Текст книги "Миры Амбрэ"

– Хорош, гаденыш, – покачал он головой и облизнул губы.

Парень достал из кармана прозрачный блеск для губ и несколько раз прошелся по ним кисточкой. Я изумленно подняла брови.

– Рекомендую попробовать, – не оборачиваясь, рыжий язвительно акцентировал отсутствие у меня признаков макияжа.

– Бери пример с эталона стиля.

– Я уже определилась со своим будущим, и бродячего цирка в моем списке нет.

Он оторвал пристальный взгляд от Илая и сверкнул глазами.

– Ты начинаешь мне нравиться, – он снова повернулся к полю и нетерпеливо произнес:

– Надоело!

Рыжий грациозно хлопнул в ладони.

Раздался взрыв, словно раскат грома. Мяч разорвался прямо в руках у одного из игроков. Тот громко вскрикнул и отпрыгнул в сторону. Илай сразу повернулся к нам и удивленно вскинул брови. Мой собеседник послал ему воздушный поцелуй. В тусклом золотистом свете трудно было разглядеть неразбериху на поле, но после череды возгласов, шуток и едкого смеха игра остановилась, и люди стали разбредаться в разных направлениях.

– Джарольдино, – Илай улыбался, приближаясь к нам.

– Зови меня просто Джаред Великий.

Он распахнул руки, обняв Илая.

– У тебя блеск на губах?! – ухмыльнулся Илай.

– Клубничный, как ты любишь.

– Убери руку с моего зада, – беззлобно сказал Илай.

Джаред заливисто засмеялся и заправил пальцы за пояс штанов.

– Просто проверил, в такой ли ты хорошей форме, как раньше.

– Ну и как?

– Великолепно, – довольно выдохнул Джаред – Надеюсь, когда-нибудь я доберусь до тебя.

Илай засмеялся и похлопал его по плечу.

– Я подумаю, если ты снимешь наконец-то эти говномесы.

Я взглянула на ноги Джареда и не сдержала вздох удивления. Он был обут в красные туфли на высоченных каблуках, с шипами на носках.

– Прости, красавчик, но на такие жертвы я не пойду даже ради тебя.

Лицо Илая стало серьезным.

– Я рад тебя видеть в любую секунду, но не могу не поинтересоваться: ты по делу или соскучился?

– Я всегда скучаю по тебе, фитилёк, но сегодня у меня более веский повод. Отец попросил проведать вас. Слухи разлетаются со скоростью туатов.

– Я уж подумал, Ульманас беспокоится по поводу своих сгинувших засланцев.

«Его отец и есть тот самый Ульманас?!» – вонзилось мне в голову.

Джаред непонимающе посмотрел на Илая и прищурил один глаз.

– Насколько мне известно, он никого не посылал. И кто это был?

– Коул и Макс.

Джаред изобразил рвотный позыв, заодно показав превосходное знание матерного языка, в его устах прозвучавшего особо колоритно.

– Он действительно их послал, только на х…! Эта парочка аборигенов давно не в его команде, тебе ли не знать. Насколько мне известно, они переметнулись к Ольтуру.

Джаред потер острый подбородок левой рукой.

– Я обязательно скажу отцу об этом акте своеволия. Наигрубейшее нарушение правил.

– Лучше не стоит, – мягко произнес Илай. – Иначе мне придется участвовать в следственном эксперименте, рассказывать, где я спрятал их трупы… Ну, ты знаешь.

– Конечно, я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было! Завалил их, да?! – надрывно произнес он.

– Ага, – спокойно ответил Илай.

– Ай, молодца!!

Джаред тряхнул золотистой гривой и снова хлопнул Илая по заднице.

– Эй! – Илай выставил вперед палец, словно шпагу.

– Прости, я такой непосредственный в радости, – виновато произнес Джаред, подмигнув Илаю кошачьим зеленым глазом.

– Это стоит отпраздновать. На этой варварской вечеринке, полагаю, есть что выпить?!

– Пойдем, Джей, буду совращать тебя спиртным.

– Тут есть чем совратиться, – промурлыкал он, бросая взгляд на двух парней.

Один из них – который был в балетной пачке – раскуривал подозрительно пахнущую папиросу.

– Я страшен в ревности, – Илай подтолкнул его плечом.

Ходули Джареда сыграли злую шутку, нога подвернулась, он потерял равновесие и упал на на того самого молодого человека в балетной пачке. Пачка обалдело смотрел на Джареда, как на инопланетного гостя, а когда он уткнулся глазами в туфли, его рот вообще приоткрылся.

– Весьма сожалею, любезнейший, – сказал он, взяв папиросу из его рук.

Он продолжительно затянулся и прошелся рукой с черными, как будто специально облупившимся ногтями по груди подростка.

– Кстати, улётная юбка!

– Ты придурок, чувак! Я говорил тебе, сними эту хрень, – прошептал ему второй.

* * *

Из распахнутых дверей лилась громкая музыка. Все разделились по интересам и теперь кучковались небольшими стайками.

– Пойду поохочусь, – сверкнул глазами Джаред.

– Только не мусори, – предупредил его Илай.

Ему приходилось переходить на крик, чтобы быть услышанным. Одна песня сменила другую, и группы подвыпивших подростков заполонили середину холла, снова смешавшись в однородную массу.

Джаред увидел что-то, или кого-то, кто привлек его внимание. Он вскинул бровь, поправил серебристый мех жилета и вальяжно побрел в столовую. Оттуда разливался яркий свет и доносился смех.

– Что значит «поохочусь» и «не мусори»?!

– Всё нормально, – Илай провел ладонями по моим щекам. – Джей абсолютно безобидный парень. Decipit frons prima multos.

– Я не сильна в латыни, ты уж меня прости, но он не внушает доверия.

– Внешность обманчива. Лила, я немногих допускаю к себе близко, но ему доверяю. Это что-нибудь для тебя значит?

– Да. Наверное, да. Просто пообещай мне, что он никого не съест и не спалит.

– Джаред – убежденный вегетарианец и туат воздуха.

Илай затянул меня в тускло освещенное помещение, служившее библиотекой. Я оглянулась вокруг. У высокой стены до самого потолка располагались полки, заставленные различными книгами. Коричневые потертые корешки хвастались именитыми авторами.

– Если бы я знала о существовании этой комнаты, я бы тут и спряталась.

Илай прыгнул на диван и закинул ноги на его спинку.

В камине, выложенном диким камнем, горел огонь, заливая комнату золотистым светом. На полу лежал ковер цвета капучино с бледными замысловатыми узорами, похожими на рисунки первобытных людей. Здесь стояли три больших мягких кресла и диван. По периметру комнаты горели торшеры из филиппинских ракушек и с ножками в виде танцующих нимф. Отблески огня поигрывали на их серебристых телах. Опорой круглому столику из темного дерева служила глыба неотесанного гранита, как будто случайно оказавшаяся под ним.

Я села рядом, подняла ноги и обхватила колени. Языки пламени, плясавшие в камине, блестели на темных шелковистых волосах Илая янтарными бликами.

– Ты упомянул отца Джареда, его вроде бы зовут Ульманас?

– Да. Ульманас Грей.

– Тот самый Ульманас?!!

– Да, он самый, но это ко мне и Джареду не имеет ни малейшего отношения. У него с отцом тоже не всё шелково.

– Ах, почему я не удивлена? Ну конечно. Парень предпочитает обувь на каблуке и клубничный блеск!

– Он непрост, но его закидоны окупаются сполна. Дай ему шанс.

Дверь резко распахнулась, и в нее, словно пощечина, вернувшая меня к реальности, заглянул молодой человек, тот самый, что был на балконе с Моникой. Я никогда прежде не встречалась с ним. И могла с уверенностью сказать, что он не из нашей школы. Он кого-то искал, и, бегло оббежав глазами комнату, захлопнул за собой дверь.

– Вот черт! За всем происходящим я обо всем забыла. Мне нужно найти Дженнифер!

Я резко встала.

– О чем ты забыла?

– Помоги мне найти Дженн, я по пути расскажу.

– Хорошо, – Илай нехотя встал с дивана и направился за мной. – Если это действительно важнее того, что я собирался сделать… – уголок его губ повернулся в подобии улыбки.

* * *

Илай выслушал мой быстрый пересказ сегодняшних событий в туалете и случайно подслушанного разговора на террасе. На него это не произвело никакого впечатления.

– Я бы не стал париться.

Он снисходительно улыбнулся.

– Может, для тебя это неважно, но важно для меня. Она всегда делала гадости – хитро и извращенно, сбрасывая вину на других. Но теперь она решила разобраться с парнем своей лучшей подруги! Ты должен мне помочь!

– Слушаюсь и повинуюсь, – Илай склонил голову.

Я достала свой мобильник. На серебристом стареньком корпусе белели стертые кнопки. Телефон Дженн оказался недоступен.

– Плохо, – проговорила я и быстрым шагом двинулась вдоль длинного коридора, увешанного фотографиями в черных рамках. Мягкая ковровая дорожка, лежащая на темном блестящем полу, приглушала стук шагов. Илай бесшумно шел позади, словно парил в воздухе.

Уже показался поворот к одной из комнат для отдыха с видом на озеро, как он резко схватил меня за плечи и, прижав к стене, склонился надо мной. В темноте его волосы казались черными как смоль, а глаза были цвета малахита.

– Не время… – хотела сказать я, а Илай приставил палец к моим губам.

Я затихла.

Разговор был в самом разгаре.

– Передай Марку, – Моника говорила торопливо, словно куда-то опаздывала.

– Откуда у тебя его телефон?

– Он дал мне позвонить. У моего батарейка сдохла. Так ты передашь?

– Да, конечно, – голос Мелани звучал смущенно. – Извини за сегодняшнее. Я сама не знаю, что нашло на меня.

– Ладно, забыли, – бросила Моника. – Подруги?

– Подруги, – быстро произнесла Мелани.

Судя по звуку, они обнялись.

– Увидимся завтра в школе, – произнесла Моника.

– Уже уходишь?

– Да, меня ждут.

– Ну ладно. Тогда до завтра.

– Ах, да, – сказала она напоследок, – там ему эсэмэс пришла, проверь.

– Я не копаюсь в его телефоне, – отозвалась Мелани возмущенно.

– А зря. Кое-что из того, что там написано, может заинтересовать тебя.

– Я ему доверяю, если ты об этом.

– Да, детка, если тебе нравится снимать лапшу с ушей. Вперед!

Повисла пауза. Напряженная тишина разбавлялась дыханием Илая и отголосками музыки.

– Не может быть, – прошептала Мелани. – Ошиблись номером!

– Ну конечно, ошиблись, твой Марк святой.

– Ты читала ее?!

– Да, – невозмутимо проговорила она. – И не смотри на меня так. Если бы я не прочитала ее, тебя бы продолжали водить за нос.

– Он бы не стал!..

– Так пойди и проверь. В ней сказано, что кто-то забыл что-то на сиденье его машины. Если эсэмэс пришла по ошибке, то и в «Мустанге» у Марка пусто. Логично?

– Да, – еле выдавила девушка.

– Ты хочешь знать правду?!

Илай успел заслонить меня собой, как только они вышли из-за угла. Он прижал меня к себе ладонью, положив ее на спину, а другой рукой забрался под волосы. В коридоре было темно, им не было до нас никакого дела, и они просто прошли мимо.

– Я заслужил маленькое «спасибо», – прошептал он, касаясь губ.

– Да, только немного попозже, – я выскользнула из-под его руки и выглянула за угол.

Я еще раз набрала Дженн – ее номер по-прежнему оставался «вне зоны действия сети».

– Можно поинтересоваться, зачем тебе всё это? – неожиданно спросил Илай.

Я повернулась к нему с озадаченным видом. Он прислонился к стене одним плечом и лениво рассматривал свои руки.

– В смысле?

– Что ты будешь делать?

Чувство оцепенения сковало тело.

– Расскажу Мелани, что Марк невиновен! Они поссорятся из-за нее!!!

– Поссорятся, помирятся, расстанутся… Люди.

Слово «люди» он произнес так, как если бы говорил о слизнях на клубнях картофеля или хотя бы о каких-нибудь кроликах.

– Люди?! – повторила я, ошарашенная его интонацией, – На тебя так повлиял Джаред? Я раньше не замечала за тобой такой бесчеловечности.

Илай удивленно хмыкнул.

– Бесчеловечности? Лила, я туат.

Я отступила на шаг назад. Когда я открыла рот, то поняла, что от возмущения заговорила шепотом.

– Ты сам утверждал, что защищать людей и помогать им – наша прямая обязанность!

Он поднял руки вверх и усмехнулся.

– В глобальных масштабах. Мы спасаем города, иногда целые страны. Но вмешиваться в разборки подростков с откапыванием красных трусов с заднего сидения «Мустанга»? Я пас.

– Чего?! Она подкинула ему трусы?

– Насколько я смог расслышать… Эй, ты куда?!

Не желая слушать больше не слова, я неслась в полумрак, заполненный громкой музыкой. Из кухни опять доносились крики и смех. Я заскочила туда и застыла. На длинном овальном столе стояли в обнимку Джаред с Дженн и пили на брудершафт.

– Пей до дна, пей до дна, пей до дна! – скандировала толпа. Дженн опрокинулась стакан кверху и вылила в себя всё без остатка. Она перевернула стакан, показывая, что он пуст, и с восторженными криками закружилась на столе. Она смеялась как сумасшедшая и упала в руки к Джареду. Тот подхватил ее, и они затанцевали вместе, не замечая никого вокруг.

Я с силой ущипнула ее за щиколотку.

– А уу!! – вскрикнула она и обратила на меня расфокусированный взгляд.

– Лила?! Где ты была? Я искала тебя!

Она, покачнувшись, села на стол и свесила ноги.

– Я заметила. Не смогла найти и прибегла к помощи своего мучачика?

Я стрельнула острым взглядом в Джареда.

– А, он? – прикусила губу Дженн. – Горячий, да! – она сказала это с придыханием и, как мне показалось, легким по скуливанием.

– Ты шутишь! Он лапал Илая, еще у него блеск на губах, и он в туфлях, и… да ты только взгляни на него!!!

Она смотрела на него блестящими от восторга глазами.

– Ну…

– Что «ну»?! Где Майкл?! – я тряхнула ее, приводя в чувство.

– Майкл? – она произнесла его имя словно доставала его из тумана. – Он почти сразу ушел, сказал, что плохо себя чувствует.

– Пошли, – я потянула ее за руку.

Дженн сползла со стола. Несколько блесток серебристыми снежинками упали на кафельный пол. Она поправила светлые локоны, с трудом балансируя на каблуках, и сделала глубокий вдох, стряхивая наваждение.

– Хей! – воскликнул Джаред.

Дженнифер оглянулась.

– Возвращайся.

Она глупо улыбнулась.

Вокруг рыжего роилась большая часть гостей. Он громко шутил, смеялся, выплевывая забавные истории, в правдивости которых я сильно сомневалась. Его новый друг в балетной пачке без тени сомнения сидел рядом с Джаредом, заглядывая ему в рот, и смеялся громче всех. Треск пластиковых стаканов – последнее, что я услышала перед тем, как вышла на улицу.

Трава перед домом казалась черной щетиной. Роса уже успела осесть на землю, и с каждым новым шагом мои ноги намокали всё больше. Мустанг стоял там же, где его и оставили, с распахнутыми дверями, похожими на сломанные крылья жука. Мы остановились поодаль.

Мелани придерживалась за заднюю дверь «Мустанга», как если у нее из-под ног уплывала земля. Ее полные слез глаза смотрели на маленький кусочек кружева на сиденье.

– Всё еще будешь доказывать, что это, – Моника приподняла женские трусики кончиком пальца и помахала ими перед носом подруги, – не имеет отношения к Марку?

Губы Мелани сжались в отвращении, слезы потекли по бледному лицу. Она молча развернулась на пятках и быстрым шагом ушла прочь, не сказав ни слова. Моника удовлетворенно ухмыльнулась, провожая ее взглядом.

– И что теперь? – как-то потеряно прозвучала Дженнифер.

– Я собираюсь рассказать ей правду.

– Сейчас это абсолютно бесполезно. Она не станет тебя слушать.

– Зато я знаю, кого станет.

– Ты хочешь, чтобы я внушил ей всё забыть? Я не стану тратить на это время, – возразил Илай.

– Несправедливо!!! Если тебе это ничего не стоит, просто поговори с ней.

– Справедливости не существует. Это то, о чем все говорят, но никто о ней ничего не знает.

– Илай! – произнесли мы в унисон с только что подошедшим Джаредом. Я недовольно обернулась к нему. – Ну что теперь?!

– У тебя гости.

Тон Джея не говорил мне ни о чем. Ровный, спокойный, как море во время штиля, но Илай прочитал в нем гораздо больше, чем я. Выражение его лица не изменилось, зато во взгляде мелькнуло неприятное удивления, как проблеск пламени.

– Много у нас гостей? – на его лице снова появилась равнодушная ухмылка. – Хочу знать, на сколько персон сервировать ужин.

– На три, – улыбнулся Джаред. – Не забудь подать фирменный острый соус от шеф-повара. – Его голос был мягкий, с легкой хрипотцой. – Илай засмеялся.

– Не сомневайся! Соус сегодня особый!

– Подождешь меня в библиотеке? – попросил меня Илай. – Не хочу, чтобы получилось как в прошлый раз, если до этого дойдет дело.

Надломленная голова Коула сама собой всплыла в памяти – с безжизненными глазами-бусинами и приоткрытым ртом, осыпанным кристаллами инея.

– Хорошо, – прошептала я.

Илай провел пальцем по моей щеке.

– Я скоро вернусь.

– Значит, за меня ты так не переживаешь?! Моим задом вполне можно прикрываться?! – Джаред сузил глаза.

– Сам хвастался его многофункциональностью! Сейчас и проверим.

– Это не совсем то, что я имел в виду!

Илай с силой хлопнул его по спине, подталкивая вперед.

– Хей! Нежнее!

– Время жестких игр, торопись.

В библиотеке было пусто, тепло и тихо. Громыхания музыки казались далеким строительным шумом, натыкающимся на броню ясеневых дверей. Я прошла через середину комнаты, по мягкому ковру, наступая на каждый рисунок, придумывая для них значение. Угасающий огонь в камине отбрасывал ленивые медовые блики. Языки пламени подпрыгивали вверх и устало оседали на тихо потрескивающие поленья.

Взгляд скользнул по корешкам книг и остановился на произведении Маркеса. От книги пахло старой бумагой и пылью. Мне всегда казалось, что они начинают пахнуть, когда их читают, когда их проживают. Я любила их запах. Запах пыли и шоколада, мудрости прошлых лет, уютного вечера и камина, немного корицы, крепкого кофе, предвкушения, запах вечности, времени, путешествий и мечтаний… Они всегда пахнут чем-то головокружительным, чем угодно, но только не одиночеством.

Я зажмурилась, открыла наугад страницу и ткнула пальцем.

…казалось, что Господь Бог решил проверить, до каких пределов способно дойти удивление жителей Макондо, и держал их в постоянном колебании между восторгом и разочарованием, сомнением и признанием, пока наконец не осталось никого, кто бы мог с уверенностью сказать, где же проходят границы реальности…

Меня отвлек тихий звук, похожий на игру ветра, принесший с собой аромат мандарина и гвоздики. Я осмотрелась. Кроме меня и жирной мухи, ползающей по яблокам, никого не было. Так казалось. За полками раздался шелест, словно кто-то листал страницы. Я подошла ближе и удивленно заглянула за нее.

Оказывается, полка не стояла у стены, как мне показалось изначально, а зонировала помещение. Вторая, скрытая, часть комнаты служила небольшой читальней с парой кресел на тонких изогнутых ножках, обтянутых сиреневым бархатом. Здесь наличествовали окна на всю стену и раздвижная дверь, ведущая на улицу.

В одном из кресел сидела девушка. Даже в теплом свете огня ее черные волосы отливали синевой, падая до самой поясницы. В одной руке она держала приоткрытый томик Пушкина и читала вслух:

 
…А царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась – и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич…
 

Девушка вздохнула и резко захлопнула книгу.

– Мне часто читали классиков в детстве. До сих пор тошнит – проговорила она ледяным, как арктический ветер, голосом.

Девушка грациозно повернулась ко мне и откинула волосы назад; они, словно дождь, рассыпалась по спине. Ее лицо было почти идеально пропорциональным. Острый подбородок, высокие скулы, прямой нос, четкие арки бровей. Кожа – белая, словно первый снег, – контрастировала с большими черными глазами.

Я не спеша подошла и села в кресло напротив. Мною двигало любопытство. В ней была какая-то манящая сила. Мы молча смотрели друг на друга. Она мне напоминала цветы олеандра – настолько же прекрасные, насколько смертельные.

– Марина Ольтур, – гордо представилась она.

– Судя по тому, как ты произнесла свое имя, я должна была ждать тебя всю жизнь и сейчас кататься по полу от восторга.

Ее ироничный смех раздался звуком камнепада. Тяжелый и громкий.

– Судя по тому, что ты не катаешься по полу от восторга, тебе неизвестно, кто я.

– Верно. Кроме того, ты, вероятно, жуткая стерва.

Она вытянула длинные ноги, обутые в высокие кожаные сапоги.

– Тебе обо мне известно самое главное. Не пренебрегай этим!

– Приму к сведению, – склонила я голову набок.

– Если окажешься достаточно умной, то да. Хотя Илай любит развлечься с дурочками.

– Ты пытаешься намекнуть, что он развлекался и с тобой?

– Если у тебя острый язык, ты должна быть уверена в силовом превосходстве над оппонентом, чтобы твои речи не оказались фатальными!

Появление туатов уже меня не пугало. А Марина казалась даже интересной. Опасной, да, но интересной.

– Так что ты тут делаешь? – спросила я.

Она улыбнулась.

– Причина банальна. Илай, – она провела пальцем по выступающей ключице. Ее ногти были выкрашены в цвет графита.

Я промолчала. Марина была ослепительно красива и, похоже, умна, почему она могла бы не понравиться Илаю.

– Я соскучилась по нему, неужели это недостаточно веская причина?! – вкрадчиво проговорила она. – По нему нельзя не скучать, ведь так?

Марина заглянула ко мне в глаза, словно двумя руками залезла ко мне в душу, нащупывая слабые стороны. Ее тяжелый взгляд ощущался холодом в костях, настолько сильным, что просто обжигал.

– Так.

Она мягко улыбнулась.

– То, что он захотел поиграть с тобой, меня не расстраивает, даже наоборот. Илай сможет оценить достоинства в сравнении. И потом, платоническая любовь – миф. Так и не может существовать ничего между вами. Вы противоположности! – она вздернула подбородок кверху.

Я не хотела ей ничего отвечать.

– Я могу понять его, – продолжала она. – Мы всегда желаем получить то, чего у нас нет. Но часто выходит так, что когда мы всё же достигаем желаемого, оказывается, что это совсем не то, что нам нужно. В тебе есть всё, чего нет в нем. Добродетель, чистота, жертвенность… Но кому это нужно в наше время? покачала головой она. Марина выглядела безжизненно красивой, как фарфоровая кукла. – Их ценность давно утеряна. Всё равно что пытаться раплатиться в магазине франкскими шиллингами эпохи Карла Великого. Он другой, Лила! – прошептала она, закинув ногу за ногу. – Можно нарядить тигра в костюм кролика, но нельзя его заставить есть морковку. Сейчас Илай верит в то, во что хочет верить. А хочет он тебя.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Мало ли, чего он хочет, – остро усмехнулась она. – Я пришла забрать свое.

– Возьми… если сможешь, – невозмутимо произнесла я.

Она улыбнулась так, что я затаила дыхание. Ее взгляд блеснул, как лунный свет на черной поверхности океана.

– Как просто ты сдаешься! – Марина пренебрежительно сузила глаза. – Я верю, что тот, кто не борется за свое счастье, – его не заслуживает.

Всё внутри забурило, громко протестуя, – ведь Илай не вещь. Нельзя просто кинуть жребий и решить, кому он достанется.

– Он сам решит, что для него лучше, – сказала я твердым голосом.

– Давай проверим, – выглянула она из-за кресла. – Ударь меня. Если он не будет сопротивляться – никогда не приближайся к нему.

Марина с грацией пантеры спрыгнула с кресла.

Она подошла к полке и одним движением скинула книги на пол, открывая мне обзор. Теперь я могла видеть Илая и Джареда, заходящих в библиотеку.

– Не могу понять, куда они подевались… Они были там! – бросил Джаред.

– Мы узнаем. Сначала хочу отвезти Лилу домой.

– Я видел… – начал Джей.

Марина взялась двумя руками за полку и игриво выглянула из-за нее.

– Марина! – лицо Джареда вспыхнуло и вытянулось.

– Ты уже говорил, – сказал Илай, скривившись. Затем он тоже увидел Марину и нежно улыбнулся. Он подошел к ней близко и протянул руку.

Марина закуталась в его объятия и положила голову на грудь.

Она торжествующе смотрела на меня и улыбалась.

Илай провел руками по ее волосам и поцеловал в губы. Девушка занесла руку за спину и показала мне средний палец. Я вздрогнула и вцепилась руками в подлокотники. Сцена предо мной не нуждалась в комментариях. То, как его глаза блестели, когда он смотрел на нее, с какой нежностью обнимал… Илай был счастлив.

Мне здесь не место. Я тихо встала и попятилась назад, к выходу. Подальше от омерзительного, горестного чувства. Убогое, собственническое право на то, что мне не принадлежит. Никому не принадлежит. Свобода выбора – главное достоинство души, то, что никто и никогда не сможет отнять. Если я поддамся ревности, то я не более чем животное, недостойное называться человеком.

В голове, некстати, вспыхнули слова Филла про черного ангела и его фасад. Он был прав? Всё это – лишь забава? Адреналин забурлил внутри, пробуждая самые унизительные мысли. Мне просто было больно, очень больно. Я не могла видеть, как он прижимает ее к себе. Илай смотрел на нее так, как раньше смотрел на меня.

Сделав несколько шагов к выходу, я не могла оторвать от него глаз. Хотела, но не могла. Скорее пытаясь уйти, я плохо понимала, что делаю. Просто открыла стеклянную дверь, нырнула в пустоту ночи.

– Какого х… ты вытворяешь? – услышала я голос Джареда, но мне было всё равно.

Я уже стекала онемевшими ногами по деревянными ступеням. Они вывели меня на узкую дорожку, теряющуюся в лесу. Свет из окон уже не достигал этого места, здесь было абсолютно темно. Практически на ощупь я неслась сквозь лес, без разбора цепляя кусты и ветки. Они больно хлестали по лицу и рукам. Внутри клокотало страшное чувство. Ярость вперемешку с обидой, под соусом из обманутых надежд, то, что способно задушить и растоптать, взорвать и растерзать всё хорошее и доброе.

Единственным желанием было провалиться сквозь землю, раствориться, разорваться на атомы. Хотелось закричать.

Небо разродилось чередой молний, светло-голубыми трещинами разрывающими небо. Снова хлынул ливень, с такой силой, что казалось, где-то сорвало гидрант. Ослепляющие вспышки чередовались с бешеными раскатами грома, от их гневных криков тряслась земля. Не было ни малейшего сомнения – Илай поймет, что дождик закапал неспроста.

По лицу хлестнула очередная ветка, попав прямо в глаз. Я застонала, зажимая его рукой. Из поврежденного глаза потекла слеза. Это не из-за Илая, убеждала я себя. Просто больно.

Пытаясь понять, где я и куда идти дальше, я огляделась по сторонам. Кругом темнота. Мне требовалось идти, механически двигаться вперед, не застывая в подобном состоянии. Куда-нибудь, где я не увижу Илая, где не опушусь до слез и брани в его адрес. Мне нужно было время, чтобы успокоиться. Ужасная ревность ощущалась горечью во рту и пустотой в сердце.

Вдалеке, преломлялись в каплях дождя, забрезжил свет. Я двинулась туда, пробиваясь сквозь корявые лапы кустов. Шаг за шагом, всё больше увязая в ледяной грязи. Свет вывел меня к обочине дороги, ведущей к дому Марка. Поперек нее, в колее от тормозного пути, стояла машина с работающим двигателем. От подрагивающего капота поднимался пар. Капли дождя ударялись об автомобиль и спешно собирались в ручейки, стекая вниз.

Я шмыгнула носом, обхватила себя заледеневшими руками и пошла в сторону от дома.

– Лила! – позвал женский голос.

Я оглянулась. На залепленных грязью номерах читалось «MlovM», – номера, которые Марк подарил Мелани, на ее день рождения. «Mark Love Mell».

Это была Мелани, с синим, как слива, носом. Волосы, подобно соломенному стогу, торчали вверх, на лице от потекшей туши чернела печальная маска. Хотя я-то выглядела не лучше. Мокрое, грязное чучело с прилизанными волосами, прилипшими к спине. Наверное, так и появляются байки о леших…

– Скорее садись в машину, – сказала Мелани.

Я тряслась под потоками теплого воздуха, постепенно согреваясь, но дрожь не проходила.

– С тобой что-то случилось? – шмыгнула она носом.

– Я искала тебя, – расчесав пальцами волосы, я сплела их в косу.

– Глядя на тебя – звучит пугающе, – усмехнулась Мелани.

Телефон Мелани зажужжал, словно пчела. Это звонил Марк. Она отвела взгляд в сторону. На экране появилась его фотография. Марк улыбался, откинувшись на подушку, заправив пальцы во всклокоченные волосы. Он выглядел сонно. Наверное, фотка была сделана ранним утром, когда они в обнимку пили кофе. Мобильник замолк и вывел сообщение: «У вас 16 пропущенных вызовов».

Мелани положила телефон в бардачок и посмотрела на меня.

– Так зачем ты меня искала?

Когда я замолчала, Мелани отсутствующим взглядом смотрела на капли, стекающие по стеклу.

– Знаю, в это трудно поверить.

– Как раз-таки нет. Просто с этим трудно примириться. Мы дружим уже десять лет. Большую часть жизни.

«В конце концов, лучше знать правду», – подумала я, но не произнесла вслух. Мелани выглядела подавленной.

– Спасибо, – прошептала она.

В бардачке снова зазвонил мобильник. Она решительно достала его.

– Мел, где ты?! – почти прокричал Марк.

– Я недалеко от дома вместе с Лилой. Нам нужно было поговорить.

– Могла бы меня предупредить!

– Прости, – она бросила на меня беглый взгляд. – Я скоро буду.

– Хорошо, – сказал он Мелани, а потом громко крикнул, так что Мелл убрала трубку от уха: – Илай! Лила с Мелл, недалеко от дома.

– Езжай к нему, а я дойду пешком, – я открыла дверь, впуская мокрый ветер в машину.

– Ты рехнулась!!! На погоду посмотри!

– Мне срочно нужно домой, а отвезти ты все равно меня не сможешь, – я указала на бревно, загородившее путь.

– Возьми, – Мелл протянула мне теплую куртку с капюшоном. – Что Илаю сказать-то?

– Скажи правду – что ничего не знаешь.

Я накинула куртку и поспешила прочь.

Ветер хлестал по лицу, забираясь под капюшон. Я была мокрая насквозь, дрожала, словно листья, и не имела представления, куда иду, а когда остановилась, поняла, что смотрю на обшарпанную дверь дома Мардж. Она никогда не запирала ее. Я беспрепятственно вошла. Зачем? Сама не знаю, может, надеялась, что это последнее место, где меня будет искать Илай.

Я в полной темноте кралась по полу, тихо, как могла, но гнилые половицы скрипели, будто ворчливый старик. Под ногами хрустел мусор. Я поднялась по лестнице и заглянула в комнату, где прожила пять лет. Прошла внутрь, провела рукой по пыльному столу, а затем села на кровать. Здесь, как всегда, смердело одиночеством и было так же пусто, как и у меня в душе. Снова.

Гнетущая тишина разбавлялась тарахтением старого холодильника на кухне. Он будто кашлял, подзынькивая стоящими на нем банками. Мардж всегда очень громко храпела, и я до самого последнего дня не могла привыкнуть к этому жуткому звуку. Сегодня было тихо, значит, она на работе.

Скудный лунный свет монохромно окрашивал комнату в серый оттенок, словно здесь не существовало красок вовсе. У двери в ванную что-то блеснуло. Я подошла ближе и подняла с пола… кулон Мардж. Наверное, она обронила его при нашей последней встрече. Он стал источать нежный голубоватый свет, который становился всё ярче, и я инстинктивно зажала его между ладоней, словно боялась быть замеченной. Из-под пальцев пробивалось свечение, как если бы я держала в руках упавшую звезду. Он выглядел знакомым. Переплетение линий напоминало мне о чем-то очень важном… Кулон сверкал очень нежно, и я почему-то подумала о маме. Мне так хотелось ее обнять! Наверное, она пахла ванилью или еще чем-то добрым, только маминым. Любовью.

Я вздрогнула. Наверное, от холода. Одежда на мне всё еще была мокрой, и я сильно мерзла. В кладовке лежали старые вещи, некоторые могли сгодиться, пока она не просохнет. Перерыв небольшой короб со старьем, я убедилась, что ничего лучше пижамы с ужасными розовыми зайцами нет. Я зашла в ванную, включила свет и стянула майку. В низу живота, там, где выпирала правая бедренная кость, у меня было небольшое родимое пятно. Оно выглядело как отзеркаленная буква «Е» с волнистыми линиями, словно было сделано из песка и дуновением ветра его немного размыло по коже.