Текст книги "Танцующая на лепестках лотоса"

Индраварман не знал, атаковал ли уже Джаявар лагерь чамов на берегу озера, но подозревал, что это уже произошло. Со стороны кхмеров было мудро принять тактику нескольких мелких сражений вместо одного большого. Если шпион По Рейма не ошибся, Джаявар должен был напасть на чамов у озера и наверняка разгромил их. К этому времени его люди, скорее всего, уже на воде и гребут изо всех сил навстречу врагу. Выдав себя за чамов, люди Джаявара могли обескуражить воинов подкрепления и застать их врасплох. Однако, поскольку Индраварман уже предупредил своих людей об этом коварном плане, они просто подпустят Джаявара поближе, а затем силы чамов объединятся, чтобы окружить кхмеров и перебить их. И на этом война будет закончена.

Повернувшись к По Рейму, Индраварман машинально потер кусочек железа под кожей.

– Когда Джаявар поймет, что он в ловушке, он должен будет разыскать меня, – сказал он. – Единственный шанс для него победить сегодня – это убить меня.

– Пусть этот поедатель дерьма только появится, о великий король! Наши люди слетятся на него, как мухи на падаль.

Индраварман хмыкнул:

– Мы с ним оба знаем, что, если один из нас падет, другой выиграет. Если ему удастся пробиться ко мне, он умрет от моей сабли. Но, если хочешь, можешь убить его со спины. Нанеси ему серьезную рану, и в награду я отдам тебе его душу.

– Благодарю вас, о великий король. Душа короля… даже если это фальшивый король… будет для меня бесценным подарком.

– А что насчет моей души, По Рейм? Ты и ее отберешь в один прекрасный день?

– Простите…

– Если меня убьют, ты станешь ничтожеством. Запомни это. – Индраварман кивнул, довольный посетившей его мыслью. Он решил, что после этой битвы убьет По Рейма и скормит его тело рыбам. Когда тот будет умирать, он заглянет в глаза ассасину и постарается забрать у него всю ту силу, какую тот, возможно, наворовал у своих жертв.

– Вы мой господин, король королей. И вы станете свидетелем того, как я сокрушу ваших врагов.

Индраварман, развернувшись, стал смотреть на юг.

– Асал придет с ними?

– Скорее всего да.

– Он должен прийти, потому что он – боец. Сейчас он дерется за любовь, поскольку страсть вводит его в заблуждение. Но по натуре своей он воин. Он знает, что не сможет чувствовать себя в безопасности, пока мы живы, и поэтому он должен встретиться с нами лицом к лицу.

– В этом случае мой клинок найдет его спину.

– Будь осторожен, По Рейм. Я знавал людей, которые сражались за любовь, и таких убить нелегко. Страсть может затуманить мозги, но она же дает великую силу. Убей его быстро, или сам погибнешь от его сабли.

По Рейм кивнул и отодвинулся от солнца подальше в тень.

– К концу этого дня, – продолжал Индраварман, – с кхмерской империей будет покончено. Мы вернемся в Ангкор, соберем все войска, перебьем всех предводителей за участие в мятеже и заселим эту землю своими людьми. Кхмерская история, их достижения, их слава – все это будет нашим.

– Они тогда…

– Так что точи свой клинок, ассасин. Брось Джаявара на эту палубу – и станешь бессмертным. Брось сюда еще и Асала, и ты украдешь для себя ту страсть, о которой я тебе говорил.

– Да, король королей.

– А теперь иди. Оставь меня наедине с моими мыслями.

По Рейм развернулся и встал. Индраварман, похоже, не заметил его ухода.

Король чамов поднялся на ноги. Крепко сжимая древко своей боевой секиры, он начал нервно расхаживать по помосту, с нетерпением ожидая начала побоища.

* * *

В это время в разгромленном чамском лагере Джаявар смотрел на стоявшего перед ним Бона. У мальчика были небольшой щит и кинжал, который он вложил в ножны, как саблю. Лицо ребенка казалось огорченным и обиженным, и это заставило Джаявара нагнуться и заглянуть ему в глаза.

– Мой господин, я хочу драться! – сказал Бона, положив руку на рукоять своего кинжала.

Джаявар улыбнулся:

– Я знаю. И ты будешь сражаться. Я видел твою силу, когда ты натягивал тугую тетиву лука.

– Я могу это сделать.

– Как-нибудь ты возьмешь этот лук и мы с тобой вместе отправимся на охоту. Мы пойдем далеко в джунгли и будем прятаться там, пока на небе не покажутся звезды.

– Когда мы сделаем это?

– Скоро, дитя мое. Но сейчас я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что другое. А что твоя мать? Она где-то неподалеку?

– Да, мой господин.

– Пожалуйста, иди к ней. Ты ей понадобишься.

– Но, мой господин, вам я нужен больше! Я хочу служить вам.

Джаявар положил руку мальчику на плечо.

– Твой отец погиб, Бона, – сказал он. – Мои дети тоже погибли. И это обстоятельство связывает нас с тобой не только как слугу и господина. Мы с тобой напарники, товарищи, ты и я. После того как мы победим чамов, я хочу, чтобы ты и твоя мать переехали в королевский дворец. Ты можешь продолжать работать подмастерьем у оружейника или заниматься тем, что тебе подходит больше. Твоя мать может работать, кем захочет. А когда государственные дела утомят меня, я буду приходить к тебе. И тогда мы с тобой будем охотиться, складывать камни где-нибудь в укромном месте или обсуждать, как прошел день.

Переминаясь с ноги на ногу, Бона потер след от ожога на своем запястье.

– Мой господин, враги попытаются вас убить.

Кивнув, Джаявар снял золотое кольцо с пальца и протянул его Бона.

– Если чамы одержат победу, бери свою мать и бегите с ней в джунгли. Возвращайтесь на свою родину. Для начала вам хватит золота, которое теперь у тебя есть.

– Благодарю вас, мой господин. Но, пожалуйста… не проиграйте этот бой! Я бы предпочел остаться с вами.

– Я это знаю. И хотя мне хотелось бы сейчас остаться с тобой и продолжить нашу беседу, я должен идти. Время становится для нас драгоценным. – Джаявар выпрямился и взял Бона обеими руками за плечи. – Скоро увидимся. А до тех пор береги себя, мой юный напарник.

– Вы тоже берегите себя, мой господин.

Джаявар отвернулся от мальчика. Неподалеку стояла Аджадеви. Ему сейчас следовало быть с ней.

* * *

Аджадеви смотрела на приближающегося мужа и отмечала про себя, что у него изменилась осанка, он стал держаться прямее. Она стояла у воды, а вокруг нее кхмеры и сиамцы рассаживались в захваченные вражеские лодки, стоявшие на якоре или пришвартованные к причалу. Многие воины в руках держали чамские щиты и боевые топоры, а одеты они были в стеганые кожаные доспехи с короткими рукавами, столь полюбившиеся чамам, на них были и головные уборы в форме бутонов лотоса. Издалека кхмеры выглядели чамами. В лодках также прятались лучники; наконечники стрел были замотаны в ветошь, пропитанную смолой. Придет время, и огненный дождь, обрушиваясь с небес, подожжет флот Индравармана.

Пока шли последние приготовления к отплытию, Аджадеви перевела взгляд с Джаявара на кхмеров позади нее. Сотни женщин и детей, охраняемых несколькими десятками воинов, собрались в круг. Аджадеви узнала среди них почти слепого мальчика и его мать. Его идея подсунуть врагу отравленную рыбу, безусловно, сработала: кхмерские командиры доложили, что многие чамы были ослаблены болезнью, и это также способствовало успеху атаки.

Недалеко от этого мальчика стояли чамский военачальник Асал и его возлюбленная. Руки его по-прежнему были связаны, хотя Аджадеви была убеждена, что он совершенно не опасен. Однако Джаявар был менее доверчив.

Когда воины поплывут сражаться, женщины и дети должны будут сесть в оставшиеся лодки и выйти на открытую воду. Если, узнав о нападении кхмеров, король чамов приведет к озеру свою армию, вдали от берега, на котором уже не останется лодок, женщины и дети будут в безопасности. После того как Джаявар разобьет чамское подкрепление, он развернет свой флот и приплывет, чтобы защитить своих подданных.

Аджадеви считала план Джаявара разумным, но ей не нравилось, что они будут разделены. Ее место всегда было рядом с ним, а теперь, в самый напряженный момент, она будет вдали от него.

– Я должна сопровождать тебя, – заявила Аджадеви, когда он подошел настолько близко, что она оказалась в его тени.

Он покачал головой:

– Это решено.

– Но я могу тебе понадобиться!

– Да, можешь. Но ты также можешь понадобиться тем, кто остается здесь. И я скорее поручу их тебе, чем кому-либо еще.

– Но тут есть и другие…

– Ни один из них не обладает таким быстрым умом, как у тебя, моя королева. Ты должна остаться здесь ради своего народа.

Впервые в жизни Аджадеви пожалела, что он так полагается на ее суждения. Джаявар не просто говорил, что она самый подходящий человек для того, чтобы возглавить детей, женщин и оставшуюся с ними охрану, – он действительно верил в это.

– Мое место рядом с тобой, – наконец произнесла она, понимая, что он не уступит, но будучи не в состоянии не сказать этих слов.

На лице его мелькнула слабая улыбка.

– Тем, кем я стал, я обязан только тебе. Ты дала мне силы, когда их у меня не оставалось, и веру, когда меня переполняли сомнения.

Она видела, что лодки уже заполнены и готовы к отплытию. Его командиры, поблескивая оружием, ждали команды. Аджадеви знала, что к ней сейчас приковано множество взглядов, и она понимала, что должна воздать ему почести, чтобы таким образом воодушевить людей, которыми он командовал. Она встала на одно колено и поцеловала ему руку.

– Если тебе суждено погибнуть, ищи наш свет, – сказала она. – Но останься в живых, Джаявар! Нам еще столько нужно сделать, и нас в этой жизни ждет еще множество бесценных моментов.

Он помог ей подняться.

– Самое драгоценное для меня – это ты. Я мог бы годами путешествовать по нашей стране, но так и не найти никого и ничего столь же прекрасного.

Не желая показывать перед людьми свою слабость, она сдержала подступившие слезы.

– Возвращайся ко мне. И давай путешествовать вместе.

Она еще раз поцеловала его, на этот раз в губы, и шагнула назад, понимая, что он должен идти.

– Я всегда буду любить тебя, – сказал он и поклонился ей.

– А я тебя.

После этого он развернулся и ушел.

Она пересилила переполнявшее ее желание броситься за ним и удержать его. Заставив себя оставаться на месте, она смотрела ему вслед, и тут наконец по щекам ее покатились слезы. Закусив губу, она едва сдерживала дрожь при мысли, что может уже больше никогда не увидеть его. Внезапно оказалось, что она еще столько всего должна ему сказать. Но она оставалась неподвижной, глядя, как он шагает по причалу и ступает на борт лодки. Он помахал рукой сначала ей, а потом своим людям.

Лодки двинулись в путь. Она смотрела, как они тают вдали, и на мгновение позволила себе посетовать на то, что он не взял ее с собой. Затем, вспомнив о своих соотечественниках, она овладела собой и развернулась, готовая заниматься теми, кто остался. Первым делом она устроила Нуон в большой лодке под охраной крепких воинов. Женщины попрощались, и Нуон заняла свое место. Потом Аджадеви торопливо пошла от лодки к лодке, назначая старших и объясняя им, что входит в их обязанности.

Она хотела как можно быстрее убраться с этой залитой кровью полоски земли, хотела оказаться на озере, где она, по крайней мере, могла потрогать воду с мыслью о том, что, возможно, Джаявар в этот момент также касается ее.

* * *

На то, чтобы разместить женщин, детей и оставшихся воинов в лодках, ушло немного времени. По непонятным для Асала причинам кхмерская королева попросила, чтобы он, Воисанна и Чая плыли с ней. Их лодка была переполнена плачущими детьми, их озабоченными матерями и старыми вояками, лучшие времена которых давно миновали. Несмотря на суматоху, королева сумела организовать все очень здорово, и вскоре лодки отплыли от берега. Хотя руки его были до сих пор связаны, Асал вызвался помогать гребцам и теперь, сидя на скамье, мерно поднимал и опускал весло, как и кхмеры.

Они уплывали все дальше от берега. Другие лодки следовали за ними, и вскоре все они благополучно добрались до глубокой воды и оказались достаточно далеко от берега, чтобы их уже нельзя было достать оттуда стрелой из лука. Королева скомандовала опустить парус, перестать грести и бросить якорь. Их судно лениво качалось на волнах. Матери кормили детей. Воины вглядывались в горизонт. Королева о чем-то совещалась с морщинистым человеком с копьем в руках.

Асал искоса посмотрел на Воисанну, которая разговаривала с Чаей. Воисанна заметила это и улыбнулась ему. Она держалась непринужденно в раскачивающейся лодке, и он испытывал чувство гордости за нее. Теперь, воссоединившись со своим народом, она казалась ему более уверенной и более зрелой. И красота ее расцвела. Спину она держала прямее, а голову – выше. Он влюбился в нее, когда она была подавлена, а теперь, воспрянув духом, она стала еще более привлекательной.

Хотя Асалу хотелось бросить весло и подойти к ней, он подавил это желание. Вместо этого он внимательно изучал береговую линию, будучи уверенным, что Индраварман приведет свою армию к озеру. На то, чтобы организовать несколько тысяч воинов и привести их сюда, уйдет какое-то время, но появятся они уже скоро. Чамские разведчики давно должны быть здесь, и Асал задавался вопросом, почему он их не видит. Если не считать птиц, клевавших мертвые тела и круживших в небе, на берегу не было заметно ни малейшего движения.

Вовсю палило солнце, и по спине Асала струился пот. Он взглянул на королеву и увидел, что она до сих пор разговаривает с тем же пожилым человеком с копьем. Может быть, они тоже удивлены такой тишиной? Почему на берегу так никто и не появился?

Асал попытался представить себе, что предпримет Индраварман, когда узнает о нападении на его лагерь. Король, под командой которого было намного больше людей, чем у короля кхмеров, безусловно, воспользовался бы возможностью разбить врага и перед боем обязательно велел бы разведать обстановку.

Подумав о том, что разведчики могут приплыть по воде, Асал стал всматриваться в линию горизонта, но и там ничего не заметил. Кхмерский флот недавно скрылся из виду – его поглотила витавшая над озером дымка. Великое озеро напоминало бесконечное мерцающее зеркало.

Асала начала охватывать тревога. Что-то здесь было не так. Он слишком хорошо знал Индравармана, чтобы поверить, что тот может проигнорировать нападение армии врага. События явно разворачивались по плану Индравармана, однако Асал никак не мог догадаться, в чем же этот план заключается.

Тихо выругавшись на своем родном языке, Асал продолжил вглядываться в береговую линию и поверхность озера. Он много раз в жизни испытывал страх, но ощущение беспомощности было еще хуже. Рядом с ним находилась любимая женщина, он видел ее лицо и мог слышать ее голос. И тем не менее чувствовал он себя неуютно, будучи не в состоянии защитить ее и потому что не знал, какое будущее им уготовано.

Индраварман был где-то здесь, неподалеку, и подготовленная им ловушка готова была захлопнуться.

* * *

Строго на юг от этого места, посреди глубокого Великого озера Индраварман томился в ожидании. Он встретил чамское подкрепление, и, после того как он предупредил своих командиров о плане кхмеров, ему оставалось только ждать. Его лодка находилась далеко от возможной линии соприкосновения с противником. Король хотел оставаться незамеченным, пока ловушка не сработает и противник не будет полностью окружен.

Индраварман беспокойно ерзал, сидя на помосте. Он приказал командирам, чтобы их люди вели себя на борту непринужденно. С нескольких лодок доносились музыка и пение, а в воздухе расплывался сильный запах жареной рыбы. Люди гребли, но без всякой цели. Несколько воинов, все молодые и крепкие, плавали рядом со своими лодками наперегонки. Зрители заключали пари на то, кто победит, и подбадривали их возгласами.

Индраварман велел сообщить воинам, что им будет противостоять самое большее семь тысяч кхмеров и сиамцев, и его люди были уверены в своей победе. Король разделял их уверенность и с нетерпением ждал, когда можно будет начать истреблять врага. Он попытался сосчитать свои лодки, но быстро сбился со счета, утомленный этим скучным занятием. Здесь, на Великом озере, его людям не было числа. Учитывая, что на каждого кхмера или сиамца приходится два его надежных, закаленных в боях воина, не победить было невозможно. Триумф обещал быть громким.

Мечты, которые так долго вынашивал Индраварман, должны были наконец стать явью. Он уничтожит кхмерскую империю и за счет этого расширит свои владения. После того как кхмеры будут покорены, он нарастит свои силы и двинется на Сиам, богатый природными ресурсами, знаменитый удобными гаванями и гордящийся своей историей; а еще ему не терпелось покорить народ, который, присоединившись к кхмерам, выступил против него.

На севере озеро мерцало в легкой дымке. Индраварману хотелось, чтобы налетел ветерок и разогнал ее, но боги игнорировали его желание. Отнесясь к ним с тем же презрением, с каким они относились к нему, он вспомнил про Асала, веря и надеясь, что этот предатель все-таки появится здесь. Теперь Асал был его врагом, причем врагом, с которым нужно считаться. Единственным человеком, чьей смерти король желал еще больше, был Джаявар. Само существование этих двоих было угрозой для него. Оба они были сильны и благодаря своим женщинам. Индраварман был наслышан о подвигах Аджадеви и хотел захватить ее живой, хотя и сомневался, что это у него получится. Она была слишком умна, чтобы попасть в плен. Другое дело – Воисанна. Она была еще молода, и даже если Асал погибнет, она захочет жить. Поэтому она наверняка решится сбежать и будет поймана.

Индраварман попытался представить ее и подумал, что, хотя она не была такой изумительно красивой, как Тида, лицо ее все же притягивало его взор. Он отдал ее Асалу в качестве награды, но она испортила его. Выходит, она оказалась более стойкой, чем он ожидал. Она должна стать его призом.

Вода от удара весла обрызгала Индравармана, и он грозно взглянул на гребца. Теперь он думал, как ему продержать Асала в живых достаточно долго, чтобы тот узнал, что его женщина поймана и отныне является собственностью короля. А может быть, ему следует эту парочку похоронить заживо, замуровать в комнате с толстыми каменными стенами и оставить умирать на руках друг у друга?

«Тебе нужно держаться от меня подальше, Асал, – подумал он, – но я знаю, что ты этого не сделаешь. Ты ненавидишь меня и поэтому придешь сам. Но когда придешь, Асал, ты погибнешь, словно мотылек, летящий на пламя. Неужели ты не понимаешь, что гибель твоя неминуема, когда сам без оглядки бежишь навстречу ей?

Я ошибался, когда был столь высокого мнения о тебе, поскольку только глупец может вернуться ко мне. А если ты еще и свою женщину привел с собой, то ты глупец вдвойне. Потому что, какую бы я боль ни причинил тебе, ей достанется в десять раз больше. Она украла тебя у меня, она запутала тебя, а сделав это, она надсмеялась надо мной.

Возможно, тебе нужно будет время подумать, Асал. Возможно, лучше тебя все-таки замуровать. Ты захочешь оборвать ее жизнь, ее страдания, но будешь не в силах сделать это. Ты будешь видеть ее слезы, испытывать на себе ее муки. Она пройдет через тысячу смертей, прежде чем ты увидишь, как свет жизни гаснет в ее глазах».

* * *

Неприятель, навстречу которому неуклонно двигался флот Джаявара, был все еще далеко. Желая показать своим людям, что не ставит себя выше их, король взял весло и теперь размеренно греб вместе с другими под ритмичные команды капитана. Его лицо, спина и грудь блестели от пота. Хотя он был доволен тем, что его план пока срабатывает, он все же ощущал беспокойство. Бой на берегу закончился победой кхмеров, но копье одного чама едва не пронзило его. Он бы уже погиб, если бы не один воин, сражавшийся слева от него, который в последний момент поднял свой щит и тем самым спас жизнь своему королю.

Джаявар участвовал во многих сражениях и всегда доверял своему клинку. Однако там, на берегу, враги оказались моложе, сильнее и стремительнее, чем он их представлял. А вот он был недостаточно быстр, с трудом парировал удары и за все время сразил всего двух соперников. Впервые в жизни он почувствовал, что возраст дает о себе знать. Он даже не заметил летящего в него копья и не среагировал на предупредительный окрик. Огорчительным было и то, что, когда его люди, большинство из которых были вдвое моложе его, рвались вперед и яростно сражались, жажда крови, которая всегда охватывала его в бою, двигала им лишь до поры до времени. В конце он уже должен был полагаться скорее на свои мудрость и опыт, чем на силу сабли. А он слишком хорошо знал, что бывает, когда в рукопашной схватке устают руки, а реакции замедляются.

Битва – это все же удел молодых. И тем не менее он должен был вести за собой своих людей, должен был находиться в гуще сражения. Каким-то образом ему нужно было найти в себе силы, чтобы противостоять более молодым и более крепким воинам. Джаявар однажды видел, как старый тигр победил в драке более молодого соперника, и теперь он напомнил себе, что старость все же может взять верх над молодостью – по крайней мере в какой-то момент. Проблема заключалась в том, как выстроить в единую цепочку такие моменты.

Аджадеви, вероятнее всего, знала о его мрачных предчувствиях, но предпочитала не говорить с ним об этом. Он в разговоре с ней также не упоминал о своих недостатках. Обоюдный страх заставлял их избегать эту тему, поскольку им почему-то казалось, что, если они будут говорить о слабостях, эти слабости станут реальностью.

Джаявар немного расслабил спину и стал грести с меньшим рвением. Пот продолжал течь по его коже, и люди из соседних лодок аплодировали его усилиям. Похоже, никто не заметил, что он бережет остатки своих сил. Он знал, что предстоит выдержать два серьезных сражения. Если он сможет их пережить, если сможет привести своих людей к победе, ему больше никогда не понадобится поднимать саблю. Он будет править, заботясь о мире, а если когда-нибудь все же придется воевать, он будет руководить своим войском из задних рядов.

В первый раз за много лет Джаявар вдруг почувствовал себя очень одиноким. Бремя правителя большой империи давило ему на плечи. В зависимости от его действий его люди в конце сегодняшнего дня будут либо веселиться, либо обливаться слезами. Сразу по многим причинам он должен был бы чувствовать внутренний подъем и прилив сил.

Тем не менее, приближаясь к врагу, он все больше беспокоился о том, хватит ли у него сил, чтобы сделать то, что он должен был сделать.

* * *

Пока матери ухаживали за своими детьми, а несколько воинов, их охрана, вглядывались в горизонт, Аджадеви стояла на корме и боролась с желанием начать взволнованно расхаживать по лодке. С каждым ударом сердца она чувствовала, что Джаявар все больше отдаляется, и осознание этого тяготило ее.

Хотя она молилась и старалась увидеть какие-нибудь знаки, мысли ее вихрем носились в голове, она не могла сосредоточиться ни на чем. Она закрыла глаза, но вскоре открыла, нервно вытерла лоб и посмотрела на юг, туда, где она в последний раз видела лодку Джаявара. Он помахал ей и исчез, унеся с собой часть ее самой.

В обычной жизни Аджадеви была довольна тем, что она женщина, но сегодня жалела, что не может превратиться в мужчину, не может схватить саблю и сражаться плечом к плечу с королем. Она бы тогда вступила в яростный бой с чамами, смяла бы их и окрасила бы воды озера в красный цвет их кровью. Ради того, чтобы освободить свой народ, она готова была пожертвовать своей кармой. Однако же она не могла участвовать в сражении, ей только и оставалось, что переживать и торопить время, молясь, чтобы Джаявар вернулся раньше, чем солнце затянут приближающиеся тучи.

Несколько женщин рядом с ней рассуждали о неудобствах при передвижении в лодке, и Аджадеви бросила на них гневный взгляд, удивляясь, как они сейчас могут это замечать. В зависимости от того, что сейчас происходило на юге, их мужчины либо выживут, либо погибнут, а сами они как народ либо сохранятся, либо исчезнут с лица земли. Ей казалось, что все глаза сейчас должны быть направлены в ту сторону, вглядываться в дымку над поверхностью воды. А в каждой голове должна была бы звучать молитва об их победе.

Аджадеви изучала лица людей вокруг себя. Она видела глупость и безразличие, но также мудрость и силу. Взгляд ее остановился на чамском военачальнике, который держал весло, несмотря на то, что руки у него были связаны. Он смотрел на север, в сторону Ангкора, и качал головой. К ее удивлению, он пробормотал что-то себе под нос и нервно заерзал на скамье. Он казался обеспокоенным, и она подумала, что это единственный человек в их лодке, который разделяет ее тревогу.

Не теряя времени, она двинулась к нему, и женщины расступались перед нею. Когда она показала, что хочет сесть на скамью напротив чама, сидевший там кхмерский воин встал, уступая ей место.

– Поговоришь со мной? – спросила она чама, и тут заметила, что молодая женщина, с которой пришел этот воин, направляется к ним.

Аджадеви прищурилась от яркого солнца, которое светило ей в глаза.

– Да, госпожа.

– Почему ты так тревожишься? Боишься, что твой король погибнет?

– Вот уж нет! Он не достоин титула, который носит.

Аджадеви заговорила, сделав короткую паузу, когда подошедшая молодая женщина села рядом с воином.

– Но ты ведь явно озабочен. Почему? Мы здесь в безопасности. Стрелы нас не достанут. Мы забрали все лодки твоего короля. Нам нечего бояться.

– Вы видите этот берег, госпожа? – спросил он.

– Да.

– К этому времени там уже должны были появиться разведчики Индравармана. Часть его людей, безусловно, сбежала после атаки, и они уже доложили ему о случившемся. Почему же тогда мы не видим его разведчиков? Почему до сих пор не подтянулась его армия? Я бы на его месте уже послал бы сюда всех своих людей до последнего человека, чтобы они уничтожили вас на берегу.

Аджадеви почувствовала, как сердце ее от волнения забилось чаще. Она взглянула на далекий и пустынный берег.

– Но… но почему? Почему там никого нет? – спросила она.

– Никого не послали сюда лишь потому, что все чамы находятся где-то в другом месте. – Воин наклонился к ней ближе и, нахмурившись, заговорил очень быстро: – Я думаю, госпожа, что ваш муж сейчас плывет прямиком в ловушку. Думаю, что Индраварман поджидает его там. Иначе как объяснить, что его людей до сих пор нет на берегу? Услышав о поражении, он ринулся бы сюда со всей возможной скоростью, мечтая отомстить, – если только он не знал о предстоящей атаке и не пожертвовал своими людьми ради того, чтобы заманить все ваше войско в ловушку на озере. Других объяснений нет, госпожа. Если Индраварман сейчас там вместе со своей армией, он окружит войско вашего мужа. Он перебьет всех кхмеров до одного, и больше ему уже не…

– Остановись! – Аджадеви подняла руку, внезапно поняв, что все сказанное им сейчас – правда. Знаки многое говорили ей, но только теперь она поняла, почему ветер то усиливается, то затихает, и почему на юге висит над водой эта дымка. Мир вокруг нее вдруг начал стремительно кружиться, но она быстро взяла себя в руки. – Мы должны плыть к нему, – сказала она, повысив голос. – Сниматься с якоря! Мы должны торопиться! И снимите веревки с рук этого человека. Немедленно! Просто перережьте их.

Воин, стоявший рядом с Аджадеви, нахмурился:

– Но, моя королева, он…

– Режь!

Кхмер быстро освободил пленника.

В панике Аджадеви посмотрела по сторонам и только теперь заметила, что в их лодке двадцать весел, по десять с каждого борта, а гребцов только семеро. Она дала команду своим людям грести. Пока капитан поднимал парус, она схватила ближайшее весло и, подняв его, опустила в воду и изо всех сил потянула на себя.

Пустые скамьи начали заполнять женщины; сначала они неуклюже управлялись с веслами, но затем поймали общий ритм. Казалось, что лодка ринулась вперед, рассекая воду, но тут их внезапно притормозил встречный ветер.

Аджадеви сидела сразу за чамом, лицом к его широкой спине. Она видела, как напрягаются его мощные мышцы, когда он делает гребок. Молодая женщина, похоже, его возлюбленная, сидела перед ним, спиной к нему, и тоже гребла.

– Успеем ли мы догнать его, чтобы вовремя предупредить? – спросила Аджадеви у чама.

Он выпрямился:

– Возможно, госпожа. Но для этого боги должны быть к нам благосклонны. – Чам повернулся к ней лицом. – Мы должны облегчить лодку, госпожа. Все, кроме самого необходимого, нужно выбросить за борт.

Аджадеви скомандовала, чтобы все припасы были сброшены в воду. Люди сделали все так, как она сказала, и даже дети помогали переваливать тяжелый мешок с рисом через борт. Ритмично делая гребки, Аджадеви закусила губу, чтобы сдержать слезы. Она чувствовала себя ужасно глупой из-за того, что не распознала ловушку, и корила себя за это упущение.

Время от времени она представляла себе Джаявара, гребущего так же, как и она, и направляющегося прямо в руки поджидавших его чамов. Она видела сначала выражение ужаса на его лице, которое сменяется смирением. Он попытается защитить и ее, и свое королевство, будет сражаться до последнего воина. Но все же враг одержит победу.

Приспособившись к своему веслу, она теперь ожесточенно двигала им вперед и назад, натужно дыша от напряжения. Это весло стало ее личным врагом. Она нависала над ним, словно это была гигантская змея, обвившаяся вокруг близких ей людей. Кожа на руках покрылась волдырями, которые начали лопаться, но она гребла все сильнее, а боль заставляла думать ее о том, что вскоре ожидает Джаявара.

– Быстрее! – крикнула она. – Мы должны плыть быстрее!

Берег превратился в тонкую линию. На открытой воде волны стали выше, они ударялись в нос их подрагивающей лодки, поднимая тучи брызг. Внезапно весло чама сломалось пополам и он полетел назад, упав ей на колени. Она помогла ему подняться, и он, пересев к своей любимой, забрал у нее весло. Молодая женщина села рядом, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку, после чего снова принялся грести. К своему изумлению, Аджадеви на этот раз почувствовала, что его гребки решительно продвигают их лодку вперед.

Вспомнив о том, как он поцеловал свою возлюбленную, Аджадеви заплакала. Она хотела такой же ласки от Джаявара. А он, возможно, сейчас уже окружен врагами и сражается за свою жизнь.

Ее руки, сжимавшие гладкое дерево, все больше кровоточили, но Аджадеви, стиснув зубы от боли, продолжала грести изо всех сил. Куда бы она ни посмотрела, повсюду она видела знаки смерти – дохлая рыба с раздувшимся брюхом, обломок весла у ее ног, солнце, прячущееся за тучей. Она видела очень много знаков смерти, но не видела главного, что хотела увидеть, – знаков, говорящих об участи Джаявара.

Вспомнив, что она ему говорила, Аджадеви постаралась представить себе фонарик, звездочку, которую они вместе запустили высоко в небо. Но из-за захлестнувшего ее страха эта картина не утешила ее.