Текст книги "Ночь вампиров"

2

– Привезти девушку в Аспонику, – процедила Франсуаз, распрямляясь и отбрасывая в сторону кусок асфальта. – Катать ее в открытом автомобиле. Говорить комплименты. И все для чего? Для того, чтобы заставить ее откапывать трупы.

– Не говори так много, – предупредил я. – Ты сбиваешь дыхание. Сколько мы уже нашли?

– Заведи себе бухгалтерскую книгу, – огрызнулась девушка. – И веди учет.

– Уже шестеро, – констатировал я, отворачивая кусок грунта носком своего ботинка. – У всех сердце пробито насквозь. Кто-то изрядно здесь повеселился.

– Если вся деревня превратилась в вампиров, – Франсуаз ударила ломом еще раз, и с ненавистью уставилась на показавшуюся из-под асфальта человеческую голову. – Правительство Аспоники будет все отрицать.

– Так всегда делают в подобных случаях, – согласился я, прислушиваясь. – Ты ничего не слышишь, кэнди?

– Наверное, это заговорила твоя совесть, – зло ответила девушка. – Мы будем копать до Гранда Аспоника или остановимся у горы Чоррерос?

– У меня нет совести, – отвечал я, понижая голос. – А после знакомства с тобой у меня и души-то нет. А теперь тише.

– Я тебя придушу за такие штучки, – прошипела девушка. – Ты можешь сразу сказать, что происходит?

– Кто-то идет сюда, – отвечал я. – Дай-ка мне лом.

Франсуаз споро встала рядом со мной, но, конечно же, не отпустила монтировки.

– Вряд ли это кто-то, кто не хочет, чтобы его видели, – прошептала она. – Наши фары видны миль на десять по округе.

– Или он знает, ничего страшного не случится, если его заметят, – ответил я. – Их много, Френки. Я бы сказал, человек десять, а то и пятнадцать.

– Школьная экскурсия?

– Скорее, цыганская свадьба.

Свет автомобильных фар следил за дорогой двумя яркими лучами. Темнота таяла в них, расступаясь и стекая на черный асфальт. Но за пределами света она сгущалась, и становилась еще плотнее, словно мстя людям за то, что они посмели раздвинуть ее плотную занавесь.

– Это вампиры? – спросил я.

Френки кивнула.

Ее чувственные губы начинали кривиться в улыбке. Горячие пальцы девушки пробежали по моей руке.

– Тебе ведь не страшно? – насмешливо спросила она.

Фигуры выплывали из темноты, точно сама темнота порождала их.

Сгорбленные, одетые в лохмотья, люди брели по пустыне. Их головы шевелились, в то время как плечи и руки оставались неподвижными. Вампиры задирали носы и раздували ноздри, ловя каждое дуновение горячего ветра.

– Они кого-то ищут, – заметил я. – И явно не телефон.

Сильный язычок девушки пробежался по верхней губе.

– Они ходили по прерии, – бросила она. – После того, как священники сровняли с землей зараженную деревню. Уверена, они очень голодны.

– Люблю кормить животных, – согласился я. – Но это не тот случай.

Моя партнерша бросила взгляд на часы.

– Думаю, мы провозимся здесь достаточно долго.

Твари появлялись со всех сторон, и с каждым мгновением их становилось все больше. Я насчитал четырнадцать человек.

Они не спешили; их высохшие, изможденные тела жаждали свежей крови, и не могли передвигаться слишком быстро. Но я хорошо знал, что голод, который теперь лишал этих людей сил, способен придать им стремительность и неукротимость, стоит им только увидеть перед собой добычу.

Среди них были женщины; впрочем, морщинистые лица тварей, иссушенные кровавым голодом, давно уже превратились в сухие кожаные маски. Волосы у большинства выпали; из провалившихся глаз на нас сверкали золотисто-черные зрачки.

Я увидел двоих детей – одному из них было лет десять, другому, пожалуй, четырнадцать. Однако их лица, черные и обезображенные, более не принадлежали детям; это были морды отвратительных чудовищ, тварей, в которых с такой легкостью может обратиться человек.

– Мясо, – говорили он, сбивчиво, и перебивая друг друга. – Свежее мясо.

– Кровь, – вторили им вторые. – Горячая кровь. Как мы хотим крови.

– Крови, – раздался высокий писклявый голос, больно ударивший по ушам.

Я не сразу понял, что это пищит ребенок.

– Мы хотим свежей крови.

Франсуаз выпрямилась во весь рост, став чуть ли не в два раза выше сгорбленных и высохших людей.

– Вам нужна помощь, – мягко произнесла она. – Пойдемте со мной, и вам окажут ее.

– Френки, – бросил я. – Есть ведь хорошие для этого организации. Армия Спасения. Врачи Мира. Кто там еще. Может, не сейчас?

– Крови, – бормотали вампиры.

Они поднимали к лицам скрюченные, искалеченные пальцы, и засовывали их в рот.

Теперь я понял, почему тела вампиров иссохли, а лица потемнели. Мучимые чудовищной жаждой, в минуты, когда их внутренности раздирало на части алкание крови – в такие мгновения вампиры вспарывали себе вены и пили свою собственную кровь, до тех пор, пока им не удавалось приглушить боль.

– Крови, – говорили они, подходя все ближе и сжимая круг. – Мы хотим свежей крови.

Вперед вышло высокое существо, с лицом, столь обезображенным, что на нем не было видно более ни носа, ни глаз, ни рта – только изрытое месиво из почерневших морщин.

– Крови, – глухо проговорила тварь. – Мой народ хочет крови. Отдайте ее нам сами, и вы не будете мучиться.

Франсуаз резко бросила:

– Твой народ умирает, старый дурак. Если вам не оказать помощь сейчас, через пару дней вы превратитесь в ходячие скелеты, и вам останется сосать только кровь из своих костей.

Обезображенное лицо твари исказилось от ненависти.

– Что ты понимаешь, спесивая демоница, – прохрипел он. – Веками люди ненавидели наши народы – твой и мой. Веками люди пытались уничтожить нас, но мы всегда были хитрее.

Твари, обступившие нас плотным кольцом, глухо завторили ему. Их голоса были низкими, почти шепчущими. Тех слов, что пытались они произнести, не было слышно; и лишь тихий шум, подобный степному шороху ветра, проносился вокруг нас.

Глаза детей сверкали; они еще не потухли, как давно уже угасли глаза взрослых людей. Дети смотрели на меня жадно, алчуще; они открывали маленькие рты, и закругленным клыкам было там тесно.

– Но теперь демоны предали нас, – хрипло продолжал вампир. – Они живут среди людей. Вы похищаете души, вы обращаете в рабство свои жертвы – и в то же время в чем-то упрекаете нас.

Вампир протянул вперед тонкую, костлявую руку.

– Вам некуда скрыться отсюда – ни человеку, ни демону. Люди живут так, как создала их природа. Демоны порабощают их, делая своими покорными игрушками. Лишь мы, вампиры, лишены права жить так, как велит нам Господь.

Он сделал шаг вперед, и его заостренные когтями пальцы замерли в дюйме от крепкой груди моей партнерши.

– В вас много крови, – хрипло проговорил он. – Ее хватит, чтобы мой народ прожил еще несколько ночей. А потом мы пойдем в следующий город, и дальше, и дальше.

– Крови, крови, – забормотали вампиры.

Они покачивались, словно гонимые ветром.

– Крови, крови, – жалобно повторяли маленькие дети.

– Слышишь, чего хочет мой народ? – вопросил старик. – Кто ты такая, чтобы отказывать нам в праве жить?

Лицо девушки стало злым.

– Я та, кто знает, что вы неправы, – ответила она.

С этими словами Франсуаз ухватила старого человека за вытянутую руку. Ни один вампир не успел пошевелиться прежде, чем девушка резко рванула их предводителя на себя, одновременно с этим поднимая лом.

Вампир издал омерзительный хруст, в котором крик боли смешался с треском ломаемых костей.

Блестящий металлический конец монтировки, окровавленный, вышел из спины старика.

Девушка резко выдернула свое оружие, и тварь рухнула к ее ногам, вздрагивая конечностями.

Между вампирами пробежал тихий говор.

Франсуаз улыбнулась самодовольной улыбкой, и поставила ногу на вздрагивающее тело старого вампира.

– Отныне я – ваша повелительница, – властно произнесла девушка. – И вы станете мне подчиняться.

Старый вампир дернулся под ее каблуком, особенно сильно; Франсуаз мощным ударом лома разнесла чудовищу череп.

– Вы пришли сюда потому, что я хотела вас заманить, – голос девушки, громкий и повелительный, заставлял вампиров опускать головы и прятать глаза. – Вы подчинялись моей воле задолго до того, как увидели меня.

Поверженный старик продолжал бессильно шевелиться на земле.

Старая женщина, чьи длинные седые волосы еще не совсем обнажили блестящий череп, вышла из круга тварей.

– Пожалуйста, не убивай старого пастуха, – произнесла она. – Мы готовы отдаться твоей власти, если ты пообещаешь напоить нас и накормить. Мы очень голодны.

Вампиры сгрудились еще плотнее; на этот раз в их глазах можно было прочитать мольбу и страх.

– Пастух заботился о нас с тех пор, как священники разрушили нашу деревню, – продолжала старуха. – Пожалуйста, оставь его в живых.

Франсуаз в раздумьи посмотрела на тело, вздрагивающее под ее каблуком.

– Он был дерзок, – бросила девушка. – И осмелился не повиноваться мне. Но так и быть – я не пристрелю его серебряной пулей, если он поцелует кончики моих сапог. Ты готов сделать это, старик?

Человек поднял окровавленную голову. Раздробленный череп срастался медленно, ибо пастух был голоден и истощен.

– Мой народ хочет есть, – прошептал он. – Наши дети голодны. Если ты обещаешь, что позаботишься о них, я стану твоим верным рабом.

Франсуаз улыбнулась еще более самодовольно.

Меня едва не стошнило.

Старый вампир встал на колени. Безобразный кожаный пластырь, в который превратилось его лицо, теперь раздвинулся, открывая пасть. Голова вампира низко наклонилась; он почтительно поцеловал кончики сапог девушки, и отполз прочь, так и не поднимая лица.

– Может быть, ты будешь прощен, – проговорила Франсуаз и, обведя тварей взглядом, коротко усмехнулась. – А теперь постройтесь по трое, и я отвезу вас в город.

– В город, в город, – запричитали вампиры. – Там нас накормят. Как мы хотим есть.

Франсуаз повернулась к одному из детей и благосклонно потрепала его по грязным волосам.

– Я даже позволю вам поехать в машине.

3

Имея дело с толпой, очень сложно заставить ее подчиняться; и гораздо проще дать ей выйти из-под контроля.

Однако Френки любит играть рискованно.

Высокий человек, с черными, всклокоченными волосами, внезапно вышел из круга. Его зрачки все еще оставались черными, но по их ободкам уже начинали пробегать золотистые искры.

– Стыдитесь, – глухо проговорил он, и его глаза взорвались золотыми молниями. – Стыдитесь, люди.

Вампиры зароптали.

Франсуаз гордо повернулась к наглецу, дерзнувшему ей перечить.

– Смотрите, что это, – продолжал вампир. – Их здесь всего двое. Эльф и демоница, в которых много свежей, горячей крови.

Гул голосов стал громче. Твари переглядывались, и их потускневшие глаза вновь начали вздрагивать алчными взорами.

– К чему нам подчиняться ей? – голос вампира поднялся, а желтые зубы обнажились, кривясь окровавленными клыками. – Мы здесь, мы вольны поступать так, как захотим.

Он обвел толпу горящим взглядом.

– Вы жаждете крови – так вот же она, кровь.

Последнее слово он проревел, корчась от боли.

Франсуаз легко шагнула к нему и, опустив руку, схватила вампира за яички через штаны. В следующее же мгновение девушка распрямилась, высоко поднимая над головой его оторванное мужское достоинство.

– Если я услышу хоть слово, – грозно произнесла она. – Еще хоть одно слово, я убью вас всех, прямо здесь.

Старый пастух, все еще не поднимаясь с колен, смотрел на то, что происходило. Маленький мальчик, голову которого Франсуаз только что ласково трепала, теперь поднимал блестящие глаза на девушку, и обнажал клыки.

Кастрированный вампир поднимался с колен, и его потемневшее лицо горело злобой.

– Не слушайте лживые речи этой блудливой твари, – прохрипел он. – Демоны всегда лгут. Она закует вас в цепи и станет морить голодом, пока вы не сможете сопротивляться ей. А потом она станет пытать вас ночи напролет, наслаждаясь криками боли. Убейте демоницу, и вы вдосталь напьетесь крови.

Франсуаз развернулась, эффектным движением королевы, и ее волосы взлетели роскошным облаком.

Вампиры стояли на месте, не решаясь двинуться; адский огонь, прыгавший в глазах моей партнерши, заставлял их испуганно жаться друг к другу.

Но дерзкие слова их соплеменника, и вид свежей, горячей крови не остались без следа в сердцах изголодавшихся тварей. Шаг за шагом порывались они смыкать кольцо; дети разевали маленькие рты, и издавали тонкие, резкие крики.

– Несчастный, – громовым голосом произнесла Френки, и обжигающий столб пламени ворвался в воздух в том месте, возле которого стоял вампир. – Ты осмелился противоречить мне, пришедшей в ваш слабый мир из самой Преисподней.

Вампиры испуганно попятились, и даже дети, обычно более дерзкие и злые, чем взрослые, испуганно обхватили ручонками ноги старших.

Только высокий вампир, который осмелился начать бунт, стоял, прочно уперев ноги в землю, и в бешенстве смотрел на мою партнершу.

– Говоришь, ты пришла из преисподней, сучка? – прорычал он. – Так я тебя туда и отправлю.

Франсуаз резко развернулась, и мое лицо обожгли ее алые глаза.

– Уничтожь его, – приказала она.

Я ждал, что с минуты на минуту случится нечто подобное, и уже начинал удивляться, почему этого еще не произошло.

– Это смелый план, – едва слышно прошептал я. – Думаешь, нам удастся их спасти?

– Я смелая, потому что ты со мной, – зло процедила она. – А теперь пошел.

Я плохо представляю себе, как ведут себя люди, попавшие в рабство к демонам; к тому же моя аристократическая внешность не позволяет мне пучить глаза и скрипеть зубами, на что, по всей видимости, рассчитывала девушка, и чего ожидала публика.

Четыре огненных столба взмыли над прерией, образуя с первым сатанинскую пентаграмму. Вампир оказался в ее центре; твари расступились, и негромкие, взволнованные слова передавались из обветренных уст в уста.

Франсуаз громко произнесла:

– Сейчас вы увидите, что случается с теми, кто осмеливается бросить Мне вызов.

– Как прикажешь, повелительница, – громко отвечал я и наклонил голову так, как видел в одном старинном фильме про офицеров XIX века.

При этом я чуть слышно пробормотал:

– Расплата будет ужасна, кэнди.

Здесь бы мне очень пошло гордо повернуться, и оказаться облаченным в какой-нибудь ярко-алый бархатный камзол, но как-то забыл захватить его с собой.

Вообще, настала пора приструнить Френки.

Пять огненных столбов, возвышаясь в небо, трещали и ширились, разбрасывая искры. Каждый из них брал начало в прокаленных безднах преисподней, и теперь жадно поглощал синее небо человеческих грехов.

Огромный вампир стоял, опустив плечи. Его глаза были направлены на меня, и в них я увидел все зло, которого он жаждал.

– Я убью тебя, жалкий, ничтожный эльф, – прорычал вампир. – И вдосталь напьюсь твоей горячей крови. А вы, – он повысил голос, обращаясь к своим сородичам, – вам я скормлю эту мерзкую демоницу.

Нет ничего интереснее театрального представления – однако я целиком против тех представлений, в которых меня в самом разгаре действия вырывают из зрительских рядов и отправляют на сцену, сражаться с невесть откуда вынырнувшим мордоворотом.

Вампир сделал шаг ко мне и остановился. Он ждал, что я брошусь на него; но я этого не делал, и широкое лицо твари исказилось в безобразной ухмылке.

– Эльф боится меня, – провозгласил вампир. – Подойти сюда, жалкое создание, и послужи тем, чем должен служить – пищей.

Тварь, стоящая передо мной, несколько дней не пила человеческой крови. Он уже не мог обладать той силой, которая позволяет вампирам разрывать стальные браслеты и отбрасывать человека на два-три десятка футов одним движением руки.

И все же он был очень силен.

– Убей его, – зло приказала Френки.

Вампир начал приближаться.

Его потемневшая кожа шелушилась и отслаивалась от лица. Рваные лоскуты висели на его щеках, лбу и висках, обнажая проплешины розового мяса.

Черные лоскуты рубахи развевались на его теле. Я видел, что мускулистая грудь твари испещрена глубокими рубцами. Я насчитал шесть отверстий, которые не могли быть иным, нежели проверченными пулями.

Половой орган вампира успел отрасти; теперь он высовывался из прорванного в штанах отверстия и покачивался при каждом шаге.

– Ты слабее меня, человек, – прохрипел вампир. – Вы всегда были слабее нас.

Он сделал еще шаг, и протянул вперед руки, чтобы схватить меня.

Его плечи бугрились мускулами, и я понял, что все то время, пока изголодавшиеся твари ходили по безжизненной пустыне, этот вампир питался кровью собратьев.

Я отступил назад, и бугристые пальцы человека сомкнулись на пустоте.

Он посмотрел на меня, и из его широкой груди раздалось приглушенное рычание.

За мгновение перед тем, как его члены пришли в движение, я понял, что он собирается прыгнуть.

Я перекатился, пройдя сквозь бушующий столб адского пламени. Я слышал, что одно прикосновение к нему навсегда калечит человеческую душу; но меня это не волновало.

Человек стоял, наклонившись вперед; не поднимаясь на ноги, я сильно ударил его коленом, и он растянулся на камнях, теряя зубы.

Серые люди, шепчущим кругом обступившие нас, заговорили громче.

Мой противник встал на колени, упираясь в землю руками. Его голова оглушенно покачивалась, он пытался встать.

Я поднялся на ноги; он стоял уж слишком удобно, и я единым ударом ноги сломал ему хребет.

Парализованная тварь закричала, вновь падая на камни. Я пнул его по обоим плечам, и услышал, как хрустят, ломаясь, его ключицы.

Боль придала человеку силы, и он поднялся; его тело извивалось, ибо сломанный позвоночник больше не мог удерживать его.

Я отступил назад, приглашая его последовать за мной.

Он заревел от боли – такое бывает, если рвутся один за другим нервные волокна, вслед за раздробленным хребтом.

Я знал, что его позвоночник не срастется, пока он стоит. Или срастется неправильно.

Он ринулся ко мне, стараясь ухватить меня. Я уклонился, но не смог правильно рассчитать движения. Переломанные плечи заставляли руки твари двигаться под неестественными углами. Грубые пальцы схватили меня и оторвали от земли.

Я сложил вместе руки и несильно ударил его в грудь.

Это должно было привести к разрыву сосудов твари и обильному внутреннему кровоизлиянию.

Он заревел, и кровь полилась из его распахнутого рта.

– Кровь, кровь, – жалобно запричитали вампиры.

– Можно, можно нам наконец напиться крови.

Я понял, что совершил ошибку. Я не должен был показывать этим людям того, чего они жаждали.

Я развел руки и ударил противника по почкам. Правая из них лопнула, про левую я не мог сказать с уверенностью.

Он отпустил меня, прижимая ладони к телу.

Кровь продолжала литься из его рта, вызывая громкие крики вампиров.

Я поднял с земли камень, достаточно крупный, и с размаху всадил его в рот человека, накрепко запечатывая его.

Тварь пошатнулась, давясь гранитом; теперь мне нечего было бояться о чистоте его слюнявчика.

Я наотмашь ударил вампира в левую часть груди.

На мгновение я не слушал ничего вокруг – только звук, с которым там, внутри лопнуло его сердце.

Он упал, выкатывая глаза.

Я ударил его по лицу, еще глубже вгоняя камень внутрь его пасти.

Дрожа, он встал, и замер, в бешенстве глядя на меня.

Кровь, вырывающаяся из разбитых сосудов и обильно льющаяся внутрь его тела, теперь попадала в желудок твари и кормила его.

Черные глаза человека полностью заполнили золотые, прыгающие искры.

Он поднял голову, и выхаркнул вбитый в его глотку камень. Кровь более не лилась из его почерневших губ. Вся, до мельчайшей капли, она впитывалась в ткани его тела.

Он раскрыл рот, пытаясь заговорить, но оттуда вырвалось только нечеловеческое хрипение.

Кровавое безумие поднималось в нем, заполняя мозг.

Он бросился на меня так стремительно, что я не сумел отскочить. Он обхватил меня и покатил по земле. Рот твари распахнулся, перхая окровавленным песком. Смрадный запад ударил в меня, и два кривящихся клыка потянулись к моему горлу.

Я завел руки за его спину и свел их в месте.

– Убей его! – закричала Френки.

Сильным ударом я опустил руки туда, где, разорванный, сходился и расходился его сломанный позвоночник.

Его глаза находились так близко тот моего лица, что я увидел, насколько ему больно. Он отпустил меня, и я ударил его еще раз. Мне понравилось это выражение.

Я встал, перевернув его, а он все еще корчился на земле, поднимая руки и скрючивая пальцы.

– Прикончи его! – приказала девушка.

Я вынул из кобуры шестизарядный револьвер, в котором сверкали серебряные пули.

Я взвел курок, проворачивая барабан.

Человек поднялся, превозмогая боль. Он сделал это, и успел еще заглянуть в дуло револьвера.

Я нажал на спусковой крючок.

Серебряная пуля вонзилась в лоб человека, пригвождая его к месту.

Его огромные кулаки разжались, а нижняя челюсть отвисла.

Он сделал шаг назад, затем другой, потом осел на колени.

Его черные глаза закатились, и золотые искорки гасли в них одна за другой.

– Ты – наша королева, – бормотали вампиры, подходя к Френки.

Они тянули вперед изможденные руки, стараясь дотронуться до нее.

– Веди нас, – шептали они. – Веди нас туда, куда ты скажешь. Только, пожалуйста, накорми нас. Мы очень голодны.

Безжизненное тело вампира упало, распростершись на камнях. Бурые струйки начинающей загнивать крови вырывались из его глаз, ушей и рта, и впитывались в песок.

Откуда ни возьмись, над ним уже начали виться мухи. Я выстрелил в него еще дважды, и зашагал к машине.