Текст книги "Первое послание к Коринфянам"

14:1-40
14. Дары пророчества и говорения на языках

1. Что это такое?

Установив, что любовь Божья – превыше всех приоритетов в местной общине (особенно, в такой духовно незрелой и раздираемой распрями, как в Коринфе), Павел возвращается к вопросу духовности, в частности, к двум дарам: говорению на языках и пророчеству. Он побуждает коринфских христиан проявлять любовь и серьезно ревновать о дарах духовных. В 14:1 он использует фактически другое выражение (более общее, записанное в 12:1 и означающее «духовность») – в отличие от 12:31, где он описал коринфян как состязающихся в получении «больших даров». Говорение на языках казалось им не самым важным даром. Павел же призывает их всех пророчествовать (1,5,31,39).

Прежде всего, следует подчеркнуть, что, как и апостолы, пророки также составляли фундаментальные основы церкви, пользовались высоким и непререкаемым авторитетом. Призывая получить дар пророчества, Павел не приравнивает каждого христианина к первым пророкам, которые были инструментом Божественного откровения. Любое последующее проявление этого дара можно описать как авторитетное учение первых апостолов и пророков (ср.: Еф. 2:20; 3:5), содержащееся в канонических книгах Писания.

Следовательно, в настоящее время пророчество – это некий вторичный дар. Если это так, то в чем он заключается? Его часто приравнивают к проповеднической деятельности или, более конкретно, к проповеди, раскрывающей библейскую истину (то есть своего рода разъяснительной проповеди). «Дар пророчества… в основном сводится к объяснению современной ситуации в свете откровения Бога. Точнее всего это можно описать современным термином „разъяснительная проповедь", раскрывающая замысел Божий применительно к повседневной борьбе, которая происходит в нашей жизни»[225]225
  R. Stedman.


[Закрыть]. Как мы увидим далее, разъяснительная проповедь вполне может содержать конкретные пророчества, но не может быть приравнена к исходным библейским пророчествам. В Новом Завете проводится четкая грань между проповеднической деятельностью, обучением и пророчеством.

Павел излагает важный принцип, подчеркивая особое назначение пророчества и побуждая каждого христианина в Коринфе использовать этот дар. Другими словами, нам следует пытаться понять необходимость новозаветного дара пророчества. Предположительно, такой дар должен одновременно уникальным образом укреплять церковь и быть доступным каждому ее члену. Мы не должны сводить его к тривиальным вещам, пытаясь разобраться в нем, также как и не должны усложнять его настолько, что он окажется непонятным для большинства христиан (такую опасность таит в себе уравнивание его с разъяснительной проповеднической деятельностью). Церковь, в которой каждый считает себя проповедником, уподобилась бы ночному кошмару, а это явно не то, чего желает Павел для коринфян. Слишком легко лишить дар пророчества его уникального, непосредственного и характерного содержания. Тогда он может стать просто не более чем проявлением в некотором роде освященного здравого смысла. Свидетельство Писания и история церкви (ранняя и современная) делают такой вывод несостоятельным.

С этой точки зрения полезно обратиться к заключению Майкла Грина, который дает рабочее определение пророчества: «Это слово, исходящее от Господа через одного из членов Его церкви, вдохновленное Его Духом и данное на созидание всего организма Его церкви»[226]226
  Michael Green, То Corinth with Love (Hodder, 1982), p. 74.


[Закрыть]. Такое служение доступно каждому христианину, поскольку Дух наделяет каждого «особо, как Ему угодно» (12:11). Этот дар, таким образом, предназначен для всех христиан, серьезно стремящихся к нему. Если принять во внимание риторические вопросы в конце 1 Кор. 12, то можно прийти к выводу, что все христиане могут быть использованы как пророки, но только некоторые регулярно и эффективно проявляют этот дар, что позволяет рассматривать их как облеченных Богом даром пророчества для церкви; то есть дар пророчества должен отличаться от служения по должности и от служения пророка. Даже при том, что таких пророков нельзя ставить на один уровень с библейскими (в Ветхом Завете или в Новом Завете), они должны полностью находиться под воздействием авторитета Писания, проявляя это и своим образом жизни, и содержанием своих проповедей и высказываний.

При этом, конечно, может возникнуть ряд вопросов. Но прежде следует обратиться к строкам одного из самых значительных пророчеств Ветхого Завета, которое поможет нам подойти к объяснению природы, содержания и влияния дара пророчества. В Ис. 50:4–6 мы читаем: «Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтоб Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое, чтоб Я слушал, подобно учащимся. Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания».

Хотя вряд ли можно полагать, что любой христианин, осуществляющий служение пророка сегодня, обладает такой же силой авторитета, что и произнесший эти слова, приведенный отрывок важен по нескольким причинам. Во-первых, отчетливо виден его мессианский характер: Иисус выступает в основном как Пророк; таким образом, исполняется обетование Моисея о появлении такого пророка (ср.: Втор. 18:15). Евангелия свидетельствуют о том, что Иисус выполнил эту роль (ср.: Мф. 16:14; Мк. 6:4; Лк. 7:16; 9:7,8; 13:33; 24:19; Ин. 4:19). Свидетельство Иисуса – это «дух пророчества» (Отк. 19:10). Это новозаветное свидетельство ретроспективно восходит к пророчеству Ветхого Завета.

Во-вторых, в отрывке из Книги Пророка Исаии ясно обозначен путь, на который ступает человек, которого Бог наделяет даром пророчества. Повседневная, полная послушания жизнь с Богом, посвященная тому, чтобы слушать Его, слышать Его Слово, – фундаментальная черта любого настоящего пророческого дара. Поскольку обязанность каждого христианина – следовать по тому жизненному пути, который наиболее действенным образом обеспечит его личный контакт с Господом, плоды такого посвящения (в свете получения Слова Божьего для других) доступны каждому христианину.

В-третьих, акцент в Ис. 50 делается на силе и поддержке такого служения, которое призвано «словом подкреплять изнемогающего», – и на этом сосредоточивает свое внимание Павел в данной главе (14:3).

В-четвертых, в последней части этого отрывка подчеркивается необходимость обладания открытым сердцем, с одной стороны, мужеством и упорством – с другой (открытость по отношению к Богу и неколебимое противостояние врагу). Совершенно очевидно, что те, кто действительно получил дар пророчества, должны проявлять огромное мужество и стойкость, чтобы нести свой дар в церкви. Таких людей могут встретить враждебно и даже отвергнуть.

Этот текст из Книги Пророка Исаии вселяет в нас бодрость, надежд у на то, что Бог даст каждому чуткому и послушному сердцу особое озарение: возможность понять волю Божью в каждой конкретной ситуации, правильно истолковать и применить Слово Божье ко времени, в котором мы живем. Такое пророческое озарение нельзя приравнивать к дару, которым обладали пророки, заложившие основание церкви наряду с апостолами Христа (ср.: Еф. 2:20). Но продолжение пророческого служения чрезвычайно важно и сегодня, если церковь не стремится занять удобную позицию конформизма с современным миром.

Когда Дух «почил» на семидесяти старейшинах, находившихся вне скинии собрания в пустыне, Иисус Навин выразил недовольство. Но Моисей ответил ему словами, которые исполнились в день Пятидесятницы: «О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!» (Чис. 11:25–29).

Аналогичным образом, Петр разъяснил потрясенной толпе феномен Пятидесятницы, расценив его как дар Духа, как исполнение сказанного пророком Иоилем: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши… И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать» (Деян. 2:16–18; ср.: Иоил. 2:28,29). Выражение в Деян. 2 «будут пророчествовать» в тексте Иоиля отсутствует, и это дополнение, вероятно, отражает ожидания раннехристианской церкви и акцент на подобного рода проявлении Духа.

Важно также попытаться понять, что имеет в виду Павел, когда упоминает о даре говорения языками. Если взять текст гл. 14, то, на первый взгляд, говорение на языках, которое приводит к тому, что ум остается без плода (14:14), обращено к Самому Богу, а не клюдям (14:2), и это рассматривается в качестве персонального назидания (назидает себя, 14:4), равно как и непонятного, потому что он тайны говорит духом (14:2).

Греческое слово glOssa (обозначает орган речи) передается по-английски двумя словами – «tongue» или «language». В NIV в тексте используется первое слово, а второе вынесено на поля. Такой подход отражает два разных понимания этого дара. Слово «language» предпочитают те, кто рассматривает описание Лукой феномена Пятидесятницы как определяющего для 1 Кор. 12 и 14 и других близких по содержанию отрывков в Деян. 10:46 и 19:6, а также в Мк. 16:17[227]227
  Напр.: Hodge, pp. 248–250.


[Закрыть]. Деян. 2 – единственное место, где дается разъяснение этого дара как «чудодейственной силы говорить разумно на иностранных языках». На этом основании, как полагают некоторые исследователи, можно предположить, что Павел использует слово glOssa таким же образом по отношению к одному и тому же явлению.

Сторонники мнения, что этот дар выражается в способности говорить на иностранных языках, по-разному объясняют его природу: одни думают, что это связано с чудодейственной силой, другие не усматривают в этом ничего, кроме обычной способности говорить на одном или более языках, помимо тех, которые человек знает или слышит от рождения.

Следует обратиться к здравому экзегетическому принципу истолкования одного текста с помощью другого. В этом случае, однако, возникает проблема, поскольку контекст и содержание 1 Кор. 14 отличаются от контекста и содержания Деян. 2[228]228
  Моррис пишет: «Некоторые комментаторы полагают, что здесь речь идет о даре владения другими языками. Это интересная точка зрения, но вряд ли кто-то из читателей Первого послания к Коринфянам думает, что Павел имел в виду именно это» (р. 172).


[Закрыть]. Обстановка в Коринфе складывалась в рамках жизни местной общины и в ходе богослужения; феномен Пятидесятницы имел место в присутствии огромного числа чужеземцев. Всякое использование языков в коринфской церкви требовало перевода; во время Пятидесятницы слушатели понимали все, что было сказано без перевода, «ибо каждый слышал… говорящих его наречием» (Деян. 2:6). Павел благодарит Бога (18) за то, что владеет языками (glOssai) в большей мере, чем коринфяне. Трудно поверить, что здесь он говорит о своем превосходстве и знании большего числа языков, чем все коринфские христиане, независимо от того, как этого можно добиться: чудодейственным путем или посредством практики и обучения. Греческий вариант ст. 18 напрочь отвергает такое истолкование: если бы Павел хотел подчеркнуть, что владеет большим количеством языков, чем любой коринфский христианин, он использовал бы сравнительную степень в данном тексте (то есть большим числом язь/кое), он же употребляет наречие, которое подчеркивает явление как таковое, а не его количественное выражение.

Не представляется возможным определить, идентичны ли дар glOssai Пятидесятницы и дар, описанный Павлом в Первом послании к Коринфянам, или аналогичны по природе, но различаются в деталях, или же это дары совершенно разные. В 12:28 Павел говорит о «разных языках», то есть языках разного рода (греч. genos, из которого происходит слово «генетика»). Здесь речь может идти о множестве разных форм и типов. Но также не ясно, является ли содержание таких glOssai неизменно различимым языком. Приводятся несколько языков, которые в необычных обстоятельствах служили особым языком[229]229
  Напр.: John Sherrill, They Speak with Other Tongues (Hodder, 1967), especially pp. 108–111.


[Закрыть], но Павел, по-видимому, сам допускает возможность широких вариаций, когда упоминает «языки человеческие и ангельские» (13:1), хотя в 14:10,11 он, вероятно, полагает, что речь идет о человеческих языках. Несомненно одно: говорение на языках (glOssai) – это дар Духа, а потому он должен быть оценен по достоинству и использован, а для Павла это достаточно ценный дар, и он хочет, чтобы все коринфские христиане радовались ему во имя собственного блага[230]230
  Созидательная роль такого персонального дара языков заключается в том, что говорящий особо ощущает присутствие Бога, он расслабляется, сбрасывает сковывающее его напряжение, наделяется силой, помогающей выдерживать боль, а также силой молитвы, дабы противостоять бесовским наваждениям, он обретает свободу ходатайства, когда не хватает надлежащих слов или словами невозможно выразить то, что требуется, он обретает свободу поклоняться Богу, «когда тесно соприкасается с чудом, любовью и хвалой».


[Закрыть].

Когда каждый христианин «назидается», это неизбежно (хотя и не напрямую) способствует укреплению всей церкви.

Некоторые комментаторы усматривают несколько скептический оттенок в замечаниях Павла по поводу понятия назидает себя (4). Каким образом духовный дар (в том смысле, как Павел описывает его и применяет в гл. 12 и 14) может быть направлен на одного человека? Но ведь Павел ясно говорит о том, что «кто говорит на языке, тот назидает себя» (14:4). При этом он, вероятно, недооценивает возможность эгоистического использования этого дара в церковном богослужении вместо целенаправленного и наполненного любовью, которая (если сопровождается даром истолкования языков) служит созиданию церкви.

То, что точное определение содержанияglOssaine играет первостепенной роли, можно оценить при более тщательном изучении дара истолкования языков. Здесь это неизменно понимается как «перевод».

Греческое слово, которое переведено как истолкование (,hermeneia), имеет не только это значение: например, по дороге в Эммаус Иисус «изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). В классическом греческом языке этот глагол имеет три группы значений: «объяснять», или «истолковывать»; «отчетливо произносить», или «ясно выражать»; «переводить». Колин Браун пишет: «Создается впечатление, что Павел не думал об истолковании как о переводе с одного языка на другой, ибо это предполагает свойственные языку грамматический строй, синтаксис и лексику. Скорее, истолкование здесь больше сродни различению сказанного Духом, Который говорит через получившего дар языков»[231]231
  In Dictionary of New Testament Theology, Vol. Ill (Zondervan, 1982), p. 1080. Ср.: D. B. Burke in the International Standard Bible Encyclopaedia. Vol. II (Eerdmans, 1982): «Совершенно ясно, что такого рода толкование нельзя понимать в смысле „перевода"… Дар истолкования заключается в передаче на понятном языке проявления духовного экстаза говорящего на языках».


[Закрыть].

Помимо приведенного лингвистического аспекта, суть наиболее современного подхода к истолкованию glOssa в том, что это послание от Бога к собранию людей, а не наоборот. Теперь для Павла несомненно то, что говорение на glOssai направляется Духом от индивидуума к Господу (14:2). На этом основании истолкование не является просто переводом; скорее это ответ Бога-Отца через Духа во время молитвы (тоже с помощью Духа) дитя Божьего[232]232
  Эти двусторонние отношения между Отцом и Его детьми в молитве через излияние Святого Духа описаны в Рим. 8:26,27.


[Закрыть].

Если это верно, то в такие моменты происходит истолкование Духом разума и сердца Бога, направленное к Его детям в ответ на их обращение к Нему. Отдельные члены единого организма, тела, используются как каналы для такого тесного общения между Отцом и Его детьми – через дар говорения на языках и через дар их истолкования. Помимо бессмысленности публичного, общего говорения на языках вследствие того, что это недоступно для понимания, эта точка зрения на дар истолкования особо подчеркивает важность фактора назидания, на которое направлена основная мысль Павла в этой главе. В первую очередь (prima fades) речь идет не о назидании, которое получают в процессе слушания перевода молитвы другого христианина, говорящего на языке (glOssa), а о получении непосредственной ответной информации, исходящей из сердца и разума Бога.

Такая точка зрения имеет два других преимущества. Во-первых, она объясняет, почему истолкование glOssa неизменно оказывается значительно длиннее или короче, чем само говорение на glOssa. Во-вторых, мы можем понять, почему Павел рассматривает дар пророчества и дар, сочетающий в себе говорение на языках и их истолкование, как одинаково важные (14:5), – оба они служат инструментом Бога для передачи Своих мыслей Своему народу.

Следуя наставлениям Павла, мы должны проявлять осторожность и воздерживаться от огульного восприятия любого говорения на языках как дара Божьего. Такие феномены издавна известны в греческих религиозных мистериях и поныне характерны для ряда культур и культов языческого характера. Их следует оценивать с позиции критериев, изложенных Павлом в гл. 12–14. Некоторые комментаторы идут так далеко, что полагают отсутствие всякой связи современной «глоссолалии» («боговещания») с тем, о чем пишет Павел в гл. 12 и 14, объясняя наблюдаемые феномены чисто психологическими причинами или даже сатанинской подделкой истинного библейского дара.

Далее мы продолжим исследование данной главы с позиций того, что этот дар доступен сегодня и нам и конструктивно используется как таковой во многих странах. По этой причине мы считаем необходимым продолжить рассмотрение «языков», glOssai. Ходж предложил развернутое исследование гл. 14 на основании сравнения «языков», описанных в Деян. 2.

Интерес Павла на протяжение всей главы прикован к назиданию церкви: это слово встречается здесь семь раз (3,4 [дважды],5,12,17,26). Ранее он останавливался на вопросе использования коринфянами прочного строительного материала для созидания церкви на твердом основании, «которое есть Иисус Христос» (ср.: 1 Кор. 3:10–16). Он также подчеркивал неодолимую силу любви, которая неизменно должна сопутствовать такому созиданию; апостол предпочитает ее знанию, на которое так уповали коринфяне (1 Кор. 8:1). Теперь он говорит о том, что их общая молитва должна укреплять, а не расшатывать церковь. Молитва местной общины играет исключительно важную роль в созидании веры и укреплении дисциплины верующих. Когда она является живой, ходатайственной, произносимой с надеждой и упованием, чинной и благопристойной (последние два слова созвучны использованным в ст. 40), вся община укрепляется в вере и твердо стоит в Господе. Задумываясь над сказанным Павлом в данной главе, мы должны спросить себя, свойственны ли нашей общей церковной молитве те черты, которые здесь обсуждает апостол.

В ст. 1—25 Павел сопоставляет и противопоставляет языки и пророчества с позиций строительства церкви. В ст. 26–36 он излагает руководящие принципы, которым должны следовать церкви в своей работе. В ст. 37–40 завершает обсуждение несколькими яркими, выразительными наставлениями. Нигде он не принижает, не отвергает дара языков. Апостол исправляет дисбаланс в духовной позиции коринфян и вносит коррективы в их служение. Он хочет, чтобы языки нашли подобающее им место в жизни церкви, чтобы они не рассматривались как самый важный дар и не использовались бы в публичном богослужении без истолкования. Он считает дар языков необходимым для персонального назидания верующих, но также обращает внимание и на дары пророчества (5) и учительства (19) для назидания церкви в целом, наряду с конкретным вкладом каждого («когда вы сходитесь», 26).

Вероятно, небезынтересно остановиться на ряде принципов, которые Павел разъясняет в данной главе.

2. Действенная сила пророчества (14:1–5)

Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. 2 Ибо, кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом; 3 А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение. 4 Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь. 5 Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали, ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

В широком понимании дара пророчества, которое было представлено выше, три слова здесь (3) отражают результаты надлежащего использования этого дара в местной общине: назидание, увещание и утешение. При том внимании, которое Павел уделяет церкви, построенной в Господе, неудивительно, что этот момент он ставит на первое место: любое высказанное пророческое слово, способствующее подрыву или ослаблению веры других, должно быть отвергнуто. Это одна из главных причин, по которой пророчество должно быть получено в обществе народа Божьего, а не в частной беседе. Но иногда то, что выдается за пророчество, на самом деле – не более чем попытка под видом вдохновенности манипулировать другими или использовать свое влияние на них. Такие случаи должны проверяться с позиций влияния дара пророчества на общую жизнь церкви. В любом случае, он должен быть направлен в большей степени на назидание всей церкви, а не на отдельных христиан. То, что называется сегодня «персональным пророчеством», должно быть основательно сверено с этим и другими критериями.

Второе слово — увещание (paraklesis) – имеет тот же корень, что и слово, использованное Иоанном для описания Святого Духа как Утешителя, Ходатая и Советника (Ин. 14:16 и др.). Оно буквально означает «быть призванным» на помощь и в поддержку. Пророческое служение включает в себя эту функцию, поскольку Святой Дух вдохновляет христианина произносить слова, которые придают местной общине жизненную силу и даруют ей свидетельство (ибо для Духа великая радость – наделить церковь гармоничным убедительным свидетельством об Иисусе как Господе).

Третье слово, использованное Павлом для описания истинного пророчества, – это утешение (paramythia). Каким же образом церковь получала утешение? Создается впечатление, что слова утешения как бы «шептались церкви на ухо»[233]233
  См.: Michael Green, То Corinth with Love, p. 76.


[Закрыть], возможно, успокаивая ее, призывая не бояться, наделяя ее силой спокойно встретить всякого рода бедствия. «Утешение… гасит бурю страха, беспокойства и отчаяния. Оно помогает нам оставаться в присутствии Иисуса… Оно оберегает нас от лихорадочной суеты повседневных забот, от беспокойства этого мира, приводя нас в великий мир Божий»[234]234
  Bittlenger, p. 106.


[Закрыть]. Неизменный мотив, рефрен высказываний ветхозаветных пророков и учения Иисуса, великого Пророка: «Не бойтесь».

Если слова пророчеств могут положительно воздействовать на церковь, то, естественно, Павел хочет, чтобы каждый христианин стремился к получению такого дара.

3. Несовершенство языков (14:6—25)

Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением? 7 И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то, что играют на свирели или на гуслях? 8И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению? 9 Так, если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер. 1 °Cколько, например, различных слоев мире, и ни одного из них нет без значения; 11 Но, если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец. 12 Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви. 13 А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования. 14 Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. 15 Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. 16 Ибо, если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь. 17 Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается. 18 Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; 19 Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтоб и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке. 20 Братия! не будьте детиумом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни. 21В законе написано: «иными языками и иными устами буду говорить народу сему, но и тогда не послушают Меня, говорит Господь». 22 Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих. 23 Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, – то не скажут ли, что вы беснуетесь? 24 Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится, 25 И таким образом тайны сердца его обнаруживаются; и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: «истинно с вами Бог».

Павел указывал (5), что он хотел бы, опираясь на суверенный замысел Бога, Который по Своему изволению распределяет все дары, чтобы каждый христианин в Коринфе говорил на языках (для личного назидания) и пророчествовал (для назидания церкви). На этом этапе, в любом случае, он в основном озабочен общецерковной ситуацией и продолжает подчеркивать необходимость ограничений, связанных с говорением на языках. Павел отмечает три важных ограничения: отсутствие понимания, отсутствие целостности личности и воздействие на посторонних.

а) Отсутствие понимания (6—11,16,17,23). Совершенно ясно, что всякий, кто услышит говорение на языках, может воспринять это как бессмыслицу. Конечно, и для говорящего на языках содержание собственных слов может оказаться неясным. В ст. 11 Павел показывает, что реакция слушающих подобна реакции греков, воспринимающих речь варваров, или чужестранцев. Греки весьма гордились красотой своего языка, а другие языки считали грубыми и резкими по звучанию. Для них эти языки напоминали шумовые эффекты, тяжелые звуки, типа «бар-бар-бар», откуда и произошло слово «варвар».

Говорение на языках, возможно, звучало не так уж непривлекательно. Для Павла же важно было не это, но то, насколько полезна такая практика для церкви. Могут ли верующие, а также люди, примыкающие к ним, и посторонние понять эти языки? Если это непонятно, то следует ли вообще допускать такую широкую практику говорения на языках? Служение Духа приносит гармонию (7) и готовит народ Божий к грядущим духовным баталиям (8). Оба эти обстоятельства нельзя упускать из виду, пускать все на самотек, а потому чрезвычайно важно направить энергичные проявления духовных даров в нужное русло: присущее коринфянам религиозное рвение должно быть ориентировано на назидание церкви (12).

Самый верный путь для говорящего на языках и стремящегося использовать свой дар по назначению (на созидание церкви) – молиться о даре истолкования (13)[235]235
  Моррис делает ценное замечание к ст. 13, показывая, что «за человеком не закрепляются какие-то дары навсегда. Человек, владеющий даром „языка", не должен рассматривать его как постоянный и неизменный. Он может позднее получить и другие дары… И должен молиться об этом» (р. 194).


[Закрыть]. Павел, по-видимому, вполне спокойно воспринимает возможность того, что один и тот же человек, одаренный Духом, сначала говорит на языке, а потом сам же и истолковывает ответ Бога. Когда это происходит в собрании местной общины, мы можем чувствовать себя не совсем уютно. Поэтому Павел стремится подойти к данной ситуации с ясных позиций, внести в нее здравые коррективы.

В то же время Павел настоятельно советует избегать таких ситуаций, когда на богослужении кто-то оказывается в стороне и может почувствовать себя оставленным или потерянным. По-видимому, он имеет в виду тех, кто не участвует в акте говорения на языках (16), а также тех, кто еще мало что знает о христианском посвящении (23). По этой причине Павел ожидает, что Дух может использовать его в служении церкви для разъяснения важных и доступных пониманию вещей:…или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением (6). Одним из этих способов он может принести пользу церкви, однако в большей степени (то есть в личных молитвах) – когда говорит на языках (18).

б) Отсутствие целостности личности (13–17,19,20). Павел подчеркивает дополнительную личную пользу, которую получает христианин, использующий говорение на языках в персональной молитвенной жизни (4). Высказываются предположения, что эти достижения тесно сопряжены с «конструктивным назиданием личности»[236]236
  Bittlenger, р. 99.


[Закрыть]. Мортон Келси, который занимался этим вопросом как профессиональный богослов и психотерапевт и много писавший на эту тему, отмечает: «Есть люди, которые без такого опыта никогда не достигли бы духовной зрелости. Опыт говорения на языках открыл им путь к подсознанию и к более полной, хотя и трудной жизни». Келси приводит слова лингвиста, занимающегося психологическим тренингом, который пишет: «Говорение на языках являет собой очевидное свидетельство работы Духа Божьего в области подсознания и созидания новой целостности, новой интеграции всей психики, – процесса, который церковь традиционно обозначает термином „освящение"»[237]237
  Morton Т. Kelsey, Speaking with Tongues (Hodder, 1965), p. 222.


[Закрыть].

В атмосфере эмоционального и духовного подъема, который царил в коринфской церкви, где все еще ощущалось влияние опыта религиозных мистерий, следовало рассмотреть тему целостности с другой точки зрения. У коринфян наблюдалась тенденция не придавать слишком большого значения ментальности и даже снизить ценность проявления ума. В этой связи Павел стремится подчеркнуть влияние Духа, Который не обходит стороной разум. Говорение на языках имеет реальную пользу для личности, но ум… (его) остается без плода (14). Павел же хочет, чтобы коринфские христиане обладали здравым, зрелым умом (20): это требует постоянной тренировки ума через Дух – до полного развития своих способностей. Он отмечает пять сфер христианской жизни, где это должно совершаться: в молитве (15), пении (15), благодарении (16,17), наставлении (19) и размышлении (20).

Христианин, который не позволяет Святому Духу овладеть своим умом и обновить его в этих пяти сферах, сопротивляется работе Божьей по освящению, обретению целостности натуры. В Коринфе было много христиан, чей опыт в Духе был ограничен внешними проявлениями, которые не касались целиком ума. Павел выражает твердое намерение молиться, петь и благодарить духом и умом (15)[238]238
  Использование выражения «дух мой» в ст. 14 показывает, что Павел не противопоставляет использование своего разума излиянию Святого Духа (ст. 14–16).


[Закрыть]. Он озабочен, главным образом, назиданием церкви, предпочитает сказать ей несколько разумных и мудрых слов наставления в христианской вере, нежели тьму слов на… языке (19).

С другой стороны, отсутствие гармоничного развития личности коринфских христиан побудило Павла подчеркнуть, что должен существовать истинный баланс между рациональным и иррациональным, что нельзя противопоставлять одно другому. Призыв к обретению зрелости в ст. 20, по-видимому, снова возвращает читателя к суровой оценке незрелости коринфян, о которой апостол говорил в начале своего послания (ср.: 1 Кор. 3:1–4).

в) Воздействие на посторонних (16,17,21–25). В поле зрения Павла постоянно находится проблема влияния христианского богослужения на посторонних (16). Апостол безусловно признает, что присутствие таких людей на богослужении – явление нормальное. Более того, такое присутствие подтверждает, что Святой Дух воздействует на них. Это серьезная проблема для нашей церкви сегодня. Приходят ли в церковь посторонние? Встречаются ли они с Господом?

Трудно вообще определить, что понимать под «посторонними» («простолюдинами» в ст. 16). В греческом тексте используются при этом два слова — idiOtes и apistos (23). Первое слово (от которого произошло слово «идиот») характеризует человека, который не входит в рассматриваемую группу, например, «миряне и верующие; рядовые члены церкви и руководство церкви; простые граждане и политики… „частные лица" и чиновники»[239]239
  Morris, р. 195.


[Закрыть]. Некоторые комментаторы считают, что Павел использует это слово для описания тех, для кого непривычно явление говорения на языках (это касается как языческих культов, так и христианских богослужений). Самое предпочтительное, на наш взгляд, объяснение термина idiotes д&но Моррисом: «В ст. 16 Павел использует довольно трудную для понимания фразу (стоящий на месте простолюдина [idiotis]), которая указывает на присутствие в христианском собрании людей, не принадлежащих к христианской общине, но интересующихся происходящим там. Они не совсем посторонние, но еще и не христиане»¹. В любой общине, склонной к евангельской работе, всегда найдутся такие люди. Они еще не верят, но находятся как бы на грани веры. Если на этом этапе они уйдут из церкви (особенно из-за излишнего энтузиазма некоторых ревностных христиан), то вновь вернуть их из мира будет уже трудно.