Текст книги "Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией"

Здесь португальцы все еще занимали сильные позиции, даже подвергшись атаке, но уже их следующее сражение с европейским противником, имевшее место пять лет спустя, показало, что дни, когда они могли контролировать ход морской истории на Востоке, навязывая свою волю другим, миновали. На этот раз их противниками были англичане. Год от года становилось все яснее, что действия голландцев, прочно закрепившихся на Малайском архипелаге, изрядно осложняли английскую торговлю в этом регионе, и, хотя дело еще не доходило до вооруженных конфликтов, все споры и столкновения неизменно заканчивались в пользу голландцев. Это происходило отчасти потому, что голландцы были сильнее на местах, но немаловажным был и тот факт, что Голландскую компанию поддерживало правительство, а Британская компания на этом этапе официальной поддержки вообще не имела. Лондонским купцам приходилось самостоятельно искать место, где можно было развернуться, ив 1610 году группа судов под командованием Мидлтона направилась не в восточную часть Индийского океана, а в западную и попыталась начать торговлю с турками в Красном море. Но турки оказались недружелюбными, Мидлтона и его людей схватили, когда они сошли на берег, однако по счастливому стечению обстоятельств им удалось бежать из тюрьмы и вернуться на свои корабли, где они были в безопасности. Убедившись, что здесь с торговлей большие проблемы, Мидлтон повел свои корабли на северо-западное побережье Индии и подошел к Камбейскому заливу, желая попытать счастья в Сурате. Поскольку португальцы считали индийскую торговлю своей вотчиной, независимо от того, велась она из их портов, таких как Гоа, или из портов независимых соседних государственных образований, они спешно отправили несколько больших галеонов из Диу, чтобы заставить Мидлтона убраться подальше. Их прибытие встревожило местного губернатора, и он наотрез отказался иметь дело с англичанами. Мидлтон ушел, а двумя годами позже несколько английских судов под командованием Беста подошли к Сурату с намерением отстоять свое право на торговлю в любом пункте, где не поднят португальский флаг, и бросили якоря на рейде. Португальцы из Диу снова появились – четыре тяжелых корабля и флотилия галер – и приказали ему уйти. Бест отказался.

Таким образом, волею судьбы именно Бест стал первым человеком, решившим, что жители Британских островов должны участвовать в будущей судьбе Индии. Убедившись, что англичанин проявляет упорство, португальцы атаковали. Бест принял бой при большом численном преимуществе противника и одержал верх. Он отбил два (с месячным перерывом) нападения португальцев не благодаря отчаянной храбрости, а лучше владея искусством судовождения и тактически умело используя местные течения и отмели. Таким образом, в 1612 году в Индии впервые услышали грохот английских пушек, и никто, даже сам Бест, не знал, что они предвещали. Дав отпор доселе непобедимым на море португальцам, Бест произвел фурор на берегу, и местные правители без сопротивления выделили ему четыре фактории на берегу, ставшие первыми британскими плацдармами на Индостане.

Однако противник, потерпев поражение, спешил взять реванш, и спустя три года вице-король Азеведо лично возглавил флот из девяти галеонов и многочисленных мелких плавсредств, который взял курс на север и напал на четыре английских корабля под командованием Даунтона, которые стояли на якорях у побережья Сурата. И снова мастерское судовождение помогло англичанам одержать победу, и вице-король, сам не бывший моряком, был вынужден вернуться обратно с жалкими остатками своих прежде грозных сил. (Автор преувеличивает, боестолкновения в 1612–1615 гг. были многочисленными. В конце концов португальцы (последняя, самая сильная эскадра) расстреляли боезапас и были вынуждены уйти. Англичане отбились. – Ред.)

Однако португальцы все же были еще достаточно сильны в обороне, чтобы в том же году добиться крупного триумфа в удержании владений, приобретенных их предками – первыми христианскими завоевателями Востока. Их неудача (локальная и невнятная. – Ред.) у берегов Индии оказалась компенсированной крупным успехом у восточных ворот Индийского океана. В 1615 году голландцы предприняли еще одну попытку захватить Малакку, и в девятый раз за ее бурную историю под португальским флагом атакующие не смогли добиться успеха. В этот раз, как уже дважды было раньше, противник был остановлен на воде и даже не начал операцию на суше. В морском бою голландцы не добились решающего успеха, оправдывающего риск высадки войск и орудий, и операция была прекращена. После второй неудачной попытки довести масштабную десантную операцию до успешного завершения голландцы полностью изменили тактику взаимоотношения с португальцами, и, когда спустя пятнадцать лет противостояние между ними вспыхнуло снова, они полностью исключили из своих планов атаки на суше. На протяжении пятнадцати лет на Малакку не покушался ни один европейский противник португальцев, и, дважды удержав ее при нападении грозных голландцев, португальцы добились своих единственных значительных побед над европейскими силами в Азиатском регионе. Еще один раз, прежде чем Малакка была окончательно потеряна для португальцев двадцатью шестью годами позже (в 1641 г.), им пришлось защищать ее от азиатов.

Ситуация сложилась так, что и голландцы, и португальцы дважды за восемь лет потерпели поражение в конфликтах: португальцы – от англичан, а голландцы – от португальцев. В течение нескольких лет приобретенный опыт удерживал португальцев от дальнейших действий, но голландцы, получив от ворот поворот в одном месте, стали еще агрессивнее в другом, обратив всю свою экспансионистскую энергию на вытеснение с островов Малайского архипелага англичан – посчитав это направлением наименьшего сопротивления. Они с удвоенной силой начали создавать препятствия работе агентов Британской компании на островах, тем более что были уверены в одобрении этой деятельности своим правительством. Голландия больше не могла рассчитывать на британскую поддержку в своем антагонизме к Испании, поскольку король Яков I начал развивать дружбу с этой страной. Кроме того, Голландия не боялась Англии, поскольку в это время превосходила ее по могуществу на море. Этот процесс достиг своей высшей точки при Яне Питерзоне Куне (1587–1629), четвертом генерал-губернаторе голландской Ост-Индии. Как и португальцы, голландцы взяли за правило в первые дни своих взаимоотношений с Востоком назначать чиновника для охраны своих интересов в заморских владениях, ив 1618 году на должность генерал-губернатора была назначен Кун, ставший оплотом своей страны на Востоке и грозным оппонентом для всех, кто посягал на ее интересы.

Некоторые авторы уподобляют Куна Албукерки, но это сравнение допустимо, только если его применять к одной стороне характера и карьеры португальского флотоводца и вице-короля Индии. «Португальский Марс» был не только великолепным плановиком и организатором в мирное время, но и первоклассным лидером в бою. Кун тоже был компетентным командиром, однако ничто в его военной карьере не доказывает, что он был способен предпринять атаку, подобную нападению Албукерки на Ормуз, когда враг имеет преимущество 50 к 1. Или возглавить операции, подобные тем, что привели к захвату Маската, Малакки, Гоа. Но в умении быстро схватывать ситуацию в целом, целеустремленности и преданности своей стране Кун, безусловно, был похож на знаменитого чиновника, назначенного королем Мануэлом. Перед Куном стояли более сложные проблемы, чем перед португальским адмиралом, поскольку Албукерки противостояли только азиаты, его линии коммуникаций были в безопасности и свобода перемещения по морю была абсолютной. Нельзя ставить в вину Куну, что ему не выпала возможность претворить в жизнь свои великие планы, потому что с теми средствами, которые имелись в распоряжении голландцев, на претворение запланированного потребовалось целое поколение, и Кун умер, когда работа только началась.

При вступлении в должность, а может быть, и раньше Кун осознал, что в первую очередь следует создать восточную столицу Голландской компании в тщательно выбранном месте. В течение двадцати лет голландские корабли перемещались по островам, не имея определенной базы, и ее необходимость стала очевидной. Нужна была база, чтобы хранить боеприпасы, корабельное оборудование и грузы, а также для размещения аппарата чиновников и агентов. Выбранное место должно быть одинаково удобным и для военного времени, и для мирного, и для его определения Куну пришлось принять во внимание международные проблемы, существовавшие на всем Индийском океане. Граница торговой экспансии голландцев была обращена на восток, но основная опасность – не считая политической обстановки в Европе – располагалась на западном, а также северном флангах, где твердо закрепились португальцы. Куну требовалось расположить голландский штаб так, чтобы этой опасности можно было эффективно противостоять, и очень важный естественный фактор исключал любую точку к северу от экватора. В дни парусного флота было очень важно выбрать правильное положение относительно противника с учетом преобладающих ветров. Принимая во внимание муссоны, положение с наветренной стороны от португальцев можно было найти только в поясе юго-восточных пассатов южнее экватора. Другим требованием для размещения столицы голландских колоний в малайском регионе, важным и в мирное, и в военное время, была близость к выходу из архипелага в открытое море. Таких выходов было два: один – Малаккский пролив между островом Суматра и материком (полуостровом Малакка), другой – Зондский пролив между островами Суматра и Ява. Малаккский пролив привлекал парусный флот прежних дней, поскольку предлагал удобный вход в архипелаг в течение половины года, а также удобный выход. К нему можно было подойти во время летних муссонов с попутным ветром. Зондский пролив располагался уже не в Северном, а в Южном полушарии, и к нему было трудно подойти под парусами из-за круглогодичных юго-восточных пассатов. (Не совсем так. Зимой район Зондского пролива оказывается в зоне муссона, который южнее экватора меняет направление с северо-восточного на северо-западное. – Ред.) Одни и те же естественные факторы делали его лучшей альтернативой в стратегическом отношении и худшей – с чисто коммерческой точки зрения. Тем не менее именно на нем Кун остановил свой выбор. Некоторые авторы, пытаясь разобраться в его мотивах, пришли к выводу, что он хотел устроить свой штаб возле островов Гвоздики[18]18
  Вероятно, здесь имеются в виду «острова специй» – Молуккские острова.


[Закрыть]. Такое соображение могло иметь место, но его было недостаточно, чтобы перевесить навигационные преимущества северного входа. Вероятно, истина заключалась в том, что этот дальновидный офицер умел мыслить масштабно, и, постоянно памятуя о главной угрозе голландскому будущему на Востоке, о чем только что говорилось, он понимал, что место для будущего штаба должно быть таким, чтобы инициатива в действиях против португальцев всегда оставалась у голландцев. Голландская столица в Малаккском проливе будет располагаться с подветренной стороны от Гоа во время юго-западных муссонов, а голландская столица в Зондском проливе будет с наветренной стороны по отношению к Гоа круглый год (выше уже отмечалось, что это не так. – Ред.).

Сразу после вступления в должность генерал-губернатора внимания Куна потребовали дела настоящие, а не будущие, поскольку обострилось противостояние с англичанами на самом архипелаге. К счастью для него, в результате грубых просчетов одного из англичан проблема решилась в пользу голландцев. В яванском прибрежном городе Бантам, расположенном в Зондском проливе, главная торговая фактория Британской компании существовала уже несколько лет. У голландцев тоже было там агентство, и еще одно – в небольшом городке Джакарта, который расположен к востоку от Бантама. Здесь голландцы были в плохих отношениях с местным населением. В 1619 году, через несколько дней после вступления Куна в должность, он находился на островах Банда с большинством голландских судов, занятых под погрузку специй. Еще четыре голландских судна принимали груз в Бантаме – вместе с эскадрой из шести английских кораблей, которой командовал адмирал Дейл – офицер, больше известный энергией и напористостью, чем мастерством. Холерический темперамент Дейла, на который повлияла еще и малярия, еще больше подогрели ссоры с голландцами, и в конце концов он потерял всякую способность к трезвым суждениям в весьма тревожной ситуации, когда избежать ошибок можно было, лишь имея холодную голову и ясное понимание обстановки. К нему обратился яванский правитель Джакарты и попросил о помощи в вытеснении голландцев с его территории, на что Дейл с готовностью согласился. Он жаждал мщения за ряд насильственных действий голландцев против английских судов. В качестве первого шага английский флотский командир атаковал и нанес поражение голландским судам на рейде, а потом оказал помощь местному населению в захвате голландских поселенцев на берегу.

Но после этого он дал противнику шанс нанести ответный удар при самых благоприятных обстоятельствах, которым Кун не преминул воспользоваться. Урегулировав дела в Джакарте, Дейл рассредоточил английские суда по разным пунктам для приема грузов, а сам направился в Индию. Представляется невероятным, что он мог не знать о крупных силах голландцев, сконцентрированных совсем рядом.

Новости о происшедшем довольно быстро дошли до Куна. Это был удачный шанс. Он направил свою эскадру первым делом для повторного взятия Джакарты. Город, как выяснилось, идеально подходил для организации голландского штаба, поскольку имел удобную якорную стоянку, изобилие пресной воды из реки и был расположен в удобной близости от Зондского пролива. Именно здесь Кун впоследствии основал голландскую восточную столицу под названием Батавия, которая по сей день остается одним из самых процветающих городов на Востоке. (В 1939 г. переименована в Джакарту, столицу независимой с 17 августа 1945 г. Индонезии. – Ред.) Захватив Джакарту, Кун устремился на поиски разбросанных английских судов, которые все были захвачены. Британской компании был нанесен столь крупный ущерб, что она стала бессильной на архипелаге. Таким образом, две ближайшие цели Куна – нахождение хорошего места для будущей голландской столицы и вытеснение британских конкурентов – были достигнуты благодаря ошибке английского флотоводца.

Но в начале XVII века все изменилось. В 1619 году, когда командиры флотов Голландии и Англии нападали друг на друга в проливах Малайского архипелага, их компании заключили соглашение о совместных действиях в восточных морях против Португалии и Испании. Вскоре это взаимопонимание приняло агрессивную форму, которая опиралась на правильное понимание стратегических возможностей, открытых для совместных действий. Две неудачные попытки голландцев захватить Малакку доказали, что основные владения португальцев на суше слишком сильны, чтобы с ними можно было справиться прямой атакой, учитывая ограниченные возможности британских и голландских купцов. Но если считать оба флота вместе, судов было вполне достаточно, чтобы блокировать торговые пути. И компании приступили к проверке осуществимости этих планов. Они не устремлялись в погоню за португальскими галеонами по огромным пространствам Индийского океана, где им очень просто было уйти, а блокировали отправную точку в Гоа достаточными силами, чтобы захват любого судна, оказавшегося за пределами дальности действия береговых батарей, стал несомненным фактом.

Это, конечно, было формой ведения военных действий, известной как торговая блокада, но в те времена это было новым методом нападения на собственность противника, единственным прецедентом которой было закрытие Албукерки выхода в море судов из Каликута после того, как португальцы не сумели взять этот город в начале XVI века. Теперь Португалия стала первым европейским государством в истории, подвергшимся торговой блокаде. Такого способа военных действий раньше не существовало, в основном из-за недостаточной важности международной торговли для стран в том веке, когда каждая из них была самодостаточной в обеспечении себя предметами первой необходимости. (Примеров морской блокады можно найти сколько угодно, начиная с античного времени. И самодостаточность уже тогда была далеко не у всех. – Ред.) Сыграла свою роль и сложность наблюдения за судами в порту в плохую погоду, имея лишь парусный флот. Однако в Гоа условия были особенно благоприятными и для ведения операции, и для оказания максимального влияния на противника. Оттуда уже не тек полноводный поток ценных грузов, как пятьдесят лет назад, но тем не менее линия связи между западной и восточной столицами Португальского королевства оставалась весьма чувствительным нервом в португальской национальной жизни. Разорвать эту линию в ее начале было несложно даже для парусных судов, потому что на Малабарском берегу почти не бывает штормов – только во время юго-западных муссонов, и, когда дует муссон, сама погода препятствует выходу судов из Гоа.

В 1621 году во время смены муссонов жители Гоа впервые увидели приближающиеся британские и голландские корабли, которые дрейфовали в виду берега под легкими парусами. В гавани в это время не было военно-морских сил, способных оттеснить их, и, хотя гарнизон был приведен в боевую готовность, он ничего не мог сделать. Позднее эта картина стала привычной в Гоа, но, когда занавес был поднят впервые, люди испытали шок. Ведь даже если португальцы больше не контролировали все судоходство в Индийском океане, их собственной свободе плавания пока ничто не угрожало, если не считать спорадических нападений на отдельные суда. Полное прекращение движения, пусть даже только на один сезон, было очень плохим предзнаменованием. Национальная гордость могла в какой-то мере тешить себя тем, что над Гоа все еще развевается португальский флаг, но колонии, ничего не добавляющие к казне метрополии, ей вряд ли нужны. Поэтому все чаще стали раздаваться голоса, настаивающие на оставлении Гоа и других португальских владений в Индии, которые являлись только источниками тревог и потерь.

Зная, что им не угрожает ни противник, ни стихия, блокирующие суда оставались на подходах к Гоа всю малабарскую зиму, держась за пределами дальности действия береговой артиллерии, а португальские артиллеристы следили за ними со стен форта Панджим, не имея возможности нанести удар. Португальские моряки на стоявших в гавани кораблях понимали, что сезон попутных ветров проходит, но ничего не могли сделать. Все это произвело сильное впечатление на местное население и существенно подорвало престиж Португалии. Индусы могли видеть, что ежегодный уход судов с грузами в Лиссабон – главное событие в Гоа на протяжении последних ста десяти лет – не состоялся из-за воздействия сторонних сил.

Одновременно с блокадой Гоа португальцы испытывали сильное давление в другом регионе. Дело в том, что изоляция галеонов в Гоа, пусть даже их там было немного, существенно уменьшила морские ударные силы португальцев, что дало агентам Британской компании в Сурате благоприятную возможность для осуществления давно задуманного предприятия. Они желали не только расширить свой бизнес, но и отомстить за постоянное вмешательство португальцев и интриги против компании. Двумя годами ранее несколько английских судов зашли в Джаск – маленький порт у входа в Персидский залив, чтобы установить контакт с шахом Аббасом и получить разрешение на ведение торговли. Это действо было расценено адмиралом Андраде, командовавшим португальским флотом в заливе, как посягательство на монополию местной торговли, принадлежавшую, как он считал, его стране. Поэтому Андраде атаковал англичан, но получил отпор, в основном из-за неумелых действий судовых команд, набранных из местного населения. Сам он был храбрым и знающим офицером. Поскольку португальцы не смогли изгнать англичан, те выполнили свою миссию и без приключений вернулись в Сурат. Но эскадра Андраде, хотя и не добилась своего, отошла без потерь и оставалась серьезной угрозой для экспансии англичан в этом регионе, которую следовало устранить ради своей же безопасности.

Кроме того, присутствие португальского флота в Персидском заливе являлось постоянным оскорблением для шаха Аббаса, который страстно желал вернуть себе остров Ормуз, давно потерянный для Ирана, но, не имея боевых кораблей, он не мог отправить туда армию, пока на пути стояла эскадра Андраде. В хорошо вооруженных судах Британской компании этот хитроумный монарх увидел решение проблемы и выдвинул помощь в захвате португальской собственности условием для дачи англичанам разрешения на ведение торговых операций. Англичане, поразмыслив, пришли к выводу, что, уничтожив португальский флот, они тоже получат перспективы для развития бизнеса в Иране. Но Андраде всегда мог получить подкрепление из Гоа во время сезона зимних муссонов, но только в этом сезоне он мог быть атакован из Сурата. Стало быть, уничтожение или захват его флота – слишком опасное предприятие для компании, пока не блокирован Гоа. После блокады португальцев в Гоа английские офицеры в Сурате могли точно знать, с какими силами им придется столкнуться в заливе. Поскольку Аббас торопил их, они отправили на это дело девять кораблей под командованием капитана Блита, но британское правительство оставили в неведении. При подходе англичан шесть португальских кораблей ушли в Ормуз под защиту береговых орудий. После этого на остров были переброшены иранские войска, которые с помощью Блита начали осаду, конец которой мог быть только один. И несмотря на отчаянное сопротивление, Ормуз был навсегда потерян для Португалии.

Так пала первая из трех главных морских крепостей, созданных гением Албукерки, и ее падение стало знаменательным событием и в британской, и в португальской истории. Британские историки описывают его несколько односторонне (как всегда. – Ред.), не указывая на важное влияние блокады Гоа на его успех. Если бы не блокада Гоа, вероятнее всего, англичане вообще не начали бы операцию или начали намного позднее. Чтобы представить общую картину ситуации на море, мы должны понимать, какой ее видели португальцы. Захват Ормуза, безусловно, был чрезвычайно зрелищным материалом для истории, но для португальцев не был очень уж серьезной потерей. Было много рассказов о черных клубах порохового дыма, сожжении эскадры, сдаче адмирала и гарнизона. А блокада велась без единого выстрела. И тем не менее захват Ормуза можно сравнить с ампутацией конечности, а блокаду Гоа – с ударом прямо в сердце, в результате которого оно перестало биться. Хотя в этом случае блокирующие силы ослабили давление до того, как торговая жизнь умерла, вызванный ею временный паралич наглядно доказал, что метод может использоваться с катастрофическими результатами, если блокаду поддерживать достаточно долго. Голландцы тоже взяли этот вывод на заметку.

В том плане, что эскадра Андраде не могла прийти на помощь, атака на Ормуз была так же полезна блокаде Гоа, как блокада атаке. И то, что эти два действа оказались возможными в одно и то же время, доказало, насколько полно англо-голландское партнерство могло контролировать ситуацию на Востоке. Можно отметить, что с этого момента и далее португальское господство на морях и побережьях Азии разрушалось шаг за шагом с неуклонным убыванием их морских сил. Прошло менее четверти века с тех пор, как Португалия безраздельно господствовала в Индийском океане, когда у нее не было конкурентов и все ее владения были в безопасности. Затем наступил период, когда ее торговля стала испытывать конкуренцию, с которой Португалия уже не могла справиться, хотя серьезного противостояния с оружием в руках еще не было. И наконец, наступил момент, когда насильственное и всеобъемлющее ограничение движения португальских судов не только практически свело к нулю ее торговлю, но начали уменьшаться и ее главные владения на суше, из которых Ормуз был первой потерей. Последовала короткая пауза – из метрополии было отправлено последнее подкрепление, призванное удержать позиции, но, когда и оно оказалось в меньшинстве в сравнении с растущими силами противников, упадок возобновился и стал набирать скорость. В конце концов от былого величия остались лишь жалкие обломки.