Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Следует обратить отдельное внимание и на правовые нормы – основной, исходный элемент системы права. На основании предложенного нами деления норм права на первичные (основные) и вторичные (производные), можно выделить нормативно-видовой аспект (срез) структурной организации системы права. Этот аспект представлен двумя соответствующими видами норм права. При этом закономерности формирования структуры системы права обусловлены самой сутью норм права.

В отношении позитивного права необходимо также заметить, что его структурная организация предопределяется такими факторами как интерес, воля, цель. Так или иначе, все проявления и аспекты юридического действия, проистекают от данных субстанций (показателей), определяются, задаются, обуславливаются ими.

Также можно выделить такие аспекты системы права, которые будут корреспондировать типологизации государства и права. Например, согласно марксистскому подходу, общественно-экономическим формациям соответствуют определенные типы не только государства, но и права. Это позволяет выявить рабовладельческий, феодальный, капиталистический и восточно-теократический типы систем права. Но в отношении постбуржуазной формации нельзя забывать, что она включает в себя не только собственно коммунистическую, но и предшествующую ей социалистическую стадию. Социалистической формации (точнее – подформации) сопутствует социалистический тип права (и соответствующая система права). Но оно мало чем отличается от права капиталистического типа (и от капиталистической системы права). А вот уже на собственно коммунистической стадии существования общества никакого типа системы права быть не должно (ввиду отсутствия государства, а значит, и права, и его системы).

Между тем, формационная типология государств – далеко не единственная[416]416
  См.: Тойнби А.Дж. Постижение истории //URL: http://www.kulichki.com/~gumilev/Toynbee; Demerath N.J. Civil Society and Civil Religion as Mutually Dependent // Handbook of the Sociology of Religion. Cambridge University Press, 2003; Momen M. The Phenomenon of Religion. A Thematic Approach. Oxford Oneworld, 1999; Vyver Johan D van der. Introduction. Legal Dimensions of Religious Human Rights: Constitutional Texts// Religious Human Rights in Global Perspectives. Legal Perspectives. Hague, Boston, London, 1996.


[Закрыть]. Так, сообразно локальным, особенным и всеобщим цивилизациям можно выделить одноименные типы права и типы систем права. Согласно религиозной типологии, выделяются теократические, клерикальные, светские и атеистические государства. Следовательно, можно выделить соответствующие типы права и их систем.

Подобных классификаций можно провести очень много. Но возникает вопрос о необходимости, пусть даже сугубо научной, их выделения. Как представляется, полностью отрицать такую необходимость нельзя, по крайней мере, с познавательных позиций. Не зря все-таки на востребованность исторического подхода в разработке проблемы системы права и ее структуры указывалось в ходе каждой дискуссии о системе права (например, И.В. Павловым, И.С. Тадевосяном)[417]417
  Тадевосян В. С. Некоторые вопросы системы советского права // Советское государство и право. 1956. № 8; Павлов И.В. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1958. № 11.


[Закрыть].

Даже из постоянства обращения к историческому аспекту следует то, что его игнорирование было бы ошибочным. Применительно к приведенным нами типологизациям, отметим, что системы права каждого соответствующего вида будут отображать некие характерные и особенные черты представляемого ими явления и феномена, будут демонстрировать исторический тип правовой общности с учетом соответствующей государственной организации социума.

Вместе с тем, типологизационный подход позволяет вычленить лишь те аспекты права и его системы, которые демонстрируют зависимость юридических норм от публичной политической организации общества. Поэтому его следует расценивать исключительно в качестве вспомогательного. Структурных элементов системы права он не отображает.

Таким образом, представляется, что в отличие от системы в целом, непосредственно сама структура права включает в себя только обязательные, неотъемлемо присутствующие, строеобразующие элементы. Эти элементы предопределяют состав явления, отображают его сущность и, так или иначе, онтологию. При этом структурное строение системы права может выявляться познающим субъектом с различных позиций. Но ни одна из версий, как представляется, не является абсолютной, исключительной, неизменной. Это предопределено многогранностью самого права, сложностью его гносеологии.

Мы считаем, что в наиболее универсальном виде структура системы права может быть отображена посредством таких элементов как основные принципы права, частное право и публичное право. В нормативном аспекте структуру системы права образуют первичные и производные правовые нормы. Кроме того, мы считаем уместным еще раз напомнить о том, что состав позитивного права зависим от таких трех последовательно взаимообусловленных факторов как интерес, воля, и цель.

Глава 4
Систематизация позитивного права

В настоящее время в правоведении, в контексте поиска оптимальных способа и формы упорядочения нормативного правового материала, научных и практических данных о нем, очень активно дискуссируется вопрос о делении права и законодательства на отрасли и институты.

При этом некоторые современные авторы используют понятие «система норм права», а не «система права». Соответственно, они говорят об отраслях норм права и об институтах норм права, а не просто об отраслях права и об институтах права. Вместе с тем, само понятие «система норм права» в соответствующих работах не столько разъясняется (дефиницируется), сколько просто констатируется. В таком же ключе говорится и об отраслях норм права и об институтах норм права.

Некоторые авторы, отождествляя понятия системы права и системы норм права, по сути, пишут о системе законодательства (писаных юридических источников). Так, Н.А. Власенко прямо указывает, что нормативный правовой акт является элементом системы права, или, как он еще говорит, системы норм права. «Особое значение приобретает такое свойство системы правовых норм, как… единство и согласованность, без чего юридическое регулирование не только не эффективно, но и вряд ли возможно вообще… Укреплению единства и сбалансированности системы права призвано способствовать устранение ее дефектов и деформаций. Дефекты системы права противоположны системообразующим свойствам права, рассогласовывают ее и, в конечном счете, приводят к сбоям в правовом регулировании. Кроме того, выявленные дефекты, несогласованности системы права позволяют видеть сложности и противоречия в правотворческом процессе, выполняя тем самым роль сигналов о качестве нормотворческой деятельности… Под дефектами системы права следует понимать нарушения, деформации логико-структурного построения и развития системы права и ее элементов, в том числе нормативных актов»[418]418
  Власенко Н.А. Логико-структурные дефекты системы советского права // Правоведение. 1991, № 3. С. 21, 22.


[Закрыть].

«От правильного понимания системы норм права во многом зависит направление кодификации законодательства, проведения научных исследований в области юриспруденции, преподавание юридических наук… Система норм права – это деление правовых норм на отрасли права и институты права в зависимости от предмета и метода регулирования общественных отношений… Институт права – это небольшая, устойчивая, обособленная группа правовых норм, регулирующих определенную разновидность или сторону общественных отношений. Институт права – это часть отрасли права… большинство правовых институтов закрепляется в виде самостоятельных структурных подразделений кодифицированного нормативного акта – главы или раздела, но полного тождества между институтом и главой (разделом) нормативного акта нет… Отрасль права – это обособившаяся совокупность однородных правовых норм, институтов, регулирующих определенную область (сферу) общественных отношений специфическим методом, принципами, и имеющая другие особенности»[419]419
  Иванников И.А. Теория государства и права. М., 2011. С. 152, 153. Г.П. Курдюк говорит о наибольшей точности термина «отрасль норм права». См.: Курдюк Г.П. Отрасль права. Дис… канд. юрид. наук. Краснодар, 2004.


[Закрыть].

Справедливости ради заметим, что автор приведенного выше высказывания, – профессор И.А. Иванников, – является сторонником отказа от понятия «отрасль права» в пользу понятия «отрасль законодательства». Именно поэтому И.А. Иванников пишет о закреплении институтов права в частях нормативных правовых актов. С этих же позиций он констатирует целесообразность выделения, например, фармацевтического, медицинского и образовательного права. И.А. Иванников отмечает, что «медицинская и образовательная деятельность давно заслужили самостоятельного отраслевого регулирования»[420]420
  Иванников И.А. Теория государства и права. М., 2011. С. 175.


[Закрыть]. С одной стороны, эта «заслуженность» бесспорна. С другой же стороны, – потребность в создании нормативного правового акта не означает необходимости признания фармацевтического и медицинского права (и пр.) самостоятельными отраслями права (особенно при традиционном признании разграничения отраслей права и законодательства).

Нам наиболее близок тезис о том, что «право – это… самостоятельная система, развивающаяся, если так можно сказать, по своим собственным внутренним законам. Такой взгляд позволяет увидеть сущность и ценность права в нем самом»[421]421
  Винницкий Д.В. Российское финансовое право: перспективы формирования новой модели развития общей части в свете практики Конституционного суда РФ // Современная теория финансового права: сборник материалов международной научно-практической конференции (Москва, 19–20 марта 2010 г.). М.,2011.С. 110; 113, 114.


[Закрыть]. Этот подход акцентирует внимание на самом праве, и, одновременно, не отрицает взаимосвязи права как системы с другими явлениями и феноменами.

По указанию С.В. Полениной, «законодательство, являющееся формой права и одним из источников его развития, имеет несомненную связь с его содержанием, но не теряет при этом своей специфики… Система права сама выступает в качестве одного из важнейших факторов, определяющих построение и развитие системы законодательства. Формирование системы права есть одновременно выявляемый наукой процесс раскрытия объективно существующих закономерностей общественного развития… На достижение максимального соответствия системы права объективной действительности (а не на признание той или иной области общественных отношений самостоятельной отраслью права) должны быть направлены усилия науки… Право, как и законодательство, относится к числу органических систем, которым присуще диалектическое соотношение между их структурой в целом и элементами. При этом структура может пониматься и как строение (состав) объекта, и как закон связи, и как результат взаимодействия между элементами. Такой подход позволяет получить не только статичную, но и динамичную характеристику объекта»[422]422
  Поленина С.В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России // Государство и право. № 9, 1999. С. 5, 6.


[Закрыть].

Соглашаясь со сказанным в целом, все же отметим, что нормативный правовой материал должен, прежде всего, отображать правовые нормы, а не выступать источником их создания, по крайней мере, на высшем, – законодательном, – уровне нормативной правовой регламентации. А вот нормы самих законов действительно могут выступать в качестве источника положений подзаконных нормативных правовых актов. Это обусловлено тем, что предписания законов должны детализироваться в актах с меньшей юридической силой.

В данной связи нельзя не обратить внимания на то, что деление права на отрасли не всегда в полной мере обеспечивает ясность и последовательность изучения, исследования и создания правовых предписаний. Не полностью востребовано деление права на отрасли и в юридической практике, т. к. последняя склонна акцентировать внимание непосредственно на самом законодательстве и практике его применения.

При этом существующее деление отраслей законодательства также не бесспорно (даже с учетом существования комплексных нормативных правовых актов). Например, отношения, вытекающие из договора безвозмездного пользования (ссуды), регламентируются гл. 36 ГК РФ. На основании ст. 71 Конституции РФ и ст. 3 ГК РФ гражданское законодательство составляет предмет исключительного ведения Российской Федерации.

Далее, в ст. 109 Жилищного кодекса РФ говорится, что «предоставление жилых помещений для социальной защиты отдельных категорий граждан по договорам безвозмездного пользования осуществляется в порядке и на условиях, которые установлены федеральным законодательством, законодательством субъектов Российской Федерации». О безвозмездном пользовании говорится и в региональных правовых актах, например, в ст. ст. 2, 3, 9—11, 15, 25.1, 27, 28–43, 48, 52, 53, 69, 74, 76 Закона города Москвы от 27 января 2010 г. № 2 «Основы жилищной политики города Москвы», прописывающих государственную поддержку граждан в жилищной сфере. Согласно ст. 72 Конституции РФ и ст. 5 ЖК РФ жилищное законодательство действительно находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.

В изложенной ситуации совершенно непонятным остается то, каким образом договорные отношения, предусмотренные ГК РФ и составляющие предмет исключительного ведения Российской Федерации, могут одновременно регламентироваться не только ЖК РФ, но и региональными нормативными правовыми актами!? При этом все названные нами нормативные правовые акты действуют в одно и то же время, востребованы практикой и вызывают реальные юридические последствия!

Надо сказать, что наряду с преобладанием понимания системы как деления права на отрасли в современном правоведении предлагаются, хотя и не часто, иные подходы к решению соответствующей научной проблемы. Некоторые авторы даже указывают, что деление права на отрасли сохраняется по большей части в силу привычки, нежели из-за своей практической пользы. Так, по словам С.П. Маврина, «сегодня сама проблема деления права на какие-то квазисамостоятельные отрасли не актуальна, поскольку ее решение не оказывает никакого практического воздействия на эффективность правотворчества и правоприменения. К слову, именно поэтому достаточно прагматичная правовая доктрина промышленно развитых стран не уделяет данной проблеме сколько-нибудь заметного внимания»[423]423
  Маврин С.П. О роли метода правового регулирования в структурировании и развитии позитивного права// Правоведение. 2003. № 1. С. 10.


[Закрыть].

Нельзя не признать наличия рациональности аргументов сторонников позиции о неоднозначности, недостаточной четкости деления права на отрасли. «Не является научно доказанным разграничение отрасли права как объективной категории и отрасли законодательства как производной от нее. Как та, так и другая существуют в одной системе координат. Кодексы, другие федеральные законы не строятся по отраслевому признаку, поскольку ими регулируются различные по предмету и методу отношения… Отраслевое строение правовой системы России – это скорее дань научной традиции, чем объективная реальность. Действительно, невозможно провести четкую грань между отраслями права»[424]424
  Андреев В.К. К разработке новой редакции ГК РФ //Хозяйство и право. № 10, 2008. С. 50, 51.


[Закрыть].

Внимательное исследование позволяет сделать вывод о том, что деление права на отрасли в действительности никогда не было (и не является) единственно возможным подходом к рассмотрению системы права. Деление права на отрасли действительно далеко не безупречно и не носит аксиоматического характера. Познание структуры системы права не должно ограничиваться анализом проблемы деления права на отрасли.

Но все сказанное не нивелирует ценности, практико-ориентирующего и систематизационного значения деления права на отрасли как одного их наиболее проработанных подходов в области правовой систематики. Наибольшая опасность заключается не в спорности и неоднозначности самого подхода, а в его абсолютизации и догматизации, в нежелании признавать, и, как следствие, познавать, исследовать, рационально оценивать иные аспекты системы права и ее структуры.

Конструкций и моделей в праве существует достаточно много. Зачастую их формирование способствует решению не только сугубо теоретических, но и практических (прикладных) задач, т. е. является обоснованным и оправданным. Но деление права на отрасли постулируется в качестве объективного, заданного самой природой права, и единственно возможного подхода к системе права и ее строению. По факту же добиться четкого разделения права на отрасли, установить хотя бы относительно константный и бесспорный перечень соответствующих отраслей несмотря на все многочисленные исследования до сих пор не удалось и навряд ли когда-нибудь удастся.

Из-за неопределенности отраслевой модели специалисты различных направлений юриспруденции вступают между собой в фактически не имеющие конца дебаты о наличии (отсутствии) той или иной отрасли права, о самостоятельности (или несамостоятельности) совокупности тех или иных общественных отношений, об однородности (или разнородности) содержания юридического воздействия той или иной направленности, о том, является ли какой-либо комплекс актов социального поведения достаточным (или недостаточным) для того, чтобы можно было верно констатировать наличие соответствующей отрасли права. На практике же более насущным является вопрос о формировании отраслей законодательства. Но даже и он не имеет решающего значения, т. к. потребность в юридической регламентации тех или иных вопросов осуществляется независимо от того, подпадет ли создаваемый акт под какую-либо отрасль законодательства или нет. На современном этапе все более частым становится принятие комплексных нормативных правовых актов.

Теперь обратимся непосредственно к вопросу об отраслях законодательства (нормативного правового материала). В современной литературе встречается мнение о том, что перечень отраслей законодательства закреплен в основном законе России. Помимо этого говорится, что в Конституции Российской Федерации определяется правовая система России и структуры законодательства. По словам В.К. Андреева, «существующее деление отраслей права не совпадает с перечнем отраслей законодательства, обозначенным в Конституции РФ… Правовая система России определяется, прежде всего, Конституцией РФ, в которой обозначена и структура законодательства»[425]425
  Андреев В.К. К разработке новой редакции части первой ГК РФ //Хозяйство и право. № 10, 2008. С. 50, 51.


[Закрыть]. Приведенные в данной цитате утверждения вызывают сомнения. Они нуждаются в дополнительном обосновании или корректировке.

В первую очередь необходимо отметить, что правовая система, в своем традиционном, устоявшемся понимании (т. е. как конкретно-историческая совокупность юридических источников, юридической практики и превалирующей правовой идеологии), не может определяться (по крайней мере, в буквальном значении), каким-либо одним законодательным актом (даже если этот акт обладает высшей юридической силой). Любой нормативный правовой акт является всего лишь одной из многочисленных составляющих правовой системы. Поэтому мы можем говорить лишь о том, что в основном законе отражаются принципы правовой политики государства и некоторые компоненты его правовой системы. Кроме того, определение типа права сугубо на базе нормативных показателей невозможно. Здесь требуется, как минимум, еще и учет сведений о: 1) реализации права (т. к. это демонстрирует прикладное, фактическое функционирование правовых норм), 2) стандартизированном (усредненном) и преобладающем правовом восприятии.

Таким образом, определения правовой системы России в Конституции Российской Федерации нет.

Нуждается в уточнении и тезис о том, что в основном законе России обозначена структура законодательства. Для выяснения вопроса принципиально важное значение приобретает смысловая нагрузка самого понятия структуры законодательства. Если под этим понятием понимается внутреннее закономерное упорядоченное строение нормативного правового материала (как это принято в юридической теории), то анализируемое утверждение вызывает возражения. В Конституции России не содержится предписаний, отражающих согласованный, взаимосвязанный, систематизированный перечень отраслей законодательства. Это объясняется хотя бы тем, что основной закон государства призван закреплять базовые, наиболее значимые правила регулирования социального взаимодействия, а не теоретические разработки, модели и конструкции. Сказанное не означает ненужности теоретических разработок, а только подчеркивает их специфику. Изложение теоретических данных в нормативных правовых актах уместно далеко не всегда.

При этом о том, в каком именно положении Конституции РФ В.К. Андреев усмотрел обозначение структуры законодательства, мы можем высказать лишь предположение. Ни на какие конкретные главы, статьи и (или) части основного закона сам ученый не указывает. По нашему предположению, речь может идти о ст. ст. 71 и 72 Конституции РФ, т. к. в них говорится о направлениях законодательной деятельности. Еще можно предположить, что, говоря о закреплении в Конституции РФ структуры законодательства, В.К. Андреев имеет в виду положения ст. 15. Эта статья содержит указания на официально признаваемые в России юридические источники (законы, иные принимаемые в государстве правовые акты, общепризнанные и договорные положения международного права)[426]426
  Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Российская газета. № 7, 21.01.2009.


[Закрыть]. Иных гипотез нам выдвинуть просто не удается, т. к. для этого не усматривается хоть сколь-нибудь обоснованных предпосылок.

Итак, отметим, что ст. 15 Конституции РФ перечисляет не отрасли законодательства, а виды юридических источников. Последние отображены триадой: статуты, иные правовые документы, нормативные положения международно-правового характера. Полнота и последовательность самого перечисления неоднозначны. Но в настоящей работе мы лишь подчеркнем, что в ст. 15 говорится не об отраслях законодательства, а об официально признаваемых разновидностях юридических источников.

В свою очередь, в ст. ст. 71 и 72 Конституции РФ, устанавливающих предметы федерального и совместного ведения, уже употребляется сам термин «законодательство». В частности, и. «о» ст. 71 гласит, что в ведении Российской Федерации находится уголовное, уголовное процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное законодательство. Из совокупного содержания статьи выводятся и иные области законодательного ведения. Далее, в ст. 72, к сфере совместного ведения России и ее регионов отнесены вопросы образования, науки, культуры, здравоохранения, экологии (и пр.) в целом, а значит и их юридическое нормирование в частности. Таким образом, в ст. ст. 71, 72 Конституции РФ речь идет не об отраслях законодательства, а об отраслях (направлениях, сферах, предметах) законодательствования.

Кстати, формально, правовой акт, содержащий перечень отраслей законодательства, в России существовал. Речь идет об Указе Президента Российской Федерации «Об общеправовом классификаторе отраслей законодательства»[427]427
  Указ Президента РФ от 16.12.1993 № 2171 «Об общеправовом классификаторе отраслей законодательства» // Собрание законодательства РФ. № 1, ст. 119, 06.01.1997 (утратил силу).


[Закрыть]. Но данный документ, по сути, отражал не отраслевую модель законодательства, а распределение нормативных правовых актов на основании условленных кодов. В настоящее время идея названного документа отражена более четко и представлена Указом Президента Российской Федерации «О классификаторе правовых актов»[428]428
  Указ Президента РФ от 15.03.2000 № 511 «О классификаторе правовых актов» //Российская газета, № 55, 21.03.2000(Указ), № 56, 22.03.2000(Классификатор до позиции 110.050.130), № 57,23.03.2000 (позиция 110.060.000 —конец).


[Закрыть].

Итак, можно констатировать, что Конституция РФ (равно как и иные нормативные правовые акты российской правовой системы), классификации отраслей законодательства не содержит. В ней прописано лишь распределение предметов законодательного ведения Федерации и ее субъектов, указаны действующие в нашей правовой системе юридические источники.

Вместе с тем общественные отношения (социальное поведение), составляющие содержание (предмет) правового регулирования, действительно нуждаются в определенном упорядочении. Это необходимо для совершенствования нормативных предписаний, для удобства их изучения и исследования, для упорядочения и обеспечения системного действия норм права.

Первым этапом упорядочения норм права должно выступать познание соответствующего предмета. Отсюда следует, что принципиально важной научно-практической проблемой выступает определение круга тех общественных отношений, которые подлежат нормативной правовой регламентации. Здесь необходимо учитывать, что система позитивного права должна быть адекватна и сущности права, и динамике социальной среды. Это обусловлено тем, что право – единый, цельный регулятор социального поведения (даже несмотря на отдельные дефекты юридических предписаний). Поэтому общий предмет правового воздействия не привязан к отраслевой модели права, законодательства и (или) законодательной деятельности.

Наиболее емко и концентрировано содержание права отражается в основных принципах права. Поэтому, обращаясь к тематике структуры систем права и законодательства, невозможно обойти вниманием принципы права. При этом принципы права нельзя механически отождествлять с принципами законодательства. По указанию И.Н. Сенякина, «как важнейшая научная категория принципы права представляют собой единство двух стержневых моментов: во-первых, они являются фундаментальными основами системы научного знания в форме методологии, теорий…. во-вторых, проявляются в реальной жизни… Проблема же принципов законодательства… не получила должного освещения. Это объясняется во многом тем, что их зачастую смешивают с принципами права… Можно говорить о двоякой природе… принципов законодательства. С одной стороны, они объективированы влиянием… принципов права и в определенной мере повторяют их, а с другой – субъективированы волеизъявлением законодательного органа. Законодательству присущи… свои принципы, отличающие их от правовых»[429]429
  Сенякин И.Н. Понятие и сущность принципов российского законодательства. URL: http://www.sgu.ru/files/nodes/9640/08.pdf.


[Закрыть]. Совершенно верным представляется и указание на то, что «наука не „придумывает", а „открывает" заложенные в праве принципы, показывает их роль, значение и функционирование»[430]430
  Цыбулевская О.И. Нравственные основания современного российского права. Саратов, 2004. С. 97.


[Закрыть].

Категория принципов права является крайне важной, универсальной. Она очень емкая и одновременно абстрактная, многогранная и сложная. Иногда в юридической литературе встречаются попытки отграничить принципы права от правовых принципов. По нашему наблюдению, после того, как в конце XX в. появилось понятие правовая система, созвучное с понятием системы права, стремление выявлять сходства и различия между понятиями, в наименовании которых в разной последовательности используются одни и те же слова, стали довольно популярны. Такую практику мы считаем ненадлежащей[431]431
  Кроме того, несмотря на многочисленные и разнообразные разъяснения, в юридической науке до сих пор иногда путают понятия «правовая система» и «система права». Напр., Б.И. Нефедов утверждает: «Но между этими разными типами правовых систем объективно формируются самостоятельные и устойчивые образования (международные надотраслевые образования), выступающие важными элементами права и даже получившие название „права”, хотя самостоятельными правовыми системами они не являются. Основой идентификации этих образований являются субъекты права (регулируемых отношений) и, в определенной мере, источники регулирующих норм, но, прежде всего, это предмет и метод правового регулирования» (Нефедов Б.И. Межсистемные надотраслевые образования в праве. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. Омск, 2010. С. 21, 35, 36). Кроме того, говоря о противоречии ст. 15 Конституции РФ, Б.И. Нефедов не учитывает внутривидовой иерархии нормативных правовых актов. См. об этом также: Нефедов Б.И. Соотношение международного и внутригосударственного права: проблема формирования межсистемных образований. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 2011. С. 45).


[Закрыть]. Даже тогда, когда по содержанию разграничение действительно допустимо и требует выработки специального термина, описанный нами прием только способствует смешению восприятия и терминологической путанице.

В отличие от правовых идеалов, основных положений правового сознания (в его непосредственном значении), принципы права имеют объективное структурирующее значение. Как верно указывает И.Н. Сенякин, «попытка… различить принципы права и правовые принципы вряд ли оправдана… Вряд ли есть смысл выделять принципы правосознания (правовые принципы), поскольку принципы права это не что иное, как идеи, которые как раз и являются составной частью правосознания. Кроме того, и терминологически их различить невозможно, ибо принципы права являются не только идейно-политическими, но и нормативными началами права.

В зависимости от видовой принадлежности принципа… он может находить свое выражение в различных структурных элементах системы права… В этой связи весьма важной остается проблема законодательного закрепления принципов права… Сторонники „узкого" понимания правовых принципов, полагают, что они должны быть выражены только законодательно… Представители „широкого" их понимания, считают возможным закрепление принципов не только в специальных нормах… Третьи предлагают закрепление правовых принципов в преамбуле того или иного закона»[432]432
  Сенякин И.Н. Понятие и сущность принципов российского законодательства. URL: http://www.sgu.ru/files/nodes/9640/08.pdf.


[Закрыть].

Действительно, в настоящий момент в законах (особенно в кодексах) принято перечислять основные начала соответствующие предмету регулирования правового акта. Вместе с тем, принципы права вполне могут отражаться и в преамбулах нормативных правовых актов. Это особенно важно как с практико-ориентирующих, так и с правопросветительских позиций (ввиду объективного превалирования сугубо практического (прикладного) и обыденного (эмпирического) восприятия права). Кроме того, такой способ правового просвещения является нормативным, официальным и, одновременно, емким (т. е. не требующим большого объема времени, пространства для размещения информации, финансирования).

Принципы законодательства в ряде случаев определяют как «исходные технике-юридические начала построения как отдельно взятого нормативно-правового акта, так и системы… законодательства в целом, посредством которых осуществляется ее эффективное функционирование, обеспечивается наиболее полное и точное отражение в ней требований правовых принципов»[433]433
  Сенякин И.Н. Понятие и сущность принципов российского законодательства //URL: http://www.sgu.ru/files/nodes/9640/08.pdf.


[Закрыть]. С этим определением можно полностью согласиться с учетом того, что принципы законодательства должны представлять все же не столько технико-юридическую, сколько собственно-правовую категорию. Это обусловлено тем, что основные начала законодательства должны соответствовать общеправовым принципам. Технико-юридическая составляющая носит при этом хотя и весьма важный, но все же обслуживающий, а не исходный характер.

Далее, в контексте проблемы соотношения отраслей и институтов права и законодательства, весьма важным и интересным нам представляется вопрос и об их объеме (широте). Этот вопрос имеет значение потому, что без его решения очень трудно определить область и характер практической реализации отраслевой модели права, выявить ее сходства и различия с отраслевой моделью законодательства. Без последнего, в свою очередь, невозможно надлежащее установление содержания, формально-юридического отображения и функциональной роли нормативных правовых предписаний; по меньшей мере, сложно обнаружить общие и особенные свойства отраслей права и законодательства, и, в конечном итоге, сформировать обоснованное мнение о необходимости их отождествления либо же последовательного размежевания.

В юридической литературе встречается указание на то, что система законодательства шире системы права. В обоснование говорится, что если система права включает в себя только правовые нормы, то система законодательства охватывает еще и положения технического, технико-социального, программного, иного не нормативного и (или) не правового характера[434]434
  См., напр.: Морозова Л. А. Теория государствам права: Учебник. М., 2003. С. 234.


[Закрыть]. Считаем необходимым указать по данному поводу следующее.

Во-первых, сама постановка вопроса носит здесь не точный (буквальный), а лишь условный характер. Дело в том, что «система законодательства – это правовые акты государства (принятые, санкционированные… им)… рассматриваемые как некая общность (система), состоящая из составляющих ее элементов… В данном случае речь идет об источниках (формах) права [или их разновидности. – Азми Д.М.], тогда как в первом [в вопросе о системе права. – Азми Д.М.] – о его содержании»[435]435
  Радько Т.Н. Теория государства и права. Учеб. 2-е изд. М., 2010. С. 397.


[Закрыть].

Во-вторых, тезис о том, что система права уже системы законодательства является односторонним. Он отражает только один из аспектов соотношения объема систем права и законодательства.

Система права (даже при самом зауженном ее понимании), представлена правовыми нормами, выраженными не только в нормативных правовых актах и нормативных правовых договорах, но и в правовых обычаях, юридических прецедентах, имеющих юридическое значение религиозных нормах (в соответствующих правовых системах). Составляющие систему права нормы, независимо от формы своего выражения, наделены определенным содержанием, т. е. предметным действием, направленным на регламентацию какой-либо части социального общения. В этом смысле система права шире системы законодательства, т. к. обладает более широким предметом правового регулирования (содержащимся в нормах как писаного, так и неписаного права).

О.Е. Мешкова указывает: «Традиционно ставится вопрос о соотношении системы права именно с системой законодательства. Последняя же имеет несколько определений. В узком смысле – это система законов, в широком – законов и подзаконных нормативных правовых актов. И в том и в другом случае из поля зрения выпадает целый массив правовых норм, которые содержатся и в иных источниках права, например, в нормативных договорах, правовых обычаях, судебном прецеденте… Понятие „система источников права" было заменено понятием „система законодательства", а проблема источников права – проблемой соотношения системы законодательства и системы права»[436]436
  Мешкова О.Е. Соотношение системы права и системы законодательства// Вестник Омского университета. Вып. 1. Омск, 1998. С. 88–90.


[Закрыть].