Текст книги "Пятая профессия"

13

Сэвэдж встал настолько резко, что стул с грохотом упал.

– Так зовут моего агента. Сукин сын.

– Грэм твой агент? – Шок, отразившийся на лице Сэвэджа, заставил Акиру тоже вскочить на ноги. – Здесь какая-то ошибка. Я сказал “американец”. Но он на самом деле…

– Англичанин. Около шестидесяти лет. Полный. Лысый. Курит сигары. Всегда одет в костюм-тройку.

– Лучшего качества, – продолжил Акира. – Обожает шампанское и икру.

– Белужью. Шампанское – “Дом Периньон”. Это Грэм. Вот сволочь.

Рэйчел возвела руки вверх.

– Пожалуйста, кто-нибудь!.. Так что же выходит: вы оба имели одного и того же агента и не знали этого?

– Мы и не должны были этого знать, – ответил Сэвэдж. – Наша профессия тайная по определению. Ту работу, что мы выполняем, афишировать нельзя: в таком случае мы становимся мишенями.

– Нашим хозяевам мы гарантируем преданность, – продолжил Акира. – Ни единого лишнего слова: доверие обязывает. Ни единого нескромного вопроса. Но своим хозяевам полностью доверять мы не можем, поэтому скрываем собственные “я” на тот случай, если нас захотят заставить замолчать навсегда. Или, скажем, враги наших хозяев решат нас убрать.

– Вы говорите так, словно появились из другого времени, – тихо произнесла Рэйчел.

– Если вы это поняли, то поймете и все остальное, – уверенно сказал Акира. – Как бы я хотел… Жить триста лет назад.

Сэвэдж в недоумении уставился на Акиру и тут же перевел взгляд на Рэйчел.

– Видите ли, мы просто обязаны параноидально относиться к безопасности. И не только наших клиентов. Но и самих себя. Защитник полностью доверяет своему агенту. Потому что агент является единственной ниточкой, связывающей врага, клиента, задание и…

– Вас, защитников, – докончила Рэйчел и повернулась к Акире. – Итак. Грэм в качестве агента тоже должен быть параноиком.

– На которого полагаешься абсолютно во всем. Он не имеет никакого права предать доверие клиента, – сказал Сэвэдж.

– Или раскрыть анонимность защитников, права которых он представляет? – спросила Рэйчел.

– Именно. Вот почему мы с Сэвэджем ни за что на свете не узнали бы о том; что у нас один и тот же агент. Если бы Грэм хотя бы ненароком назвал мне имя любого защитника, интересы которого он еще представляет, я бы моментально перестал ему доверять, и стал бы подыскивать другого агента.

Сэвэдж обошел вокруг стола.

– Так, значит, Грэм соблюдал этику, не говоря нам о том, что мы страдаем от одних и тех же кошмаров?

– Ты выздоравливал шесть месяцев. И я тоже. Он тебя навещал.

– Каждую субботу, – ответил Сэвэдж. – В доме у Чесапикского залива.

– А ко мне он приезжал каждый четверг. В Виноградники Марты.

– И все это время ему было известно о том, что я считаю тебя убитым?

– Да, в то же время зная, что я считаю убитым тебя.

– Это неоправданно параноидальный агент. Он должен был нам обо всем рассказать!

– Ты считаешь, что он был в этом замешан?

– Это чертовски похоже на то, что я только что собирался сказать. Да, так оно и выглядит, – ответил Сэвэдж.

Лицо Акиры посуровело.

Рэйчел взяла их за руки и сжала.

– Не хотелось бы нервничать ни по какому поводу, друзья, но…

– Мы не собираемся вскакивать на следующий самолет в Штаты и оставлять вас на произвол судьбы, если вы беспокоились об этом, – сказал Сэвэдж. – Вы для нас стоите на первом месте.

– В таком случае… – Плечи Рэйчел опустились. Веки сами собой стали закрываться. – Мне необходимо… – Она уронила голову: – Безумно устала.

– Идите в спальню. Выспитесь.

Рэйчел зевнула.

– А как же вы?

– Не беспокойтесь. Мы с Акирой будем спать по очереди. Один из нас будет охранять вас денно и ношно. Ее голова упала на сложенные на столе руки. Сэвэдж отнес ее в спальню.

14

Когда Сэвэдж вернулся на кухню, он увидел, что Акира ушел. Стремительная проверка остальных комнат показала, что дом пуст. Нахмурившись, Сэвэдж распахнул входную дверь и обнаружил Акиру: его коричневое лицо было обращено к солнцу. Он сидел на расшатанных ступенях крыльца.

– Что-то не так? – спросил Сэвэдж.

– Надо было оглядеться.

– Ну, и?

Акира указал на виноградники.

– Кажется, все в порядке. Виноград собран. Так что все просматривается насквозь. В полях никого. Ты очень хорошо поступил, выбрав именно этот дом.

– Спасибо. – Сэвэдж сел рядом. – Если принимать во внимание твою подготовку, это высочайшая похвала.

– Простая констатация факта.

Сэвэдж улыбнулся.

– Я чертовски стараюсь выглядеть скромнягой.

Акира, несмотря на то, что его глаза оставались печальными, улыбнулся в ответ.

– У тебя прекрасный английский, – сказал Сэвэдж. – Где ты научился…

– Как-нибудь расскажу.

– Судя по всему, ты не в настроении. Омоте и ура. Верно?

Акира повернулся к нему.

– Частные мысли и общественные мысли? Ты знаком с японской логикой?

– Стараюсь помаленьку.

– Похвально. Но и обидно. Тебе никогда не преуспеть.

– Так я и думал.

– Как женщина? – спросил Акира.

– Она отлично держится. Нет, правда, впечатляет. Заслужила свой отдых. Ты знаешь, она даже не шевельнулась, когда я стал накрывать ее одеялом. Видимо, проспит до вечера.

– Итак. – Акира произнес слово как утверждение.

– Нам тоже поспать не мешает. Если хочешь, я отстою первую вахту. Ты сможешь принять ванну и…

– Ты измотан сильнее, чем я, – оборвал его Акира. – И работал дольше. Так что отдыхай первым.

– Этак мы можем спорить все утро. – Сэвэдж подобрал две гальки, встряхнул между ладонями, взял каждую в кулак и вытянул их перед собой. – Отдыхает маленький камешек.

– Ребячья игра?

– А почему нет? Не хуже, чем любой другой вариант.

Акира с удивлением выбрал левый кулак. Сэвэдж открыл его и сравнил с галькой в правом.

– Ты, похоже, скоро отправишься почивать, – сказал он.

Акира поклонился и рассмеялся.

– Хай.

– Это по-японски “да”?

– А, кроме этого, “разумеется”, “конечно”, “всенепременно”. Все зависит от интонации. – Акира внимательно посмотрел Сэвэджу в лицо. – Таких, как ты, мы называем искренними людьми. Доброжелательными. Серьезными.

– Но с жесточайшей внутренней травмой.

– Это идет вторым номером, – сказал Акира. – Первым же является возвращение нашего принципала к твоему нанимателю.

– Все подготовлено.

– Пока все, что я видел из твоей работы, было сделано безукоризненно. Но, чтобы убыстрить процесс, предлагаю над планом возвращения принципала поработать сообща.

– Это для меня большая честь. – Сэвэдж сложил ладони и поклонился.

– А затем двинем в Нью-Йорк.

Сэвэдж выпрямился.

– И выбьем из Грэма ответы на наши вопросы.

– Но есть кое-что, чего я пока с тобой не обсуждал. Это не имеет касательств к тому, что произошло с нами.

– Я знаю, – сказал Сэвэдж. – Камичи.

Акира выглядел удивленным.

– Сорок семь ронинов.

– Ты и о них знаешь?

– У них месть заняла два года, но в конце концов они добились своего.

– Камичи был единственным принципалом, которого я потерял, – голос Акиры сорвался.

– И единственным, которого потерял я. Если в этом каким-нибудь образом замешан Грэм… – Сэвэдж зло нахмурился. – Это даже не Рэйчел, не наши общие кошмары… то, что произошло с Камичи…

– Он должен быть отмщен, – Акира встал. – Если по данному вопросу мы пришли к согласию, то…

– Могли бы стать друзьями, – сказал Сэвэдж. Акира скосил глаза.

– Друзьями?

“Слишком много я захотел”, – подумал Сэвэдж.

– Временными товарищами, – сказал Акира. – Чтобы показать, что не только ты, но и я уважаю ваши традиции, в обычаях людей Запада…

Они пожали руки. Пожатие Акиры оказалось таким же сильным, как пожатие самураем рукоятки меча.

Сравнение напомнило Сэвэджу о мече, разрубившем тело Камичи и отрубившем голову Акиры.

Он только сжал свою ладонь еще сильнее.

И подумал о Грэме.

Часть вторая
«ВРЕМЯ БЕЗУМИЯ»

Гонки с препятствиями

1

Из Афинского аэропорта улетать было нельзя. Там наверняка дежурили люди Пападрополиса. Единственным международным аэропортом поблизости был Салоника, в нескольких сотнях миль к северу от Афин, да еще далее – Корфу. Без сомнения, за этими пунктами тоже установлено наблюдение. Пападрополис – как человек хронически нетерпеливый – наверняка решит, что беглецам необходим наиболее быстрый способ передвижения, даже несмотря на то, что до двух последних аэропортов придется добираться; если понадобится, довольно долго.

Из этого вытекало следующее: из Греции придется выезжать на машине, хотя это и пытка. Чтобы оказаться в безопасности, Сэвэджу, Акире и Рэйчел следовало двинуться на север, к Югославии – стране, в четыре раза превышающей Грецию по площади, – затем через горные массивы Северной Италии и, наконец, на юг через Францию к острову, контролируемому сестрой Рэйчел, лежащему возле Золотого Берега.

Конечно, лучше всего было бы использовать лодку. Даже такой богач, как Пападрополис, был не в силах поставить людей во всех портах Греции, хотя находящиеся близ Афин наверняка просматриваются разведкой, точно так же, как и вокзалы в этом районе. Поэтому Сэвэдж, Акира и Рэйчел поехали в Патрай, находящийся от них в четырех часах езды, на западном побережье Греции. Там они быстренько обсудили вариант подкупа местного рыбака с тем, чтобы он переправил их в Италию. Но можно ли будет довериться ему, ведь он скорее сдаст их властям, чем нарушит международное законодательство? Похоже, легальный переезд выглядел более заманчивым и безопасным.

– Все равно не дело, – высказался Акира. Было восемь вечера. Он стоял вместе с Сэвэджем и Рэйчел на темной аллее рядом с ярко освещенной пароходной кассой возле причала и осматривал поток машин и пешеходов. – Конечно, этот способ намного лучше, чем езда в автомобиле, но намного медленнее, чем полет.

– Который, как мы договорились, не про нас, – напомнил ему Сэвэдж.

– Касса так же ненадежна, как и аэровокзал.

– Без сомнений. Я пойду сам. Конечно, люди Пападрополиса знают о том, что я белый и предположительно американец, но здесь я смогу сойти за европейца. А вот японцу тут делать нечего. Тебя моментально засекут.

Через десять минут Сэвэдж вернулся.

– Наблюдения не заметил.

– Но это не означает, что его не было.

Сэвэдж согласно кивнул и раздал Акире и Рэйчел билеты.

– Вполне возможно, что и паром они держат под наблюдением.

– Или находятся на пароме, – сказал Акира. – Ограниченное пространство. Группа захвата.

– Это может сработать совсем в другую сторону. Потому что уже мы сможем заметить их.

Акира прикинул подобную возможность.

– Верно.

– Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Италии? – спросила Рэйчел.

– Девятнадцать часов.

– Сколько?

– Паром делает две остановки на побережье, прежде чем начинает пересекать Адриатику, – пояснил Сэвэдж. – Но его медлительность мне импонирует. Пападрополис вряд ли решит, что мы выберем настолько длительный путь к спасению. Мы отплываем через пятьдесят минут. Пошли к машине.

2

Сэвэдж с Рэйчел выехали на причал и пристроились в конце длинного хвоста машин и небольших грузовичков, готовящихся пройти таможенный контроль и взобраться на паром. В Италии, разумеется, тоже предстояло пройти таможню, но греки тщательно проверяли багаж на предмет вывоза и контрабанды древностей. Несмотря на то, что таможня была не слишком строгой, по крайней мере, не такой строгой как иммиграционный контроль, все же предстояло показать паспорта.

Паспорта. Свой Сэвэдж достал из сейфа в Афинах. Акира со своим никогда не расставался и носил его в непромокаемом пакете повсюду.

Но Пападрополис держал паспорт Рэйчел при себе, не давая ей таким образом возможности улизнуть за границу.

Обычным ходом в таком случае было отправиться в посольство Соединенных Штатов, где Рэйчел посетовала бы на потерю паспорта, с тем, чтобы ей выписали новый. Но весь процесс занял бы несколько дней, а других документов, подтверждавших личность Рэйчел, у нее не было. И наверняка Пападрополис, подозревая подобную возможность, поставил консульство под наблюдение.

Другим решением было достать женщине фальшивый паспорт. Но вся беда состояла в том, что на лице Рэйчел были многочисленные синяки, которые не смогла бы скрыть никакая косметика. Когда бы таможенник сверил лицо на фотографии с лицом стоящей перед ним особы, сразу бы стало понятно, что фотография сделана не далее чем день назад, и, следовательно, паспорт поддельный.

Собираясь спасать Рэйчел, Сэвэдж не подозревал о ее синяках и ссадинах. Но профессиональные привычки заставили его предусмотреть непредвиденный случай и разработать подробный план, базирующийся на невозможности достать для Рэйчел ее паспорт. Джойс Стоун показала ему фотографии своей сестры. Сэвэджа поразило абсолютное сходство между сестрами, хотя Рэйчел и была на десять лет моложе.

Поэтому он предложил Джойс вернуться на свою островную империю и использовать всю свою власть, чтобы заставить чиновников не штамповать ее паспорт по приезде. Спецпосыльный привез его Сэвэджу в Афины. Никому и в голову не могло прийти, что Джойс Стоун уехала из Греции.

Сравнивая фотографию с лицом младшей сестры, Сэвэдж вновь был поражен их невероятным сходством. Лишь две вещи разнили их. У Джойс Стоун были светлые волосы, у Рэйчел – каштановые. И Джойс выглядела кинозвездой, в то время как Рэйчел – побитой женой.

Из этого различия можно извлечь неплохую выгоду, подумал Сэвэдж. На ферме возле Афин он дал Рэйчел краску, чтобы она могла выкраситься из каштанового в блондинистый цвет. И сейчас, ведя автомобиль к таможенному контролю на въезде на паром, он, взглянув на Рэйчел, в изумлении покачал головой. Светлые волосы придали ей полное сходство с ее сестрой, а синяки только добавили лет. Теперь ее было вообще не отличить от Джойс.

Таможенник обыскал машину.

– Чемоданов нет?

– Только эти сумки, – показала Рэйчел, в точности следуя наставлениям Сэвэджа.

– Паспорта, пожалуйста.

Сэвэдж и Рэйчел протянули документы. Вскоре Акира пешком должен был взойти на паром, так что они снова станут единой группой. А пока так меньше шансов попасть под наблюдение.

– Джойс Стоун! – Таможенник в полном обалдении смотрел на Рэйчел. – Прошу прощения. Не узнал… Я являюсь поклонником вашего таланта, смотрел все ваши картины, но…

– Вы имеете в виду синяки?

– Выглядят так огорчительно. Разрушают совершенство. Что за ужасное?..

– Дорожное происшествие возле Афин.

– Мои глубочайшие сожаления. Мои соотечественники неуклюжи как слоны.

– Да нет, это была моя вина. Слава богу, ни я, ни он не пострадали. Серьезно. Я возместила бедняге все затраты на починку автомобиля и оплатила его счета за врачей.

Таможенник встал по стойке “смирно”.

– Ваше величество исключительно добры. Даже с этими ранами вы прекрасны и благородны.

– Могу я просить вас об одолжении?

– Я всего лишь ваш скромный поклонник.

Рэйчел дотронулась до руки офицера.

– Не говорите никому, что я на борту. Обычно я благосклонно принимаю обожание поклонников. Несмотря на то, что я оставила мир кино, я не забыла об обязательствах по отношению к тем, кто все еще меня помнит.

– Ваше великолепие навсегда пребудет в наших сердцах.

– Но не в таком виде. Могут сказать, что я подурнела.

– Вы прекрасны.

– Вы очень добры, – Рэйчел продолжала держать беднягу за руку. – Но на борту могут оказаться фотографы. Если вам нравятся фильмы с моим участием…

– Я их боготворю.

– Тогда, пожалуйста, не разрушайте их магнетизм. – Рэйчел посильнее сжала руку таможенника и отпустила ее.

Он отступил на несколько шагов назад.

– Вы не перевозите древности контрабандой. Так что прикажите вашему шоферу проследовать на борт.

– Благодарю. – Рэйчел наградила мужчину очаровательной улыбкой.

Сэвэдж поехал к парому.

– Вы – актриса, ничуть не хуже вашей сестры, а может даже лучше, – пробормотал он. – Очень, очень недурная.

– Э-э, я всегда ей завидовала, – произнесла Рэйчел, едва шевеля губами. – У нее всегда все получалось лучше. Но сейчас, когда я так напугана, то дошла до такой точки, когда могу доказать, что не хуже Джойс.

– Не собираюсь возражать. – Сэвэдж запарковал автомобиль на пароме. – А теперь подождем Акиру.

3

Но через двадцать минут, когда паром отчалил, Акира все еще не появился.

– Оставайтесь в машине, – приказал Сэвэдж Рэйчел. Чувствуя, как напряглись плечи, он выбрался наружу и стал внимательно обследовать длинные ряды между линиями автомобилей. В трюме воняло маслом и выхлопными газами. Остальные машины были пусты: пассажиры выбрались на верхние палубы. Они спали, ели, покупали освежающие напитки и восхищались лунными водами и огнями, освещающими береговую линию. Металлический пол трюма слегка вибрировал от приглушенного рыка работающих двигателей парома. Нигде, ничего. Акиры и в помине не было.

– Я передумал, – сказал Сэвэдж. – Выбирайтесь из машины. Держитесь рядом. Если что-то случится – бегите. Наверху должны быть охранники. Держитесь ближе к ним.

Рэйчел быстро встала рядом с Сэвэджем.

– Что-нибудь не так?

– Пока не знаю. – Сэвэдж продолжал осматривать трюм. – Но к этому времени Акира должен был бы к нам присоединиться.

– Или, если его что-то встревожило – проверять пассажиров.

– Возможно… А мог и в беду попасть.

Несмотря на то, что вокруг со всех сторон стояли автомобили, Сэвэдж чувствовал себя беззащитным и голым.

Он взял за привычку не пересекать международных границ с оружием. Конечно, на многих пропускных пунктах, в различных странах, проверка проводилась небрежно, а пистолеты, состоящие по преимуществу из пластика, не отражались на экранах рентгенов, особенно, когда перевозились в разобранном виде. Но у Сэвэджа на этот раз был цельнометаллический револьвер “магнум-357”, не разбиравшийся на части: его можно было лишь избавить от барабана – и все. К тому же, когда Греция и Италия довольно терпимо относились к террористам, фанатики тут же этим воспользовались и преподнесли гостеприимным хозяевам несколько жестоких сюрпризов. После чего те, разумеется, усилили проверку на границах. Поэтому, прежде чем отправиться на паром, Сэвэдж с Акирой выкинули свои пистолеты в канализационный люк.

Но сейчас Сэвэдж жалел, что поступил подобным образом. Шаги звонко раздавались в металлической коробке трюма. На лестнице появился какой-то человек. Сэвэдж молил бога, чтобы это был Акира.

Нет! Человек был европейского типа, белый.

Сэвэдж почувствовал, что ему словно невидимые руки сдавили грудь. Он болезненно выдохнул.

Человек носил униформу. Увидел Рэйчел и Сэвэджа – направился к ним.

– Прошу прощения, сэр. Но пассажирам запрещено здесь находиться.

– Я знаю. Просто жена забыла свой кошелек. Пришлось, вот, вернуться.

Человек подождал, пока Сэвэдж с Рэйчел прошли мимо него. Пока он обходил трюм, Сэвэдж сосредоточился на вершине лестницы.

– Подразумевается, что чем больше народа, тем безопаснее, правда? – Рэйчел старалась говорить уверенно, но у нее ничего не выходило.

– Так, может, сольемся с толпой?

– И отыщем Акиру. Но помните одно, – сказал Сэвэдж, – вашему мужу неизвестно, как я выгляжу, и его люди повсюду ищут рыжую женщину, а не блондинку.

– Но синяки не скроешь.

– Если вы обопретесь на поручни, зароете подбородок в ладони и будете внимательно изучать воду, то в темноте ваше лицо никто не опознает. Ну, что, готовы?

Она на секунду затрепетала, а затем кивнула.

– Только держите меня за руку.

4

Паром был огромный, и мог перевезти за один раз до шестисот пассажиров. После трюма шли палубы Б и А, на которых были размещены каюты и шеренги шезлонгов. Сэвэдж снял каютку, но пока Акира не был найден, он не мог рисковать и запираться в ней: укрытие могло превратиться в ловушку.

Взбираясь наверх, он услышал многоголосый говор с главной палубы и смесь различных языков и акцентов. Морской ветерок освежал потный лоб. Сэвэдж покрепче сжал трясущуюся руку Рэйчел и шагнул в распахнутый люк. И тут же его охватила волна толкающихся, спешащих и переговаривающихся пассажиров.

Рэйчел вздрогнула.

Сэвэдж обнял её за плечи и повел сквозь толчею подальше от освещенного пространства, к притененным поручням. В тот момент, когда она оперлась о металлические перила локтями и опустила лицо в ладони, Сэвэдж повернулся лицом к толпе.

Где же Акира?

Паром имел прогулочную площадку, обрамлявшую ресторан и бар на средней палубе. Сквозь окна Сэвэдж видел сидящих за столами людей.

Акира.

Где, черт побери, Акира!?

Пять минут. Десять. У Сэвэджа скрутило желудок. Но, несмотря на необходимость поисков, он не мог оставить Рэйчел даже на минуту, даже заперев ее в каюте. Так что их пришлось отложить.

Из толпы европейцев отделился азиат и пошел по палубе к Сэвэджу.

Акира!

– Двое, – шепнул он, приближаясь.

Сэвэдж посмотрел в сторону ресторана и отвернулся, взглянув на море, но при этом уголком глаза не теряя японца.

– Проведи их мимо еще разок, – буркнул он едва слышно.

Когда он снова взглянул на палубу, Акира исчез. Растворился в толпе.

Мимо прошествовали двое: пиджаки были им чересчур тесны. Они не вмещали мускулистых грудных клеток. На лицах мужчин застыли угрюмые ухмылки.

А может, это просто приманка для того, чтобы дать понять добыче, что ее взяли под наблюдение, в то время как другие члены разведывательной группы наблюдают за реакцией Акиры? – подумал Сэвэдж. Такое волнение возможно. Но эти двое не так уж неуклюжи, а мишенью является никак не Акира, а Рэйчел, поэтому, пока Акира не обращает на преследователей внимания, они не могут быть уверенными в том, что отыскали нужного им японца. И еще: ребятки не схватили Акиру и не допросили его с пристрастием, значит, им придется ждать, пока японец не встретится с двумя белыми – мужчиной и женщиной. Только после этого, поняв, что Рэйчел покрасила волосы, они поймут, что обнаружили тех, кто им нужен.

Так, что же нам делать? – думал Сэвэдж. – Играть в прятки по всему парому?

Чувствуя, как колотится пульс, он осмотрел толпу, ища в ней лица, которые бы выказывали интерес к нему и Рэйчел. А когда мимо прошел Акира, а за ним снова потянулась предыдущая парочка, Сэвэдж сделал заключение, что преследователей всего двое.

Но от этого проблема не стала проще.

Черт, что же с ними делать?

Простейшим способом было бы заставить Акиру водить их по прогулочной палубе до тех пор, пока все пассажиры не рассосались и не отправились бы по постелям. Тогда Сэвэдж мог бы начать охоту за охотниками, вывести их из строя и вышвырнуть за борт.

Но что если разведчики имеют приказ, пользуясь телефонами “борт – берег”, через определенное время докладывать своему начальству о своих достижениях, даже если они отрицательные? В SEALs такова была основная стратегия. Если команда не рапортовала в назначенное время, первое, что приходило командиру в голову, – проблемы с технической базой, и ребята направляются в надежное укрытие. Если же не звучало повторного доклада, командир решал, что команда либо захвачена в плен, либо еще того лучше – убита.

Поэтому вполне возможно, что, не дав этим людям отзвониться в нужное время, они тем самым поднесут Пападрополису возможность установить, в каком направлении следует копать.

Пока Сэвэдж анализировал проблему, его встревожил вывод, из нее проистекавший. А что если они уже отрапортовали? Что если они доложили начальству, что обнаружили японца, вполне подходящего под описание Акиры? В таком случае завтра утром на паром сядет компания, несколько большая, чем эти двое. А остановка будет в Игуменице.

Слишком много неизвестностей.

Но данную ситуацию следовало прекратить как можно быстрее.

Надо было что-то делать.

Сквозь окно Сэвэдж увидел Акиру, сидящего в ресторане и опускающего пакетик чая в чашку с водой.

Мужчины ненавязчиво следили за ним, сидя на несколько столиков дальше. Один из них что-то сказал другому. Тот кивнул. Первый поднялся и вышел из ресторана в дверь, противоположную той, рядом с которой стоял Сэвэдж.

Сэвэдж выпрямился.

– Рэйчел, пошли.

– Но куда?..

– Нет времени объяснять.

Он провел женщину через дымный зал бара позади ресторана, вышел на палубу и взглянул вдоль площадки: мужчина стоял у телефонов. Он вставил в прорезь кредитную карточку и нажал ряд, кнопок.

– Рэйчел, обопрись, как раньше, на перила.

Сэвэдж быстро подошел к телефонам и встал рядом с человеком, снял трубку.

– Мы пока не знаем, – говорил тот. Почувствовав прибытие постороннего, он обернулся к Сэвэджу и нахмурился.

Сэвэдж притворился, что не заметил взгляда, и продолжил набирать какой-то номер.

– Именно японец, – говорил мужчина. – По описанию подходит, но нам ведь не были даны специфические детали. Возраст, рост, вес – этого недостаточно для того, чтобы быть полностью убежденным.

– Привет, дорогая, – сказал Сэвэдж в трубку. Номера он набрал наугад и теперь слушал сигнал “занято”. – Нет, я просто хотел предупредить, что попал на паром из Патрая.

– Убедиться? – переспросил человек. – Каким же образом?..

– Ага, в Италию прибудем завтра в пять вечера, – сказал Сэвэдж.

– Спросить его? – Человек снова хмуро зыркнул в сторону Сэвэджа, не имея возможности говорить настолько свободно, насколько бы ему этого хотелось. – Но ведь если это он, то, по-моему, лучше всего подождать и проверить, не встретится ли он со своими приятелями. Из того, что мне известно об этом человеке, нас двоих будет явно недостаточно для того, чтобы заставить его повиноваться.

– И я страшно хочу тебя, дорогая, – промурлыкал Сэвэдж в трубку.

– А-а, эта идея мне кажется получше. Да-да, присылайте побольше посредников на “переговоры”.

– Да нет, все, по-моему, вполне. Всех клиентов по списку я опросил, – продолжал говорить с короткими гудками Сэвэдж. – Мне наобещали черт знает чего.

– Корфу? – Голос мужчины прозвучал озадаченно, – Но ведь это вторая остановка. Почему же им не сесть на паром в Игуменице? А, понятно, понятно. Если команда в Корфу уже подготовлена, то пусть остается на своем месте. Кроме всего, им не уйти с острова в этот час. Они просто не в состоянии пересечь пролив и попасть с Корфу на Игуменицу.

– Я тоже тебя люблю, дорогая, – промурлыкал снова Сэвэдж.

– Хорошо. Увидимся завтра утром в девять, – сказал мужчина. – Если за это время случится что-нибудь экстраординарное, я вам дам знать.

Он повесил трубку и пошел обратно в ресторан.

Сэвэдж: тоже повесил трубку и в темноте отправился к Рэйчел, в одиночестве стоявшей у поручней.

– Планы изменились, – сказал он.

– Не понимаю.

– Похоже, что и я не очень. – Сэвэдж нахмурился. – Я пока лишь разрабатываю детали.