Текст книги "Ночь вампиров"

7

Лопасти вертолета поворачивались в прогретом воздухе, не осмеливаясь двигаться быстрее.

Шум мотора раздавался теперь уже совсем близко.

– Они будут здесь самое большее через две минуты, – бросил я.

Солдаты продолжали выводить из автобуса людей; теперь в нем оставались только двое.

Светловолосый сержант замер, не сводя глаз со своего командира.

Он ждал приказа.

Я наблюдал за тем, как в алеющем небе восхода плещутся розовые облачка.

Я спросил:

– Становятся ли они потом голубыми, Френки, или голубые потом появляются на месте розовых?

Она усмехнулась.

– Облака?

Я ответил:

– Говорить буду я.

– О чем вы говорите там, черт возьми? – нервно переспросил полковник Биллингс. – Не время, кажется, болтать о геях и лесбиянках.

– О ком? – не понял я.

Светловолосый сержант так и не получил приказа; солдаты один за другим выводили из автобуса людей и помогали им взобраться в огромный транспортный вертолет.

– Что вы будете делать, Амбрустер? – спросил полковник.

Он не хотел показать, что волнуется. Я понял это по тому, что он проглотил слово «мистер».

Мне даже не понадобилось смотреть на его вспотевшее лицо.

Я пожал плечами.

– Ничего.

Он вытер лоб и чуть не стер с черепа свое лицо.

– Что может сделать с нами федеральный шериф? – спросил он.

Я флегматично ответил:

– Все, что сочтет нужным.

– Мы закончили переводить людей, сэр.

Это был голос светловолосого сержанта; бедняга нервничал точно так же, как его командир.

Я кивнул в его сторону и спросил у моей партнерши:

– Кто из них перепуган больше – тот, кто знает, что происходит, или тот, кто ждет приказ?

Полковник выплюнул:

– Что значит – все, что сочтет нужным, черт возьми?

Его нижняя челюсть дрожала.

Франсуаз уверенно ответила:

– Тот, кто ждет приказа – меньше. Он уверен, что за него примут правильное решение.

– А если не примут? – спросил я.

– Солдат не должен думать так далеко.

Полковник взорвался.

– Черт возьми, – закричал он.

Я обернулся к нему.

– Отвечая на ваш вопрос, – ответил я, не повышая голоса.

Напротив, я стал говорить чуть тише.

– Федеральный шериф города Туррау – а именно он едет сейчас к аэропорту – имеет право, во-первых, арестовать нас.

– Что? – спросил полковник.

– А вы ждали, что вам дадут конфету? – спросила Френки. – И боялись, что она окажется без вафли?

– Во-вторых, – невозмутимо продолжал я. – Он обязан написать рапорт федеральному судье. В ведении судьи же посадить нас всех в тюрьму – пожизненно – без следствия, суда и каких-либо апелляций.

– Но послушайте, – сказал полковник.

– В третьих, – продолжал я. – Шериф может, в случае угрозы для безопасности города, принять решение о немедленной казни любого лица, заподозренного в связи с… – Я указал полковнику на вертолет.

– с этими людьми. Я нигде не ошибся, Френки?

– Лица или лиц, – поправила она.

– Лица или лиц, – уточнил я.

Я услышал, как позади меня щелкают затворы автоматов.

Все же светловолосый сержант подумал о том, что может случиться, если его командир погибнет первым.

Это значило, что у парня имелись шансы самому в свое время стать полковником.

– А у нас есть связь с этими людьми? – тихо спросил Биллингс.

– Укрывательство, преступный сговор, соучастие в массовых убийствах, угроза национальной безопасности Аспоники, – ответил я. – Это не все, но пока что-то больше ничего в голову не пришло.

Он закричал:

– Что здесь происходит?

– Пока ничего, – отвечал я. – И если вы не станете нервничать, то ничего и не произойдет.

– Но он не может арестовать меня, – воскликнул полковник. – Я – эльфийский гражданин.

– А какого черта вы делаете в Аспонике с военным вертолетом? – усмехнулся я.

Автомобили были уже совсем близко.

Еще одна-две секунды, и они выедут на взлетную полосу.

Полковник взорвался.

– Вы спятили здесь все! – закричал он. – Какого черта мы не улетаем?

– Хотите, чтобы вас вернули в Туррау под стражей трех истребителей, полковник? – спросил я. – Или сбили на границе?

Он ухватил за рукав мою партнершу и попытался встряхнуть ее.

– Ваш приятель – что, чокнулся? – закричал Биллингс. – Нас же всех посадят. Высокий анклав откажется от нас и объявит преступниками. Надо же хоть что-то делать.

Франсуаз мягко улыбнулась ему.

– Пусть ваши люди сидят тихо, как описавшиеся мышки, – сказала она. – Когда к вам обратятся, важно кивните головой. Это все что от вас требуется.

Полковник нервно обернулся и отдал приказ сержанту.

– Они не смогут проехать через ворота, – пробормотал он. – Ворота же закрыты. И мы улетим.

Франсуаз посмотрела на управляющего.

Тот не осмелился подниматься на ноги, и лишь прислонился к борту машины подальше от нас.

– Этот подонок наверняка открыл ворота, – процедила девушка. – Ведь так?

Он подтвердил, испуганно кивая головой.

Первый автомобиль – низкий, с побитыми ветром боками – вывернул из-за поворота дороги и начал останавливаться.

– Он на самом деле может расстрелять эльфийского офицера? – едва слышно спросил полковник.

– На моих глазах он казнил двоих, – отвечал я. – Только федеральный шериф не расстреливает подозреваемых.

– Что же он с ними делает?

– Сжигает заживо.

8

Автомобиль шерифа замер.

Его сильно рвануло вперед силой инерции – набранная скорость не сразу сдалась перед силою тормозов.

Это походило на то, как резко двигается по стволу затвор пистолета, подталкиваемый отдачей.

И этот пистолет был повернут в нашу сторону.

Я мог бы позавидовать полковнику Биллингсу – он всего лишь знал, что такое федеральный шериф.

Но он этого не представлял.

Наверное, мне следовало испугаться.

Дверцы распахнулись – три, одна оставалась закрытой. С подъездного пути вырулили еще две автомашины и остановились, громко визжа тормозами.

Кому-то придется раскошелиться на новую резину.

– Что ваш приятель задумал? – шепотом спросил полковник, обращаясь к моей партнерше.

Я наблюдал.

– Если Майкл говорит, что бояться нечего, значит, так и есть, – мягко произнесла Франсуаз.

– А разве он так сказал? – быстро спросил Биллингс.

Люди выскакивали из автомобилей.

Лязганье ружейных затворов.

Один за другим, беспорядочно. Каждый из офицеров шерифа хотел как можно быстрее загнать патрон в холодный ствол.

Я успел бы застрелить троих прежде, чем они вышли бы из машины. И еще одного, пока он передергивает затвор.

Всего их было семеро.

Нам с Франсуаз не потребовалась бы даже помощь морских пехотинцев. Ни один из аспониканцев не успел бы даже выйти из машины.

Я ничего не предпринимал.

Помощники федерального шерифа укрывались за автомобилями. Я видел только черные дула карабинов, направленные на нас, и серые верхушки их широкополых шляп.

– Стоять на месте, никому не двигаться, – приказал один из них.

Он произнес по-харрански, и это меня позабавило. Он прекрасно понимал, что перед ним эльфы, которые, возможно, не понимают его языка; в то же время, он хотел, чтобы мы поняли его приказ и подчинились ему.

Тогда почему он говорил по-харрански?

Люди бывают так глупы, что с ними становится скучно.

Высокий человек поднимался, выходя из первой машины.

Он становился все выше и выше, и казалось, будто он растет из прокаленного лучами бетона.

Как и его помощники, федеральный шериф был одет в легкую серую рубашку, с короткими рукавами и свободным воротом. Широкополую шляпу, такого же цвета, он надевал на ходу.

На узком поясе шерифа – настолько узком, что наверняка неудобном и мешающим кровообращению – висели кобура с пистолетом и мобильный телефон. Я не видел наручников, но знал, что они пристегнуты сзади.

Было у шерифа и то, чего лишены его помощники. Разлапистая золотая звезда, диковинным морским крабом впивалась в его рубашку там, где, как я предполагал, должно было биться его сердце.

Впрочем, здесь я мог ошибиться.

Смуглое лицо шерифа закрывали темные солнечные очки. Черная полоска усов пробегала по его верхней губе, и я не знал, отпустил он их потому, что был аспониканцем, или же думал, будто они ему идут.

Он встал во весь рост, оказавшись на линии огня своих помощников. Для него это было опасно, но я знал, что иного выхода у шерифа нет.

Он долженбыл рисковать своей жизнью.

Обычная пуля не может остановить вампира. В лучшем случае, она отбросит его назад. Попасть же серебряной пулей в голову твари, которая черной стрелой несется по пыльной пустыне – это слишком рискованно, чтобы даже пытаться.

Остановить взбесившуюся тварь можно только силой человеческой воли.

Я знал это слишком хорошо.

– Перед вами федеральный шериф округа Туррау, – громко произнес человек с золотой звездой.

Он говорил по-эльфийски.

– Не двигайтесь. Не пытайтесь бежать или оказывать сопротивление.

Поскольку ни я, ни Френки, ни даже полковник Биллингс не предпринимали таких попыток, шериф не стал подробно останавливаться на этом пункте, и перешел к следующему.

– Мы преследуем людей, представляющий угрозу для национальной безопасности Аспоники, – сказал он. – Если вы укрываете их, осознано или по незнанию, признайтесь в этом сейчас или вы будете обвинены в соучастии.

Я увидел, как дрогнул его голос, когда он это говорил.

Это странное ощущение. Его слова звучали так, как если бы он не боялся. Но я видел, как на мгновение он замешкался.

На слове «осознанно».

Полковник Биллингс, в полной военной форме, стоял слева от меня, а за моей спиной эльфийский вертолет – пусть даже на его бортах находилась символика Красного Креста.

В театре Шекспире не было декораций – их заменяли таблички с надписями «лес» или «дворец». Но в спектакле, который собирался разыграть я, декорации могли мне пригодиться.

Шерифа обожгла мысль о том, что слово «осознано» здесь к месту.

Эльфийские полковники похожи на тысячные ассигнации. Они не встречаются, где попало.

Даже если бы вертолет, проворачивавший лопастями за моей спиной, не был военным, он стал бы им казаться.

Я дал шерифу еще три секунды для того, чтобы это осмыслить.

Он должен был уметь думать быстро.

Я поднял закатанное в пластик удостоверение, которое оказалось в моей руке.

– Вам следовало проявить свое рвение, когда ехали сюда, – проворчал я.

Ребята из Высокого анклава заработали себе репутацию самовлюбленных скунсов, а сегодня я был парнем из Анклава.

– Майкл Амбрустер, спецкомитет при Высоком анклаве Дроу. Сколько, по-вашему, мы еще должны были вас ждать, шериф?

Его лицо окаменело.

Я пошел вперед, протягивая ему документы.

– Кто, по-вашему, станет платить за простой вертолета? – спросил я. – Вы уже отобрали ребят, которые полетят с нами?

Он принял из моих рук документ и вцепился в него так, как если бы это было мое горло.

Бедняга мог немного помечтать.

Он быстро пробежал удостоверение, потом снял темные очки и изучил его строчку за строчкой.

Он не мог заметить ничего подозрительного – я сам делал этот пропуск.

– Я никогда не слышал о спецкомитете при Высоком анклаве Дроу, – сказал он.

Многое зависело от того, что он сделает с пропуском.

Если бы он засунул его себе в карман, это означало бы, что мне придется импровизировать дальше.

Но я его убедил.

Говорят, что в армии людей учат отдавать приказы так, чтобы им подчинялись. Не знаю; я родился в богатой семье, и привык, чтобы мне повиновались без приказов.

Поэтому я лгу с такой уверенностью.

Он вернул пропуск.

– В моей стране половина людей никогда не слышали о Аспонике, – проворчал я.

Он снова надел очки и кивнул, разрешая своим офицерам опустить оружие.

– Вы и трое ваших людей будете сопровождать нас, – отрывисто сказал я и, развернувшись, зашагал к вертолету.

– Я не получал никакого приказа, – сказал шериф.

– Что? – спросил я, повернулся. – Он не получал никакого приказа, полковник – вы слышали?

Биллингс посмотрел на шерифа.

Шериф принял этот взгляд, как сильный удар по корпусу.

Он понимал, что может сейчас либо сделать все правильно, либо нет.

– Я должен поговорить с начальством, – ответил он.

Его рука легла на мобильный телефон.

– С начальством? – переспросил я. – И сколько времени это займет?

– Минут десять.

– Вы и так сильно опоздали, – сказал я. – Мы что здесь, по-вашему, кроликов везем?

Франсуаз резко произнесла:

– Я не могу ждать, пока департамент лижет задницы аспониканцам. Мы улетаем, полковник, прямо сейчас. А они пусть разбираются сами.

Шериф нервно обернулся, не зная, на что решиться.

– Идемте, полковник, – решительно произнесла Франсуаз, направляясь к вертолету.

Шериф захлопнул дверцу машины – резко, словно это означало принять решение и пойти напролом.

– Вы никуда не полетите без меня, – сказал он. – Педро, Луис, Хорхе – со мной. Санчес – свяжитесь с судьей и узнаете, какого тролла здесь происходит.

Потом он направился к вертолету.

* * *

Военно-морская база эльфов

граница с Аспоникой

– Скажите мне, мистер Амбрустер, – спросил полковник Биллингс, пожимая мне руку. – А подпись президента на этой карточке – настоящая?

– Нет, – ответил я. – Я мог бы раздобыть подлинную, но рассудил, что никто не станет сверять.

Он покачал головой и направился прочь.

– Генерал Доусон теперь не скоро одолжит нам свой вертолет, – заметила Френки, подходя ко мне и беря за руку.

Я легкомысленно пожал плечами.

– Мы сделали то, что было необходимо, – ответил я. – Жителям разоренной деревни оказана медицинская помощь, и через пару месяцев они смогут вести нормальную жизнь. Федеральный шериф получил необходимые бумаги, и более не собирается нас арестовывать. А к тому времени, когда нам снова понадобится вертолет, генерал Доусон забудет об этом маленьком инциденте.

– Тебе повезло, что шериф оказался терпеливым, – сказала девушка. – А если бы он закатил скандал сразу же, как мы приземлились?

Я отмахнулся.

– Не стоило думать о таких пустяках.

– Пустяках? Ты бессовестно лгал офицеру полиции, помешал ему выполнять свои обязанности, похитил подозреваемых – правительство Аспоники могло потребовать нашей депортации, чтобы судить в Туррау. И теперь говоришь, что это пустяки?

– Конечно, Френки. Мы же теперь на эльфийской территории.

Я зевнул.

– Четверо иностранцев. Нарушение паспортного режима. Незаконное ношение оружия. С ними можно было бы сделать все, что угодно.

9

– Все-таки я чувствую себя виноватой, – пробормотала Френки.

Девушка потянулась, сметая на пол две подушки. Затем моя партнерша уселась на кровати, пробежав пальцами по своим высоким обнаженным грудям, и удовлетворенно вздохнула.

– Не стоило прерывать поиски.

– Хорошие девочки должны спать днем, – возразил я, подавая ей стакан апельсинового сока. – Если хотят, чтобы вечером их отпустили на вечеринку.

Франсуаз сонно замурлыкала, отпихивая с себя одеяло, и сообщила:

– Ты показал себя умелым любовником.

– Все это говорят, – согласился я.

Девушка, не вставая, пихнула меня ногой и принялась пить из стакана.

– Есть новости? – спросила она.

– Сейчас узнаем, – ответил я, беря радиотелефон.

Я устроился на кровати, и Франсуаз тут же закинула ноги мне на колени.

– Добрый вечер, Маллен, – произнес я. – Какова обстановка?

Полицейский кашлянул в трубку телефона. Он сделал это так громко, что я поспешил отвести ее от уха, испугавшись испачкаться.

– Окружной прокурор распечатал новую упаковку чипсов, – ответил он. – Пока все новости к этому часу. Хе.

Франсуаз вопросительно посмотрела на меня. Я пояснил:

– Маллен уже сделал то, что мог на себя взять – то есть ничего.

Я спросил в трубку:

– Что дают полицейские облавы?

– Половите воздух шляпой, – посоветовал Маллен.

Я замешкался, поскольку не мог с уверенностью сказать, что именно имеет в виду полицейский. Потом я спросил:

– Кварталы, из которых могла происходить грязь?

– Мы ищем, Амбрустер. В Городе Темных Эльфов полно грязи.

– Люди из отдела нравов определили район, в котором вампиры охотились на бездомных?

Вопрос чрезвычайно развеселил Маллена.

– Над этим мы тоже работаем.

– Сообщите, когда ваши коллеги из Сан-Франциско обнаружат водителя, – попросил я.

Франсуаз спрыгнула с кровати и направилась в ванную.

– В большом городе вампир может быть почти неуловим, – сказала она. – Он может жить, где угодно, ему не нужны деньги, он за милю чувствует, когда к нему приближается опасность.

– Если бы не то тело, мы бы месяцами могли не подозревать, что вампиры где-то поблизости, – согласился я.

Девушка включила воду и начала плескаться.

– Мы ужинаем с шерифом города Туррау, – сообщил я. – Он уже закончил все формальности, и теперь ему не терпится рассказать нам историю наших беглецов.

– Дай мне красные трусики.

Я застегнул манжеты сорочки и продолжал:

– Правительство Аспоники хочет найти их так же сильно, как и наше.

– Если так, не стоило позволять им бежать из страны. Майкл, я просила трусики, а не шорты.

* * *

– То, что я увидел в вашей стране, – глубокомысленно сообщил федеральный шериф, проглядывая сквозь бокал янтарно-прозрачную поверхность вина.

Наверняка он увидел этот жест в фильме; или в его стране таким образом принято проверять, не плавает ли в стакане муха или таракан.

Здесь, как правило, не подают насекомых.

Если же шериф намеревался оценить вино, или насладиться его игрой в бокале, ему стоило, по крайней мере, научиться это делать.

– То, что я увидел в вашей стране, – продолжал он, – очень отличается от того, к чему я привык у нас.

Я приподнял брови.

У меня и раньше имелись некоторые подозрения насчет того, что Аспоника несколько отличается от страны Эльфов; однако я вряд ли сумел бы столь проницательно сформулировать это отличие.

Френки пихнула меня под столом ногой, и я постарался скрыть улыбку.

– Вампиры существуют везде, – произнес шериф. – Но я уже не раз мог убедиться, что в вашей стране правоохранительная система работает иначе.

– Наверно, поэтому, – предположил я, – от вас к нам едут в поисках работы и достойной жизни, а из страны Эльфов в Аспонику уезжают только сбежавшие преступники.

Франсуаз снова пихнула меня ногой. Девушка смогла попасть по тому же месту, что и в первый раз, поэтому получилось ощутимее.

– Простите моего спутника, – она коротко усмехнулась, взглянув на меня. – Он немного не в себе с тех пор, как по моей милости стал импотентом. Так о чем вы говорили?

– Я говорил о вампирах, – произнес шериф. – Вы относитесь к ним так, словно они – обычные преступники. Их розыском занимается полиция, а потом по решению суда их отправляют в какой-нибудь санаторий.

Его правый ус дернулся вниз, словно его кто-то потянул.

– Разве того, кто убивает людей, надо отправлять в санаторий? – спросил он.

– Именно так поступают с теми, кто совершал убийство, будучи невменяемым, – произнес я. – Разве в Аспонике не действуют другие законы?

Шериф без одобрения посмотрел на меня, но потом решил не обижаться, ввиду моего бедственного положения.

– Я ничего не имею против вампиров, – сказал он. – Когда они живут как нормальные люди, пасут скот и никого не трогают – я первый встану на их защиту.

Он отпил вино – так мог бы сделать, например, мучимый жаждой конь какого-нибудь ковбоя, который пару дней нес всадника по раскаленной степи.

– Но стоит вампирам почувствовать запах крови, – шериф со знанием дела покачал головой, словно сам только что выпил добрую ее пинту. – Как они перестают быть людьми. Единственный язык, который они тогда понимают – это язык силы.

– Основа цивилизации, – пояснил я. – Состоит в том, чтобы решать общественные проблемы не силой, но установлениями. Если проблемы решаются силой, разрушается сама возможность достижения согласия.

Я поставил на стол свой бокал с гранатовым соком и продолжал:

– В конце концов, общество делится на группы, столь ненавидящие друг друга, что борьба между ними может закончиться только одним путем – уничтожением одной из этих групп. Установления – будь то законы или общественные институты – должны стать опорой для любой из социальных групп, для любого человека; они и являются той почвой, на которой возможно согласие и, как следствие, общественная стабильность[2]2
  До 1995 г. в Аспонике не было принято ни одного закона, защищающего права вампиров.


[Закрыть].

Франсуаз гибко поднялась, делая знак кому-то, кто должен был находиться где-то в глубине зала, и кого там, как я прекрасно видел, не было.

– Вы извините нас, шериф, – мягко произнесла она. – Но нам надо поговорить. Кое с кем. Мы сейчас вернемся.

Я последовал за своей партнершей, про себя решив не спускать глаз с нашего столика. Как знать – вдруг шериф примется есть с моей тарелки.

Оттащив меня на достаточное, по ее мнению, расстояние, девушка приблизила ко мне лицо и зло зашипела:

– Майкл – чего ты напустился на этого шерифа?

– Я не согласен с его взглядами, Френки, – с достоинством ответил я, – и я не вижу причины, по которой я не мог бы высказать это свое несогласие.

– Когда работа будет закончена, – ласково пообещала она. – Я устрою вам публичные дебаты в Витой башне магов. А пока заткнись.

– Что-то важное? – заинтересованно спросил шериф.

Он не встал при нашем приближении, хотя по крайней мере один из нас походил на даму.

– Ничего особенного, – я пододвинул Франсуаз стул и пояснил. – Это была ее сестра – они любовницы.

Френки вспыхнула от ярости.

Я с удовлетворением кивнул головой. Девушке теперь придется сдерживаться до самого конца ужина – ведь именно она настаивала на том, чтобы вести себя прилично.

Шериф поперхнулся.

– Сперва это шокирует, – заметил я. – Но, в конце концов, это же нельзя назвать кровосмешением, верно?