Текст книги "Воспоминания"

До приезда Ванессы из лагеря оставалось две недели. К тому же сроку возвращался и Тэдди из Ньюпорта.

– Сделаю все возможное, – пообещала Доротея.

На следующее утро она позвонила Сирине и сообщила, что перенесла все, кроме Василия Арбаса, и что он ждет ее в своей студии в четырнадцать тридцать.

– Сколько времени он собирается снимать?

– Рассчитывает управиться дня за два.

– Хорошо. – Сирина вздохнула. Двумя днями придется пожертвовать. После этого можно будет закатиться куда-нибудь и расслабиться. Разумеется, она не сможет поехать к Тэдди в Ньюпорт из-за его матери. Но, собственно говоря, дело не в этом. Сирина знала, что жизнь Тэдди в Ньюпорте представляла собой марафон из званых вечеров и обедов, а ей хотелось просто отдохнуть. Более того, она не собиралась даже причесываться.

Сирина записала адрес студии, которой пользовался Арбас, проверила, все ли захватила с собой: косметику, лак для волос, набор расчесок, четыре пары обуви, купальник, несколько шорт, разноцветные чулки, три различных бюстгальтера, несколько простых украшений. Когда отправляешься на работу, никогда не знаешь, что может понадобиться.

По указанному адресу она явилась точно в четырнадцать тридцать. Ее встретил и проводил в студию помощник Василия, очень симпатичный молодой человек. Парень говорил по-английски с акцентом. У него были темные волосы и оливковая кожа, большие черные глаза и какой-то детский облик. Сирина предположила, что он грек.

– Я видел много твоих работ, Сирина. – Он смотрел на нее с восхищением. – Они очень нравятся Василию.

– Спасибо. – Она улыбнулась ему, пытаясь догадаться, сколько ему лет. Выглядел он лет на девятнадцать, и в свои двадцать восемь она чувствовала себя его бабушкой.

– Как насчет кофе?

– Спасибо. Мне нужно гримироваться?

Ей также хотелось узнать, как им нужно, чтобы она уложила волосы, но черноглазый молодой человек отрицательно покачал головой:

– Просто отдохни. Сегодня мы не будем снимать. Василий хочет познакомиться с тобой.

Это за двести-то долларов в час? Неужели он платит такие деньги лишь за то, чтобы познакомиться с ней?

– Когда же мы начнем работать?

– Завтра. Послезавтра. Когда Василий будет готов.

О господи! Она увидела, как отпуск летит коту под хвост, если они и дальше будут так знакомиться.

– Он всегда так поступает? – Сирине это показалось глупостью. Если есть работа, ее нужно делать. Ей хотелось сделать свое дело и отправиться домой.

– Иногда. Когда клиент серьезный, а модель новая. Василию очень важно узнать свою модель.

– О, неужели?

В голосе Сирины прозвучало напряжение, и ей не хотелось, чтобы он его заметил. Она пришла сюда не для того, чтобы развлекать Василия. Она пришла работать – позировать перед камерой, только и всего. Но едва она начала объяснять это помощнику, как почувствовала за спиной чье-то присутствие. Резко повернувшись, она увидела перед собой мужчину, уставившегося ей в глаза с такой магнетической силой, что у нее перехватило дух. Он стоял очень близко, и все в нем было поразительным. Волосы его сияли, словно высеченные из оникса, глаза блестели, будто черные кристаллы, в них сверкали едва уловимые смешинки, широкое угловатое лицо с высокими скулами, полные чувственные губы, загар, придававший его коже цвет меда, делали его необъяснимо притягательным. Он был высокого роста, широкоплеч, с узкими бедрами и длинными ногами. И больше походил на мужчин-моделей, нежели на фотографа. На нем была красная рубаха, джинсы и сандалии.

– Привет, меня зовут Василий.

Он говорил с приятным, едва уловимым акцентом. Василий протянул руку и поздоровался с ней, и в тот же миг Сирина почувствовала себя так, словно что-то обволокло ее с головы до ног. Неожиданно для себя она нервно рассмеялась, чувствуя себя до ужаса глупо оттого, что он произвел на нее такое сильное впечатление.

– Я Сирина.

– А… – Он поднял руку вверх, словно призывая замолчать. – Принцесса.

Он низко поклонился, затем выпрямился, широко улыбаясь, глаза его звали и ласкали ее. У Сирины возникло почти необоримое желание броситься на его широкую грудь, в объятие мощных рук.

– Рад, что ты пришла познакомиться с нами.

Или он по-королевски употреблял «мы», или же в это определение включал и своего помощника. Сирина улыбнулась:

– Я думала, мы сразу же начнем работать.

– Нет. – Он вновь повелительно поднял руку. – Никогда. Никогда. Мои клиенты поймут, что перед такой важной работой, как эта, я должен познакомиться с объектом съемки.

Сирина не могла не вспомнить, что это знакомство влетит им в кругленькую сумму, но его это, видимо, ничуть не волновало.

– Что мы будем снимать?

– Тебя.

В этом не было сомнений. Но то, как он это произнес, заставило ее почувствовать себя необычайно важной персоной, словно она находилась здесь сама по себе, а не как самая обыкновенная модель, подобно корзине с цветами или новому сорту мороженого, приятному на вид. Сирина решила попробовать другую тактику. Василий ни на мгновение не спускал с нее глаз. Она словно чувствовала прикосновение его взгляда, и внутри у нее что-то необычайно и странно напряглось. То было напряжение, которому она отчаянно противилась, чувство, которое скрывала от самой себя, и в тот же миг она поняла, что Василию Арбасу предстоит стать важной вехой в ее жизни. У Сирины отчетливо возникло такое предчувствие, хотя она и не понимала, почему так может случиться. Она заставила себя не думать о нем и вернулась к расспросам о работе:

– Кто заказчик?

Он ответил, и она согласно кивнула. Они собирались фотографировать ее с детьми, двумя мужчинами, одну, в серьезном рекламном проспекте нового автомобиля.

– Ты водишь машину? – спросил Василий.

– Конечно, – ответила Сирина.

– Хорошо. У меня нет американских прав. Ты могла бы отвезти меня на побережье, чтобы мы немного поснимали там?

За двести долларов в час ее редко просили исполнять роль шофера, но с ним все казалось таким простым, естественным и дружественным, что невольно хотелось соглашаться со всем, что бы он ни предложил. Василий взглянул на нее с интересом, и Сирина подумала, что он, вероятно, изучает ее лицо, подбирает ракурсы для съемки. Но в то же время под его взглядом она чувствовала себя совершенно голой. Сирина привыкла приезжать в студии, готовиться, а затем делать свое дело. А тут все было очень странно и от такой непринужденности даже несколько неловко. Ей становилось не по себе, словно он видел ее насквозь, понимая все, что она собой представляет: что она не только Принцесса – творение агентства Керр, но нечто большее. – Ты уже успела сходить на ленч?

Сирина оторопела. За все время работы моделью в Нью-Йорке никто ни разу не поинтересовался, устала ли она, проголодалась ли, больна ли или уже вымоталась до изнеможения. Никого не интересовало, перекусила она или же нет.

– Я… нет… Я так торопилась…

– Нет, – он погрозил ей пальцем, – никогда, никогда не торопись. – Затем, демонстративно отставив чашку с кофе, что-то сказал по-гречески своему помощнику и подхватил со стула свитер. – Пошли.

Василий предложил ей руку, и Сирина не задумываясь приняла приглашение. Они прошли полпути до двери, когда Сирина вспомнила о своих вещах.

– Подожди… Моя сумка… – Затем нервно поинтересовалась: – Куда мы идем?

– Куда-нибудь перекусить. – Его улыбка озадачила ее своим совершенством. – Не волнуйся, Принцесса. Мы вернемся.

Сирине стало неловко из-за того, что она так разволновалась, но его необычное поведение вывело ее из равновесия. Она не знала, чего ожидать от него в следующий миг. Внизу их поджидал автомобиль – «Бентли» серебристого цвета. Василий сел в машину и приказал водителю, на этот раз по-английски, везти их по адресу, который был совершенно неизвестен Сирине. Когда они пересекли Бруклинский мост, Сирина начала беспокоиться.

– Куда мы едем?

– Я же сказал, на ленч. – Затем, прищурив глаза, он посмотрел на нее и спросил: – Откуда ты?

Она сначала не знала, как ответить, не догадываясь, о чем он ее спрашивал.

– Из Нью-Йорка… – Затем добавила: – Из агентства Керр.

Он добродушно рассмеялся:

– Нет, я хотел узнать, где ты родилась.

– А, – чуть нервно рассмеялась в ответ Сирина, – в Риме.

– В Риме? – Пораженный, он пристально посмотрел на нее. – Ты итальянка?

– Да.

– Значит, титул – подлинный? – Он казался изумленным, и она кивнула. – Ну и ну, чтоб мне провалиться! – Он повернулся и посмотрел на нее. – Самая что ни на есть настоящая принцесса, – сказал Василий по-итальянски. – Он протянул вперед руку в традиционном итальянском приветствии. – Очень польщен. – Поцеловал ей руку, удивленное выражение не покидало его лица. – Мой прадед по английской линии был графом. Но его дочь, моя бабушка, вышла замуж за человека более низкого сословия, за человека с огромным состоянием и без всяких аристократических корней. Он заработал огромные деньги на том, что скупал и продавал фабрики, торговал на Дальнем Востоке, а их сын, мой отец, должно быть, был немного сумасшедшим. Он запатентовал ряд изобретений, имевших отношение к кораблестроению, затем занялся кораблестроением же в Южной Америке и на Дальнем Востоке. Потом женился на моей матери, Александре Настассос, и умудрился погибнуть вместе с ней на яхте, когда мне было всего лишь два года. Что, – он склонился к самому ее лицу и почти прошептал, – наверное, отчасти объясняет, почему я тоже немного сумасшедший. Без матери и без отца. Меня воспитывала семья моей матери, так как к моменту смерти родителей родители моего отца уже умерли. Поэтому я вырос в Афинах, учился в Итоне, в Англии, поскольку родня решила, что моему отцу это непременно понравилось бы. Меня вышибли из Кембриджа, – гордо заявил он, – я переехал в Париж и там женился. А потом все это стало таким скучным. – Ослепительная улыбка, обращенная к Сирине, блеснула, как яркая вспышка. – Теперь расскажи мне о себе.

– Боже милостивый. В двадцати пяти словах или короче?

Она улыбнулась, глядя на него, заметно удивленная услышанным. Одного упоминания фамилии Настассос было вполне достаточно, чтобы удивить кого угодно. Эта семья относилась к числу крупнейших в Греции судовладельцев. И теперь, вспоминая об этом, Сирине пришло в голову, что она почти ничего не слышала о Василии. Похоже, он был белой вороной в семье. Ей вспомнилось также, будто он был несколько раз женат. Когда женился в третий раз, о свадьбе упоминалось на первых страницах газет в Сан-Франциско, так как тогда его избранницей стала дальняя кузина королевы.

– О чем ты думаешь? – Он взглянул на нее по-детски открыто, сидя в огромной серебристой машине с шофером, неотрывно смотревшим только вперед.

– Вспоминала, – честно сказала Сирина, – мне кажется, я читала про тебя.

– Неужели? – удивился он. – Пожалуй, вряд ли ты читала про мой брак с Бриджитой, моей первой женой, нам обоим было по девятнадцать. Она была сестрой одного парня, с которым я учился в Итоне. Может быть, вторая жена, Анастасия Ксаниос… – Сирине нравилось, как он произносил слова, его акцент был просто восхитительным. – Ты, вероятно, прочла про нее или о Маргарет. – Он посмотрел на нее своими большими черными глазами. – Она была кузиной королевы.

– Сколько раз ты был женат?

– Четыре, – честно ответил он.

Сирина посмотрела на него с улыбкой, столь же ослепительной, как и его.

– И ты легко с ними расставался?

Он кивнул, но его улыбка погасла.

– Кроме последней…

– Кто она была?

Сирина не знала, что с его последней женой ситуация сложилась иначе, чем с предыдущими.

– Она была… француженкой. Моделью… – Затем, взглянув на Сирину темными трагическими глазами, добавил: – Она умерла в январе, не рассчитала и приняла слишком большую дозу. Ее звали Хелена.

– О, извини. – Сирина коснулась его руки. – Я тоже потеряла мужа.

Мысли Сирины были лишь о том, что он мог чувствовать, когда лишился своей последней жены. Она все еще помнила невероятную боль от потери Брэда, а ведь прошло уже более четырех лет.

– Как умер твой муж? – Василий смотрел на нее с нежностью.

– Погиб в Корее. Стал одной из первых жертв, буквально за несколько дней до объявления войны.

– Значит, ты тоже прошла через это. – Он как-то странно посмотрел на нее. – Так чудно. Все шутят насчет… насчет того, что я женат четыре раза. Но ведь каждый раз все было совершенно иначе. Каждый раз… – Он так взглянул на Сирину, что ей захотелось плакать. – Каждый раз я любил, словно в первый раз… А Хелена, она же была почти ребенок.

Сирина не спрашивала, почему она сделала это. Она предположила, что девушка совершила самоубийство с помощью таблеток снотворного, это единственное, что пришло ей в голову, когда она услышала о слишком большой дозе. Василий покачал головой, затем крепко сжал руку Сирины.

– Жизнь иногда довольно странное занятие. Я очень редко понимаю его. А затем… – С озорной мальчишеской улыбкой Василий склонил голову набок. – Я бросил попытки постичь жизнь. Я просто проживаю ее день за днем. – Он тихо вздохнул и добавил: – У меня есть работа, друзья, люди, с которыми я работаю. Когда я с фотоаппаратом, я забываю обо всем.

– Тебе повезло. – Сирина отлично знала, как тяжелая работа помогает заглушить боль. – У тебя есть дети, Василий?

– Нет. – Он загрустил, затем передернул плечами и чуть заметно улыбнулся. – Может быть, я просто не встретил подходящей женщины. А у тебя, Сирина?

– Да, маленькая дочка.

В его глазах вспыхнул свет.

– Как ее зовут?

– Ванесса.

– Отлично. И она твоя точная копия? – Глаза его буквально танцевали.

– Нет. Она блондинка и похожа на отца, – рассмеялась Сирина.

– Он был симпатичным? – Василий был явно заинтригован.

– Да.

Но теперь прошлое казалось таким далеким. Четыре года – долгий срок.

– Ничего, малышка.

Василий наклонился и поцеловал ее в щеку. Сирине пришлось напомнить себе, что он не был ей другом, а лишь фотографом, с которым ей предстояло работать. Но ей казалось, будто она знает его уже долгие годы. Рядом с ним она чувствовала себя до странности удобно и в то же время так, словно она стала заложницей и ее увезли на территорию другого государства. «Он вполне мог бы проделать такое», – подумала Сирина, когда спустя несколько минут машина остановилась и они вышли. Они приехали в ресторан, расположенный в Шипсхэд-Бэй. Выглядел ресторан довольно невзрачно, но внутри витали густые ароматы специй, топленого масла, рыбы, поджаренной в травах, и свежеиспеченного хлеба. Они отлично перекусили, им никто не мешал. Когда они вышли из ресторанчика, часы показывали около пяти часов вечера.

– Просто божественно!

Плотно поев, Сирина почувствовала себя уютно и расслабленно. Она была бы не против улечься где-нибудь и немного вздремнуть. Василий обнял ее за плечи. Похоже, сегодня вряд ли придется работать. Она взглянула на него и тепло улыбнулась. Шофер открыл дверь, и Сирина села в машину. Усевшись рядом, Василий наклонился вперед и сказал шоферу, куда ехать. Через несколько минут Сирина поняла, что едут они не в студию. «Еще одно приключение?» В конце концов, ведь Шипсхэд-Бэй тоже не обычное для нее место для ленча. Но Василий лишь улыбнулся и взял ее за руку. Она больше не торопилась, не волновалась, не думала о времени. Спешить некуда, разве что домой, но там никого не было.

– Куда мы едем? – Сирина откинулась на удобную спинку сиденья.

– На пляж.

– В это-то время? – Она удивилась, но не встревожилась.

– Я хочу вместе с тобой полюбоваться закатом, Сирина. – Эта мысль показалась ей довольно странной, но у нее не было желания возражать. Сейчас, с этим человеком, она чувствовала себя гораздо уютнее, чем с кем бы то ни было на протяжении многих лет, более того, она, похоже, была счастлива. Он окружил ее аурой, наполненной радостью жизни, о которой она не вспоминала слишком долго.

Водитель точно знал, куда хотел попасть Василий, и уверенно вел машину по окраинным кварталам, пока наконец не добрался до цели и не вывел «Бентли» на пристань. Около нее стоял паром, покачиваясь на волнах. Они приехали вовремя – на палубе парома стояло уже около дюжины человек.

– Василий? – Впервые в глазах Сирины мелькнула тревога. – Что это значит?

– Паром на Огненный остров. Ты когда-нибудь бывала там раньше?

Она покачала головой.

– Тебе непременно понравится.

Он действовал с такой уверенностью, что Сирина перестала волноваться.

– Мы там пробудем недолго. Только посмотрим на закат, немного пройдемся и отправимся домой.

По непонятным ей самой причинам она ему верила. От него исходило ощущение уверенности, владения ситуацией, на него хотелось положиться.

Держась за руки, они с Василием поднялись на паром и отплыли к Огненному острову. Плавание заняло полчаса. Они сошли на узкий причал, затем прошли по тропинке через остров на противоположный берег, при виде которого у Сирины перехватило дыхание, так там было красиво. Берег растянулся на многие мили, узкая коса, уходившая в океан, отличнейший белый песок и тихие, нежно набегающие волны.

– О, Василий, невероятно!

– Да? – Он улыбнулся. – Тут мне всегда вспоминается Греция.

– Ты часто приезжаешь сюда?

Он медленно покачал головой, его черные глаза прямо-таки прожигали ее.

– Нет, Сирина, не часто. Но мне захотелось приехать сюда с тобой.

Она кивнула и отвернулась, не зная, что ответить. Ей не хотелось играть с ним. Но он держался слишком открыто, в нем ощущался какой-то магнетизм, который влек ее к нему. Некоторое время они гуляли по берегу, затем сели и любовались закатом. Казалось, пролетели часы. В сгущающейся темноте он положил руку на ее плечо, каждый из них прислушивался к своим мечтам. Наконец Василий неторопливо встал и помог ей подняться. Сандалии Сирины лежали на песке, волосы свободно развевались на ветерке. Прежде чем двинуться к пристани, он очень осторожно взял ее лицо в ладони, медленно наклонился и поцеловал. На обратном пути на пароме они почти не говорили. Сирина удивилась, что сама не заметила, как большую часть пути проспала, положив голову ему на плечо. Но такой уж он был человек. Он пошутил над ней по этому поводу, когда они садились в машину, и всю дорогу до дома они смеялись. Через час после того как она сошла с парома, доставившего ее с Огненного острова, Сирина стояла перед дверью дома на Шестьдесят третьей улице и вряд ли смогла бы объяснить, что же, собственно, произошло за последние восемь часов. Часы показывали чуть больше десяти вечера, а она чувствовала себя так, словно вернулась из сказочного путешествия с необыкновенным черноглазым мужчиной.

– До завтра, Сирина. – Он произнес эти слова необычайно мягко и не попытался вновь поцеловать ее.

Она кивнула, с улыбкой открывая дверь, помахала ему рукой и словно во сне стала подниматься по ступеням лестницы.

Глава 38

Насколько расслабленным и волшебным был день, проведенный с Василием накануне, настолько же всецело посвященным работе оказался весь следующий. Василий фотографировал ее без устали: в студии, в машине, с мужчинами, с детьми, портреты Сирины, одну машину. Она смотрела, как он работает, и поняла, что даже Энди Морган не трудился с таким упорством, когда она работала с ним. Вокруг Василия, казалось, возникало какое-то колдовство, осязаемое электричество, наполнявшее комнату, и, когда день закончился, все до единого в студии оказались выжатыми до предела. Сам Василий взмок от пота, его темно-синяя рубаха прилипла к нему, как мокрая обертка, во время съемок он часто вытирал полотенцем вспотевшие лицо и руки и наконец сел, широко улыбаясь. Улыбка, вспыхнувшая в глубине его глаз, казалось, предназначалась исключительно Сирине. Она чувствовала, как ее неодолимо влечет к нему, и, присев рядом, улыбнулась.

– Ты, наверное, должен быть очень доволен. – Голос ее прозвучал нежно. Его лицо находилось так близко от ее.

– Ты тоже, Принцесса. Ты была просто фантастической. Подожди, посмотришь снимки.

– Полагаю, мы закончили.

Когда она произнесла эти слова, в ее голосе прозвучало разочарование, а когда он отрицательно покачал головой, она удивилась:

– Разве нет? Неужели ты что-то намерен снимать еще, Василий? Сегодня мы сняли все, что можно себе представить.

– Нет, нет еще. – Он хотел выглядеть рассерженным, но его смеющиеся глаза не стали играть в эту игру. – Мы сделали только работу в студии, а завтра будем снимать на природе.

Она улыбнулась, глядя на него:

– Где?

– Увидишь.

На следующий день она увидела. Он отыскал несколько холмов и небольшой каньон в Нью-Джерси. Она то вела машину, то выпрыгивала из нее, то делала вид, будто меняет колесо, словом, буквально все, разве что только к концу дня не разобрала двигатель по частям. Сирина поразилась. Он не только досконально знал свои живые модели, но, похоже, и неодушевленные тоже. На обратном пути она начала подшучивать над ним по этому поводу, а он поздравил ее с ее умением сниматься.

– Знаешь, Принцесса, ты чертовски хороша.

Она посмотрела на него счастливыми глазами, отбросила назад гриву своих золотых волос и, мечтая прикоснуться к нему, сказала:

– Ты тоже.

В тот вечер он снова довез ее до двери дома, а через два дня позвонил:

– Приезжай посмотреть, что получилось.

– Василий?

– Конечно, Принцесса. У меня на руках пробы и контактные фотографии с негативов, хочу показать.

Как правило, модель видела результаты работы после клиента. Но Василия охватило такое возбуждение от удачно сделанной работы, что ему не терпелось, чтобы и она увидела результат. Сирина бросила все дела и поехала. Фотографии получились просто гениальными, каждая была достойна стать победителем любого конкурса. Василий был, что называется, в экстазе. Увидев снимки, Сирина впала в точно такое же состояние. Того же мнения о фотографиях были и Доротея Керр, и клиент, и все, кто имел отношение к снимкам. На следующей неделе Доротея договорилась еще о четырех сеансах.

– Посмотри-ка, кто пришел! – весело воскликнула Сирина, в третий раз появляясь в студии Василия. – Ты еще не устал от моего лица, Василий?

Ей хотелось в отпуск, но теперь, поработав с ним, она отказалась от этой мысли. Работать с Василием оказалось очень интересно. К тому же она знала, что он пробудет в Америке недолго и уедет через несколько недель. Всякий раз, работая с Василием, Сирина вспоминала о закате, увиденном вместе с ним на Огненном острове, а также то, как уснула на его плече на пароме. Эти воспоминания вызывали на ее лице необыкновенную нежность, поэтому работа, которую они делали вместе, напоминала балет.

– Как поживает моя Принцесса сегодня?

Василий наклонился, поцеловал ее в щеку и улыбнулся. То, что им предстояло сделать, не заняло у них много времени, через несколько часов все было закончено. Они успели узнать друг друга настолько, что с каждым разом снимать становилось все легче и легче. Окончив съемку, Василий надел чистую рубашку и через плечо взглянул на Сирину.

– Как насчет того, чтобы поехать куда-нибудь пообедать, Принцесса?

Она не колебалась ни секунды:

– С удовольствием.

На этот раз он привез ее в Гринич-Виллидж, в свой любимый бар. Они заказали спагетти с грибами, салат и белое вино. Потом бродили по улицам и лакомились итальянским мороженым.

– Ты скучаешь по Италии, Сирина?

На некоторое время она задумалась, затем покачала головой:

– Нет, больше нет.

Сирина рассказала ему о том, как лишилась родителей, о бабушке, об обоих домах.

– Теперь я принадлежу этой земле.

– Нью-Йорку? – Василий удивился, и она кивнула. – Разве ты не чувствовала бы себя счастливее в Европе?

– Сомневаюсь. Слишком долго я не была там. Несколько месяцев вместе с мужем прожила в Париже, но все это было так давно.

– Как давно?

– Восемь лет назад.

– Сирина. – Он не отрываясь смотрел на нее, его черные глаза, как бриллианты, горели огнем. – Согласилась бы ты работать со мной в Париже или в Лондоне? Мне хотелось бы продолжить работать с тобой, но я не могу больше оставаться здесь.

Сирина задумалась над его предложением. Работать с ним – одно удовольствие, а вдвоем они действительно создавали нечто очень редкое. Между ними существовали совершенно непонятные течения, какой-то невысказанный подтекст, она не знала, что это такое, но это нечто всякий раз проступало на фотографиях.

– Да, если бы смогла устроить свою дочь.

– Сколько ей лет?

– Почти восемь.

Он улыбнулся, глядя на Сирину:

– Ты могла бы взять ее с собой.

– Может быть. Если бы поездка заняла всего лишь несколько дней. Но ей нужно ходить в школу.

Он кивнул:

– Давай подумаем.

– Ты скоро уезжаешь?

Сирина внезапно расстроилась и, когда они переходили площадь Вашингтона и сворачивали на Виллидж, искоса взглянула на него.

– Не знаю. – Он посмотрел на нее странным взглядом. – Еще не решил. Но практически я завершил все дела, ради которых приезжал сюда.

Он снова как-то по-мальчишески пожал плечами, словно необыкновенно красивый школьник:

– Возможно, мне следует попробовать поискать какую-нибудь дополнительную работу. Как ты думаешь?

Сирина рассмеялась. Они работали вместе всего лишь неделю, но их совместные часы оказались настолько длинными и наполненными, что с трудом верилось, будто они никогда не работали раньше вместе.

– О чем ты думаешь?

Она с улыбкой посмотрела на него.

– Что мне нравится работать с тобой и что я буду скучать без тебя. – Затем почти застенчиво добавила: – У меня никогда не возникало подобных отношений ни с одним из фотографов прежде.

– Именно это мне и сказала Доротея. – Он озорно взглянул на нее. – Она сказала, что ты профессионал и чтобы я не пытался завлечь тебя в свои сети.

– Ага! Значит, обычно ты пользуешься разными трюками?

Теперь над ним посмеивалась она, но он ответил совершенно серьезно:

– Иногда… – Василий, казалось, колебался, затем решился и сказал: – Я не всегда осторожный человек, Сирина. – Это по нему было видно за версту. – Тебя это волнует?

– Думаю, нет, – поспешно ответила она, но, по правде говоря, не совсем понимала, что он имеет в виду. Все фотографы были временами немного чудными. Так что он не единственный. Единственное его отличие от других состояло в том, что он был женат четыре раза.

– Знаешь… – Василий остановился и повернулся к ней. – Ты настолько необыкновенная женщина, что иногда я просто не знаю, как сказать тебе то, что думаю.

– Почему? – Сирина нахмурилась, опасаясь, что может показаться ему чопорной и щепетильной. Если им суждено быть друзьями, он должен иметь возможность быть самим собой. – Почему ты не можешь сказать мне то, что думаешь?

Глаза Сирины затуманились. Василий придвинулся к ней и нежно поцеловал.

– Потому что я люблю тебя. – Время, казалось, остановилось. Они стояли не шевелясь. – Вот почему. Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.

– Василий…

Сирина опустила глаза, затем подняла их снова, чтобы взглянуть на него, но он не дал ей возможности закончить.

– Правильно, я и не надеюсь, что ты полюбишь меня. Всю свою жизнь я вел себя как сумасшедший. Теперь за это нужно расплачиваться. – Произнеся это, он вздохнул и едва заметно улыбнулся. – Такой шаг невозможен для таких целомудренных…

– Не говори глупости.

Но он предостерегающе поднял руку.

– Разве ты захотела бы взять в мужья мужчину, у которого уже было четыре жены? – Спрашивая, он буквально сверлил ее взглядом.

– Может быть. – Голос ее прозвучал мягко, бархатисто. – Если бы я любила его.

Его голос стал столь же мягким, как и ее:

– И ты полагаешь, что могла бы полюбить такого человека? Если бы он любил тебя очень, очень сильно?..

Словно во сне, словно этот жест сделал кто-то другой, Сирина кивнула. Следующее, что она помнила, – это мощное объятие его рук. Но, оказавшись в их крепком кольце, Сирина поняла, что это именно то, чего ей хотелось. Ей хотелось быть с ним, принадлежать ему, вечно находиться рядом с ним, и, когда он поцеловал ее, все ее сердце устремилось к нему с ответным поцелуем.

Вечером он отвез ее домой и расстался у входной двери. На прощание он поцеловал ее столь же страстно, как и до этого, заставив себя расстаться с ней у порога. Хотя на следующее утро он вернулся, прихватив с собой свежий кофе, булочки, корзинку с фруктами и огромный букет цветов. Сирина открыла дверь, еще не придя в себя от сна, с заспанными глазами, в ночной рубашке, и, оторопев от удивления, пропустила его в комнату. То, что началось после, было не чем иным, как старомодным ухаживанием. Каждую минуту дня они проводили вместе. Василий завершил свою работу, а она наконец-то взяла отпуск в агентстве. Они ходили на побережье, в парк, ездили за город, сжимали друг друга в объятиях, целовались, касались друг друга руками, и так продолжалось до конца недели, прежде чем она наконец пошла к нему в отель. Он остановился в центральной части города в отеле «Карлайл», номер был просто огромным и выходил окнами в парк. Василий пригласил ее к себе, чтобы показать вид на парк, открывавшийся из окна, а затем вновь поцеловал ее, на этот раз ни один из них не мог больше сдерживаться. Он сжимал ее в объятиях с таким яростным желанием, что у нее не было сил противиться ему. Сирина понимала, что никакой борьбы не будет. Они слишком нуждались друг в друге. И с такой самозабвенной страстью слились друг с другом, что Сирина мельком подумала, смогут ли они пережить ночь. Когда наступило утро, Сирина чувствовала себя так, словно всегда принадлежала ему.

Самое ужасное заключалось в том, что утром следующего дня Василий улетал в Париж, а Тэдди и Ванесса возвращались только через два дня.

После первой чашки кофе Сирина задумалась.

– Все будет хорошо, дорогая. Обещаю. Ты приедешь ко мне в Лондон.

– Но, Василий…

У него все получалось очень просто. А у нее была Ванесса, ребенок, которого нельзя вот так взять и оставить, да она и не хотела этого. Наконец, был Тэдди, с которым ей тоже не хотелось расставаться. Он так долго был ей братом и другом, постоянно присутствовал в ее нью-йоркской жизни, что Сирина просто не представляла, как сможет жить без него. Она смотрела на Василия и чувствовала, как внутри нее зреет печаль. Ей не хотелось, чтобы он уезжал.

– В таком случае едем со мной.

– Но я не могу… Ванесса…

– Бери ее с собой. Она может пойти в школу в Париже или в Лондоне. Она говорит по-французски, поэтому не возникнет никаких проблем. – Затем добавил с улыбкой: – Сложности состоят только в том, как ты их себе представляешь.

– Нет, неправда. Я не могу вот так взять и вырвать ее с корнем из привычного ей образа жизни только лишь для того, чтобы сломя голову помчаться за понравившимся мужчиной.

– Нет, конечно, не можешь. – Голос его звучал серьезно. – Но ты можешь взять ее с собой, если решишь выйти замуж за этого мужчину.

Сирина ничего не ответила.

– Я действительно хочу этого. Хочу жениться на тебе, понимаешь? Для меня вопрос только в том, когда тебе это будет удобно. Остальные вопросы, как мне кажется, мы уладили прошлой ночью.