Текст книги "Танцующая на лепестках лотоса"

– Думаю, страх возникает от незнания, – сказала она, вглядываясь в заросли на берегу. – Возможно, если бы чамы жили в кхмерских городах, а кхмеры – в чамских, они бы не боялись друг друга. Мы, конечно, по-прежнему отличались бы друг от друга, но, может быть, тогда нам было бы легче разглядеть красоту и там, и там.

– Красота, моя госпожа, есть и в ваших, и в наших городах.

– Тогда расскажи мне о красотах твоей родины.

Он поднял шест и снова послал лодку вперед.

– Наша страна не похожа на вашу. У нас есть долины, реки, озера, бескрайние поля риса. Но если вы поднимаетесь на холмы, мы поднимаемся в горы – крутые и необитаемые, места, где боги оставили свои знаки.

Воисанна продолжала расспрашивать его о тех краях, где он родился, но мысли ее внезапно унеслись в другую сторону. Ангкор-Ват, похоже, был уже рядом, а она пока что не хотела возвращаться туда.

– Если бы не моя сестра, я бы убежала с тобой, – сказала она, прерывая его. – Мы могли бы взять эту лодку и поплыть в противоположном направлении, туда, где нашли бы мир.

– Я бы тоже ушел с тобой, моя госпожа.

– Мы могли бы побыть здесь еще, хотя бы одну ночь?

Шест выскользнул из его рук, но в последний момент его пальцы сжались и он удержал его.

– Я… я не знаю…

– Я понимаю, что ты должен вернуться к своему королю. Что он ждет твоего возвращения. Но разве одна ночь что-то решает?

– Он… очень требовательный человек. Я долго придумывал историю, которую ему расскажу, историю, которая усмирит его гнев. Я меня есть план. Но все же… его будет очень сложно утихомирить.

Она кивнула, пытаясь скрыть свое разочарование.

– Конечно. Тогда мы должны идти к нему. Прости меня, пожалуйста, что спросила.

– Тебе не за что извиняться. – Он поднял шест. Лодка вновь скользнула вперед, однако тут он остановился. – Но я также не нуждаюсь в прощении ни богов, ни Индравармана. И он, разумеется, вполне может и завтра увидеть меня.

– Но ты ведь сказал…

– Раньше меня подгоняло тщеславие, моя госпожа, но теперь я нахожу вдохновение в другом. Зачем же мне покидать это место на день раньше? Разве это так уж необходимо? Я нужен Индраварману. Он рассчитывает на меня. Он не причинит мне вреда, потому что считает, что я ему помогу.

– Ты в этом уверен?

– Да, по крайней мере в данный момент. Так будет, пока он не почувствует себя в безопасности в вашей стране. Так что давай насладимся временем, которое нам с тобой осталось провести вместе. Я вернусь к нему завтра.

Она улыбнулась и, поднявшись со скамьи, встала рядом с ним. Мысль о том, что они проведут вместе остаток дня и всю ночь, переполняла ее сердце радостным ожиданием. Все вокруг стало казаться намного более ярким и трепетным, чем всего какой-то миг назад. Как будто с плеч спало тяжкое бремя, без которого она почувствовала себя моложе, веселой и игривой, как когда-то в детстве.

– Ой, что это было? – спросила она, сделав вид, что заметила что-то на проплывавшем мимо них берегу.

Следуя за ее взглядом, Асал наклонился над бортом лодки и вскрикнул от неожиданности, когда она толкнула его сзади. С громким всплеском он свалился в воду, на мгновение погрузившись в нее с головой. Выплыв на поверхность и отфыркиваясь, он расхохотался.

Она тоже засмеялась. Схватившись за край лодки, он сильно качнул ее, и Воисанна упала на него сверху, и его сильные руки подхватили ее в воде. Она поцеловала его, не отвлекаясь больше на башни Ангкор-Вата, а сосредоточив все свое внимание только на нем. Когда губы их разъединились, она взглянула на него, восхищаясь его красотой и зараженная таким же восторгом, какой читала в его глазах.

Они поплыли к берегу, таща лодку за собой. На поверхности плавал островок листьев и цветов розового лотоса, и они аккуратно, чтобы не потревожить, обогнули его. Вскоре их ноги коснулись илистого дна. Выйдя из воды, они обошли гниющее дерево, сплошь покрытое плоскими белыми грибами.

Солнце садилось за горизонт, окрашивая пейзаж в оттенки оранжевого и янтарного цветов. Асал начал было вновь целовать ее, но Воисанна остановила его – ей хотелось полюбоваться картиной заката. Он был частью всех этих чудес, и она, держа его за руку, показывала ему то на одно, то на другое, зачарованная неповторимым великолепием момента. Сочные краски неба, создавая природное полотно, отражались на гладкой поверхности воды бесконечное множество раз.

День медленно угасал. Не отпуская руку Асала, Воисанна встала и посмотрела на Ангкор-Ват, гордясь его башнями и гордясь Асалом, оценившим их красоту. Ее отец всегда говорил ей, что совершенство – это слово, придуманное поэтами, и что в природе такого не существует. Однако сейчас это совершенство было вполне ощутимо, оно было таким же реальным, как воздух, который она с жадностью вдыхала. Все недуги мира ушли на задний план. Теперь ее переполнял триумф богов, она как будто поднималась ввысь, к такому свету, какого раньше никогда не видела и не ощущала.

Когда ее ноги действительно оторвались от земли, Воисанна поняла, что находится в объятиях Асала. И только в этот момент она поцеловала его опять.

Глава 6
Запах войны

Никогда не видевшая такого количества народа вне Ангкора, Сория смотрела на громадный лагерь с благоговейным трепетом. Казалось, что навесам, сделанным из бамбука и покрытым камышом, не было числа, хотя они были почти не заметны на фоне джунглей. Перед навесами, в специальных каменных очагах, скрывавших огонь, жгли костры, на которых готовили пищу. Женщины варили рис и пекли рыбу. В узкой речке плескались дети, в основном без присмотра, хотя их матери время от времени покрикивали им, чтобы они держались подальше от камней с замысловатой резьбой.

Сории хотелось радоваться этим водопадам, плесам и деревьям, хотелось рассмотреть изображения их богов. Однако ее взгляд неизменно перескакивал на воинов, которые в лагере были повсюду. Кхмерские и сиамские солдаты точили свое оружие, чинили щиты, тренировались в искусстве владения саблей или спали после долгих ночных дежурств. Большинство мужчин были очень серьезными и не обращали внимания на смех детей или молящихся женщин. Кхмеры были в простых набедренных повязках, тогда как сиамцы предпочитали пестрые туники. Хотя долгие годы эти люди множество раз воевали друг с другом, сейчас они мирно уживались в этой долине, объединенные единой целью – прогнать чамов. Кхмеры хотели отвоевать свою столицу. Сиамские наемники жаждали золота, которое принесет им победа над врагом.

С тех пор как семья накануне вечером пришла на базу кхмеров, Сория почти не видела своих мужчин, которых с радостью приняли в кхмерскую армию. Прак не собирался сражаться, но находился рядом, когда его отцу и брату выдавали щиты, сабли и копья. В те редкие минуты, которые Сория провела с Праком после его встречи с королем, она видела, что его переполняет гордость. На самом деле оба ее мальчика и даже, в некоторой степени, Боран с воодушевлением влились в ряды кхмерских воинов. Боран сказал ей, что хоть он и боится и ненавидит войну, все же считает приемлемым для себя стать частью чего-то большего, чем он сам, приобщиться к благородному делу – освобождению родной земли от захватчиков. И Сория, несмотря на все свои опасения в связи с тем, что они делают, была очень довольна возвращением Вибола к жизни и тем, что королю понравились советы Прака.

Сейчас, идя вдоль реки, она высматривала своих близких. Тропа время от времени делала крутые повороты, огибая упавшие деревья, валуны и большие муравейники. Сория здоровалась с незнакомыми ей людьми, улыбалась детям, мастерившим плоты для Праздника плавающих фонариков, а оказавшись перед изображением Вишну, быстро помолилась. Она просила Вибола встретить ее возле одного из водопадов после тренировки и надеялась, что он уже там.

В стороне от реки, на склоне, ведущем к высокому горному гребню, Сория заметила группу командиров, окруживших короля. Он стоял на валуне и что-то тихо говорил им. Вокруг этой группы на расстоянии двадцати шагов воины образовали кольцо, чтобы никто посторонний не мог приблизиться к королю. Говоря, Джаявар показывал на склон бамбуковым шестом, тыча им в разных направлениях. Некоторые командиры согласно кивали. При каждом движении воинов солнце играло бликами на их оружии и щитах. Сория подумала, что Джаявар, наверное, обсуждает с ними последнюю атаку сиамцев войска Индравармана. Он был доволен, получив сообщение об этой стычке, которая, по крайней мере, замедлила продвижение чамов в джунгли.

Сория услышала шум водопада и ускорила шаг. У реки оружейник с каким-то мальчиком закрепляли стальные наконечники на длинных шестах толщиной с запястье Сории. Ей вдруг представилось, как такая штука пронзает кого-то из ее близких, и внутри у нее все оборвалось. «Вы же не воины, – мысленно обратилась она к ним. – Пожалуйста, не обманывайте себя в этом».

Еще через сотню шагов она оказалась у водопада. К ее удивлению и облегчению, Вибол уже стоял здесь на плоском камне и, похоже, изучал резное изображение у своих ног. В руках у него были копье и щит, на боку висела сабля в ножнах. В этом военном облачении он выглядел старше, его можно было принять за незнакомца. Когда она окликнула его по имени, он повернулся к ней и она сделала знак, чтобы он следовал за ней.

В джунглях они пошли по тропе, поднимавшейся на близлежащий холм. Миновав группу сиамских воинов и нескольких кхмерских детей, которые смеялись и махали им руками, Вибол и Сория направились к вершине. Здесь рос густой лес, укрывавший землю плотной тенью.

Вибол прислонил копье к дереву.

– Зачем ты хотела видеть меня?

Она заметила на его правой руке длинный порез, из которого сочилась кровь.

– Это от сабли? – спросила она, потянувшись к нему.

– Пустяки, мама.

Кивнув, она стала выискивать взглядом целебные растения, но ничего подходящего не нашла.

– Я залечу эту рану. Найду только…

– Не нужно. Мы упражняемся, и такие царапины есть у каждого.

– С виду это не такой уж и пустяк. Такие раны часто гноятся.

Он потянулся за своим копьем.

– Почему мы сюда пришли? Зачем ты хотела видеть меня?

– Почему бы мне не хотеть этого? – отозвалась она, закусив губу. – Скоро ты уйдешь на войну, и вполне понятно, что я хочу видеть тебя.

– Пока никто никуда не уходит. Мы просто должны быть наготове.

Она снова стала вертеть головой, высматривая нужное растение, продолжая тревожиться из-за его раны.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – наконец произнесла она.

– Что?

С соседнего дерева упало несколько орехов, и, подняв голову, он заметил наверху обезьяну.

– Пожалуйста, Вибол, выслушай меня.

– Я слушаю.

– Пожалуйста! Я не знаю, будет ли у меня еще возможность поговорить с тобой. А я хочу тебя кое о чем спросить. Это важно. И времени много не займет.

– Так спроси.

Она коснулась края его щита; ей очень хотелось бы, чтобы у него не было таких вещей.

– Ты находишься здесь… Ты проделал весь этот путь из-за той девушки, девушки, которую ты поцеловал, а потом ее убили чамы?

– Что?

– Прак рассказал мне про нее и про то, что она тебе нравилась и что ты, возможно, мечтал о ней.

Вибол сцепил зубы. Он начал было говорить, но запнулся. Помолчав, он сказал:

– Она просто улыбалась мне. Она часто мне улыбалась.

– А почему она так часто улыбалась, как ты думаешь?

– Я не знаю.

– Это ты заставил ее улыбаться, Вибол. И я уверена, что она тоже вызывала у тебя улыбку. Разве это не замечательно?

Он отрешенно кивнул и вытер кровь, продолжавшую сочиться из раны.

– Почему ты говоришь мне об этом сейчас? Какое это имеет отношение к тому, что должно произойти уже очень скоро?

– Потому что я хочу узнать две вещи. Во-первых, я поддерживаю тебя во всем том, что ты здесь делаешь. Я понимаю тебя. А во-вторых, я очень хочу, чтобы ты снова улыбался кому-то таким вот особым образом. Я хочу, чтобы эта «кто-то» заставила тебя опять улыбаться. – Сория сделала паузу и продолжила только тогда, когда глаза их встретились. – Потому что, когда я оглядываюсь на те дни, я понимаю, что тогда ты был счастливее всего. Ты не говорил о мести, о саблях, о гневе. Ты просто смеялся и придумывал разные поводы, почему тебе нужно в Ангкор. И я хочу снова видеть тебя таким. Поэтому пообещай мне одну вещь, Вибол. Всего одно обещание, и о втором я тебя никогда не попрошу.

– Что?

– Если ход битвы будет не в нашу пользу, ты должен поклясться мне, что возьмешь своего отца за руку и убежишь. И будешь бежать, как до этого не бегал никогда в жизни.

Он медленно покачал головой:

– Воины не…

– Ты должен бежать. Иначе ты никогда вновь не узнаешь того чувства, вкуса любви. Разве ты не хотел бы ощутить его снова? Разве ты не тоскуешь по нему? Прошу тебя, сынок, дерись, раз должен. Сражайся со своими врагами. Но если это будет не наш день, а их, ты должен бежать. Ты должен выжить.

Вибол начал было что-то возражать, но потом умолк и, в конце концов, кивнул:

– Я не думаю, что мы проиграем. Но если… если нас разобьют, я сделаю так, как ты сказала.

– Спасибо тебе.

– Но мы победим.

– Я знаю. Я верю в это. Но если не победите, тогда беги. И приведи с собой отца. Мы с Праком будем вас ждать. Нам понадобятся ваши сабли, Вибол, потому что чамы будут охотиться на нас. Ты можешь убежать, но при этом все же остаться мужчиной. И ты сможешь защитить нас от них. А потом, когда все сражения завершатся, ты найдешь девушку, которая вызовет у тебя улыбку. И вы с ней сделаете друг друга счастливыми.

Он снова вытер кровь.

– Не беспокойся, мама. Я всегда был шустрым. Как и отец. Если мы проиграем, я сделаю, как ты говоришь. Я убегу.

И снова она вспомнила про те длинные копья, жалея, что не в состоянии защитить его от их страшных жал, и приходя в ужас при мысли, что эта сталь может войти в его тело. Подавшись вперед, она обняла его и изо всех сил прижала к себе. Он сначала напрягся, но потом она почувствовала, как мышцы его постепенно расслабляются. Он тоже обнял ее и пообещал, что будет быстр, как дикий зверь, скрывающийся в джунглях.

Заставив его повторить свое обещание, она вновь прижала его к себе, после чего очень неохотно отпустила.

– Я люблю тебя, – прошептала она, снимая с себя гирлянду из цветов жасмина и вешая ее ему на шею.

Он улыбнулся ей, кивнул, а затем, словно демонстрируя свою скорость, стремительно бросился бежать по тропе к оставшимся внизу воинам.

* * *

Асал шагал решительно и с достоинством, стараясь прогнать из головы мысли о Воисанне и тревожась по поводу того, как король отреагирует на его столь позднее возвращение. Хотя он очень уверенно говорил ей, что Индраварман на него рассчитывает, он произносил это, только когда смотрел ей в глаза, предвкушая возможность провести с ней еще одну ночь. Теперь же, находясь вдали от нее, он уже жалел о своем поступке. Ему нужно было вернуться раньше. Несмотря на то что король и вправду рассчитывал на него, он все равно мог приговорить его к смерти. А его место тут же займет кто-то из придворных льстецов.

Вдалеке он заметил короля и По Рейма, которые стояли на помосте, установленном на такой высоте, что до него с земли едва можно было дотянуться рукой. На расстоянии брошенного камня от помоста к деревьям были привязаны цепями боевые слоны. Некоторые из них своими гибкими хоботами срывали с соседних веток нежные листья. Другие хлопали ушами, топтались на месте и трубили. Чамские воины учились залазить на них, становясь сначала на согнутую в колене левую ногу зверя, потом хватаясь за его левое ухо и карабкаясь ему на шею. Поскольку делали они это в полной боевой выкладке, на землю постоянно падали выроненные копья, звучала грубая брань, а неловкие воины стыдливо опускали головы.

Сохраняя гордый вид, Асал представился страже Индравармана, прошел мимо нее и взобрался по лестнице на помост, который был примерно пять шагов в длину и три в ширину. На лице По Рейма мелькнула тень хищной улыбки. Индраварман даже не удосужился обернуться.

– О великий король, – начал Асал, падая на одно колено и смиренно склоняя в поклоне голову. – Для меня счастье вновь видеть вас.

Индраварман хмыкнул, продолжая рассматривать слонов. Ко многим животным устремились рабы, неся им корзины с бананами и травой. Они прикладывали примочки к ранам слонов и проверяли, прочно ли они привязаны цепями. Хотя это место когда-то было покрыто буйной растительностью, слоны всю ее вытоптали, и теперь, когда они двигались, над ними поднимались густые клубы пыли. Над их гноящимися ранами и горами их помета жужжали тучи мух.

– Объяснись, – наконец сказал Индраварман. – Попробуй объяснить мне, почему у тебя на возвращение в Ангкор ушло четыре дня, тогда как я вернулся за два.

Асал с готовностью заговорил, ведь ответ на этот вопрос он подготовил прошлой ночью, когда Воисанна спала в его объятиях.

– Ближе к концу боя, о великий король, после того как наши боевые порядки были смяты, несмотря на то, что я убил много сиамцев, я вдруг понял, что нашим женщинам угрожает опасность, – как можно убедительнее начал он излагать свою версию. – Но прежде всего, разумеется, я должен был защитить вас. Я попытался пробиться к вам, но был отрезан несметными полчищами сиамцев. Я зарубил нескольких из них, но неминуемо погиб бы, если бы продолжал сражаться. В этот момент я увидел, что на наших женщин напал сиамец, и стал преследовать его. Я убил его, после чего попытался вновь пробиться к вам. Но путь мне преградили сиамцы, которых было слишком много, так что я был вынужден углубиться в джунгли.

– Но твое место было в голове колонны! И ты оставил позицию ради женщины?

– Наши порядки были смяты, о великий король. Прошу вас простить меня за это…

Индраварман резко развернулся и, ударив его ногой в челюсть, сбил на помост.

– Ты побежал за своей женщиной, а не за своим королем! А что, если бы сиамцы окружили меня?

Асал ожидал удара. Он поднялся на одно колено, потирая челюсть. Хотя взгляд его был потуплен, он внимательно следил за руками короля, опасаясь, что они могут потянуться к его сабле.

– Мои люди… поручатся за меня, о великий король, – ответил он. – Именно я предупредил их о нападении. Именно я подготовил их к этому. Я дрался с врагами, пока их не стало слишком много. Мои руки были омыты сиамской кровью, и я…

– Твои люди действительно поручились за тебя, и только поэтому ты до сих пор жив. Они сказали, что ты сражался как лев. Но львы – гордые животные. Вероятно, даже слишком гордые, чтобы возвращаться к своим хозяевам. Только отпусти льва, и кто знает, где он окажется.

– И все же сейчас я здесь, о великий король. Чтобы служить вам верой и правдой, как всегда. А еще я принес важные вести.

– Тогда вставай, глупец, и поделись ими.

Асал поднялся на ноги.

– Я допросил одного сиамца, – начал он. Эту ложь он тщательно готовил, и она основывалась на его предположениях. Хотя он понимал, что предает Воисанну, он должен был что-то дать Индраварману. – Тот сиамец был командиром высокого ранга, имевшим доступ к секретной информации. Он сказал мне, что должен был привести своих людей к Цитадели женщин и что…

– Но это мы и так знаем!

– Но мы не знали, о великий король, что кхмеры потом должны отвести сиамцев в расположенную неподалеку долину, где их и будет поджидать кхмерская армия. И где Джаявар планирует совершить возмездие.

Индраварман потер кусочек железа под кожей на животе.

– Мы подозревали, что так оно и есть.

– Да, о великий король, подозревали. Но мой пленник подтвердил наши подозрения. А глядя на него, я вдруг вспомнил, что некоторые из наших людей говорят и на языке сиамцев, и на языке кхмеров. Мы могли бы переодеть их сиамцами и отправить в Цитадель женщин. После того как их отведут на секретную базу, один из них мог бы ускользнуть и вернуться к нам. Затем он мог бы привести нашу армию прямо к кхмерам. Нашим союзником будет неожиданность. А результатом станет победа.

– У тебя ушло четыре дня на составление этого плана? – насмешливо бросил По Рейм. – Плана, который способен придумать любой ребенок.

– Самые простые планы всегда самые лучшие, – возразил Асал. – Это вам скажет любой военачальник.

– Военачальники не бегут с поля битвы. Бегут трусы.

Рука Асала тяжело опустилась на рукоятку сабли.

– Позвольте мне, о великий король, освободить мир от этого…

– И все же ты действительно бежал, Асал, – сказал Индраварман. – И возвращался четыре дня, тогда как мы сделали это за два. Сдается мне, что твое чувство долга перед своей женщиной больше, чем перед своим королем.

– Вы всегда будете…

– Сейчас не время устраивать разборки. Вы оба должны служить мне.

Асал убрал руку с рукоятки сабли.

– Мой план, о великий король, сработает. Мы можем одним махом закончить эту войну.

Индраварман кивнул, а затем сплюнул в пыль.

– Еще неделю назад я бы послал тебя искать эту долину, тогда как остальных своих людей направил бы к храму, как ты предлагаешь. Но теперь… теперь моя вера в тебя поколеблена. Я вижу воина. Я вижу острый ум. Но я вижу также и твою раздвоенность. Чам – да. Человек, верно служивший мне. Но также и человек, позволивший женщине очаровать себя. В следующий раз, когда ты столкнешься с таким выбором, вернись ко мне через день вместо четырех и убей десять сиамцев вместо трех. Сделаешь это, и твоя женщина будет жить. Снова подведешь меня, и я выпотрошу ее, как дикую свинью.

Асал попытался что-то сказать, но не смог вымолвить ни слова. Поэтому он просто кивнул и потупил взгляд.

– Я оставил тебя в живых только потому, что твои планы восхищают меня, – добавил Индраварман. – И мы выступим против кхмеров, как ты и предлагаешь. Через десять дней с нашей родины сюда прибудут еще три тысячи воинов; они высадятся на берегу Великого озера. Когда это произойдет, мы двинемся на врага и нападем на него в той долине. Так что ты будешь продолжать носить саблю, вести за собой людей и быть моим советником. Однако до конца сегодняшнего дня ты сдашь свое оружие и станешь рабом.

– Что… что вы хотите, чтобы я сделал, о великий король?

Индраварман жестом показал в сторону слонов.

– Грязь в этом месте оскорбляет мои чувства. Очисти его. Освободи эту площадку от навоза.

– Да, о великий король.

– Но не лопатой, а своими руками. И будь благодарен мне, что я сохранил их тебе.

По Рейм расхохотался. Он по очереди тыкал пальцем в слонов, делая вид, что пересчитывает их.

– И лучше мойся, раб, прежде чем встретиться со своей женщиной. Мойся и молись, чтобы она не нашла меня более привлекательным.

Несмотря на горячее желание потребовать, чтобы ассасин держался подальше от Воисанны, Асал знал, что этим он только привлечет к ней излишнее внимание, а следовательно, подвергнет большей опасности. Стараясь не обращать внимания на По Рейма, он снял пояс с саблей и положил его на помост.

– Мой план сработает, о великий король. А если нет… вы можете забрать мои руки.

Индраварман презрительно скривил губы:

– Есть еще одна причина, Асал, почему ты пока жив. У меня благодушное настроение, потому что вскоре мы найдем этих кхмеров. И когда их кровь будет пролита до последней капли, я буду решать, кто из воинов достоин богатства и процветания. Некоторые получат военные трофеи, а другие будут до конца своих дней убирать за слонами навоз. А ты, Асал, сам должен решить, к которым из них будешь относиться.

Асал кивнул, затем спустился по лестнице на землю и приблизился к громадному слону-самцу, стоявшему в каких-то двадцати шагах от помоста. Не раздумывая, он наклонился и зачерпнул полные пригоршни навоза. Темная масса в его ладонях была еще теплой. Вокруг лица надоедливо вились мухи, а в ушах эхом отдавался смех По Рейма.

И все же Асал радовался. Его план сработал. Он все еще был жив. И к тому же по завершении этого дня он отмоется в реке, проведает своих людей, раненных во время сражения, затем решит, когда и как умрет По Рейм, после чего отправится к Воисанне.

Он представлял себе ее лицо, вспоминал пухлые губы, жар ее тела. Ради нее он с радостью убирал бы и за тысячей слонов. Он сгребал навоз так, будто был рожден для этого. Единственным страшным наказанием, которое Индраварман мог придумать, было отобрать ее у него, а чтобы этого не произошло, ему просто нужно перехитрить короля.

Ему нужно бежать.

* * *

Поскольку чамский стражник вряд ли последовал бы за ними в ров, Воисанна сбросила свою юбку и, прикрыв ладонью сокровенное место, шагнула вслед за Тидой в темную воду. Держа в одной руке юбку, она стала заходить глубже, чувствуя, как вода поднимается до щиколоток, потом до колен, затем до живота. День был пасмурным и прохладным, поэтому людей во рву было не так много, как обычно во время сухого сезона. И все же дети гонялись здесь за водяными жуками, воины промывали свои раны, женщины мыли свое тело и волосы, стирали одежду для своих близких.

На другом берегу рва группа кхмеров собралась, как догадывалась Воисанна, чтобы посмотреть бой петухов или кабанов. Позади этих мужчин, за дорогой, раскинулась базарная площадь, на которой стояло множество торговых лавок и толпились сотни покупателей. Время от времени эту картину заслоняли проходящие по дороге слоны, тянущие повозку или везущие нескольких чамских воинов на спинах. Из-под ног могучих животных поднимались тучи пыли, висевшей, словно облако, над всем и всеми. Воисанне показалось, что слонов было больше, чем обычно, и она удивилась: к чему бы это?

За храмовым рвом высился Ангкор-Ват. Отойдя немного назад, на свободное пространство, Воисанна подняла глаза на храм, закрывавший собой весь горизонт на западе. Она не могла оторвать взгляд от вздымающихся в небо центральных башен, идеально симметричных, и думала о том, кто все это придумал. Она не могла представить, чтобы человеку явилось такое вдохновение, и радовалась, что Ангкор-Ват не только задевает за живое ее, но и заставил Асала задуматься о смысле нашествия чамов. Вероятно, были и другие чамы, думавшие, как и он, – что создателей такого чуда нужно чествовать, а не порабощать.

Несмотря на то что Воисанна попрощалась с Асалом этим утром, ей казалось, что они не виделись уже много дней. Она скучала по нему даже больше, чем ожидала от себя, чувствуя в его отсутствие странную пустоту, как будто он жил в ее сердце и вдруг ушел. Воспоминаний о том, как они вместе смеялись, разговаривали, занимались любовью, было для нее недостаточно. Ей было необходимо, чтобы он присутствовал в ее мире явно и немедленно, и все ее мысли были направлены на то, когда и как они могли бы вновь оказаться вместе.

Когда Тида наконец добралась до того места, где не было купающихся кхмеров или чамов, она повернулась к Воисанне и обняла ее. Воисанна, стоя по плечи в воде и крепко прижав подругу к себе, гладила ее по затылку.

– Прости меня, что бросила тебя, когда напали сиамцы, – тихо сказала она. – Но я не могла там оставаться, я должна была уйти.

– Не извиняйся. Ты сделала то, что должна была сделать я.

– Но друзей не бросают. Я думала о себе, тогда как должна была подумать о тебе.

Тида покачала головой и, отойдя на шаг, начала полоскать свою юбку.

– Индраварман нашел меня, когда я пряталась, и… высмеял меня.

– Почему?

– Потому что я вскрикнула, когда увидела его. Он весь был забрызган кровью. Его лицо… оно было безумным. Я испугалась и вскрикнула.

– А он посчитал, что это забавно?

Тида кивнула:

– Он смеется надо мной, потому что я слабая. Потому что я плачу. Думаю, он получает удовольствие, видя мое смятение.

Воисанна вспомнила, как бросила Тиду под пылающей повозкой, и ее захлестнуло чувство вины.

– То, что он громадный, как гора, еще не значит, что он сильный, – сказала она.

– Он действительно сильный.

– Если бы он был по-настоящему сильным, Тида, думаю, он не смеялся бы над тобой. И не наслаждался бы твоим страхом. Так поступают слабые люди. Они поднимаются за счет того, что принижают других.

Тида отжала свою юбку.

– Не знаю. Все его боятся. А с чего бы всем его бояться, если он слабый?

– Асал не боится. По крайней мере не очень боится.

– А должен бы.

Неподалеку протрубил слон. Воисанна вспомнила, что Асал велел ей ни с кем не делиться планом их побега. С одной стороны, она не хотела ослушаться его, а с другой – испытывала чувство вины перед Тидой за то, что бросила ее.

– Ты не слабая, – сказала она, сжимая руки Тиды. – И ты можешь в этом убедиться.

– Каким образом?

– Ты можешь бежать вместе с нами. Асал занимается подготовкой побега. Через несколько дней мы с ним и моей сестрой уйдем. Ты должна пойти вместе с нами, Тида. Сделав это, ты докажешь Индраварману, что он недооценил тебя и что в тебе больше силы, чем он мог предположить.

– Он убьет нас.

– Только если поймает. А он не поймает.

Тида отшатнулась от нее и замотала головой:

– Нет, это слишком опасно. Он следит за тобой, Воисанна. А если ты покинешь город, он выследит тебя.

Воисанна шагнула вперед и осторожно отодвинула в сторону розовый цветок лотоса, плавающий по поверхности воды.

– Мы знаем, что он за нами следит. Но мы все равно сможем скрыться. То, что змея следит за лягушкой, еще не означает, что лягушка обязательно будет съедена.

– Ты не знаешь его! У него шпионы повсюду! Он…

– Ш-ш-ш, – остановила ее Воисанна, прижав палец к губам.

– Возможно… может быть, я и слабая, – сказала Тида, – но я слышала, как его палачи сдирали с людей кожу, выкалывали им глаза, вырезали половые органы. И знаю, как Индраварман обходится с теми, кто становится у него на пути. А ты, Воисанна, окажешься как раз на его пути.

Воисанна резко обернулась, внезапно испугавшись. К счастью, поблизости не было ни чамов, ни кхмеров.

– Но я думаю… что именно так он и правит. Он сеет страх. Он зависит от этого страха. Он считает, что страх делает тебя сломленной женщиной, Тида. Но ты не должна быть сломленной. И не должна жить в страхе. Асал умен и силен. Он разработает хороший план. А когда мы станем свободны, ты снова будешь такой, какой была до того, как в твою жизнь ворвался Индраварман. Ты ведь хочешь стать прежней?

Тида кивнула, хотя и отвела глаза в сторону.

– Тогда пойдем с нами. Когда настанет час, я приду за тобой. Просто будь готова уйти.

– А ты… ты не покинешь меня?

– Обещаю, – ответила Воисанна, беря подругу за руки. – Больше я тебя не брошу. Сделав это, я испугалась, как и ты. Но больше я бояться не стану. Потому что Индраварман как раз и рассчитывает на наш страх. И единственный способ победить его – лишить его этого оружия.

На поверхности воды всплеснул китайский карп – вспышка белого и оранжевого на фоне отражения голубого неба.

– Я… я буду наготове, – тихо сказала Тида.

– И никому об этом не говори.

– Не скажу.

Воисанна сжала пальцы Тиды.

– Все будет хорошо. Верь в светлое будущее, Тида. Верь, что добро победит зло и что твоя внутренняя сила преодолеет страх.