Текст книги "Зеленая"
Автор книги: Джей Лейк
Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
Оказывается, я не опередила их. Слишком долго я нежилась в садах среди мертвецов!
Отогнав недостойные мысли, я принялась разглядывать своих врагов. Смотрела внимательно, как учила меня госпожа Тирей. Мне помогали мои познания в истории, математике и картографии, ведь в военной стратегии и тактике я совсем не была сильна. Зато немного разбиралась в снабжении, перевозках и прочих тыловых делах. После воспитания на Гранатовом дворе я вполне могла стать женой владельца крупного замка или крепости. В сущности, я была готова к интендантской службе – разве что формы у меня не было.
Вот к каким выводам я пришла.
Воины Чойбалсана стоят у стен города не меньше трех дней. Как-то не верилось, что целая армия прошла мимо меня ночью незамеченной.
Они не пронеслись мимо, сметая все на своем пути, иначе дорога была бы вся избита конскими копытами.
С тех пор как они сюда прибыли, они не вступали в бой. Загородные строения и деревеньки, занятые разбойниками Чойбалсана, остались нетронутыми. Ничего не сгорело, ничего не разрушено. Значит, никто не оказал им достойного сопротивления.
Скорее всего, и многие горожане втайне радуются завоевателю. Они не вступали в бой… Городская стража не готова драться по-настоящему.
Чего все ждут?
Может быть, Чойбалсана в лагере нет? Тогда я, возможно, еще не опоздала.
Зачем ему понадобилось завоевывать собственный город?!
Вдруг я сообразила, где сейчас предводитель разбойников и почему его палатку не охраняют молнии. Федеро сейчас в городе. Скорее всего, он пришел к другим советникам и предлагает договориться с Чойбалсаном, чтобы тот не разрушил город.
Ему вовсе не нужно завоевывать город. Город сам, без сопротивления, падет к его ногам!
Сидя в зарослях гвоздичного перца, я громко хохотала. В самоуверенности и уме Федеро не откажешь! Я невольно восхищалась им, хотя одновременно и ненавидела… Меня беспокоил еще один вопрос. Как он может надевать на себя божественную сущность, а потом снимать ее, словно плащ? Очень полезное свойство!
Неужели все боги начинали, как Федеро? Может быть, божественное разделение – просто иносказание для обозначения меры добра и зла? Может, соотношение добра и зла внутри человека может меняться, если дотронуться до нужной точки?
Септио считал, что весь мир движется циклично.
Я невольно задумалась, кем была когда-то богиня Лилия.
Мой путь вел к побережью. Я пришла к Каменоломенной дороге, вдоль которой текла речушка. По поваленным деревьям я перешла ее вброд. С трудом перебиралась я по вывороченным булыжникам. Ближе к морю пришлось пересечь Восточную дорогу, но там я передвигалась ползком по сточной канаве.
На берегу камни сменились глиной и гравием. Море здесь было слишком мелким для судоходства. Всадники Чойбалсана подъезжали к самой кромке воды. Видимо, горцы побаивались моря, хотя некоторые с гиканьем гнали лошадей в пенные волны.
Набежавшие тучи забирали тепло и свет; стало сумрачно и холодно. Проклиная свою судьбу, я кралась вдоль низкого земляного вала, поросшего бурьяном. В поисках неохраняемого пути к городу пришлось вернуться к Зеленой реке и снова перейти ее вброд. Я долго блуждала вдоль реки и вдруг чуть не свалилась в грязный ручей, который не заметила издали.
Странно! Судя по его расположению, я должна была увидеть его еще с Восточной дороги. Я немного прошла вдоль берега, стараясь держаться у самой воды, чтобы меня не разглядели всадники с утесов. Ручей, изгибаясь, тек к западу. Вскоре я набрела на вонючий прудик, заросший белыми кувшинками – водяными лилиями.
Прудик был достаточно полноводным; посередине я разглядела течение. Странно, что в него не втекал ни один ручей! Откуда здесь скапливается вода? Я задумчиво смотрела на кувшинки. Они могут расти и в плохой воде. Многие считают, что водяные лилии очищают воду. Там, где растут водяные лилии, воду смело можно пить.
Снова вспомнился посланный богиней сон о кувшинках, который я видела в темнице под храмом…
Сунув в деревянный колокольчик пучок травы, я убрала его за пояс. Мне не хотелось расставаться с ним. Если мне не придется долго мокнуть в воде, с колокольчиком ничего не случится. Крепко сжав в руке нож, я вошла в воду. Ноги вязли в илистом дне; в подошвы впивались мелкие камешки и корни растений, мусор и щебень. Пруд хранил отбросы большого города. Сюда вытекала городская канализация и кровь Медных Холмов.
Замерев на месте, я попыталась определить, где выпускное отверстие. Это оказалось совсем нетрудно. Судя по всему, оно находилось в каменистом берегу под поверхностью прудика. Я побрела по воде. Сначала погрузилась по пояс, затем по грудь… по шею. Боясь провалиться в подводную яму и захлебнуться, я шарила в воде свободной рукой.
Скоро я нашла отверстие туннеля, отделанного камнем.
Вода, как известно, течет вниз, а не вверх. Я задрала голову. Надо мной чернел обрывистый берег локтей в пятьдесят высотой.
Может, под горой прорыли канал для отвода сточных жидкостей? Под здешними холмами вполне могут скрываться развалины древнего города, предшественника Медных Холмов.
Во всяком случае, здешние подземелья очень старинные. Многие из тех, кто живут на поверхности, даже не подозревают об их существовании…
Не признаваясь самой себе в том, что мне страшно – сейчас я не могла себе позволить такой роскоши, – я сделала три глубоких вдоха, подняла вверх руку с ножом, нырнула в вонючую воду и ощупала свободной рукой верхний свод сливного канала.
Очень трудно брести под водой, да еще против течения. Я никак не могла выпрямиться – мешал свод. Приходилось идти, согнув ноги в коленях. К тому же ноги вязли в скользкой слизи. В общем, продвигаться приходилось медленно. Свободную руку я тоже подняла вверх, ощупывая свод. Может быть, скоро туннель расширится, и я смогу дышать.
Если вся подземная труба такого же размера, выжить нечего и надеяться.
«Богиня! Твои лилии подали мне знак. Я не верю, что ты лишь играешь со мной. Обе мы боимся того, что можем найти здесь. Помоги мне на моем пути, а я помогу тебе избавиться от тирана!»
Я не очень-то надеялась на то, что мне поможет молитва, обращенная к богине Лилии из потока мутной, грязной воды, но мне надо было как-то отвлечься. Грудь стиснуло; нестерпимо хотелось раскрыть рот и вздохнуть.
Можно вернуться назад, в пруд с кувшинками.
Там воздух и солнечный свет.
Можно поискать другой путь в город. На худой конец, можно сдаться в плен…
Вдруг я почувствовала, как верхний свод уходит вверх.
Немного выпрямившись, я ощупывала ногами каменные плиты. В легкие хлынул поток сырого подземного воздуха… Он показался мне благословенным, как глоток воды в пустыне.
Отдышавшись, я побрела дальше, горя желанием выпрямиться и разглядеть хоть что-нибудь, но у меня не было «холодного огня». Я ощупывала низкие своды… Должно быть, где-то рядом начинается сливной канал.
Дальше пришлось идти задрав голову кверху, чтобы нос и рот оставались над водой. Такая поза была болезненной, но не мучительной. Идти было некуда – только вперед.
Выставив вперед нож, я брела дальше.
Приходилось шаркать ногами по склизкому дну, чтобы не провалиться в подводную яму, не удариться о камень. Вскоре течение стало сильнее. Меня охватил страх. Когда я уже совсем отчаялась, я наконец выбралась в просторное помещение – я поняла это по гулкому эху от собственных шагов.
Не сразу удалось мне выбраться из канализационного канала. Некоторое время я полежала на полу, в мокрой слизи, хватая ртом воздух. Потом перед глазами возникло тусклое мерцание.
«Холодный огонь»! На замшелом камне…
Ничему в жизни я так не радовалась.
Спотыкаясь и дрожа, я встала на ноги и нарвала полные руки светящегося мха. Пусть меня увидят, пусть! Я расправлюсь с любым встречным… или привлеку его на свою сторону.
Сделав еще несколько глубоких вдохов, я попыталась определить, где нахожусь. Логика подсказывала, что надо двигаться на запад. Можно идти в подземелье, пока я не наткнусь на что-нибудь знакомое, или выбраться на поверхность и поискать для себя убежище.
* * *
Я долго брела по сырым подземным коридорам, перебирая в голове всех, кто может мне помочь. Было бы неплохо привлечь на свою сторону Бескожего, но как это сделать без Септио? О том, чтобы обратиться за помощью к отцу Примусу, я даже думать не желала. Ему я не доверила бы и сломанной соломинки.
В подземелье у меня есть знакомые. Несколько раз я видела здесь матушку Железную, хотя так и не поняла, друг она или враг. Наверху я, наверное, могу рассчитывать на Трактирщика и Чоудри, хотя они не воины. Может, разыскать Чистильщика? Он убивает священников и носит на себе их кости, значит, не побоится и схватки с богами.
С другой стороны, Чистильщик – соплеменник Танцовщицы. Я не умею читать сердца пардайнов. До сих пор у них не получалось оказать сопротивление Чойбалсану. Может, они бессильны против собственной магии? Пардайны бездействовали во время четырехсотлетнего правления Правителя, хотя тогда их магия была еще при них.
Сводчатый потолок нависал надо мной; луч тусклого света лился откуда-то сверху, похоже, из уличной решетки ливневой канализации, хотя она не вела ни в какую шахту. Куда идти? У кого искать помощи?
Управляющий!
Несколько дней назад я видела его тень. В этом я не сомневалась. Уж у него-то есть повод ненавидеть и бояться Чойбалсана. Федеро украл его сущность, желая стать богом. Сейчас Чойбалсан охотится за недостающими кусочками – точнее, ключами, – которые, как он считает, хранятся у меня, во мне. Скорее всего, призрак Управляющего удерживают на поверхности клочья, ошметки былой силы. Чойбалсан попытается вырвать у него эту силу, как он пытался вырвать ее у меня.
Возможно, сейчас наши с Управляющим интересы совпадают.
Посередине подземного зала я увидела освещенный солнцем квадрат и встала на него. Как вызывают мертвых? Если верить Лакодему, нужно сделать возлияние. Жаль, что я не расспросила мать Коринтии Анастасии, к какому ритуалу прибегает она… Хотя, возможно, ее ритуал здесь не подействовал бы. Моя хозяйка не стремилась почаще общаться с духами мертвых. Наоборот, ей хотелось заглушить их голоса.
Придется вспомнить старинные трактаты. Вызывая мертвых, воины лили вино в могилы. Но вино – лишь заменитель крови. Просто многие пользуются Законом простого замещения. Замена всегда слабее подлинника.
Какое я все-таки получила разностороннее образование! И как оно пригождается мне в жизни!
Старинные книги напомнили и о другом. Я не должна вызывать образ Правителя. Будучи Управляющим, он по-своему заботился обо мне. Правителя я убила – тоже по-своему. Поэтому очень важно произнести нужные слова.
Я отвязала от пояса деревянный колокольчик. Мятые мокрые пучки травы вывалились на пол, и язычки ударили в полую чашу. Поставив колокольчик на каменную плиту у своих ног, я надрезала себе ножом левое предплечье. Отложив нож, я взяла колокольчик и медленно покачала из стороны в сторону – он загремел, как будто рядом со мной шагал Стойкий.
От знакомого цоканья на глаза навернулись слезы. Я не пыталась проглотить их. Вода, даже соленая, вряд ли способна ослабить силу крови.
– Управляющий! – позвала я. Кричать не было смысла. Его тень либо услышит меня, либо нет. Капли крови падали на плиту и с тихим шипением расползались на согретом солнцем замшелом камне. Слова гулким эхом отражались от сводов. – Управляющий, призываю тебя! Я, Зелёная, которую ты нарек Изумрудом, чью жизнь ты украл, зову тебя! – Холодок пробежал у меня по спине, и я судорожно вздохнула. – Ты позвал меня, и я пришла в твой разрушенный дом… Во имя объединяющей нас связи я призываю тебя!
Я замолчала, хотя продолжала качать колокольчик, который звучал: цок-цок-цок. Волоски у меня на руках поднялись дыбом. Мне снова показалось, будто впереди ограда из молний… В минутном приступе страха мне вдруг показалось, что вместо Управляющего ко мне явится Чойбалсан.
Ноздри уловили запах дыма. Кровь у моих ног свернулась и почернела. Я ощутила сзади чье-то присутствие. Тот, кто появился из мрака, был опаснее клинков, страшнее смертельных ран.
Ничто на свете не заставило бы меня обернуться и посмотреть. Я дрожала всем телом и плакала, жалея, что призвала его. Лучше бы я сделала что-нибудь другое… что угодно! Колени подо мной подкосились; я рухнула на пол. Мне хотелось броситься на собственный нож.
Вдруг сверху на меня полилась струя воды. Я невольно подняла голову. В луче света ко мне плыл лепесток лилии. Он приковал к себе мой взгляд и забрал мой страх. Кто обронил лепесток – богиня или беспечная цветочница на улице?
Какая разница? Мир развивается циклично… или по кругу. А может, циклы и круги – одно и то же. Проще всего поверить в чудо в самой обыденной обстановке.
В конце концов ко мне вернулась храбрость. Поставив колокольчик, я обернулась. Деревянное цоканье продолжало эхом отражаться в окружающей тьме еще несколько мгновений, а потом наконец утихло.
Из тьмы выступил Управляющий – неопрятный и мертвенно-бледный, каким я мельком увидела его на развалинах его дома. Он не был похож на привидение – не был прозрачным, не струился, не колебался. В чем-то он стал похож на матушку Железную.
Но больше всего изменились его глаза. Черные, неясные, они больше не были мертвыми. Хотя тело его умерло, взгляд, наоборот, ожил… Он был полной противоположностью тому, каким казался при жизни.
Увидев его, я, как ни странно, ощутила странный укол надежды.
– Наконец-то ко мне вернулся мой беглый Изумруд! – сказал он.
Оказывается, он тоже не терял надежды… Даже смерть не лишила его самоуверенности и высокомерия. Искренне рассмеявшись, я ответила:
– Меня зовут Зелёная. Я сама по себе, и я вызвала тебя.
– Я знаю, кто ты.
Помня его вероломство, я невольно посочувствовала ему: лицо его исказилось от боли.
– Я знаю, что ты со мной сделала, – продолжал Управляющий.
– Иначе нельзя было. – Я верила в это, но понимала, что верю, потому что меня убедили.
– В самом деле? – коварно улыбнулся Управляющий. – Тогда скажи, многих ли я убил за свое многовековое правление? В каких войнах пришлось участвовать городу? Разве за время моего правления деньги обесценились и разве кораблей в гавани стало меньше? Неужели ужас и страх царили на улицах?
Его вопросы ненадолго застали меня врасплох.
– Откуда мне знать? Мне ведь ничего не рассказывали о недавних событиях, и я ничего не понимала. Меня воспитывали, как… – Я ненадолго задохнулась, поняв правду. Затем я тише продолжала: – Меня воспитывали, как женщин времен твоей юности. Мне ничего не говорили о том, что происходило в мире после того, как ты взошел на престол.
– Да, много лет я был очень одинок… – сказал Управляющий. – Ты могла бы скрашивать мои ночи, напоминая мне о том, каким я был когда-то. – Он вытянул руку, как будто собирался потрогать меня, но потом передумал. Двигался он бесшумно, и я вспомнила, что на самом деле его все же не существует.
Горькая ярость затопила меня. Значит, мне загубили жизнь из-за его одиночества?!
– Я напоминала бы тебе твою юность, пока не увяла со временем… А ты продолжал бы править!
– Ты так или иначе состаришься, со мной или без меня, – уныло ответил Управляющий. Я заметила слезы в его глазах. – Что ужасного в том, чтобы стариться в прекрасном дворце, когда огромный город лежит у твоих ног?
– Ты был тираном! – не сдавалась я. И все же я понимала, что мои доводы не выдерживают никакой критики. В конце концов, я была ребенком и верила в то, что мне внушали.
– Я был тираном, который принес городу мир, процветание, тихие улицы по ночам и молчаливых богов, которые не вмешивались ежедневно в людские дела. – Управляющий глубоко вздохнул. Я удивилась. Как может вздыхать тот, кто уже не дышит? Невольно я задумалась и над тем, каким образом он говорит… – Мое преступление, моя тирания заключалась не в том, что я правил, а в том, что пережил взлет и падение многих знатных родов.
– Твое преступление, – твердо сказала я, – заключалось в том, что ты отнял власть у миролюбивых людей и забрал ее себе.
– Такими ли миролюбивыми были те, кого ты защищаешь? – встрепенулся Управляющий. Теперь его лицо дышало страстью, сравнимой с моей собственной. – Знаешь, с кем вели войну жители Медных Холмов, когда я был еще обыкновенным человеком? То была война с пардайнами. В свое время они были безжалостными охотниками и разбойниками. За ними следовали многие племена, решившие, что пардайны мудры и могущественны. Общая тропа, которая заменяет пардайнам душу, даровала им силу, с которой ничто не могло сравниться. Многие тысячи горожан сложили головы в той войне. Я отобрал у пардайнов их оружие, которым они истребляли крестьян, детей и купцов, и принес мир Медным Холмам. И пардайнам тоже!
Мысленно я подыскивала доводы, противоречащие его словам. Много лет я считала его негодяем. А он, по его словам, желал городу только добра – и принес благо.
В чем-то мой собеседник был прав. За падением правительства последовали мятежи и восстания, в которых погибла не одна сотня горожан. Многие разрушенные здания и даже целые кварталы не отстроили до сих пор… В порту гораздо меньше кораблей, чем раньше. Город живет в страхе.
А при Правителе ничего подобного не было.
В основе его рассуждений лежала ложная посылка, ловкий трюк… Я давно поняла, в чем дело.
– Ты лишил выбора несколько поколений людей. Ты украл возможность выбора и у меня. Ты украл мою свободу.
Он рассмеялся – горько и сухо.
– Свободу? Свободу быть женой крестьянина, который выращивает рис? Да ты… Зелёная… на коленях должна благодарить меня за то, что я тебя спас!
– Такова была моя судьба!
Наклонившись поближе, Управляющий произнес своим ворчливым голосом:
– Тогда можешь думать, что я изменил твою судьбу. Будь ты до конца честной, ты бы этому радовалась!
Я вздохнула, но промолчала. Возразить было нечем, и все же в глубине души я презирала его. Даже сейчас он пытался оправдаться и найти радость в воспоминаниях!
Сейчас мне нужно было совсем другое – он сам.
– Наш спор лишен смысла, – сказала я наконец, собравшись с мыслями. – Теперь ты – то, что ты есть…
– То, чем сделала меня ты, – возразил Управляющий.
– То, что ты сделал из себя сам. В конце концов, я – во многом тоже твое творение! – Я расплылась в мерзкой улыбочке. – Ты – то, что ты есть; я – то, что я есть. Чойбалсан раздавит нас обоих и займет твое место.
Управляющий покачал головой:
– О нет! Богом я никогда не был.
– Не думаю, что Чойбалсан сумеет стать богом. Он слишком жесток и глуп.
– Разве я научил тебя судить?
Я попыталась пригвоздить его к месту взглядом, но с призраками такие штуки не проходят. Управляющий и глазом не моргнул.
– Нет, зато ты сделал из меня личность, способную судить обо всем при необходимости.
– Ты хочешь убивать богов… Разве ты знаешь, как это делается? – злобно спросил Управляющий. – Да, ты в самом деле получила разностороннее образование!
– Я многому научилась уже потом. Но для того, чтобы сделать, что нужно, мне нужна твоя помощь. Или хотя бы твой совет.
Управляющий развел руками – словно зеленщик, который извиняется за то, что у него закончилась брюква.
– Тебе остается лишь попросить!
Забавный отголосок слов Коринтии Анастасии. Я не сразу поняла, что должна изложить свою просьбу теперь же.
– Хорошо. Помоги мне спасти свой город и себя от человека, который хочет стать богоцарем!
– Да!
Должно быть, Управляющий боялся Чойбалсана гораздо больше меня – ведь он не мог, скажем, уплыть от Чойбалсана на корабле. И все же в ответе Управляющего слышалось столько презрения, что, будь я в состоянии, я бы в тот миг снова убила его.
Я села на ступеньку. Управляющий расхаживал передо мной туда-сюда. Он двигался бесшумно; я слышала, лишь когда он говорил. Я только что закончила рассказывать ему о битве в палатке Чойбалсана.
– С чего ты взяла, что сумеешь одолеть бога? – спросил Управляющий.
– Выглядел он как человек. – Я пожала плечами; мне стало смутно стыдно. – И потом, я слышала, что и здесь, в Медных Холмах, есть богоубийцы. Если они могут убивать богов, почему не я?
Управляющий отмахнулся, словно я говорила вздор:
– Богов убивают специалисты из Шафранной Башни. Нас они навестили проездом… Один из них даже не был человеком.
– Куда они уехали?
– В Селистан.
Сердце кольнул холодный страх.
Злобная улыбка Управляющего растравляла мою рану.
– За тобой там кто-то охотился? – поинтересовался он.
– Я не богиня, – ответила я. Но я знала одну богиню. Богоубийцы – старая песня. Кем бы они ни были, они давным-давно уехали из Калимпуры. По крайней мере, я искренне на это надеялась.
Управляющий не собирался менять тему:
– Думаешь, ты нанесла ему урон?
– Да – коснувшись его голыми руками. Жаль, что мне не пришло в голову раздавить ему грудь без сапог! – Я растопырила пальцы и посмотрела на них. – Пока я не попала в Калимпуру, я не умела драться как следует.
– Ты и здесь неплохо справлялась, – буркнул Управляющий.
Я посмотрела ему в глаза, ища отблеск хоть каких-то человеческих чувств. Был ли он когда-нибудь красивым? Каким он был четыреста лет назад, молодым человеком с именем и будущим?
– Да, наверное, – сказала я вслух.
– Чем я могу тебе помочь?
– Сомневаюсь, что сумею одолеть его без оружия, – призналась я. – Он гораздо могущественнее любого силача. Я тайно проникла в город, чтобы найти тебя. Надеюсь, ты сумеешь привлечь на мою сторону призраков и аватаров, которые населяют подземелья. Когда я дралась с Бескожим, я поняла, как их можно победить. Федеро, становясь Чойбалсаном, становится таким же, как они!
– Личиночные боги, – с отвращением произнес Управляющий. – Боги-зародыши!
– Чойбалсан – не потомок бога… если не считать богом тебя.
– Могу тебя заверить, что в самом Федеро нет ничего божественного. А Чойбалсан проникает в его тело и завладевает им – подобно осам, которые откладывают яйца во внутренностях других насекомых. Вот почему он такой могущественный. Он – посредник, передающий волю божества, его посланец… – Управляющий все больше свирепел. – Я потратил много сил на борьбу с такими посланцами, так как видел в них источник будущих бед. Федеро – посланец в человечьей оболочке!
– Когда он приходит в город и играет роль советника, мы не видим молний.
Управляющий задумался, а потом нехотя ответил:
– Возможно, бог на это время выходит из него… и ждет его в храме, о котором ты упомянула.
Я заволновалась:
– Значит, мы должны напасть на Чойбалсана на Текстильной бирже! Он будет без своей армии и полной власти!
– Хотя я с тобой не согласен, не стану спорить. – Управляющий снова начал расхаживать туда-сюда. – Если мне удастся уговорить Бескожего и ему подобных, возможно, мы и справимся с Чойбалсаном. Ты когда-нибудь видела, как дельфины убивают акулу?
– М-м-м… нет.
– Акула любого размера без труда расправится с дельфином-одиночкой. Акулы безжалостны, сильны и очень опасны. Дельфин же не может укусить ее в ответ. У него в пасти нет острых клыков… – Управляющий широко улыбнулся.
Я живо вспомнила мертвоглазое чудовище, которое чуть не проглотило меня, когда я впервые уплыла из Селистана. Он продолжал:
– Дельфин-одиночка в схватке с акулой заранее обречен, как младенец в схватке с пьяным стражником. Но стая дельфинов окружает акулу; дельфины бьют ее хвостами, а сами так быстро перемещаются, что акула никого не может укусить.
– Ты собираешься вызвать Бескожего и окружить Чойбалсана?
– Я призову многих посланцев и аватаров. Боги беспокоятся. Я предпочел бы, чтобы они снова погрузились в сон, но, прежде чем все закончится общей гибелью, я попробую действовать через их порождения…
Я кивнула. Управляющий пришел к тому же выводу, что и я.
– А я тем временем поднимусь наверх и соберу всех своих друзей. Возможно, нам понадобится и помощь телесных созданий.
– Как хочешь. Но переубедить Бескожего я не смогу. Его крепко охраняют в Алгефисическом храме. Иногда он там бродит, но он не свободен, как более старые аватары.
– Более хитрые, которых тебе так и не удалось схватить, – кивнула я. – Например, матушка Железная.
– Вот именно! – раздраженно ответил Управляющий.
С Алгефисическим храмом у меня были свои счеты. Там поклоняются ужасному богу Чернокрову. Отец Примус оказался предателем, чтобы не сказать большего. И все же им приход Чойбалсана выгоден не больше, чем другим.
– Сделаю, что смогу.
Управляющий посмотрел на косые солнечные лучи, льющиеся из решетки в высоком потолке.
– Сейчас чуть больше полудня. Если Федеро не уйдет из города, мы должны схватить его сегодня. Жди меня у водоема на Песчаной улице. Я появлюсь, когда до захода солнца останется три пальца.
Я знала место, о котором он говорил. Кивнув, я открыла было рот, но Управляющий исчез. Исчез, как будто его здесь никогда не было.
Посмотрев на свою руку, я увидела длинный порез. Взяла колокольчик и услышала приглушенное цоканье.
По ступенькам, на которых я сидела, я поднялась наверх.
Оказалось, что лестница вела к многоярусным общественным купальням. О, счастье, о, радость! Люди не слишком охотно соглашаются помочь человеку, покрытому коркой фекалий. Выйдя из неприметного чуланчика, я очутилась на нижнем ярусе. Судя по плотному пару, здесь кто-то мылся. Осторожно добравшись до первой ванны, я, не снимая одежды, шагнула в нее и погрузилась почти с головой в горячую воду.
Задержав дыхание, я дернула себя за волосы. Через несколько мгновений, задыхаясь и отплевываясь, я выбралась на поверхность и стала искать свою маску. Я не помнила, где оставила ее.
Хорошо, что хоть нож и колокольчик сохранила.
– Прежде чем садиться в ванну, полагается вымыться, – произнес мужской голос совсем рядом. Сквозь завесу пара его обладатель казался мне всего лишь тенью.
Значит, я не одна! Рука сжала рукоятку ножа.
– Вода стала грязная! – Очень знакомый голос! Его обладатель ворчливо продолжал: – Сейчас позову служителей, тебя изобьют и вышвырнут отсюда.
Вдруг я вспомнила. Во имя всех богов, что он здесь делает?!
– Стефан Моханда! Или лучше назвать вас отцом Примусом?
– И то и другое верно. – Он подался вперед; на меня хлынула волна грязной, вонючей воды, в которой были кровь, слизь и грязь. – Правда, я не бываю един в двух лицах. Магическое зеркало подсказало, где тебя ждать. Что же ты сделала с моим любимым священником?
– Ваш собрат по Временному совету взрезал ему живот и бросил умирать.
– Федеро? Не может быть! – Отец Примус мрачно рассмеялся. – Я бы еще поверил, если бы его убил бог – но не человек. А Септио жаль. Славный он был мальчик, и зад у него был как у ангела.
Он знал! Он все знал! Я выставила вперед руку с ножом. Правда, меня не учили сражаться в воде, но я очень сильно сомневалась в том, что Моханда вообще умеет драться. Помехой ему станут возраст и вес.
Матушка Ваджпаи с первых занятий учила: не позволяй врагу видеть, как ты нападаешь. Я замерла на месте и быстро заговорила, отвлекая его от своих маневров:
– Раз вы все знали, зачем этот фарс? Зачем вы послали Септио со мной в горы?
– Ты сама попросила отправить тебя к Чойбалсану, – с довольным видом отвечал он. – Ты принесла бы себя в жертву на алтаре его силы. Так гораздо проще, чем похищать тебя из города против твоей воли. Ты, конечно, догадываешься: с тобой очень трудно справиться, если ты не идешь навстречу!
Я начала приподниматься вдоль скользкого бортика ванны.
– Тогда я вас оставлю… – Не прекращая говорить, я оттолкнулась пятками от плиточного пола и метнулась к нему. Я бы не осмелилась так атаковать подготовленного врага.
К несчастью для меня, Моханда оказался подготовлен.
К сожалению для него, он промедлил.
Он встал из воды; оказывается, он тоже сидел в одежде. Теперь с одежды лила вода. В руке Моханда сжимал что-то длинное и темное. Сначала я испугалась, что у него арбалет. Я ударила его по той руке, что держала оружие, и вонзила нож ему в подмышку, нажимая всем телом, чтобы лезвие вошло глубже.
Конечно, я ударила не под тем углом, и все же удар получился достаточно сильным. Я едва не отхватила Моханде руку. Когда из зияющей раны хлынула кровь, он завизжал, как свинья. Струя крови окрасила воду в алый цвет. Моханда метался во все стороны, отчего кровотечение лишь усилилось.
Я выхватила его оружие: короткий металлический прут с перевернутым шипом на конце. Такое оружие предназначено исключительно для защиты – он ожидал, что я нападу на него. Значит, у него наверняка где-то рядом есть сообщники.
Повертев прут в руке, я вонзила шип в складку жира на животе Моханды и с силой ударила по нему другой рукой.
После того как я выдернула прут из раны, вода стала совсем грязной. Я наклонилась к нему:
– Жаль отца Примуса, хоть он мне и не нравился.
Выдернув нож, я стала вылезать из ванны, но поскользнулась. Моханда схватил меня за лодыжку. Глаза у него уже стекленели, но губы еще шевелились. Я нагнулась, не приближая к нему ухо, куда он мог выплюнуть шип или что-то в этом роде.
– Чернокров… – только и выговорил он.
Я лягнула его в висок, и его голова ушла под воду. Затем я быстро перелезла в соседнюю ванну, где кое-как смыла с себя кровь и грязь. Еще раз перелезла, ополоснулась в чистой воде. И все равно мне казалось, что я запачкалась больше, чем во время недавней прогулки по подземной канализации. После того как я вылезла из воды, я некоторое время помедлила у двери. Скорее всего, за ней меня ждали сообщники отца Примуса… А может, они напустили на меня какое-нибудь жуткое существо вроде Бескожего.
Вдруг я сообразила: убивая жрецов какого-то бога, тем самым я ослабляю самого бога. Чтобы убить жрецов, особой подготовки не требуется. Без обрядов и молитв бог усыхает, атрофируется. Значит, время для богов тоже отмерено – как и для людей.
– Жить значит рисковать, – прошептала я, распахивая дверь пинком ноги.
Дверь ударила стоящего за ней человека в челюсть; он с громким криком повалился на пол. Сам виноват – не надо было так близко подходить. Его сообщника я пырнула ножом в лицо, немного расширив ему ноздри. Закрыв лицо руками, он попятился. На бегу я врезалась третьему плечом в живот. Четвертый вцепился в меня, но я ударила его в пах железным прутом, отнятым у Моханды.
Быстро взбежав по лестнице, я очутилась в верхнем ярусе купальни. Там, судя по всему, шла обычная жизнь. Правда, увидев мою окровавленную фигуру, все повскакали с мест и закричали. На улицу я выбежала в толпе перепуганных горожан.
Мне нужно было как можно скорее попасть в таверну к Трактирщику. Опустив голову, я неслась вперед, высматривая какое-нибудь убежище, где можно было бы постоять и отдышаться. Сзади слышались крики. Я два раза повернула, вскочила в чью-то повозку, перескочила на плоскую крышу какого-то здания. Прижалась к трубе – погоня пробегала как раз подо мной.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.