Текст книги "Воспоминания"

Глава 26

Они покинули дом до возвращения остальных членов семьи. На какой-то миг Брэд задержался в холле, с сожалением и почти с печалью окинув все взглядом.

– Ты еще вернешься, – тихо проговорила Сирина, вспоминая чувства, одолевавшие ее, когда она уезжала из Рима, но он покачал головой, глядя на нее сверху вниз.

– Я совершенно не думал об этом, я думал о том, как сильно мне хотелось, чтобы этот дом стал и твоим домом. Мне хотелось, чтобы ты отлично провела время в Нью-Йорке… Хотелось, чтобы они хорошо к тебе относились…

В его глазах заблестели слезы. Сирина поднесла к своим губам его руку и поцеловала.

– Не важно.

– Нет, важно. Для меня.

– У нас своя жизнь, Брэд. Скоро у нас будет ребенок. У меня есть ты, а у тебя есть я. Остальное тоже имеет значение, но не такое большое.

– Для меня имеет. Ты достойна того, чтобы все относились к тебе хорошо.

– Ты очень добр ко мне. Мне больше ничего не нужно. – Сирина улыбнулась, вспомнив о Тэдди. – И твой брат.

– Мне кажется, он влюбился в тебя до потери сознания. – Брэд улыбнулся жене. – Но я не могу винить его за это, ведь я сам попался в твои сети.

– Я думаю, оба вы сумасшедшие. – Сирина вздохнула, подумав о Тэдди. – Надеюсь, в Стенфорде он найдет себе хорошую девушку. Он так много может дать другим.

Брэд немного помолчал, размышляя о том, скольким он обязан Тэдди. Наконец спросил:

– Готова?

Она кивнула, и он закрыл за ними дверь. Внизу уже поджидало такси.

До Центрального вокзала доехали быстро. Через несколько минут они уже шли по запруженному народом вокзалу. Сирина с удивлением оглядывалась по сторонам. Толпы людей сновали во всех направлениях под сводами невероятно высокой крыши. Повсюду пестрели рекламные щиты, витрины, объявления. Сирина, словно маленькая девочка, семенила рядом с мужем, и ему буквально приходилось волочить ее за собой на платформу, чтобы отыскать нужный поезд.

– Слушай, как здорово, Брэд!

Он усмехнулся над ее восторгом, одновременно отсчитывая чаевые носильщику, внесшему их багаж в вагон.

– Рад, что тебе понравилось.

Но вагон понравился ей еще больше. Все здесь оказалось гораздо роскошнее, чем в самом шикарном поезде в послевоенной Европе. Ни в Италии, ни во Франции ничто не было восстановлено до конца. Все пребывало в таком состоянии, как оставили оккупационные войска. Здесь же темнокожие проводники в белых униформах помогли разместить багаж в небольшом, но безупречном купе. В нем имелась бархатная кушетка и крошечная душевая. С точки зрения Сирины, лучшего купе для медового месяца и не придумать, и перспектива провести тут три дня с Брэдом приводила ее в истинное восхищение.

Они собирались провести два дня в поезде, добраться до Денвера, там взять напрокат автомобиль, съездить в Аспен, затем вернуться обратно в Денвер и снова сесть на поезд до Сан-Франциско. Брэд прислушался к предложению Тэдди, и молодая пара с нетерпением ждала начала своего путешествия. Но прежде предстояло добраться до Чикаго, где придется провести почти целый день, пересаживаясь с одного поезда на другой, и только затем продолжить путешествие.

Через полчаса после того как они устроились, поезд тронулся и устремился через Нью-Йорк. Пока Сирина смотрела, как город постепенно остается позади, Брэд молча сидел рядом.

– Ты такой задумчивый, Брэд, что-то случилось?

– Просто задумался.

– О чем?

– О матери.

Некоторое время Сирина молчала, затем медленно подняла глаза и посмотрела на мужа:

– Может быть, со временем она меня примет.

Однако воспоминание о том, что Маргарет пыталась сделать, подсказывало Сирине, что свекровь никогда не полюбит ее. У нее не было ни доверия, ни понимания, ни сострадания, ни интереса. Не было ничего, кроме горечи, презрения и ненависти. Она пыталась откупиться от Сирины самым пошлым образом. Подумать только, она хотела, чтобы Сирина сделала аборт и уничтожила ее собственного внука или внучку! Что же за женщина была Маргарет Фуллертон?

– Меня убивает то, что она была так несправедлива к тебе.

«А ведь он даже не знает всего», – подумала Сирина.

– Она не могла преодолеть себя.

Сирина вспомнила утро, свадебную церемонию. До чего странно думать, что эта свадьба могла быть свадьбой Брэда, что Пэтти могла вместо нее в этот самый момент сидеть в этом поезде. От одной этой мысли по ее коже побежали мурашки. Сирина взяла Брэда за руку и крепко ее стиснула.

– Ничего, любимая. У нас с тобой собственная жизнь. Тебе понравится в Сан-Франциско.

Но прежде чем полюбить Сан-Франциско, Сирина влюбилась в Денвер, а еще сильнее в Аспен. Они остановились в единственном отеле города – здании викторианского стиля, с высокими потолками и кружевными занавесями. На лужайках росли дикие цветы, а вершины гор все еще были покрыты снегом. Когда Сирина по утрам выглядывала в окно, ей казалось, что это Альпы. Они часто отправлялись на длительные прогулки по берегу реки, лежали на траве под теплыми лучами солнца, вспоминали о своем детстве и строили планы для будущих детей.

В Аспене они провели почти две недели, и уезжать, когда подошел срок возвращаться в Денвер, им не хотелось. На этот раз предстояло провести в пути всего лишь день. Горы вскоре остались позади. Проснувшись на следующее утро, они увидели невысокие холмы и ровную долину, лежащую вокруг. Немного погодя Сирина заметила блеснувшую вдали водную гладь залива. Вокзал располагался в самой неприглядной части города, но стоило им поехать к центру, как они увидели всю красоту города. Справа раскинулась окаймленная холмами бухта со множеством лодочек и кораблей. Куда ни кинь взгляд – везде на склонах пологих холмов приютились викторианские домики. Тут были и крошечные, выкрашенные в пастельные тона домишки, и замечательные кирпичные особняки, и восхитительные английские сады. Город, казалось, вобрал в себя шарм десятка различных стран и культур. А голубое небо над головой и плывущие по нему облака создавали впечатление нарисованной картинки. Вскоре показался мост «Золотые ворота», величественно красовавшийся на фоне залива.

– О, Брэд, как красиво!

– Да…

Он был рад, но напряжение внутри его все еще оставалось. Вместе они проделали длинный путь, и здесь им предстояло создать первый, по-настоящему свой дом. Сан-Франциско. Их первенец увидит здесь свет, возможно, и другие их дети. Он смотрел на Сирину, пока она любовалась заливом, мостом, затем наклонился и нежно поцеловал.

– Добро пожаловать домой, дорогая.

Она кивнула, ласково улыбнулась, огляделась вокруг, испытывая те же чувства, что и он.

Такси проехало мимо форта на Пасифик-Гейтс и двинулось дальше по пологой кривой, которую лента шоссе описывала по склону холма. Миновав огромные деревья, они мгновение спустя остановились перед зданием штаба. Здесь Брэд вышел из машины, надел фуражку и ловко отдал честь жене. Еще в поезде он надел форму, чтобы по приезде сразу же официально доложиться о прибытии, и вошел в здание. Поджидая мужа, Сирина принялась поглядывать по сторонам. В архитектуре здешних зданий сказывалось явно испанское влияние. Вид, открывавшийся на залив и мост, был просто великолепен, а некоторые дома на территории базы смотрелись восхитительно.

Брэд довольно быстро вернулся, широко улыбаясь, со связкой ключей в руке, которые он передал Сирине. Он сказал водителю, куда ехать, и они двинулись в путь. Обогнули еще один холм, миновали рощу и остановились, достигнув вершины холма. Здесь на некотором расстоянии друг от друга стояли четыре дома, все очень большие и добротные, в одинаковом испанском стиле. Брэд указал на один из них, стоявший с краю.

– Для нас? – Сирина удивилась. Дом был великолепным.

– Да, мэм. – Странно улыбаясь, Брэд открыл дверь и пригласил жену войти внутрь. – Тебе нравится?

– Как замечательно!

Они осмотрели дом. Кто-то предусмотрительно оставил им несколько полотенец и простыни. Сирина отметила, что придется купить кое-что из мебели, но в целом дом был великолепен. В нем имелась огромная кухня в испанском стиле, которую прежние владельцы перекрасили в голубой цвет и выложили белой мексиканской плиткой. Огромные окна выходили на залив, а дверь – в сад. Прелестная столовая со сводчатым потолком, небольшой люстрой, камином; еще комната, из окон которой также открывался замечательный вид на залив, с еще большим по размерам камином. Наверху небольшой уютный рабочий кабинет, отделанный деревом, и спальни, окна которых выходили на водную гладь.

Да, дом был великолепен. В нем имелись комнаты для каждого из них, для ребенка и даже для Тэдди. Сирина сразу же отметила это обстоятельство, и Брэд посмотрел на нее таким взглядом, словно никогда не был счастливее.

– Это, конечно, не твой дворец, дорогая, но здесь чудесно.

– Он даже лучше, – проговорила Сирина улыбаясь, – потому что он наш.

Наконец-то после такого томительно-долгого времени она знала, что они могут прожить здесь многие годы, а форт Сан-Франциско считался престижным местом службы в американской армии.

Ночь они провели на оставленных им кроватях. На следующий день отправились покупать необходимое: огромную двуспальную кровать, два небольших французских ночника, туалетный столик в викторианском стиле для Сирины, красивый платяной шкаф, стулья, столы, ткань для штор, ковер и целую кучу кухонного оборудования. Словом, они зажили счастливой семейной жизнью, ожидая появления ребенка.

К концу августа усилиями Сирины дом действительно выглядел так, словно они жили здесь многие годы. В комнатах появилось нечто теплое, уютное, что вызывало у Брэда восторг всякий раз, едва он переступал порог. Цвета, выбранные Сириной, действовали на него успокаивающе, вызывая радость от прихода домой. Она отделала гостиную деревом с приглушенными тонами красного цвета и мягкого малинового оттенка. Со стен смотрели чудесные английские картины, на всех столах постоянно стояли букеты цветов. Столовая имела более строгую отделку цвета слоновой кости, в горшках росло множество всевозможных комнатных растений, из окна открывался вид в сад, где также было много цветов, которые Сирина посадила сама. В их спальне преобладали нежно-голубые тона – «как в заливе», подшучивала Сирина, – в комнате Тэдди – теплые коричневатые оттенки, а в детской – ярко-желтые солнечные краски. Все лето она напряженно трудилась, приводя дом в порядок, и когда настал день приезда Тэдди, то прежде, чем отправиться встречать его на вокзал, Сирина еще раз окинула все критическим взглядом, и душа ее наполнилась гордостью.

– Ты что-то забыла? – спросил ее Брэд, стоя на пороге и наблюдая, как она, слегка переваливаясь, шла к нему. Сирина уже была на шестом месяце беременности, и ему нравилось любоваться ее формами, когда она лежала рядом с ним или выходила из душа по утрам. Она выглядела такой налитой и спелой, тело оставалось таким же грациозным, как и раньше, несмотря на увеличившийся живот. Ему нравилось прикасаться и чувствовать, как внутри шевелится младенец. Вот и теперь он улыбнулся и нежно похлопал ее по животу, когда она подошла к нему.

– Как поживает наша милая приятельница?

– Занят. – Сирина поправила блузку поверх синей юбки и улыбнулась мужу. – Он колотил ножками все утро.

Брэд озабоченно посмотрел на нее:

– Может быть, ты перетрудилась, готовясь к встрече Тэдди?

Но Сирина покачала головой:

– Нет, что ты. – Она оглянулась через плечо, закрывая дверь. – Дом смотрится чудесно, правда?

– Нет. Он смотрится просто великолепно. Ты сотворила с ним чудо, дорогая.

Сирина покраснела, но осталась очень довольна. Для двадцатилетней девушки она успела сделать очень много. Иногда Брэду приходилось напоминать самому себе, как она еще молода. Ему этим летом исполнилось тридцать пять.

– Я рада приезду Тэдди.

– Я тоже.

Брэд завел их темно-синий «Форд» и посмотрел на часы. Казалось, прошло всего несколько дней с тех пор, как они сами приехали сюда, и вот уже встречают Тэдди, вот он уже сходит с поезда. У Брэда возникло ощущение, будто они только что покинули Нью-Йорк. Братья пожали друг другу руки, похлопали по плечам. Сирина бросилась в объятия Тэдди. Затем, посмеиваясь, он отошел на шаг от Сирины и кивнул на ее выступающий вперед живот.

– Ты, наверное, проглотила мяч, Сирина?

Она озорно посмотрела ему в глаза и ответила:

– Мне его подарил Брэд.

Все трое беззаботно рассмеялись, и Тэдди пошел за ними к машине. С собой у него была лишь одна небольшая сумка. Остальные вещи несколькими неделями раньше он отправил прямо в Стенфорд.

– Как вам тут живется вдвоем?

– Нам нравится, но подожди, увидишь, что она сделала с домом. – Брэд с гордостью посмотрел на жену.

Как только Тэдди вошел в дом, то сразу понял, что именно имел в виду Брэд. Сирина создала атмосферу благополучия, которая трогала каждого, кто входил внутрь. Так и хотелось понежиться на кушетке, посмотреть на бухту, наслаждаясь мирной тишиной, и никогда отсюда не уезжать.

– Ты все тут так великолепно устроила, Сирина.

Ей было очень приятно, она засуетилась и заторопилась на кухню принести чай, сандвичи, печенье.

– Неужели ты не можешь посидеть? – Тэдди направился за ней следом, но она прогнала его обратно в комнату, к брату. Брэд смотрел на них, как на малых детей, счастливых, что опять оказались вместе.

– Как там Грег? – Брэду не терпелось задать этот вопрос, и когда он спрашивал, в его глазах светилось беспокойство.

– Почти все то же самое.

– Что это означает?

Поколебавшись, Тэдди пожал плечами и сказал, вздохнув:

– Буду с тобой откровенен. Не думаю, что он счастлив с Пэтти. Он пьет больше прежнего.

– Да разве такое возможно? – Брэд явно расстроился.

– Может быть, он и старается. Не знаю. – Тэдди провел рукой по волосам, посмотрел на брата. – Мне кажется, она постоянно цепляется к нему, навязывая свою волю. Ей хочется иметь большой дом, обеспеченную жизнь, она хочет, чтобы он устроился на работу…

– И все это за три месяца?

– Скорее, если возможно. Два месяца она скулила насчет свадебного путешествия. Считала, что он должен отвезти ее в Европу. А ему вместо этого хотелось поехать в Ньюпорт, что она отказывалась считать свадебным путешествием. Дом, который он снял ей на лето, видишь ли, оказался не таким симпатичным, как тот, что муж ее сестры снял для своей супруги, и так далее, то одно, то другое.

– Неудивительно, что он пьет, – вздохнул Брэд. – Думаешь, он будет продолжать так и дальше?

– Вероятно. Мне кажется, он и не помышляет ни о чем другом. Конечно, до сих пор никто в их семье еще не разводился, но, услышав рассказ Тэдди, Брэд подумывал о вероятности подобного исхода. Одно было ясно – он просто счастлив, что не угодил в ловушку, подстроенную Пэтти. Трагедия заключалась в том, что туда угодил Грег.

Однако самым странным было то, что Брэд воспринимал все эти услышанные от брата новости как нечто весьма отдаленное. Когда он находился в Европе, все как-то старались поддерживать с ним связь. Писали письма при первом же удобном случае, особенно мать. А теперь, с тех пор как они с Сириной уехали в Калифорнию, Грег вообще перестал писать, может быть, потому, что испытывал неловкость по отношению к Брэду в связи со своей неожиданной женитьбой на Пэтти. Или, возможно, из-за того, о чем только что сказал Тэдди: он был просто отчаянно несчастен. Лишь однажды Брэд получил весточку от отца, но вот от матери – ничего. Первое время он иногда звонил ей по телефону, но голос ее звучал настолько холодно, а замечания в адрес Сирины были настолько едкими, что он прекратил звонить, а сама она никогда не звонила ему. Брэду не хотелось признаться в этом даже самому себе, но он скучал без них. Получилось так, будто каким-то непонятным образом они с Сириной стали изгоями из своей прежней жизни.

Глава 27

Оказавшись в Стенфорде, Тэдди полагал, что занятия будут занимать все его время целиком. Однако в первом семестре все оказалось далеко не таким страшным, как он опасался. И хотя большую часть времени приходилось читать огромное количество самых различных книг, он всегда находил возможность выбираться в город к ним в гости, особенно в последние дни беременности Сирины. Ему хотелось находиться поблизости, если вдруг случится что-нибудь непредвиденное. Брэд пообещал позвонить ему в Стенфорд, когда у нее начнутся схватки, и они с Сириной уверили Тэдди, что у него хватит времени добраться в город на поезде и вдоволь нагуляться в холле, прежде чем родится ребенок.

В третью неделю декабря у Тэдди были каникулы, и поэтому он жил у них в доме. До предполагаемой даты родов оставалось четыре дня. Брэд отправился на какие-то маневры в Сан-Леандро, а Тэдди сидел наверху в своей комнате и готовился к экзаменам. Сирина бродила по детской, перекладывая крохотные распашонки и снова и снова проверяя различные детские вещички, за что Тэдди ругал ее, наверное, уже в тысячный раз. Она как раз складывала пижамки обратно в ящик, как вдруг услышала странный звук, почти хлопок, а затем почувствовала, как теплая жидкость заструилась по ногам и потекла по сверкающему паркетному полу. Сирина застыла на месте, пораженная случившимся, затем медленно направилась в детскую ванную взять полотенце и вытереть пол, чтобы жидкость не оставила пятен. Странное ощущение возникло в пояснице и нижней части живота, Сирина поняла, что следует немедленно вызвать врача, но сначала ей хотелось привести в порядок пол. Врач не раз говорил ей, что при первых же признаках болей или отходе вод она должна немедленно звонить ему, но она полагала, что в ее распоряжении еще достаточно времени. Она даже не волновалась, что Брэд находился в Сан-Леандро. Он вернется домой к обеду, а после того как отвезет ее в госпиталь, больше ничем не сможет ей помочь. Ему не позволят быть рядом с ней, когда она будет рожать, ну, по крайней мере у него будет время пообщаться с Тэдди. Почему, собственно, ее не мог бы отвезти в госпиталь Тэдди, а затем вернуться обратно с Брэдом?

Внезапно Сирина занервничала, поняв, что время пришло и что через несколько часов у нее на руках будет ребенок. Она улыбнулась сама себе, опускаясь на пол на колени с полотенцами в руках. Однако улыбка замерла на губах, и она невольно схватилась за комод, чтобы не закричать. Боль так сильно скрутила все тело, что она едва могла дышать. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем боль немного утихла. И когда наконец немного отпустило, Сирина подумала, что самое время вызывать врача. Она удивилась тому, что первые схватки оказались такими болезненными. Никто не предупреждал ее, что это начнется так стремительно. Наоборот, врач говорил, что в самом начале она вообще может не почувствовать боли. Но в данном случае сомнений не было. Во второй раз острейшая боль бросила ее на пол ванной комнаты, и Сирина, испытывая неимоверную тяжесть во всем теле, опустилась на четвереньки. Затем, взявшись за живот, она застонала от боли и ужаса. В своей комнате Тэдди услышал странный звук, напоминавший стон раненого животного. Прислушавшись, он решил, что ему показалось или что это ветер за окном, поэтому, не придав этому значения, снова взялся за учебники. Однако через минуту звук повторился. Он оторвался от книги, прислушался и вдруг внезапно понял: кто-то стонет и зовет его. Он вскочил с места, не понимая, откуда исходит зов, и, наконец осознав, что это Сирина, бросился в холл.

– Сирина? Где ты?

Хотя он стоял рядом, буквально в нескольких шагах от нее, за поворотом коридора, она не могла откликнуться. Ее скрутил очередной приступ боли, на этот раз такой острой, что она не могла ни дышать, ни произнести его имя.

– Сирина? Сирина? Ты где?

Очередной жуткий стон достиг его ушей. Тэдди влетел в детскую и увидел ее, скрючившуюся на полу.

– О! Боже мой, что случилось?

Сирина была настолько бледна, на лице ее застыла такая мука, что у него задрожали колени.

– Сирина, ты упала?

Машинально он взял ее за руку, проверил пульс и отметил, что сердце бьется ровно и мощно. Но едва он прикоснулся к ее хрупкому запястью, боль вновь исказила ее лицо. Ее боль передалась ему, он попытался поднять ее с пола. Сирина кричала. Она сопротивлялась, стараясь оттолкнуть его, словно нуждалась в каждом глотке воздуха и каждое прикосновение причиняло ей неимоверные страдания. Прошло около двух минут, прежде чем на лице появилось выражение облегчения и она обрела способность говорить разумно.

– О, Тэдди… Началось… не понимаю… началось только что…

– Когда?

Тэдди отчаянно пытался собраться с мыслями. Он присутствовал при родах лишь однажды, правда, уже внимательно проштудировал соответствующий раздел в учебнике. Но он не чувствовал в себе сил, чтобы взяться за такую задачу – принять на этом свете своего племянника или племянницу. Он отчетливо понимал, что должен немедленно доставить ее в госпиталь.

– Когда все это началось, Сирина? Я вызову врача.

– Не знаю… несколько минут назад… десять… пятнадцать… – Она старалась отдышаться и теперь сидела на полу, привалившись к стене, не в силах двинуться с места.

– Почему же ты сразу не позвала меня?

– Не сумела. Воды резко отошли, а потом такая острая боль, не смогла даже… – дыхание ее заметно участилось, – говорить… о Господи… Тэдди… – Сирина вцепилась в его руку. – Опять эта боль… снова… о-о-о…

Сирина жутко застонала. Он беспомощно сжимал ее в своих объятиях. Машинально Тедди бросил взгляд на часы и с крайним изумлением отметил, что схватка длилась более трех с половиной минут. В учебнике, который он читал несколькими днями раньше, говорилось, что обычно схватки длятся от десяти до девяноста секунд и только в очень редких случаях дольше. Если такое случается, то это означает, что роды необычные. Частые и продолжительные схватки на несколько часов сокращают длительность всего процесса родов. Чем сильнее боль, тем скорее ребенок появится на свет.

Не спуская глаз с Сирины, Тэдди своим носовым платком вытер у нее со лба пот и сказал:

– Сирина, полежи пока здесь, а я вызову врача.

– Не оставляй меня одну, Тэдди!

– Потерпи, это необходимо.

Он хотел вызвать «Неотложку». Не было сомнений, что роды уже начались, и она вот-вот произведет на свет ребенка. Прежде чем выйти из комнаты, он успел заметить, что начался новый приступ. Тэдди пообещали прислать машину, врач просил ни на минуту не отлучаться от роженицы.

Тэдди сообщил, что он студент-первокурсник медицинского факультета. Врач объяснил ему на всякий случай, если «Неотложка» не успеет вовремя, как пережимать пуповину. На это Тэдди заметил, что предпочел бы сопроводить Сирину в госпиталь. Интуитивно он предчувствовал, что роды станут рекордно быстрыми. Когда Тэдди вернулся обратно, Сирина стояла на четвереньках на полу и рыдала, при этом так жалобно глядя на него, что ему захотелось зареветь вместе с ней. Почему роды такие трудные? И куда подевался Брэд, и почему, черт подери, все идет так быстро?

– Сирина, врач уже выехал, ну-ну, давай успокойся. – Затем ему в голову пришла мысль, и он сказал: – Я помогу тебе лечь на кровать.

– Нет! – в ужасе закричала Сирина. – Не прикасайся ко мне.

– Но это просто необходимо. Лежа тебе станет намного легче.

– Нет, не надо… – Она внезапно испугалась и рассердилась.

– Верь мне, – проговорил Тэдди.

Однако очередной приступ боли положил конец их спору. Как только боль отступила, он, не говоря больше ни слова, сгреб ее в охапку и уложил на кушетку в детской. Сбросив красивое желтое покрывало и одеяло, уложил на прохладные простыни. Огромный живот Сирины вздыбился вверх, бледное лицо усеяли крупные капли пота, расширившиеся глаза смотрели с испугом. Никогда прежде ему не доводилось видеть столь беззащитного и ранимого существа. На какой-то миг Тэдди испугался, что она умрет. И тут, словно из самых недр его души, всплыли успокаивающие слова:

– Все будет хорошо. Я люблю тебя.

Казалось, именно эти слова он должен был сказать ей и именно сейчас, именно в этот отчаянный момент, чтобы добавить ей сил, помочь пережить эти мучения и выкарабкаться. Никогда и никого ему не доводилось видеть до этого в подобных страданиях. Сирина улыбнулась в ответ и судорожно вцепилась в его руку. Тэдди молил Бога о скорейшем приезде «Неотложки». Но молитвы его остались без ответа. Почти в тот же самый миг он увидел, как ее лицо исказилось. Единым мощным движением она уселась на кровати, охваченная диким ужасом, вцепилась ему в плечи, боясь заголосить что есть мочи.

– О боже… Тэдди… началось…

– Нет, нет еще.

«Ну пожалуйста, нет…» – молил он про себя.

Одновременно, сами того не замечая, они начали плакать, как двое детей, оставленных на необитаемом острове, которым не на кого надеяться, кроме самих себя. Сирина так сильно вцепилась ему в плечи, что Тэдди стало больно.

– Ложись, Сирина, ну вот!

Как только боль немного отпустила, он принялся укладывать ее на спину. Теперь она дышала намного учащеннее, но не успела голова Сирины коснуться кушетки, как она вновь застонала, затем не стерпела и закричала во весь голос:

– Тэдди… ребенок…

И вдруг, положив руку ей на живот, Тэдди понял, что смотрит на нее не как перепуганный школьник, а как мужчина. Из учебников он знал, что происходило с ней в данный момент, и понимал, что если и он испугается, как и она, то ей от него не будет никакого проку. Он понимал, что обязан помочь ей. Не говоря ни слова, он осторожно снял с нее юбку, затем раздел. Прошел в ванную и нашел там целую стопку чистых полотенец.

– Тэдди! – Сирину охватила паника.

– Я здесь. – Он выглянул из ванной и улыбнулся. – Все будет хорошо.

– Что ты там делаешь?

– Мою руки.

– Почему?

– Потому что сейчас появится ребенок.

Сирина начала было что-то говорить, но очередная схватка перехватила ее дыхание. Тэдди торопливо, но тщательно вымыл руки, взял полотенца и подошел к кушетке. Он аккуратно обмотал Сирину полотенцами, взял еще две подушки и подложил ей под ноги. Сирина ничего не сказала. Все ее внимание отвлекла нестерпимая боль, она была безмерно благодарна Тэдди, что он находился рядом. Следующая схватка внезапно выгнула ее дугой и приподняла над подушками. Инстинктивно Тэдди встал в головах у Сирины и прижал ее плечи к кушетке. Она начала тужиться.

– Все хорошо, Сирина, все хорошо…

– О, Тэдди… малыш…

– Знаю.

Он крепко вдавил ее спину в кушетку и заглянул между полотенцами, прикрывавшими ноги. С очередным приступом она вновь начала тужиться, и вдруг Тэдди возбужденно закричал:

– Сирина, я уже вижу… давай… поднатужься… вот так…

Она застонала и в изнеможении откинулась на подушку, но только на короткий миг. Сирина судорожно дышала, ей не хватало воздуха. Тэдди держал ее за руки и смотрел, он ничем не мог помочь ей сейчас, оставалось лишь ждать. Когда показалась головка младенца, он наклонился и очень осторожно обтер крохотное личико мягким полотенцем. Вдруг, словно возражая против умывания, малыш угукнул и закричал. Тэдди посмотрел на Сирину, и они оба заплакали. С мокрым от слез лицом она слушала крик своего младенца.

– С ним все в порядке?

– Просто прекрасно.

Когда накатила одна из последних волн дикой боли, когда мощным напряжением мышц Сирина вытолкнула плод на его ладони, Тэдди засмеялся и заплакал. Он поднял младенца и показал матери.

– Девочка, Сирина! Девочка!

– О Тэдди…

Сирина в изнеможении откинулась на подушку, из глаз ее струились слезы, она прикоснулась к крошечной ручке дочери, и в этот самый миг они услышали звонок в дверь.

Тэдди засмеялся, укладывая младенца на кровать рядом с Сириной.

– Наверное, врач.

– Скажи, что у нас здесь уже есть один. – Сирина устало улыбнулась и прикоснулась к его руке. Прежде чем он пошел открывать, она негромко сказала: – Тэдди, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя? Без тебя я бы умерла.

– Нет, не сможешь.

– Ты просто потрясающий доктор. – Затем, вспомнив сказанные им слова, добавила: – Я тоже люблю тебя, не забывай.

– Я?! Как можно!

Тэдди нежно поцеловал Сирину в лоб и заспешил открывать дверь. Там действительно стоял врач. Доктор Андерсон торопливо поднялся наверх и с довольным видом осмотрел младенца и Сирину. Он поздравил Тэдди с отличной работой и первыми в его практике родами. Затем как следует перевязал пуповину и приказал ассистентам бережно уложить мать и дочь на носилки. Окончательно пуповину обрежут в госпитале, где их внимательно и всесторонне осмотрят. Однако доктор считал, что все прошло в высшей мере благополучно. С улыбкой он посмотрел на юную пациентку и спросил:

– Сколько времени длились роды?

– Который сейчас час? – улыбаясь, поинтересовалась Сирина, она ужасно устала, но никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

– Два часа пятнадцать минут… – Врач посмотрел на Тэдди: – Когда появилась малышка?

– В две или три минуты третьего.

Сирина хихикнула и уточнила:

– Все началось в час тридцать.

– Первые роды… и всего за тридцать три минуты? Юная дама, в следующий раз мы уложим вас в госпиталь за две недели до срока.

Все трое рассмеялись, и ассистенты понесли мать с дочерью на носилках в машину. Прежде чем выйти из комнаты, Тэдди на мгновение задержался и осмотрелся. Ему никогда не забыть этих мгновений, разделенных с ней. Внезапно ему сделалось приятно от того, что они с ней были одни.

Когда вечером Брэд возвратился домой, он нашел брата на кухне, тот сидел и жевал сандвич.

– Привет, малыш. Где Сирина?

– Уехала.

– Куда?

– Ужинать с твоей дочерью.

Прошло какое-то время, прежде чем Брэд осознал услышанное. Тэдди смотрел на него и улыбался.

– Что, черт подери, это означает? – Брэд внезапно почувствовал, как у него заколотилось сердце. И вдруг до него дошло. – Она… неужели она… сегодня? – Он оторопел.

– Да, – спокойно ответил Тэд. – Родила. Теперь у тебя есть прекрасная дочка-малышка.

– Ты уже видел Сирину? Как она там? – Он вдруг засуетился и выглядел каким-то испуганным.

– Отлично, и малышка тоже.

– Очень долго?

Тэдди улыбнулся:

– Тридцать три минуты.

– Шутишь? – Брэд был потрясен. – Как же ты, дьявол тебя подери, успел довезти ее до госпиталя?

– Я ее никуда не возил.

– Что?!

Тэдди рассмеялся и тепло обнял брата. В его облике появилось что-то новое, взрослое. Это Брэд заметил сразу же, как только вошел на кухню. В один день Тэдди стал другим. В нем что-то изменилось.

– Брэд, я сам принял у нее роды.

– Что?! С ума сошел? – Затем, усмехнувшись и продолжая сомневаться, добавил: – Совсем спятил, парень. Я было поверил тебе. Хорошая шутка, очень смешно. А теперь давай выкладывай, как все было.

Тэдди серьезно взглянул брату в глаза.

– Все так и было, Брэд. У меня не было выбора. Я нашел ее на полу в детской. Воды только что отошли, и начались схватки… – Тэдди говорил незнакомым официальным тоном, глаза Брэда от удивления чуть не вылезли из орбит. – У нее были затяжные схватки длительностью от трех до трех с половиной минут, повторявшиеся через каждые тридцать секунд. А когда я вернулся в комнату, после того как вызвал врача и «Неотложку», она начала выталкивать плод. Все закончилось очень быстро. Врач и «Неотложка» появились минут через десять после рождения ребенка.