Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Институты права, в состав которых входят подинституты (субинституты) права, принято называть сложными. Все остальные институты права называют простыми. С.В. Поленина говорит о существовании пограничных институтов права, разъясняя, что «… „пограничные" институты характеризуются наличием между отраслевыми нормами права, образующими данный институт, подвижной предметно-регулятивной связи… Межотраслевые „пограничные" институты возникают также как следствие тесного смыкания и известного взаимодействия на определенном участке предметов регулирования смежных… отраслей права»[485]485
  Поленина С.В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России // Государство и право. № 9, 1999. С. 7.


[Закрыть].

В этой связи стоит отметить, что правовой институт выделяется в отношении конкретизированных составляющих видового, т. е. отраслевого по уровню, содержания (предмета правового регулирования). Таким образом, для институтов права будет характерно именно подвидовое содержание. С одной стороны, это содержание неразрывно связано с видовым, не может существовать без него. С другой стороны, – последовательность и логика видового содержания требуют не только целостного рассмотрения, но и выявления внутренних составляющих. Эти составляющие и представлены категорией правового института.

В целом для определения институтов законодательства юридическая наука предлагает те же критерии, что и для определения отраслей права[486]486
  Т.Н. Радько обоснованно резюмирует, что «внутриотраслевые сложные институты очень близки к такому правовому образованию, как подотрасль права. Никаких принципиальных, существенных промежуточных ступеней между ними нет, и на сегодня отсутствует четкий критерий их разграничения. Поэтому в юридической литературе можно встретить обозначение одного и того же правового образования или как сложного института, или как подотрасли права» (Радько Т.Н. Теория государства и права. Учеб. 2-е изд. М., 2010. С. 399).


[Закрыть]. Но вот значимость этих критериев оценивается по-разному. Например, И.А. Иванников утверждает, что «решающая… роль в формировании институтов права принадлежит компетентным органам государства, которые в результате правотворческой (кодификационной) работы на основании имеющегося нормативного материала, а также данных практики и рекомендаций юридической науки формируют нормативные предписания с таким расчетом, чтобы они образовали стойкую общность»[487]487
  Иванников И.А. Теория государства и права. М., 2011. С. 153.


[Закрыть].

Мы полагаем, что рассуждения о нормативных предписаниях и правотворческой деятельности относятся прежде всего к системе законодательства, а не к системе права. Но И.А. Иванников как раз и выступает в пользу оперирования именно категорией «система законодательства» и за отказ от понятия «отрасль права» в пользу понятия «отрасль законодательства», а также против чрезмерного усложнения вопросов систематики права. Трудно спорить и с тем, что волеизъявления властных субъектов действительно оказывают влияние на правовое регулирование, в том числе и на вопросы системы права (и системы законодательства). Но полностью решающим и всегда верным этот показатель признавать все же не стоит, хотя бы потому, что он не относится к числу научно проработанных, теоретически обоснованных.

Верно и то, что правовые институты действительно могут быть как отраслевыми, так и межотраслевыми (их еще иногда называют интегрированными или комплексными). Это обусловлено тем, что пересечение, взаимодействие отраслей права ни в коем случае не отменяет и не изменяет сущности, природы, основного содержания этих отраслей. «Среди правовых институтов важное место принадлежит межотраслевым институтам. Межотраслевой институт образуют нормы нескольких отраслей, поэтому его вполне обоснованно именуют комплексным. Существование межотраслевых институтов объясняется тем обстоятельством, что отрасли права, будучи самостоятельными правовыми образованиями, действуют не в одиночку, не в буквальном смысле самостоятельно, отдельно, а взаимодействуют между собой. Причем порой довольно тесно. Взаимодействие, т. е. совместное регулирование близких, сходных, родственных общественных отношений и порождает общие, совместные, комплексные правовые институты. Их называют иногда пограничными в силу их межотраслевого существования и наличия в них норм различных отраслей права»[488]488
  Радько Т.Н. Теория государства и права. Учеб. 2-е изд. М., 2010. С. 411.


[Закрыть].

Есть и другое объяснение существования комплексных институтов права. В.М. Сырых считает, что «институт признается комплексным не потому, что в нем имеются нормы других отраслей права, а потому, что эти нормы конкретизируются применительно к специфике предмета отрасли и действуют только в ее пределах»[489]489
  Сырых В.М. Комплексные институты как компоненты системы российского права//Журнал российского права. № 10, 2002. С. 25.


[Закрыть]. С позиций рассмотрения отраслей и институтов права как конгломератов (связанных массивов) юридических норм игнорировать это указание не стоит. Но оно не содержит ответа на вопрос об определении сущности включенных в инородную отрасль права правил поведения.

В.М. Баранов и С.В. Поленина отмечают, что пограничные правовые институты характеризуются наложением на предмет регулирования одной отрасли права отдельных составляющих метода правовой регламентации, свойственного другой отрасли права[490]490
  Баранов В.М., Поленина С.В. Система права, система законодательства и правовая система. Н.Новгород, 2000. С. 21.


[Закрыть]. Подобное указание поддержки у нас не вызывает ввиду сложности четкого определения предметного действия отраслей права и ограниченности числа основных методов правового воздействия.

Е.А. Киримова и вовсе утверждает, что правовые институты, правовые предписания по содержанию принадлежащие к нескольким отраслям права, относятся ко всем этим отраслям одновременно (т. е. входят в состав каждой из них)[491]491
  Киримова Е.А. Правовой институт. Автореф. дис…. канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С. 17, 18.См.обэтом более подробно: Киримова Е.А. Правовой институт (теоретико-правовое исследование). Дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1998.


[Закрыть]. Такая позиция представляется не верной, т. к., по сути, игнорирует ценность правовой природы как самих институтов права, так и специфики предметов правового регулирования отраслей права, включающих в себя соответствующие институты права. У Е.А. Киримовой получается, что одно и то же правило поведения составляет содержание сразу нескольких отраслей права. Тогда неясно, какова же все-таки сущность, природа такого правила поведения? При наличии предметных или смешанных юридических коллизий реализация позиции Е.А. Киримовой и вовсе затруднит поиск (и без того весьма непростой) их верного разрешения (преодоления). Реализация предложенного Е.А. Киримовой подхода при подготовке нормативных правовых актов способна повлечь за собой необоснованное увеличение нормативного правового массива, т. к. он предполагает необоснованное дублирование одного и того же предписания в нескольких нормативных правовых актах.

Вместе с тем, на практике выделение институтов права в ряде случаев более актуально, нежели выделение отраслей права. Это обусловлено меньшей догматизированностью и большей прикладной направленностью вопроса о делении права на институты. Кроме того, столь жестких дискуссий о несоответствии между институтами права и институтами законодательства в юридической науке и практике не наблюдается. Разница между институтами права и институтами законодательства обусловлена различиями между системой права и системой законодательства, их разным предназначением и разным характером.

В завершение параграфа укажем, что в настоящее время, очень актуально прозвучавшее еще в прошлом веке высказывание Р.О. Халфиной о том, что «попытки конструирования бесчисленных новых „отраслей права" ведут к размыванию системы, к излишней дифференциации правового регулирования, ослаблению связей внутри системы права. Совершенствование всей системы правового регулирования предполагает развитие отраслей права, регулирующих основные виды общественных отношений в отдельных областях жизни общества путем применения (с детализацией в необходимых случаях) норм отдельных отраслей права с учетом специфики каждой из них»[492]492
  Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 271.


[Закрыть].

Все указанное выше позволяет нам констатировать, что многогранность правового воздействия и условность любых классификаций, предопределяют необходимость выделения нескольких оснований формирования отраслей права. Система отраслей права иерархична. Во главе этой иерархии находится конституционное право. При этом опасно забывать, что деление права на отрасли носит условный, ориентирующий, а нежесткий и завершенный характер. Его не стоит абсолютизировать. На практике отраслевая модель обоснованно подстраивается под реальные общественные отношения, равно как и практика нормативного правового регулирования подстраивается под динамику социальной среды.

Проблематика структурного строения системы права, имеет, как принято обоснованно отмечать в правоведении, не только сугубо научную, но и практическую значимость. В прикладном аспекте это находит наиболее яркое выражение при решении различных вопросов систематики правовых актов. Это побуждает нас изложить некоторые суждения по данному поводу. Но, прежде всего, отметим, что в данной работе под правовыми актами будут пониматься лишь юридические документы. Об актах, выраженных в устной или конклюдентной (жестовой) форме мы речи не ведем.

Особенно актуальна проблема систематики правовых актов в условиях постоянного возрастания массива нормативного правового материала. Указания на чрезмерное количество нормативных правовых актов встречаются в юридической литературе (различных временных периодов) довольно часто. По нашему мнению данный факт лишь подчеркивает остроту проблемы.

По верному замечанию А.Х. Саидова, «Законы нередко принимаются в угоду каким-то одним интересам или представляют собой эклектичное, внутренне противоречивое сочетание различных плохо стыкуемых социальных позиций. Отсюда низкое юридико-техническое качество текстов, отсутствие механизмов реализации, дефекты правоприменительной… деятельности, отсутствие должной ответственности за неисполнение законов… невнимание к задачам пропаганды принятого закона и обеспечения его социальной легитимации… Представляется принципиально важным, чтобы современная социология права и законодательная социология не замыкались бы на проблемах реализации принятых законов, а активнее включали в круг своих интересов вопросы, связанные с прогнозированием потребности в правовом регулировании, обоснованием концепции законопроекта и выработкой на этой основе модели согласования затрагиваемых законом интересов»[493]493
  Саидов А.Х. Социология права: каков ее научный статус? // Социологические исследования. 2006. № 7. С. 97–104.


[Закрыть].

По обоснованному замечанию Р.З. Лившица: «Каждая научная рекомендация по разработке и принятию того или иного законодательного акта должна опираться на учет специфики конкретной области общественных отношений… Те соображения, которые сейчас адресуются системе права и не доводятся до системы законодательства должны быть реализованы в ней»[494]494
  Лившиц Р.З. Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 96.


[Закрыть].

По указанию В.М. Баранова, «проблема адекватности отражения требует создания действенного механизма своевременного приведения системы права в соответствие с постоянно изменяющейся действительностью. Из презумпции истинности юридических норм, согласно которой каждая правовая норма, принятая в пределах компетенции и в установленном порядке, является истинной, вытекает обязанность государственного органа, должностного лица, принявших конкретную правовую норму, нормативно-правовой акт, систематически следить за их соответствием действительности, рассматривать поступающие предложения относительно ее совершенствования. Желательно, чтобы эта обязанность получила юридическое закрепление»[495]495
  Баранов В.М. Система советского права и перспективы его развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 7. С. 118.


[Закрыть]. В целом данное суждение представляется обоснованным. Но мы считаем необходимым отметить, что презумпция истинности писаных юридических норм является опровержимой. Достаточно вспомнить хотя бы о том, что нормативное предписание может быть официально признано несоответствующим основному закону.

Как метко отмечал еще С.М. Корнеев, «помимо воли законодателя и правовой науки, для построения системы права важное значение имеют и такие факторы, как традиции законодательства, уровень законодательной техники, культурное развитие народа»[496]496
  Корнеев С.М. Вопросы построения системы советского права // Правоведение. 1963. № 1. С. 18.


[Закрыть]. С.В. Поленина также указывает, что «законодательная политика и действия законодателя обусловлены комплексом внешних и внутренних по отношению к законодательству факторов. Внешние факторы – это те же экономические, социально-политические и идейно-волевые процессы и явления, которые определяют формирование системы права… На построение системы законодательства влияют и внутренние по отношению к нему факторы: форма государственного устройства… структура органов государственной власти и государственного управления, правовая культура аппарата нормотворческих органов»[497]497
  Поленина С.В. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 106.


[Закрыть]. Подобное влияние можно будет проследить в приводимых нами ниже примерах.

Итак, традиционно важным и одновременно неоднозначным в правоведении является вопрос о классификации правовых актов. Сложность этого вопроса заключается, прежде всего, в том, что правовые акты объединяют как индивидуальные, так и нормативные юридические документы.

При этом по точному высказыванию выдающегося юриста Г. Кельзена, «каждый юридический акт, реализующий норму – будь это акт правотворчества или акт простого применения – обусловлен ею лишь в некоторой части, в остальном же характеризуется неопределенностью. Последняя может относиться как к обуславливающим материальным фактам, так и обусловленному последствию, т. е. к вопросам «почему» и «что» в отношении предписанного действия. Неопределенность может быть прямо предусмотрена, т. е. является частью намерения нормотворческого органа. Так, принятие общего правила всегда основано… на допущении, что изданная в ее исполнение индивидуальная норма продолжит процесс определения, лежащий в основе иерархического упорядочения юридических норм. То же относится к делегированию»[498]498
  Kelsen Н. About the Theory of Interpretation // Legal Studies. July 1990. № 2. Vol. 10. P. 127–135.


[Закрыть].

Кроме того, некоторые юридические документы характеризуются определенными особенностями своего правового действия. Например, правовой документ территориального органа субъекта федерации относится числу региональных правовых актов, хотя, чаще всего, он действует только на части территории соответствующего региона. В свою очередь, такой региональный правовой акт как Закон г. Москвы «О поддержке соотечественников за рубежом органами государственной власти города Москвы» имеет действие не только на территории соответствующего города федерального значения, но и за его пределами[499]499
  Закон г. Москвы от 23.09.2009 № 37 «О поддержке соотечественников за рубежом органами государственной власти города Москвы» //Тверская, 13. 20.10.2009. № 126.


[Закрыть]. Для конкретики укажем, положения данного акта распространяются на некоторые учебные организации, находящиеся за пределами Москвы.

Таким образом, правило о том, что действие правовых актов распространяется лишь на территорию соответствующего публично-правового образования (региона или государства), содержит в себе изъятия, подразделяемые на две группы. Для первой группы характерно то, что правовой акт действует не на всей территории публично-правового образования, а для второй – то, что оно выходит за его пределы. Изъятия первой группы в свою очередь подразделяются на две подгруппы.

При первом варианте правовой акт функционирует не на всей территории публично-правового образования, по причинам, связанным с действием правовой системы вышестоящего уровня. Например, на основании ст. 15 Федерального конституционного закона Российской Федерации «О чрезвычайном положении» возможно приостановление действия, в том числе и территориального, любого правового акта субъекта федерации, не соответствующего указу главы государства о введении чрезвычайного положения. При втором варианте правовой акт действует не на всей территории публично-правового образования по причинам, связанным именно с особенностями комплексного функционирования нормативных правовых актов соответствующего региона. Здесь, опять-таки, возможно два варианта: презюмируемый и специально установленный.

Для демонстрации презюмируемого варианта укажем, что акты Префектов административных округов г. Москвы по умолчанию действуют только в пределах соответствующих округов. Таково, например, Распоряжение Префекта Юго-восточного административного округа «О подготовке ледовых катков в зимнем сезоне 2008–2009 годов». Закон г. Москвы «О городской адресной программе развития застроенной территории квартала № 804 «Камушки» Пресненского района города Москвы на 2008–2014 годы»[500]500
  Распоряжение Префекта ЮВАО г. Москвы от 14.11.2008 № 1939 «О подготовке ледовых катков в зимнем сезоне 2008–2009 годов» // Документ опубликован не был (см.: справочные правовые системы); Закон г. Москвы от 25.06.2008 № 29 «О городской адресной программе развития застроенной территории квартала № 804 «Камушки» Пресненского района города Москвы на 2008–2014 годы» //Тверская, 13. 21.08.2008. № 101.


[Закрыть] также реализуется именно на территории соответствующего квартала. В данном случае ограничение места действия акта является специально установленным. Впрочем, по нашему мнению, юридическая регламентация адресных программ в законодательной форме является недостатком правовой регламентации. В данном случае нет воздействия на те общественные отношения, которые по уровню своей значимости должны составлять предмет законодательной регламентации.

По второй (расширительно-распространительной) группе правовых актов также можно привести примеры, относящиеся к различным уровням юридического нормирования. В частности, Федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» (в том числе его ст. ст. 6, 16, 17) свидетельствует о возможности выхода территориального действия российских правовых актов за пределы основной части государства. Распоряжение Мэра Москвы «Об утверждении концепции создания организаций „Дом Москвы" за рубежом» также действует не только в российской столице, но и за ее пределами[501]501
  Федеральный закон от 24.05.1999 № 99-ФЗ «О государственной политике российской федерации в отношении соотечественников за рубежом» // Российская газета. 01.06.1999. № 103; Распоряжение Мэра Москвы от 01.08.2003 № 288-РМ «Об утверждении концепции создания организаций „Дом Москвы” за рубежом» // Вестник Мэра и Правительства Москвы. 25.08.2003. № 48.


[Закрыть].

Таким образом, разнообразие правовых актов обуславливает наличие научно-практического внимания к вопросу об их классификации. Если исходить из необходимости разграничения юридических актов отражающих и не отображающих стандартизированные модели социального поведения (нормы права), то наиболее целесообразной нам представляется классификация юридических документов на: 1) нормативные правовые (или, по емкому выражению А.Б. Венгерова, «правосодержащие»[502]502
  Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник. М., 2000. С. 341.


[Закрыть]) акты и 2) те акты, посредством которых реализуются субъективные права (акты реализации права). В юриспруденции уже имеется аналогичная классификация. Речь идет о подразделении юридических документов на нормативно-правовые и правоприменительные. Вместе с тем, применение является лишь одной из форм реализации права. Поэтому логично называть акты, возникающие в процессе осуществления права и не имеющие признака нормативности, правореализационными актами (актами реализации права). Естественно, своеобразность правоприменительных актов таким делением ни в коей степени не нивелируется. Просто правоприменительные акты являются подразновидностью актов реализации права.

Сказанное свидетельствует о том, что для надлежащей классификации правовых актов необходимо выделить их уровни и систематизировать их признаки (т. е. те стороны, по которым возможно адекватное узнавание, определение, описание[503]503
  Толковый словарь Д.Н. Ушакова. URL: http://ushakovdictionary.ru/word.php?wordid.


[Закрыть]). Характеристики правовых актов по уровням отображают одновременно и интегративные, и дифференцирующие сведения о них. При этом чем выше степень обобщения, тем более заметны объединяющие, и менее заметны различающие (обособляющие) признаки. На более мелких уровнях обобщения, соответственно, ярче проявляются конкретизирующие характеристики, в то время как более общие черты отступают на второй план.

Итак, следуя дедуктивному методу, в первую очередь необходимо указать на общий признак правовых актов, т. е. на их юридический характер. Этот признак: 1) свойственен всем правовым актам без исключения; 2) свидетельствует о том, что речь идет именно о письменных документах, способных повлечь за собой юридические последствия. Дифференцирующее значение данного признака заключается в том, что он позволяет отграничить правовые акты от документов не правового (не юридического) характера (например, договор купли-продажи недвижимого имущества от курсовой работы, посвященной данному договору).

Далее следует родовой признак правовых актов. Обращая для краткости внимание только на наиболее актуальный для юриспруденции аспект, скажем, что в зависимости от того, содержат ли правовые акты нормы права (т. е. по фактору нормативности), все они подразделяются на две группы: нормативные правовые акты и ненормативные правовые акты.

Видовой (групповой) признак правовых актов зависит от степени их юридической силы и позволяет провести границу между законодательными и подзаконными нормативными правовыми актами. Он интегрирует наиболее важные юридические документы, отделяя их от иных актов, способных порождать, изменять и (или) прекращать поведение лиц, имеющее правовое значение. При этом каждая из групп, получившихся при нашем распределении, является достаточно объемной и разнохарактерной. Это обуславливает дальнейшие размежевания правовых актов в рамках каждой из получившихся групп. При этом подвидовые (подгрупповые) признаки правовых актов должны демонстрировать их принадлежность к той или иной разновидности в рамках самого вида (группы).

Можно выделить еще и специальные признаки правовых актов. Они будут демонстрировать свойства некоторого числа правовых актов той или иной классификационной подгруппы, не являясь характерными для остальных правовых актов той же разновидности, но, в то же время, не являясь и единичными. Например, в зависимости от вида систематизации, органические законы могут быть как кодифицированными, так и некодифицированными.

Кроме того, нормативные правовые акты любой классификационной подгруппы могут распространяться как на всех субъектов права, так и на их часть, выделенную ввиду особенностей своего правового положения (правового статуса). Специальные признаки у правовых актов могут отсутствовать, т. е. их наличие и выделение носит факультативный характер.

Наконец, каждый правовой акт обладает индивидуальными, наиболее конкретизированными, характеризующими именно и только его, признаками. Такие признаки проявляются при последовательной конкретной характеристике того или иного правового акта.

Таким образом, всего у нас получается шесть уровней признаков правовых актов: 1) общий, 2) родовой, 3) видовой (групповой), 4) подвидовой (подгрупповой), 5) специальный и 6) индивидуальный. При этом нельзя забывать, что «Система законодательства не раскрывает… сложности нормативно-структурной иерархии права (если к тому же учесть возможность разноплоскостного подхода к ее построению)… За пределами системы законодательства находятся, в частности, нормы, существующие в форме правового обычая… Не получают полного, завершенного выражения в законодательстве также правовые принципы, занимающие особое место в системе права. В силу их оценочного характера, высокого уровня абстрагирования они не могут получить цельного языкового закрепления, следовательно, всегда в какой-то части выходят за рамки законодательства. С другой стороны, в системе законодательства могут существовать и существуют недействующие предписания – устаревшие, явно противоречащие установлениям, находящимся на более высокой ступени иерархии и т. п. Если учесть, что одним из свойств права является его действие… то предписания такого рода, очевидно, неверным было бы включать в систему права»[504]504
  Козюбра Н.И. / Система советского права и перспективы ее развития. «Круглый стол» журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1982. № 6. С. 109.


[Закрыть].

Заслуживает внимания указание на то, что «в целом есть все основания утверждать о наличии зависимости между числом первичных норм в нормативном правовом акте и уровнем его правовой силы. Чем выше место того или иного типа актов в иерархической структуре законодательства, тем больше в нем должно содержаться норм права первичного характера»[505]505
  Поленина С.В. Научные основы предмета правового регулирования // Законотворческая техника современной России. Н. Новгород, 2001. Т. 1. С. 140.


[Закрыть]. При этом под первичными правовыми нормами автор процитированного высказывания не без оснований понимает такие правовые нормы, которые не предопределены какими-либо иными нормами права. Вместе с тем, нельзя забывать о том, что «…одна из причин недостатка или отсутствия в законах подлинных норм права – попытка урегулировать на уровне закона отношения, которые должны регламентироваться на ином соответствующем уровне управления. Примером могут служить федеральные законы о туристской деятельности, о музейном фонде и музеях, о погребении и похоронном деле»[506]506
  Поленина С.В. Научные основы предмета правового регулирования // Законотворческая техника современной России. Н. Новгород, 2001. Т. 1. С. 137.


[Закрыть].

Применительно к подзаконным правовым актам наиболее значимым является отделение нормативных актов от актов ненормативных. Это имеет особое значение потому, что если закон должен отражать правовую норму в любом случае, – т. е. независимо от своей подвидовой принадлежности, – то подзаконные правовые акты могут быть как нормативными (содержащими нормы права), так и ненормативными (содержащими не правовые нормы). Таким образом, подзаконные правовые акты могут иметь принципиально разное юридическое значение.

В настоящее время в правоведении принято обращать внимание преимущественно на иерархическую (субординационную) классификацию правовых актов. Она основана на правиле соподчиненности правовых актов по юридической силе. То, что такая классификация является для юриспруденции ведущей, не вызывает сомнений. Классификация правовых актов по юридической силе призвана отобразить соответствие друг другу правовых норм, содержащихся в юридических документах различного уровня. Эта классификация демонстрирует системность и приоритетность норм права, содержащихся в различных правовых актах. Вместе с тем, на сегодняшний день иерархическое деление правовых актов не обладает достаточной четкостью и однозначностью. Это особенно заметно в рамках подразделения законов (например, на конституционные, органические и простые (текущие, обычные).

Иерархии правовых актов посвящено множество юридических исследований[507]507
  См., напр.: Шебанов А.Ф. Форма советского права. М., 1968; Зивс С.И. Источники права. М., 1981; Любимов А. П. «Нулевое чтение» законопроектов как инструмент согласования интересов // Представительная власть – XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. 2005. № 1(61); Марченко М.Н. Источники права: Учебное пособие. М., 2007.


[Закрыть]. Но, несмотря на свое безусловно ведущее значение, иерархическая классификация позволяет выявить лишь крайне общие сведения о предметном действии того или иного правового акта, и то, не в контексте выявления предмета регулирования акта, а в контексте его приоритетности («места в системе»).

Предметная классификация правовых актов остается в настоящий момент не проработанной. Но именно она позволяет отследить сферу фактического действия юридических предписаний и, при необходимости, скорректировать ее. Значимость такой классификации четко прослеживается даже на примере высшего по юридической силе и наиболее обсуждаемого вида нормативных правовых актов, т. е. на примере законов.

В настоящее время законы принято подразделять по содержанию на общие и специальные. Это деление производно от деления норм права на общие и специальные. Общими являются те законы, которые должны оказывать упорядочивающее воздействие на всех субъектов правовой жизни, а специальными – те, которые адресованы прежде всего лицам, обладающим специальным правовым статусом. Строго говоря, такое подразделение отображает не системное распределение законов на группы (классы), а всего лишь выборочное перечисление их видов. Вместе с тем, надлежащая типологизация (классификация) должна носить не выборочный, а завершенный характер.

Мы считаем, что все законы, в зависимости от широты (или узости) своего предметного действия (т. е. по своей содержательной направленности), могут быть подразделены на четыре группы: 1) основные, 2) общие, 3) отраслевые и 3) специальные. Фактическая юридическая жизнь также свидетельствует о наличии в российской правовой системе такого феномена, как законы, не содержащие норм права, т. е. законы индивидуального толка. В качестве примера можно сослаться на законы о материальном обеспечении и медицинском обслуживании семей отдельных физических лиц[508]508
  Федеральный закон от 31.01.1996 № 11-ФЗ «О материальном обеспечении и медицинском обслуживании семьи В.В. Савицкого» // Российская газета. 18.01.1996. № 10; Федеральный закон от 28.12.1995 № 216-ФЗ «О жилищном, материальном обеспечении и медицинском обслуживании семьи С.А. Маркидонова» //Российская газета. 16.01.1996. № 8; Федеральный закон от 20.12.1995 № 205-ФЗ «О жилищном, материальном обеспечении и медицинском обслуживании семьи В.Н. Швецова» // СЗ РФ. 25.12.1995. № 52. ст. 5113.


[Закрыть]. Подобная законодательная практика представляется порочной. По нашему мнению, индивидуальный характер не свойственен норме права вообще, не говоря уже о законодательных нормах, т. е. о стандартах (моделях) социального поведения обладающих высшей юридической силой. Россия, в отличие от той же Великобритании, отнюдь не является страной англосаксонского права и не имеет традиций и каких-либо еще оснований для того, чтобы наделять высшей юридической силой любой парламентский акт, вне зависимости от его содержания.

Основные законы должны состоять именно из принципов права (и (или) законодательства) и отображать базовые, фундаментальные правила поведения. В качестве примера основных законов можно назвать Устав Организации объединенных наций (на международном уровне)[509]509
  «Устав Организации Объединенных Наций» (принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // Действующее международное право. М., 1996. Т. 1. С. 7–33.


[Закрыть] и основные законы государств (на национальном уровне). Общими являются законы, которые выступают ведущими правовыми регуляторами той или иной сферы общественной жизни. В российской правовой системе такие законы часто называют кодексами. Общие законы могут включать некоторое число специальных норм. Это, однако, не изменяет их общего характера, т. к. поведенческие установки, составляющие исключения из общего правила, также носят, во-первых – в целом типичный, во-вторых – не превалирующий, и, в-третьих, – значимый для всей корреспондирующей области правовой жизни, характер.

Общие законы демонстрируют направленность, менталитет, логику юридической регламентации той или иной сферы социального взаимодействия. Образно можно сказать, что они выступают по отношению к иным законам той же самой отрасли законодательства в качестве некой официальной установочной (общей, уставной) части.

Отраслевые законы направлены на юридическую регламентацию значительной части социального общения. Они производны от какого-либо акта общего характера и конкретизируют его. В качестве примера можно сослаться на федеральные законы «О приватизации государственного и муниципального имущества», «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», «Об обществах с ограниченной ответственностью», «Об акционерных обществах»[510]510
  Федеральный закон от 21.12.2001 № 178-ФЗ«0 приватизации государственного и муниципального имущества»//Российская газета. 26.01.2002. № 16; Федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» //Российская газета. 10.08.2001. № № 153, 154; Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Российская газета. 17.02.1998. № 30; Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» // Российская газета. 29.12.1995. № 248.


[Закрыть].

В свою очередь специальными можно считать, например, федеральные конституционные законы «О Правительстве Российской Федерации», «О чрезвычайном положении», федеральные законы «О статусе военнослужащих», «О статусе судей в Российской Федерации»[511]511
  Федеральный конституционный закон от 12.12.1997 № 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» // Российская газета. 23.12.1997. № 245; Федеральный конституционный закон от 30.05.2001 № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении» // Российская газета. 02.06.2001. № 105; Федеральный закон от 27.05.1998 № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» // Российская газета. 02.06.1998. № 104; Закон Российской Федерации от 26.06.1992 № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации»//Российская газета. 29.07.1992. № 170.


[Закрыть]. Подобные акты, как правило, по своей адресности имеют ведомственную направленность. Специальные законы, с одной стороны, реализуют законы основные и общие (а во многих случаях и отраслевые), а с другой – содержат по отношению к общим и отраслевым законам именно особые (особенные, специальные, исключительные), предписания.

Следует подчеркнуть, что представленная нами классификация законов естественным образом согласуется с основанными на том же предметном критерии классификациями права и законодательства на отрасли.

Подзаконные нормативные правовые акты, в свою очередь, могут быть подразделены на отраслевые и специальные, а у правовых актов, не содержащих норм права, можно выделить – сообразно их наименованию, – именно индивидуальное (персонифицированное) действие. Это индивидуальное действие может быть подразделено на три типа, т. к. оно проистекает, т. е. имеет своим основанием, либо общие, либо отраслевые, либо специальные законы[512]512
  Условно группы персонифицированных подзаконных правовых актов можно назвать: 1) обще-индивидуальными, 2) отрасле-индивидуальными и 3) специально-индивидуальными. В качестве обще-индивидуального правового акт можно указать на документ о назначении работника на должность. Отрасле-индивидуальным можно считать, например, проистекающий из п. 2 ч. 1 ст. 6.2. Федерального закона «О государственной социальной помощи» правовой акт о предоставлении конкретному лицу права на безвозмездный проезд на пригородном железнодорожном транспорте. Специально-индивидуальным, в частности, является правовой акт о присвоении тому или иному лицу классного чина. См.: Распоряжение Правительства РФ от 29.03.2002 № 365-р «О Первом заместителе Министра труда и социального развития Российской Федерации» от 29.03.2002 № 365-р // Собрание законодательства РФ. 08.04.2002. № 14. ст. 1328; Федеральный закон от 17.07.1999 № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи»//Российская газета. 23.07.1999. № 142; Указ Президента РФ от 03.08.2009 № 904 «О присвоении классного чина государственной гражданской службы Российской Федерации Сухорукову А.П.». Документ опубликован не был, доступ из справочных правовых систем. Отметим также, что не содержащие норм права (нормативных, а не индивидуальных правил поведения) юридические документы, могут выступать наглядным примером актов реализующих нормы высокого ранга, вт.ч. и нормы федеральных законов. В этом находит свое проявление правовой характер индивидуальных правовых актов.


[Закрыть].

Далее обратим внимание на то, что вопрос о роли нормативных и индивидуальных правовых актов имеет как теоретическое, так и практическое значение. По меткому замечанию Г. Кельзена, «неопределенность юридического акта может быть… непреднамеренным следствием свойств нормы, им реализуемой… Лингвистическое значение нормы не является четким, и любой, кто бы ее ни применял, сталкивается с различными возможными прочтениями… Традиционная юриспруденция, как правило, признает, что так называемая воля законодателя или намерение сторон, заключающих договор, могут не соответствовать словам, используемым в статуте или в сделке. Такое различие может быть полным или, в некоторых случаях, частичным, например, когда воля законодателя или намерение сторон согласуются, по крайней мере, с одним из нескольких возможных пониманий лингвистического выражения нормы. В конечном счете, неопределенность предписываемого юридического акта может быть результатом существования двух предположительно действительных норм… противоречащих друг другу»[513]513
  KelsenH. About the Theory of Interpretation //Legal Studies. July 1990. № 2. Vol. 10. P. 127–135.


[Закрыть].