Текст книги "Ночь вампиров"

4

Солнце поднималось над прерией, точно занавес, воздетый невовремя.

Сцена еще не была готова к тому, чтобы предстать перед жадными взглядами скучающих зрителей. Досчатые декорации, изображавшие то лес, то дом, то скирды сена, оборачивались к залу деревянными задниками; софиты, частью выключенные, частью светили по углам сцены, на освещая ничего, кроме входа за кулисы; рабочие сцены, в темно-синих фартуках, выносили столы и стулья, и недоуменно поворачивались, слыша раздающиеся в зале возгласы.

Занавес поднялся; но ни одно из действующих лиц пьесы еще не вышло туда, где ему полагалось быть.

Двое вампиров, мужчина и женщина, перепуганные полицейской облавой, таились где-то в темном заброшенном подвале, или на одном из этажей строящегося дома. Голодные, приходящие в бешенство, они все же не решались показаться на улице, где каждый был им пищей, но каждый был и врагом.

С каждой минутой голод и бешенство боролись в них со звериным чувством, предупреждающим об опасности. И когда голод победит, их уже нельзя будет остановить.

Жители деревни, которую сровняли с землей священники, самую память о ней вытравив из бескрайней прерии – эти люди брели теперь по длинной дороге, вслед за нашим автомобилем, и не было у них более ни дома, ни имени, ни судьбы.

Человек, который видел двоих вампиров, и мог бы узнать их среди миллионов и миллионов жителей огромного города, теперь валялся где-то, пьяный и дрожащий, и единственное, чего он желал – это забыть то, что знал теперь только он.

Солнце поднималось слишком быстро – оттого, что ничего не знало о человеческих делах, и ничего не хотело знать.

Ночь кончилась, но она продолжалась для двух обезумевших от крови тварей. А это значило, что ночь вампиров будет продолжаться и для многих других.

* * *

Длинные пальцы Франсуаз небрежно лежали на темной поверхности руля. Маленький мальчик, которого девушка усадила мне на колени, давно уснул, обхватив меня руками и ногами. Он сделал это так крепко, что я мог, пожалуй, подумать, что он осьминог.

Люди брели по дороге, выстроившись по трое, как велела им девушка. В их глазах по-прежнему тускнела усталость, что отчаяния в них уже не было. Ее сменила надежда, и сильное, нетерпеливое желание поскорее осуществить ее.

Острые серые глаза моей партнерши время от времени устремлялись на зеркальце заднего вида. Девушка внимательно следила за тем, что происходит с ее паствой, никто ли не отстал, не упал ли, лишившись последних сил.

Ребенок завозился на моих коленях, и мне пришлось усадить его понадежнее.

– Скоро будет дорога получше.

Девушка еще более снизила скорость, чтобы идущие за машиной люди могли умерить шаг.

– Нам будет сложно найти помощь, – сказал я. – Люди ненавидят вампиров.

Девушка выругалась.

– Людям необходимо научиться с уважением относиться к тем, кто их окружает. У тебя точно нет никого в Туррау?

– Прости, любимая, – отвечал я. – Я не властелин мира. Я всего лишь принадлежу к клану бриллиантовых королей.

Солнце поднималось, лаская лучами желтую полосу прерии. Измученные люди не могли идти быстро, и не достигли бы Туррау раньше, чем через пять-шесть часов.

Они нуждались в медицинской помощи, в современных лекарствах, в доброжелательном отношении.

Впереди у них был город, в котором все ненавидели их, боялись и хотели убить.

– Они не дойдут до города, – сказал я. – Они слишком вымотаны.

– Я знаю, – зло ответила девушка.

Широкая дорога, ведущая к Туррау, вынырнула из каменистой прерии. Так пляж выныривает из-под убегающих морских волн.

Я обернулся и посмотрел на медленно идущих крестьян.

– Останови машину, – приказал я.

– Что? – спросила девушка.

– Останови.

Я поднялся на ноги, осторожно пересадив спящего мальчика на сиденье. Мои часы показывали двадцать одну минуту шестого. Если я еще не разучился считать, мы оказались здесь вовремя.

Люди продолжали идти. Они обступали машину, хватаясь за нее серыми, искусанными пальцами. Они заглядывали внутрь, пытаясь встретиться глазами с девушкой. Ожидание и надежда были написаны на их лицах.

– Мы уже дошли? – спрашивали они. – Как хорошо. Мы устали, мы не смогли бы дальше идти. Можно, нас теперь накормят?

Они трогали мою одежду, робко, боязливо. Я встретился взглядом со сгорбленным, седым крестьянином, и его глаза зажглись радостью от того, что я обратил на него внимание.

– Что ты собрался делать, Майкл? – спросила девушка по-эльфийски.

– Эти люди не могут идти пешком, – ответил я. – Значит, нам нужна машина.

Девушка презрительно взглянула на меня.

– И где ты ее возьмешь, герой?

Я повысил голос и перешел на харранский.

– Машина, – сказал я. – Сейчас мы покатаемся.

– Машина, машина, – заговорили крестьяне. – Как мы устали идти. Дальше мы поедем на машине.

Человек, с которым я встретился взглядом, теперь несмело дергал меня за рукав пиджака.

Я повернулся к нему, и он спросил:

– А где машина?

– Какого черта ты делаешь, Майкл? – зло спросила Френки. – Ты щелкнешь пальцами, и здесь появится автобус? Не будь кретином.

– Мне не нужно ничем щелкать, – ответил я.

Синеватая дымка дали заклубилась и раздвинулась. Далеко впереди, где горизонт скрывал под собой каменистые просторы прерии, колебался и дрожал воздух.

– Что за черт? – недоверчиво спросила Френки.

Я пошел вперед по дороге.

Воздух продолжал колебаться, не давая рассмотреть очертания того, что двигалось по широкой дороге. Я шел вперед неторопливо, с каждым шагом приближаясь к загадочной линии горизонта. Я не спешил.

Люди поворачивали головы и смотрели туда, где сквозь утренний воздух пробивался огромный рейсовый автобус.

– Какого черта, – едва слышно пробормотала девушка. – Откуда он здесь взялся?

Я шел по середине дороги, отбрасывая вперед попадающиеся под ногами камешки.

– Машина, машина, – переговаривались крестьяне. – Сейчас мы поедем на машине.

Я остановился и поднял руку. Я не знал, будет ли этого достаточно, поэтому стоял прямо на пути автомашины.

Водитель автобуса, удивленно выглядывавший в окно, нажал на тормоз. Его загорелое лицо покрывал пот, несмотря на то, что в пустыне было еще холодно.

Я убедился, что автобус останавливается, и стал подходить ближе, не ускоряя шага.

– Что-то случилось, сеньор? – обеспокоенно спросил шофер, открывая дверцу.

Я вошел внутрь.

Здесь было жарко – жарче, чем в пустыне; я насчитал около тридцати человек, сидевших на жестких сиденьях. Птицы вытаскивали головы из плетеных корзин, слышалось визжание свиней. Люди наклонялись и вытягивали шеи, стремясь узнать, что случилось.

Я бросил взгляд на документы, укрепленные на приборной панели.

– Транспортное агентство Туррау, – прочитал я. – Если я правильно помню, автобус принадлежит вам, сеньор?

– Да, – в голосе шофера послышалось беспокойство. – Я – хороший водитель. У меня никогда не было проблем с моим автобусом.

– Это хорошо, – сказал я. – Сколько он стоит?

Шофер посмотрел на меня, на сей раз с опаской. Однако хороший костюм всегда производит на людей благоприятное впечатление. Тогда, прежде чем начать вскрывать асфальт, я снял пиджак, и теперь мог носить его поверх испачканной и порвавшейся рубашки.

Водитель ответил; он полагал, что от богато одетого темного эльфа скорее стоит ожидать хороших чаевых, нежели подвоха.

– Хорошо, – согласился я. – Я покупаю автобус.

– Что? – спросил шофер.

Я вынул бумажник и отсчитал необходимую сумму.

– Здесь в два раза больше, – сказал я. – За то, что машина станет моей немедленно.

Зеленые прямоугольнички динаров в моих руках приковали к себе его взгляд. Я понимал, что водитель завысил сумму, и на эти деньги сможет купить себе три таких же автобуса.

– Но как же пассажиры? – волнуясь, спросил он.

Ответ, которого он от меня ждал, был: «черт с ними, с пассажирами».

– Следующий рейс через полтора часа? – уточнил я.

– Да.

Я повысил голос.

– Кто из вас спешит в город так сильно, чтобы отказаться от сотни динаров?

Наверное, это был единственный рейс на этой дороге, когда пассажиры получали деньги, когда выходили из автобуса.

Я сел за руль и кивнул стоявшему на обочине водителю.

– Сеньор, – заволновался он. – А вам не нужен еще автобус? У моего брата есть.

Я усмехнулся и поехал вперед.

5

– Только не говори, что захватил с собой расписание автобусов, – фыркнула девушка.

– Когда я отправляюсь в пустыню, – ответил я. – Где нет такси, отелей и даже не продают гамбургеры, я всегда предварительно узнаю, как смогу оттуда вернуться.

Девушка искривила губы, передразнивая меня.

Дорога входила в узкую щель, бледнеющую между камнями пустыни и колесами нашего автомобиля, и оставалась где-то за нашей спиной.

Солнце уже успело повесить свой круг на гвоздь небосклона, и свет стекал с него, как капли дождя стекают с высыхающей шляпы.

Изможденные долгой дорогой, жители разоренной деревеньки спали, устроившись на жестких сиденьях. На их лицах теплилась безмятежность, основанная на безграничной уверенности – чувства, которые сломленные и потерявшие было всякую надежду люди часто готовы подарить каждому, кто предложит им в обмен надежду – подарить так поспешно.

Теперь мне и моей партнерше предстояло оправдать веру, которую испытывали к нам эти обессилившие люди. Ответственность лежала на мне более тяжелым грузом, чем мне хотелось это показать.

Нет ничего проще, чем щелкнуть пальцами и совершить небольшое чудо; но никто, кроме чародея, не знает, сколь сложно подготовить его.

Я не позволил Франсуаз садиться за руль автобуса, разрешив ей занять место поблизости.

– Не смей и думать об этом, – зло прошипела девушка.

Усевшись, она обнаружила, что ей будет неудобно закидывать ногу за ногу, и это разозлило красавицу еще больше.

– О чем? – спросил я.

– Ты знаешь, о чем.

Ее серые глаза сузились.

– Я вижу, как у тебя губы сжаты. Я обещала помочь этим людям, а не ты. Ты не должен чувствовать себя в ответе за них.

– Я в ответе за тебя.

– Черт.

Она зло обернулась, желая удостовериться, не следит ли кто-нибудь из крестьян за нашим разговором.

– Я же знаю, как ты ненавидишь ответственность и обязательства. И я не собираюсь тебе их навязывать.

Я пожал плечами.

– В тот день, когда я тебя увидел, я стал твоей собственностью.

Я подал автобус вправо, чтобы пропустить грузовик, плетущийся по самой середине дороги.

– И теперь я занимаюсь лишь тем, что удовлетворяю твои капризы.

– Ты гадкий и мерзкий подхалим, – сказала она.

Френки помолчала.

– Сколько ты отдал за автобус? – спросила она.

Я отмахнулся.

– Пустяки, кэнди. За эти деньги я всего-навсего мог бы купить пару породистых скаковых лошадей. Что же – будем надеяться, что это племенной автобус.

– Я верну тебе деньги.

– Поцелуй меня, и мы будем в расчете.

– Не делай так больше ради меня, – сказала она.

– А ради кого мне что-то делать? – спросил я.

Она улыбнулась, но постаралась, чтобы я этого не видел.

* * *

– Мне кажется, они все заснули, – Франсуаз расправила плечи и сладко потянулась.

– Ты тоже можешь вздремнуть, – ответил я. – Нам еще долго ехать до города.

– Вот еще.

Девушка спросила:

– А что мы станем делать в городе? Может быть, ты наконец скажешь, что ты придумал. Или мне стукнуть тебя об руль?

Я бросил взгляд на часы.

– Тебе придется подождать еще пару минут, кэнди.

Девушка искривила кончик губ.

– Майкл, – угрожающе сказала она.

– Хорошо, – согласился я. – Попробуй догадаться.

– Не смей играть со мной.

– Домашних животных заводят, чтобы с ними играть, Френки. Подумай. У нас есть полтора десятка человек, которым нужна помощь. В городе, куда мы их везем, их с радостью сожгут на костре, разложенном на площади Республики. Итак?

– Ты хочешь перевезти их через границу?

– Ты умная девочка.

Я вновь сверился с часами.

– Поэтому я разрешу тебе достать телефончик и понажимать кнопочки. Сможешь найти в памяти номер генерала Доусона?

– Командующего военно-морской базой эльфов на границе с Аспоникой?

– Именно.

Девушка презрительно процедила:

– Хочешь, чтобы нам дали эскорт из трех эльфийских миноносцев, Майкл?

– Всего лишь транспортный вертолет для перевозки раненых. После того, как мы помогли его дочери, связавшейся с порнобизнесом, думаю, генерал не откажет нам в подобной просьбе.

– Ты хитрый интриган.

– Стараюсь. Звони.

Девушка начала набирать номер.

– Думаешь, власти Аспоники позволят пересечь границу военному вертолету?

Я усмехнулся и не смог удержаться от того, чтобы потрепать красавицу по щеке.

– В этом-то и прелесть, Френки. На боках транспортных военных вертолетов эльфов, предназначенных для перевозки раненых, находится вовсе не символика армии.

– А чего же? – недоверчиво спросила она.

– Красного Креста. А для него границы открыты.

– Где ты научился так мошенничать?

– У тебя. Пусть приземлятся в том же аэропорту, где мы оставили самолет. А теперь можешь сказать, как ты мною восхищаешься.

– Тебе долго придется ждать.

6

Частный аэропорт располагался в пригороде города Туррау. Здесь, всего в нескольких милях от океанского берега, яркая зелень и шелестящие кроны деревьев пытаются заставить человека забыть, что он стоит у границ пустыни.

Серая каменная поверхность стены, подобная дыму затухающего костра, вырастала из потрескавшейся земли. Она ловила неверные поцелуи солнечных лучей, и свет терялся в глубоких трещинах, ручейками прорезающих камень.

Контрольная вышка поднималась над стеной, далеко впереди; белый спортивный самолет заходил на посадку, широкими крыльями альбатроса пытаясь ухватить в воздухе солнечный свет и не дать ему пролиться на бетонную полосу аэродрома.

Высокие ворота были закрыты; металл начинал прогреваться, впитывая в себя тепло. Блестящая панель переговорного устройства играла, подхватывая лучи и отбрасывая их бликами в сторону океана.

– Для чего они обносят частные аэропорты стенами, Френки? – спросил я.

– Может, они хотят запереть самолеты и не знают, что те умеют летать, – процедила девушка.

Я опустил боковое стекло, но этого оказалось недостаточно. Переговорная панель, при помощи которой только я мог связаться с администрацией аэропорта, и обеспечить нам проезд внутрь, находилась чересчур низко, и я не смог до нее дотянуться.

– Ни один кретин не приезжает сюда на автобусе, – прокомментировала Френки. – Тебе придется спешиться, герой.

Она проследила за тем, как я спускаюсь, и на ее чувственных губах появилась довольная улыбка.

– Транспортный вертолет уже прибыл, – я вернулся в кабину и стал ждать, пока откроются ворота.

– Я не глухая, бэйби.

Створки раздвигались, словно цветные стеклышки калейдоскопа.

– Через полчаса, – сказал я. – Мы прибудем в город Дроу.

* * *

Франсуаз выпрыгнула на прокаленный солнцем бетон и приложила руку козырьком к глазам.

Серо-зеленая массивная птица транспортного вертолета, все еще взмахивая широкими, вздрагивающими лопастями, стояла на взлетной полосе.

Пилот компании «Амбрустер Даймондз», управлявший нашим самолетом, поспешил ко мне, на бегу придерживая фуражку.

– Самолет ждет вас, мистер Амбрустер, – доложил он. – Эти люди прибыли полчаса назад.

– Хорошо, Патрик, – сказал я. – Будьте готовы к взлету. Мы полетим на вертолете, станете нас сопровождать.

– Да, сэр.

Франсуаз осматривала аэропорт, пристально и настороженно.

– Боишься засады, кэнди? – усмехнулся я, прикоснувшись к ее бедру.

Франсуаз бросила быстрый взгляд на тех, кто все еще продолжал дремать в салоне автобуса.

– Здесь их ненавидят, Майкл, – сказала она.

– За стеной – может быть, – отвечал я. – Но это частный аэродром. В его пределах любят всех, кто хорошо платит.

Френки не нашла, что возразить, и выразила свое несогласие тем, что наступила мне на ногу.

Человек в военной форме выпрыгнул из вертолета и направился к нам.

– Солдатики держат машину под парами, – заметил я. – Это хорошо. Значит, мы сможем отправляться.

Человек подошел ко мне и протянул руку.

– Полковник Биллингс, – сказал я. – Не ожидал встретить вас здесь.

Он крепко пожал мне руку и ответил:

– Я должен был полететь сам, – сказал он. – После того, что вы сделали для мисс Доусон, мы все ваши должники.

Он говорил искренне, хотя, пожалуй, в то же самое время обманывал сам себя.

Биллингс не подал руки моей партнерше, и вообще сделал вид, будто не замечает ее. Я не стал его винить, хотя Френки не меньше моего приложила усилия к тому, чтобы положить конец порнографической карьере малютки Доусон.

После знакомства с моей партнершей, миссис Биллингс перестала заниматься сексом со своим мужем. Через пару месяцев она ушла от него к другой женщине.

Иногда достаточно небольшого толчка.

– Я взял с собой шестерых надежных ребят, – продолжал Биллингс. – Они помогут устроить ваших людей в вертолете, и не станут потом болтать об этом.

– Это хорошо, – сказал я.

– Ладно, ребята, – полковник Биллингс повысил голос. – За работу.

Он обратился ко мне.

– Только теперь я понял, как засиделся на этой базе, мистер Амбрустер. Я уже давно не принимал участия в спасательных операциях.

Я кивнул.

Автобус стоял так близко к вертолету, как было возможно, не мешая взлету. Франсуаз вошла внутрь и вынесла на руках маленького мальчика. Девушка подняла его так бережно, что он не проснулся; только его слабые ручонки цепко обхватили мою партнершу, словно во сне он только и ждал, когда кто-нибудь возьмет его на руки.

– Давайте, ребята, – говорил Биллингс. – Побыстрее.

Солдаты выводили из автобуса проснувшихся крестьян, и помогали им добраться до вертолета. Люди шли нерешительно; они осматривались вокруг, пытаясь понять, где они, и каким чудом здесь оказались. Я стоял, сложив руки на груди, и озабоченно наблюдал за этим.

Все шло слишком гладко, и у нас имелось очень мало шансов на то, чтобы так же гладко завершить это дело.

– Беспокоитесь, мистер Амбрустер? – спросил полковник.

– До тех пор, пока мы не окажемся на эльфийской территории, – ответил я. – Я буду беспокоиться.

– Разумно, – ответил он.

Человек в цветной рубашке, расстегнутой на две верхние пуговицы, появился из здания аэропорта.

Френки повернулась, и ее серые глаза направились на него.

– Кто это? – спросил полковник.

Я не ответил; я проследил взглядом за тем, как солдаты один за другим переводили людей из автобуса в транспортный вертолет.

Оставалось еще примерно половина.

– Кто это? – голос Биллингса звучал более резко.

– Менеджер аэропорта, – ответил я.

– Это плохо?

– Очень.

Полковник нахмурился.

Франсуаз подошла ко мне, упирая руки в крепкую талию.

– Нельзя ускорить погрузку? – отрывисто спросил я.

– Это люди, Майкл, – ответила она, не отводя глаз от приближающегося к нам менеджера. – И они не смогут заскакать, как блохи, стоит тебе им приказать.

– Тогда нам придется что-то делать, – ответил я. – Если мы не хотим улетать отсюда с боем.

Полковник поскучнел.

– Доброе утро, сеньор Амбрустер, – приветствовал нас менеджер аэропорта.

Я понял, что он кому-то позвонил.

Оставалось понять, кому, и насколько это может быть опасно.

Он не подал мне руки, и правильно сделал.

Франсуаз пробормотала нечто относительно тараканов, которых надо давить тут же, как они появятся.

– Прекрасное утро, сеньор Амбрустер, – управляющий оскалил в улыбке зубы.

Это была хорошая реклама для зубной пасты – пример того, что случается, если ее не использовать.

Полковник Биллингс не произнес ни слова; однако его сержант, крепкий коротышка с бритым затылком, быстрым движением головы отдал подчиненным приказ действовать быстрее.

Голубые глаза сержанта стали острыми и настороженными. Эти ребята могли почувствовать опасность даже в тот момент, когда она еще только приближалась.

Но почувствовать опасность – это только полдела. И я знал, что когда наступит время для действия, я не смогу рассчитывать на помощь этих бравых ребят.

Не потому, что они не хотели мне помочь – а потому, что в планы Высокого Анклава пока не входит воевать с Аспоникой.

– Я оставлю у тебя свой автобус, Хуан, – сказал я.

Полковник Биллингс подошел к автобусу.

– У вас есть автобус? – удивился менеджер.

Франсуаз нетерпеливо хмыкнула.

– Я купил его сегодня утром, – ответил я. – Потом продам, а пока он постоит у тебя. Ладно?

Полковник Биллингс не двигался.

Френки сложила руки на груди.

Я видел, что ей не терпится самой помочь солдатам, чтобы побыстрее перевести людей в транспортный вертолет. Но я также видел, что она прекрасно понимает – это опасно.

Никто не знал, откуда может исходить угроза. Но уже не оставалось сомнений, что она существует.

Солдаты переводили людей. Нам же надлежало стоять и следить за тем, чтобы никто им не помешал.

И молиться, чтобы для этого нам не пришлось применять военную силу.

Менеджер аэропорта волновался. Он кого-то боялся – и я знал, что он боится тех людей, которых вызвал сюда.

– А зачем вам автобус, сеньор?

Он вытянул руку, чтобы коснуться края автобуса.

Девушка перехватила его запястье и, резко развернув, ударила его лицом о борт автомобиля.

Он закричал, когда его нос начал размазываться по щекам.

– Кому ты позвонил, недоносок? – прошипела Франсуаз.

– Отпустите, отпустите руку, – закричал он.

Полковник Биллингс сделал вид, что смотрит в другую сторону.

Девушка недобро улыбнулась.

– Отвечай, или мне придется сломать тебе хваталку.

– Ничего я не знаю, клянусь Христом… Дьявол!

Соседство этих библейских персонажей показалось мне по меньшей мере странным.

Наверное, это было связано с тем хрустом, с которым сломалась плечевая кость управляющего.

– Говори, – приказала девушка. – У тебя еще много костей, чтобы их ломать.

Он застонал.

– Я вызвал федерального шерифа.

Френки выругалась – так, что полковник Биллингс поперхнулся слюной.

– Кто такой федеральный шериф? – спросил он.

Девушка отпустила менеджера, и тот сполз на асфальт, пачкая мой автобус.

Я ответил:

– Парень, который лишил этих несчастных их деревни. И я уверен, что он ненавидит не только хижины.

Скулы полковника напряглись.

– Мы успеем взлететь, – сказал он.

Солдаты выводили из автобуса остававшихся там людей. Крестьяне брели, поддерживаемые людьми в серо-зеленой форме, и не подозревали о нависшей над ними опасности.

Было тихо, ни один самолет не двигался по взлетной полосе. Если Биллингс не слышал рева трех автомобилей, мчавшихся по шоссе, то только потому, что не слушал.

– Боюсь, что не успеем, – ответил я.