Текст книги "Танцующая на лепестках лотоса"

Его поджидала смерть – смерть в одиночестве в прекрасный солнечный день.

Но все, что она могла сейчас сделать, – это только грести.

* * *

Недалеко от лодки Аджадеви, на более крупном судне, стоявшем ближе к берегу, люди, находившиеся вокруг Прака и Сории, вдруг заговорили возбужденно. Прак всегда внимательно прислушивался к разговорам и поэтому понял, что произошло, быстрее, чем его мать.

– Королева уплывает, – сказал он, присаживаясь на скамью у борта. – Причем делает это в большой спешке.

Сория села рядом с ним и взяла его за руку:

– А почему?

– Она направляется на глубокую воду?

– Похоже на то.

– Почему она это делает, никто не знает, – сказал он. – Но воины на носу нашей лодки считают, что что-то пошло не так.

– Она ведь сказала, что останется с нами.

Прак посмотрел по сторонам. Он привык к полумраку джунглей и под безжалостными прямыми лучами яркого солнца видел еще хуже. Все вокруг было белым и расплывчатым, в ореоле света, из-за которого различить какие-то детали он не мог.

– Воины намерены следовать за ней, – сказал он, продолжая вслушиваться в разговоры. – Они спорят, но я думаю… думаю, мы последуем за ней.

– Но она же велела нам оставаться на месте!

– Да, но теперь что-то изменилось, и она нуждается в защите. Она не должна оставаться там одна.

Кто-то поднял якорь. Был развязан и развернут сложенный парус. Воины разошлись вдоль бортов и, взявшись за весла, принялись грести.

– Ты не подашь мне весло, мама? – сказал Прак. – Я хочу быть полезен.

Она сделала, как он просил.

– Что они говорят? Твои брат и отец в опасности?

– Они не уверены в этом, – ответил Прак. Он греб мощно и умело, догадываясь о неловкости других гребцов. Судя по шумным всплескам, воины, похоже, атаковали воду веслами, били по ней, не пытаясь действовать слаженно. – Они не умеют грести, – тихо сказал он. – Нам никогда не догнать королеву.

– Тогда… объясни им, как это делается.

Он нервно облизал растрескавшиеся губы.

– Я?

Весло ловко двигалось в его руках, словно было их продолжением. Ему не хватало уверенности в себе, и он был разочарован, когда король использовал только часть его плана. Если бы пожар смел чамов с лица земли, он стал бы настоящим героем. А так он оставался просто мальчишкой, который, будучи незрячим, не может сражаться.

– Пожалуйста, объясни им, Прак, – повторила его мать, сжимая его руку. – Ради твоего отца. И ради Вибола. Нам необходимо поторопиться!

– Я не…

– Они сейчас могут быть в беде!

Прак кивнул и закрыл глаза; теперь он лишь чувствовал деревянное весло в своих руках и воду под ним, а также улавливал неожиданное отчаяние в голосе матери.

– Мы должны грести все как один! – крикнул он, стараясь повторить интонацию короля Джаявара. – Не как двадцать отдельных умов и двадцать тел, а как один ум и одно тело! Опустите весла глубоко в воду, аккуратно, без всплеска, а потом тяните вместе со мной! Опустили… потянули! Опустили… потянули! Правильно, вот так! Как один человек! Опустили… потянули! Опустили… потянули!

Он почувствовал, что их лодка рванулась вперед, и услышал, как мужчины вокруг него возбужденно загалдели. Благодаря их силе и сплоченности, он ощутил, как бьет ветер в лицо. На мгновение его охватило чувство гордости, но тут он вспомнил про отца и брата и испугался за них.

– Нам придется сражаться, мама, – сказал он и почувствовал, как она снова сжала его руку. – Поэтому, когда все начнется, дай мне копье и скажи, что с ним делать. Будь моими глазами.

– Ты убежден, что так надо?

Прак кивнул; он действительно был уверен в правильности выбранного им пути. Некоторые воины начали сбиваться с ритма, и он снова обратился ко всем и стал монотонным голосом задавать ритм. Лодка, набирая скорость, рванулась туда, где находился враг. Они его пока не видели, но знали, что он где-то там.

* * *

Хотя даже его изувеченные ладони уже были покрыты лопнувшими мозолями, Асал продолжал грести со всей решимостью, не жалея сил. Вскоре они нагонят кхмерского короля и либо развяжут бой, либо станут на сторону сражающихся кхмеров. Войско Индравармана многочисленное и лучше подготовлено. Единственным преимуществом кхмеров будут горящие стрелы, которые должны создать врагу много проблем и нагнать на него страха. Однако стрел этих не хватит надолго, да и ощутимого ущерба они все же не нанесут – у Индравармана невероятно много людей.

Поэтому Асал понимал, что Индравармана необходимо убить. Если он погибнет, его армия оцепенеет. Без своего предводителя, сражаясь вдали от родины и своих семей, завоеватели быстро утратят боевой пыл. Однако убить Индравармана практически невозможно. Он выберет позицию в гуще своего флота, окружит себя лучшими воинами и, полный сил, будет ждать, когда к нему приблизится уставший к тому времени противник.

Асал закрыл глаза, зная, что попробует добраться до Индравармана, но, скорее всего, будет в результате убит. Его мечты так и останутся неисполнившимися. Его сыновья и дочери никогда не родятся. И, что хуже всего, он не будет любить женщину, которая для него дороже всего на свете.

Он продолжал грести навстречу своей судьбе, понимая, что истекают последние моменты его жизни, и тем не менее был не в состоянии остановить начатое. Его охватила глубокая печаль, и неожиданно все чувства обострились, как никогда раньше. Он вдруг услышал голоса далеких птиц, уловил запах воды и почувствовал кожей тепло солнечных лучей. Но самые яркие ощущения были от прикосновения руки Воисанны, лежавшей на его колене. Она по-прежнему сидела рядом, пытаясь одновременно подбодрить его и успокоить свою сестру.

Рука эта пробуждала в нем горячее желание. Ему хотелось ощущать ее прикосновение до последнего мгновения своей жизни, однако он знал, что это невозможно. Он останется один. И умирать будет тоже один.

Боясь, что и ее могли посетить те же мысли, он нагнулся и поцеловал ее в голову.

– У богов имеются на нас такие замечательные планы! – тихо сказал он, заглядывая ей в глаза.

Ему показалось, что губы ее дрогнули.

– Расскажи мне… об этих планах.

– Нам будут дарованы дети. И еще смех. Много смеха.

– Где? Где это все должно случиться?

– В Ангкоре. В уютном доме неподалеку от храма и «комнаты эха». Там мы с тобой сможем часто благодарить богов за их дары.

Она наклонила голову, потом кивнула.

– Я буду благодарить их каждый день.

– Как и я, моя госпожа. В точности как и я.

– А наши детки…. Они будут здоровыми и счастливыми?

– Да. И мы с тобой доживем до старости. Как два деревца, посаженные рядом, мы будем вместе расти… с изяществом и достоинством, переплетаясь нашими корнями и ветками.

– Ты обещаешь мне? Пожалуйста, пообещай мне, Асал!

– Да, моя госпожа, я тебе это обещаю.

Она выпрямилась, поцеловала его в губы, и глаза ее заблестели.

– Я люблю тебя. Я хочу больше времени, – прошептала она, хватая его за руки и этим замедляя движение весла. – Мне необходимо больше времени.

От поднявшейся откуда-то изнутри волны острой боли у него перехватило дыхание, а сознание затуманилось.

– Я знаю.

– Прошу тебя, дай мне больше времени, Асал!

Боль внутри него нарастала, грозя украсть его сознание, саму его душу. С большим трудом ему удалось прогнать ее, и теперь он греб сильнее, стараясь сосредоточиться.

– Первой у нас родится девочка, – сказал он. – Прекрасная девочка, которая будет напоминать мне ее мать.

Воисанна кивала, а из глаз ее капали слезы.

– Как… Как мы ее назовем?

Он попробовал улыбнуться:

– Подумай над этим, моя госпожа. Придумай ей имя, пока я буду грести.

* * *

Из-за поднявшегося ветра поверхность озера, еще недавно гладкая, стала напоминать потертую кожу. Рябь затем превратилась в небольшие волны, с гребней которых то и дело срывались клочья белой пены. По мере того как ветер крепчал, росли и волны, ритмично поднимая лодки – сначала нос, потом корму. Мачты раскачивались вперед-назад, воины сидели, вцепившись в борта; оружие было спрятано в ножны, а в желудках людей было неспокойно.

Стоя перед своим помостом, широко расставив ноги для устойчивости, Индраварман смотрел на север, ища глазами противника. Такие изменения погоды его не заботили – он рассматривал это как знак того, что боги заинтересовались исходом грядущего сражения. Такое внимание и вызвало ветер и волны. Их взгляды были прикованы к нему, и ему очень хотелось произвести на них впечатление.

Громким голосом он поделился этими мыслями со своими людьми, призвав их воздать почести богам славной победой, которая была бы сродни их эпическим битвам с демонами, которые безуспешно пытались победить чамов. Эти слова подбодрили людей, и он попросил их делать вид, что они гребут, стремясь доплыть до далекого берега.

– Приветствуйте кхмеров, как своих собратьев! – крикнул он, вскидывая над головой кулак. – Заманивайте их в нашу ловушку, пусть они поверят, что одурачили вас, а затем набросьтесь на них, как стая собак на зайца! Окрасьте эти воды их кровью, и пусть боги славят ваши подвиги!

И снова его слова были встречены одобрительными возгласами, однако, боясь, что ветер может далеко разнести их крики, он жестом приказал им замолчать. Индраварман всматривался вдаль, радуясь, что небо остается ясным и чистым. Хотя ветер и волны продолжали нарастать, это не обязательно должно было обернуться штормом. Они будут драться при свете солнца, и те, кому суждено пасть от кхмерских сабель, возродятся при таком же солнечном свете, что, несомненно, намного лучше, чем смерть под холодным и хмурым небом.

Нетерпение Индравармана росло, и он приказал своим людям грести сильнее. Мышцы на спинах гребцов заработали интенсивнее, и он почувствовал, как его судно полетело вперед, неся его навстречу врагу и судьбе. Враг уже был практически побежден. А судьбой ему было назначено вписать свое имя в анналы истории, править ближними и дальними странами, превращать окружающий мир в одно большое королевство. После того как падут кхмеры, настанет черед сиамцев.

Чтобы приблизить окончательный триумф, требовалось только убить Джаявара.

– Убейте фальшивого короля! – сказал Индраварман собравшимся вокруг него воинам. – Убейте его, и все, что вы захотите, станет вашим.

* * *

Джаявар опустил весло в воду и потянул его на себя, по-прежнему не выкладываясь полностью. Продолжая грести, он внимательно изучал волны, смотрел, как они убегают вперед, и думал, что при таком волнении кхмерским и чамским лодкам будет сложнее сблизиться, а воинам будет труднее перебраться на борт неприятельского судна.

– Когда подойдем к чамам вплотную, мы используем горящие стрелы, – сказал он, обращаясь к людям в своей лодке, но повысив голос, чтобы его было слышно и на соседних судах. – Однако в какой-то момент начнется рукопашный бой. Когда это случится, когда ваши лодки будут биться о лодки врага, не спешите перепрыгивать в них, а подождите, пока волна поднимет вашу лодку выше вражеской. Прыгайте на чамов со своими щитами и оружием сверху, тогда их будет легко убить. Если сверху окажутся они, вы погибнете. А теперь передайте то, что я сказал, дальше, на другие лодки. Эти волны – подарок богов. И мы должны использовать их, чтобы воспарить над своим врагом.

Волна ударила в борт его лодки, брызги попали ему в лицо. Он облизнул губы. Сделал один глубокий вдох, чтобы успокоиться, потом еще один. Уже очень скоро покажется чамский флот. Так или иначе, но скоро все будет кончено.

* * *

Руки ее кровоточили и горели от боли, но Аджадеви гребла не останавливаясь. При каждом гребке она стонала, заставляя себя преодолевать свои мучения, лишь бы только сократить расстояние между нею и ее любимым.

«Удаленность – это всего лишь наше восприятие, – говорила она себе. – Будь с ним сейчас. Пусть он почувствует тебя».

Волны били в нос лодки. Повернувшись, Аджадеви увидела, что чамский воин гребет, а кхмерская женщина сидит рядом с ним на корточках, положив руку ему на колено. Их любовь была такой же ощутимой, как бьющий в лицо ветер, и Аджадеви молилась, чтобы любовь эта пережила предстоящую схватку.

В лодку попадало слишком много воды, и, почувствовав, как она плещется у нее под ногами, она попросила мальчика, сидевшего рядом с ней, начать вычерпывать ее. Он поклонился и стал искать, чем это можно было сделать.

Их парус хлопал на ветру, и в том месте, где он крепился к мачте, на ткани появился надрыв. Аджадеви поняла этот знак буквально – большая сила преодолевает меньшую. И все же материя не порвалась дальше. Пока она выдержала. В этом парусе Аджадеви увидела символ союза между ней и Джаяваром, еще один знак среди многих других, говоривший о том, что союзу этому суждено разорваться.

– Почини парус! – крикнула она какой-то ничем не занятой женщине, надеясь, что у той под рукой могут оказаться нитка с иголкой. – Пришей кусок материи поверх надрыва! Нужно ослабить натяжение в этом месте!

Женщина принялась искать ткань и иголку, а потом поклонилась, извиняясь, что сейчас нет возможности устранить это повреждение.

Следующий сильный порыв ветра окончательно порвал парус.

– Джаявар! – отчаянно выкрикнула Аджадеви, зная, что он как раз в этот момент попадает в ловушку, а она, несмотря на содранные в кровь ладони, оказалась недостаточно быстрой, чтобы его предупредить.

Глава 3
Когда падают флаги

К превеликому своему удовольствию, По Рейм заметил их первым.

– Там, – сказал он, указывая на север.

Воины наперебой стали спрашивать у него, что он увидел, но он не обращал на них внимания. Он стоял на корме лодки Индравармана, держа в руках трезубец и громадный щит, на котором красовалось золотое изображение семиголового змея. Когда уже Индраварман пожелал узнать это, По Рейм поднял свое оружие с тремя остриями и указал им на крошечную точку на горизонте.

– Крысы подбираются к нам, – сказал он.

– Я ничего не вижу.

– Тем не менее они приближаются, король королей. Очень скоро начнется долгожданная битва.

Пока Индраварман отдавал распоряжения своим людям, По Рейм представлял возможный ход сражения, где нужно стать, чтобы не попасть на острие атаки кхмеров, и как выждать подходящий момент. Его заботило только одно: как ранить Джаявара или Асала. Собственно война с кхмерами не имела для него особого значения. Борьба между людьми тривиальна и мимолетна, и в любом случае это ниже его достоинства. Но если ему удастся притащить королю Джаявара или Асала, По Рейм сможет оборвать их жизни и завладеть их душами. А какие еще людские души могут быть настолько привлекательны для него?

Кхмеры подходили все ближе, и их появление заставило чамов настраиваться на битву, хотя они и продолжали вяло работать веслами, делая вид, что не подозревают об опасности. Вскоре По Рейм уже мог различить линию вражеского флота, который был ничтожным по сравнению с флотом Индравармана, но кхмеры, не зная этого, безусловно, рассчитывали на победу.

По указанию Индравармана чамы принялись криками приветствовать приближающихся кхмеров, как будто радовались встрече с соотечественниками. Неприятельские флотилии сближались. По Рейм уже различал фигуры кхмеров, потом – их лица. Он улыбался.

«Индраварман уже победил, – подумал он. – Эти поедатели навоза делают в точности то, чего он от них хочет, и еще до захода солнца все они будут мертвы. Более того, я омою свое оружие кровью короля или изменника – а возможно, и их обоих. И если я на данный момент еще не Бог, то стану им к концу сегодняшнего дня.

Кхмеры приветственно махали руками. Крепко сжимая древко своего трезубца, По Рейм поклонился. Сердце его наконец забилось учащенно, а глаза уже искали на приближающихся лодках Джаявара или Асала.

* * *

Джаявар стоял на носу лодки с чамским щитом и саблей в руках и, щурясь, смотрел на юг. Там только что появился вражеский флот, и хотя большинство его людей продолжали грести, пятеро находившихся в их лодке лучников собрались на корме, разложили у ног стрелы и начали проверять натяжение тетив своих луков. Наконечник каждой стрелы был обмотан просмоленной тряпкой, а в небольшом железном котелке горел огонь. Когда наступит время, лучники подожгут стрелы и пошлют их в паруса лодок неприятеля. Джаявар велел своим лучникам не показываться до последнего момента, и поэтому те пригнулись, прячась за бортом лодки.

Джаявар обрадовался, заметив, что некоторые чамы машут им руками. Он скомандовал своим людям отвечать на приветствия. Вражеские лодки плыли под парусами в их сторону. Хотя двигались они плотным строем, он насчитал шестьдесят девять судов, что было несколько больше, чем он ожидал увидеть, но все же недостаточно много, чтобы вызвать серьезное беспокойство. Его главным оружием были неожиданность нападения и горящие стрелы, благодаря этому удастся перебить чамов.

Волны били в нос его лодки, и Джаявара обдавали прохладные брызги. В лучах солнца поблескивали оружие и щиты неприятеля. Некоторые чамы пели, и ветер доносил до него их голоса. Он приказал лучникам приготовиться, а капитану – плыть к самой большой из вражеских лодок.

Расстояние между флотилиями сокращалось. Джаявар молился о победе и, сжимая в руках саблю и щит, представлял улыбающееся лицо Аджадеви. Он уже хотел приказать увеличить скорость, когда чамские лодки вдруг начали расходиться. Они веером уходили на запад и на восток, открывая огромное множество мелких судов, прятавшихся за ними. Эти суда были плотно забиты воинами и двигались прямо на кхмерский флот.

У Джаявара появилось ощущение, как будто его сбросили с самой высокой башни храма Ангкор-Ват. Он раньше своих людей понял, что это ловушка, и быстро скомандовал придержать весла, не вынимая их из воды, чтобы погасить движение по инерции. Лодка замедлила ход, но враг надвигался слишком быстро, обходя с двух сторон малочисленный флот кхмеров. Быстрые чамские лодки начали окружать его. Джаявар думал, не дать ли команду разворачивать лодки и плыть в обратную сторону, но такой маневр отнял бы слишком много времени. Его воины изнурили бы себя бессмысленными усилиями и были бы ослаблены еще до начала настоящего боя.

Глядя по сторонам, Джаявар отчаянно пытался найти пути к отступлению, какую-то брешь в строе чамских лодок, через которую можно было бы прорваться и спастись. Однако вражеские лодки выстроились в два и даже три ряда. Если вклиниться в такую цепь, это приведет лишь к тому, что все находящиеся поблизости лодки противника тут же набросятся на кхмеров со всех сторон. Нескольким головным лодкам, вероятно, удастся ускользнуть, однако все остальные будут уничтожены на месте.

– Готовьте свои стрелы! – крикнул он, решив, что шанс на победу даст атака. Он указал на одну из мелкие чамских лодок, перегруженную воинами. – Вот ваша первая мишень! Цельтесь в нее, а затем в те лодки, где больше людей!

Чамский флот подходил все ближе. Вражеские воины принялись кричать, потрясая в воздухе своим оружием. Внезапно Джаявара охватила ярость, и он резко повернулся к своим людям:

– Вот те, кто украл вашу землю и убил ваших близких! Они кричат, чтобы нагнать страха в ваши сердца, но разве мы боимся их?

– Нет! – ответил дружный хор голосов.

– Так заставьте их замолчать навсегда! Пускайте свои стрелы и приготовьте копья!

Пятеро лучников подожгли стрелы и, натянув тетивы своих луков, отправили горящие факелы в сторону вражеского судна. Несколько стрел попали в парус, и чамы закричали, когда ткань загорелась. По примеру Джаявара командиры на других лодках тоже отдали приказ стрелять, и множество горящих факелов полетели по дуге над водой, попадая в паруса, в корпуса лодок, в людей. Ветер подхватывал пламя, и оно быстро расползалось по парусам, перебрасываясь на выцветшую под солнцем древесину. Чамские лучники начали стрелять в ответ, но без огня их стрелы не наносили противнику большого ущерба. Другие чамские воины тем временем сражались с огнем с помощью своих щитов. Некоторые преуспели в этом, но многие получили ожоги и попадали в воду.

Джаявар видел, что огонь сеет хаос и панику в стане врага, но большинство вражеских лодок не пострадали и двигались теперь прямо на них. Чамов явно подстегивало стремление отомстить. Джаявар выискивал лодку Индравармана, считая, что она должна быть самой большой. Но из-за дыма и заслонявших все парусов трудно было что-либо разглядеть.

Прямо на него неслось чамское судно, нос которого был охвачен огнем.

– Держитесь! – крикнул Джаявар, подняв свою саблю и приготовившись к столкновению лодок.

Горящее судно врезалось в его лодку. От удара он зашатался.

– За Ангкор! – крикнул он и ринулся вперед, не обращая внимания на свистевшие мимо стрелы и уже умирающих рядом друзей и врагов.

* * *

– Плывите туда! – проревел Индраварман своим гребцам, которые сразу же побросали весла, как только с неба градом посыпались стрелы. – Плывите туда, иначе, клянусь богами, вы все лишитесь головы!

Весла поднялись и опустились в воду. Лодка двинулась вперед. Индраварман продолжал орать на своих людей, придя в бешенство от ущерба, нанесенного горящими стрелами. Он планировал дождаться конца сражения и вступить в него, когда кхмеры будут уже практически разбиты, однако он просто не мог смотреть на то, что делали с его флотом эти стрелы. Чуть ли не половина его лодок была в огне, и хотя часть из них уже врезалась во вражеские лодки, с кхмерами, собственно, сражалась лишь малая часть его войска. От пылающих факелов, которые когда-то были парусами, расползался густой дым. Шесть чамских лодок просто перевернулись, когда все люди в них, спасаясь от пожара, перешли на одну сторону. Куда бы ни посмотрел Индраварман, везде в воде были люди, которые судорожно метались, выискивая свои лодки.

– Туда! – зычно крикнул Индраварман, указывая на большую кхмерскую лодку, которая, похоже, нанесла наибольший урон его флоту. – Плывите к ней! Немедленно, пропади пропадом ваши души!

На его пути оказалось небольшое судно, полное сиамских воинов; оно было повернуто к ним бортом, словно приглашая врезаться в него.

– Быстрее! – скомандовал Индраварман. Он перешел на нос, нервно стуча тупым концом своего трезубца о палубу. – Бейте ее в бок! Потопите ее! Ну же, давайте, давайте!

Сиамское судно попыталось увернуться, но капитан лодки Индравармана управлял умело, и упрочненный нос их судна врезался прямо в середину лодки противника. Затрещали и начали ломаться доски. Кричали люди. Небольшое судно судорожно содрогнулось и раскололось надвое. Сиамцы были раздавлены или сброшены в воду. Индраварман увидел, что один из плывущих пытается организовать тех, кто выжил. Чамский король занял устойчивую позицию и, размахнувшись, метнул копье, а затем ликующе взревел, когда оно пронзило сиамцу плечо.

В палубу рядом с Индраварманом ударилась горящая стрела. Наклонившись, он сбил ее щитом и затоптал огонь. Большое кхмерское судно теперь было от них слева, и он скомандовал капитану править туда. Кто бы ни управлял вражеским кораблем, он делал это со знанием дела, поскольку его люди уже уничтожили несколько чамских лодок.

– Джаявар! Ты здесь? – проревел Индраварман по-кхмерски. – Выйди! Выйди ко мне, жалкий трус!

Расстояние между двумя судами сокращалось. Индраварман схватил другое копье; ему вдруг ужасно захотелось схватиться с врагами врукопашную и увидеть ужас на их лицах. Начало битвы оказалось за противником, и теперь короля переполняла жажда мести. Почему никто из его командиров не додумался до использования горящих стрел? Они ведь уже применяли их в открытом море! Почему никто не смог предвидеть, что это сработает и в такой битве?

– Гребите сильнее! – снова прокричал он. В кхмерской лодке было уже полно сражающихся людей, с каждой стороны билось по нескольку десятков человек. – Джаявар находится на этой лодке, и мне нужна его голова!

Кхмерское судно приближалось. Индраварман бросил копье, которое пронзило кхмера, а затем взялся за свою тяжелую двухстороннюю секиру.

– Боги смотрят на всех нас! – проревел он, обращаясь к своим людям и позади себя, и на вражеской лодке. – Так что не разочаруйте их! И меня тоже!

Удар пришелся нос в нос. Индраварман подпрыгнул, пролетел по воздуху и приземлился на вражеской территории. Он занес свою секиру, и началось побоище, радостное и удивительное для него, наполнявшее его невиданной силой. Он шел вперед, оставляя своим окровавленным оружием широкой проход позади себя; ярость заглушала все его мысли, выпуская на волю первобытные инстинкты, которые вели его все дальше и дальше, туда, где, как он полагал, сражался Джаявар.

* * *

Дым образовал черное пятно на горизонте, и он не оставлял уже никаких сомнений в том, что сражение началось. Асал продолжал грести, а Воисанна вглядывалась в даль; как бы ей ни хотелось, чтобы это было неправдой, ей пришлось принять то, что там, в огне, сейчас сражаются и гибнут люди. Если ее соотечественники угодили в расставленную Индраварманом западню, как того опасалась королева, тогда, наверное, для кхмеров это конец.

С каждым ударом весел дым становился все более густым и зловещим. Прищурившись, она уже могла различить очертания лодок и время от времени вспышки пламени. Когда она перевела взгляд на Асала, ей мучительно захотелось, чтобы они оказались где-то в другом месте, чтобы Чая была в безопасности, чтобы все они забыли, что такое бояться и ненавидеть. Война смела их, но ведь не они эту войну развязали! Почему же они должны все время страдать от нее?

Она видела, как на груди Асала раскачивается сделанное ею украшение. Несмотря на всю его силу, этот крепкий мужчина вдруг показался ей очень уязвимым, и она вся сжалась при мысли о том, что вражеская сталь может вонзиться в это тело.

– Тебе не нужно драться, – тихо сказала она, положив ладони ему на колено.

– Я должен, моя госпожа.

– Почему?

– Потому что, если не победить Индравармана, мы с тобой не сможем жить в мире.

Она кивнула, но ответила не сразу. В борт их лодки бились волны, ветер приносил издалека крики.

– Я боюсь, – сказала она. – За тебя. За Чаю. За всех нас.

– Когда я вступлю в бой, пойди к ней. И защити ее.

– Хорошо.

– Если мы проиграем, если меня убьют, вымажьтесь кровью и притворитесь мертвыми. Моих соотечественников будут интересовать только живые.

– Ладно, – отозвалась она и солгала, потому что, если победят чамы, она возьмет свою сестру за руку и они нырнут на глубину, в темную бездну. Они будут плыть, сколько хватит воздуха в легких, а потом сделают вдох. Тогда возрождение произойдет быстро и они начнут искать своих умерших близких. А новая жизнь пока подождет.

«Но я хочу эту жизнь! – подумала она. – Это как раз та жизнь, какую я всегда хотела!»

– Я люблю тебя, моя госпожа, – сказал он. – Я полюбил тебя с первого взгляда. И любил даже тогда, когда ты меня ненавидела.

– Я была глупа.

Те несколько воинов, которые были в их лодке, прекратили грести и стали готовиться к бою. Мужчины собрались на носу, а за весла взялись женщины. На расстоянии выпущенной стрелы от них сошлись в битве чамские и кхмерские лодки. Над некоторыми лодками поднимался черный дым, и многие из них были наполовину затоплены. Все неповрежденные суда были задействованы в сражении, сшибаясь бортами. Люди дрались и умирали. Звон сабель, ударяющих о щиты, заглушал крики ярости и вопли отчаяния.

Асал перестал грести, но оставался на месте, вглядываясь в сражающихся.

Их лодка скользила навстречу схватке.

– Что ты там ищешь? – спросила она.

– Моего короля, – ответил он и бросил свое весло. – Я должен убить моего короля.

* * *

Схватка была даже более ожесточенной, чем ожидал Джаявар. Хотя горящие стрелы существенно повредили чамский флот, людей у Индравармана по-прежнему было намного больше, и они волнами накатывались на лодки кхмеров и сиамцев, истребляя их защитников. Лодка Джаявара была окружена несколькими вражескими судами, и чамы лезли в нее со всех сторон, крича и размахивая саблями. Его лучшие бойцы оставались рядом с ним, стараясь прикрыть его, однако щит его был уже разбит в нескольких местах, а красное от крови лезвие сабли зазубрилось. Он пытался выстроить своих людей в оборонительную позицию недалеко от носа лодки, но удерживать эту позицию было невозможно, потому что через борт лезли все новые чамы.

Джаявару явно не хватало сил молодости, чтобы драться с той же неистовой яростью, с какой рубились его воины рядом с ним. Но зато он действовал своим оружием с убийственной точностью, то и дело отражая нападение, а затем делая шаг вперед и придавая силы удару за счет собственного веса. Люди падали перед ним и больше уже не вставали. Раненых он добивал без всякой жалости, поскольку поверженный воин мог напасть на не ожидающего от него подвоха противника.

Вскоре возле него не оказалось ни одного чама и в битве наступило кратковременное затишье. Джаявар резко развернулся, высматривая врагов и друзей, и замер, заметив в отдалении лодку Аджадеви. Она направлялась прямо в гущу сражения, и его вдруг захлестнули одновременно гордость и страх. Аджадеви приплыла, чтобы спасти его. Однако она опоздала. Ловушка уже захлопнулась.

Отвлекшись на приближающуюся лодку, он не заметил чамский боевой молот, летящий в его сторону, и увидел его, только когда тот был уже рядом. Застонав от напряжения, он успел вскинуть щит, и крепкая древесина приняла этот удар, но Джаявар пошатнулся под таким напором. Противник бросил свое оружие и, схватив Джаявара за шею, стал душить.

Задыхаясь, Джаявар извивался, бил врага кулаками, но в конце концов упал, а эти руки так и не выпустили его горло.

* * *

Через несколько лодок от своего короля Боран и Вибол также боролись за свою жизнь. Их лодка была зажата между двумя лодками чамов. Отец и сын стояли рядом и использовали длинные копья, чтобы держать врага на расстоянии. Все три лодки поднимались и опускались на волнах, а чамы пытались выбрать момент, чтобы перепрыгнуть на кхмерское судно, которое было частично погружено в воду. Некоторым удавалось благополучно попасть во вражескую лодку, но другие, не рассчитав усилий, падали в воду либо были раздавлены бортами лодок.

Боран прикладывал все силы, чтобы защитить сына от вражеских сабель, но многочисленные угрозы, раздававшиеся со всех сторон, просто захлестывали его. Повсюду ему виделась чамская секира, копье или клинок, покушавшиеся на жизнь Вибола. Боран кричал чамам, чтобы они шли к нему, и некоторые действительно делали это, прыгая вперед, рискуя умереть от его копья. С теми, кто удерживался на ногах, он дрался в ближнем бою, коля и режа их своим охотничьим ножом. Но большинство нападавших ему удавалось проткнуть копьем еще в воздухе: за все те годы, что он втаскивал в свою лодку тяжелые сети с рыбой, его руки приобрели нужную силу, чтобы раз за разом успешно делать выпад над водой своим грозным оружием.