Текст книги "Воспоминания"

– Не вижу ничего удивительного. Мне грустно. Грустно от того, что я не могу стать для тебя той, о которой ты мечтаешь.

– Мне тоже. Но может быть, это и к лучшему. – Он вновь стиснул ее в объятиях, моля Бога, чтобы желание не выдало его. – Обещай мне только одно: когда ты в один прекрасный день снова влюбишься, а это непременно случится, то он будет потрясающим парнем.

– Тэдди! – Она рассмеялась, и мучительная тяжесть и неловкость последнего получаса понемногу начали спадать. – Что за глупости ты говоришь!

– Нет, правда. Ты заслуживаешь только самого лучшего. Тебе нужна поддержка, нужен мужчина.

Из ее писем он знал о ее уединенной, аскетической жизни, как долго она длилась.

– Нет, мне не нужен мужчина. – Теперь она улыбалась.

– Почему?

– Потому что у меня самый лучший брат во всем мире. – Она обхватила его за талию и чмокнула в щеку. – Ты.

Когда Тэдди ощутил ее близость, то почувствовал, как напряглось его тело. Всего за несколько часов они проделали длинный путь из прошлого в настоящее, и теперь он знал свое место.

Глава 33

На следующий день Сирине пришлось идти на работу, и вместо того чтобы оставить Ванессу с няней, она оставила ее с Тэдди. После ленча они пришли к ней на работу. Одетая в великолепное бальное платье, она была на втором этаже. Как только они сошли с эскалатора, Тэдди сразу же увидел ее и залюбовался, у него даже перехватило дыхание. До чего великолепной женщиной стала Сирина в его отсутствие. Она превратилась в настоящую красавицу, в какую обещала превратиться в юности, даже еще краше. И Ванесса, казалось, чувствовала нечто необыкновенное в своей матери, когда с восхищением любовалась ею. Сирина грациозно опустилась в кресло и протянула к ним руки в длинных белых перчатках. Она выглядела как великосветская дама, изображенная на бесценном полотне великого мастера.

– Привет, дорогая, ты просто бесподобна!

Тэдди принарядил Ванессу в голубое платье, черные туфельки и белые гольфы, а в шелковистые золотистые волосы вплел голубую ленточку.

– Привет. – Сирина улыбнулась. – Как это ты умудрился?

– Мне нравится.

Затем, когда Ванесса отошла на минутку в сторону, он призывно взглянул на Сирину, всего лишь на какую-то долю секунды, но тут же этот взгляд сменился взглядом заботливого брата.

– Чем вы с Ванессой занимались сегодня утром?

– Ходили за мороженым, договорились завтра пойти в зоопарк.

– Неужели ты не хочешь поразвлечься один?

Она встревоженно посмотрела на него. Что они будут делать, когда он уедет? Может быть, иногда он сможет приезжать в гости. Они говорили об этом сегодня утром за завтраком, но все, кроме настоящего, казалось таким далеким и неопределенным.

– Я буду дома к половине шестого. И займусь с ней. – Он тихо рассмеялся: – Видя тебя в этом наряде, не могу представить ничего иного, кроме того, что ты отправишься в оперу.

– Не совсем верно, дорогой. – Сирина улыбнулась, глядя на него. – Сегодня вечером меня ждет стирка. Все это бутафория.

– Ты могла бы и обмануть меня.

Он рассмеялся, все еще очарованный ее видом. Пока он смотрел на Сирину, появилась Ванесса и показала леденец, подаренный ей одним из продавцов.

– А теперь мы идем покупать мороженое! – Она счастливыми глазами уставилась на Тэдди.

– Я уже знаю. Желаю вам хорошо повеселиться.

У Сирины возникло странное чувство, когда она смотрела им вслед, удаляющимся рука об руку. Она постоянно чувствовала огромную ответственность за Ванессу, словно в целом свете не было никого другого, кто смог бы занять ее место, но сейчас, видя свою дочь вместе с дядей, Сирина внезапно почувствовала, что может расслабиться. Уже одна эта мысль словно сняла с ее плеч многопудовую тяжесть.

Вечером все трое готовили спагетти, Тэдди читал Ванессе сказки на ночь, пока Сирина убирала в квартире. На ней были брюки и черный свитер, волосы гладко причесаны, и она совершенно не походила на то волшебное создание, облаченное в воздушное бальное платье, которое он видел днем. Тэдди с улыбкой сообщил ей об этом, когда она зашла в детскую сказать, что пора гасить свет и ложиться спать.

– Знаешь, ведь я совершенно серьезно спрашивал тебя насчет желания стать моделью. – Он пристально смотрел на Сирину, пока она прибирала на кухне. – У тебя есть все данные стать потрясающей моделью, Сирина. Сам я ни черта не понимаю в этом деле, но я же вижу, как ты выглядишь, и могу сказать, что тебе нет равной. Когда мы с Ванессой сегодня гуляли по городу, я купил несколько журналов… – Он достал их из сумки и протянул ей. – Ты только взгляни… никто и близко не сравнится с тобой.

– Может быть, им нравится, чтобы все было именно так. – Сирина отказывалась воспринимать его слова серьезно и удивлялась его вере в нее. – Послушай, Тэдди, мне и так повезло. Мне приходится много работать, потому что я им нужна, и я отлично себя чувствую в этой одежде. Но это же все-таки не Нью-Йорк, где сумасшедшая конкуренция. Если я приеду в Нью-Йорк, не исключено, что там просто рассмеются мне в лицо.

– Хочешь попробовать? – Его захватила эта идея. Сирина пожала плечами:

– Не знаю. Нужно подумать. – Однако в глазах ее начал зажигаться огонь. – Но не хочу, чтобы ты оплачивал мой переезд в Нью-Йорк.

– Почему бы и нет?

– Не хочу милостыни.

– А как насчет справедливости? – Он внезапно разволновался. – Я живу на твои деньги.

– Как это ты такое придумал?

– Если бы у моего брата хватило здравого ума оставить завещание, ты получила бы его долю, и тогда не возникло бы этой проблемы. Вместо этого благодаря моей очаровательной матушке все его состояние отошло к его братьям. Я получил половину денег Брэда, Сирина, и по праву они принадлежат тебе.

Она решительно покачала головой:

– Они не принадлежат никому, кроме как, может быть, Ванессе. – Сирина посмотрела ему в глаза. – Поэтому когда ты, возможно, в один прекрасный день напишешь завещание…

Сирина ненавидела эти слова, но он кивнул:

– Я сделал это прежде, чем отправился в Корею, потому что ты такая упрямая, что не взяла бы ни гроша от меня.

– Ты же не отвечаешь за меня, Тэдди.

Он с грустью посмотрел на нее:

– Черт подери, как бы мне этого хотелось!

Сирина не ответила. Об этом не могло быть и речи. Она ни за что не примет ничего от него. Она независима и намеревалась сама о себе позаботиться, причем так, как считает нужным.

– Почему ты никогда не позволяешь мне помочь тебе?

Она серьезно посмотрела на него:

– Потому что мне нужно думать о себе и о Ванессе. Нет никого, кто всегда находился бы рядом с нами, Тэдди. У тебя своя жизнь. Ты нам ничего не должен. Ничего. Единственный человек, на которого я рассчитывала, был Брэд, а теперь все кончено, его больше нет.

– А ты не думаешь, что когда-нибудь кто-то другой займет его место? – Ему с большим трудом и болью дался этот вопрос, особенно после вчерашнего их разговора.

– Не знаю, – вздохнув, ответила Сирина. – Но знаю только одно: как бы сильно я тебя ни любила, как бы ни нуждалась в тебе, Тэдди, я никогда не позволю себе зависеть от тебя.

– Но почему? Брэд наверняка этого хотел бы.

– Он понимал меня гораздо лучше, когда я мыла полы во дворце моих родителей. Кроме того, я заключила с твоей матерью сделку.

В глазах Тэдди мгновенно вспыхнул злой огонек.

– Сделку, которая ей не стоила ничего, а тебе трех лет мучительной работы.

– Я не против. Все это ради Ванессы.

– А как же ты? Разве ты не имеешь права на большее?

– Если захочу большего, добьюсь сама.

Он вздохнул:

– Значит, ты не поумнеешь и не выйдешь за меня замуж, верно?

– Нет. – Она нежно улыбнулась ему. – Кроме того, я уже отбила от семьи одного Фуллертона. – При этих словах глаза ее затуманились. – Считаю, что надо остановиться.

К тому же маловероятно, что Маргарет Фуллертон позволила бы ей сделать это. Скорее она убила бы Сирину. И Сирина отлично понимала это.

– Знаешь, меня воротит от всего, что моя мать сделала с тобой, Сирина. – Слова Тэдди звучали очень серьезно и печально.

– Нет смысла больше говорить об этом.

– Нет, есть, кого ты пытаешься обмануть? В один прекрасный день все это будет иметь огромное значение для Ванессы.

Они долго молчали. Затем Сирина встревоженно посмотрела на него.

– Как ты считаешь, если я поеду в Нью-Йорк, она будет преследовать меня?

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Как-нибудь мешать… Может быть, постарается испортить карьеру… думаешь, она пойдет на это?

Он хотел сказать «нет», но, поразмыслив, понял, что не был в этом уверен.

– Я не позволю, чтобы это произошло.

– У тебя собственная жизнь, и одному Всевышнему известно, что она предпримет.

– Она не столь могущественна, слава богу.

– Точно?

Сирина пристально посмотрела на него, отлично помня, сколь мстительна его мать.

Тэдди тихо прошептал:

– Мне бы чертовски хотелось, чтобы это было так.

Однако Маргарет Фуллертон была весьма могущественна, и оба они отлично знали это.

Глава 34

– Ты будешь писать? – В глазах Сирины блестели слезы, но она улыбалась.

– Даже больше, я тебе позвоню. Приеду к вам обеим в гости сразу же, как только смогу выбраться.

Сирина кивнула. Тэдди наклонился к Ванессе:

– Береги для меня маму, принцесса.

– Хорошо, дядя Тэдди, – печально ответила девочка. – Почему мы тоже не можем поехать?

Он взглянул на Сирину, и ей показалось, будто на ее сердце навалилась неимоверная свинцовая тяжесть. Для Ванессы это означало лишиться части прошлого. Но что гораздо важнее, согласись она поехать, Тэдди вновь станет важной частью повседневной жизни дочери.

Они расцеловались в последний раз. Через несколько минут Тэдди поднялся на борт самолета. Сирина и Ванесса стояли и прощально махали вслед, наблюдая, как самолет разбежался, оторвался от земли и взмыл в воздух. Затем, рука в руке, они направились домой, чувствуя себя так, словно часть души покинула их.

Через несколько дней он позвонил им из Нью-Йорка и сообщил, что у него все в порядке, что скоро приступит к работе в госпитале. Ему предстояло стажироваться у ведущего хирурга страны, доводя до совершенства то, чему он научился в Корее. Между прочим Тэдди упомянул, что разговаривал с женой своего старого друга, работающей в агентстве моделей. Вчера утром он передал ей фотографии Сирины и обещал сообщить о том, какой получит ответ. Сирина затосковала еще сильнее, чем до разговора с ним. Ею овладела почти физическая боль, когда она подумала, как далеко он теперь от нее находится и сколько времени может пройти, прежде чем она вновь увидит его. Ведь, кроме Ванессы, он был ее единственным близким человеком.

Через четыре дня Тэдди позвонил снова. Он смеялся, был ужасно возбужден и так тараторил в телефон, что Сирина никак не могла понять, что же, собственно, произошло. Он радовался так, словно выиграл Кубок Ирландии.

– Они берут тебя! Они тебя берут!

– Кто меня берет? – В недоумении Сирина уставилась на телефонный аппарат.

– Агентство! То самое, куда я передал твои фотографии!

– Что ты хочешь сказать этим «они тебя берут»? – Внезапно она ощутила, как дрожь и возбуждение пронзили все ее тело.

– То, что ты должна приехать в Нью-Йорк. Они будут представлять твои интересы. Для начала у них уже имеется около двенадцати потенциальных заказов для тебя.

– Ты с ума сошел!

– Нет, нисколечко, черт подери! Это ты сумасшедшая, Сирина. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и ты торчишь там, пропадая в этом проклятом магазине. Если хочешь стать моделью, ради бога, приезжай в Нью-Йорк и действительно становись! Приедешь?

– Не знаю… Нужно подумать… Квартира… Ванесса… – Но она уже улыбалась, в голове у нее все пошло кругом.

– Занятия в школе не начались, еще только август. Устроим Ванессу в школу здесь.

– Не знаю, смогу ли я. – Сирина буквально разрывалась на части от возбуждения и страха. – Я тебе перезвоню. Нужно подумать.

Она опустилась на стул, глядя в окно на бухту. «Работать моделью в Нью-Йорке… великие времена, – усмехнулась сама себе Сирина. – Почему бы и нет?»

Затем внезапно ей снова сделалось страшно. Нет, она не сможет. Это же сумасшествие. Но разве не сумасшествие дальнейшее пребывание в Сан-Франциско, где нет никакой жизни, лишь монотонная, ежедневная работа? Но что, если Фуллертоны начнут преследовать ее? Или же Тэдди прав? Может, стоит рискнуть и поехать, что бы там ни случилось? На следующий день, когда позвонил Тэдди, она все еще пребывала в сомнениях.

– У тебя была целая ночь. Когда приезжаешь?

– Тэдди, перестань давить! – Но Сирина уже смеялась. В глубине души она понимала, чему сопротивляется.

– Если я не буду давить на тебя, ты никогда не сдвинешь с места свою задницу.

Он был абсолютно прав, и они оба отлично понимали это.

– Почему ты для меня это делаешь? – Теперь в ее голосе отчетливо чувствовался страх.

Тэдди немного помолчал, прежде чем ответить:

– Я делаю так по двум причинам. Во-первых, мне хочется, чтобы ты была здесь, и во-вторых, я считаю, что ты можешь сделать потрясающую карьеру.

– Не знаю, Тэдди, мне нужно подумать.

– Сирина, что за чертовщина, в чем дело? – Дожидаясь ее ответа, он инстинктивно понял, в чем дело, прежде чем она успела ответить. Сан-Франциско – не просто Сан-Франциско. Это Брэд. – Дело в Брэде, не так ли? Там ты чувствуешь себя ближе к нему?

Да, именно так. Он попал в самую точку.

– Да, – тихо произнесла она, – я чувствую себя так, что если уеду отсюда, то покину его навсегда.

Слезы подступили к глазам, когда она наконец вымолвила эти слова. Тэдди на другом конце линии тихо вздохнул.

– Сирина, он уже ушел от нас и никогда не вернется. Ты должна подумать о себе.

– Знаю.

– Нет, не знаешь. Ты цепляешься за город, в котором вы жили с ним вместе. Это понятно. Но это не причина, чтобы отказаться от своей судьбы, от карьеры. Как ты думаешь, что бы он сказал?

– Он сказал бы, что надо ехать. – Она не сомневалась ни секунды. – Но это так сложно.

– Конечно. – В голосе Тэдди чувствовалось неподдельное участие. – Тебе следует заставить себя сделать этот шаг.

– Я подумаю.

Это все, чего ему удалось от нее добиться в тот день. Поздно вечером, лежа в кровати, Сирина обдумывала все возможные последствия предстоящего решения. С одной стороны, ей до смерти хотелось поехать, с другой – душа разрывалась на части при одной мысли, что они покинут Сан-Франциско. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Здесь она жила с Брэдом, но как долго сможет она держаться за призрак? Она вполне могла бы прожить так всю жизнь и отлично это понимала. За эти три года в ее жизни не было ни одного мужчины. Вся ее жизнь, все ее существование сконцентрировались на Ванессе. В Нью-Йорке открывался шанс для совершенно новой жизни. Так Сирина промучилась до пяти утра, вновь и вновь обдумывая и взвешивая. Затем внезапно она сняла трубку телефона и позвонила Тэдди. В Нью-Йорке было восемь утра, он пил кофе.

– Ну? – Тэдди улыбнулся, услышав ее голос.

Она крепко зажмурила глаза в своей темной комнате, на мгновение затаила дыхание, а затем, резко выдохнув, произнесла:

– Еду.

Глава 35

Квартирка, которую подыскал им Тэдди, оказалась крохотной. Сирина назвала ему предельную сумму, которую могла себе позволить, и он уложился в нее, отыскав далеко не худший вариант: маленькую квартирку с одной спальней, находившуюся на Шестьдесят третьей улице, что между Лексингтон и Третьей авеню. Более или менее приличное место. По Третьей авеню часто ходил трамвай, а Лексингтон-авеню – довольно приятная и симпатичная улица – располагалась всего в квартале от Парк-авеню. Окна выходили на юг, поэтому в комнате было солнечно и светло. Единственная спальня оказалась совсем крохотной, зато гостиная была относительно просторной и приятной.

Увидев квартиру, Сирина пришла в восторг. Мебель простая и непритязательная: свежевыкрашенные в белый цвет стулья, на полу яркий ковер, на стенах приятные обои и красивое покрывало на кровати Ванессы, которое, как Сирина узнала позже, было подарком Тэдди. Все это выглядело бы уютными комнатами для гостей в большом доме, но отнюдь не настоящей квартирой. Кухня едва превышала размером туалет, но в ней вполне можно было приготовить поесть. Сирина закрыла последний шкаф, огляделась вокруг и посмотрела на Тэдди, восхищенно улыбаясь и хлопая в ладоши, как ребенок.

– Тэдди, это замечательно! Мне нравится здесь даже больше, чем в Сан-Франциско.

Он смущенно улыбнулся:

– Ну, я бы не стал сравнивать открывающийся из окна вид.

Он посмотрел на здания, высившиеся на Шестьдесят третьей улице, и представил, как все это будет выглядеть через несколько месяцев, когда пойдет снег, появится слякоть и туман. Он повернулся к ней с нежной улыбкой во взгляде.

– Сирина, я очень рад, что ты приехала.

Тэдди понимал, что для нее это был непростой шаг. Что будет, если она не найдет здесь работу? Если он ошибся? Полной уверенности не было.

– Я тоже очень рада. Правда, до смерти страшно, – сказала она улыбаясь, – но я счастлива.

Сам характер жизни этого гигантского города, пока они ехали из аэропорта, наполнил Сирину возбуждением.

В этот первый вечер Тэдди рассказывал ей, что и где находится в городе, как куда добираться и какие районы самые безопасные. Чем больше она его слушала, тем больше ей нравилось. Сирине предстояло появиться в агентстве на следующий день с утра. Она так волновалась, что с трудом дождалась назначенного часа.

Когда утром Сирина вошла в агентство Керр, то оторопела от удивления. Ничего общего с непринужденной и расслабленной атмосферой Сан-Франциско. Здесь буквально все кипело, крутилось, вертелось, мчалось, спешило и никто не валял дурака. Никакого легкомысленного отношения к делу. В офисе за столами сидели хорошо одетые женщины с умело наложенной косметикой и четко отвечали на телефонные звонки. Перед ними лежали горы альбомов, карточек, разных других бумаг, на доске объявлений виднелись приколотые бланки заявок. Каждую минуту трезвонили телефоны. Сирину без промедления подвели к столу, за которым сидела симпатичная женщина в шерстяном бежевом костюме, в блузке, удачно подобранной в тон костюму, поверх которой лежала тяжелая нитка жемчуга, волосы ее волнами ниспадали на плечи.

– Несколько недель назад я видела ваши фотографии, – проговорила она, обращаясь к Сирине, – вам следует сделать другие, лучше целый альбом в различных ракурсах.

Сирина молча кивнула, чувствуя себя ужасно неловко, не в силах произнести ни звука.

– У вас есть фотограф, который мог бы это сделать?

Широко раскрыв глаза, Сирина отрицательно покачала головой.

На ней был темно-синий свитер, серая юбка, простенький синий кашемировый блейзер, купленный в Сан-Франциско. Собственные стройные ноги показались Сирине неуклюжими и бесконечно длинными, когда она, волнуясь, перекинула одну на другую. Женщина, сидевшая за столом, обратила внимание на туфли от Диора. Волосы Сирина стянула в тугой узел, в ушах красовались небольшие жемчужные сережки. Она оделась так, словно собралась на чай к подруге в Сан-Франциско, а вовсе не на просмотр в нью-йоркское агентство фотомоделей. Сирина очень волновалась, решая, как ей приодеться к этому случаю. Но в конце концов, решила одеться попроще. Что бы она ни надела из своего гардероба, вряд ли это имело бы решающее значение, так что большой разницы от того, в каком из нарядов появиться, не было. Она шла на эту встречу, одеревенев от страха, и теперь, сидя перед женщиной в бежевом костюме, размышляла, что та могла о ней подумать. Скорее всего, ее не возьмут, а Тэдди просто сошел с ума. С чего это она возомнила, что сможет стать моделью в Нью-Йорке? Но женщина кивнула, что-то написала на листке и протянула Сирине:

– Договоритесь вот с этим фотографом, приложите фотографии с вашей последней работы, сделайте прическу, покрасьте поярче ногти и приходите через неделю.

Сирина сидела и смотрела на нее, размышляя, есть ли смысл заниматься всем этим. Словно угадав ее мысли, сотрудница агентства улыбнулась:

– Все будет хорошо, успокойтесь. Здесь не так, как в Сан-Франциско? Вы ведь оттуда?

На ее лице появилась заинтересованная улыбка. Сирине ужасно захотелось избавиться от неловкости, охватившей ее.

– Я прожила там семь лет.

– Да, долго. – Затем, чуть склонив голову набок, словно уловив акцент, поинтересовалась: – А где вы жили до этого?

– О, – тяжело вздохнула Сирина, испытывая еще большую неловкость, – это долгая история. Мы с мужем переехали туда из Парижа, а до этого жили в Риме. Я итальянка.

Брови женщины удивленно поползли вверх.

– Он тоже итальянец?

– Нет, американец. – Раздосадованная Сирина чуть было не бросила ей в лицо, что она жена военного, но остановилась. Имелись ли у нее основания злиться на эту женщину? Может быть, ее просто интересовала Сирина.

– И поэтому вы так хорошо говорите по-английски?

Сирина медленно покачала головой. За две минуты разговора эта женщина узнала о ней больше, чем многие другие, общавшиеся с ней гораздо дольше. Когда Сирина жила с Брэдом, то была настолько поглощена им, Ванессой и Тэдди, что не обзавелась близкими знакомыми. Потом, уже в магазине, у нее не находилось времени ни на кого, кроме дочери. И вот сейчас эта женщина вдруг заставила ее рассказать столько о своей жизни, что осталось очень немного, о чем она умолчала – кошмар расстрела родителей, смерть мужа. Но Сирина все еще не ответила на вопрос.

– Нет, я выучила язык во время войны. Моя семья захотела, чтобы я уехала из Италии.

Женщина что-то прикинула в уме, затем взглянула в анкету Сирины.

– Как ваша фамилия, прошу прощения?

– Сирина Фуллертон.

Женщина за столом улыбнулась:

– Это звучит слишком по-английски. Не могли бы мы сделать ее чуть экзотичнее? Ваша фамилия до замужества?

– Сирина ди Сан-Тибальдо, – сказала Сирина.

– Отлично. – Женщина призадумалась. – Несколько длинновато… – Затем, взглянув на Сирину с надеждой, спросила: – У вас есть титул?

Этого вопроса Сирина не ожидала, но она вступала в индустрию, которая продавала людей, продавала красивые лица с экзотическими именами, такими как Таллула, Зина, Зорра, Фаэдра. Эта работа не для простушек с рядовыми именами вроде Нэнси, Мэри или Джейн. Женщина в бежевом костюме выжидательно смотрела на Сирину, в то же время сама Сирина, казалось, пошла на попятную.

– Я… не… я… – Затем внезапно решилась. Какая, черт подери, разница? Кого это теперь волнует? Вся ее семья погибла, и коль титул имел для них значение, то почему бы не использовать его? Тем более если это обещало дополнительный доход для нее и для Ванессы. – Да, я принцесса, – кивнула Сирина.

Глаза женщины округлились.

– Принцесса? – Женщина оторопела.

– Да, можете проверить. Я принесу свидетельство о рождении и другие документы.

– Так, так… – Сотрудница агентства расплылась в довольной улыбке. – Альбом может получиться очень интригующим… Принцесса Сирина… – Она на мгновение задумалась, затем взглянула на листок бумаги, на котором написала эти два слова, и вновь перевела глаза на Сирину. – Сядьте прямо на минуточку.

Сирина села. Оглядев ее, сотрудница попросила.

– Пройдитесь по комнате.

Грациозно подняв голову, Сирина прошлась по комнате. Ее зеленые глаза сияли.

– Хорошо, очень хорошо. Только что мне в голову пришла одна мысль. Минуточку, сейчас вернусь.

Она исчезла за дверью отдельного кабинета, прошло добрых пять минут, прежде чем она вернулась. С ней пришла еще одна женщина.

– Доротея Керр, – представила спутницу женщина в бежевом костюме, – глава агентства.

Этого можно было и не объяснять. Сирина поспешно поднялась со стула и протянула руку для приветствия:

– Здравствуйте.

Но высокая худощавая женщина с седыми волосами резко остановилась. Скулы на ее лице выдавались вперед под несколько необычным углом, серые глаза ничего не говорили Сирине. Она просто оглядывала ее с головы до ног, как если бы покупала лошадь или дорогой автомобиль.

– Волосы натуральные? – поинтересовалась она.

– Да.

Повернувшись к сотруднице, Доротея Керр сказала:

– Мне хотелось бы взглянуть на нее в чем-нибудь другом. Полагаю, ее следует отослать к Энди. С другими не связывайтесь.

Сотрудница кивнула и сделала пометку в блокноте.

– Приготовьте что-нибудь за пару деньков. Управитесь?

– Конечно. – Это означало, что всем придется работать в сумасшедшем темпе и сверхурочно, в том числе и Сирине. Если Доротея Керр хотела видеть Сирину «кое в чем» через два дня, значит, им придется сдвинуть горы, чтобы исполнить ее желание в срок. – Я немедленно свяжусь с ним.

– Отлично.

Доротея кивнула Сирине и быстро удалилась. Дверь ее кабинета захлопнулась. У Сирины закружилась голова. Минуту спустя, услышав телефонный разговор, она поняла, что Энди был не кто иной, как Энди Морган – лучший фотограф на всем восточном побережье. К нему следовало ехать сегодня же, но чуть позже, после визита к парикмахеру.

– Вы знаете, как найти салон Энди? – спросила Сирину так и не представившаяся сотрудница агентства. Затем, похлопав Сирину по руке, добавила: – Знаете, вы ей очень понравились. Если бы у нее не было видов на вас, она не потребовала бы сделать фотографии за два дня.

Сирина по-прежнему никак не могла поверить в случившееся.

– Волнуетесь?

Сирина взглянула на женщину за столом и только сейчас заметила, как у нее дрожит рука, сжимавшая записку с адресом фотосалона.

– Да. За последние пять минут произошло столько всего, даже не знаю, что и подумать.

– Радуйтесь. Далеко не для каждой модели первые снимки заказывают у Энди Моргана.

Все происходящее показалось Сирине настолько сумасшедшим, что ей захотелось рассмеяться. Право же, нельзя было не одуреть от того, что начало становиться реальностью. «Нет, такое просто невозможно, – подумала Сирина, – это какой-то сон. Сумасшествие». Но, взглянув на часы, она поняла, что должна торопиться.

– Мне нужно что-нибудь захватить из одежды для съемок?

– Нет, Доротея сказала, что сама пришлет все, что нужно. Ей особенно понравилось, что вы принцесса. Полагаю, она попросит Энди обыграть на снимках этот момент.

На какой-то миг Сирина заволновалась. Ее одолевало сомнение, стоило ли говорить им об этом. Но теперь сожалеть слишком поздно. Сотрудница еще раз уточнила, где Сирине следовало побывать сегодня, пожелала удачи и вернулась за свой стол, заваленный альбомами и фотографиями.

В студию Энди Моргана Сирина приехала точно в одиннадцать тридцать, как ей было сказано, и не выходила оттуда до девяти часов вечера. Энди снимал ее на черно-белую пленку, на цветную, делал портреты, снимал в модной одежде, вечерних платьях, костюмах для тенниса, в купальниках, шубах из песца, шиншиллы, соболей, с самыми различными комплектами украшений. Он то заставлял ее укладывать волосы, то распускать, то наложить едва заметную косметику, то сделать яркий, а то и просто сумасшедший макияж. За девять часов, проведенных в салоне Энди Моргана, Сирина поменяла дорогих нарядов, мехов и украшений больше, чем за все годы работы в Сан-Франциско. Энди Морган оказался невысоким, похожим на эльфа человеком с очаровательной улыбкой, освещавшей его черные глаза, в очках из роговой оправы, в черном свитере с высоким воротом и черных брюках. Прядь черных с проседью волос постоянно попадала ему в глаза, когда он фотографировал, будто порхая по воздуху. Он показался Сирине танцором и так понравился, что она беспрекословно выполняла все, что он просил ее сделать. Более того, когда он работал, вокруг него возникала волшебная аура. Не замечая усталости, час за часом Сирина позировала перед объективом и, лишь добравшись до двери своей квартиры, поняла, до какой степени вымоталась и устала. Ванесса уже спала. Она хотела дождаться возвращения мамочки, но Тэдди объяснил ей, что мама отправилась в студию, где ее сфотографируют и сделают очень красивые фотографии, объяснил, какая красивая у нее мама и как это важно для нее. Прежде чем Ванесса уснула, ему пришлось прочитать ей две сказки и спеть три колыбельных. Где-то к середине третьей девочка заснула.

Через два дня утром Сирине позвонила сама Доротея Керр и попросила срочно зайти в агентство.

Когда Сирина приехала, у нее как-то странно дрожали колени, ладони сделались влажными. Она благодарила судьбу, что в этот день у Тэдди случился редкий выходной и он смог побыть с Ванессой. Сирина уже обратилась в агентство, предоставлявшее нянь для маленьких детей, но даже они не смогли бы сотворить чудо и найти няню за столь короткий срок. Увидев фотографии, сделанные Энди Морганом, Сирина поняла, что перед ней работы настоящего мастера. Каждый снимок был произведением искусства, достойным включения в коллекцию музея. Глядя на женщину, запечатленную на этих фотографиях, Сирина не могла поверить, что это она. Даже ей пришлось признать, что Энди удалось в ней подметить и выхватить что-то экстравагантное, бросающееся в глаза и в то же время трудноуловимое. Сирина подняла глаза от фотографий и встретилась с твердым и спокойным взглядом Доротеи Керр. Доротея откинулась на спинку кресла, пристально посмотрела на Сирину, протирая стекла очков.

– Итак, вот то, чего мы хотели. Сирина, что скажешь? Насколько тебя все это интересует? Сильно или же чуть-чуть? Достаточно ли сильно, чтобы работать до изнеможения? Что тебя привлекает: просто работа или карьера? Спрашиваю, потому что хочу знать это сейчас, прежде чем понапрасну тратить время на того, кому наплевать на серьезную работу.

– Меня очень интересует работа, – искренне ответила Сирина.

Доротее этого явно оказалось недостаточно.

– Почему? Что ты больше любишь, наше искусство в себе или же себя в этом искусстве?

– Нет, дело не в этом, – спокойно ответила Сирина. – У меня маленькая дочь.

– И это единственная причина?

– Отчасти. Это единственный для меня способ зарабатывать на более или менее приличную жизнь. И мне нравится эта работа. – Сирина посмотрела на Доротею, и в ее зеленых глазах вспыхнули искорки. – Сказать по правде, я приехала попытать счастья в Нью-Йорке.

Сирина разволновалась, Доротея понимающе улыбнулась.

– Ты разведена?

– Вдова, с мизерной пенсией от армии.

Вот и все. Доротея взглянула на Сирину с интересом.

– Корея?

Сирина кивнула.

– А твоя семья, разве они тебе не помогают?

– У меня никого нет, все умерли.

– А его родные?

Сирина замялась, почувствовав себя очень неловко, и Доротея, заметив это, быстро прекратила расспросы.

– Ничего. Если, как ты говоришь, работа тебе нужна ради твоей дочери, значит, она действительно нужна тебе. Я только надеюсь, что у ребенка достаточно хороший аппетит, чтобы у тебя не пропадало желание работать. – Она улыбнулась одной из своих редких улыбок, затем вновь сделалась серьезной и спросила: – А как насчет титула? – Доротея вздохнула. – Я навела кое-какие справки, все подтвердилось. Как ты смотришь на то, чтобы воспользоваться им? Не противоречит ли это твоим чувствам?