Текст книги "Истинная любовь"

Глава 16

Три недели, подумал Кен. Три недели прошло со дня его приезда на Нантакет, и никогда прежде он не чувствовал себя таким счастливым.

Поначалу он остановился в гостевой спальне большого дома. Не в «Изумрудном дворце» Виктории, а напротив комнаты Адди, где теперь спала Аликс. За минувшие годы Кен частенько занимал эту спальню. Он старался быть рядом с Аделаидой на случай, если среди ночи ей вдруг понадобится помощь. Кен невольно усмехнулся своим мыслям. Сколько раз доводилось ему слышать, как пожилая дама что-то бормочет, оставаясь одна в комнате. Он всегда думал, что Адди разговаривает во сне, но как-то вечером за стаканом рома (Аделаида глушила ром, как заправский моряк, и Кену нелегко бывало за ней угнаться) она упомянула об Аликс и Калебе. Кен понял, что она говорит о его дочери, но кто такой Калеб? Еще один представитель семейства Кингсли, которого ему прежде не доводилось встречать? Не слишком ли много их развелось?

Потребовалось несколько вечеров и несметное количество бутылок рома, прежде чем Адди открыла ему свой секрет.

Оказалось, что его дорогая дочурка Аликс в свои четыре года вела беседы с призраком. Узнай он тогда, что происходит, он бы… Но, сказать по правде, Кен и сам не знал, как бы он поступил. В то время его переполняли гнев и отчаяние, он попросту не в состоянии был мыслить разумно. Он вполне мог воспользоваться поводом и обрушить свой гнев на Викторию, а его ярость неизбежно задела бы рикошетом малышку Аликс.

В итоге всю свою злость он выместил на Джареде, устроив мальчишке веселенькую жизнь. Ох и громкие у них случались препирательства! Никогда в жизни – ни до ни после – не приходилось Кену так яростно кричать. Бушевать и сыпать проклятиями. Но в те дни он был глубоко несчастен. Как и Джаред, разумеется.

Однажды вечером Кен увидел парнишку плачущим. Угрюмый подросток шести футов ростом, обычно полный воинственного презрения к окружающим, всем своим видом дававший понять, что с ним лучше не связываться, сидел возле пруда и плакал. Кен безотчетно потянулся к нему и крепко обнял. Они не сказали друг другу ни слова, но Кен знал о безысходной скорби мальчика. Мать Джареда рассказывала ему, каким нежным и любящим отцом был ее муж, как он обожал сына.

«После Джареда у меня не могло быть детей, – призналась она Кену. – Я умоляла Шестого развестись со мной, жениться на какой-нибудь здоровой девушке, которая родила бы ему еще сыновей и дочерей. Но он сказал, что один замечательный сын у него уже есть, а других ему не нужно». Однако когда Кен встретил Джареда, или Седьмого, как звала его мать, у него не повернулся бы язык назвать мальчишку «замечательным».

Со временем они с Джаредом перестали воевать. Это случилось, когда в парнишке открылся удивительный, необычайно яркий талант архитектора. Как-то по чистой случайности Кен заметил, как Джаред чертит прутиком в придорожной пыли. Никто не обратил внимания на рисунок паренька, но Кен тотчас распознал в нем грубый поэтажный план.

Он поговорил об этом с матерью Джареда, и та показала ему ящик, полный рисунков и набросков, сделанных ее сыном. «Они с отцом собирались пристроить комнату к этому старому дому. Шестой говорил мне, что мальчик мог бы разработать план. Но потом… после того как отца не стало, Седьмой все забросил».

Кену пришлось уговаривать Джареда поделиться своими идеями. Увидев рисунки, он не торопился рассыпаться в похвалах, а сделал вид, будто раздумывает. С этого дня Кен начал учить мальчика переносить свои замыслы на бумагу. Шли годы, и со временем Джаред, не имевший поначалу ни малейшего представления о строительстве, научился воплощать в реальность образы, созданные его богатым воображением.

Хотя на Нантакете Кену удалось вновь обрести себя и вернуться к жизни, он хорошо понимал, что должен покинуть остров, если хочет снова увидеть Аликс. Он чувствовал мучительную раздвоенность, разрываясь между дочерью на континенте и названым сыном на Нантакете. Открыто соединить две существующие по отдельности жизни в одну он не мог: таково было условие, поставленное бывшей женой.

Покидая остров, Кен увидел в глазах Джареда горечь и затаенную обиду. Мальчик не верил, что Кен вернется. Однако он вернулся. И в последующие годы проводил на Нантакете все свободное время, какое только мог выкроить, когда Аликс оставалась с матерью. Сюда он приезжал в отпуск во время университетских каникул, а подчас и в середине семестра, безбожно прогуливая занятия, сказываясь больным.

Даже после того как Джаред уехал, поступив в архитектурную школу, Кен продолжал наведываться на остров так часто, как только мог. К тому времени он близко подружился с Адди и познакомился с доброй половиной жителей Нантакета. Вполне естественно, он начал присматривать за домами, находящимися в собственности семьи Кингсли. Он указывал Адди, где требуется сделать ремонт, а та извещала Викторию, которая оплачивала расходы. Поначалу установившийся порядок Кену не понравился, но Адди объяснила, что своими деньгами Виктория обязана Кингсли, так почему бы ей не раскошелиться? Кен не стал спорить. Ради починки протекающей крыши он готов был поступиться гордостью.

В конечном счете все сложилось не так уж плохо, если не считать того, что Аликс ничего не знала о двойной жизни отца. Виктория оставалась непреклонна: дочь не должна появляться на Нантакете, не должна даже слышать о нем. Вначале Кен пытался спорить, убеждать, доказывать, но бывшая жена твердо стояла на своем.

Однажды снежным зимним вечером в большом старом доме, где вечно гуляли сквозняки, стоял лютый холод, и Кен разжег огонь в камине. Тогда-то Адди и рассказала ему об Аликс и привидении.

– А Виктории известно об этом… хм… существе? – осторожно спросил Кен, не зная, можно ли ей верить.

– Нет, – лукаво улыбнулась Адди. – Виктория считает меня скучной старухой. Она думает, будто я… – Аделаида доверительно наклонилась к Кену: – Она думает, что я девственница.

Кен со смехом возразил, что Адди слишком привлекательная женщина, чтобы остаться в девицах. Мужчины наверняка не давали ей проходу. Она довольно захихикала.

Позднее Кен тщательно обдумал услышанное. Даже если Виктория и не знала о призраке, с которым подружилась Аликс, ее определенно что-то насторожило. После того случая Кен перестал уговаривать Викторию рассказать дочери о Нантакете. Бывшие супруги больше не поднимали эту тему и, похоже, пришли наконец к согласию.

Когда Адди умерла и огласили ее странное завещание, по условиям которого Аликс предлагалось провести год в Кингсли-Хаусе, Кен не на шутку встревожился. Он почувствовал, что должен как-то защитить дочь.

Но Виктория придерживалась иного мнения на сей счет, и бывшим супругам пришлось выдержать еще одну яростную схватку. К тому времени Кен давно перестал казнить себя за то, что, возможно, оттолкнул молодую красавицу жену своим пренебрежением, невниманием. После развода ему потребовалось несколько лет, чтобы понять, что такая сильная личность, как Виктория, ему скорее всего не по зубам. Останься они вместе, дело, наверное, закончилось бы убийством. А позднее в пылу очередной ссоры Виктория призналась, что вышла замуж за Кена только для того, чтобы сбежать из опостылевшего родного городишки. Эти слова больно его ранили, хоть он и не показал вида.

После оглашения завещания Адди Виктория всеми правдами и неправдами добилась от Кена обещания не приезжать на остров, позволить Джареду и Аликс побыть немного вдвоем. Ее план сработал. Прибыв на Нантакет, Кен обнаружил, что молодые люди неплохо поладили. Он остался на острове, чтобы…

Кену хотелось думать, что им двигали сугубо альтруистические мотивы. Прежде всего он стремился защитить дочь от привидения. Вдобавок ему следовало быть рядом на случай, если Джаред вдруг начнет заглядываться на других женщин и обидит Аликс. Он должен был…

Ха! Стоит ли лгать самому себе? Он остался, потому что впервые в жизни с тех пор, как стал взрослым, обрел семью. Настоящую, любящую, замечательную семью.

В конце первой недели он переехал в домик для гостей, а Джаред вернулся в большой дом, разделив с Аликс спальню Адди, перешедшую в его собственность после смерти двоюродной бабушки.

Как же хорошо и уютно было им вместе, всем троим! Джаред и Аликс легко находили общий язык, а в том, что касалось строительства и архитектуры, понимали друг друга с полуслова, недаром их обоих учил Кен. Когда-то Джаред открыл для Кена мир морских глубин со всеми его обитателями. А Кен, в свою очередь, передал эти знания дочери.

Что же до Аликс, то благодаря ей узы дружбы, связавшие двоих мужчин, сделались еще крепче. Она заботилась об отце и о Джареде, старалась окружить их вниманием. Она наполняла их жизнь радостью.

Несколько раз за минувшие двадцать дней все трое выходили в море на лодке Джареда. Им нравилась одна и та же еда, они одинаковым ловким движением насаживали наживку на крючок и вместе любовались морскими видами.

На острове Кен старался почаще оставлять молодых людей вдвоем. Он с удовольствием ходил в гости к Дилис. Давным-давно, в одно волшебное лето, они стали любовниками. Дилис была старше Кена, ему нравилась ее тихая сдержанность и искушенность в любви, приобретенная в раскрепощенные семидесятые. Но Кен знал, что никогда не останется на Нантакете, а Дилис не собиралась покидать остров, и в конечном счете они воспользовались этим как предлогом, чтобы расстаться. Они больше не делили постель (если не считать одной бурной ночи в 1992-м), но остались добрыми друзьями.

В эти последние недели Кен проводил много времени у Дилис, взяв на себя обычные обязанности Джареда – мелкий ремонт всякой всячины у соседей. Он починил обогреватель в теплице. Пока Тоби готовила ему восхитительные блюда, он выслушивал жалобы ее подруги на «ужасного» босса, а потом вместе с Тоби увлеченно строил догадки насчет отношений Лекси с нанимателем.

Никогда еще Кен не был так счастлив. Он подумывал уйти на покой через несколько лет и теперь твердо решил, что поселится на Нантакете. «Надо будет убедить Джареда сдать мне в долгосрочную аренду один из домов на Кингсли-лейн», – сказал он себе.

Зарядил дождь, в старом доме стало холодно. Кен растопил камин в большой гостиной, и все собрались у огня. Аликс с Джаредом трудились над проектом виллы для четы кинозвезд. Дом должен был стать первой официальной совместной работой Мэдсен и Монтгомери. Две фамилии наконец соединились. Кена так и распирало от гордости.

За две недели до этого на остров приехала на выходные Иззи со своим женихом Гленном, чтобы обсудить приготовления к свадьбе. Невесте потребовались сутки, чтобы преодолеть благоговейный страх перед Джаредом. В первый день она лишь смотрела на него, не решаясь даже моргнуть.

Гленн воспринял это довольно спокойно, впрочем, он так ошалел от любви к Иззи, что не замечал ничего вокруг. Вечером Джаред сказал Кену: «Дедушка говорит, что Гленн был местным колесным мастером и в те годы тоже любил Иззи до безумия».

Каждый раз, стоило Джареду упомянуть о призраке, Кен внутренне холодел. Он пытался этого не показывать, но когда Джаред заговорил еще и о реинкарнации, не смог скрыть потрясения. Должно быть, Джаред это заметил, потому что больше не проронил ни слова о своем деде.

Аликс, конечно же, не заводила разговоров о привидении. Ее мысли были заняты виллой в Калифорнии, реконструкцией дома Джаредова кузена и свадьбой лучшей подруги.

На Иззи обрушилась масса хлопот, ей предстояло выбрать цветы, заказать свадебный торт и музыку. Большую часть выходных все обсуждали шатры, биотуалеты, стулья для гостей и тому подобное. Джаред взял на себя все телефонные переговоры – звонил знакомым и делал заказы. Из-за беременности Иззи свадьбу перенесли на двадцать третье июня. Ждать оставалось совсем недолго.

– А что бы ты сделала? – спросила подругу Иззи в воскресенье вечером, когда все сидели за большим столом, наслаждаясь ужином, приготовленным общими усилиями.

– О чем ты говоришь? – отозвалась Аликс.

– Будь это твоя свадьба, как бы ты поступила?

Все за столом умолкли, глядя на Аликс. Кен с удовольствием отметил, что на лице Джареда читается тот же неподдельный интерес, что и на лицах остальных.

– Ты насчет цветов? – уточнила Аликс.

Кен заметил, что его дочь избегает встречаться глазами с Джаредом. Конечно, думать о свадьбе Аликс было еще рано, и все же интересно заглянуть в мысли дочери.

Видя ее смущение, он решил прийти ей на помощь:

– Виктория начала планировать свадьбу дочери, когда та была еще младенцем. Все давным-давно решено. Аликс не придется ломать себе голову. У нее просто не окажется выбора.

Аликс со стоном замахала руками.

– Нет-нет, пожалуйста, не рассказывай.

– Теперь вы просто обязаны все нам открыть, – возразила Иззи.

– Мне тоже хотелось бы послушать, – добавил Джаред.

– Прежде всего платье, – улыбнулся Кен. – Что сказала твоя мама насчет свечи, освещающей мир?

Аликс удрученно покачала головой.

– Ладно, это идея моей матери, а вы все ее знаете, верно?

– Я не знаю, – откликнулся Гленн.

– Еще узнаешь, – предостерегла его Аликс. – Мама сказала, что на мне будет платье, сплошь расшитое стразами, так что я смогу нести одну свечу, а ее бесчисленные сияющие отражения осветят всю церковь. – Она перевела взгляд на Гленна. – Теперь ты знаешь мою мать.

Гленн рассмеялся.

– Думаю, она мне начинает нравиться.

Джаред не сводил взгляда с лица Аликс.

– Но тебе такой наряд не по вкусу?

При виде его серьезного лица Аликс невольно покраснела.

– Мне больше по душе хлопок.

– Аликс не заботит платье или цветы, – вмешалась Иззи. – Для нее важно, чтобы церковь, где пройдет церемония, представляла архитектурную ценность. – За этой репликой последовал взрыв смеха. – В твоей часовне, – воскликнула Иззи, перекрывая гвалт. – Ты должна венчаться в часовне, построенной по твоему проекту.

– Ну, это уж, пожалуй, чересчур… – начала было Аликс.

Ее перебил Кен:

– Я совсем забыл. Ты же говорила мне по телефону, что проектируешь часовню, но я ничего больше об этом не слышал.

– На самом деле тут не о чем говорить. Это просто…

– Она подготовила макет, – громко объявила Иззи.

– Можно нам на него взглянуть? – спросил Кен.

– Нет, – ответила Аликс. – Я склеила его ради забавы. Мы сейчас работаем над проектом дома, примыкающего к скале. Это…

Джаред накрыл ладонью ее руку.

– Мне действительно хотелось бы увидеть твой макет.

Кен достаточно хорошо знал свою дочь, чтобы понять, что та боится резкой критики, но, оказавшись в центре всеобщего внимания, не решается об этом сказать. Он ободряюще кивнул Аликс, и та, поднявшись из-за стола, направилась к лестнице.

Вскоре она появилась с макетом в руках. Аликс выглядела такой испуганной, что Кену захотелось попросить Джареда не ругать ее работу. Однако он напрасно тревожился.

Взглянув на часовню, Джаред только и произнес:

– Она безупречна.

Кен еще ни разу не слышал от Джареда подобной похвалы, едва ли тот произносил это слово даже мысленно. И уж точно не в тех случаях, когда речь шла об архитектуре.

– Тебе правда нравится? – с сомнением спросила Аликс. Все за столом притихли. Впервые она говорила робко, словно студентка, ожидающая похвалы.

– Ты обращаешься к Монтгомери, верно?

– Пожалуй, да.

Джаред ласково сжал ее ладонь.

– Я не сказал бы так, если б не думал. Мне действительно нравится твой макет. Я ничего не стал бы в нем менять.

– А шпиль не слишком высокий? – спросила Аликс.

– Нет. – Она открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Джаред ее опередил: – И не слишком короткий. – Рот Аликс закрылся сам собой. – Где ты собиралась построить часовню?

– Рисуя ее, я думала о Нантакете.

Иззи прервала их разговор, принимавший откровенно личный характер.

– Какая жалость, что часовня пока не построена. Если бы я венчалась в ней, нам не пришлось бы втискивать сотню гостей в сад позади дома.

– Среди туалетных кабинок, – усмехнулся Гленн.

Смеясь вместе со всеми, Аликс вопросительно посмотрела на Джареда. Нельзя ли построить часовню на той земле, что он показывал ей? Похоже, Джаред легко прочел ее мысли.

Он покачал головой:

– Это невозможно. Потребуется несколько недель, а то и месяцев, чтобы получить разрешение. Мы, жители Нантакета, крайне придирчиво следим за тем, что строится на нашем острове.

Аликс откинулась на спинку стула.

– Жалко. Было бы здорово, если б Иззи вышла замуж в…

– В здании, имеющем архитектурную ценность? – подсказал Джаред. – В часовне, созданной ее лучшей подругой, которая готова поразить мир своими шедеврами?

– И построенной величайшим из ныне живущих архитекторов, – улыбнулась Аликс, с обожанием глядя на Джареда.

– О, мне дурно, – проворчала Иззи, наклоняясь, чтобы поцеловать Гленна в щеку. – Я рада, что мы с тобой пока еще сохраняем сдержанность.

– Ты, верно, шутишь! – воскликнула Аликс. – Помню тот вечер, когда ты вернулась после третьего свидания с Гленном. Ты была в таком восторге от него, что… – Она принялась увлеченно рассказывать историю любви Иззи и Гленна, стараясь отвлечь внимание от себя с Джаредом. Им слишком рано было заговаривать о будущем.

Поглощенная рассказом, Аликс не заметила, как Джаред с Кеном обменялись взглядами поверх ее головы. За долгие годы, проведенные вместе, мужчины научились понимать друг друга без слов. Джаред лишь поднял брови, а Кен кивнул в ответ. Любое строительство на острове осуществлялось с разрешения ИАКО – Историко-архитектурной комиссии округа, и Дилис входила в ее состав.

Когда Аликс закончила свою историю, Джаред с Кеном широко улыбались друг другу. Они только что замыслили план и собирались сделать все возможное для его осуществления.

Выйдя из задумчивости, Кен с нежностью посмотрел на Джареда и Аликс. Они сидели на разных концах дивана. Пол перед ними был усеян бумагами. Последние несколько недель все трое пользовались кабинетом в домике для гостей, работая над планом реконструкции дома кузена Джареда.

Когда-то этот кабинет принадлежал Кену. Он превратил свободную комнату в студию, едва прибыв на Нантакет, а позднее учил там Джареда пользоваться угольником и рейсшиной. Теперь он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как Аликс с Джаредом склоняются над большим чертежным столом.

Каждый из них троих мог поделиться занятной историей, связанной с этой старой комнатой. Кен рассказал, чего ему стоило уговорить Адди позволить перенести сюда русалку, украшавшую когда-то нос корабля.

– Скульптура лежала на пыльном чердаке, среди старых сундуков и чемоданов, но Адди пришла в ужас, будто я собрался пустить русалку на дрова и топить ею камин.

– Как же тебе удалось уломать тетю? – поинтересовался Джаред.

– Я пытался взывать к логике и здравому смыслу, но тщетно. Тогда я сказал, что влюбился без памяти в женщину, которая в восемнадцатом веке позировала для этой скульптуры. Это подействовало.

Аликс прыснула, едва не поперхнувшись чаем, а потом описала в красках, как они с Иззи тайком пробрались к Джареду в кабинет.

– Но тогда мы еще не знали, что ты живой человек, а не какой-то небожитель, – объяснила она Джареду.

– Должен признаться, – ответил тот с самым серьезным видом, – мне подчас не хватает студенческой предприимчивости.

– О, я хорошо понимаю, о чем ты говоришь, – заметил Кен, многозначительно глядя на Джареда.

Все трое весело расхохотались.

История Джареда оказалась самой короткой. Он никогда никого не впускал в свою студию, кроме Кена и Аликс.

Кен растроганно улыбнулся. Услышать такое признание от Джареда дорогого стоило.

«Жизнь прекрасна», – подумалось ему, и в этот самый миг за окном полыхнула молния, заставив всех вздрогнуть. А затем послышался оглушительный треск.

Все встревоженно переглянулись. Не новички в строительстве, они хорошо знали, что означает этот звук. Едва не налетев друг на друга, они вскочили и бросились в кухню, к задней двери.

Снаружи царила темень и хлестал ливень. Выхватив из ящика большой фонарь, Джаред обвел лучом сад и замер, когда свет упал на увитую розами беседку.

Беседка, все еще покрытая колючими плетями, опрокинулась, увлекая за собой розовые кусты. Великолепная цветочная арка превратилась в мешанину из сломанных ветвей и вывороченных корней. Вокруг вместо мягкой зеленой травы темнела взрыхленная земля.

– О нет! – крикнула Аликс сквозь шум дождя. – Как же нам теперь быть? – Она испуганно посмотрела на Джареда. – Иззи ужасно расстроится. Ты ведь сможешь починить беседку, правда?

Джаред улыбнулся, не обращая внимания на струи, стегавшие его по лицу. Аликс смотрела на него с надеждой, искренне считая, что для него нет ничего невозможного. Похоже, она верила, что ему ничего не стоит восстановить беседку, на месте которой теперь чернела яма. Джаред обнял девушку за плечи и притянул к себе. Бросив взгляд на дом, он заметил в верхнем окне лицо деда.

Его вдруг охватила уверенность, что сломанная беседка – дело рук Калеба Кингсли. Как и все остальное – от проекта часовни, задуманного Аликс, до свадебного торжества. Эта крепкая беседка из прочнейшего кедра, лежавшая теперь в грязи под дождем, могла бы простоять в саду еще не один десяток лет, если бы не Калеб. Старик определенно что-то задумал. Джаред знал это совершенно точно.

– Идем, – заговорил он, обращаясь к Аликс. – Давай-ка войдем в дом. Ты промокла и к тому же стоишь босиком.

– Просто я боюсь, что…

Джаред поцеловал девушку в лоб.

– Я починю беседку. Хорошо?

Девушка кивнула, и они направились к дому. Кен вернулся к себе, чтобы переодеться. Войдя в кухню, Джаред велел Аликс подняться наверх и наполнить ванну горячей водой.

– Я присоединюсь к тебе через пару минут. – Предложение Джареда прозвучало бы весьма игриво, если б не хмурая морщина, перечеркнувшая его лоб.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Аликс. Зубы ее уже выбивали чечетку.

– Да. Мне просто нужно достать… полотенца. Иди, я сейчас поднимусь.

У Аликс вертелись на языке и другие вопросы, но она слишком замерзла, и вдобавок все ее мысли были заняты свадьбой Иззи. Что же теперь делать? Конечно, придется отстроить беседку заново, пересадить кусты и восстановить цветочную арку. Это вполне осуществимо. Аликс взбежала по лестнице на второй этаж, проскользнула в комнату, которую мысленно называла «наша ванная», и повернула кран.