Текст книги "Первое послание к Коринфянам"
Автор книги: Дейвид Прайер
Жанр: Религиозные тексты, Религия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Павлу, вероятно, задавали вопрос о девственности. Он пишет об этом вначале с позиций трудностей современной обстановки (26–31), а затем с прагматических позиций, с точки духовного осмысления создавшейся ситуации (32–35), и завершает свои рассуждения реальной оценкой позиции молодой пары влюбленных (36–38).
Хотя среди исследователей нет единого мнения по поводу точного значения термина «девство» («девственницы», parthenoi), вероятнее всего, Павел здесь сталкивается с точкой зрения приверженцев аскетизма, который был распространен в Коринфе[137]137
Более подробно см.: Bruce, pp. 73–74.
[Закрыть]. Зная, что апостол отдает предпочтение целибату (о чем говорится в 7:26,32,38,40), они хотели услышать от него подтверждение этому. Павел здесь разъясняет свою позицию предельно честно. Он не выступает против брака как такового, но, скорее, против связанных с ним «скорбей» (thlipsin, 28) и «забот» (merimnai, 32 и дал.), которые неизбежны в браке. Он, таким образом, дает совет тем, кто стоит на пороге решения, раздумывая, вступать ли ему в брак.
Одна мысль постоянно тревожит Павла. Впервые он размышляет об этом в послании. В ст. 26 он говорит о настоящей нужде, а в ст. 29 – о том, что время уже коротко; в ст. 31 он подчеркивает, что проходит образ мира сего. Что имеет в виду Павел? Согласно комментариям Брюса, «в рамках своей пастырской опеки в этой главе Павел проводит обсуждение вопроса о браке и безбрачии в эсхатологическом ключе»[138]138
Bruce, р. 74.
[Закрыть].
Фраза «по настоящей нужде», вероятно, означает нужду, которая возникает в сложных жизненных ситуациях. Иисус Сам говорил достаточно подробно о таких бедственных обстоятельствах, «великом бедствии» (anankE) и гневе «на народ сей» (то есть на евреев; Лк. 21:23). Непосредственный контекст этих грядущих бедствий – разрушение Иерусалима, которое произошло спустя примерно пятнадцать лет после написания Павлом Первого послания к Коринфянам. Одним из тяжелейших последствий приближавшегося кризиса должен был стать сокрушительный удар, направленный на семью. Тот, кто побывал в Уганде или Зимбабве, мог видеть немыслимые разрушения, которые произвела в этих странах война. Едва ли там найдутся семьи, которых не коснулись страшные последствия военных действий. Каждый христианин, особенно с таким горячим сердцем, как у Павла, искренне стремится помочь людям избавиться от подобных страданий. Непреложные факты ясно показывают, что в подобных ситуациях именно семейные пары более других подвергаются невыносимым страданиям. Ср. ст. 28: Но таковые (состоящие в браке) будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль.
Необходимо принять во внимание несколько факторов, чтобы лучше понять ход мыслей Павла. До недавнего времени преследованиям в основном подвергались иудеи[139]139
Присутствие Акилы и Прискиллы в Коринфе в качестве главных помощников Павла было следствием изгнания (согласно императорскому указу) всех евреев из Рима; ср.: Деян. 18:1,2.
[Закрыть]. Римские власти (не только в столице, но и в провинции) подчас не могли разобраться, в чем состоит реальная опасность и в чем разница между длительно существовавшей угрозой иудаизма и вновь возникшей христианской сектой. Жесточайшие преследования, карательные меры императора Нерона уже направлялись против разрозненных и разбросанных по всей империи христианских общин. Павел сам столкнулся с весьма сложной ситуацией подобного рода в Эфесе, откуда он и писал теперь свое послание (ср.: Деян. 19).
В голове Павла сложилась определенная картина: по его представлению, события, связанные с разрушением Иерусалима (предсказанным Иисусом) и происшедшие в микрокосме, в окружающем мире (Средиземноморская область I в. н. э.), были прообразом космических событий конца времен. Вероятно, вполне логично полагать, что Павел призывал к твердости, благоразумию и единомыслию перед лицом надвигавшейся катастрофы. Практический совет Павла (в ответ на просьбу коринфян по поводу решения вопроса о заключении брака) был дан с учетом реальной обстановки на тот момент. Ходж[140]140
Quoted in Bruce, p. 74.
[Закрыть] комментирует это следующим образом: «Апостол пишет коринфянам с позиций советника, который предостерегает военных от вступления в неравный бой с вражеской армией».
Нет веских оснований полагать, однако, что Павел мыслил здесь эсхатологическими категориями. Вполне возможно, что церковь в Коринфе столкнулась с весьма суровыми обстоятельствами, о которых нам не известно ничего, апостол же знал много. Учитывая обстановку, он считал, что наилучший выход из сложившейся ситуации – не стремиться к заключению брака. «Во время шторма на море нет возможности поменять корабли»[141]141
Morris, p. 116.
[Закрыть].
В своей второй ключевой фразе в ст. 29 Павел (время уже коротко) буквально имеет в виду следующее: «Этот кризис был предопределен. Слово „время", kairos (ср.: 7:5), обозначает особо важный момент Божественного замысла. Этот „момент" был сокращен по определению, он не мог продлиться долго»[142]142
Ср.: Εφ. 5:16, где показано, что необходимо дорожить временем (kairos).
[Закрыть]. Но, независимо от того, много ли осталось времени, Павел подчеркивает, что нельзя руководствоваться мирскими соображениями: … имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся. Супружество, тяжелые потери, радости, материальные блага, торговля и предпринимательство – все это бремя повседневной человеческой жизни.
Сегодня мы тоже больше не можем полностью сосредоточиваться на этих реалиях. Точная оценка подобного рода ситуации в Коринфе I в. не теряет своей актуальности и для христиан, проживающих в современном стабильном обществе. Конечно, среди людей поколения 1980-х гг. (особенно неверующих) найдется немало таких, которые пренебрегают своими семейными обязанностями (например, многие супружеские пары не хотят иметь детей). Другие не оправдывают надежд современного материалистического общества своей пассивностью, отсутствием стремления к приобретательству. Острое чувство угрозы термоядерной войны среди европейцев (особенно, жителей Западной Германии) привело к необычному социальному явлению, которое можно проиллюстрировать на примере графства Корк на крайнем западе Ирландии. Многие граждане Западной Германии переезжают туда и работают в фермерских хозяйствах Западного Корка, поскольку авторитетными исследованиями было доказано, что это наиболее безопасное место в будущей ядерной войне между двумя великими державами.
Вероятно, уже наступил такой момент, когда христиане должны задаться вопросами, требующими даже более радикальных ответов на основе учения Павла, представленного в данной главе. Майкл Грин понимает значение фразы «время уже коротко» (29) почти буквально: «Время убрано, как парус на судне». Он объясняет это следующим образом: «Бог убирает „паруса" времени. Господь пришел в поворотный момент земной истории, пройдя через крест и воскресение, и мы живем между этим временем „собранных парусов" и вторым пришествием. Мы не знаем, наполнит ли еще когда-нибудь ветер эти паруса времени»[143]143
Отрывок из проповеди, произнесенной в декабре 1979 г. в Оксфорде, в церкви Св. Олдейта.
[Закрыть].
Две первые ключевые фразы Павла в этом разделе подготавливают надлежащую почву для третьей:…проходит образ (греч. schEma) мира (31). Самый лучший комментарий к этим словам вышел из-под пера Иоанна: «Не любите мира, ни того, что в мире… ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин. 2:15–17). Неразумно, просто глупо отдавать предпочтение «образу» быстро разлагающегося мира.
Этот тройственный, но одновременно единый по своей сути подход к современной Павлу ситуации в Коринфе объясняет и тот совет, который он дает относительно безбрачия:…хорошо человеку оставаться так (26; это принцип воздержания для каждого в определенных обстоятельствах). Соединен ли ты с женою? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены (27). Однако человеку, собственный выбор которого может вызвать у него серьезные угрызения совести, Павел говорит: Впрочем, если и женишься, не согрешишь (28).
В ст. 32–35 Павел вводит другую, связанную с прежней тему, которая не перестает волновать его: Говорю это для вашей же пользы… чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу (35). Апостол рисует перед нами картину продуманного и спокойного посвящения Господу. Ключевое слово здесь (которое встречается в оригинале в трех стихах шесть раз) относится к «заботам». В основе лежит греческое слово meros, или «часть». Когда Павел пишет:…я хочу, чтоб вы были без забот (32), он выражает тем самым пожелание о том, чтобы коринфских христиан ничто не разделяло, включая семейные заботы и домашние хлопоты. У состоящего в браке человека происходит конфликт интересов: …женатый заботится («разрывается на части») о мирском, как угодить жене… а замужняя заботится («разрывается на части») о мирском, как угодить мужу (33,34), то есть это свойственно и женатому, и замужней. Не состоящие в браке христиане могут уделять больше внимания духовным размышлениям и получению знаний, которые позволяют человеку более основательно посвятить себя служению. Когда человек принимает на себя груз ответственности за своего партнера в браке, а также и за детей, у него не остается достаточно времени для таких вещей.
Апостол не настолько наивен, чтобы предположить, что только не состоящие в браке христиане могут с полной отдачей служить Господу. Он продолжает говорить об их суетных тревогах как о способствующих раздвоению чувств, поскольку, хотя неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу… телом и духом (32 и 34), это само по себе не приводит к истинной святости. Это прерогатива Святого Духа. Если мужчина или женщина, не состоящие в браке (Павел, вероятно, имел в виду и тех, и других), не смогут с эмоциональных, психологических, а также духовных позиций прийти к решению о целибате, они не испытают всей полноты радости в Господе, ибо будут находиться в предвкушении радости заключения брака.
Далее, Павел не стремится здесь преподнести свои рассуждения как нравоучение, но просто констатирует факты (ср. ст. 35: Говорю это для вашей же пользы): действительно, женатый должен заботиться о своей жене, он также должен угождать и Господу. Павел ни в коей мере не стремится своими увещеваниями «наложить узы», надеть петлю на шею замужних и женатых христиан, дабы они почувствовали на себе тяжкое бремя супружества.
Итак, мы снова возвращаемся к исходному утверждению Павла о том, что и брак, и безбрачие в равной мере являются дарами (charismata) Божественной благодати. Не состоящие в браке находят личное удовлетворение в этом даре, харизме (charismа) безбрачия (целибата); состоящие в браке могут безраздельно посвятить себя Господу в даре (charisma) супружества.
6. Обрученные пары (7:36–38)
Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет, – не согрешит; пусть таковые выходят замуж. 37 Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, – тот хорошо поступает. 38 Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше.
Очевидно, в Коринфе были люди, налагавшие на обрученных жениха и невесту обязательство воздерживаться от заключения брака по возможности дольше. Те, кто защищал такую позицию, вероятно, приводили те же доводы, что и ныне: они сами в значительной мере познали розы (и шипы) супружеской жизни. Для таких людей призывать к самоконтролю было делом обычным. Павел, однако, не позволяет возвести такого рода самоотвержение в ранг высшей добродетели, равно как и не разделяет точки зрения более либерально настроенных обрученных пар о допустимости добрачных сексуальных контактов. Если обрученная пара не в силах сдерживать свои плотские вожделения[144]144
«Если его чувства пылают» – это парафраз греч. слова heperakmos, которое может относиться либо к мужчине, которого обуревают страстные желания, либо к женщине, чья пора расцвета миновала.
[Закрыть], физическое стремление друг к другу, тогда им следует пожениться и получить благословение Бога:…выдающий замуж поступает хорошо (38); пусть делает, как хочет, – не согрешит (36). Это практически тот же совет, что и в 7:9. Если же они могут подождать, то это тоже хорошо (37). Апостол призывает их быть честными по отношению друг к другу: их решение должно быть твердым, всесторонне обдуманным, основанным на том, что сексуальные желания находятся под таким строгим контролем, что его нарушение не может принести им настоящего удовлетворения. Первостепенное значение здесь имеет то, что помолвленные, которые настроились на определенное ожидание, и те, кто считает, что лучше вступить в брак, чем сгорать от страстного желания, не рискуют потерять благорасположения Божьего.
7. Вдовы (7:39,40)
Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. 40 Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.
Подчеркнув, что супруги должны всю жизнь сохранять верность друг другу, далее Павел говорит о вдовах. Им он предоставляет полную свободу при решении вступать или не вступать в новый брак. Единственное твердое и важное условие, которое лежит в основе предполагаемого повторного брака, – только в Господе[145]145
В более общем смысле эта фраза может означать «только по воле Божьей». В данном случае акцент на другом, и не важно, является ли предполагаемый партнер христианином.
[Закрыть]. На первый взгляд, такая позиция кажется неожиданной в свете общего акцента всей главы на том, что христианину лучше оставаться в прежнем положении. Впрочем, далее Павел подтверждает свое первоначальное мнение о том, что для христианской вдовы лучше оставаться одинокой, невзирая на то что у нее еще могут сохраняться сексуальные желания.
С самых ранних лет христианской церкви, о которых рассказывается в Деяниях святых Апостолов, вдовам оказывалось особое внимание в общинах (Деян. 6:1 и дал). По-видимому, на самом раннем этапе истории церкви был установлен особый «орден вдов», в рамках которого осуществлялась специальная забота о вдовах, которая была прекрасной иллюстрацией чисто религиозной практики: «…чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем» (Пак. 1:27). После того как этот обычай укоренился в поместных церквах, Павел поручил Тимофею разработать специальное руководство для деятельности таких орденов (ср.: 1 Тим. 5:3—16). В приведенных советах своему сподвижнику в Эфесе, откуда апостол пишет это послание в Коринф, он убеждает Тимофея не принимать в этот орден «молодых вдовиц» (1 Тим. 5:11), считая, что при этом может возникнуть много отрицательным моментов, хотя есть и положительные. К «истинным вдовицам» (1 Тим. 5:3) Павел причислял вдов в возрасте не менее шестидесяти лет (1 Тим. 5:9). Женщина на склоне лет, ставшая вдовой и страдающая от одиночества, может в дальнейшем стремиться обрести себе партнера в новом браке только из боязни остаться одной.
Тот факт, что Павел снова (7:40) высказывает свое личное мнение (как и в 7:25), вероятно, свидетельствует о том, что на данном этапе он начал задумываться над этой проблемой. Его заключительная ремарка (…и я имею Духа Божия), возможно, снова отражает тот же элемент иронии, который был вообще свойствен его взаимоотношениям с церковью в Коринфе.
8:1-13
8. Свобода и ответственность за других
В следующем крупном разделе (8:1 – 11:1) Павел сосредоточивает внимание на важной и болезненной для коринфян проблеме (впрочем, не только для них, но и для всей раннехристианской церкви) – проблеме идоложертвенных яств (tOn eidOlothutOn). Эта тема не представляется сегодня актуальной. Баркли пишет по этому поводу: «Жертвоприношения богам были неотъемлемым элементом жизни в древности. Жертвы были двух родов: частные (личные) и общественные. В первом случае жертвенное животное разрубалось на три части. Одна часть сжигалась на жертвеннике в знак посвящения богу, другую часть получали священники, а оставшееся мясо забирал сам жертвующий. Это мясо он приносил на общий стол. Иногда пиры происходили в доме хозяина; иногда даже в храме бога, которому была принесена жертва… Проблема, с которой сталкивался христианин, состояла в возможности или невозможности его участия в подобного рода празднествах. Мог ли он вообще прикасаться устами к тому, что было принесено в жертву идолу, языческому богу? Если нет, то он должен был полностью отказаться от участия в таких общественных мероприятиях… Во время принесения общественной жертвы также сжигалась вначале ее треть, затем священники получали причитающуюся им долю, а оставшаяся часть поступала в распоряжение официальных властей. То, что оставалось, распродавалось на рынке, а потому, даже если какое-то мясо было куплено на торжище, не исключено, что оно уже приносилось в жертву идолу или языческому богу…
«Еще больше осложнял дело тот факт, что люди верили в бесов и злых духов и страшились их… Последние постоянно искали возможности проникнуть внутрь человека, а если это им удавалось, то они могли причинить вред его телу и нанести урон разуму… Эти духи проникали в организм человека вместе с пищей. Один из способов избежать этого заключался в посвящении пищи доброму богу… Отсюда следовало, что человеку вообще не следовало употреблять мясо, если оно каким-то образом было связано с обрядом жертвоприношения языческому богу. Мог ли христианин есть такую пищу?.. Для христиан в Коринфе, как и в любом другом крупном городе, это было жизненно важной проблемой, которую следовало решить тем или иным способом»[146]146
Barclay, p. 79ff.
[Закрыть].
Таким образом, вопрос об идоложертвенной пище распадался на две части: принимать участие в языческих празднествах или нет? Есть ли пищу, купленную на торжищах, если ее происхождение сомнительно? Ситуация существенно осложнялась строгими предписаниями кошерных иудейских законов, а также многочисленными ригористами в коринфской церкви. К этому следует еще добавить знаменитое иерусалимское постановление (Деян. 15:29), предписывавшее обращенным из язычников воздерживаться от употребления идоложертвенной пищи.
Хотя сам Павел никогда (насколько мы можем судить) в Коринфе не ссылался на это постановление, вполне вероятно, что члены партии Петра (ср.: 1 Кор. 1:12) использовали его в поддержку своего ригоризма. Брюс[147]147
Bruce, p. 79.
[Закрыть] делает важное наблюдение по поводу того, что Павел был единственным авторитетным лицом в апостольской или околоапостольской церкви, не решавшим проблему идоложертвенной пищи путем абсолютного запрета на нее. Тем самым он стремился подчеркнуть, что в решении этой центральной проблемы не даст праздновать победу законникам. Этот насущный вопрос был связан с повседневной жизнью, и уступить в нем законникам хотя бы на йоту было бы фатальной ошибкой.
Иудейские законники в христианском сообществе Коринфа приводили три главных аргумента в поддержку запрета на употребление идоложертвенной пищи своими собратьями-иудеями: 1) эта пища была отмечена клеймом идолопоклонства; 2) язычники, естественно, не платили с нее десятину и 3) жертва, вероятно, закалывалась не надлежащим образом. А как тогда следовало поступать христианам? Среди них были противники законников, которые считали все эти споры просто унизительными и пустыми: разве приличествует тем, кто обрел свободу в Иисусе Христе, заниматься такими никому не нужными рассуждениями о пище? Таким путем не только можно стать посмешищем для окружающих, но и уничтожить все достижения проповеди Евангелия. И снова Павел оказался втянутым в противостояние двух религиозных групп: как можно было сохранить радость и спокойствие среди них и не исказить при этом евангельскую истину? Среди коринфских христиан и так было много разногласий и споров, и он не хотел подливать масла в огонь.
Принимая во внимание аргументы в 8:1 – 11:1 в целом, можно сказать совершенно определенно: Павел выступал за свободу (см. особенно: 8:8; 9:1—12,12а). Он защищал две категории свободы: абсолютную свободу во Христе (8:8; 9:19 и 10:29) и свободу ограничивать свободу собрата, чьи убеждения еще не устоялись (8:13; 9:12,15,19). Важно, что Павел признает намеренное ограничение своей абсолютной свободы во Христе ни в коей мере не для собственного блага:…дабы… самому не остаться недостойным (9:24–27).
После этого краткого обзора трех указанных глав мы более подробно остановимся на гл. 8, где Павел рассматривает три важных аспекта общей проблемы: отвергнутый принцип, поставленный на карту, фундаментальную истину о Боге и непреложность высшего нравственного принципа.
Ключевой принцип: любовь назидает (8:1–3)
О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все имеем знание. Но знание надмевает, а любовь назидает. 2 Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; 3 Но кто любит Бога, тому дано знание от Него.
Вспомним, какие две религиозные группы существовали в Коринфе: законники – строгие приверженцы исполнения буквы закона («делай то, что говорит закон») и свободомыслящие (вольнодумцы; «мы знаем, что лучше быть свободным»), Павел отвечает им по сути: имеет значение любовь, а не знание того или иного рода. Павел здесь не порицает «знание» как таковое. Он подчеркивает лишь, что истинная любовь (agapE) должна контролировать и характеризовать любое знание (gnOsis). Дух, который движет нами, когда мы говорим, во многом является частью наших истинных знаний. Годе выражает это следующим образом: «Знание, лишенное любви и созидательной силы, если рассмотреть его более пристально, по сути не является истинным знанием»[148]148
Godet, I, р. 408.
[Закрыть].
Слово «знание» (gnOsis) встречается шесть раз в трех стихах, и здесь мы сталкиваемся с тем, что в конце концов оно отражает основу споров гностиков. Некоторые из крылатых выражений сторонников вседозволенности приводятся как цитаты, причем с эмфатическим личным местоимением:…мы все имеем знание (1). Другие лозунги выявляются в ст. 4. Павел стремится поставить знание на место, которое ему принадлежит по праву, в соответствующем контексте и обрамлении. Знание само по себе, особенно то, которое выставляется напоказ коринфскими гностиками, только надмевает, а обладающий им подобен надутому воздушному шару. Уже не в первый раз апостол стремится умерить их пыл (ср.: 1 Кор. 4:6,18; 5:2). Знание важно, и мы все обладаем им, но само по себе оно ничего не значит. Христианин должен преисполниться любви, поскольку любовь назидает (1).
Павел хотел, чтобы церковь в Коринфе была сильной и крепкой и могла бы нести свое бремя, а для этого требовался твердый фундамент христианской любви, которая не кичится собой (ср.: 1 Кор. 13:4). Когда характер христианина зиждется на любви, а сам он возрастает в познании, его больше заботит не то, насколько хорошо он знает Бога, но знает ли его Бог. Это действительно можно назвать истинным свидетельством любви к Богу (ср.: Гал. 4:8,9). Человек, обладающий истинным знанием, не гордится им, но смиренно стремится к поискам еще не познанного.
Эта истина непосредственно касается гностического подхода к религии, который отличался претенциозностью и самолюбованием и для которого были характерны вопросы такого рода: «Как далеко я могу идти?» или «Что в этом для меня?» Этот эгоцентрический подход в корне отличается от любви-агапе, которая полна готовности отдавать, помогать, назидать. Любить Бога – единственно верный ответ на Его любовь, явленную нам в Его Сыне (высший смысл которой открылся нам в Его смерти) (ср.: 1 Ин. 4:10). С любви начинается путь познания Богом. Всякое истинное знание, таким образом, открывает нам путь к совершенному знанию о нас, которым обладает Бог.
Нам не доступна полнота знания, ибо мы «знаем отчасти» (1 Кор. 13:9), а потому крайне опасно придавать чрезмерное значение знанию, особенно тому эзотерическому и исключительного рода знанию, за которое ратовали гностики[149]149
Необходимо помнить, что ересь гностицизма в полную силу сформировалась во II в. Павел же говорит о начальном этапе становления гностицизма.
[Закрыть]. Их версия духовной «исключительности» была антитезой истинной любви-агапе, которая открылась в жертвенной смерти Христа. Эта любовь созидает Тело Христово.
Можно теперь применить этот отвергнутый принцип к частному вопросу об идоложертвенной пище. Здесь Павел подчеркивает, что особое знание о ритуальном и религиозном происхождении конкретного куска мяса, лежащего на рыночном прилавке или на столе гостеприимного хозяина, ничего не дает для назидания в вере наших собратьев-христиан. Гораздо важнее для них – видеть, как я поступлю в этой щекотливой ситуации. Мои тонкие познания в области богословия или даже фундаментальных христианских истин не могут дать ничего, разве что произвести впечатление на окружающих.
Если, с другой стороны, я постараюсь тщательно взвесить, как может отреагировать на мое поведение мой собрат-христианин, и поступлю соответственно, я буду созидать Тело Христово. Следовательно, каждый должен строить свою жизнь, задумываясь, приблизят ли его поступки людей к Богу, будут ли способствовать укреплению их христианской веры? Когда знание христианина освещается лучами любви, он ясно демонстрирует, что знает Бога и что Бог знает его, то есть его взаимоотношения с Богом углубляются.
2. Фундаментальная истина: Бог един (8:4–6)
Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого. 5 Ибо, хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, – так как есть много богов и господ много, – 6 Но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им.
Частичное «знание» коринфской группы заключалось в очевидном (для них самих) факте:…идол в мире ничто (4). Павел с готовностью соглашается с этим, а также подтверждает другую, несомненную для них истину:…нет иного Бога, кроме Единого. Это столь же непреложная истина, говорит Павел, как и то, что, хотя и есть так называемы боги, «…все боги народов – идолы» (ср.: Пс. 95:5). Это основополагающая библейская истина, и мы не должны ни на йоту отступать от нее.
Фактически, мы просто берем крылатую фразу коринфских гностиков:…нет иного Бога, кроме Единого, и затем начинаем обсуждать и спорить, действительно ли все поклоняются одному Богу, но под разными именами и разными путями. Современный универсалистский (синкретический) подход в целом либо отвергает, либо оставляет без внимания специфику христианской вести.
Если же мы более внимательно рассмотрим утверждение в 8:6, то увидим, что именно подчеркивает Павел: Но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им. Могут быть так называемые боги, или на небе, или на земле, – так как есть много богов и господ много (5). Павел категорически заявляет о существовании Бога-Отца (и мы должны увидеть в этой фразе всю глубину и богатство новозаветного богословия об Отцовстве Бога) и равного Ему по статусу и власти Иисуса Христа. Отец – Тот, из (греч. ек) Которого происходит все сущее, то есть Он – источник и начало; Он также – цель (греч. предлог eis) и смысл нашего существования. Иисус Христос – первоначало и посредник, то есть Тот, через (греч. did) Кого было сотворено все сущее.
Наиболее естественно полагать, что местоимения «мы» и «нас» в данном отрывке относятся к христианам: таким образом, Иисус служит мостом, который соединяет нас с Богом, Он – посредник, ходатай, путь к Богу (ср.:Ин. 14:6;Рим. 11:26;Кол. 1:15 и дал.; 1 Тим. 2:5,6). Это фундаментальная истина, от которой не может отступить апостол Павел. Существуют коренные отличия и непреодолимая пропасть между Богом (Отцом нашего Господа Иисуса Христа) и богами, которым поклоняются во всех других религиях, хотя можно найти и много второстепенных сходных характеристик.
Что же тогда такое эти многочисленные так называемые боги и господа на небе и на земле? Библия говорит об этом ясно и однозначно. Они представляют собой eidOla, «копии», не имеющие никакого отношения к реальности. Таким образом, слово «идол» используется как по отношению к истукану, сделанному из дерева или камня, так и к божеству, которому при этом поклоняются. Пророк Исайя пишет: «Делающие идолов все ничтожны, и вожделеннейшие их не приносят никакой пользы» (Ис. 44:9 и дал.). Далее он перечисляет всех ремесленников, которые прилагают руку к изготовлению идолов: кузнецы, плотники, лесорубы, хлебопеки, повара – все работают с одним и тем же куском дерева, выросшего в лесу, а затем поклоняются мертвому бревну. Ничто – вот прекрасная характеристика нереальной, лишенной духовного измерения истины.
Но это не полная картина идолопоклонства в Ветхом Завете. Во Второзаконии есть очень важный текст на эту тему: «И утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего. Богами чуждыми они раздражили Его, и мерзостями разгневали Его. Приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши» (Втор. 32:15–17).
Боги языческие не являются богами в собственном смысле этого слова; они – просто идолы, то есть изделия рук человеческих, которым поклоняются люди. Но за этими «копиями» (eidOla) стоят духовные силы, названные в предыдущем разделе «бесами».
Сказанное отражает не только ветхозаветное учение, об этом же говорится, например (хотя и не в таком явном виде), в 1 Фес. 1:9 и ясно выражено в Гал. 4:8,9, где Павел говорит христианам: «Но тогда, не знавши Бога, вы служили богам, которые в существе не боги; ныне же, познавши Бога, или лучше, получивши познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им?»
Совершенно ясно, что поклонение идолам – одновременно и дань нереальному, и слишком реально само по себе. Это как раз то, о чем говорит сам Павел в 10:19,20: «Что же я говорю? то ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет; но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу; но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами». Эти бесы не идентичны тому, чем представляются язычникам боги, которым они поклоняются. Впасть в любого рода идолопоклонство – значит открыть двери бесам, подпасть под влияние этих агентов сатаны, которые вожделеют нашего поклонения и которые в прошлом – искусные обманщики и губители[150]150
Не лежит ли за этим бескомпромиссное осуждение некоторых учений, распространенных в церквах Пергама и Фиатиры (Отк. 2:14 и 20)?
[Закрыть].
Эта концепция сохраняет свою практическую ценность в свете пастырской опеки. Те, кто до обращения в христианство был вовлечен в разного рода языческие культы, часто нуждались в особом служении. У Павла нет никаких иллюзий, он знает, что контакты с бесами все еще составляют большую опасность для членов христианской общины (ср.: 1 Кор. 10:19–22). Это не означает, что христиане могут спокойно существовать в состоянии одержимости бесами (возможность, которая с богословской и пастырской позиций может иметь летальный исход). Избавление от таких демонических сил требует, в этой связи, служения опытных и знающих христиан. Кроме того, следует предусмотреть действие целого спектра духовных сил там, где мужчины или женщины стремятся найти удовлетворение, исполнение, отождествление и, особенно, контакт с «божественным», – независимо от того, насколько неопределенна эта последняя фраза. Столкнувшись с историей противостояния Господу Иисусу Христу противоборствующих сил, сражающихся за человеческую душу, мы должны быть готовы освободить людей от подобного рабства. Вероятным следствием такого вмешательства могут быть смятение, бесцельность и полное подчинение личным амбициям, открывающим дорогу различным силам. Наше служение особенно важно там, где прослеживается контакт с религиозными культами, связанными с восточным мистицизмом, гипнозом и другими подобного рода методами контроля над разумом, или с оккультной практикой, или с наркоманией.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
