Текст книги "Ночь вампиров"

4

– Как скрипит полицейская машина? – спросил я.

– Мартин Эльмерих скрывается в доме на северо-востоке города, – отвечал Маллен. – Несколько раз он проводил там облавы, и, наверное, успел обзавестись сообщниками.

Я поправил солнечные очки и вновь положил локоть на крышу автомобиля. Полицейский стоял напротив меня, и время от времени поднимался и опускался на носках, словно при помощи своеобразного насоса подкачивал пар, которым подгонял слова.

Франсуаз устроилась рядом, делая вид, что не собирается вмешиваться в разговор. Вынув блестящую пилочку, девушка принялась чистить короткие красиво очерченные ногти, и вставлять фразы столь же не вовремя, сколь и не в тему.

Если бы я был художником и умел держать в руке кисть хотя бы наполовину так же ловко, как вилку во время обеда, мне стоило бы нарисовать картину, изображавшую то, что в этот момент происходило вокруг нас.

Хитиновые скелеты многоэтажных домов обратились в камень, указуя на стальной купол неба. Подобные древним деревьям, выбравшимся из земли столетия назад, они теперь были высохшими, темными и пустыми внутри.

Полицейские автомобили толпились у их подножий, медлительными жуками. Их крыши и дверцы блестели, словно надкрылья, но еще ни одно из гигантских насекомых не дерзнуло карабкаться на окаменевшие стволы домов.

Свет был ровным, словно солнце исчезло, растворившись в металлическом небе, и теперь источало лучи из каждой его точки, оказавшись нигде.

Люди перемещались между машинами, каждый своим путем, каждый не глядя на другого, и никто, посмотрев на них, не мог бы сказать, чем заняты эти мелкие безликие твари.

Полицейские эвакуировали квартал.

– Еще минут пять, Амбрустер, или десять, – Маллен осклабился, словно учуял запах падали. – И можно будет выкуривать нашу парочку.

– Вы наградите детективов, которые нашли беглецов, – спросила Френки, не отрываясь от своего занятия. – Или вставите выговор за то, что они два дня ни черта не делали?

– Полицейская работа требует времени, – пояснил Маллен, нисколько не пристыженный.

– Потому, что ее делают полицейские, – отвечала девушка.

Шпилька оказалась слишком тонкой, чтобы Маллен смог ее понять, но Френки адресовала ее не ему, а мне. Скользнув по мне взглядом, Франсуаз принялась осматривать следующий ноготь, в глубокой уверенности, что от ее реплики я пришел в полный восторг.

– Кто бы мог подумать, что Эльмерих окажется такой сволочью, – продолжал Маллен.

– Кто бы мог подумать, – поддакнула Френки.

Данная фраза, блистающая подтекстом, страшно развеселила девушку, и, чтобы скрыть это от Маллена, Франсуаз трижды наступила мне на ногу каблуком.

Офицер спецназа, который мог быть абсолютно счастлив только потому, что когда-то пару раз встретил меня на полигоне коммандос, подбежал к нам и отдал честь с такой поспешностью, словно боялся, что она в любой момент может рвануть фугасом.

– Мы вывели всех людей, лейтенант, – доложил он.

– Держу пари, они хорошо прятались, – хмыкнула девушка. – Жители этого района не очень охотно открывают двери, когда к ним стучат полицейские; а ваше стадо они наверняка приняли за облаву.

– Вовсе нет, – с обиженной запальчивостью отвечал офицер. – Мы объявили им, что в центральное здание заложена бомба. Террористами из Паналии.

– Откуда? – спросила Френки.

– Никто не знал, где это, – сказал я. – И подействовало еще лучше.

Я дотронулся до плеча девушки и указал ей на боковое здание, из-за которого как раз в этот момент торжественно выезжала машина саперного отдела.

– Ребята из бомбового не были в восторге, что их используют как декорацию, – пояснил я. – Но я объяснил им, что так мы избежим неразберихи и человеческих жертв.

– Это была идея мистера Амбрустера, – пояснил спецназовец.

Его физиономия блестела, как медный чайник; мне захотелось щелкнуть по ней, чтобы послушать, будет ли металлический гул, но я смог удержаться.

Франсуаз посмотрела на меня с уважением и гордостью, какую испытывает владелица умной породистой собаки.

– Ладно, лейтенант, – сказала она.

Френки убрала в карман пилочку для ногтей, проведя пальцем по узорчатой рукоятке. Она изображает голову дракона с оскаленной пастью и стальным ошейником на чешуйчатой шее.

– Время туда пойти.

* * *

– И тем не менее я настаиваю, чтобы это сделал спецназ, – произнес Маллен.

– Вздор, – отрезала Френки.

Девушка застегнула кожаную куртку, и провела ладонями по крепким бедрам снизу вверх, проверив, верно ли сидят на поясе два пистолета. Затем Франсуаз улыбнулась и нанизала на левую руку волнистую пластину кастета.

– Обычно я не пользуюсь этим малышом, – пробормотала она. – Но сегодня сделаю исключение.

Девушка перебрала в воздухе пальцами, словно играла на пианино.

– Ты купил мне его в Пустоши, да, Майкл? – спросила она.

– Владелец лавки не хотел отпускать тебя без сувенира, – подтвердил я, вынимая из правого кармана автоматическую ручку и перекладывая ее в левый.

Мне тоже следовало подготовиться к предстоящим событиям.

– Он так и не вспомнил, откуда у него модель.

– Вы напрасно рискуете, мадемуазель Дюпон, – сказал офицер спецназа. – Мои ребята ворвутся туда и сделают все за пару минут.

– Не сомневаюсь, – ответила Франсуаз. – Они превратят в джем всех, кого увидят. А я хочу спасти этих ребят.

Лейтенант Маллен взял мою партнершу за руку со всеми отеческими чувствами, на которые он вообще способен по отношению к женщине.

– Мне понятны ваши эмоции, – сказал он. – Мне тоже приходилось держать на мушке парней, которым не исполнилось и восемнадцати.

Он серьезно посмотрел на Френки.

– И один раз я был вынужден спустить курок. Потом я узнал, что ему было только четырнадцать. Я потом долго видел его лицо перед собой; но самое страшное было не в этом.

– А в чем?

– В том, что, убив его, я поступил правильно. Иначе он застрелил бы владелицу магазина. Преступность молодеет, и мы ничего не можем с этим поделать. Мы пытаемся помогать подросткам, попавшим в беду, но наступает момент, когда сделать этого уже нельзя.

– Верно, – процедила девушка, освобождая руку более резко, чем следовало бы в процессе отеческого разговора. – Сейчас – можно.

Франсуаз решительно направилась вдоль ряда стражников автомобилей, туда, где я уже поджидал ее.

– Подумайте еще раз, – крикнул Маллен. – Первых двух вам так и не удалось взять живыми. Теперь вампиров сразу двое, и они прячутся где-то в подвалах. Они знают эти дома, а вы – нет. Позвольте пойти спецназу.

– Майкл, скажи ему, чтобы он поцеловал меня в задницу, – процедила девушка. – Святой отец.

– Вот еще, – отвечал я. – Это моя прерогатива.

Маленького роста священник, грустный и с большой лысиной среди коротко подстриженных черных волос, приподнял голову.

– Надеюсь, вы не забыли крестик, – процедила девушка.

Священник поглядел на мою партнершу с вселенской грустью в глазах. Он давно уже пребывал в печали из-за того, что человеческий род заплутал в тенетах порока, и Франсуаз лишний раз подтвердила этот вывод.

– Вот он, – сказал я, передавая девушке простой серебряный крестик на длинной цепочке.

– Помни, – произнес святой отец, ловко избежав обращения «дочь моя».

Не каждый папаша оказался бы доволен такой дочуркой.

– Вампиры не боятся креста, как и других символов и атрибутов Веры. Но те, кто прячутся сейчас внизу, выросли в Аспонике. Это значит, что их воспитали в строгих традициях.

– Знаю, – нетерпеливо кивнула девушка.

– Поэтому, – продолжал священник, смиренно подчеркивая, что никому не позволит себя торопить. – Вид крестика напомнит им об их воспитании, их родителях, месте, где они выросли.

– То есть врежет по черепу и выбьет оттуда дурь, – подтвердила Френки. – Падре, у меня высшее образование, и я изучала психологию.

Святой отец сокрушился еще больше, горюя тому, как низко пало в наши дни высшее образование, ежели не оставляет после себя никаких видимых следов.

– Ладно, – сказала Франсуаз, позволяя мне надеть серебряную цепочку на ее точеную шею. – Пошли, игрушка.

5

– Разве демоны могут носить христианские крестики? – спросил я, нагибая голову в дверном проеме.

– Мы даже можем венчаться в церкви, – отрезала девушка. – Так что возьми себе на заметку, герой.

– И все же меня смущает один момент, – произнес я. – Не сочти меня малодушным, кэнди. Но в чем-то Маллен был прав.

– Только не говори, что испугался, – бросила девушка.

– Чувство самосохранения у меня отсутствует, как класс, – отвечал я. – Как следствие жизни в роскоши и богатстве. Иначе я не приблизился бы и на пушечный выстрел к такой оторве, как ты.

– Это комплимент? – спросила она.

– Для тебя – да, – ответил я.

Френки задумалась.

– И все же, – напомнил я. – Как насчет слов Маллена.

– Вздор, – отмахнулась девушка. – Вампиры могут быть сильны, это верно. Но те двое, что прячутся в подвале, не пили крови, по крайней мере, двое суток. Они ослабли.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

Френки искривила кончик чувственных губ.

– Не будь пораженцем, Майкл, – сказала она.

Я согласно кивнул.

– Мы спускаемся вниз, туда, где ничего не видно – прости, где мне ничего не видно, потому что там темнота. Мы не знаем местности, а два изголодавшихся вампира могут в любой момент прыгнуть нам на плечи, с каких-нибудь там стропил. Нет, Френки, какая удача, что я не пораженец.

– Заткнись, – велела она.

– Френки, – сказал я.

– Что?

– Но на чем-то же ты основывала свое решение спуститься вот так, без прикрытия. Я надеюсь.

Девушка остановилась.

– Не стыдись, – подбодрил ее я. – Мне ты можешь все рассказать.

– Ты животное, Майкл, – сообщила она. – Ладно, слушай. Моя сестра, Гейб…

– Значит, твоя сестра? – с интересом осведомился я.

– Заткнись. Ты знаешь, у Гейб было много любовников. И любовниц.

– Да, она чуть лучше умеет общаться с людьми, чем ты, – подтвердил я.

Френки скривила губы и продолжала:

– Гейб всегда рассказывает, что человек занимается сексом в той манере, которая соответствует его характеру. Ты понимаешь.

– Надо будет проверить, – кивнул я.

Френки снова скривила губы.

– Два вампира, которых нам пришлось убить – я наводила справки – они были преступниками. Каждый из них подозревался в нескольких убийствах. Вот почему они не согласились принять от нас помощь.

– А те, что сидят внизу, – предположил я, – невинные овечки, и всю жизнь собирали одни гербарии?

– Ну, – ответила девушка, – о них я тоже навела справки.

– Лучше бы ты посчитала, скольких людей они сожрали по пути из Аспоники, – пробурчал я, продолжая идти вперед. – Эти несчастные крошки.

– По крайней мере, мы должны дать им шанс.

– Надеюсь, они дадут нам выйти отсюда, – огрызнулся я. – И знаешь, что, Френки – напомни мне при случае порасспросить твою сестру.

* * *

Низкий потолок подвала навис над нами, как второе небо.

Лестница, ведущая в подвал, была узкой, неровной и неумолимой, словно жизненный путь грешника. Где-то на середине она останавливалась, не уверенная, не вернуться ли ей обратно; и идущий по ней человек натыкался на глухую стену. Пару мгновений стоял он в нерешительности, не зная, не замурована ли дорога вниз; однако дорога вниз всегда открыта, и любое падение лишь приближает идущего к его цели.

Спустя какое-то мгновение путь снова открывался; и спускающийся в проглатывающую темноту человек мог бы поклясться, что каменная стена, только что преграждавшая ему путь, теперь отошла в сторону. Однако никакой стены не было, как нет чаще всего препятствий на жизненном пути человека, кроме тех, которые выдумал для себя он сам. Узкая лестница скатывалась вниз, словно стыдясь самою себя и желая как можно быстрее спрятаться, набросав поверх липкие хлопья темноты.

И тьма была рада помочь ей; стоило идущему человеку миновать изломанный поворот, как свет вокруг гас, оставаясь далеко позади невозвратимым моментом рождения. Дюйм за дюймом лестница опускалась вниз, и поскольку конца ее не было видно, она казалась бесконечной; сбитые ступеньки подкладывались под подошвы ботинок, как стечения обстоятельств, на вид случайные, но в действительности неизбежные. Ступени прогибались и сглаживались, стремясь исчезнуть и сделать спуск еще более еще более легким; и тем более затруднить восхождение.

– Какой идиот может ходить по этой лестнице? – проворчал я после того, как в третий раз уткнулся носом в спину своей партнерши.

– Мы, например, – ответила она.

– Я серьезно, здесь же ничего не видно.

– Тихо.

Девушка приказала это так грозно, словно я во весь голос исполнял арию из ее любимой оперы.

Франсуаз бесшумно переместилась вправо, и по тому, как вздрогнули ее волосы в свете моего фонарика, я понял, что лестница закончилась.

– Как ты это представляешь, кэнди? – шепотом спросил я. – Позвонишь в колокольчик и скажешь: «Детки, пора домой»?

– Заткнись.

– Зачем я спрашиваю, если знаю ответ?

Луч моего фонарика пробирался сквозь безмолвие, в котором таяли окружающие нас предметы. Я ощутил ровный пол под своими ногами, но его гладкость была обманчива; шаг, я вновь едва не споткнулся, провалившись каблуком в выбоину.

Франсуаз направилась вперед, осторожно, пригнувшись и внимательно прислушиваясь. Стройные ноги девушки согнулись в коленях, готовые в любой момент отбросить в сторону ее сильное тело. Серые стальные глаза Франсуаз сузились; в ее правой руке показался пистолет.

Поскольку мной в тот момент могли любоваться разве что крысы из темных углов, я просто неторопливо шел, освещая себе путь фонариком.

Шорох послышался справа от меня; что-то серое метнулось в сторону, царапая каменный пол.

Франсуаз развернулась, направляя дуло своего пистолета.

– Это всего лишь крыса, кэнди, – невозмутимо произнес я. – Или маленький крокодильчик. Говорят, они здесь водятся.

Френки взглянула на меня с чувством, которое можно было бы принять за ненависть.

– Я еще покажу тебе, что бывает с маленькими крокодильчиками, – процедила она. – Когда они ныряют слишком глубоко.

Я посветил фонариком, проводя тонким лучом по подножию стен. Я надеялся, что мне удастся обнаружить одну или две зеленые рептилии, чтобы порадовать мою партнершу; но вместо этого я нашел нечто иное.

– Подойди-ка сюда, Френки, – позвал я.

Я прошел еще несколько шагов, и остановился.

Тяжелый потолок, и без того низкий, снижался здесь еще больше, нависая выпирающими балками. Паутина, бесцветная, как седые волосы, свисала с них отсыревшими, бесформенными лохмотьями.

Людей было шестеро – по крайней мере, стольких мне удалось насчитать, не переворачивая тела.

Мужчины, женщины. Ребенок, вряд ли старше десяти лет. В его курчавых волосах ползал серый паук с вывернутыми длинными лапами.

Их тела были бледными, как у бесцветной восьмилапой твари, что сейчас пыталась соорудить на них гнездо. Казалось, что они жили здесь, лишенные солнца и тепла, лишенные свежего воздуха и дуновения ветра.

Но я знал, что причина их бледности в ином. Горла людей, сваленных на выщербленном полу, были растерзаны, выдраны, и прутики сосудов показывались из рваных ран. На многих телах виднелись и другие укусы; на запястьях, где были перегрызены вены, на щиколотках.

Франсуаз опустилась на колени перед телами и издала глухое рычание.

– Они не голодали эти двое суток, – произнес я.

Я не стал становиться на колени; во-первых, ничего интересного найти я все равно бы не смог, во-вторых, пол был грязным.

– И мы не знаем, единственный ли это тайник.

Франсуаз дотронулась до волос мальчика; потом она распрямилась, и сквозь ее стиснутые зубы вырвалось ругательство.

– Тот, кто за это в ответе, – процедила она. – Будет молить меня, чтобы я пристрелила его сразу.

Я положил руку на ее плечо, и заставил отвернуться.

– Но ты не считаешь виновными тех, кто непосредственно это сделал? – спросил я.

– Ими манипулировали так же, как манипулируют солдатами на войне.

– Если посчитать всех солдат, которых ты убила на войне, – произнес я, – получится длинный список.

– Именно поэтому я хочу спасти хотя бы этих.

Френки посмотрела мне в глаза.

– Майкл, ты со мной?

Я проворчал, стараясь, чтобы мой голос недвусмысленно выразил мое негативное отношение к происходящему.

– Любимая, я всегда с тобой.

Если бы я подозревал, что моя партнерша способна на какие-либо нежные чувства, я мог бы поверить, что именно одно из них мелькнуло сейчас в ее серых глазах.

Потолок понижался с каждым нашим шагом, и я знал, что наступит момент, когда он круто взметнется вверх. Теперь я шел впереди, рисуя на покрытых сырыми пятнами стенах яркие картины лучом своего фонарика.

– Подвалы соединяются друг с другом, – произнес я. – Это шесть домов. Пространство большое, но все выходы перекрыты полицией.

– Будем надеяться, что найдем их прежде, чем наступит время обедать, – бросила Френки.

Я шагнул вперед, но моя нога не нашла опоры; я посветил вниз, и луч фонарика провалился на пару футов. Мы оказались в просторном помещении, границ и размеров которого я не смог бы определить. Я поднял фонарик, и луч его затерялся в сплетении перекрытий.

В то же мгновение что-то большое и темное оказалось проткнуто световым лучом.

– Вот они, – чуть слышно произнес я.

Человек сидел на металлической балке, согнув ноги в коленях и обхватив перекрытие руками, справа и слева от себя. Его поза более подошла бы обезьяне, чем человеку; сходство нарушалось лишь тем, что его тело, привыкшее к прямохождению, отказывалось горбиться подобно туловищу примата.

– Эй, – крикнула Франсуаз, и ее звонкий голос далеко отдался под высокими сводами. – Нам надо поговорить.

Человек прыгнул.

Он вжал голову в плечи и вытянул руки, отчего они стали казаться еще длиннее. Балки и перекрытия сплетались над нашими головами в громоздкую паутину.

Я мог бы поклясться, что человек упадет; вблизи него не виднелось ни одной балки, ни единого выступа, за который он мог бы ухватиться руками. Скорее, он размозжил бы себе голову о камень или металл, загибающиеся повсюду холодными углами.

Но этого не случилось. Он пролетел расстояние, неправдоподобно большое, если помнить, что он прыгнул сверху вниз, из сидячего положения. Его ноги изломились в воздухе, растопыриваясь, подобно лягушачьим лапам.

Человек вошел в узкий просвет между двумя металлическими балками, и пролетел сквозь него, даже не коснувшись, словно был совершенно плоским. Его вытянутые пальцы сомкнулись на бетонном уступе, и через мгновение он уже исчез в темноте.

6

– Эй, – еще раз крикнула Френки, но в ответ не послышалось даже шороха.

– Это был только один, – произнес я, продолжая проводить лучом фонарика по металлическим нитям строительной паутины, опутывавшей темные своды.

– Он мог уйти на верхний ярус? – спросила Франсуаз.

– Только если умеет грызть бетон, – произнес я. – Над нами фундамент бывшей автостоянки.

– Ага, – Франсуаз сделала три шага вперед, поднимая голову.

Темная размытая тень пронеслась над нашими головами.

У меня неплохая реакция – особенно на деньги. Но даже я не смог проследить за тем, как двигалось это существо.

Человек появился на нижней из поперечных балок.

Он не задержался там и доли секунды. Его гибкое тело, скрюченное судорогой животной настороженности, метнулось вниз. Он несся стремительно, расправив руки, и впереди у него была только каменная стена.

Я отступил назад, готовясь увидеть, как его тело с огромной скоростью врежется в неровный свод. Сила его броска была столь велика, что его неминуемо должно было размазать по стене; вместо этого человек легко оттолкнулся от каменной кладки. Он действовал всеми четырьмя конечностями, словно давно уже потерял различие между руками и ногами.

Он отлетел от стены легко, невредимый, как резиновый мяч. Вот он стоит уже на полу, преодолев высоту, упав с которой, мог только разбиться. Пасть вампира раскрылась, обнажая кривые острые зубы.

Франсуаз упала на бок и перекатилась. Ее длинная нога распрямилась, ударяя человека в челюсть.

Вампир отшатнулся. Прежде, чем девушка успела подняться на ноги, тварь подпрыгнула, гораздо выше, чем могут поднять человека его мускулы, и спикировала на мою партнершу.

Френки сильно пнула противника обеими ногами. Носки ее сапог угодили существу в живот, когда то находилась в прыжке. Вампир отлетел, взмахивая руками в воздухе.

Я подбежал к девушке; Френки вскочила на ноги, но вампир уже исчез.

Я видел, как он темной молнией пронесся по каменной стене и, ухватившись за каменный выступ, нырнул в паутину балок и труб.

– Сколько бы они не съели, – заметил я. – Они все еще голодны.

– Вот ублюдок, – процедила Франсуаз, направляя взгляд туда, где исчезло существо. – Ничего. Тетя Френки вытрет тебе сопливый носик.

Несколько минут я стоял, не двигаясь. Я ждал следующего нападения. Но его не последовало; вампиры, затаившись где-то под высоким потолком, не видимые нам, следили за каждым нашим действием.

– Они изучают нас, – сообщил я. – Они чувствуют, что от нас исходит опасность.

– Я тоже их изучу, – пробормотала Френки. – Когда я верну их обратно в школу, им еще долго придется делать свои уроки стоя.

Стальные глаза Франсуаз ощупывали переплетение толстых веток, образующих над нами раскидистую крону из металла и камня. Каждую шпалу, каждую опору, каждый интервал между ними девушка исследовала, оценила и запечатлела в памяти, после чего собрала из них в своем сознании объемную схему.

– Здесь, должно быть, они прячутся, – заметил я.

Я обошел погруженное в тьму помещение, фут за футом освещая стены. Луч моего фонарика упал на большую толстую крысу; она сидела на куче кирпичей, приподнявшись на задних лапах, и умывала мордочку передними.

Несколько мгновений крыса с интересом смотрела на меня. Она прервала свое занятие и, принюхиваясь, вытянула мордочку.

По всей видимости, она ждала, что я приглашу ее куда-нибудь поужинать.

– Прости, сестричка, – пробормотал я. – У меня уже есть девушка.

Крыса взмахнула хвостом и спряталась в трещине в полу.

– Видишь, Френки, – заметил я. – Из-за тебя пришлось обидеть достойную крысу.

Франсуаз уперла руки в талию и, искривив кончик губ, принялась размышлять, не сводя глаз с того места, где скрылся человек.

– Здесь только один выход, – продолжал я. – Вампиры любят замкнутые пространства. Простор вселяет в них неуверенность.

– Считаешь, они оба там? – спросила девушка.

– Я не умею считать.

Френки закусила нижнюю губу.

– Если бы один из них спустился, – сказала она.

Что-то серое промелькнуло между металлических труб, но когда я перевел свой фонарик, тонкий луч высветил только проржавевший металл.

– Один уже спустился, – заметил я.

– Он застал меня врасплох, – возразила Френки, нимало не смутившись.

– Тогда готовься, крошка, – ответил я.

Я наклонился и легко выбросил вверх руку.

Френки согнула ноги в коленях и наклонила голову, готовая к прыжку.

Маленький черный предмет просвистел в воздухе, разрезая его с пронзительным свистом.

Серые стальные глаза девушки вцепились в него и не отпускали, следя за полетом.

– Ты дешевый выпендрежник, – процедила Франсуаз.

– Напротив, – возразил я. – Очень дорогой. Раз.

Брошенный мной предмет ударился о бетонный блок, выдававшийся из стены на пару футов. Получив ускорение, он взмыл еще выше и отразился от низко нависающей балки.

– Два, – произнес я.

Черный предмет, почти уже невидимый, снова изменил направление и понесся вниз.

Я услышал сдавленный крик, когда он с огромной силой врезался в голову человека, спрятавшегося за железобетонной опорой.

Вскрик был громким и высоким; вампир издал его скорее от страха, чем от боли. Он никак не ожидал, что атака последует почти из самого тыла.

Через секунду он потерял сознание и мешком повалился вниз.

Будь он человеком, он неминуемо разбился бы вдребезги – но я и Франсуаз оказались здесь потому, что этот парень не был обычным человеком.

Вампир ударился о три балки, пока падал, и несколько раз перевернулся в воздухе. Он опустился на землю плашмя, всем телом, и больше не двигался.

Франсуаз прыгнула на него, как коршун, готовая в любой момент нанести удар.

Этого не потребовалось. Человек находился в глубоком обмороке, и даже человеческая кровь, выпитая им не так давно, не помогла бы ему прийти в себя прежде, чем через пару часов.

Франсуаз распрямилась и хмуро посмотрела на меня.

– Дешевый выпендрежник, – повторила она.

Я сделал шаг вправо и поднял руку.

Круглый черный предмет, выполненный из упругого пластика, лег в мою ладонь, и я заботливо отряхнул его от пыли.

Черный дракон с расправленными крыльями, эмблема компании «Амбрустер Даймондз», распахивает пасть причудливым барельефом. Я отметил про себя, что дракона надо будет почистить специальным составом, и вернул его обратно на пряжку.

Франсуаз вынула из-за пояса мобильный телефон и произнесла:

– Мы взяли одного из них. Пришлите сюда санитаров.

Я внимательно осматривал потолок, пробегая по балкам лучом фонарика. Я полагал, что второй вампир может броситься вниз, желая вызволить своего товарища, но человек продолжал скрываться в тени, ни единым движением не выдав своего местонахождения.

Франсуаз отнесла лишившегося сознания к выходу, где его смогли бы забрать парамедики.

– Неплохо, Майкл, – сказала Френки, похлопав меня по спине. – А я уж думала, ты разучился пользоваться той штучкой, что у тебя между ногами.