Текст книги "Танцующая на лепестках лотоса"

– Меня знает сам король! – крикнула она, делая шаг навстречу блестящим клинкам. – И я требую встречи с ним!

Несмотря на то что она преувеличивала, воины замялись в нерешительности и опустили сабли.

– Зачем вести к нам чама? – спросил худой мужчина, державший в руках тяжелый серебряный рог, в который он, казалось, был готов в любой момент протрубить.

– Он пришел как наш союзник, – ответила Воисанна, по-прежнему не отходя от Асала. – И у него есть важная информация для нашего короля.

Кхмер нахмурился, но потом все же немного расслабился.

– Свяжите его, – скомандовал он.

Воисанна начала было протестовать, но Асал сказал, что они имеют право его связать и что он сам, будь он на их месте, поступил бы с пленником точно так же. К нему подошли несколько кхмеров с веревкой и связали ему руки за спиной. Когда они прижали его изувеченные пальцы, он поморщился и Воисанна стала просить их быть осторожнее. Она думала, что они послушаются ее, но их командир поднял свой серебряный рог и с силой ударил им Асала по голове. Когда тот упал, она закричала и продолжала кричать, когда эти люди связали ей руки, а потом отправились за Чаей.

Один из кхмеров ударил Воисанну по лицу, но это не остановило ее. Она кричала и сопротивлялась, с ужасом думая о том, что они могут сделать с Асалом. Воисанна продолжала царапаться, кусаться и брыкаться, даже когда чьи-то руки стиснули ей горло.

Она была вне себя от ярости, хотя едва могла дышать.

На нее медленно накатывались темнота и отчаяние, но после, казалось, целой вечности мрак сменился светом.

Кто-то поднял ее. Она хотела позвать Асала, Чаю, но голос застрял где-то у нее внутри. И когда ее куда-то понесли, она не могла издать ни звука.

* * *

Из-за боли и потери ориентации мир вокруг Асала очень медленно восстанавливал свои очертания. Он находился в каком-то внутреннем дворе, который, казалось, был приподнят над уровнем земли. Прямо перед ним вздымалась ввысь башня, стены которой были украшены вырезанными в камне изображениями танцующих женщин. Слева от него, на одном уровне с внутренним двором, находился мостик из песчаника, который стоял на колоннах и вел к башне. На земле, внизу, виднелся большой сад с прудом, покрытым цветами лотоса.

Он лежал со связанными руками в кольце сидящих кхмерских воинов. Рядом слышался женский голос – это была Воисанна. С удивлением и благодарностью он отметил, что она уже не кричала в истерике, а говорила твердо и уверенно, обращаясь к человеку, который, бесспорно, был главным в этой группе. Асал никогда не видел кхмерского короля, но это явно был Джаявар. Отвечая ему, она кланялась, и, хотя драгоценных украшений на нем не было, все остальные относились к нему с большим почтением.

Вспомнив в этой связи о своем украшении, Асал с облегчением почувствовал, что подарок Воисанны по-прежнему висит у него на шее. Он медленно сел, сцепив зубы от боли, которую причиняло ему каждое движение. Когда он пошевелился, Воисанна тут же окликнула его и начала подниматься на ноги, но король остановил ее, положив руку ей на плечо.

Сначала все молчали. Асал взглянул на Воисанну и, увидев, что она кивнула ему, немного расслабился. За кольцом сидящих кхмеров горели костры, окруженные маскировочными стенками из дерева и камня. Хотя листва ближайших деревьев пряталась в темноте, их стволы были частично освещены пламенем костров. В небе над их головами сновали летучие мыши, охотившиеся за невидимыми насекомыми.

Асал насчитал вокруг себя восемь кхмеров, помимо Воисанны и Чаи. Сестер не связали. Луны на небе не было, и Асал задумался о том, сколько же он пролежал без сознания. Судя по всему, прошло немало времени, потому что голова его была уже забинтована, а кровь на коже засохла. А еще он испытывал голод.

– Я Джаявар, – кивнув, сказал король. – Сегодня вот эта женщина, сидящая рядом со мной, рассказала мне невероятную историю. Я бы хотел, чтобы ты эту историю повторил. Если ваши рассказы совпадут, мы поговорим. Если ты расскажешь мне другую сказку, я буду считать тебя шпионом.

Асал понимал, что они его проверяют. Поклонившись, он первым делом представился, потом рассказал о своем положении в чамской армии и его взаимоотношениях с Индраварманом. Потом он рассказал о том, как они с Воисанной познакомились. О своих чувствах к ней он не говорил, зато подробно описал, как пытался помочь ей бежать и как Индраварман поймал его. Рассказ о его побеге вызвал ряд вопросов у короля, которому часть этой истории показалась мало похожей на правду.

– Я видел твои пальцы, – заговорил Джаявар, когда Асал наконец умолк. – Но такое можно сделать со своей рукой и самому. А также можно приехать сюда и выдать себя за врага Индравармана, являясь на самом деле орудием в его руках.

Асал кивнул:

– Да, о великий король. Я мог бы быть его орудием.

– Но ты также мог бы быть и его врагом. Однако если это так, зачем ты предаешь свой народ?

– Я не собирался это делать, и я не предаю мой народ, – ответил Асал. – Я готов предать Индравармана, владыка король. Я предаю его и только его.

– Объясни мне, почему ты это делаешь. Видишь ли, мои лазутчики сообщали мне, что он не тот человек, который может простить измену.

– Ваши лазутчики сообщили вам чистую правду.

– Тогда зачем тебе перечить ему?

В кострах мирно потрескивал горящий хворост, в темноте стрекотали цикады. Асал задумался, прежде чем ответить. Он хотел отдать должное Воисанне.

– Я встретил женщину, о великий король. И эту женщину необходимо было освободить. Она была в опасности.

– Так ты предал своего короля ради любви?

– Ради этой женщины, о великий король.

– Под твоей командой были люди?

– Много людей.

– И всех этих людей ты, получается, бросил?

Асал напрягся от этих слов, выбранных королем.

– Я привел своих людей ко многим победам. Я заботился о них. Но вы правы. Да, я оставил их. Индраварман вынудил меня сделать выбор между долгом и… и этой женщиной. Я выбрал ее. И если кто-то считает меня трусом из-за такого выбора, он делает это на свой страх и риск.

– Я полагаю, что сейчас ты имеешь в виду меня?

– Да, о великий король. Боюсь, что так.

Кхмеры вокруг недовольно зашумели, и кое-кто даже потянулся за саблей, но, несмотря на это, на лице Джаявара появилась улыбка.

– Твоя честность произвела на меня впечатление. Расскажи мне, что задумал Индраварман.

Асал предполагал, что ему зададут этот вопрос, и приготовил ответ заранее.

– Он очень осторожен, о великий король. Он не поведет армию в бой, пока не будет уверен в своей победе. Поэтому он будет ждать подкрепления.

– Когда оно прибудет? И каким оно будет по численности?

– Через пять дней на берегу Великого озера высадится три тысячи воинов. Там, на берегу, находится лагерь чамов.

– И сколько всего у него тогда будет воинов?

– Около семнадцати тысяч, о великий король.

Джаявар задумался и ничего на это не сказал. В ночи слышались лишь пение цикад и шелест крыльев летучих мышей.

Асал понимал, что для того, чтобы у них с Воисанной было будущее, ему необходимо помочь кхмерскому королю. Помощь эта должна быть действенной. Он снова поклонился:

– Индраварман силен, о великий король. Нельзя недооценивать его. Он силен, а его люди хорошо подготовлены. Но он убил всех своих соперников одного с ним уровня, и если он упадет, чамская армия лишится предводителя. А его законный наследник – человек слабохарактерный и остался на нашей родине.

– Выходит, если он упадет, то ваша армия – по крайней мере та ее часть, что находится здесь, – превратится в змею без головы?

– Убейте Индравармана, о великий король, и его люди будут лишены сердца. Это будет ваш день.

Джаявар кивнул и взглянул на Воисанну. Казалось, он изучал ее, прежде чем шепнуть что-то ей на ухо. В ответ она поклонилась и часто закивала головой. Асалу хотелось броситься к ней, но он заставил себя остаться на месте.

– Я бы хотел поделиться с тобой одной идеей, – сказал Джаявар, – и услышать, что ты об этом думаешь. Но если я сделаю это, ты останешься связанным и под стражей до окончания битвы. Подходит такой вариант?

– Я предлагаю вам свои услуги, о великий король, потому что, если победит Индраварман, тогда и я проиграю.

– Пожалуйста, называй меня «мой господин». В глуши джунглей нет нужды в соблюдении формальностей.

– Да… мой господин.

– Вскоре я хочу атаковать его лагерь на Великом озере, вывести из строя его воинов там, а затем, переодевшись чамами, мы поплывем встречать лодки с пополнением. Мои разведчики предупредили меня об этом подкреплении, и это подтверждает твои слова. Три тысячи воинов на лодках будут думать, что их встречают свои. Мы неожиданно нападем на них, разгромим на воде и вернемся на берег. Когда мы после всего этого пойдем на Ангкор, армия Индравармана будет серьезно ослаблена. Мы подойдем к городу, захватим слонов, которых держат за городской чертой, и одолеем оставшихся чамов.

Асал закрыл глаза, представляя себе, как все это будет происходить.

– Вы проведете три небольших сражения вместо одного большого.

– Да.

– И у него уже не будет преимущества в численности.

– Если все пойдет по плану.

Открыв глаза, Асал стал оценивать риск.

– Больше всего, мой господин, вы будете уязвимы, когда поплывете на лодках.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что, если что-то пойдет не так, все ваше войско попадет в ловушку и будет истреблено.

– А что бы сделал ты, Асал, если бы был на моей стороне?

В глазах Джаявара Асал увидел твердую решимость, но выдержал этот взгляд и кивнул:

– Я бы использовал горящие стрелы, мой господин, – сказал он, хотя ему по-прежнему очень не хотелось участвовать в истреблении своих соотечественников. – Лодки ваших врагов будут перегружены воинами, но также там будет и другое – лошади, сено, оружие. Если вы подожжете лодки, в них начнется паника.

Джаявар снова улыбнулся:

– Я подумал о том же, Асал. И я рад, что тебе в голову пришла та же мысль. Так знай же: если твои слова окажутся правдой, если мы победим, ты будешь свободен. Ты сможешь вернуться к своему народу или же остаться с нами.

– Благодарю вас, мой господин.

– А еще я хочу, чтобы ты знал, что сам я не считаю тебя трусом за то, что ты сделал. И я был благословлен большой любовью и хорошо знаю, что сила ее не имеет себе равных. – Джаявар встал и вышел из круга.

Тихо потрескивал хворост в костре. К Асалу направился кхмерский воин, но Воисанна попросила его дать им возможность хоть чуть-чуть побыть наедине. Поразмыслив, воин кивнул и отошел в сторону, а она подскочила к Асалу и обняла его. Она прижималась к нему всем телом, шептала, что все будет хорошо, обещала, что будет заботиться о нем, как он заботился о ней, говорила, что теперь они всегда будут вместе.

Асал знал, что на войне любые обещания умирают так же легко, как и люди, но, несмотря на это, поцеловал ее в лоб и позволил ей окутать его своими мечтами. А себе позволил поверить, что они сбудутся.

* * *

Прошло много времени с тех пор, как кхмеры покинули внутренний двор Цитадели женщин, и уже близился рассвет, когда маленький человек начал отвязывать себя от нижней части поднятого над землей каменного мостика на колоннах, который вел к главной башне храма. Шпион прятался там всю ночь. Он до этого несколько дней караулил в этом месте, надеясь, что кхмерские командиры выберут для совещания находящийся рядом внутренний двор храма. И прошлой ночью усилия его были вознаграждены.

Он потряс руками, которые затекли и мучительно болели вследствие долгой обездвиженности. Кривясь от боли, он закончил отвязывать себя и медленно опустился на землю все там же, под поднятым над землей каменным переходом. Колени его подогнулись, и он, упав, остался лежать в траве между двумя рядами колонн, поддерживавших мостик.

Постепенно к его конечностям начала возвращаться чувствительность. Он сжал кулаки, подвигал пальцами ног, поджал к животу колени. Небо уже начало светлеть, и ему следовало отправиться на юг как можно скорее. Недалеко от храма его дожидалась лошадь, там же он спрятал съестные припасы.

Хотя шпион слышал не все, о чем говорили король и перебежчик, но и того, что ему удалось разобрать, было достаточно, чтобы понять, где кхмеры будут атаковать и где у них слабое место.

Шпион медленно поднялся. Вокруг храма горело несколько костров, и до него доносились обрывки разговоров часовых. Держась подальше от костров, он выбрался из-под мостика и направился в сторону выхода из храмового комплекса. Он двигался, словно тень.

За последние несколько лет этот шпион раскрыл немало секретов кхмеров, которые готовы были умереть, лишь бы их не выдать. Однако то, что он узнал сегодня, затмевало все остальное.

Помня о том, чему его учил По Рейм, шпион сдерживал жгучее желание броситься в темноту и продолжал двигаться медленно, стараясь сливаться с местностью.

Только когда храм остался далеко позади, он бросился бежать, торопясь поделиться этой тайной и порадоваться грядущему поражению врага.

Часть 3

Глава 1
Горизонты

К северу от Великого озера, середина сухого сезона, 1178 год

Следуя по знакам, оставленным надежными разведчиками, кхмерская армия двигалась через джунгли, словно гигантская многоножка, огибая деревья, пересекая водные потоки и повторяя контуры рельефа. Впереди колонны шли люди с длинными саблями, которые вырубали подлесок, расширяя проход для остальных. Это была изнурительная работа, и люди эти часто менялись, переходя в конец головного отряда и уступая свое место собратьям. Позади этой передовой группы ехало на лошадях несколько лучших воинов Джаявара, вооруженных копьями и щитами. В случае нападения чамов эти всадники должны были задержать врага, чтобы дать кхмерам время на то, чтобы перестроиться и организовать оборону.

Далее, посматривая по сторонам и обходя кучи еще теплого навоза, оставленного лошадьми, шли двадцать пять сотен пеших солдат. В середине колонны следовали запряженные буйволами деревянные повозки, каждая из которых была доверху забита провизией и охранялась парой лучников. Более четырнадцати сотен детей и женщин приняли решение выступить с армией, и теперь они шли позади продовольственного обоза. Хотя в обычных условиях Джаявар настоял бы на том, чтобы все они остались в лагере, он объяснил свое решение людям очень просто: если он уведет всех воинов на битву, некому будет защищать их семьи.

В лагере остались только самые старые и самые юные, а также символическая охрана в три десятка солдат, вооруженных копьями, которые должны были держать на расстоянии разбойников. Все остальные ушли на юго-восток, следуя по широкому полукругу, по которому армия направлялась к Великому озеру, чтобы раньше времени не выдать цели своего передвижения.

За женщинами и детьми шла еще одна, значительная группа кхмерских воинов, а за ней следовали семнадцать сотен сиамцев. Иностранные наемники были одеты в яркие туники и на марше распевали песни. Опасаясь измены с их стороны, Джаявар поставил позади сиамцев две тысячи своих лучших воинов. Замыкала колонну сотня конных кхмеров.

В общей сложности под командой Джаявара находилось примерно семьдесят две сотни человек. Безусловно, это была грозная сила, однако Индраварман мог выставить на поле сражения гораздо большую армию. Расчет Джаявара состоял в том, чтобы застигнуть чамов врасплох, как в лагере у озера, так и на воде. Король кхмеров надеялся, что, когда чамы в конце концов сообразят, что произошло, он уже будет на пути в Ангкор. Там он бросит всех своих людей в атаку с целью отбить своих боевых слонов. Он рассчитывал, что, когда у него будут боевые слоны, кхмеры из города присоединятся к нему. Если повезет, Индраварман окажется зажат между кхмерской армией и горожанами, а такая позиция должна привести к поражению чамов.

В то время как Джаявар с Аджадеви ехали на серых жеребцах ближе к голове колонны, Асал и Воисанна шли вместе с женщинами. Его руки были по-прежнему связаны впереди, и к нему был приставлен опытный воин с копьем, который следил за каждым его движением. Асал попросил Воисанну наблюдать за джунглями; она так и делала, следуя глазами за его взглядом и все больше и больше нервничая по мере того, как они приближались к неприятелю.

Сория также шла с женщинами. Позади нее, примерно через сотню кхмерских воинов, шагали Вибол, Боран и Прак. Большинство мужчин шли попарно, каждый со своим напарником, поэтому Вибол тихонько переговаривался с Праком, а Боран расспрашивал какого-то пожилого и явно бывалого воина о предстоящем сражении. Прак интересовался, как выглядит настоящая армия, и Вибол описывал ему всю эту картину со множеством солдат и оружия.

– Это внушительное зрелище, – добавил он, опираясь на древко копья, как на посох. – Сквозь листву пробиваются лучи солнца, и в них наконечники копий и рукояти сабель блестят, как тысяча звезд.

– Что там еще?

– Сиамцы носят яркую одежду самых разных цветов. Я невольно все время поглядываю на них.

– Так же, как ты поглядывал на хорошеньких девушек в Ангкоре?

Вибол улыбнулся:

– Ну, может быть, не настолько часто, как на девушек. Но все же смотреть на сиамцев интересно. – Заметив впереди на тропе корни деревьев, Вибол взял Прака за локоть. – Но больше всего мне нравятся наши боевые знамена.

– Расскажи мне о них.

– Они привязаны к концам копий. Знамена сделаны из красного шелка, а в центре расположен белый силуэт храма Ангкор-Ват.

– Люди несут их с гордостью?

– Да, – ответил Вибол, а потом подумал, что сейчас должен чувствовать брат. – Хочешь понести одно из них? Я уверен, что смогу раздобыть такое знамя для тебя, потому что, если кто-то и достоин нести такое знамя, то это ты. Ведь это тебе пришло в голову устроить пожар в лагере и отравить рыбу.

Прак кивнул:

– Да, хотя у короля Джаявара могут быть на уме другие планы битвы.

– Зачем ему попусту тратить свое время на это? Твой план замечательный.

Люди впереди них остановились: сломалась одна из повозок. С нее быстро сняли расколовшееся колесо. В джунглях, отражаясь от стены деревьев, раздался стук молотка. Мужчины ворчали по поводу этой задержки, но колонна очень скоро вновь двинулась вперед – даже быстрее, чем можно было ожидать.

Когда воины вновь продолжили движение, Вибол заметил на спине у одного мужчины большой шрам с неровными краями. Шрам был длиной с руку Вибола, и он подумал, что мужчина, наверное, был ранен в сражении. Задумавшись о том, как легко клинок сабли может разрубить человеческую плоть, Вибол посмотрел на кончик своего копья. Он замотал головой, вспомнив, как практиковался колоть им в связки тростника, и понимая, что воткнуть копье в тело врага – это совсем другое дело. Связка тростника просто падает, а человек будет отбиваться, кричать, истекать кровью.

Как и много раз до этого, Вибол размышлял, что будет, если в его тело вонзится сталь. Расплачется ли он от боли, покрыв себя позором? А что произойдет, если его отца покалечат? Чего его отец боится больше – умереть или подвести своего короля и соотечественников?

Марш через джунгли продолжался. За колонной тянулся обычный походный дух – неприятная смесь запахов испражнений и пота лишь с очень незначительной примесью аромата цветов, которыми украсили себя сиамцы.

Армию также сопровождали громкие и резкие звуки. Ржали лошади, ругались воины, скрипели повозки, бряцало оружие. Людям было приказано разговаривать шепотом, но одновременный шепот почти девяти тысяч языков и губ создавал постоянный монотонный гул.

Продолжая идти молча, Вибол все думал о предстоящей битве.

– Если бы ты… если бы ты видел, стал бы ты сражаться? – вдруг спросил он брата.

Прак сделал несколько шагов и только потом ответил:

– Бояться – это нормально, Вибол. Мы все боимся.

Мужчина впереди них сначала кашлянул один раз, а потом закашлялся основательно.

– Помнишь, как мы с тобой говорили о том, что хорошо было бы найти в Ангкоре пару хорошеньких сестричек и жениться на них? – спросил Вибол.

– Как я мог забыть такое? Хотя об этом в основном говорил все же ты. Это из-за тебя мы столько раз ходили в Ангкор, из-за тебя купались там до тех пор, пока наша кожа не сморщивалась, как сушеный финик.

– Но тебе это тоже нравилось. Я смотрел, а ты слушал. Ты слышал смех девушек, и я подсказывал тебе, когда они смотрели в нашу сторону.

Прак улыбнулся:

– Обычно этого как раз не происходило.

– Это верно, но иногда все-таки смотрели.

– Только когда им было скучно или, может быть, когда они жалели нас.

Вибол перехватил свое копье в руке, взяв его повыше.

– Я хочу жить, – сказал он. – Я хочу снова смеяться вместе с тобой, хочу с тобой смотреть на красивых девушек и гадать, посмотрят ли они в нашу сторону.

– Они обязательно посмотрят, Вибол. Я это точно знаю.

При этой мысли Вибол улыбнулся:

– Надеюсь. Но эти девушки должны быть сестрами. Потому что, если это будут сестры, тогда мы с тобой сможем всегда быть вместе.

* * *

По Рейм стоял на краю громадного пустыря в пределах Ангкора и следил за тем, как Индраварман проверяет свои войска. Воины, блестя щитами и оружием в лучах яркого солнца, выстроились плотными рядами. Они стояли длинными колоннами, впереди каждой находился командир. Индраварман был в боевом облачении; левая рука его сжимала мощную рукоять на внутренней стороне щита, пристегнутого ремнем к предплечью. Торс был защищен стегаными кожаными доспехами с короткими рукавами. Хотя обычно Индраварман носил саблю, сегодня он был вооружен громадной боевой секирой. Секира, по сравнению с саблей или копьем, была оружием тяжелым и громоздким, однако в руках человека большой силы оно могло стать чрезвычайно разрушительным, круша щиты и увеча людей за ними, поэтому чамы иногда отдавали предпочтение именно ему.

По Рейм стоял в сотне шагов от Индравармана, но благодаря своему прекрасному зрению хорошо видел, как тщательно король осматривает солдат, мимо которых проходит. Время от времени он задавал какие-то вопросы командирам, но в основном шел молча. Иногда он упирался щитом в грудь какому-то воину, проверяя, насколько устойчиво тот стоит. Если человек стоял на ногах твердо, Индраварман удовлетворенно кивал. Если же тот отступал назад, король бил его краем своего щита или толстым древком секиры.

Выражение лиц у воинов в головных уборах в форме цветка лотоса было суровое. Они, похоже, рвались в бой и, судя по всему, были хорошо подготовлены. Тяжелые щиты были подняты высоко и руки, держащие их, не дрожали. Руки и ноги у всех были крепкими, мускулистыми. Хотя все воины на этом поле были высокими, король был крупнее любого из них. По Рейм сомневался, что еще где-нибудь существует такая же грозная боевая сила. Пока кхмеры не лишились боевых слонов, они были столь же смертельно опасны, однако теперь почти все эти животные находились в Ангкоре, у чамов.

По Рейм уже привык ждать Индравармана и не потерял бы терпение, даже если бы король, ряд за рядом, разгонял плывущие по небу облака. Ассасин спокойно стоял в тени дерева и тихо радовался тому, что не жарится на солнце, как простые вояки. Наконец Индраварман что-то крикнул своим воинам, и те оглушительно, хором проревели ответные слова, начав стучать древками копий в свои щиты. Этот громоподобный ритмичный стук По Рейм слышал и раньше накануне больших побед, и он всегда действовал на него успокаивающе. На армию же противника эти звуки должны были нагонять панический ужас.

Крики возобновились, когда Индраварман, воинственно вскинув кулак, сел на своего коня и направился в сторону По Рейма. Ассасин отвязал от соседнего дерева свою лошадь и, вскочив на нее, поехал навстречу королю. Индраварман не проронил ни слова, но жестом велел По Рейму следовать за ним.

Они пустили своих лошадей в галоп и вскоре выехали на широкую дорогу. Чамы и кхмеры бросались перед ними врассыпную и низко кланялись, радуясь, что опасность быть растоптанными миновала. Из-под копыт коня Индравармана вздымались тучи пыли, и По Рейм хмурился, пытаясь угадать, почему король так спешит.

Индраварман свернул направо, на широкую тропу, уходившую в джунгли. Здесь располагалось множество бамбуковых хижин на сваях, где жили кхмеры. По Рейм подумал, что очень немногие короли отважились бы без охраны заезжать в поселение своего врага, однако Индраварман, похоже, даже не думал о своей уязвимости в таком месте.

Они ехали по тропе, которая поднималась на гряду холмов. Оказавшись в верхней точке, По Рейм взглянул на восток и увидел, что один из огромных кхмерских каналов идет параллельно гряде холмов. Индраварман остановил коня, спешился и привязал его к кусту. Затем он взял секиру и щит, которые были прикреплены к сбруе его жеребца. По Рейм сделал все то же самое, радуясь в душе, что он не потеет так, как король, тело которого все блестело от пота.

Индраварман остановился, глядя на канал, настолько широкий, что ни один лучник не смог бы послать стрелу через него на другой берег.

– Почему мы не можем строить нечто подобное? – спросил Индраварман, широким жестом обводя это впечатляющее сооружение. – Кхмеры привели сюда воды Великого озера, чтобы орошать свои поля и давать возможность купаться своим людям. Они подчиняют природу своим нуждам и одновременно строят монументы в честь своих богов. Мы же ловим рыбу, воюем и стараемся ублажать тех же самых богов, однако результаты наших усилий ничтожны по сравнению с тем, что делают наши враги.

– Тем не менее мы победили этих поедателей навоза, о великий король, – отозвался По Рейм. – И то, что раньше принадлежало им, теперь наше.

– А знание – это собственность, По Рейм? Они сделали то, что мы сделать не смогли, и я не думаю, что, завоевав их, мы заполучили их мудрость.

– Я думаю…

– Когда Джаявар будет мертв, а косточки его разбросают, я построю здесь башню в честь нашей победы. В этой башне соединятся изящество, мощь и основательность их храмов. И построят ее чамы. И даже через тысячу лет наши люди будут приходить сюда и вспоминать сладость этой победы.

По Рейм слегка поклонился, думая о предстоящем сражении и надеясь, что Асал будет воевать на стороне кхмеров. Тогда По Рейм непременно разыщет его и будет истязать именно так, как распорядился король.

Предвкушая расправу над своим старым противником, По Рейм даже прищелкнул языком от нетерпения. Асал будет молить его о быстрой смерти, о смерти воина, однако пусть не рассчитывает на снисхождение. Наоборот, Индраварман потребовал, чтобы страдания его были долгими и нарастающими.

– Расскажи мне, о чем докладывают твои люди, – сказал Индраварман, поворачиваясь к По Рейму.

– Кхмеры выступили, чтобы атаковать наш лагерь на Великом озере. Эти крысы намереваются смять там наших людей и захватить наши лодки. Изменник рассказал им о подкреплении, прибывающем туда с нашей родины. Кхмеры планируют взять захваченные у нас лодки, вырядиться в доспехи убитых ими воинов, выплыть под нашими стягами и, выдав себя за чамов, застать вновь прибывших врасплох. – По Рейм сделал паузу, жалея, что шпиону удалось подслушать не весь разговор, а лишь его обрывки. «Непростительно, – подумал он, – прятаться слишком далеко и не иметь возможности услышать все сказанное».

– И это все? – спросил Индраварман, и лицо его стало жестким. – Больше он ничего не узнал? Каким образом Джаявар собирается одолеть нас на озере? Разве для этого достаточно неожиданности нападения? Его люди будут ослаблены после тяжелого боя на берегу.

– Этого я не знаю, о великий король. Изменник что-то предложил королю, и тот, похоже, этим заинтересовался, однако мой человек не разобрал, что было сказано.

– Дурак!

– Да, о великий король. Мне следовало бы…

– И все же его информация полезна. Если Джаявар посадит всех своих людей в лодки и выплывет с ними на глубокую воду, он станет уязвим. – Индраварман улыбнулся и неосознанно вскинул свою боевую секиру. – Мы просто позволим ему подплыть к нам, заранее предупредив прибывающих к нам соотечественников, и его будет ждать там весь наш флот. И тогда мы его окружим и уничтожим.

– А наше войско на берегу?

Индраварман решительно рубанул воздух своей секирой.

– Мы принесем его в жертву. Этих вояк мы предупреждать не станем и не будем помогать им противостоять Джаявару. Если он поймет, что нам известно о его планах, он изменит тактику. А мне нужно, чтобы он сел в эти лодки, По Рейм. На воде он будет наиболее уязвим. На суше люди могут убежать, могут отойти и перегруппироваться. Но на бескрайней поверхности воды деться некуда. И я раз и навсегда проучу всех кхмеров, посмевших встать у меня на пути.

Кивая, По Рейм представлял себе развитие событий. Джаявара будут поджидать лучшие люди Индравармана. В этой битве будут задействованы все имеющиеся у короля ресурсы. Несомненно, чамы победят, и воды Великого озера станут красными от кхмерской крови. По Рейма теперь заботило только то, что все случится слишком уж быстро. Уничтожение врага нужно смаковать, с этим не стоит торопиться.

– Любитель кхмерок, – сказал он, – идет в колонне со своими новыми сотоварищами.

– Откуда ты это знаешь?

– Один мой человек слышал…

– Как этот твой человек может слышать одно и не слышать другого? Как он смеет радовать меня относительно одного и приводить в бешенство относительно другого?

– Простите меня, король королей, за его упущения. Он уже был наказан за это. Однако он поклялся мне, что изменник пойдет в колонне.

Индраварман выругался и снова рубанул воздух секирой; это оружие большинство мужчин смогло бы поднять с большим трудом, но он управлялся с нею так, будто она была сделана из соломы.

– Асал представляет собой угрозу для нас, – сказал он.

– Вы по-прежнему хотите, чтобы мой клинок вонзился ему в спину?

– Конечно.

– Но, если мое оружие изранит его, могу я, король королей, лично отобрать у него жизнь, когда вы закончите разбираться с ним?

Индраварман, сцепив зубы, ответил не сразу.

– Покалечь его, По Рейм, и разыщи для меня его женщину. Сделаешь это – и тогда можешь забирать его жизнь.

По Рейм низко поклонился:

– Считайте, что они уже…

– А теперь оставь меня.

Ассасин кивнул, после чего вскочил на свою лошадь. На обратном пути в Ангкор он размышлял о том, что будет твориться на душе у Асала перед смертью. Он будет изувечен к тому времени, и, когда приблизится конец, он должен будет испытывать облегчение. Но По Рейм хотел, чтобы он боялся своего конца, чтобы он рыдал от страха и горя, когда его будет накрывать мрак смерти.

«Ключ к этому – его женщина, – подумал По Рейм. – Нужно, чтобы он узнал о том, что ее ждет, и тогда он будет умирать тысячей смертей. И каждый раз я буду находиться рядом, чтобы украсть еще одну частичку его души. Я заберу себе его силу, его отвагу и даже его любовь. Потому что я как Бог должен познать любовь. Я не понимаю этого, но любовь заставляет мужчину вести себя глупо и рисковать ради женщины. Выходит, любовь – большая сила. А все, что обладает силой, должно быть моим!»