Текст книги "Игра на жизнь"

– Да… круто ты с ней, – выдохнула Лиза, взглянув на него по-новому. – Жесткий ты человек.

– Я не смог бы ее простить, но все еще любил. Поэтому сделал так, чтобы раз и навсегда от нее уйти. И самому не оглядываться, и у нее отбить всякое желание искать со мной встречи. Скажи, что я был не прав?

– Нет, не скажу. Каждый сам для себя решает, какой мерой, кому и за что воздать.

– Лиз, но там реально была даже не измена, а полное предательство. Не знаю, правда или нет, но одна из ее подруг мне заикнулась, что не просто так моя звездочка уходила в загулы, а заранее искала себе запасной аэродром, на случай, если вдруг я не вернусь. Это уже не просто кинжал в спину, а развлекуха с метанием ножей.

– Да что ты мне это расписываешь? Что я, сама не понимаю?

– Надеюсь, что до конца ты этого так и не поймешь, потому что с Борькой все будет совсем не так. Я хорошо его знаю и не могу представить, чтобы он пустился в какую-то авантюру, предав семью. Он даже от предыдущей своей грымзы долго не уходил, хотя она десять раз того стоила! До последнего пытался сохранить отношения.

– Там была дочка.

– Да, Борька очень любит детей. Можно сказать, это его уязвимое место. А тут у него еще и сын, кроме тебя! И не приемный, в отличие от дочки, а родной! Так что не верится мне, Лиз, ну никак…

– А уж мне-то! – вздохнула Лиза, не став ничего уточнять про сына. – Только этот тип, который все выложил, не был похож на досужую сплетницу, травящую байки.

10

Таня позвонила Борису еще до десяти. Сказала, что они с Машей уехали к тете, уже добрались. Расчет был на то, что даже если Чернов все-таки надумает их снова забрать к себе, то вряд ли кинется искать в том самом месте, где Таня только недавно была. А у тети есть все нужные телефонные контакты, а еще связи. Быть может, она даже поможет племяннице найти того юриста, который будет присутствовать при сделках с Черновым.

– А еще я подам на развод, – сообщила Таня напоследок. – Сразу, при первой же возможности. Если Чернов надумает со мной судиться за дочь, ты сможешь выступить как один из свидетелей? Он ведь может заявить о своих правах, просто ради того, чтобы испортить мне жизнь.

– Тань, поживем – увидим. Тебе пока нужно не вперед забегать, а разруливать основные проблемы. Если ты все еще опасаешься Чернова, то на всякий случай не маячьте с Машкой перед окнами, не засвечивайтесь во дворе, не жгите свет по вечерам. Со стороны все должно выглядеть так, как будто ваша тетя живет одна. Чернов может полениться приехать с проверкой, но позвонит кому-то из знакомых – соседей. Да и другие варианты возможны. А теперь, Тань, я за рулем, так что пока. Машке привет!

Борис отключился, но спустя какое-то время ему снова позвонили. Был еще только один человек, который знал номер его новой симки, поэтому он ответил, не боясь ошибиться:

– Да, Петрович.

– Ну что там, педали крутишь? Не отвлеку? Я тут за твои бумаги взялся, с самого прихода домой над ними сижу. Хочу с тобой поделиться первыми впечатлениями. Может, что-то с эпизодами из жизни сумеешь связать? Кружево тут отменное! Я не юрист, так что пока возникающие у меня вопросы записываю, потом через знакомых или через интернет попытаюсь все выяснить. Но тут – акты, или как их там, на передачу недвижимости! Зарегистрированные в Росреестре! Дарения и продажи! По доверенностям или напрямую, некоторые дома́ – по несколько раз. Еще есть договоры о передаче задатков за покупку домов, нехилые такие суммы… а потом идут акты о том, что сделка была сорвана по вине продавца. Я уже выяснил: при таком раскладе продавец должен вернуть покупателю двойную сумму задатка. А суммы от пятисот тысяч…

– Петрович… Ты не юрист, я в этом тем более не силен, так что понимаю только то, что это все мошенничество, раз все эти бумаги собрались в одном месте да в таком количестве.

– Есть еще один момент. Эти бумаги выдаются собственнику. Понимаешь? Если ты говоришь, что их откопал, то у нас тут в прямом смысле слова вырисовывается подпольный миллионер. Который совершает сделку за сделкой. Сроки где-то от трех лет. По всему региону и даже за его пределами! Как тебе такая картина?

Дождавшись «кармана», Борька заехал туда и остановился, чтобы сосредоточиться на разговоре. Попросил:

– Петрович, посмотри, есть ли там такие фамилии, как Чернов и Хохлатов?

– Ты мне их сегодня уже называл, когда все рассказывал, – напомнил Петрович. – Да, мелькают! Чернов не раз фигурировал как покупатель, собственник и продавец, Хохлатов часто мелькал среди оформителей сделки.

– Так он крючкотворец?

– Да. Один из. Тут есть еще и другие. Я выписал их фамилии, с утра попытаюсь с кем-то связаться, кто поближе живет. Хочу пообщаться, под предлогом квартирку свою продать. И, кстати, про Петлякова. Самого его нигде по бумагам нет, но не раз встречалась мне такая собственница, как Петлякова Татьяна Викторовна. Дочь?

– Да, – Борьке тут же вспомнились Танины рассказы о манипуляциях, проводимых в нотариальной конторе. – Она мне рассказывала, что в этом участвовала как подставное лицо, вслепую. И возил ее на подписи именно отец.

– Многие мошенники так делают, переписывают все на родственников. Хотя, Борька, посмотрел я в интернетных новостях про Виктора Петлякова. Уже установлено, что погиб действительно он. И это тот самый мужик, с которым я когда-то пересекался. Честный и принципиальный был человек. Мог, конечно, под конец жизни изменить своим взглядам, глядя на то, что другие вытворяют… Ладно, это уже пошли мои домыслы.

– А про погибшую вместе с ним женщину ничего не известно?

– Про нее – нет. Из поселка в тот день никто не пропадал, так что выясняют сейчас, откуда она могла приехать. И зачем. Я буду за этим следить, если появятся новости, сразу тебе сообщу.

– Только ты мне лучше пиши, не звони. Мало ли, где я буду в этот момент и при каких обстоятельствах.

– А ты вообще куда сейчас рассчитываешь податься? Я так понимаю, что не домой?

– Не к моим, это точно. Пока не буду знать наверняка, что, как и почему, буду от них держаться на расстоянии. Машину уже договорился, куда поставить. Есть у меня в пригороде знакомый, я ему не раз товар привозил. У него своя ферма, и он там старый коровник планирует пустить под снос. Буренок уже перевел, а вот до стен все никак не доходят руки. В общем, как раз то, что мне и нужно пока.

– С машиной ясно. А сам?

– Самому уже проще. Сниму где-нибудь комнатенку. Если все будет спокойно, то передохну немного и снова отправлюсь в рейс. Если нет, то по обстоятельствам. Но ни к своим, ни к себе домой пока не пойду, «хвост» за собой цеплять. А он может быть запросто. Потому что, судя по твоим бумагам, дело-то серьезное и затеяно с нехилым размахом.

– Дел тут на миллионы, Борь. Только ты-то здесь при чем? С девушкой они вроде договорились, а про тайник им пока вообще ничего не известно, что кто-то там уже побывал. Для того ведь и закопали, чтобы про него на время забыть.

– Так-то вроде да. Но знаешь, что-то не дает мне покоя. Какая-то тут схема корявая получается, и с Татьяной как-то уж слишком легко и быстро вопрос решился. Решился ли?

– Ладно, разбирайся! Ты – там, я – здесь. И еще… если вдруг потребуется. У меня домик имеется, родовое имение, так сказать, в деревеньке Бурково. Это далековато от тебя и не дворец, а заросшая бурьяном развалюха с удобствами во дворе. Продать так и не смог, а в порядок привести руки все никак не дойдут. Но тебе, если совсем будет некуда, то и такая может сойти. Я скину, как туда проехать, потому что по номеру дома ты его вряд ли найдешь. Так, на всякий случай. Ключ от двери в коробочке под корешком старой яблони. Если знать, где искать, то сразу наткнешься, главное, руку поглубже суй.

– Спасибо, Петрович, за все!

– За что, Борь? Такую нечисть, как эти твои новые знакомые, разоблачать и давить надо! И это долг каждого нормального человека, за такую помощь не благодарят.

Ветеран отключился, а Борька, воспользовавшись остановкой, налил себе кофе из термоса. Между делом посмотрел прилетевшие от Петровича сообщения: фотографии самого дома и деревенской улицы, ведущей к нему. Не новые фотографии, но если даже там что-то уже изменилось, по ним при желании можно будет найти что нужно, не слишком заморачивая вопросами соседних жильцов. Хотя Борис надеялся, что искать ничего не потребуется. Но кто его знает?

Что предчувствия его не обманули, Борис понял перед Черемихино, когда в свете фар неожиданно возникло бревно, лежащее ровно поперек дороги.

– Вот вы где, голубчики! – Смоляков вздохнул. Обидно было встретить препятствие, что называется, на финишной прямой к дому. Или пусть в этот раз не к самому дому – все равно в родной город, где даже стены помогают и где его ждал полноценный отдых, пусть даже в номере гостиницы. Но именно тот факт, что почти из всех своих рейсов Борис обычно возвращался именно этим путем, помог ему сразу увидеть подвох в поваленном дереве. Он знал эту дорогу слишком хорошо! Все ее канавки, рытвины, кустики давно уже ему примелькались. И, как он помнил, именно в этом месте, на обочине, не было ни единого дерева, готового вскоре упасть, да еще и без ветра, да так ровно, как будто специально его положили… Поэтому сразу напрашивался вывод, что тут не обошлось без пилы или топора.

Присмотревшись в свете фар, Борис заметил листву на ветках упавшей березы, лишний раз подтверждающую то, что он и так уже понял: дерево было повалено и его здесь ждут. Не очень давно – листья толком еще не привяли. Он притормозил и сдал чуть назад. Прицеп на неровной дороге сразу стал загибаться, давая понять, что назад не сдашь. Но Борис и так это знал прекрасно! Заехав задними колесами на лесную опушку, он остановился, не выключая фары: теоретически так и должен был поступить наткнувшийся на препятствие водитель, желающий выйти и оценить проблему. А практически этот свет должен был изрядно ухудшить видимость неприятелю, глаза которого уже свыклись с темнотой ночного леса. Не дожидаясь, пока их зрение адаптируется, Борис прихватил ключи и вытащил из-под сиденья монтировку, единственное легальное оружие дальнобойщика. Потом выбрался наружу и захлопнул дверь. И, тут же нырнув под машину, ужом прополз вдоль днища к дальней части прицепа, а оттуда – через опушку в кусты. Двигался он бесшумно, научившись этому еще в детстве, а в армии получив за это позывной «Индеец». Не всколыхнув почти ни одной ветки, он немного углубился в лес, забирая при этом вправо, чтобы иметь возможность видеть свою машину вдоль всего борта. Потом затаился, выжидая. «Организаторы встречи» тоже ждали. Вопрос был в том, у кого терпение окажется крепче. Но у Бориса был весомый аргумент не двигаться без нужды: он рисковал наткнуться в темноте на засевшего в засаде неприятеля. А вот братков, наоборот, подстегивало любопытство. Прождав его несколько минут, они начали задаваться вполне резонным вопросом: куда же он делся?

Одна фигура отделилась от пышных кустов за бревном и осторожно начала приближаться к его Ласточке, двигаясь по обочине, чтобы не попадать в освещенное фарами пространство. Борис только усмехнулся: с его позиции и на фоне снопа света, бьющего вдоль дороги, этот тип выглядел для него фигуркой из китайского театра теней, безликой, но абсолютно четкой. И даже ствол в руке угадывался. Интересно, травмат или боевой?

Держа оружие наготове, неприятель нагнулся, заглянул под днище и даже фонариком туда посветил. По его знаку из-за куста показалась еще одна фигура и тоже двинулась к Борькиной Ласточке. Борис встревожился: не пришло бы этим браткам в голову разбить его фары… и тут же его пронзила мысль, за которую он обругал себя идиотом! Потому что, опасаясь за машину, он упустил из вида нечто гораздо более важное!

Не отрывая глаз от копошащихся возле фуры фигур, Борис торопливо нащупал замок на обвивающей шею цепочке, расстегнул и зажал в кулаке медальон с портретами сына и жены. При неблагоприятном для него исходе назревающей драки эти портреты ни за что не должны попасть в чужие руки! Поэтому он быстро сунул медальон в первую приглянувшуюся ему ложбинку под корнями старой березы. А сам, пока внимание неприятеля было приковано к его машине, быстро пересек небольшую полянку, подковой вдавшуюся в лес. Подкрался к тому самому кусту, из-за которого вышли фигуры, и обнаружил знакомый «Лексус» в укрытии зарослей. Осторожно нажал на ручку двери, намереваясь похозяйничать в чужой машине, пока эти двое обходили его Ласточку. Ну, или организовать переполох во вражеских рядах, если у братков хватило ума поставить «Лексус» на сигнализацию. Оба варианта были неплохи для того, чтобы отвлечь их от чужого имущества. Но когда он открыл дверь и заглянул внутрь, то увидел темный силуэт на переднем сиденье.

Слишком поздно в уставшую Борькину голову пришла мысль о том, что, отправляясь ему на перехват, Чернов с Хохлатовым могли захватить помощника! А застигнутый в машине Хохлатов – судя по голосу, это был он – тем временем заорал. Скорее всего, от неожиданности, потому что ничего членораздельного в этом вопле не наблюдалось. Затыкать его было бессмысленно, но вот нейтрализовать одного из противников было бы очень неплохо. Борька попытался, но его кулак, нацеленный в челюсть, скользнул по ребрам: Хохлатов с неожиданной прытью подскочил, развернулся и просунул руку в щель между сиденьями в попытке что-то достать с задних кресел. Поймав рассеянный свет, блеснуло лезвие топора. Но после полученного удара Хохлатов не смог быстро размахнуться. Борис отпрянул, толкнул дверь, чтобы она захлопнулась, и вместо его головы обух топора опустился на стекло.

Враг был уже на подходе, и Борис метнулся в кусты. Вовремя! Еще бы пара секунд, и его бы увидели. А так подбежавший Чернов заорал, обращаясь к Хохлатову:

– Где он?!

– Только что был здесь! – теперь Хохлатова больше интересовал не Борис, а собственноручно порубленная машина.

– Сейчас проверим! – черновский напарник выстрелил по кустам. К счастью, Борька в них надолго не задержался, перебрался подальше и присел, как только эта парочка дружно выскочила к машине. Нет у ребят боевой закалки и умения работать в паре, когда один движется, а другой страхует и наблюдает. Но Борису это было только на руку.

– Ты чего творишь?! – рявкнул Чернов на напарника. – Тут деревня рядом, услышат.

– Ага! – хмыкнул тот. – И тут же побегут разбираться! – Он послал в кусты еще одну пулю, и она расщепила веточку над Борькиной головой.

Теперь и Хохлатов встревожился:

– Ты смотри, не замочи его раньше времени!

Это было уже интереснее! Раньше времени? То есть они всерьез настроены от него избавиться, но перед этим все-таки хотят о чем-то расспросить. И о чем же?

– Нет его здесь! – сделал свои выводы напарник. – Давай-ка, пока он далеко не смотался, ты с одной стороны кусты обходишь, я с другой.

Нервный Хохлатов, похоже, не годился для серьезной драки, поэтому и был оставлен в машине. Он и сейчас не очень-то рвался присоединиться к охотникам, все еще горюя по разбитому стеклу. Взяв это себе на заметку, Смоляков передвинулся, выбирая маршрут для встречи с противником. Двигался осторожно, чтобы не всколыхнуть ни единой веточки, а если без этого пробраться не получалось, то старался чуть слышным шорохом листвы попадать в такт шуму легкого ветерка. В приоритете у него был черновский напарник, у которого был пистолет. Но он не мог видеть, кто из них где, а голоса, по которым он их мог различать, умолкли, как только напарники разошлись. Теперь Борис слышал только шаги, скорее торопливые, чем осторожные. Имея численный перевес и оружие, ребята не слишком-то опасались своего противника. Зря! Борис уже понял, что шутить они не намерены и не собираются ограничиться с ним простым мордобоем, вполне уместным со стороны уязвленного мужа.

Оставался вопрос, а с чего бы Чернову было так расходиться, что он был даже на «мокруху» готов, при всем при том, что Татьяна, с его же слов, была ему не очень-то и нужна. Пока Борьке было понятно лишь одно: что чутье его не обмануло, предупреждая о грядущих неприятностях. А раз так, то и Смоляков в этой ситуации не намерен был церемониться!

Он вытащил монтировку и весь обратился в слух. Один из братков подходил все ближе… Ближе… Выждав момент, Борис метнулся из своего укрытия ящерицей, понизу, и со всей силы ударил противника по ноге. Хрустнуло. Чернов – голос был его! – взвыл от боли, оседая на землю. Тут же послышался топот бегущего, Второго. Рассмотрев своего упавшего напарника, Второй тут же применил свой излюбленный прием: выстрелил по ближайшим кустам. Но Борька уже успел ознакомиться с его повадками. Как только Чернов подал голос, Смоляков под прикрытием кустов сам устремился навстречу бегущему. Оказаться у него за спиной не успел, но и впереди, под прицелом, его уже не было. Пока замерший противник прислушивался после выстрела, рявкнув на Чернова, чтобы он заткнулся, оказавшийся с ним на одной линии Борис выскочил из кустов и напал сбоку. Рукой ударил под локоть, монтировкой добавил по ребрам, но размахнуться как следует не получилось. Противник крякнул, но тут же быстро развернулся. Снова раздался выстрел – похоже, палец у этого типа работал сам по себе, отдельно от головы. Но в данной ситуации это было и неплохо, потому что трусоватый Хохлатов сразу передумал спешить на помощь и, как успел заметить Борис, замер на полпути. Не стоило про него забывать! Но сейчас все Борькино внимание сосредоточилось на Втором. Это был сильный противник, действительно умеющий драться, с хорошо поставленным ударом. И монтировка, и пистолет оказались бесполезными, когда они с Борисом сцепились в ближнем бою. Борька сам его навязал, не желая получить пулю. Теперь оружие валялось где-то на земле, а они со Вторым катались и швыряли друг друга по лесной полянке. Хохлатов беспомощно бегал вокруг. Пару раз, когда Второй отлетал под ударом, Хохлатов пытался вмешаться в драку, но апперкот в челюсть значительно охладил его пыл.

– Разверни нашу машину и фары включи! – рявкнул на него снизу Чернов, так и не сумевший подняться на сломанную ногу.

Для чего это было нужно, Борька понял сразу, как только осветилась поляна: у Чернова тоже был пистолет! В очередной момент, когда они со Вторым разлетелись в разные стороны, Борьке обожгло плечо прилетевшей пулей. Лишь зацепило, но рука стала чуть хуже слушаться, и это было совершенно некстати в соотношении один против троих. Но свет помог не только Чернову, ищущему свою цель. Борька тоже смог разглядеть на земле свою отлетевшую монтировку. И вместо того, чтобы снова встретить атаку Второго, он неожиданно кинулся прочь. Быстро нагнулся, подхватил монтировку, в последний момент заметив неподалеку и пистолет. Но времени поднять его уже не было, Второй навис над ним. Борька пропустил один удар, но успел запнуть пистолет подальше в траву.

– Найди ствол! – рявкнул Второй, уворачиваясь от монтировки и метя кулаком Смолякову в челюсть. Хохлатов, услышав этот приказ, кинулся на розыски. Чернов тем временем снова попытался помочь Второму удачным выстрелом. Борька вовремя успел заметить нацеленное оружие, успел отскочить, так что пуля лишь царапнула бок. Дело принимало все более дурной оборот. Чернов снова целился, Хохлатов шуршал по траве за спиной. Сделав обманный выпад монтировкой, Борис ненадолго решился выпустить ее из рук, перехватил Второго и с подсечкой отправил его на землю. И не успел тот, отцепившись, приземлиться, как Борька, пока его не подстрелили, сам кинулся вниз, перекатился, снова подхватив свое «оружие». И еще раз кувыркнулся – времени подниматься на ноги не было. Да и возможности тоже, учитывая наведенный на него пистолет.

Не давая Чернову шанса нормально прицелиться, оставаясь все время в движении, Борис рванулся к нему в рекордном броске, в секунды оказавшись почти под самым дулом. Но за мгновение до того, как не ожидавший этого Чернов снова нажал на курок, Борька успел дотянуться монтировкой до его предплечья. Снова вскрик, и пистолет упал из разжавшихся пальцев. Смоляков успел его перехватить! И опять кинулся на землю возле скрипящего зубами Чернова, потому что увидел в руке у Второго найденный ствол. Метнул в него монтировку и сразу перекатился по земле, выстрелив снизу. На этот раз прилетевшей пулей Борьке обожгло щеку. Он оказался удачливее: его пуля зацепила Второго в районе плеча, да еще и монтировка чиркнула по краю лба. Тот инстинктивно схватился одной рукой за голову и зашатался, наполовину оглушенный. Не дожидаясь, пока он придет в себя, Смоляков ринулся к нему, сбив с ног пытавшегося встать у него на пути Хохлатова, и вырвал его пистолет из ослабевшей руки. А потом, выстрелив в воздух для лучшего понимания слов, указал на Второго рукой и скомандовал Хохлатову:

– Веди этого в машину! Быстро, пока он не очухался! И мотаете отсюда вдвоем! Если будешь тормозить, то вторая пуля полетит в твой бензобак.

Побледневший – даже при таком освещении это было заметно – Хохлатов, не сводя с Борьки глаз, подошел ко Второму, взял его под руку. Тот попытался отмахнуться, но пошатнулся. Даже до его затуманенного сознания начало доходить, что, оглушенный и разоруженный, он больше не противник Смолякову с двумя пистолетами.

– Я жду, – напомнил о себе Борька. Парочка неуклюже направилась к «Лексусу». Запихнув Второго на пассажирское сиденье, Хохлатов робко заикнулся:

– А как же Чернь?

– Не окочурится, – под вялые попытки Чернова тоже что-то сказать Борис направил пистолет на крышечку «лексусовского» бензобака. – Уезжайте! Или всей компанией тут останетесь. Считаю до трех.

Предпочитая быть живым трусом, а не мертвым героем, Хохлатов резво сел за руль, и машина стартовала, взрыв дерн колесами. Выйдя к дороге, Борис проводил взглядом удаляющиеся габаритные огни, а потом вернулся к Чернову, прихватив аптечку из своей Ласточки. Беглый осмотр показал, что нога особых опасений не вызывает, а вот на руку пришлось наложить жгут.

– Мне в больницу надо! – прохрипел Чернов.

– Успеешь! – отрезал Борька. – Меня бы вы в больницу не повезли. Прикопали бы под ближайшими кустиками. И вот как раз на эту тему мы с тобой и побеседуем, потому что лично я считаю тебя главным заводилой в этой фигне.

Чтобы расчистить путь, Борис хотел зацепить бревно за один конец и дернуть его своей Ласточкой, но отложил это на потом, потому что понял, что не сможет дотащить Чернова с его сломанной ногой до машины. Пришлось выруливать и выписывать пируэты по полянке на фуре, чтобы подъехать поближе, а потом заталкивать Чернова в кабину, сопровождая свои действия отборным матом. Сейчас, когда в Борькиной крови больше не бушевал поднятый дракой адреналин, он сам чувствовал себя ненамного лучше стонущего Чернова. Горело задетое пулей плечо, в боку наливалась гематома, пульсируя болью тем сильнее, чем больше становилась. Это не говоря о полученных в драке ушибах и просто об истощении сил. Так что на любезности он точно не был настроен, как и на чрезмерный гуманизм, в ответ на болезненный вскрик Чернова, резко напомнив ему:

– А я вас сюда не звал! – и поддал ему коленом для ускорения.

Чернову ничего не оставалось, кроме как приложить максимум усилий для того, чтобы взобраться в кабину. Помогая себе здоровой рукой, скуля сквозь стиснутые зубы, он плюхнулся на сиденье. Борька захлопнул за ним дверь и быстро сел за руль. Тут его ждал приятный сюрприз: с высоты кабины он обнаружил, что может проехать через полянку, минуя бревно. Конечно, бросит кому-то на дороге этот «сюрприз», что было против всех его правил… но извините, ребята, не я его сюда клал. А силы были и так на исходе, при том, что дел еще предстояло видимо-невидимо.

– Ты что, озверел?! – взвыл Чернов, когда, доехав до деревни, Борька свернул туда. – Мне в город надо, в больницу!

– Потерпишь! – отрезал Борис. – Помощь я тебе оказал, даже с собой, любимым, не стал так возиться, как с твоими копытами. Так что не окочуришься.

– Куда ты прешь-то?!

– Куда надо. А ты думал, что я поеду все по той же дороге, где твои дружки наверняка уже остановились, чтобы еще раз меня подождать?

Чернов в ответ пробубнил что-то невнятное: видимо, тоже надеялся на такой вариант. Потом затих, только кряхтя на ухабах и пестуя сломанную руку здоровой. Борька и сам ощущал их, эти ухабы, всем своим избитым телом: быстро проскочив деревню, он свернул на наезженную лесовозами колею, тоже ведущую к трассе, но раза в два хуже объездной дороги, которая сама была похожа на стиральную доску. Борьке не раз хотелось, бросив руль, свернуться на сиденье, вот так, как мог себе это позволить его избитый неприятель, и затихнуть хотя бы на полчаса. Поэтому, когда он притормозил за мостиком из бревен, чтобы выбросить пистолеты в глубокую болотную грязь, и услышал очередные недовольства, высказанные Черновым, то в сердцах зарядил ему в челюсть кулаком, на словах добавив:

– Женевская конвенция здесь не работает. Или ты думаешь, я не понял, что живым вы меня сегодня оставлять не собирались?

– Да с хрено́в ли? Побазарить хотели, без свидетелей, – буркнул Чернов, прижимая челюсть здоровым плечом.

– Ну да, оттого твой дружбан по мне и палил, не глядя.

– Да он вообще контуженый. Я Хохлу говорил, чтоб его не брать, но больше никто на скорую руку не подвернулся.

– А сам? Теперь, ясен пень, будешь врать, что не стрелял на поражение. Только со мной такие байки не проскочат, опыт имеется. Так что я с тобой сейчас сама доброта, и если добавки не хочешь, то лучше заткнись и не выводи меня! Или нет… чтобы с тобой время впустую не тратить, ответь-ка ты на пару моих вопросов. Сразу могу сказать, что пока я ответа не получу, больницы тебе не видать. Могу и вообще посреди леса выкинуть. Итак, первый вопрос: что за скандал у вас был с Татьяниным отцом?

– Тебе-то какое…

Борька резко дал по тормозам, обрывая разговор не по теме. Ехали не быстро, но толчок все равно получился чувствительный, особенно для Чернова, который не был к этому готов и не сгруппировался. А теперь взвыл, потревожив сломанную руку.

– Я повторю вопрос, – дождавшись, когда он утихнет, невозмутимо продолжил Борис.

– Дело у нас с ним было, совместное! – выплюнул сломленный неприятель. – А потом старый козел решил не делиться. Мне срочно деньги потребовались, много: в параллельном бизнесе начались проблемы с наездами. Я ему прямо сказал, что меня могут грохнуть, а он мне заявил, чтобы я сам все разруливал и что семейный бюджет он в трубу спустить не даст!

Насчет «семейного бюджета» Смолякову было известно. Но вряд ли сейчас Чернов начнет ему описывать схему тех доходов. Будет юлить, если только не дать ему понять, что это уже не такая надежная тайна. Но не стоит раскрывать свои карты, лучше дождаться первых результатов от Петровича.

– А Хохлатова ты какого хрена с собой повсюду таскаешь?

– Это не я, он сам за мной таскается. Он юрист и тоже был в доле, оформлял нам бумаги. А теперь свое с меня требует, пока из меня все не вытряхнули и есть с чего брать. Мы к старому вдвоем приезжали.

– Это я уже понял. Приехали вдвоем, уехали втроем… Или по приезде вас тоже было трое? И вы своего этого третьего оставили, и это он все натворил, с убийствами и поджогом?

– Да на хрен бы мне это было надо? Старикан мне нужен был живым.

Ну да, логично. Мертвый ключ от сейфа не даст. И ребенка не было бы нужды увозить, если бы заранее собирался расправиться с тестем, а не шантажировать его.

– А что за женщина с ним была? Которая тоже погибла?

– Да я бы знал! Она на такси вскоре после нас приехала. А кто такая и откуда, мне без надобности. Может, она и хотела старика мочкануть? А в итоге получилось, что оба друг друга.

Могло быть и так. Но трудно что-либо предполагать, не зная даже личности убитой.

– Хорошо, это все так, для общего развития было, – выдохнул Борька. – А теперь два главных вопроса. Первый – оставишь ли ты все-таки в покое Татьяну и Машку? Второй – какого хрена ты ко мне прикопался?

– С Танькой мы без тебя разберемся! И не хрен тут… – взвился Чернов.

– Да хоть заразбирайтесь! Но только так, чтобы ваш ребенок не кидался при этом под колеса! Ты понимаешь, гад, что я мог ее задавить?! А теперь слушай и мотай себе на ус: у меня друзей хватает по всей стране, так что достучусь до любой конторы. И теперь, с моей подачи, за твоей дочерью будет вестись надзор всеми службами, какие только есть. И если я только узнаю, что вы опять над ребенком измываетесь…

– Да на хрен она мне вообще сдалась!

– Но ты же ее увез из дома?

– Старого дурака хотел вразумить. Он к внучке был привязан.

– А потом? Когда ты забрал ее из полиции, когда повез ее в Терновку?

– И что с того? Взял да повез. Мне Танька нужна была, она теперь наследница всего. Вот и собрал всех в кучу, чтоб без вопросов было и никто не рыпался. И чтоб всякие там конторы по малолеткам были ко мне без предъяв! Потому что у меня времени нет на эти разборки, своих проблем на хвосте хватает.

– То есть, как только Татьяна тебе все передаст, ты действительно оставишь их с Машкой в покое?

– Да на хрена они мне?! Что я, других баб себе не найду, если эта рыло воротит?! Пусть только напишет мне дарственные на все то, что ей старик отписал, пока другие партнеры по бизнесу до нее не добрались и с этим же вопросом не взяли за глотку! А потом пусть на все четыре стороны катится!

– Убедил. Ну, тогда последний и для меня самый главный вопрос: от меня-то вам какого лешего надо?

– Говорил же, побазарить, кое-какие вопросы перетереть. Потому что старикан собирался меня откинуть от дел и говорил про какого-то своего нового помощника! – Чернов охнул на очередном ухабе, потом взвыл: – Ты долго еще меня тут будешь катать?!

– Не хочешь кататься – иди пешком! – рявкнул Борька, чувствовавший себя ненамного лучше. – А с чего ты взял, что этот помощник именно я?!

– А чего ж ты тогда к Таньке примазываешься? – мрачно буркнул Чернов, напомнив вдруг Борису злобную дворовую псину, готовую без разбора хватать зубами всех, кто только появится в поле доступа к хозяйскому добру. – И на трассе ты слишком вовремя оказался!

– Ты идиот или как? – вырвалось у Бориса. – На трассе… Да Машка любому могла кинуться под колеса! Столько страха в лесу натерпелась, что уже и не смотрела, куда бежит.

– Да! А ты на фуре да умудрился по асфальту ее не размазать!.. А-а! – Чернов вскрикнул, когда Смоляков снова резко затормозил. – Ты что, совсем озверел?!

– Я?! Я озверел?! – забыв про боль, Борька резко развернулся к нему. – Да ты, сволочь, хоть понимаешь, что про «размазать по асфальту» ты о ребенке сейчас говоришь?! Не об ириске какой-то и даже не о лягушке, а о живом ребенке! Урод! И как таких, как ты, земля носит?!