Текст книги "Первое послание к Коринфянам"

13:1-13
13. Если я не имею любви…

Этот возвышенный гимн христианской любви[215]215
  Некоторые комментаторы полагают, что эта глава была написана по какому-то особому случаю и включена в текст Первого послания к Коринфянам позднее.


[Закрыть] раскрывается во всей своей полноте и звучит с наибольшей призывной силой только в контексте жизни общины, такой, например, как в Коринфе. Эту главу часто читают на свадебной церемонии или мемориальной службе. Строки из этой главы цитируют, когда нужно выразить высокие чувства, приводят как образец высокого литературного стиля, но не как христианскую декларацию.

В своем рассказе о капеллане школьного совета Томас Мертон привел яркий пример неверного толкования этой главы:

«Это был высокий, сильный, красивый мужчина с седыми висками, с тяжелым, характерным для англичан подбородком и широкими прямыми бровями, весь вид которого, казалось, говорил: „Я – за честную игру и сплоченную команду".

Лучшая проповедь, произнесенная им, относилась как раз к гл. 13 Первого послания к Коринфянам, одной из самых удивительных глав в Евангелии. Но его истолкование этой главы было несколько странным… В его интерпретации слова „любовь" и „братская христианская любовь" в этой главе (да и во всей Библии) означали нечто, подобное джентльменству. Другими словами, он определял „любовь" как добрые отношения, почти как в спортивной команде, как что-то вроде приличной одежды, хороших манер, вежливого обращения.

Он стоял за кафедрой и, подняв свой мужественный подбородок, взирал поверх рядов мальчишек в черных пиджаках и вещал о том, что можно прочитать всю главу, написанную Павлом, и просто заменить слово „любовь" на слово „джентльмен", где бы оно ни встречалось. „Если я говорю языками человеческими и ангельскими, но я не джентльмен, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий… Джентльмен долготерпит, милосердствует, джентльмен не завидует, не превозносится, не гордится… Джентльмен никогда не перестает…"

…Апостолы, вероятно, были бы несказанно удивлены, узнав о том, что Христос был избичеван и избит солдатами, предан проклятию и венчан терновым венцом, подвергнут неописуемому унижению, пригвожден к кресту и оставлен там истекать кровью только для того, чтобы мы могли стать джентльменами»[216]216
  Thomas Merton, The Seven Storey Mountain (Sheldon Press, 1978), pp. 73–74.


[Закрыть].

Итак, совершенно очевидно, что гл. 13 должна рассматриваться в контексте всего послания Павла в Коринф. Иначе ее можно воспринимать просто как красивые, благородные слова. В применении же к жизни христианской общины они становятся подобными динамиту, обладающему мощной действенной силой. В главе раскрываются слабость, просчеты, неудачи и прегрешения, свойственные любому христианскому сообществу. Она звучит как особое предостережение любой церкви, которая кажется внешне благополучной, достигшей успеха в своем служении. Эти слова взывают к нашему смирению, позволяют нам понять, что в действительности важно для Бога. Они переориентируют церковь как Тело Христово на истинное служение. Вероятно, каждая община должна время от времени оценивать свою жизнь с позиций этой главы.

Ее возвышенный стиль перекликается с обсуждением духовных даров в гл. 12. Павел подчеркивает, что все самые яркие и удивительные дары, какие только можно вообразить, – ничто без любви. Как сказал Брюс, «даже наиболее щедрые проявления духовных даров не могут компенсировать отсутствия любви»[217]217
  Bruce, p. 124.


[Закрыть]. Прежде чем приступить к обсуждению того, что говорит Павел о любви, необходимо сделать несколько предварительных замечаний.

Хорошо известно, что греческое слово agape, которое в Новом Завете используется для обозначения любви, ранее употреблилось редко. Оно пришло в греческий язык из Нового Завета и было характеристикой любви Бога, явленной в Иисусе из Назарета. Для описания этой любви было недостаточно старых понятий и требовалось новое слово. Божья любовь превосходит всечеловеческие представления или способы выражения чувств. «Это любовь к тем, кто абсолютно не заслуживает ее; любовь, исходящая от Бога, Который Сам есть любовь. Эта любовь щедро изливается на людей, независимо от того, достойны они ее или нет. Она – свойство природы Того, Кто любит, а не того, на кого она изливается». Это любовь, которая, согласно учению Иисуса, должна постоянно присутствовать в христианском сообществе и управлять им, если оно действительно считает себя христианским (ср.: Ин. 13:35) и признает Христа Сыном Божьим и Спасителем мира.

Именно по этим причинам Павел говорит, что без любви жизнь христианской общины – «ничто» (1–3). Далее он описывает, что такое любовь, чем она не является и что совершает (4–7). В конце главы апостол ярко живописует последнее и вечное свойство любви (8—13), сочетающей в себе знание и духовные дары – две неотъемлемые составляющие, приоритетные для христиан в Коринфе.

1 Отсутствие любви (13:1–3)

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий. 2 Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. 3 И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы.

Павел делает три заявления в адрес христиан, не имеющих любви.

1) Без любви я обижаю других (1)

В 8:1 Павел предложил ключевой принцип: «любовь назидает». Когда духовные дары используются с любовью, без духа соперничества, тело верующих созидается. Этот лейтмотив звучит в послании Павла на протяжении всего обсуждения пророчеств и дара языков в гл. 14. Неизбежный результат использования духовных даров без любви ведет к тому, что окружающие остаются обиженными.

Павел косвенно ссылается на коринфян, посвятивших себя греческим мистическим культам, поклонению Дионису (богу природы) и Кибеле (богине диких животных). Фракийскому и фригийскому богу Дионису поклонялись с неистовством, устраивая оргии, в ходе которых раздирались на куски животные и эти части съедались; возможно, приносились и человеческие жертвы. Участвовавшие в этих оргиях, особенно женщины, доходили до исступления, отождествляя себя с Дионисом. Он был также известен как бог виноградарства. Кибела, богиня дикой природы, часто изображалась со львами и другими дикими зверями. Центр поклонения Кибеле, некогда расположенный в Риме и пользовавшийся популярностью в эпоху ранней Римской империи (то есть в I в. н. э.), особенно среди женщин, по всей видимости, находился теперь во Фригии.

Вне всякого сомнения, улицы Коринфа были наполнены шумным звучанием гонгов и звоном кимвалов, которые сопровождали такие празденства. Медь звенящая (chalkos), или гонг, был сделан из куска меди; кимвал (cymbal) представлял собой однотонный инструмент, способный воспроизводить мелодию. Оба инструмента использовались в религиозных мистериях, чтобы вызвать бога, отогнать бесов или воздействовать на участников культа. Они не были мелодичными и не создавали музыкальной гармонии. Их звучание было резким и монотонным и оскорбляло слух, как постоянный собачий лай.

Павел сравнивает служение тех, кто имеет дар языков, но не побуждаем любовью, с теми же пустыми и оскорбительными для слуха людей звуками. Не имеет значения, какова природа этих языков, человеческие ли они (как иногда кажется), или даже «небесные» (на что претендуют некоторые люди): если нет любви, они звучат непривлекательно и грубо[218]218
  Действительно ли дар языков позволяет говорить «языком небесным» – это спорный вопрос. В Отк. 14:2 и дал. Иоанн дает такое описание: «…и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих»; это один из характерных признаков поклонения «на горе Сион». Вряд ли правомерно брать такой отрывок (из такой книги) для объяснения ссылки Павла в 13:1 на «ангельские языки».


[Закрыть]. Некоторые христиане с таким особым даром стремятся навязать его другим прихожанам в общине, проявляя при этом самоуверенность, а не глубокое желание созидать Тело Христово. Такие люди не считаются с чувствами тех, для кого это непривычно или кому это не нравится.

2) Без любви я ничто (2)

Если отсутствие любви неуклонно отдаляет людей от церкви и Евангелия, это становится самой большой преградой на пути к действенному свидетельству в церкви или в обществе, это также умаляет ощущение христианином его ценности для Бога. Он становится ничем, пустотой. Бог не может использовать для Своей славы христианина, лишенного чувства любви, даже если тот наделен даром пророчества; даже если способен понять и объяснить глубокие истины Божьи, а также наделен знаниями о человеке и сатане (ср.: 1 Кор. 2:7—11; Отк. 2:24); даже если он широко осведомлен в области истины и владеет обширным опытом; и даже если он обладает глубокой и твердой верой, которую мог бы оценить и Сам Иисус, – верой, которая передвигает горы (ср.: Мф. 17:20).

Можно попытаться предположить, что Павел использует риторический прием гиперболы в данном отрывке, утверждая, что полное воздействие и назначение этих важных даров (пророчества, откровения, знания) снижается, когда нет любви. Но Павел пишет не об этом. Если во мне нет любви, настоятельно утверждает он, нет реальной ценности и в моем служении. Мне может сопутствовать успех; я могу достичь хороших результатов; я могу вызывать восхищение и аплодисменты окружающих, но, что касается Бога и вечности, я – ничто. «Коринфяне не сомневались в том, что обладающие определенными дарами были чрезвычайно важными персонами… Но в действительности эти люди были просто ничем»[219]219
  «Отдам тело мое на сожжение» – самый верный вариант перевода. Иногда приводится и другой вариант: «Я отдам другому свое тело, чтобы похвастаться (этим)». Однако, как отмечает Баррет, такое действие со всей очевидностью свидетельствует об отсутствии любви, так как оно совершается во имя собственного прославления, а это делает ключевую фразу «а любви не имею» тавтологической.


[Закрыть].

3) Без любви нет мне никакой пользы (3)

Павел теперь упоминает о двух актах самопожертвования, которые наиболее достоверным образом отождествляются с проявлением практической, самой чистой и напрочь лишенной эгоизма любви. Но какой смысл, сделав благородный жест, раздать все свое имущество? Какой прок в том, что я отдам тело мое на сожжение? Действительно ли такие акции представляют несомненную ценность в глазах Божьих? Способствуют ли они достижению Царства Божьего? Есть ли в них польза? Ответ отрицательный: нет, вовсе нет, поскольку в основе таких действий могут лежать эгоистические соображения, а не интересы других. Нет в этом никакой пользы: и усилия, и жертвы напрасны.

2. Природа любви (13:4–4)

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, 5 Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, 6 Не радуется неправде, а сорадуется истине; 7Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь имеет настолько фундаментальное, непреходящее и определяющее значение в нашей совместной христианской жизни, что нам следует более четко сформулировать это понятие. Процитированные четыре стиха дают ясное определение, рельефное, как изображение на камее.

Павел использует разные глаголы для описания любви. Любящий человек ведет себя особым образом, потому что, действуя через любовь Божью, которая вливается в его сердце под воздействием Святого Духа, он становится новым человеком. Эти качества, эти действия – самые важные приоритеты для каждого христианина в каждой общине. Если они отсутствуют, церковь будет постепенно приходить в упадок или распадется вообще, сколь бы активной, успешной и большой она ни была.

Павел использует здесь все глаголы в настоящем продолженном времени, подчеркивая, что действия и позиции, которые вошли в привычку, стали таковыми в результате неустанной повторяемости. Эти дела и поступки выглядят обычно, почти банально, но Павел показывает, как трудно превратить их в привычные. Несомненно, нет ничего случайного в том, что эти четыре стиха самым наглядным и совершенным образом описывают характер Самого Иисуса – и никого другого. Это можно проверить, если заменить в этом отрывке слово «любовь» именем Иисуса, а затем, наоборот, вместо Его имени подставить свое имя.

Некоторые исследователи[220]220
  Morris, p.181.


[Закрыть] используют в своих комментариях к этому фрагменту заголовки, которые дает Карл Барт; и, поскольку трудно предложить что-либо лучшее, мы тоже воспользуемся ими[221]221
  В целом об этом см.: Bittlenger, pp. 82–89.


[Закрыть]. Первые две фразы, по-видимому, служат введением. Почти дословный греческий перевод здесь: «Любовь обладает большим сердцем и отражает абсолютную доброту (благость)». Поэтому такая любовь долготерпит и милосердствует, может смело взирать на мрак, охвативший нас и внутри, и снаружи.

1) Любовь и тьма внутри нас (46—5а)

С помощью пяти перечисленных глаголов Павел подчеркивает, что христианская любовь (как неотъемлемая часть истины) признает существование в мире этих печальных реалий, но отвергает их самым решительным образом (апостол показывает это, помещая отрицательную частицу «не» перед каждым глаголом). Любовь просто не способна к таким вещам: в ней нет места ревности, показному чувству или высокомерию; она преодолевает искушение реагировать на несправедливость в грубой или эгоистической манере. Все это свойственно обычному человеку, но Иисус никогда не допускал принуждения или провокации. Таков путь любви, и по этому пути направляются все последователи Иисуса.

В контексте гл. 12–14 Павел рассуждает (хотя и не прямо) о зависти, гордыне и эгоизме, которые проявлялись в коринфской церкви. Снова и снова одни и те же грехи возникали в глубине сознания коринфян: они не замечали успехов других, их благословений и даров; они не были удовлетворены ни тем положением, которое занимали, ни открывавшимися перед ними возможностями, но стремились лишь к большему признанию. Напротив, Иисус спокойно выполнял работу, к которой был призван; Он радовался духовному росту и успеху других, вселял в них уверенность, мудро и чутко наставлял их, но не оставлял и не игнорировал. Ему не требовалось придавать чрезмерного значения Своему служению или ставить Себя в особое положение. Преувеличенное, слишком эмоциональное описание миссии, возложенной на нас Богом, выдает отсутствие уверенности в том, что мы приняты Им. Любовь лишена хвастовства. Действительно, Иисус никогда не стремился к признанию со стороны людей, не отстаивал Своих прав. Он отдал Свою репутацию и результаты Своих трудов на усмотрение Бога. Он был свободен от чувства исключительности, никогда не настаивал на уникальности Собственного пути, «но предавал то Судии Праведному» (ср.: 1 Пет. 2:23), особенно, когда сталкивался с предательством и уничижением.

При помощи нескольких искусных речевых оборотов Павел рисует образ человека, который движим и наполнен любовью Божьей. Тем самым он проливает свет на эгоизм многих христиан как в коринфской, так и в современной церкви. Только любовь Божья, позволяющая нам глубоко осознать, чем мы являемся на самом деле, способна раскрыть нам наш эгоцентризм, помочь избавиться от него и осветить своим светом все наше пребывающее во тьме существо. В любви Божьей нет места для утверждения собственных прав, для презрительного отношения к своим дарам, для зависти к братьям и сестрам или нечуткого и грубого отношения к ним. Такая любовь каждый раз обращает наш взор на нужды и интересы окружающих: когда мы замечаем, что наше поведение или отношение к кому-то разрушительны или обижают кого-то, любовь призывает нас с помощью благодати Господа бороться с мраком, воцарившимся в нашей душе. Нет ни одной церкви в мире, которая не нуждалась бы в большей любви ради этой основополагающей цели.

2) Любовь и внутренний мрак окружающих (56—6)

Павел указывает три пути, следуя которым, мы легко можем позволить слабости, греху и неудачам других довести нас до состояния отсутствия любви. Во-первых, есть люди, которые просто провоцируют нас, возможно, не намеренно или сознательно, но упорно и непрестанно. Мы же пытаемся обвинить таких людей в их воздействии на нас, вместо того чтобы честно взглянуть в лицо собственным слабостям, излишней чувствительности. Иисус явил нам пример Своего неисчерпаемого терпения по отношению к двенадцати ученикам, которых «до конца возлюбил» (Ин. 13:1). Если мы действительно возлюбим кого-то любовью Господа, то увидим его силу и потенциальные возможности, а не будем выискивать недостатки и слабости. Когда люди будут делать или говорить то, что раздражает нас, мы станем относиться к ним с позиций христианской любви, вместо того чтобы заострять внимание на том, что затмевает все наше видение.

Во-вторых, Павел обращает наше внимание на реальное «зло» в других. Как и мы, другие христиане грешат и преступают закон Божий, Его Слово. Мы вполне можем оказаться среди тех, кто прямо или косвенно пострадает в результате этих грехов. Чрезвычайно важно осознавать угрозу такой ситуации, ибо мы можем начать тайно злорадствовать, замечая неудачи другого, подсчитывать все его проступки. Слово мыслит (logizetai) означает «не берет в расчет», «не подсчитывает»: любовь забывает и прощает, не ведет счет сказанному или сделанному нам.

В-третьих, Павел фокусирует внимание на нашем отношении к греху и к неправедности в целом. Человеческой натуре свойственна одна неприятная черта, которую особо отмечают специалисты в области человеческих отношений: радоваться тому негативному, которое проявляется в других. Мы можем попасть в западню, радуясь не тому, что достойно и истинно, но тому, что мрачно, грязно и подло. Мы находим ложное утешение, глядя на неудачи и падение других и воображая, будто на их фоне наш собственный грех кажется пустяком. Но есть и обратная сторона любви. Она отражает желание видеть своих собратьев твердо стоящими в вере и духовно возрастающими. Такая любовь печалится и огорчается из-за неудач других, радуется с радующимися и плачет с плачущими. Здесь Павел предостерегает нас от некоей реальной опасности, и эта опасность – сплетни. Любовь не допускает сплетен (которые часто рождаются под прикрытием ходатайственной молитвы). «Любовь покрывает множество грехов» (1 Пет. 4:8).

3) Любовь и умение доверять Богу во мраке жизни (7)

Четырехкратно повторяющееся в этом стихе слово «все» ясно свидетельствует, что любовь не свойственна человеческой натуре, но является даром Самого Бога. В разных ситуациях и во взаимоотношениях между людьми в повседневной жизни только любовь Божья, явленная в Иисусе, помогает нам переносить любые страдания, верить, надеяться и преодолевать все преграды.

Часто христианину кажется, что он несет непосильное бремя, и это вызывает неизбежный вопрос: «Почему, Господи?» Но мы не должны задаваться таким вопросом, ибо «любовь жертвует правом восстать против Бога»[222]222
  Bittlenger, р. 88.


[Закрыть], однако мы можем раскрыть перед Ним свое сердце. Особенно когда сталкиваемся с ситуацией, где для веры остается мало места. Любовь побуждает нас верить Ему в самое тяжелое время, во мраке жизни, она позволяет преодолеть барьер сомнения, осознать, что Бог-Отец направляет ситуацию и в конце концов победа восторжествует. Более того, любовь позволяет нам твердо верить: как ни мрачно настоящее, Бог дает нам «будущность и надежду» (Иер. 29:11).

Что бы ни случилось, мы должны принимать все, поскольку это входит в Его намерения. Бог стремится «выгравировать» в нас образ Своего Сына, Иисуса. Освальд Чемберс пишет: «Испытания Божьи всегда приходят совершенно обыденным путем и через обычных людей»[223]223
  Oswald Chambers, My Utmost for His Highest (Marshall, Morgan and Scott, 1963), p. 278.


[Закрыть]. Только любовь к Богу, рождающаяся через Его любовь к нам, может поддерживать в нас живительную веру и надежду и управлять нами в повседневной жизни. Осознав, что Иисус любит нас (Он выдержал ради нас крестные муки, Он несет все наши ноши, Он все еще верит в нас), мы понимаем, что только Его любовь может поддержать нас и сделать Его народом, Его церковью.

3. Бесконечная любовь (13:8—13)

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. 9 Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; 10Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. 11 Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. 12 Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как Я-познан. 13 А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Если у нас еще оставалась хоть какая-то надежда, что такая любовь может быть свойственна человеческим существам, то первые слова ст. 8 окончательно отнимают у нас эту надежду: Любовь никогда не перестает. Греческое слово piptei буквально означает «падает», или «рушится». Эта любовь никогда не сгибается под давлением самых мощных и постоянно действующих сил. Эта любовь продолжается через смерть в вечность. Это любовь Божья. Стремясь подчеркнуть первостепенную важность любви для всех христиан (в Коринфе и повсюду), Павел ставит три дара наверху иерархической пирамиды: пророчество, языки и знание. Каждый из этих даров либо перестанет быть нужным, либо канет в вечность перед лицом совершенства: Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (10).

Павел иллюстрирует эту общеизвестную истину двояким образом. Во-первых, он обращается к процессу физического возмужания – от младенчества до зрелого возраста; во-вторых, противопоставляет отражение в зеркале – реальности. Самые лучшие зеркала, которые существовали в эпоху Павла, были сделаны из металла и неизбежно давали размытое и несовершенное отражение оригинала. Апостол Иоанн говорит нам, что «когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3:1 и дал.). Таким образом, полное знание о себе мы получим, только когда узрим Иисуса и познаем Его во всей полноте и совершенстве, как Он сейчас знает нас (12).

До тех пор, пока мы не увидем, каков Иисус, мы будем далеки от состояния зрелости. По Его благодати мы получили много даров, которые помогают нам в большей мере увидеть Его славу и познать Его волю, даже в этой преходящей жизни на земле. Все эти дары служат для познания Бога и Его замысла. Каждый дар ценен для нашего духовного возрастания, но суть наших взаимоотношений с Богом – в том, что Он знает нас, но не мы Его (12)[224]224
  См. описание этой истины в Гал. 4:9.


[Закрыть]. Придет время, и мы Его познаем.

Если коринфяне фокусировали внимание на дарах пророчества, говорения на языках и знания, то Павел, напротив, подчеркивает важность веры, надежды и любви. Эти три чувства «пребывают» всегда.