Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Проблема выявления элементов и аспектов структурной организации права всегда была актуальной для правоведения. Дело в том, что исследование обозначенных вопросов имеет отношение буквально ко всем задачам юридической науки. Оно необходимо для обоснованного и последовательного проведения найденных учеными и практиками решений в жизнь. Сведения о структуре права необходимы для познания любых проявлений действия права. Это предопределено наличием у права такого свойства как системность. «Системность права – это такое его свойство, которое вместе со свойствами нормативности, формальной определенности и другими обуславливает социальную ценность права… Благодаря системности юридически разнородные правовые нормы способны регулировать общественные отношения системно… в комплексе, взаимосвязанными методами, обеспечивая дифференцированное и, вместе с тем, единое, согласованное воздействие на общественные отношения»[387]387
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 72.


[Закрыть].

Наиболее важным, решающим вопросом является вопрос о структуре системы права. Именно структурные элементы образуют в системе связи строения, и именно они обеспечивают многогранность, многосторонность функционирования системы права в целом.

В целом тематика структурного строения системы права интерпретируется преимущественно через дуалистическую теорию права и (или) как деление права на отрасли. Отсюда возникает вопрос: достаточны ли эти подходы для познания такого многогранного явления и феномена как право? Позволим себе выдвинуть гипотезу, что нет.

В настоящий период времени в правовой доктрине вновь наблюдается значительное возрастание интереса к тематике системы права и ее строения. Это обусловлено тем, что многие проблемы соответствующей области до настоящего времени остаются или нерешенными, или весьма спорными. Существующее в правоведении многообразие позиций, их противоречивость, сложность определения и разграничения отраслей права, свидетельствуют не только о необходимости переосмысления имеющегося деления права на отрасли, но и требуют выработки новых методологических подходов.

При этом само право может исследоваться и с аксиологических, и с гносеологических, и с онтологических, и с феноменологических, и с интегративных (и пр.) позиций[388]388
  Некоторые авторы, говоря о необходимости определения системы права и ее структурных элементов с позиций различных подходов к пониманию права, по сути, пишут лишь о самих типах правопонимания, а не о внутреннем закономерном строении системы права. В таких работах не только не представлены какие-либо новаторские тезисы, но и не отображены уже существующие в науке позиции. См., напр.: Курдюк Г.П. Взгляд на определение системы права с позиций различных концепций правопонимания // Юристъ-правоведъ. 2009. № 4. С. 69–72.


[Закрыть]. Как представляется, исследование структуры системы права должно проводиться в контексте того, что опосредованное государством юридическое нормирование не должно игнорировать социально-философские аспекты права. В противном случае позитивное право не будет обладать должным уровнем социальной адекватности и, в конечном итоге, надлежащим качеством.

Итак, термин «структура» не идентичен термину «система». Первый, происходя от латинского слова, означающего «строение, расположение, порядок», предполагает «совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т. е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях». В свою очередь второй, проистекая от греческого термина, означающего «целое, составленное из частей, соединение», подразумевает «множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенную целостность, единство»[389]389
  Большой энциклопедический словарь // URL: http://www.navoprosotveta.net.


[Закрыть]. Таким образом, простая сумма, т. е. неорганизованная совокупность чего-либо, системными свойствами не обладает и, соответственно, не должна рассматриваться ни в качестве системы, ни, тем более, в качестве структуры[390]390
  См. об этом, напр.: Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. С. 177.


[Закрыть]. Именно структурные элементы обеспечивают в системе связи строения. «Структура – это способ организации и функционирования системы… Структура как бы констатирует систему, выражая способ, закон существования элементов системы»[391]391
  Радько Т.Н. Теория государства и права. Учеб. 2-е изд. М., 2010. С. 386.


[Закрыть]. При этом «устойчивые связи образуют структуру системы, обеспечивая таким образом ее упорядоченность»[392]392
  Пацуркивский П.С. Понимание финансового права: системный подход// Современная теория финансового права: сборник материалов международной научно-практической конференции (Москва, 19–20 марта 2010 г.). М., 2011. С. 146.


[Закрыть].

Прежде всего необходимо отметить, что любая система неизменно состоит из определенных структурных элементов, представляющих собой ее закономерные взаимосвязи и обладающих (в сравнении с иными частями соответственного внутреннего строения) стабильными, довольно статичными свойствами. Отсюда следует, что независимо от того, насколько крупно (или мелко) дробить в системе неструктурные компоненты, сама она (в качестве целостного единства) все равно будет логически последовательной (в том числе и завершенной). Многообразие классификаций элементов системы также не оказывает влияния на стройность, порядок и постоянство ее структурного ряда.

Каждая система обладает структурной организацией. При отсутствии структурных элементов нельзя констатировать наличие самой системы. Так, например, бесперспективно рассуждать о строении и системе юридических норм при их фактическом и потенциальном отсутствии. А вот количество норм права и число их классификаций может быть различным. Это предопределяется совокупностью факторов уже не только объективного (или объективированного), но и субъективного характера.

Отдельные авторы ошибочно считают, что «…любое явление… с точки зрения его целостности может быть рассмотрено в виде системы… Любой конкретный объект может представлять различные системы»[393]393
  Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. СПб., 1991. С. 13–15. В юридической литературе встречается еще и мнение о том, что «термины „конструкция” и „структура” близки к синонимии» (Халабуденко О.А. К вопросу становления понятия «юридическая конструкция: методологический аспект//ЮрКлуб // URL:www.yurclub.ru/docs/theory/article22.html). С этим мнением нельзя согласиться, т. к. конструкция представляет собой некое «устройство, взаимное расположение частей, состав какого-либо строения, механизма» (о значении термина структура мы уже довольно подробно писали) (См.: Большой энциклопедический словарь. URL: http://www.vseslova.ru/index.php?dictionary=bes&word=konstrukciya). Различны по смыслу специальные термины «правовая конструкция» и «структура права.


[Закрыть], зависящие от субъектных целей. Вместе с тем, целостность не тождественна системе и отлична от систематики. Именно систематика (но не система) зависит от идеи и от цели деятельности того или иного субъекта (лица). В процитированном высказывании не учитывается наличие у системы внутренней закономерной организации, строения. По нашему мнению это и привело к выводу о том, что система права меняется под воздействием субъективных факторов.

Неточности оперирования базовым понятийно-категориальным аппаратом часто приводят к смешению проблемы познания системы права и ее структуры с проблемой формирования системы законодательства. Весьма наглядным примером этого является вывод о том, что система права и ее структура определяются исключительно нормотворческими органами, о том, что «Именно федеральный законодатель по своему образу и подобию конструировал новое право… Получается так, что результаты законодательной деятельности a priori лишены критики и признаются истинными, объективными… На общенациональный орган законодательной власти возлагается ответственность за состояние законодательства и в целом качество действующей в стране системы права… Законодатель, действительно, формирует, буквально создает структуру права. Но он обязан это делать в соответствии с теми объективными требованиями, на которых основывается система права»[394]394
  Червонюк В.И. Феномен «структура права» в контексте инновационного подхода» // Россия и мировое образовательное пространство. IV Международная научная конференция. М., 2008. С. 286; 288.


[Закрыть]. Здесь наблюдается не только хаотичность в оперировании понятиями «структура» и «система», но и подмена проблемы познания системы права и выявления ее закономерных и стабильных компонентов проблемой качества нормативных правовых актов и систематизации законодательства.

По обоснованному указанию Д.А. Керимова, «системное правовое целое образует единство в результате структурной упорядоченности его частей, определяющей их функциональные зависимости и взаимодействие. Без этого не может быть действия системы и, следовательно, нет и самой системы… Объективное объединение и соединение по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство обуславливает наличие у системного правового целого свойства относительной самостоятельности… Структурная упорядоченность придает системному правовому целому относительную устойчивость, лишь в пределах которой допустимы изменения свойств ее частей и связей. Система разрушается, если эти изменения выходят за пределы минимальных или максимальных ее «порогов»… Относительная самостоятельность системного правового целого обуславливает относительную автономность ее функционирования, степень которой определяет уровень данной системы… Отмеченные существенные признаки… вскрывают органическую связь частей… Эта связь выражается в такой зависимости системообразующих компонентов, когда исключение или изменение одного из них может вызвать изменение других или даже повлечь разрушение всего системного целого»[395]395
  Керимов Д.А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. 4-е изд. М., 2008. С. 234, 235.


[Закрыть].

Нам представляется верным и указание на то, что «право имеет собственную структуру, в которой выражается его эйдетический смысл. В этом аспекте право, как и любая идеальная сущность… должна… объективироваться, облечься в значимую и означающую форму»[396]396
  Поляков А.В. Коммуникативная концепция права: проблемы генезиса и теоретико-правового обоснования. Дис… д-ра юрид. наук. СПб., 2002. URL: http://www.law.edu.ru/doc/document.asp?doclD=1138929. Вместе с тем, надо иметь в виду, что А.В. Поляков пишет не о структуре системы позитивного права, а о структуре субъективного права.


[Закрыть]. Структурное строение позитивного права должно отражать саму суть права.

Итак, элементы необходимые, существенные, обеспечивающие в системе постоянно повторяющиеся взаимосвязи, составляют ее структуру соответствующей системы. Именно эти элементы определяют этапы и формы процесса становления и развития любой системы как целого. Структурные элементы системы права представлены теми компонентами, которые существуют в юридической среде постоянно и содержат и (или) отображают принципы права. От конкретно-исторического правового бытия структурные элементы системы права зависят лишь относительно. Образно их можно охарактеризовать в качестве стержневых основ права.

Мы полагаем, что в наиболее общих тенденциях развития самого права отображаются и закономерности формирования его системы (и ее структуры). Например, современная тенденция усиления частноправового начала нормативной юридической регламентации проявляется в закономерном наличии в действующем праве большого числа частноправовых норм. В системе же права названная тенденция проявляется в увеличении частноправовой сферы юридического действия.

Взаимосвязана система объективного права и с системой общественных отношений. Но содержание этих систем безусловно различно. Дело в том, что само социальное поведение может выступать лишь идейной основой построения юридических моделей и конструкций. Более конкретные проявления здесь будут зависеть от специальных, в том числе и от технико-юридических факторов. Как отмечает В.К. Бабаев: «Нельзя смешивать закономерности развития… общества и закономерности развития права. Общественные закономерности действуют во всех областях общественной жизни, в том числе и в сфере права. Но проявляют они себя в каждой из них своеобразно, что обуславливается спецификой различных социальных явлений… Кроме общесоциальных закономерностей, проявляющих себя специфически, в сфере права действуют свои закономерности, выражающие сущность права и его особенности как своеобразного социального явления»[397]397
  Бабаев В. К. / Система советского правам перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 108.


[Закрыть].

Свойства системы права также вызывают в юридической науке некоторые дискуссии. Так, многие ученые утверждают, что такие свойства всегда носят исключительно объективный характер. Некоторые же занимают противоположную позицию. Встречается и смешанный, можно сказать, умеренный подход. Именно он и представляется нам наиболее верным.

Суть такого сбалансированного подхода удачно раскрыта у Т.Н. Радько. «Системе права присущи объективные и субъективные начала… Объективность системы предопределяется объективностью существующей общественной системы… Отражая этот общественный уровень развития, система права формируется адекватно ему и потому она объективна как результат этого отражения… Этим объясняется то, что правовые нормы, принятые… в популистских целях, как правило, не действуют, они мертвы, не вписываются в действующее право, висят в нем мертвым грузом. Система права складывается исторически, не в один год и не в одно десятилетие. Это длительный естественно-исторический процесс, являющийся результатом правотворческой деятельности соответствующих органов… судебных установлений, санкционирования обычаев и корпоративных правил. В этой основе система права содержит (включает в себя) определенный субъективный момент, поскольку правотворческая деятельность – это субъективная деятельность людей, наделенных правотворческими полномочиями. Правотворческая деятельность является субъективной реакцией на объективные потребности развития общества. Субъективный фактор в деле построения системы права присутствует постоянно, а в определенные периоды (особенно в постреволюционные, после принятия новых конституций…) весьма ощутимы. Большое значение в анализе и построении системы права играет такой субъективный феномен, как юридическая наука, которая дает возможность объяснить внутреннее строение системы права, обосновать наличие в ней тех или иных отраслей и институтов, других группировок правовых норм»[398]398
  Радько Т.Н. Теория государства и права. Учеб. 2-е изд. М., 2010. С. 389.


[Закрыть].

Структура системы права предопределена объективными факторами, в то время как на существование ее вторичных (производных, факультативных) компонентов довольно большое влияние оказывают субъективные факторы. Сущностными свойствами системы права являются: 1) содержательное единство; 2) внутреннее упорядоченное дробление; 3) логичность; 4) стабильность структурных элементов системы (в соотношении с динамизмом иных ее компонентов).

Противоречия между присущими системе права свойствами целостности и подразделения нет. Второе выступает лишь показателем первого и характерно для всех сложных систем. Иными словами, выделение в явлении составных компонентов не означает отсутствия у него единых основополагающих черт, свидетельствующих о его совокупной целостности. Это можно пронаблюдать даже на примере правовых норм. Если нормы права не будут обладать свойствами взаимосвязанности и согласованности, то позитивное право не сможет достичь своего назначения; оно окажется неспособным оказывать упорядочивающее воздействие на социальное поведение, регламентировать его. В свою очередь, самим нормам права, как уже отмечалось нами ранее, присуща трехэлементная структура, включающая в себя гипотезу, диспозицию и санкцию.

Право воздействует на поведение своих адресатов не благодаря какому-либо одному, универсальному правилу поведения, а посредством целой системы норм, элементы которой взаимосвязаны и только в своей совокупности обеспечивают регулирование социального поведения. Именно выявление структурных элементов системы права позволяет определить ее устойчивые упорядоченные элементы, детерминанты и разнообразные аспекты их взаимодействия. При этом структурные связи системы – это как раз таки связи строения. Таким образом, только при наличии информации о внутреннем строении права его можно последовательно анализировать в качестве системы, говоря образно, в качестве организованного, единого, целостного организма. Знание же системы права и ее структуры способствует системности нормотворчества.

В российском правоведении проблема системы права и определения ее структуры фактически сводится лишь к проблеме деления права на отрасли. Традиционно считается, что «Структура права… выражается в первую очередь в реальной внутренней нерасчлененности… национальной правовой системы, в дифференцированности, в „наборе" ее составных компонентов – отраслей, институтов,

норм, их элементов»[399]399
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 18.


[Закрыть]. Полагаем, что абсолютизировать значение деления права на отрасли не стоит. Вместе с тем, критикуя данную модель также следует учитывать, что стремление к содержательному разграничению различных правовых сведений, правового материала, так или иначе, свойственно всем правовым системам. По крайней мере, в рамках известных нам исторических периодов.

Актуальность выделения отраслей права обусловлена практической целевой направленностью воздействия позитивного права. А поскольку познание права не может осуществляться вне учета его действия и наоборот, то нивелирование взаимосвязи проблемы системы права с проблемой системы законодательства также недопустимо, как и смешение данных проблем.

Связь между правовой гносеологией и правовой онтологией наглядно выражена в следующем высказывании Г. Кельзена: «Однако если в некоторых случаях говорится о „пробеле", то это не означает… отсутствия логического решения из-за неимения нормы. Наоборот, имеется в виду, что решение… хотя и является логически возможным, воспринимается правоприменителем… как слишком непрактичное или несправедливое… и он склонен предположить, что законодатель не предусмотрел этот случай вообще, а если бы он это и сделал, то разрешил бы дело иначе, а не так, как это указано в законе. Является ли предположение должностного лица верным или нет, возможно, не может быть выяснено; в свете установленной обязанности применять закон оно является безразличным. Даже статут, который рассматривается должностным лицом как плохой, должен быть применен; тем более, то, что некоторым кажется дурным, другими воспринимается как хорошее. Так называемый „пробел", следовательно, представляет собой не что иное, как различие между позитивным правом и системой, которая считается лучше, справедливее, вернее. Только сопоставляя „лучшую" систему с системой позитивного права и тем самым устанавливая недостатки последней, можно утверждать о чем-либо вроде „пробела". То, что он не может быть преодолен с помощью интерпретации, с очевидностью следует из его природы. Толкование здесь служит не для того, чтобы осуществить применение толкуемой нормы; напротив, интерпретация в данном случае необходима для устранения юридического правила и его замены на норму, которая лучше, справедливее, вернее – вкратце, речь идет о такой норме, которая нужна правоприменителю. Под предлогом того, что исходная норма дополняется с целью компенсации своих недостатков, она изменяется в процессе реализации и замещается новой. Эта фикция особенно полезна тогда, когда законодательный пересмотр общих норм в силу каких-либо причин затруднен или невозможен. Например, так может быть в силу рациональной процедуры, или восприятия доминирующих статутов как неприкосновенных либо имеющих божественное происхождение, или потому, что законодательный механизм… трудно или невозможно привести в действие»[400]400
  Kelsen Н. About the Theory of Interpretation // Legal Studies. July 1990. № 2. Vol. 10. P. 127–135.


[Закрыть].

В данном контексте нельзя не согласиться с тем, что «Сложившиеся в… праве закономерные связи и соотношения представляют своего рода юридическое богатство, сохранение, надлежащее использование и умножение которого представляет собой одну из первостепенных задач… юридической науки… Если правовая система пронизана логикой права (да притом так, что она с предельной ясностью проявляется в системе законодательства), то правоприменительные органы подбирают нужную форму не на ощупь, путем многократного „примеривания", а действуют на подлинно научных основаниях. Логика права, гармоничное построение его структурных подразделений направляют правоприменительный процесс, предотвращают ошибки в квалификации дела, в толковании нормативных предписаний. Главное состоит в том, что регламентирующие свойства структурных связей требуют, чтобы при решении юридических дел правоприменительные органы рассматривали эти связи в качестве такого же существенного элемента правовой ткани, как и сами юридические нормы»[401]401
  Алексеев C.C. Структура советского права. M., 1975. С. 76.


[Закрыть].

Если же говорить именно об оценках и значении деления права на отрасли, то наиболее уравновешенной, достоверной и оптимальной нам представляется позиция К.Ф. Егорова. Ученый указывал: «Сторонники объективной теории считают, что реально действующая система права отражает объективно существующее его членение. Однако сама система права не укладывается в какую-либо натуральную (объективную) структуру, существующую помимо нашей воли. Лишь благодаря систематизации норм, произведенной на конвенциональной основе, создается определенный образ системы, который отражает нормативно-правовую действительность. Иначе говоря, деление права на отрасли опирается на условно принятые (согласованные) критерии. Неоднократные попытки доказать прямую зависимость системы права от системы общественных отношений оказались неудачными. Конвенциальная основа построения системы… права позволяет, не абсолютизируя существующие, искать дополнительные критерии ее построения»[402]402
  Егоров К.Ф. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 55.


[Закрыть].

К.Ф. Егоров верно указал на то, что, несмотря на свои достоинства (практическая ориентированность и внешняя логичность построения), объективная теория содержит ряд существенных изъянов. Они заключаются в недостаточности материального и формального основания для распределения норм права по отраслям права, в социологическом, а не юридическом характере базового параметра определения отраслей права («в результате классифицируются не правовые нормы, а общественные отношения»), а также в том, что «на базе такого „чистого" юридического критерия, как метод правового регулирования, не всегда возможно отграничить одну отрасль от другой, ибо нередко имеет место применение нескольких методов в одной отрасли. Даже в административном праве, которое фигурирует как образец отрасли, регулирующей вертикальные отношения методом власти и подчинения, наряду с вертикальными, существуют горизонтальные и даже диагональные правовые отношения»[403]403
  Егоров К. Ф. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 55.


[Закрыть]. В этой связи К.Ф. Егоров указывал и на то, что развитие комплексных областей законодательства, удобное с позиций отражения актуальных для юридической регламентации вопросов, влечет за собой такой негативный момент как размытие отраслевого законодательства. Это затрудняет реализацию права.

Полагаем необходимым согласиться с тем, что предмета и метода правового регулирования недостаточно для последовательного разделения права на отрасли. К.Ф. Егоров указывает, что ведущим фактором формирования системы права выступает конвенционализм. Данный критерий действительно весьма значим. Вместе с тем, надо учитывать то, что он содержит в себе не только достоинства (такие как обмен мнениями, аргументами, стремление к достижению согласия), но и существенные недостатки. По сути, решение научного вопроса здесь ставится в зависимость количественного фактора и (или) от авторитета. Но это все не научные показатели, т. к. ни количество, ни авторитетность ученых не свидетельствуют о верности их мнения. Истории известно множество случаев[404]404
  Ярчайшим примеров чего является судьба Дж. Бруно, автора труда «О бесконечности, вселенной и мирах». URL: http://liber.ursus.msk.ru/text.php?bookid=3.


[Закрыть], когда истинной оказывалась гипотеза изначально совершенно не поддерживаемая и не признаваемая.

Представляется, что для констатации наличия отрасли права необходима совокупность факторов, демонстрирующих разные аспекты правового воздействия. Собственные суждения по данному поводу мы изложим чуть позднее. Сейчас же отметим, что на саму потребность в плюрализме отраслеообразующих факторов в юридической науке указывалось неоднократно.

Так, по мнению В.А. Кикотя, отрасли права могут выделяться по объекту правоотношения, по однородности связей между участниками юридической жизни, а также по социальным интересам, целям и условиям. Причем именно интересы, цели и условия обуславливают «…а) первичный критерий, т. е. классификацию объектов правоотношения; б) вытекающий из него вторичный критерий, т. е. классификацию тех прав и обязанностей, которые должны быть осуществлены применительно к каждому классу таких объектов; в) вытекающий из вторичного третичный критерий – классификацию субъектов права, которые способны наилучшим образом осуществить эти права и обязанности и поэтому допускаются, принуждаются к этому или специально утверждаются с этой целью. Система права строится главным образом по первому критерию. Вторичный и третичный критерии имеют дополнительное значение»[405]405
  Кикоть В. А. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 50, 51.


[Закрыть]. Кроме того, В.А. Кикоть признавал возможность существования разных подходов к рассмотрению системы права и ее структуры. Но все прочие варианты он считал производными от отраслевой модели. «Решение проблемы системы права важно и для построения производных от нее систем – источников права, правосознания, правоведения и др. Каждая из них особым образом выражает систему права. Так, в отличие от системы права как исчерпывающего набора полных нормативных моделей правоотношений, система законодательства строится с применением приемов, позволяющих избегать повторений, сокращать изложение, обобщая предписания, размещая части одной нормы в разных нормативных актах, их частях и т. д.»[406]406
  Кикоть В.А. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 50, 51.


[Закрыть].

Но главное в рассматриваемом вопросе, по нашему мнению, заключается в возможности выдвижения гипотезы о том, что понимание структуры системы права не должно сводиться только лишь к делению права на отрасли, о том, что существуют и иные ее аспекты. Ведь, по верному замечанию И.А. Исаева, «Очевидно, что первый подход к системе советского права был стимулирован практической необходимостью, связанной с формированием системы советского законодательства»[407]407
  Исаев И.А. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 7. С. 119.


[Закрыть].

Некоторые авторы говорят о том, что система права может рассматриваться как система юридических источников. Так, по мнению А.И. Королева, в союзных государствах система права «…имеет еще более сложную структуру, ибо в качестве ее элементов… выступают, например, и определенным образом обособленные… системы… субъектов федерации»[408]408
  Королев А.И. О понятиях сущности, содержания и формы государства и права//Правоведение. 1973. № 4. С. 15–16.


[Закрыть]. Подобные же воззрения, но, правда, в отношении системы законодательства, немного ранее выражал В.А. Кирин[409]409
  Кирин В.А. Функциональные связи правовых норм // Советское государство и право. 1972. № 5. С. 31–32.


[Закрыть].

Указание на возможность рассмотрения источников права как элементов системы права встречается у Е.Б. Хохлова. По его мнению выделение обычного, прецедентного, статутного и договорного (контрактного) права, с одной стороны, выступает в качестве общепризнанного, а с другой – не получило последовательного аналитического рассмотрения. Кроме того, Е.Б. Хохлов считает обоснованным деление права на естественное и позитивное (довольно популярное в настоящее время). Позитивное право, в свою очередь, делится на частное и публичное, объективное и субъективное.

Позволим себе утверждать, что деление права на естественное и позитивное право относимо к области содержания, понимания, восприятия права. Эта область, хотя и неразрывно связана с вопросом о строении системы права, все же отражает иную проблему. Понимание права ориентировано, прежде всего, на оценку правовых предписаний и нормотворческой деятельности.

В свою очередь деление права на объективное и субъективное демонстрирует, прежде всего, предметно-субъектные аспекты правового воздействия. Такое деление не направлено на распознавание неотъемлемых, константных, закономерных, строеобразующих, иными словами, – структурных элементов внутренней организации (системы) права. Это еще раз подчеркивает то, что далеко не любое юридическое деление (классификация) отображает структуру системы права, ее элементы[410]410
  Смешение классификации нормативных предписаний с выявлением структурных элементов системы права (а также с существованием различных уровней правовых систем) наглядно проявляется и у Н.Д. Горшунова. «В связи с традиционно сложившимся подходом к «дуализму» системы права, по смыслу которого выделяются два направления, характеризующиеся наличием или отсутствием регулятивной сущности правовой нормы определенных качественных черт, мало у кого вызывает сомнение деление права на частное и публичное, материальное и процессуальное, внутригосударственное и международное, а также обозначившееся в последние годы в связи с развитием глобальных коммуникационных сетей подразделение права на реальное и виртуальное» (Горшунов Д.Н. Математические методы в исследовании системы права //Ученые записки Казанского государственного университета. Гуманитарные науки. Казань, 2008. Т. 150, кн. 15. С. 27).


[Закрыть].

Вместе с тем, нельзя не согласиться с Е.Б. Хохловым в том, что «Настала пора заново разобраться… в… вопросах строения права. Воззрения, согласно которым право, как совокупность правовых норм, делится на отрасли…, имеют под собой… основания, однако не могут рассматриваться как единственно верные»[411]411
  Хохлов Е.Б. Введение в дискуссию // Правоведение. 2002. № 3 (242). С. 29, 30.


[Закрыть]. Это предопределяет необходимость формирования новых подходов к решению вопросов системы права и ее структуры.

Крайне важное методологическое значение в исследовании структуры системы права, по нашему мнению, принадлежит основным началам права, его принципам.

В юридической литературе иногда встречаются сетования на то, что «К сожалению, Конституция РФ не содержит определения общепризнанных принципов права. Нет ни одного официального юридического документа, который бы содержал перечень таких принципов»[412]412
  Сенякин И.Н. Понятие и сущность принципов российского законодательства. URL: http://www.sgu.ru/files/nodes/9640/08.pdf.


[Закрыть]. Такие высказывания вызывают у нас недоумение. Легальное перечисление и определение правовых принципов не может иметь ни исчерпывающего, ни надлежащего качественного характера. Это обусловлено многогранностью, полиаспектностью, универсальностью принципов права. Легальная формализация, в данном случае, лишь обеднит определяемое понятие, сузит и исказит его значение. Кстати, отражение в Уставе ООН ряда основных принципов международного права не упразднило и не уменьшило споров об их надлежащем толковании.

В ряде случаев принципы права регулируют общественные отношения непосредственно, например, при обращении к аналогии права. Но это происходит довольно редко. Вместе с тем, принципы права в любом случае предопределяют суть, содержание и направление реализации иных (непосредственно не отображающих основных начал), правовых норм. Принципы права ориентируют правоприменителя на должный вариант решения казуса.

С.С. Алексеев, обращаясь к содержащимся в позитивном праве принципам, указывает: «Принципы права – не просто положения нормативного характера (предписания); они непосредственно в концентрированном виде выражают идеологическое, идейное содержание… права и потому выступают в качестве общих сквозных идей, руководящих начал… правовой системы… Принципы права как активные центры представляют собой одухотворяющие начала права, выражающие главное и решающее в его содержании… Будучи своего рода сгустками правовой материи, они как бы направляют функционирование права, определяют линию судебной и иной юридической практики, помогают установить пробелы в праве, необходимость отмены устаревших и принятия новых юридических норм… Принципы права… являются стержнем правовой системы, той „жизненной силой", которая связывает все… подразделения в единый организм»[413]413
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 89, 90.


[Закрыть].

При этом мы безусловно относим принципы права к числу объективных категорий[414]414
  Об объективности правовых принципов см., напр.: Кант И. К вечному миру // Кант И. Сочинения в восьми томах. М., 1994 Т. 7; Алексеев С.С. Право: азбука – теория – философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 667–713. Объективность общеправовых принципов подчеркивает Е. Бирлинг. Он указывает, что они неизменны в своем сущностном содержании и не увязаны с какой-либо одной системой права // Bierling Е. Juristische Phrinzipenlehre. Berlin, 1984. Bd. 1. S. 21.


[Закрыть]. А учитывая значение основополагающих правовых начал, следует констатировать, что их следует рассматривать как структурный элемент системы права.

Это обусловлено тем, что в различных правовых обществах системно наблюдается и наличие поведенческих правил, которые или воспринимаются в качестве основополагающих (принципиальных), и наличие поведенческих правил, которые бланкетно (ограниченно, диспозитивно, рамочно) регулируют одну часть социального взаимодействия, одновременно наделяя иные деяния статусом общественно опасных (вредных).

В праве существуют такие компоненты, которые даже при перемене своего конкретного наполнения постоянно присутствуют в правовой среде и, нося структурный характер, можно сказать, собирают вокруг себя (притягивают) иные составляющие системы права.

В целом структура системы права может быть представлена триадой: основные принципы права (общеправовые принципы), частное право, публичное право.

Основные принципы права (общеправовые принципы) носят фундаментальный, основополагающий характер. Это принципы справедливости, правозаконности, формально-юридического равенства участников правового общения (и пр.), общеправовые идеи аксиоматического характера, основные начала права какой-либо конкретной правовой системы (или группы правовых систем). Основными являются те принципы права, «которые, по причине неизменности своего содержания и сущности, не зависят от индивидуальных свойств какой-либо конкретной системы позитивного права»[415]415
  Bierling Е. Juristische Phrinzipenlehre. Berlin, 1984. Bd. 1. S. 21.


[Закрыть].

Общеправовые принципы предопределяют базовые направления и основное содержание правовой регламентации. Вместе с тем, неоднородность социального взаимодействия и, соответственно, регламентация правом различных поведенческих актов, предопределяют наличие в строении системы права еще двух элементов, корреспондирующих основным направлениям правового регулирования. Этими элементами являются частное и публичное право. Их содержание должно соответствовать общеправовым принципам и конкретизировать их.