Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Подобные утверждения весьма наглядно демонстрируют: многие специалисты или просто не разграничивают отраслей права и законодательства, или же действительно считают, что данные понятия целесообразно отождествлять. По факту, многие исследователи производят выделение отраслей права исходя из наиболее удобных, а не из принятых в правоведении критериев. Кроме того, представленная выше логика выделения фармацевтического права демонстрирует, что буквально все положения традиционных (первичных, профилирующих, классических) отраслей права могут быть разобраны на некие новые отрасли права. Таким путем можно дойти и до утверждения о ненужности гражданского, административного и уголовного права. Но гражданское, административное и уголовное право являются фундаментальными отраслями права, они показали свою универсальность и жизнеспособность.

Мы считаем, что признание за отраслями права абсолютно объективного характера поставило отраслевую модель в очень жесткие рамки и во многом предопределило постановку вопроса о соотношении систем права и законодательства, способствовало доктринальному и (или) фактическому стремлению к их отождествлению, предопределило сложности их размежевания.

По мнению Н.И. Полищука, «опыт правового развития современных государств позволяет сделать вывод об углублении субординационного начала в системе права. Все отчетливее проявляется функционально ведущая роль отраслей, регулирующих специализацию управляющего воздействия государства на общественные процессы… К ним следует относить государственное (конституционное), административное, финансовое, гражданское, уголовное право и соответствующие двум последним процессуальные отрасли. Эти отрасли складывались в результате длительного исторического процесса правового развития общества и позволяют регулировать отдельные виды общественных отношений. Все остальные отрасли права являются специальными (специализированными). Следовательно, сколько бы они ни заявляли о своей самостоятельности и как бы ни стремились к ней, по своей сути они остаются вспомогательными, т. е. второстепенными, т. к. существуют за счет обслуживающих функций. Как правило, они складываются в рамках уже существующих отраслей права, а их основная задача состоит в том, чтобы исполнять предписания базовых, доминирующих отраслей, т. к. они являются основополагающими во всех направлениях и областях юриспруденции. Бесспорно, регулируя конкретные правоотношения, возникающие в связи и по поводу тех или иных жизненных обстоятельств, они могут иметь свою специфику, предмет, метод, задачи, цели и т. д. В отличие от доминирующих отраслей права, которые уже прошли долгий путь становления и являются своеобразным эталоном, специальные отрасли довольно мобильны и недолговечны, поскольку предмет их правового регулирования может изменяться, а методы совершенствоваться»[460]460
  Полищук Н.И. Эволюция теоретической модели взаимосвязи нормы права, правоотношения и юридического факта. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 34.


[Закрыть].

Представляется, что рассуждения ученого не полностью последовательны. Прежде всего надо сказать, что вопреки мнению Н.И. Полищука, отрасли права не способны ни о чем заявлять, т. к. являются не более чем правовой категорией, моделью, конструкцией.

Сомнительно и утверждение о том, что одни отрасли права (пусть даже и основные) могут включать в себя другие (специализированные) отрасли права. Элементы одного и того же уровня хотя и могут находиться по отношению друг к другу в субординационном соотношении, но не могут поглощать друг дуга.

Кроме того, Н.И. Полищук указывает, что «с 1950-х гг. российская юридическая наука переживает своеобразный бум открытия новых и отмирания старых отраслей права. В последние годы новую отрасль усматривают в виде государственной деятельности либо в совокупности специализированных норм. В связи с этим возникают новые отрасли, которые по своей сути не вписываются в выработанные теорией и практикой критерии, например, космическая, экологическая, информационная (компьютерная) и другие, которые обособляются по своему предмету, метод регулирования для этих отношений еще вырабатывается. Он может быть смешанным или вообще не иметь четкого содержания. Мы полагаем, что в таких ситуациях отрасли права или нет, или же процесс ее сложения окончательно не завершен»[461]461
  Полищук Н.И. Эволюция теоретической модели взаимосвязи нормы права, правоотношения и юридического факта. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 34, 35.


[Закрыть].

Указание на то, что предложения о выделении новых отраслей права формулируются все более и более активно не вызывает сомнений. Верно и то, что такие предложения не всегда тщательно продуманы. Зачастую они продиктованы желанием специалистов усилить значимость проводимых ими исследований. Кроме того, Н.И. Полищук совершенно обоснованно обращает внимание на то, что на современном этапе критериями выделения отраслей права становятся те факторы, которые тот или иной исследователь считает отличительными и важными признаками «своей» отрасли права. Теоретически обоснованные, обсужденные и признанные (устоявшиеся) в теории права критерии при этом не всегда имеют ведущее значение. Иногда наличие предмета правового регулирования и метода правового регулирования выводятся просто механически, сугубо ради обоснования необходимости выделения отрасли права.

Далее заметим, что отрасли законодательства тоже имеют иерархичное соотношение. Субординация отраслей законодательства зависит от того, акты какой юридической силы представляют ту или иную отрасль. В порядке обобщения можно констатировать лишь то, что в рамках внутригосударственных правовых систем приоритетными являются нормы конституционного права[462]462
  О.Е. Кутафин категорично указывал, что «…ведущаяся уже много лет дискуссия об объеме отношений, образующих предмет конституционного права, лишена оснований, ибо их объем зависит не от выявления тех или иных особенностей отношений, составляющих предмет конституционного права, а… от воли государства, придающего этим отношениям основополагающий характер». См.: Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. М., 2001. С. 26.


[Закрыть]. Это верно даже с учетом того, что, например, в британской правовой системе деление самих статутов по юридической силе не распространено (и в этом смысле нормативные правовые акты конституционного права никакого приоритета перед иными актами парламента не имеют). Совокупные сведения о действии норм права свидетельствуют о том, что именно нормы конституционного права доминируют и в системе англосаксонского права.

Иерархия отраслей национального законодательства в целом представлена двумя уровнями, на первом из которых находится конституционное, а на втором – все остальные отрасли законодательства. Но при этом не надо забывать, что на строении (на организации) национального законодательства сказывается наличие норм международного права.

По поводу перечней отраслей законодательства мы заметим только то, что для России актуальна систематизация социального законодательства (посредством его кодификации – на общегосударственном уровне, и консолидации – на региональном уровнях[463]463
  При этом в Белгородской и Ярославской областях введены в действие социальные кодексы, а в Омской области – кодекс о социальной защите отдельных категорий граждан. См.: Закон Белгородской области от 28.12.2004 № 165 «Социальный кодекс Белгородской области» // Белгородские известия. № № 226, 227, 29.12.2004; Закон Омской области от 04.07.2008 № 1061-03 «Кодекс Омской области о социальной защите отдельных категорий граждан // Омский вестник. № 73, 08.07.2008; Закон ЯО от 19.12.2008 № 65-з «Социальный кодекс Ярославской области» // Губернские вести. № 116, 20.12.2008.


[Закрыть]). Главная причина актуальности такой систематизации заключается во множественности, противоречивости и постоянно изменяющемся содержании корреспондирующих нормативных правовых актов. Так, только в столице Российской Федерации сегодня принято свыше семидесяти законов в социальной сфере[464]464
  См., напр.: Закон г. Москвы от 03.11.2004 № 70 «О мерах социальной поддержки отдельных категорий жителей города Москвы» //Тверская, 13. № 146, 07.12.2004; Закон г. Москвы от 23.11.2005 № 60 «О социальной поддержке семей с детьми в городе Москве» //Тверская, 13. № 150,15.12.2005; Закон г. Москвы от 03.11.2004 № 67 «О ежемесячном пособии на ребенка» //Тверская,13. № 144, 02.12.2004; Закон г. Москвы от 30.11.2005 № 61 «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в городе Москве» //Тверская, 13. № 154, 24.12.2005; Закон г. Москвы от 15.12.2004 № 87 «О порядке и размере выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой (попечительством)» //Тверская, 13. № 156, 30.12.2004.


[Закрыть]. Причем больше половины из них являются законами о внесении изменений в ранее принятые законы. Кроме того, мы полагаем, что перечисление видов социальной помощи, форм их оказания (и пр.) в социальном кодексе должны излагаться по группам субъектов – получателей социальной помощи. Это позволит наглядно увидеть и четко проследить какой пакет социальных услуг полагается (предоставляется) той или иной категории получателей социальной помощи.

В связи с недавним проведением систематизации образовательного законодательства и принятием Федерального закона от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»[465]465
  Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»//«Российская газета», № 303, 31.12.2012.


[Закрыть] мы считаем необходимым обратить внимание на те научные позиции по поводу существования образовательного права. «В настоящее время положение о том, что образовательное право является отраслью права не является общепризнанным. Массив норм, действующих в системе образования, чаще всего рассматривается в качестве комплексной отрасли законодательства, где содержатся нормы административного, гражданского, трудового и других отраслей права»[466]466
  Озеров В.В. Правовые основы образования в Российской Федерации // Право и образование. 2001. № 3. С. 41.


[Закрыть]. При этом преимущественное число сторонников выделения отрасли образовательного права указывают на ее комплексный характер (представленный, преимущественно, положениями административно-правового и гражданско-правового характера).

Например, по словам Д.А. Ягофарова, считающего образовательное право комплексной отраслью права, «Структура отношений в сфере образования… дает основания говорить о действительно уникальной особенности предмета образовательного права. Уникальность эта состоит в том, что образовательное право, аккумулируя в себе возможности (правовые средства и механизмы) различных отраслей права, использует их для достижения и решения главных целей и задач, которые стоят перед образовательным институтом общества вообще, а также целей и задач, отражающих особенности различных уровней и форм образования… Обоснование возможности выделения в качестве комплексных (и в этом смысле самостоятельных) таких правовых отраслей, как медицинское право, спортивное право и т. д., принципиально не отличается… Более того, этот процесс представляется закономерным, который трудно, в силу естественной динамики и усложнения общественных отношений, и остановить, и объяснить исходя из традиционных представлений как о самом праве, так и о его системе и структуре»[467]467
  Ягофаров Д.А. Образовательное право: термин и понятия // Власть и властные отношения в современном мире: Материалы IX научно-практической конференции, приуроченной к 15-летию Гуманитарного университета (г. Екатеринбург). 30–31 марта 2006 г. Екатеринбург, 2006. С. 195–205.


[Закрыть].

Подобные указания трудно считать на самом деле информативными, т. к. содержащиеся в них характеристики можно отнести к любым правовым отношениям. Уникально абсолютно каждое правовое отношение, точно также как каждый вид (или подвид) правоотношений обладает некими отличительными свойствами. Кроме того, Д.А. Ягофаров не указывает, из чего же именно (из каких конкретно показателей) следует исходить при выделении названных им комплексных отраслей права, в чем специфика каждого показателя их выделения или же каковы специфические критерии выделения таких отраслей права.

При подобном подходе получается, что специфика образовательного права заключается в соединении содержания (предметов регулирования) гражданского и административного права, а не в единстве этого содержания. Тогда почему нельзя говорить просто о нормативных правовых актах об образовании и о практике их реализации. Зачем выделять обособленную отрасль права? Но самое главное – не ясно, считают ли сторонники такого подхода сами отрасли права структурными элементами системы права, или же они рассматривают отрасли права только в аспекте юридической систематики. Полагаем, что указание на собирательный характер предмета правового регулирования образовательного права негативно сказывается на его восприятии как отрасли права. Такой подход только препятствует распространению убеждения о том, что образовательное право является отраслью права.

Интересной нам представляется позиция В.М. Сырых[468]468
  См.: Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. Примечательно, что такие же мысли и в точно такими же словами позже были изложены Н.И. Пигасовой (Пигасова Н.И. Образовательное право как отрасль российского права// Научно-теоретический журнал «Фундаментальные исследования». 2009, № 7. С. 88–90).


[Закрыть]. «Предмет образовательного права носит сложный характер и включает в себя: образовательные отношения, которые возникают между обучающимися, педагогическими работниками и образовательным учреждением с целью получения обучающимися общего или профессионального образования не ниже уровня, предусмотренного образовательной программой, и подтверждаемого документом о соответствующем образовании и (или) квалификации. Эти отношения составляют основу образовательного права и выделяют его из совокупности других отраслей права. Образовательные отношения являются для образовательного права основными или профильными», эти отношения призваны «создавать условия для реального действия образовательных отношений, обеспечивать надлежащее исполнение обучающимися, педагогическими работниками и их образовательными учреждениями своих обязанностей. Такие отношения носят служебный, обеспечительный характер и в свою очередь подразделяются на три вида: 1) предшествующие образовательным; 2) существующие одновременно с ними; 3) вытекающие из образовательных отношений. Предмет образовательного права представляет собой совокупность образовательных отношений, а также связанных с ними комплексных и иных отношений, которые предшествуют образовательным либо возникают на их основе или сопутствуют им»[469]469
  Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 215, 216; 231,232.


[Закрыть].

В.М. Сырых считает, что предмет регулирования образовательного права имеет единую основу. Комплексность возможна только в производных (сопряженных, сопутствующих) аспектах регулирования образовательного права.

Такой подход весьма конструктивен. Он позволяет говорить об исследовании именно единого самобытного явления (и феномена). Вместе с тем подход В.М. Сырых более сложен. Он, будучи действительно научным подходом, требует конкретного и четкого установления и разъяснения специфики основного содержания предмета образовательного права.

В.М. Сырых указывает, что для образовательного права характерно сочетание императивного и диспозитивного методов правового регулирования. В этом заключается особенность метода регулирования образовательного права. «Образовательные отношения между образовательным учреждениями обучающимися на стадии освоения ими образовательной программы начального общего и основного общего образования регулируются при помощи императивного, общеобязательного метода… Метод образовательного права отличается от метода административного права тем, что для образовательного права он не является всеобщим. Образовательные отношения на уровне освоения образовательных программ среднего (полного) общего, среднего профессионального и высшего профессионального образования регулируются при помощи диспозитивного метода… Императивный метод образовательного права сохраняется… в отношениях обучающихся с образовательными учреждениями, обучающимися и педагогами. От обучающихся, как известно, требуется своевременное выполнение учебного плана, посещение занятий, выполнение устава образовательного учреждения и правил внутреннего распорядка. Ненадлежащее исполнение этих правил образует состав дисциплинарного проступка, влекущего за собой применение мер дисциплинарного воздействия, вплоть до исключения из образовательного учреждения. Сохранение императивного метода во взаимоотношениях обучающихся и учреждений среднего профессионального и высшего профессионального образования обуславливается тем, что деятельность государственных и муниципальных образовательных учреждений финансируется из государственного или муниципального бюджета. За право получить образование за государственный или муниципальный счет на обучающихся возлагается обязанность успешно осваивать образовательную программу и соблюдать учебную дисциплину. В странах, где обучающийся сам оплачивает стоимость обучения, взаимоотношения обучающегося с образовательным учреждением строятся по преимуществу на диспозитивной основе. Императивный метод сохраняется лишь в части требований к уровню освоения обучающимися образовательных программ»[470]470
  Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 231, 232.


[Закрыть].

По нашему мнению, сочетание различных методов правового регулирования свойственно многим отраслям права. Какой-либо один метод правового регулирования явно и последовательно доминирует лишь в очень незначительном числе отраслей права. Принято говорить, что диспозитивный метод характерен для гражданского, а императивный – для уголовного и административного права. Но и это утверждение не является абсолютным (на что в юридической литературе уже неоднократно указывалось).

Так, например, императивность весьма наглядно просматривается в нормах ГК РФ[471]471
  «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от30.11.1994 № 51-ФЗ // «Российская газета», №№ 238–239, 08.12.1994.


[Закрыть] об опеке, попечительств, патронаже (ст. ст. 31–41), об отчуждении недвижимого имущества в связи с изъятием того участка, на котором оно находится (ст. 239), о публичном договоре (ст. 426), о публичной оферте (ст. 437) и пр. В свою очередь согласно ст. 20 УПК РФ[472]472
  «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ // «Российская газета», № 249, 22.12.2001.


[Закрыть] уголовное преследование в ряде случаев осуществляется не только в публичном, но и в частно-публичном, и даже только в частном порядке. Это зависит от квалификации деяния. Дела частно-публичного обвинения возбуждаются по заявлению потерпевшего (его законного представителя), но не обязательно прекращаются в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. А вот дела частного обвинения не только возбуждаются исключительно по заявлению потерпевшего (его законного представителя)[473]473
  За исключением случая, когда преступление совершено в отношении лица, не способного защищать собственные права и законные интересы по причине зависимого или беспомощного состояния (или по иным причинам).


[Закрыть], но и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.

Элементы диспозитивной правовой регламентации встречаются и в административно-правовом регулировании. Специалисты отмечают, что «метод административного права нередко используется на началах диспозитивности, т. е. предоставления управляющей либо управляемой стороне возможности выбора… образа действий. Суть методов административно-правового регулирования управленческих общественных отношений может быть сведена к следующему:… предоставление возможности выбора одного из вариантов должного поведения, предусмотренных административно-правовой нормой. Как правило, данный метод рассчитан на регулирование поведения должностных лиц, причем последние не вправе уклоняться от такого выбора..; предоставление возможности действовать (или не действовать) по своему усмотрению, т. е. совершать либо не совершать предусмотренные административно-правовой нормой действия в определенных ею условиях. Как правило, это имеет место при реализации субъективных прав. Например, гражданин сам решает вопрос, нужно ли обжаловать действия должностного лица, которые он оценивает как противоправные…; допуск в определенных условиях паритетного юридического положения сторон в регулируемом отношении (процессуальное равенство)»[474]474
  Административное право: Учебник под ред. Попова Л.Л. Изд-е 2-е, пер. и доп., М., 2005. С. 53–56.


[Закрыть].

Приводимые В.М. Сырых аргументы о специфике метода регулирования образовательного права вызывают у нас некоторые вопросы. Например, ученый указывает, что «…объективный ход развития современной системы права Российской Федерации привел к появлению образовательного права в качестве новой отрасли права. Непосредственный предмет правового регулирования – образовательные отношения… содержанием которых выступают отношения между обучающимися, педагогическими работниками и образовательным учреждением с целью получения обучающимися общего или профессионального образования»[475]475
  Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 205, 206. Далее автор рассуждает о законодательстве об образовании {СырыхВ.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 207, 208).


[Закрыть].

Но ведь наличие некоего вида правоотношения не свидетельствует о наличии соответствующей отрасли права! Виды правовых отношений корреспондирует не только отраслям, но и подотраслям, и институтам, и субинститутам, и, что не исключено, даже нормам права. Указание на вид правовых отношений и их содержание (на субъективные права и юридические обязанности участников правоотношений) позволяет назвать неопределенно большое число предметов правового регулирования. Но само такое перечисление не обеспечивает дефиниции названных предметов правового регулирования, по сути, не обосновывает их. В приведенном выше высказывании предмет отрасли образовательного права сформулирован не через специфику содержания, а через субъектный состав правоотношения и цели правового общения. Так или иначе, В.М. Сырых констатирует, что «следуя правилам формальной логики, применяемым в процедурах научной классификации, мы должны признать образовательное право в качестве отдельной отрасли права»[476]476
  Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 241, 242.


[Закрыть].

В.М. Сырых указывает: «В предмет образовательного права входят… общественные отношения, которые регулируются образовательным правом, но лежат за пределами образовательных отношений. Это отношения, в которые вступают обучающиеся, педагогические работники и руководство образовательного учреждения в процессе управления учреждением, а также отношения, связанные с социальной защитой обучающихся и привлечением их к дисциплинарной и материальной ответственности»[477]477
  СырыхВ.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 208.


[Закрыть]. Но и это до конца не проясняет вопроса о специфике и единстве предмета регулирования образовательного права. Например, неясно, почему упоминаемые ученым управленческие отношения входят в предмет образовательного, а не административного права; почему отношения в области социальной защиты обучающихся следует исключать из предмета регулирования права социального обеспечения и включать в предмет регулирования образовательного права (и пр.).

Впрочем, с другой стороны, почему мы вообще должны рассматривать предмет регулирования одной отрасли права через доказывание того, что он не составляет (полностью или частично) предмет регулирования другой отрасли права? Всегда ли данный прием является надлежащим? Не снижает ли он ценность самого сравнения из-за своего в основном формального характера, зачастую основанного на поверхностном анализе терминов или, как еще говорят, на игре в слова?

В современной юридической литературе встречается утверждение о том, что «В процессе эволюции права сложилось устойчивое правило, по которому изначально при принятии того или иного нормативного акта законодатель сам определяет отрасль права, в компетенции которой будут находиться основные вопросы регулирования данного вида правовых отношений. Такой подход позволит создать стройную государственную правовую систему, отличающуюся четкой структурой, способной решать многие вопросы, возникающие в связи с правоприменительной деятельностью. Кроме того, это устранит отдельные противоречия и конфликты, существующие внутри самих правовых норм… Следовательно, изначально при формировании отраслевых норм права необходимо учитывать, что правовое регулирование должно предполагать конкретные права и обязанности, объем и характер которых должен быть прописан максимально»[478]478
  Полищук Н.И. Эволюция теоретической модели взаимосвязи нормы права, правоотношения и юридического факта. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 34, 35.


[Закрыть].

Данное утверждение вызывает у нас вопросы и сомнения. Во-первых, о какой эволюции идет речь и почему автор высказывания считает, что упоминаемое им правило является общеизвестным, носит устойчивый характер? Издавая нормативный правовой акт, законодатель никоим образом не решает каких-либо вопросов, связанных с делением права на отрасли! Он создает нормативные предписания и определяет, к компетенции какого органа относится осуществление мероприятий, необходимых для обеспечения действия принятого акта. Кроме того, нельзя забывать, что в последнее время постоянно увеличивается число комплексных правовых актов, не принадлежащих к какой-либо отрасли права. В качестве наглядного примера комплексного правового акта можно указать хотя бы на Закон г. Москвы «О психологической помощи населению города Москвы»[479]479
  Закон г. Москвы от 07.10.2009 № 43 «О психологической помощи населению в городе Москве» // «Вестник Мэра и Правительства Москвы», № 60, 27.10.2009.


[Закрыть].

Не ясно и то, почему автор утверждает, что определение законодателем отрасли права обеспечивает стройность государственной системы и четкость ее структуры. А как вообще структура может быть нечеткой, а система логически не последовательной (не стройной)? Пороки возможны в систематике нормативного правового материала или в какой-либо информации о нем, но не во внутреннем закономерном строении права! Неясным остается то, каким образом изначальное отнесение нормативного правового предписания к той или иной отрасли права устраняет пороки, существующие «внутри самих правовых норм». Ну и наконец, нельзя согласиться с тезисом о том, что правовое регулирование должно носить детальный характер и отражаться в писаной форме. Данный тезис верен только для правоприменительных актов. В остальных же случаях необходимо помнить, что нормы права должны иметь именно нормативный (модельный) и общеобязательный, а не казусный, не индивидуальный характер. Нормы права содержатся в различных юридических источниках, качество действия которых измеряется вовсе не только (и столько) количеством соответствующих правонарушений и удобством применения мер государственного принуждения. Главный показатель качества норм права – это их социальная востребованность и адекватность, т. е. их соблюдение, исполнение и (или) использование, а вовсе не их принудительная реализация (т. е. не правоприменение).

Теперь необходимо обратить внимание на проблему комплексных отраслей права. По поводу них в юридической науке существуют самые различные мнения.

Так, Е.А. Суханов, решая вопрос о соотношении коммерческого и предпринимательского права, вполне резонно указывает, что «теоретическую проблему составляют предмет и место коммерческого и предпринимательского права, особенно в их соотношении с гражданским (частным) правом… Коммерческое (или торговое) право составляет часть гражданского (частного) права, его подотрасль, связанную с особенностями коммерческого (т. е. профессионального предпринимательского) оборота. Что же касается «предпринимательского права», то оно либо совпадает с понятием коммерческого права, либо может быть рассмотрено в качестве комплексной отрасли законодательства, регулирующего предпринимательскую деятельность (и включающего в себя как базовые гражданско-правовые институты…, так и институты налогового, трудового, административного, в том числе, например, таможенного, природно-ресурсового законодательства, институты арбитражного процесса и даже уголовного права). И в том, и в другом случае «предпринимательское право» не занимает никакого самостоятельного места в системе правовых отраслей, что не препятствует его преподаванию в качестве особой учебной дисциплины»[480]480
  Суханов Е.А. Система частного права // Вестник Московского университета. Серия 11: Право. № 4,1994. С. 30.


[Закрыть].

В.П. Мозолин категорически отрицает существование комплексных ветвей (отраслей) права. Он пишет: «Комплексные правовые образования нельзя относить к разряду ветвей права… Рассматривая проблему комплексных правовых образований, необходимо подчеркнуть, что входящие в их состав нормы и институты отдельных ветвей права, не теряют своей… принадлежности к соответствующим ветвям права»[481]481
  Мозолин В.П. Система российского права (доклад на всероссийской конференции 14 ноября 2001 г.)//Государство и право. № 1,2003. С. 113.


[Закрыть].

Заметим, что обоснованность выделения комплексных отраслей права действительно вызывает серьезные сомнения. У комплексных отраслей права нет тех признаков, которые давно признаны ученым сообществом необходимыми и обязательными критериями выделения отраслей права. Прежде всего, речь идет о том, что у комплексных отраслей права нет единого (хотя бы в условном смысле) предмета правового регулирования. Вместе с тем, признание обязательности одних признаков (причем, называемых ведущими, показательными, основными) у одной группы отраслей права, и постулирование возможности отсутствия этих же признаков у другой группы отраслей права, не является последовательным и существенно снижает ценность самого деления права на отрасли. Получается, что отрасли права могут выделяться по совершенно различным критериям и что некоторые из них могут не обладать единым предметом правового регулирования.

В таком случае не ясно, где и в чем все же заключаются пределы и основания выделения отраслей права, в чем состоит ценность деления права на отрасли, по какой методологии формируется отраслевая модель и какие критерии выступают основанием формирования отрасли права. Представленный выше применительно к комплексным отраслям права подход не позволяет в полной мере оценить информативные, практические и познавательные свойства отраслевой модели, при нем не ясно как распределять компетенцию между однородными и комплексными отраслями права, каково их общее строение, соотношение, взаимодействие. Выделение комплексных отраслей права усложняет и так не всегда простой процесс разграничения отраслей, подотраслей и институтов права. Все это чрезмерно усложняет отраслевую модель, делает ее состав и строение крайне неоднозначными и далеко не во всем понятными как для теоретиков, таки для практиков.

Сказанное нами не распространяется на вопрос об отраслях законодательства. Отрасли законодательства могут быть комплексными. Это предопределяется: 1) потребностями нормативно-правового регулирования; 2) тем, какие нормативные правовые акты уже действуют, как решается вопрос об их изменении (т. е. о перераспределении массива норм права); 3) принципами, основаниями, частотой и сроками проведения систематизационных работ. Даже само содержание нормативных правовых актов свидетельствует о возможности существования комплексных отраслей и (или) институтов законодательства. К их числу относятся, например, водное, лесное или таможенное законодательство России[482]482
  См., например: «Водный кодекс Российской Федерации» от 03.06.2006 № 74-ФЗ // Российская газета. № 121,08.06.2006; «Таможенный кодекс Российской Федерации» от 28.05.2003 № 61-ФЗ // Российская газета. № 106, 03.06.2003; «Лесной кодекс Российской Федерации» от 04.12.2006 № 200-ФЗ // Российская газета. № 277, 08.12.2006; «Воздушный кодекс Российской Федерации» от 19.03.1997 № 60-ФЗ // Российская газета. № № 59, 60, 26.03.1997.


[Закрыть].

По нашему мнению, именно наличие в законодательстве разнородных массивов, требующих тщательной и рациональной оценки (как с позиций своего содержания, так и по способу оптимального внешнего оформления), обуславливает постоянство актуальности и ценности отраслевой модели права. Эта модель, несмотря на все ее неоднозначные аспекты, по-прежнему востребована с ориентирующих нормотворцев и правоприменителей позиций.

Не вызывает у нас сомнений и возможность выделения комплексных институтов права (и законодательства). Это обусловлено тем, что в одной отрасли права могут содержаться положения, по своей сущности хотя и принадлежащие к иной отрасли права, но расположенные вне ее, ради полноты, последовательности, и (или) простоты регламентации, познания и (или) изучения соответствующих вопросов.

В юридической науке достаточно часто говорится о том, что отрицая существование комплексных отраслей права, следует отрицать и существование комплексных правовых институтов. Вопреки этому в теории права достаточно часто говорят о необоснованности выделения в праве комплексных отраслей права и, одновременно, о допустимости выделения комплексных институтов права. Представляется, что последняя позиция имеет под собой рациональные основания. Интегрированные институты права, не являясь самостоятельными базовыми элементами системы права, обеспечивают наличие и функционирование системных правовых связей, т. е. общую связанность отраслей права, единство их действия.

Таким образом, если отрасли права (а также институты права и нормы права) являются необходимыми компонентами соответствующей (т. е. отраслевой) классификации, то интегрированные правовые институты обеспечивают и (или) усиливают связи между отраслями права, образно говоря, связывают (сцепляют) их. Интегрированные институты права обеспечивают не вертикальные связи внутри отрасли права, а те связи, которые обеспечивают единство функционирования всех отраслей права в совокупности (т. е. внешнеотраслевые горизонтальные связи). В доказательство этого достаточно вспомнить, что существование интегрированных правовых институтов невозможно без существования отраслей права и норм права. А вот отрасли права и нормы права в принципе могут существовать и без интегрированных правовых институтов.

Но, учитывая все сказанное, нужно помнить о том, что само понятие правового института (института права) толкуется в юриспруденции по-разному. Это предопределяется даже самой этимологией слова институт, которым обозначаются и учебные, и научно-исследовательские учреждения, и, «в широком смысле, – элементы социальной структуры, исторической формы организации и регулирования общественной жизни», и «совокупность… норм, ценностей, культурных образцов, устойчивых форм поведения»[483]483
  Большой энциклопедический словарь. URL: http://slovari.299.ru.


[Закрыть]. С этих позиций нельзя игнорировать аргументированного указания О.С. Иоффе на то, что «все в области права можно назвать институтом, начиная от самого права и кончая его единичными нормами»[484]484
  Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) / Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. М., 1968. С. 51. Этот же ученый отметил возможность выделения еще и такого факультативного компонента отраслевой модели как субинститут (или подинститут) права.


[Закрыть].