в смысле – вечеринку. А Элен совсем не умеет пить. Она, наверное, просто не знала о том, что произошло.

Из своего недолгого опыта общения с Каманерой Орри не вынес того впечатления, что умение пить не входило в набор ее достоинств. Но он деликатно придержал свое мнение при себе, щадя чувства старшего друга. Он только высоко поднял плечи и промямлил:

– А Бэзил этот? Он что, тоже, получается, в отключке был?

Бирим скривился:

– Вот этот – мог. Знаешь, я уже говорил тебе: он – подлый тип!

– Да, – подтвердил Орри. – Он тебя Тирлимом называл. Но знаешь... – Он поскреб в затылке. – Я вот вообще ничего не понял... Они же ведь Клятву Огня и Ветра дали...

– Когда это они успели? – поразился Бирим. – И кому же?

– Да мы с ними поклялись дружить... Ночью. В Лесу звеннов... И вот...

– В Лесу звеннов? Ох...

Бирим сурово глянул на Орри.

– Элен не может быть настолько беспринципной!.. Значит, тем более она ни при чем тут! Это, безусловно, проклятый музыкантишка! Все они не способны на честные поступки!

Тут Бирим прикусил язык и глянул на Орри виновато и искоса.

– Нет, ты не подумай, что я и про Скрипача так говорю... Мастер Нолан – не музыкантишка. Он – великий музыкант!

Но Орри думал о другом:

– Я еще тогда заметил... Ну, что Каманера про Клятву знает... Она перепугалась. И сначала клясться вроде не хотела... Она же – отсюда. Не из Приюта, я хотел сказать, а из Бэ-Ка. Так? А Бэзил, он чужак. У него даже говор не такой... Так что он и не понимал ни фига, чем клянется...

– Ну что ж! Значит, это точно – он тебя Рыжей Бороде сдал.

Бирим даже повеселел:

– Теперь этот мерзавец нарвется на бо-о-льшие неприятности! Лес измену Клятве не прощает!

Похоже, что он – в отличие от большинства андроидов, которые, как известно, ни в бога, ни в черта не верят, а верят в Законы Великого Айзека – магию Леса все-таки принимал привсерьез. И тут же его веселье сменилось тревогой.

– Только раз они с Элен вместе клялись, Лес, может быть, я ей мстить будет... Нет!.. Теперь мне там надо быть – во что бы то ни стало!

– Вот и мне тоже... – поддакнул Орри. Бирим уставился на него в полном отчаянии и растерянности.

* * *

– Все в ажуре?! – зло прошипел пан, обрушиваясь всей своей массой в тяжелое, из местного чугунного дуба сработанное кресло. – Да... Это здесь называется полным ажуром: как только мы сходим с трапа на Приюте, местные спецназовцы берут нас под белы ручки и два часа допрашивают. А потом депортируют назад на планету в вонючем грузопассажирском транспортнике! Прекрасно! Теперь – еще больше ажура – я отправляюсь в «Пирамиду» разбираться со стервецом Чарли и что я вижу тут?

Он воззрился на Рашида так, словно ожидал, что тот вытянет Чарли из кармана, как фокусник кролика из шляпы. Раш, однако, не оправдал его ожиданий.

– Никакого Чарли! – горестно констатировал шеф. – Вместо Чарли в конторе сидит в дрезину бухой Санчо Мурагон и несет такую околесицу, что уши вянут!

– Но все-таки, шеф, только Мельник может объяснить, кто нас заложил и куда подевался Чарли, – позволил себе заметить Рашид. – Он уже прочухался немного. Сейчас я обработаю его немного прохладной водичкой и он у нас запоет по-другому...

– Тащи его сюда! И поскорее!

Пан водрузил на стол перед собой пудовые, поросшие черной шерстью кулаки и замер в позе демонстративного ожидания.

Санчо, побывавший под струей ледяной воды и принужденный проглотить пару чашек крепчайшего кофе, явился пред его светлые очи через считанные минуты.

Раш и Гарри втащили его в кабинет и с размаху бросили на стул, придвинутый к столу напротив разъяренного шефа. Санчо уставился на Волыну медленно трезвеющим взглядом.

– М-мастер... – с некоторым удивлением произнес он. – Ч-что вы тут делаете?

Кулак Волыни грохнул по столу.

– Это ты, понимаешь, ты, пьяная скотина, сейчас расскажешь мне, что ты делал в «Пирамиде» и куда ты дел Чарли Буча!

– Ч-чарли? – еще более поразился Санчо. – Я-я его и не думал никуда девать... В том смысле, что никогда...

Он подумал немного и добавил:

– И сегодня тоже... В том смысле, что вчера... – Он провел языкам по расквашенным губам и сообщил: – Мне твои ребята зря врезали... И еще кофе в глотку залили – горячий, ну что твой кипяток. И без сахару...

Пан тяжело поднялся с кресла и стал медленно огибать стол. Санчо, чуя недоброе, заерзал, пытаясь вместе со стулом, на котором сидел, убраться подальше от надвигающейся опасности.

Волына вдруг резко изменил темп движения и, стремительно подскочив к Санчо, схватил его за грудки. Тот вполне благоразумно не оказал ни малейшего сопротивления. Пока пан тряс его как грушу, Мурагон лишь пучил совершенно невинные глаза и издавал нечленораздельные звуки, призванные эту невинность подтвердить. Волына, отходя от накатившей на него волны слепого бешенства, швырнул свою жертву на стул. Тот, как и вся мебель в кабинете, был сработан на совесть и таки не разлетелся вдребезги.

– Я велел тебе не спускать глаз с клятого сыскаря! – медленно, почти по слогам произнес пан. – Какого же рожна ты оказался в «Пирамиде»?! И какие черти унесли оттуда Чарли-бракодела?

– Его унесли не черти, мастер... – начал наконец выдавать осмысленный текст Мурагон, сумбурно поводя перед собой растопыренными конечностями. – Скорее наоборот... Не в том смысле, мастер, что ангелы на небо живьем взяли, а вовсе как бы даже снова наоборот... Никакие это не ангелы были... И не взяли... В смысле – не унесли...

Как и все, кому приходилось выслушивать речи Санчо больше десяти секунд, пан Волына ощутил легкое помрачение сознания и усомнился в своей способности понять хоть что-то из сказанного. Он приложил руку ко лбу, честно пытаясь понять, нет ли у него жара. Потом снова поднял Санчо над стулом и, медленно наливаясь яростью, по слогам произнес:

– И-ли ты не-мед-лен-но ска-жешь, ку-да дел-ся Чар-ли, или Я ВЫШИБУ ИЗ ТЕБЯ ДУХ ВОН!!!

Санчо икнул и на время потерял дар речи. Секунд пять-шесть он и Волына таращили глаза друг на друга, словно пытаясь вступить в телепатический контакт. Потом пан отпустил Санчо, и тот вновь грохнулся на сиденье стула.

– Так я все это к тому, чтобы вы, мастер, лучше меня поняли, – сдавленным голосом пояснил он. И, переведя дух, снова заговорил – горячо и торопливо, сопровождая свои слова бурной жестикуляцией: – Чарли вовсе не черти унесли, а шлюха увела. Рыжая такая... Хотя если так это повернуть, то и не шлюха вовсе... А просто стерва какая-то. А с другой стороны посмотреть, так, может, она Чарли и вовсе – лучшая подруга...

– По порядку, Санчо! – вступил в разговор Рашид. – По порядку и короче. Будешь мыслью растекаться – по пальцам бить буду! И уши порву!

– Нет, вот уши больше не надо! – подумав, попросил его Мурагон и опасливо потрогал свои органы слуха – пунцовые и разбухшие, как пельмени.

Он повернулся и посмотрел в глаза пану.

– В общем, так... Корешился я с вашим Ясновым, корешился и так на него весь день и ухлопал. Ему за каким-то дьяволом позарез знать надо было, о чем в последнем Предсказании Хакеров говорится...

– Так! – констатировал Волына и переглянулся с Рашидом. – Ну и как – дознался он до этого?

– Да, в общем да. Дознался. В том смысле, что...

– Короче! – приказал Рашид и замахнулся на Санчо рукояткой пистолета.

– Дознался он... Я его с одним типом свел. То есть не с типом, а...

Он покосился на Рашида и осекся, потом торопливо продолжил:

– Одним словом, ознакомили его... Потом – я отследил – он еще заехал в транспортное агентство. Получил билеты. Мне не удалось рассмотреть какие...

– Можешь не волноваться на этот счет, – оборвал его Волына. – Продолжай.

– Ну а потом его снова понесло в офис. И там он, видно, и дрыхнуть лег... В общем, решил я, что на ночь могу от него отклеиться, и подался в «Пирамиду» – на доклад, так сказать. И не моя вина, мастер, что вас я там не застал... А застал я там Чарли, извините, уже нагрузившегося... Ну, так это, я считаю, – грех простительный...

– С кем же он надрался? – полюбопытствовал пан. – И от какой радости?

– Н-ну... – неопределенно протянул Санчо. – Н-ну... Видите ли, мастер, Чарли, как я уже сказал, был порядком навеселе и разговаривал он как-то э-э... невразумительно... Да я и сам его не особо расспрашивал. Потому что ну ни фига понять не мог из того, что он там буровил... Про друга какого-то закадычного... Знаете, мастер, он на вас очень в обиде был. За то, что вы его в долю какую-то не взяли. В деле каком-то. Оттого и надрался. Но не в офисе – этточно... Потому что там в «Пирамиде», в баре, полно выпивки было нетронутой...

Мурагон скорбно задумался. Должно быть, его охватили приятные воспоминания.

– Но вы с Чарли ее-таки тронули, – уточнил Рашид. – Выпивку. В общем полный свинарник в офисе устроили. Дальше, дорогуша. Что было дальше?

– Ну, посидели мы немного. Так, за жизнь вроде поговорили... И тут – звонок в дверь. И вваливается эта шалава. Рыжая... А может, не шалава, а только под шалаву косила... Знаете – трудно их понять. Баб, в смысле...

– Как звать-то ее? – поинтересовался Раш. Санчо сокрушенно покачал головой:

– П-по-моему, об том речи не шло... Она, значит, с пакетом таким была... Ну в нем там едиво всякое-разное. Ну и выпить... «Грант» – отличное пойло... Вроде как от друга того, что Чарли днем повстречал... Мол, и сам он вот-вот пожалует...

– Ну и что? – насел на него Волына. – Пожаловал друг этот?

Санчо склонил голову к одному плечу, потом к другому, покосился на Рашида и, пожав плечами, глубокомысленно ответствовал:

– Пожаловал он, вообще говоря. Но...

Он снова покосился на Рашида. Точнее, на его пистолет, рукоятка которого готова была с размаху приложиться по какому-нибудь чувствительному месту его организма.

– Но?.. – напомнил ему Волына.

– Но не появился он...

Рашид слегка потряс головой, отгоняя нахлынувшую на него мигрень.

Санчо развел руками.

– Я то имею в виду, – пояснил он, – что он снаружи остался – этот приятель его... В машине. Только погудел нам... Ну, тут девка эта рыжая Чарли под белы руки подхватила и на выход потянула. Мол, поехали с другом веселиться... И утащила-таки... А меня они бросили...

Он снова пригорюнился. Рашид склонился к его лицу:

– Как его звали?! Ведь эта девка его как-то называла?!

– Наверное, называла... – охотно согласился Санчо. – Только я... Ну, в общем, я все это клочьями какими-то вспоминаю...

– Клочьями, говоришь? Я тебе сейчас уши клочьями нарежу! Это тебе улучшит память, – пообещал ему Рашид. – Ты ж, было дело, сыском деньги зарабатывал. Значит, помнить такие вещи должен! Или совсем мозги пропил?

– Ну что вы все уши да уши?.. – заверещал Санчо. – Ей-богу, если бы я мог хоть что-то вспомнить, я бы вам как на духу... Я ж не знал, что они Чарли умыкнут...

– Так! – отрубил Волына. – Ты хотя бы запомнил, на какой тачке они укатили?

Тут Мурагон приосанился и принял вполне пристойную позу.

– Уж такие вещи у меня на автомате проходят. Это была «проксима А-12». Темно-красная. В номере, по-моему, есть шестерка... Я ж только один раз в окно глянул. Не очень внимательно.

– Ну, это уже кое-что... – неопределенно промычал Волына. – Слушай... А тот парень, что был за рулем, – ну, приятель Чарли... Как он выглядел?

Санчо поморщился, словно у него заныл зуб:

– Да вы знаете, мастер... Я, помнится, действительно, разглядеть его получше хотел... А то так просто видно было, что кто-то там за рулем виднеется. Ну и пошел к окну – поближе чтобы было. Но стол, знаете, помешал...

– Ясно, – мрачно констатировал Рашид. – Там тебя и нашли. Под столом этим...

Мурагон потупился и неуверенно выговорил:

– Я, знаете, мастер, не так уж и много спиртного проглотил. Вот и думаю, может, там чего намешано было – в «Гранте» этом?

Волына поднял мрачный взгляд на своего подручного:

– Вот что... Пусть побудет там...

Он указал на дверь за спиной. Дверь была стальная, с хорошей звукоизоляцией. Вела она в довольно схожий с тюремной камерой чулан. Для кое-кого он становился последним пристанищем в бренной жизни.

* * *

Оставшись втроем, Волына, Рашид и Гарри некоторое время мрачно созерцали друг друга. Шеф явно предоставлял право высказаться первым кому-нибудь из подчиненных. Нарушил молчание помалкивавший во время допроса.

– Темнит Мельник, – сообщил он свое мнение об услышанном. – Боюсь, спелись они с этим Ясновым...

– Это точно его штучки! – поддержал Рашид. – Они на пару с Мурагоном раскрутили Чарли, узнали, что мы Яснову на Приюте дорогу перебежать хотим и Яснов на нас и спустил тамошних копов. Предупредил... А Чарли они напоили и, может, на фиг в Обводной канал скинули...

– А баба? – поинтересовался Гарри. – Что это еще за рыжая баба в дело впуталась?

– Да не было никакой бабы! – отмахнулся от него Рашид. – Ни рыжей, ни чернявой – никакой. Свистит Мельник. След путает...

– Брек! – оборвал цепь его рассуждений пан. – Не проходит! Если все так, то какого ж рожна было Мурагону в стельку надираться и самого себя нам в подарок оставлять?

– Да такого, что до выпивки жаден, скотина! – ничуть не смущаясь открывшимся изъяном своих умопостроений, парировал вопрос шефа Рашид. – Верно, когда Яснов уволок Чарли, он допивать виски остался, чтоб не пропадало... Или позже вернулся. Все за тем же... Ну и не рассчитал силенок... Ничего, поработаю с ним, и он все как на духу выложит...

Волына наморщил лоб и взял сигару из ларца, который Гарри ему услужливо пододвинул, а Рашид – открыл.

– Нет... – сурово молвил он, отсекая кончик золоченым резачком. – Мельник – человек осторожный... Трусоватый... Нет, – повторил он, раскуривая драгоценную «гавану». – Да и на спиртное не так уж и жаден... Может, и вправду их там траванули... Там разобраться надо – с виски этим...

– Гм... – почесал в затылке Гарри. – А знаете, шеф, там ведь не было никакого «Гранта». У него ж бутылка характерная... Я бы сразу заметил... Не было – ни на столе, ни на полу... Были две бутыли «Черной метки» из наших запасов. Одна – пустая, другая – наполовину. Ну и все...

– Вот я и говорю, – зло бросил Рашид. – Придуряется, сволочь!

Волына посмотрел на него взглядом таким тяжелым, что им бы впору колоть орехи.

– А ты как поступаешь, Раш, когда тебе поручают травануть какого-нибудь лоха? Бутылочку с дурью на месте оставляешь? На память родным и близким?

– Тоже верно... – виновато согласился Рашид. – Такие вещи с места действия забирать полагается. Чтоб копам служба не казалась медом...

– Так что, может, и не свистит Санчо... – задумчиво пробормотал пан, окутываясь облаком сизого дыма.

Оба его подручных хором замычали в знак согласия с сомнениями шефа. Оба разом вспомнили, что Санчо Мурагон всегда был чем-то симпатичен пану, и смекнули, что валить все на Мельника – не лучшая тактика на сегодняшний день.

– Мы, шеф, Стуковых людей еще в расчет не взяли... – резко сменил пластинку Рашид. – Они ж сейчас должны на цырлах бегать, чтобы шефа своего вызволить... А мы даже не знаем – кто такие... Может, их рук дело.

– Тоже – мысль... – рассеянно бросил пан. И резко грохнул кулаком по столу.

– С Барри я сам поговорю! А вы сейчас – за дело! Не позже сегодняшнего вечера Яснов притаранит на планету мальчишку. Майк говорит, что он на «Стеллу» два обратных билета заказал. Ты, Раш, организуешь ему встречу в Космотерминале. Деваться им некуда. Обоих ко мне. Сразу. Но будь повежливей. Пока все, что этот парень делает, поперек контракта не идет. Но людей прихвати побольше. Чтоб не улизнули и чтоб не отбил малька никто. А ты, – он указал подбородком на Гарри, – тоже берешь людей, что остались, и на пару с Мельником роете носом землю и как хотите, но выходите на Чарли и, главное, на тех, кто дурня умыкнул. Они-то теперь точно знают, что малек – на Приюте. И могут нам все карты вдрызг смешать...

– А Мурагона-то зачем из-под замка выпускать? – недоуменно пожал плечами Гарри.

– Да затем, что он сейчас из шкуры вон лезть будет, чтобы перед нами отмыться! – зло объяснил бестолковому подручному пан. – Это – во-первых. А во-вторых, он – профессиональный сыскарь. Детектив. Тебе только присматривать за ним надо хорошенько. Потому как соблазн у него, конечно, велик – деру от нас дать. Поэтому в работу его нос не суй, но и ни на шаг не отходи! Надо будет – в один с ним писсуар мочись! Но только – чтобы ни на шаг!

Волына сквозь табачный дым уставился на замерших в ожидании подручных. Он снова обрушил кулак на стол и оглушительно рявкнул:

– Какого черта вы торчите тут на полусогнутых? За дело, олухи!

* * *

Дверь чердачного чулана скрипнула, и между ней и косяком образовался основательный зазор. В зазор этот глянул глаз Косты Ставроса. Черный и полный вины и тревоги глаз.

– Послушайте, Мастер... – просипел содержатель «Зеленых чертей». – Послушайте... Если вы обещаете, что не покалечите слугу...

Ответом ему было нечто, напоминающее рев взбесившегося бегемота.

– Напрасно это вы так, Мастер... – сокрушенно посетовал Коста. – Покушайте немного, успокойте нервы...

Мастер неожиданно внял этим словам и с жутким сопением остановился против щели, в которую на него виновато пялился Ставрос, и, прочистив горло громоподобным кашлем, сказал каким-то странно вялым и бесцветным голосом:

– Ладно, давай сюда твое едиво, Иуда...

– Поймите, Мастер, – торопливо забормотал Коста. – Меня поставили в безвыходное положение. В без-вы-ход-ное!!! Если я не буду делать того, что Рыло велел, – мне в Бэ-Ка не жить! Вы же знаете, у них тут все схвачено...

Он прервался на то, чтобы, позвякав замками и задвижками, отворить дверь и пропустить Кирака с подносом. Поднос украшали громадная тарелка довольно аппетитного мясного рагу и кувшин с вином. Натюрморт дополняли только деревянные ложка и кружка. По всей видимости, Коста постарался уберечь своего недобровольного постояльца от соблазна использовать предметы сервировки в качестве оружия. Андроид принялся пристраивать доставленную снедь на сооруженном из ящиков импровизированном столе. Сам же Ставрос остался снаружи – от греха подальше. В руках он сжимал внушительного вида обрез.

– Я вам как на духу говорю, – повторил он, – против моей воли вас у меня заперли. Сам бы я на такое не пошел...

– Вот что, – грозно произнес Барри, погружая ложку в рагу. – Выпустишь меня немедленно – получишь разом хорошие деньги, такие, что три забегаловки откупить сможешь и билет – куда пожелаешь... И плевать тебе будет на всяких Волын и прочую сволочь! А если, – тут его речь стала напоминать грозное мычание, ибо словам приходилось продираться через пережевываемые куски мяса. – Если и дальше меня под замком держать будешь, я, как только на свободу выйду, такую тебе жизнь устрою... А крыс здешних я тебе особо припомню. По специальному тарифу...

Коста немного отступил, дав Кираку возможность ретироваться с места действия, и, мрачно вздыхая, стал снова греметь задвижками и замками – теперь уже запирая дверь чулана.

– Мастер, – глухо произнес он. – Я бы рад... Сию минуту... Но внизу дежурят двое типов. Да таких отпетых, что... Тут один ваш знакомый с трудом уговорил эту парочку пропустить его к вам на минуту-другую. Сейчас он сюда поднимется, как только я уйду...

Он еще раз вздохнул и потопал вниз по лестнице.

* * *

После того как шаги Косты смолкли, тишину нарушало лишь сопение Мастера. Потом в помощь ему пришли другие шаги – торопливые и сбивающиеся с ритма. Стук прекрасно знал, кому они принадлежат. Он решительно отодвинул полупустую тарелку, утерся рукавом и встал у двери в воинственную позу. Дверь спазматически задергалась, и во вновь открывшуюся щель опасливо заглянул Хью Фрогмор.

Метким плевком Мастер заставил его физиономию исчезнуть из поля зрения. Но уже через секунду из темноты раздался горячечный, торопливый шепот:

– Мастер, вы не должны меня винить в том, что вышло!.. Я и не подозревал, что...

– Не подозревал, скотина?! – взревел Барри. – Не корчи из себя идиота!! И не делай идиота из меня! Для чего ты притащился сюда? Если для того, чтобы я свернул тебе шею, то – пожалуйста! За этим у меня дело не станет! Только бы дотянуться до твоего паршивого загривка!

Казалось, эти слова огорчили фармацевта до глубины души.

– Поверьте, Мастер, я пришел, чтобы предложить вам выгодное дело... – скорбным шопотом сообщил он. – Мы можем хорошо использовать ваше теперешнее положение...

– Уж ты его использовал на полную катушку, мразь болотная!

В зазор между дверью и косяком чуть было не вписалась тарелка с остатками рагу, пущенная со страшной силой. Осколки злосчастной посудины загромыхали по полу, а часть рагу достигла-таки физиономии Фрогмора, которая на редкость своевременно снова возникла в щели.

– Вы напрасно так близко принимаете к сердцу эту ситуацию, Мастер, – укоризненно заметил Хью, рефлекторно облизываясь и стряхивая подливку с жиденьких бровей. – А между тем достаточно того, чтобы пошел слух... А он уже идет...

Стук попытался достать макушку коварного партнера деревянной ложкой, но не преуспел в этом, а лишь размочалил ложку в мелкую щепу.

– Послушайте, Мастер, – продолжал увещевать его Хью. – Завтра весь город будет убежден, что мафия замочила содержателя Подземных Театров. Понимаете, как это скажется на ставках тотализаторов – и белого, и черного?! А на курсах акций? Если вложить в нужный момент достаточно денег в акции и ставки, а они резко упадут в цене, то потом, когда вы снова выйдете на сцену, на этом можно наварить порядочные суммы...

Стук задумчиво уставился на украшенную разводами соуса физиономию Хью.

– Лично я попробую рискнуть таким манером, – стал торопливо закреплять достигнутый успех Фрогмор. – Но вы-то, Мастер, располагаете гораздо большими средствами... И если бы вы доверили мне распорядиться соответствующей суммой, то за очень небольшой процент я...

Мастер онемел от неслыханной наглости фармацевта. Но как это с ним бывало часто – неожиданно радикально изменил свое отношение к сложившемуся раскладу.

– Тоже мне – финансовый гений! – презрительно бросил он. – Да если бы мне оставили мой мобильник...

– Так ведь не оставили... – деликатно напомнил Фрогмор.

– Вот что! – рявкнул Мастер. – О процентах – забудь! Ты, гнида, будешь за свой иудин грех откупаться! И своих денег я тебе не доверю даже в страшном сне! Вот... У тебя бумага с собой есть? И чем писать... Давай сюда!

Стук на ближайшем ящике набросал на листке из блокнота короткую записку и просунул ее в щель.

– Вот... – понизив голос почти до шепота, буркнул он. – Под эту цидульку Август из Второго коммерческого выдаст тебе кредит. На сколько сможешь его уговорить, на столько и выдаст. На твое имя. Ты кредит и возвращаешь. Навар – мой, риск – твой. И катись!

Фармацевта как ветром сдуло.

* * *

– Ну? – нетерпеливо зашептал Орри. – У тебя уже есть план?

Бирим поднес палец к губам и ответил ему еле слышным «Тс-с-с-с!».

– Быстро одевайся, – распорядился он. – Вот твоя одежда.

Он кинул в подставленные ладони Орри объемистый пакет.

– И обувка – там же. У меня не только уже есть план. Я его уже привел в действие... Есть пара проблем. Их надо срочно решать. Вот твоя одежда. Я ее стянул из камеры хранения...

– Ага... – живо откликнулся малек, пытаясь быстро натянуть штаны, что заставляло его проделывать немыслимые кульбиты в воздухе.

Бирим помог ему, по ходу дела рассказывая, какие трудности предстоит преодолеть.

– Есть корабль, который возьмет нас на борт, – разъяснял он. – Но до него надо еще добраться. Через вакуум. Наружу-то мы выберемся – сквозь аварийный шлюз. Его как раз андроиды обслуживают... Но ведь ты ни разу не надевал скафандра ни вакуумного, ни какого-то другого! Да и нет в Монастыре детских скафандров...

– И собачьих тоже нет. Наверняка... – с горечью предположил Орри.

Брендик покинул свое убежище под лазаретной койкой и встревоженно воззрился на своих – явно затевающих что-то рискованное – подопечных.

– Уж собачьих – точно нет, – мрачно признал Бирим. – А пройти надо километра два-два с половиной... Поэтому мы и решили вот что... Здесь при лазарете есть такие... В общем, контейнеры. Для транспортировки тяжело больных по открытой поверхности – с кораблей-спасателей в Монастырь. Или оттуда – на корабли «красного креста». В тех случаях, когда стыковочное шлюзование исключено. Это, в общем, тоже почти как скафандр, только без рук, без ног. Так, ящик, да и все...

– Вроде гроба? – наивно предположил Орри.

– Типун тебе на язык! – испуганно фыркнул Бирим. – Санитарный контейнер – это санитарный контейнер. Там полная система жизнеобеспечения. Если надо, можно подключать искусственное дыхание, искусственное сердце, искусственную печень. И так далее. Там все такое предусмотрено. Но тебе это, слава богу, не нужно... Пожалуй, вы с Брендиком в один контейнер уместитесь...

– Уместимся! – заверил его Орри.

Брендик поддержал его одобрительным поскуливанием.

– А вот чтобы нас не сразу заметили и назад не завернули, мне придется все время, пока Мантра и Дром тебя с Брендиком до корабля тащить будут, сестре Дин зубы заговаривать... Я и на чай к ней напросился. Потом догоню вас...

Орри уже хорошо знал этих двоих – Мантру-рассказчика и Дрома-хрипуна. И то, что сестра Александра явно неравнодушна к Бириму – и не только как к стихотворцу, – тоже не было для него секретом.

– А что, Мантра и Дром тоже полетят с нами? – удивился он.

Бирим кивнул:

– Когда они поняли, о чем идет речь, то решили ради освобождения всех андроидов пойти на риск и вернуться на планету – подстраховать тебя... нас. Да Рыжей Бороде и в голову не придет, что мы осмелимся снова сунуться в Колонию. Тем более почти в самую столицу.

Орри наконец закончил одевание и, стараясь не воспарить очередной раз к потолку, принялся натягивать кроссовки.

– А корабль? – спросил он. – Откуда у вас так легко взялся корабль?

Бирим весело улыбнулся:

– А мы назад на той же «Чунга-Чанге» и полетим. Только не в контейнере, а вместе с экипажем.

– Это как?! – поразился Орри. – Они же нас тогда со ста двадцати километров хотели об скалы расколошматить! Как им теперь можно доверять? И потом – манюшки у вас откуда, чтоб за обратный пролет платить?

Бирим продолжал беззаботно улыбаться:

– Вот именно потому, что они тогда нас кинули, они нас вчетвером и повезут обратно. В обмен на доброе дело.

– Не понял я ни фига! – потряс головой Орри.

– А тут и понимать нечего! – пожал плечами Бирим. – Типичный случай двойной трактовки Первого Закона. «Робот не может причинить человеку вреда своими действиями или своим бездействием»... Только вместо «робот» читай – «андроид».

– Да это все наизусть знают! – отмахнулся от него Орри. – А каким боком это нашего побега касается?

– А тем, что если мы – андроиды, которых незаконно перевозили на «Чунге» с Большой Колонии на Приют и притом сбросили с корабля на верную погибель – промолчим о случившемся, то что? Правильно: мы этим причиним вред людям, потому что оставим на свободе экипаж, способный и дальше нарушать разные законы. Так?

– Так... – неуверенно пробормотал Орри.

– А теперь... – Бирим начертил в воздухе сложную загогулину, – посмотри на это с другой стороны: если мы донесем властям о том, что произошло, а сестра Дин, допустим, подтвердит это, то экипаж «Чунги» отправится на Седые Луны. На много лет. При этом вред будет причинен еще многим – совершенно невинным – членам их семей, которые останутся без кормильцев... Это разве не будет нарушением Первого Закона? А?

– Будет... – сокрушенно признал Орри.

– Вот это, – поучительно произнес Бирим, – и есть типичный случай двойной трактовки Первого Закона. Нам – андроидам – приходится без конца решать такие задачки...

Орри задумался, чеша затылок.

– Ну и как вы их решаете? – наконец спросил он.

– Есть много решений, – с гордостью за свое превосходство в знании моральной алгебры сообщил ему Бирим. – Можно их решать методами аппроксимации или, например, итерации... Чаще всего используют метод оценки наименьшего вреда... Но в нашем случае мы решили задачку методом введения дополнительного условия.

– А это как? – снова недоуменно воззрился на него Орри.

– Очень просто, – охотно объяснил ему стихотворец. – В условия задачи вводится дополнительное условие, которое создает перевес в пользу одного из двух решений. Вот, например, Дром подкатывает к капитану Танги, обрисовывает ему получившуюся картину и спрашивает: какой вариант ему больше нравится. При том дополнительном условии, что в случае, если он выберет вариант первый, то должен компенсировать тот остаток зла, что в нем содержится. То есть доставить троих андроидов, мальчишку и собаку назад – на планету. Для совершения доброго деяния. И оно с лихвой перешибет тот вред, который он еще сможет натворить за свою жизнь всяческими нарушениями законов.

– Он так и сделал – Дром? – уточнил Орри.

– Так он и сделал, – признал Бирим.

Орри снова ожесточенно почесал затылок. Будь он по-взрослее, то легко понял бы эквивалентность термина «решение задачи путем введения дополнительного условия» слову «шантаж». Но двенадцатилетние мальки мыслят себе мир все еще в совершенно других категориях.

– Ладно, – прошептал Бирим. – Не ломай голову. Сиди и жди. Я пошел заговаривать зубы сестре Александре, а ты сиди и жди. За тобой придет Дром.

* * *

Орри сидел на койке в залитой еле заметным, мерцающим светом ночника палате и зябко ежился. Предстоящий побег не так страшил его, как предстоящее Деяние. В конце концов, побег был всего лишь приключением. Может быть, и опасным, но все-таки – веселым. Как бывают веселы все приключения для двенадцатилетнего мальчишки. А вот Деяние... (Он именно так окрестил про себя то, что ему предстояло, красивым взрослым словом «деяние».). Оно подразумевало Выбор. А в любом выборе всегда есть что-то страшное. В каком бы возрасте вам ни приходилось его сделать.

Тем более что от этого выбора зависела вовсе не его судьба, а судьба многих и многих – тех, каждый из которых знал гораздо больше него. И, наверное, был во много раз умнее его.

Орри снова зябко передернул плечами.

– Успокойся, малыш, – прозвучал в темноте голос. Очень знакомый Орри голос.