Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Третий этап формирования воззрений на структуру системы права тесно связан с популяризацией теории систем в философии. Соответствующие идеи выражались еще представителями немецкой классической философии[199]199
  См., напр.: Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1998.


[Закрыть], но в 70-х гг. XX в. они получили столь активное развитие и разработку, что в своей совокупности сформировали самостоятельное направление исследования. В конце прошлого века в правоведении активизировалось внимание к вопросам о соотношении понятий «структура права» и «система права», о сочетании элементов права и законодательства, о возможности существования в праве комплексных отраслей и институтов. Этот период характеризуется и активной проработкой вопроса о системе международного права.

Именно с развитием теории систем стало специально указываться, что определение в системе константных взаимных связей между составляющими частями одного и того же уровня позволяет непосредственным образом говорить о выявлении структуры этой системы. По данным теории систем именно выявление закона связи элементов, дает возможность познать структурное строение той или иной социальной системы[200]200
  Сетров М.И. Проблемы методологии системного исследования. М., 1970. С. 51.


[Закрыть]. Это обусловлено тем, что «для познания и управления обществом как системой, равно как и любой подсистемой в его рамках, важно раскрыть их состав, „набор" компонентов, выяснить их субстанциональную природу, поскольку все другие характеристики системы в значительной мере зависят от ее состава»[201]201
  Афанасьев В.Г. О системном подходе в социальном познании // Вопросы философии. 1973. № 6. С. 102.


[Закрыть].

Надо иметь в виду и то, что лишь в последней четверти прошлого века в юридической науке четко обозначили необходимость последовательного разграничения понятий «правовая система» и «система права». Так, именно по итогам третьей дискуссии было резюмировано: «Помимо понятия „системы права" в литературе иногда употребляется понятие „правовой системы". Если первое отражает главным образом внутреннее строение права, то второе – его место в ряду других общественных явлений»[202]202
  Пискотин М.И. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 69.


[Закрыть]. Мы полагаем, что содержательная направленность разграничения названных понятий во многом была предопределена уже сформировавшимся к тому времени пониманием термина „система права". Полагаем, что именно это и обуславливает некоторую, до сих пор еще иногда встречающуюся, путаницу при оперировании терминами „правовая система" и „система права"[203]203
  См., напр.: Тихомиров Ю.А. Реализация международно-правовых актов в российской правовой системе // Журнал российского права. 1999. № № 3, 4. С. 87–94.


[Закрыть].

В конце прошлого века ученые четко указали и на то, что деление права на отрасли изначально было направлено именно на содержательное подразделение законодательного, учебного и научного материала; что оно создавалось и рассматривалось именно с прикладных позиций. «История развития научных взглядов… показывает, что первоначально советская правовая наука исследовала… проблемы, связанные с необходимостью выделить основные сферы правового регулирования и тем самым обеспечить решение практических вопросов по упорядочению советского законодательства, по определению основных направлений его научной разработки»[204]204
  Алексееве. С. Структура советского права. М., 1975. С. 258.


[Закрыть].

Специально следует указать и на то, что именно в рассматриваемое время появилась монография, до сих пор выступающая для многих сторонников отраслевой модели права своеобразным образцом (эталоном, лекалом) решения соответствующих вопросов. Речь идет о монографии С.С. Алексеева «Структура советского права». Основным положениям данного труда, по нашему мнению, следует уделить некоторое обособленное внимание.

По мнению С.С. Алексеева, «Структура… права имеет объективный характер. Она не плод фантазии людей, не результат произвольного конструирования, а реально существующее подразделение права на определенные части, соотношение между ними. Ведь структура предметов, явлений в природе и обществе всегда объективна… Объективность структуры… права проявляется, прежде всего, в том, что строение права, связь и соотношение между его подразделениями представляют собой результат объективно обусловленного, исторически необходимого процесса развития права… В основе этого развития лежат… объективные требования развивающихся… отношений»[205]205
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 55. Аналогичные воззрения выражены в иных, в том числе и более ранних, работах С.С. Алексеева. См., напр.: Алексеев С.С. О теоретических основах классификации отраслей советского права // Советское государство и право. 1957. № 7. С. 7; Алексеев С.С. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., 1961. Во второй половине XX в. отдельные ученые стали уделять повышенное и самостоятельное внимание методу правового регулирования. См.: Сорокин В.Д. Метод правового регулирования. Теоретические проблемы. М., 1976.


[Закрыть].

Идея об объективном характере системы права получила в юриспруденции весьма широкое распространение. Ее сторонниками являются многие яркие представители правоведения. К примеру, С.Н. Братусь подчеркивал, что «Следует… поддержать тех ученых, которые последовательно защищают идею объективности системы права. Система права объективна… вследствие отражения в ней различных видов и сторон общественных отношений, поскольку эти виды и стороны проявляются различно в поведении… Кроме того, в сфере общественных отношений субъективное служит источником объективного, ибо люди одарены сознанием, волей и сами творят свою историю»[206]206
  Братусь С.Н. Отрасль советского права: понятие, предмет, метод// Советское государство и право. 1979. № 11. С. 25.


[Закрыть].

По поводу указанного выше у нас невольно возникает два вопроса. Если система права объективна, не создана познающим субъектом и не зависит от него, то почему существует столько споров о ее надлежащем (не надлежащем) восприятии, о целесообразности (нецелесообразности) признания новой самостоятельной отрасли (и (или) самостоятельного института) права? Неужели причина заключается в ограниченности пределов познания? Кроме того, если деление права на отрасли рассматривать как универсальную структуру права, то почему оно носит столь неоднозначный, неустойчивый и динамичный характер? Стремление найти на данные вопросы четкие, однозначные и убедительные ответы и порождают многочисленные дискуссии о системе права и ее структурном строении.

По мнению С.С. Алексеева, «…устойчивая связь между отраслями, при которой ядро правовой системы образуют профилирующие отрасли во главе с государственным правом, в непосредственном единстве с ними функционируют процессуальные и специальные основные, а на их основе комплексные отрасли, – такая связь характеризует существование права как единого, целостного организма, обеспечивающего слаженное, всестороннее, юридически согласованное воздействие на общественные отношения»[207]207
  Алексееве. С. Структура советского права. М., 1975. С. 215.


[Закрыть].

При этом не ясно, в чем именно заключается и проявляется обозначенная связь между отраслями права (особенно с учетом того, что их «слаженное, всестороннее, юридически согласованное воздействие» на социальное общение в реальности существует далеко не всегда). Вряд ли можно обоснованно утверждать, что отсутствие надлежащей слаженности отраслей права означает и отсутствие структурных элементов в самом строении права. Более того, мы считаем, что несогласованность положений какой-либо отрасли права вовсе не свидетельствует о том, что соответствующая ей отрасль законодательства отсутствует. Такая несогласованность свидетельствует лишь о ненадлежащем содержании, о низком качестве нормативного правового материала.

Учитывая сказанное, мы не можем безоговорочно согласиться с категорически формулируемым и тесно связывающим вопросы деления права на отрасли с проведением кодификационных работ выводом, согласно которому «…надо видеть, что система права, как композиция, закон связи элементов имеет объективный характер… Однако развитие правовой системы, формирование новых отраслей права без кодифицированных актов невозможно»[208]208
  Алексееве. С. Структура советского права. М., 1975. С. 223.


[Закрыть]. С одной стороны, кодифицированный акт может объединять нормы различных отраслей права, может иметь комплексный характер. С другой стороны, нормы некоторых отраслей права могут не иметь кодифицированного выражения (например, нормы права социального обеспечения). В идеале кодификация должна фиксировать «отобранные», устоявшиеся, проверенные с помощью науки и практики положения той или иной отрасли права, но в действительности так происходит далеко не всегда, причем по самым различным причинам.

Вместе с тем, представляется, что к числу одной из многочисленных и безусловных заслуг С.С. Алексеева относится проработка вопроса об иерархии отраслей права. По словам ученого: «Систему… права в целом можно охарактеризовать как базирующийся на одной основе и исходящий из нескольких автономных центров ряд ветвей, частично перекрещивающихся пирамид, образующих единый правовой организм… Любая группировка отраслей… права должна выражать те реальные связи, которые характерны для его структуры. Та классификация отраслей, которая отражает существование его разновидностей (профилирующие, процессуальные, специальные, комплексные), и представляет собой общую и главную их группировку»[209]209
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 216; 217.


[Закрыть]. Чуть позже (в 1979 г.), С.С. Алексеев стал причислять к профилирующим и процессуальные отрасли права[210]210
  Алексеев С.С. Отрасли советского права: проблемы, исходные положения // Советское государство и право. 1979. № 9.


[Закрыть].По поводу соотношения норм материального и процессуального права правовед говорит следующее: «Особую группу функциональных связей, свойственных… правовой системе, образуют связи между материальными и процессуальными отраслями. На первый взгляд… между материальными и процессуальными отраслями главными и определяющими являются отношения субординации. Действительно, известный «субординационный момент» во взаимосвязях этих отраслей может быть обнаружен. Если рассматривать ту или иную процессуальную отрасль в качестве… обслуживающей всю семью материальных отраслей, то… содержание материально-правовых институтов… предопределяет содержание институтов… процессуальной отрасли… Весьма тесная связь существует между принципами материальной и соответствующей процессуальной отраслей. Область материальных правовых отношений общим образом очерчивает подведомственность компетентных органов – субъектов процессуальных отношений… Началом для образования процессуальных связей служит… определенный момент в возникновении и развитии… материально-правовых… отношений… Главное и определяющее в функциональных связях между материальными и процессуальными отраслями составляют отношения координации, включающие некоторые субординационные моменты… Существует встречная зависимость материально-правовых явлений от процессуальных форм»[211]211
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 253–256.


[Закрыть].

Таким образом, у С.С. Алексеева четко прослеживается весьма распространенная в настоящее время идея о том, что материальное и процессуальное право соотносятся, как принято говорить, по горизонтали, а не по вертикали.

Отдельное внимание С.С. Алексеев уделяет проблеме комплексных отраслей права. По поводу их генезиса и природы он говорит следующее: «Наряду с основными подразделениями… имеются образования комплексного характера… Нормы названных отраслей не связаны единым методом и механизмом регулирования, входят в состав основных отраслей… В тоже время здесь можно констатировать существование особой юридической общности. Нормы комплексного образования по иному предмету и по иным (пусть не главным) юридическим особенностям, вторично, ничуть не нарушая архитектоники основных отраслей и не выводя из их состава ни единой нормы, объединяются в особую общность. Юридические особенности данной общности выражены… в наличии некоторых собственных принципов, общих положений…. приемов регулирования. Все это свидетельствует о существовании специального (не видового) юридического режима регулирования… Комплексное образование – не инкорпоративное собрание разноотраслевых норм, а юридически содержательное явление»[212]212
  Алексеев С.С. Отрасли советского права: проблемы, исходные положения // Советское государство и право. 1979. № 9. С. 22, 23.


[Закрыть].

В последние годы предложения о выделении комплексных отраслей права встречаются все чаще и чаще (в их числе называется, например, фармацевтическое право, спортивное право, ювенальное право, право окружающей среды и пр.[213]213
  См., напр.: Малышева Н., Непыйвода В. Соотношение природо-ресурсного права и права окружающей среды: новый взгляд на старую проблему// Государство и право. 2007. № 9. С. 31–40.


[Закрыть]). Критерии выделения таких отраслей права далеко не всегда соответствуют устоявшимся положениям общей теории права. Очень часто в обоснование существования отрасли права указывается на наличие или потребность в создании систематизированного нормативного правового акта. Вместе с тем, согласно положениям общей теории права, существование такого акта свидетельствует о наличии именно отрасли законодательства, но не отрасли права. По нашему мнению существование кодекса может рассматриваться в качестве дополнительного (второстепенного, вспомогательного), но не основного (главного, определяющего) фактора формирования отрасли права.

С.С. Алексеев обратил внимание и на вопрос о соотношении системы права с системой законодательства. «Система законодательства выражается в наличии определенных отраслей и подотраслей, т. е. реально обособившихся областей законодательства. А такое обособление невозможно, немыслимо, если оно не отражает определенных особенностей в содержании правового регулирования… Суть вопроса заключается в том, что формирование отрасли законодательства свидетельствует о наличии известных особенностей в содержании правового регулирования и, следовательно, в самой структуре права. Причем речь идет не о простой совокупности нормативных актов, посвященных одному предмету… а именно об отрасли законодательства, спаянной внутренним единством, прежде всего кодифицированными актами, нормативными обобщениями»[214]214
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 60, 61.


[Закрыть].

Здесь необходимо отметить, что в настоящее время внутреннее строение системы законодательства чаще всего отображают следующими тремя компонентами (от более крупного к более мелкому): отрасль законодательства – институт законодательства – нормативный правовой акт. Таким образом, идея о существовании подотраслей устоялась применительно именно к системе права, но не применительно к системе законодательства. Кроме того, обособление отраслей законодательства возможно даже если оно изначально (а не post factum) не предопределяется какими-либо специально-научными факторами, т. к. под число «определенных особенностей в содержании» при желании могут быть подведены любые показатели. Очень часты случаи, при которых законодательные акты фиксируют не должное, а просто сущее.

По нашему мнению, выраженная С.С. Алексеевым позиция не лишена ряда неоднозначных положений. В первую очередь не ясно, почему специфика законодательной регламентации должна непременно свидетельствовать об особенностях в строении права. В чем именно заключается такая связь между формированием отрасли законодательства и структурой системы права, при которой первая из них может обоснованно характеризоваться в качестве причины, с неизбежностью порождающей второе как следствие? Не ясно и то, что подразумевается под «спаянностью внутреннего единства» отрасли законодательства (особенно с учетом достаточно большого числа недостаточно качественных нормативных правовых предписаний).

Кроме того, на практике далеко не всегда «спаянность внутреннего единства» отрасли законодательства обеспечивается созданием соответствующего кодекса. В некоторых отраслях законодательства (например, в отрасли права социального обеспечения), кодифицированных актов нет совсем, в некоторых отраслях (например, в гражданском праве) кодексы являются далеко не единственными законами, регламентирующими соответствующие общественные отношения.

Вместе с тем, обоснованным представляется вывод С.С. Алексеева о том, что «Сложное иерархическое строение… права обуславливает особенности его „внешнего облика". В какой-то мере система права напоминает своеобразную пирамиду»[215]215
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 215.


[Закрыть]. Это сказывается, например, в превалировании норм конституционного законодательства (отражающих содержание соответствующей отрасли права), над всеми иными нормами национального права.

Итак, С.С. Алексеев выступает против чрезмерного отделения систем права и законодательства друг от друга. Само деление права на отрасли он оценивает позитивно, считая отрасли права (за исключением комплексных отраслей), институты права, а также нормы права структурными элементами системы права. Комплексные отрасли права ученый называет вторичными образованиями системы права, как бы наслаивающимися на ее структуру, на основные отрасли права. При этом разницу и сходство между отраслями права и законодательства ученый рассматривает с позиций соотношения внутренней и внешней формы.

«В юридической литературе получил достаточное распространение взгляд о недопустимости отождествления системы права и системы законодательства, а также нормы права и статьи нормативного правового акта. В этом направлении строятся и рассуждения тех авторов, которые, размежевывая внутреннюю и внешнюю форму права, относят к внутренней форме систему права, а к внешней – нормативные юридические акты. Между тем если рассматривать структуру как способ организации элементов содержания, то структура в силу единства формы и содержания не может быть оторвана от внешней формы… Нормативные акты и иные источники юридических норм представляют собой не просто нечто «внешнее», а необходимый момент в самом существовании права… Конечно, структуру права… и… законодательства… отождествлять нельзя. Но их и нельзя отрывать друг от друга, противопоставлять»[216]216
  Алексеев С.С. Общетеоретические принципы исследования структуры права// Советское государство и право. 1971. № 3. С. 44.


[Закрыть].

Итак, по нашему мнению, в концепции С.С. Алексеева имеются как весомые достоинства, так и отдельные недостатки. Терминологически разграничивая структуру, систему и систематику права, в ходе самого исследования проблемы, ученый, в сущности, обращается лишь к нормативным правовым предписаниям. А вот идея С.С. Алексеева о субординационном соотношении отраслей права представляется нам очень значимой, конструктивной, обоснованной, верной.

Далее следует упомянуть о том, что вопросы о формах выражения правовых норм и о строении права и нормативного правового материала, трактовались с позиций взаимосвязи не только в первой, но и во второй половине прошлого столетия. Но, правда, при этом указывалось только на связь деления права на отрасли с построением нормативного правового материала, с созданием законов. В юриспруденции указывалось, что «Соотношение (единство и различие) структуры права и системы законодательства с общефилософских позиций может быть охарактеризовано как связь внутренней и внешней формы»[217]217
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 58.


[Закрыть].

Различия между правом и массивом законодательных актов предопределяют разницу в их внутренней организации, в их строении. Поэтому мы не можем согласиться с процитированным утверждением с позиций истинности самого основания сравнения. Вместе с тем, идея о том, что законодательство представляет собой внешнюю форму права верна (в полной мере в качестве должного, и частично в качестве сущего). Это предопределено тем, что «“внешняя форма" образует диалектическую пару (соотносится) с "содержанием", а "внутренняя форма", т. е. "структура", – с… "составом"»[218]218
  Зелькина О.С. Категория «структура» в системе категорий диалектики // Современные проблемы материалистической диалектики. М., 1971. С. 166.


[Закрыть].

Законодательство должно выступать инструментом отображения права как такового, быть формой его выражения, оформления. К примеру, «Уголовный закон… будучи формой выражения и закрепления уголовно-правовых охранительных предписаний… в то же время… выступает в качестве средства, при помощи которого в правовую систему вводятся запреты»[219]219
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 251.


[Закрыть]. Также представляется достоверным утверждение о том, что «…основания классификации права являются главными и для дифференциации законодательства. Но здесь они проявляются в весьма специфических, конкретизированных формах. Поэтому для выяснения системообразующих связей законодательства необходим не поиск иных критериев, а тщательный анализ самих нормативных актов в целях определения их правоотраслевой принадлежности… Применение критериев дифференциации права особенно сложно, когда нормативные акты, регулирующие той или иной вид отношений, входят в состав комплексных отраслей законодательства, а предписания, касающиеся регулирования данных отношений, находятся в актах разной отраслевой принадлежности»[220]220
  Ноздрачев А.Ф. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 53.


[Закрыть].

Далее следует отметить, что весьма актуальные до сих пор классификация правовых норм по выполняемым ими функциям, а также классификация норм права на общие и специальные прорабатывались в тесной взаимосвязи с исследованием вопросов о структуре, системе и систематике права. При этом, по словам А.А. Ушакова,«… изучение правовых норм, составляющих систему советского права, позволяет в зависимости от их функций и структуры, от диалектики правового отражения разбить их на две подсистемы. С одной стороны, речь идет о положительных или регулятивных нормах, а с другой, об отрицательных или охранительных нормах»[221]221
  Ушаков А.Л. Содержание и форма в праве и советское правотворчество. Автореф. дис… д-ра юрид. наук. Свердловск, 1970. С. 24.


[Закрыть].

По разъяснению А.Ф. Черданцева, «Нормы, регулирующие определенный вид или род общественных отношений, выполняют различные функции в регулировании этих отношений и могут специализироваться на регулировании не всего общественного строя в целом, а лишь его отдельных элементов… Такая функциональная специализация предопределяет и тесные функциональные связи… между., нормами права. Эти связи цементируют институты, отрасли права. Придают им качество единственного подразделения системы права, а нормам права – такое качество как системность, выражающуюся именно в функциональных взаимосвязях… В системе права имеется и своеобразный механизм «саморегулирования», наличие которого обуславливает существование… связей управления, координации. Роль такого механизма играют нормы о нормах: коллизионные, дефинитивные и оперативные. Это нормы специального действия, они не регулируют непосредственно общественные отношения, а лишь предписывают определенное отношение к другим нормам»[222]222
  ЧерданцевА.Ф. Системообразующие связи права// Советское государство и право. 1974. № 8. С. 12, 15.


[Закрыть].

К числу связочных, имеющих механизмообразующее значение относятся и так называемые установочные нормы права (еще их называют нормами-принципами или учредительными нормами). В качестве достаточно интересного примера здесь можно указать на предписание ст. 2 Основного закона ФРГ, гласящего, что право личности на развитие ограничивается лишь правами иных субъектов, конституционным порядком и нравственным законом[223]223
  Основной закон Федеративной Республики Германия (от 23.05.1949) // Конституции зарубежных государств: учеб, пособие/ [сост. сб., пер., авт. введ. и вступ. ст. В.В. Маклаков]. М., 2006. С. 114.


[Закрыть]. В Гражданском кодексе Российской Федерации также имеются указания на нравственность (в Ч. I (ст. 169), Ч. II (ст. 1064) и пр.). В свою очередь, говорить о специальном характере координирующих норм можно лишь имея в виду специфику их правовой роли и значения. По умолчанию же под специальной нормой в юриспруденции принято понимать ту, которая предусматривает какое-либо конкретизированное, особенное (по отношению к общему) правило поведения. Именно поэтому при коллизии общей нормы со специальной приоритет по умолчанию отдается последней.

Значительное внимание в ходе третьей дискуссии о системе права (равно как и до, и после нее) уделялось вопросу о соотношении систем права и законодательства. Тогда была четко выражена позиция, согласно которой «…о самом факте существования обособленной области законодательства мы судим в основном по наличию самостоятельного кодифицированного акта или комплекса актов… При этом кодифицированный акт, в особенности сводный кодифицированный акт – Основы, кодексы, – становится «пунктом сосредоточения» всех иных нормативных актов»[224]224
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 62.


[Закрыть].

Нам представляется, что здесь акцентируется внимание не столько на теоретическом, сколько на практическом и эмпирическом аспектах восприятия той или иной совокупности нормативных предписаний и (или) нормативных правовых актов как отрасли законодательства. При этом стоит согласиться с указанием на то, что «любой простой акт должен подчиняться… другим актам того же органа, если они обладают более квалифицированными формальными признаками. Такие признаки присущи, в частности, кодифицированным актам, в которых нормативный материал упорядочен, т. е. сведен в определенную логическую систему»[225]225
  Поленина С.В. Взаимосвязи нормативных актов в системе советского гражданского законодательства // Советское государство и право. 1972. № 8. С. 65.


[Закрыть].

Весьма активно участниками третьей дискуссии обсуждался вопрос о том, что первично – система права или система законодательства. В этом контексте иногда указывалось, что «в течение многих лет считалось, что система права является основой формирования системы законодательства. В связи с этим проблема соотношения этих систем, сводилась только к одному вопросу: каковы пределы допустимого отступления системы законодательства от системы права. При таком подходе система законодательства оказывается вторичным правовым явлением, зависимым от системы права… Когда же система законодательства заметно отступила от системы (структуры) права, то это объяснялось главным образом волей законодателя, „удобством" управления, и система права рассматривалась как нечто априорное и неизменное. Между тем в реальной действительности… система законодательства в не меньшей мере объективна, чем система права, поскольку именно она реагирует на прогрессивные структурные изменения в государственной и общественной жизни»[226]226
  Знаменский Г.Л. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 60.


[Закрыть].

Р.З. Лившиц критиковал понятие отрасли права и существующую дифференциацию права на отрасли. Он указывал на недостатки подхода, согласно которому разница между отраслью права и отраслью законодательства рассматривается исключительно с позиций несоответствия сущего должному. Согласно Р.З. Лившицу из такого подхода следует, что «В отрасли права концентрируется логика, обоснованность, четкость, словом, как все должно быть в идеале, в отрасли же законодательства – как фактически получилось у законодателя, не все логично и обосновано. Если отрасль права и отрасль законодательства сочетаются – хорошо, а если нет – тем хуже для отрасли законодательства, отошедшей от своего… эталона… Вместо того, чтобы преодолеть образовавшийся разрыв, сложившиеся конструкции системы права дают ему научное объяснение. Там где отрасль права и отрасль законодательства совпадают, мы имеем дело с полноценными «первосортными» отраслями, а где нет, – с «второсортными» комплексными образованиями. А потом – надотрасли, суперотрасли, интегрированные суперотрасли… Исследователи держатся за принятую систему отраслей права, хотя жизнь давно ее перешагнула»[227]227
  Лившиц Р.З. Отрасль права – отрасль законодательства// Советское государство и право. 1984. № 1. С. 28, 29.


[Закрыть].

В.К. Мамутов и вовсе говорил, что система права носит по отношению к системе законодательства вторичный характер. Исследование системы права, по мнению ученого, сводится к познанию сути действующего законодательства[228]228
  Мамутов В.К. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 91.


[Закрыть]. По нашему же мнению отрасль права не может быть сведена к отрасли законодательства, т. к. даже «характеризуя право, как явление однопорядковое с „законом", нельзя интерпретировать это единство таким образом будто любые законы, иные правовые акты либо их совокупность, сами по себе образуют право»[229]229
  Алексеев С.С. Право и правовая система//Правоведение. 1980. № 1. С. 30.


[Закрыть].

Если рассматривать систему права как классификацию правовых норм по отраслям права, то наиболее достоверной нам представляется та научная позиция, согласно которой «при разработке нормативного акта и прогнозировании его эффективности законодатель должен учитывать специфику права. В ряде случаев возникновение правовой отрасли связывается с появлением соответствующего кодифицированного акта. Известно, однако, что деление права не связано с правоотраслевой кодификацией… В то же время явное „отклонение" правовой системы от развития законодательства нельзя рассматривать, как нечто нормальное… Эффективность права зависит как от развития законодательной системы, так и от совершенствования ее фундамента – правовой системы, которая в настоящее время не только не опережает развития законодательства, но далеко отстает от него. Примером могут служить бесперспективные попытки уложить развивающуюся законодательную структуру в узкие рамки основных… отраслей права»[230]230
  Егоров К.Ф. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 55, 56.


[Закрыть].

Отметим, что сторонникам часто встречающегося в науке и практике понимания системы права как исчерпывающего комплекса (набора, перечня) отраслей права, как классификационного распределения норм права по отраслям права, следует признавать динамизм, переменчивость этой системы. Дело в том, что в разных социумах актуально выделение разных отраслей и институтов права, которое, к тому же, может производиться на базе различных критериев. Но и при таком подходе в отношении структурных элементов системы права все равно следует констатировать гораздо более существенную стабильность. Именно структурные элементы всегда обеспечивают связи системы и ее сохранность.

Необходимо сказать и о том, что наличие отрасли права некорректно обосновывать существованием систематизированного нормативного правового акта, т. к. по своей сути и предназначению система права носит, в сравнении с законодательной систематизацией, определяющий, направляющий, первичный характер. Это не означает, что внутреннее подразделение позитивного права должно быть отчуждено от носящего гораздо более подвижный характер нормативного правового материала. Просто система, в силу своей теоретизированности, абстрактности, обобщенности, наделена более стабильными свойствами, чем отдельные нормы права и (или), отображающие их формы (в частности, чем статьи законов). Изменения в одном поведенческом правиле (и (или) в одной статье закона) сами по себе не трансформируют системы права как целого. А вот признание или отрицание какой-либо отрасли законодательства сразу же самым непосредственным образом сказывается на систематике нормативных правовых актов.

В рассматриваемый нами период весьма ярко проявилась тенденция к выделению отраслей процессуального права. Вопроса о его монистическом восприятии на повестке дня уже не стояло. Такое видение, как представляется, изначально сопряжено с расширением практики создания, принятия и действия различных кодексов (материальныхи процессуальных), с разрастанием самой нормативной правовой регламентации. В целом же, вопрос о материальном и процессуальном праве получил разработку опять-таки преимущественно именно с позиций нормативной правовой систематики. Речь шла о допустимости (или недопустимости) расположения процессуально-правовых норм в материально-правовых актах, и наоборот (а также, – в случае утвердительного решения вопроса, – о пределах такой допустимости).

Показательно в этом смысле и то, что С.С. Алексеев, выстраивая систему отраслей права, на определенном этапе выводил процессуальное право в отдельное, обособленное (хотя и производное) звено, корреспондирующее в одно и тоже время и профилирующим и специальным отраслям материального права. Ученый объяснял это тем, что процесс есть форма жизни материального права. При этом нормам конституционного права в любом случае должны быть подчинены все остальные нормы и материального, и процессуального права. Сам С.С. Алексеев называл конституционное право государственным правом и рассматривал его как единое целое. Ученый не выделял в составе государственного права материальные и процессуальные компоненты[231]231
  Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 238, 239.


[Закрыть].

Очень активно в последней четверти XX в. обсуждалась идея о возможности выделения комплексных отраслей права и законодательства. Позиции ученых в данном вопросе существенно разнились. Вместе с тем, в порядке обобщения, можно указать, что утверждение о наличии комплексных отраслей права не нашло поддержки у многих представителей правоведения.

Если же приводить конкретные примеры, то можно сослаться на то, что Ю.К. Толстой, в связи с решением вопроса о хозяйственном праве, полагал обоснованным выделение в системе права комплексных отраслей. Он указывал на следующие отличия комплексных отраслей от отраслей основных: отсутствие единого предмета правового регулирования, наличие норм из разных самостоятельных (основных) отраслей права, комбинирование методов правового регулирования, относимость не к системе права, а именно к систематизации нормативного правового материала[232]232
  Толстой Ю.К. Кодификация гражданского законодательства в СССР (1961–1965). Автореф. дис… д-ра юрид. наук. Л., 1970. С. 12.


[Закрыть]. По сути, у Ю.К. Толстого говорится о комбинированных нормативных правовых массивах.