Текст книги "Миры Амбрэ"

Глава двадцать первая
Судный бал

 
Я не был мертв, и жив я не был тоже;
А рассудить ты можешь и один:
Ни тем, ни этим быть – с чем это схоже…
 

(Данте Алигьери)

Два дня пролетели, как секунда, в бесконечной суете. Рано с утра неожиданно для всех приехал Пьетро. Он и оказался тем самым туатом, которого приставили ко мне в качестве тренера. Не самый ужасный исход событий, и хотя он был очень странным, но я ему доверяла. Пьетро остановился в одной из гостевых спален на время, пока он найдет жилье.

На Илая его приезд произвел эффект разорвавшейся бомбы.

Он заперся в «игровой» и не выходил оттуда уже несколько часов.

Дверь, которая всегда стояла нараспашку, была закрыта. Под ногами вибрировал пол, словно в стену что-то с силой врезалось. Я дернула за ручку и заглянула внутрь. Илай яростно забрасывал ножами несчастное чучело, превратившееся в решето.

– Можно? – спросила я.

Он отложил оружие и пошел навстречу ко мне.

– Никогда не спрашивай меня об этом, я всегда рад тебе, – он обнял меня, приподнимая над землей.

Я заглянула ему в глаза, желая уловить каждую нотку настроения.

– Ты разозлился, что ко мне приставили именно Пьетро?

– Я вообще в бешенстве, что мне запретили тебя тренировать, а Пьетро лишь усугубил ситуацию! – Илай вздохнул и, снова взял нож, метнул его с такой силой, что у чучела отвалилась голова.

– Разве вы не друзья?

Илай повернулся ко мне, хотел что-то сказать, но промолчал.

– Вы поссорились из-за меня…

– Пока что нет, – Илай взял еще один нож. – Но если он останется тут и будет проводить с тобой столько времени, то мы непременно поссоримся. В этом – план Ульманаса. Пьетро – туат воды, так же, как и ты. Грей уверен, что ты переключишься на него.

– Я поговорю с Греем.

– Бесполезно. Сейчас нам нужно оставить всё как есть. Именно это и убивает меня! – Илай с рыком запустил в стену самый большой тесак, пробивая в ней дыру. – Время – наш союзник. Придется ждать, пока не появится план.

Я подошла к стене, сплошь увешанной разнокалиберными ножами, клинками и кинжалами. Поначалу я задавалась вопросом, для чего туатам, не нуждающимся в дополнительном оружии кроме того, что дано им природой, всё это. Я окинула их взглядом. Теперь мне стало ясно – не зря Джо окрестила эту комнату игровой. Холодная сталь, свист рассекаемого воздуха, пораженная цель – всё это здорово снимало напряжение.

В ряду с другими кинжалами, широкими, с зазубренными концами и массивными рукоятями, висел тонкий серебряный клинок. Рукоятка заплеталась лепестками лилии.

– Нам никто не запрещал тренироваться в других направлениях, – улыбнулась я. – Может, преподашь мне пару уроков обращения с холодным оружием?

– Уверен, у тебя не будет с этим проблем, уроки обращения с горячим оружием ты освоила в совершенстве.

– Намекаешь на себя? – засмеялась я, когда он провел носом мне за ухом, делая глубокий жадный вдох.

– Официально подтверждаю.

Его пылающие губы поползли по моей шее и оказались на губах… Он прижал меня к себе, спускаясь рукой вниз, крепко стиснул мою руку, в которой был нож, и резко развернул к себе спиной, упираясь в меня сзади бедрами.

– Сконцентрируйся, – прошептал он.

– Не получается, – так же шепотом ответила я, наклоняя голову назад.

– В этом весь подвох, – сказал он, прикусывая пылающую кожу. Илай медленно и нежно поцеловал мочку уха и крепче сжал мою руку, направляя ее вверх для броска.

– Здесь нет ничего сложного, – его голос и дыхание были глубокими, как воды Байкала. – Видишь цель, отводишь руку в состояние готовности, – он направил мой корпус вперед, – и бросаешь, – Илай сделал выпад моей рукой.

Резкий порыв воздуха и неуловимое движение Илая заставили меня вздрогнуть. Он стоял у стены, держа в руках клинок. Илай поймал его раньше, чем тот успел достигнуть цели.

– Впечатляет, – бросила я через комнату свою взволнованную улыбку. В голове промелькнула очень важная мысль.

– О чем задумалась? – Илай шел ко мне, раскручивая в руках оружие.

– О скрытых целях. Я была уверена, что твоя цель – стена, а оказалось, ты переиграл всё и поймал его налету. Неожиданно.

– Хмм, – он прищурился, – иногда я даже скучаю по тому, как твой голос звучал у меня в голове.

Я открылась и подумала: «Люблю тебя».

Илай подался ко мне, в то время как я потянулась к нему, вставая на цыпочки, прикрывая веки, словно хотела дотянуться до звезд. Прикосновение его губ было жарким, но нежным, почти неощутимым, как горячий ветер пустыни. Он запустил руки в волосы, по их волнам спустился на спину и обнял меня, прижимая к себе. В одно мгновение поцелуй стал страстным, словно пламя костра, в который плеснули горючего. Мои ноги как будто оторвались от земли, да и я сама стала невесомой.

Илай мягко убрал руки, складывая их в замок на затылке. Его глаза напоминали два куска янтаря, через которые сочился солнечный свет.

– У тебя есть мечта? – вдруг спросил он. – Ну, кроме той чтобы остаться в живых и всё такое?

– Да, – ответила я, поправляя его челку, падавшую на глаза. – Я хотела бы увидеть северное сияние!

– О таком стоит мечтать.

– А у тебя есть мечта? Ну, кроме той чтобы остаться в живых и… всё такое.

– Была.

– И что с ней стало?

– Она исполнилась, – ответил он и снова поцеловал меня.

Илай взял меня за талию и притянул к себе, так, что мои ноги оказались на носках его кроссовок. Потом он стал пятиться вместе со мной назад, пока не уперся спиной в щербатую стену, и стал оседать. Я оказалась сверху. Волосы струились, закрывая нас от всего мира.

– Ты пахнешь ландышами, – Илай то целовал меня, то снова отстранялся, чтобы поймать мой взгляд.

– А ты пахнешь, как северное сияние.

– Как мечта? – улыбнулся он.

– Как мечта, – шепнула я, положив голову ему на грудь.

* * *

Перед сном, в полной темноте, когда слабый блеск звезд посеребрил комнату, я лежала на боку, уткнувшись взглядом в самую яркую из них, прямо над верхушкой горы. За ней ниткой бус тянулись еле заметные мерцающие собратья. Илай пальцем чертил на спине узоры, а потом поцеловал меня в шею.

– О чем думаешь?

– Грей сказал, что на бал придут все гроллы и мальфы. С гроллами я уже познакомилась, – я прикусила нижнюю губу, вспоминая наше с Мариной знакомство. – Они жители нижнего Амбре и проводники душ в мир мертвых, а мальфы?

– Это те, кого люди называют музами. Мальфы покровительствуют творческому началу человека. Они обитают в мире людей. Входят в жизнь человека под видом нового соседа, друга, сотрудника, сближаются с ним – и начинается творческий подъем, как особый вид любви. Очень часто люди и мальфы вступают в отношения, и тогда рождаются гении. Например, мать Леонардо Да Винче, Катерина, была мальфом, отец Джордано Бруно – Джованни, мать Пушкина. От мальфов родились и Элвис Пресли, Мэрилин Монро, Брюс Ли, Майкл Джексон… Да таких примеров много, я их сейчас все и не вспомню.

– Им разрешено заключать подобные союзы?

– Скажем так, на это закрывают глаза. Только ламассы – дети людей и мальфов – не живут долго. Практически все, за редким исключением, погибают в самом расцвете.

– Почему?

– Ммм… – Илай, нахмурившись, покачал головой. – Они гибриды. Вид, которого в принципе существовать не должно. Их мозг работает совсем иначе, нежели мозг обычного человека. Ламассов буквально разрывает изнутри безумная энергия, идеи. Но насколько бы они ни были уникальны ментально, физически они всего лишь люди, которым кажется, что они близки к богам. Вот тут то, – Илай сделал жест, словно приоткрыл занавес, – появляются транквилизаторы и наркотики, способные создавать иллюзию соответствия. Или же просто в определенном возрасте они истощаются полностью – и всё. Их талант неповторим, а конец почти всегда один.

– Звучит как проклятие.

– Это и есть проклятие. Если поставить на «Smart» мотор «Lamborghini» – их разорвет на части.

– Бедняги, – вздохнула я.

– Согласен, но таков их путь.

– Кто именно приедет на бал? – я представила полчище персонажей из аниме.

– Избранные. Верхушка власти. Но только три из них имеют значение: Олтур, Грей и Де Бур. Есть еще один, – Илай передернулся, словно воняло мертвечиной, – Блейс Виланд, но он никогда не появляется здесь, надеюсь, что этот раз не станет исключением.

– Кто он?

– Правитель Шеола, куда отправляются все души после смерти.

– Как ад?

– Нет. Это загробный мир. Не ад и не рай. То место, где нет живых.

– Я думала, что Олтур заведует загробным миром.

– Олтур курьер.

* * *

Илай взял меня за руку и повел в танце. Огромный зал, с куполообразным потолком и колоннами по кругу. Вокруг нас кружились гости. Я слышала шелест платьев и стук каблуков об пол, как будто под эту странную мелодию мы и танцевали. Их лица были скрыты масками.

Внезапно стало тихо, гости расступились, пропуская вперед черный силуэт. Я видела только его глаза цвета аметиста и легкую ухмылку. Он окинул гостей взглядом, вопрошая, и толпа завыла, зашикала, зарычала, так страшно, словно эти звуки доносились из самой преисподней. Вдруг по мраморному полу поползли золотистые прожилки, как вены, и земля разверзлась. Мы стали падать вниз, откуда поднимался невыносимый жар. Удар. Крик. Резкая боль и темнота. Я словно лежала на ковре из битого стекла. Боль стала невыносимой.

– Илай! – позвала я.

В ответ – тишина, а за ней – хруст шагов, словно это трещали мои кости.

– Где я? – спросила я, задыхаясь от страха.

– В аду.

Я проснулась вспотевшая, с головой укутанная в одеяло, и застонала. Это был всего лишь сон. Ужасный сон. Привстав на кровати, я смахнула прилипшие пряди со лба. Из ванной доносился шум воды. На тумбочке дымилась кружка кофе. Я сделала глоток, позволяя горячей, ароматной жидкости согреть меня. Ночные страхи стали отступать. Покуда в этом мире есть любящие меня люди и кофе, всё будет хорошо.

Дверь ванной распахнулась, выпуская клубящийся пар. Илай вышел из душа, вытирая полотенцем мокрые волосы. Он был в одних тренировочных штанах. Илай не видел, что я проснулась, и подошел к окну. По его щеке скользнул радужный лучик. Прямо за стеклом повисли белые, как комки ваты, облака. Сегодня был один из таких дней, когда воздух пах солнцем и весной, а небо было голубым, как Индийский океан.

Я тихо слезла с кровати, на цыпочках подкралась к нему и обвила его сзади руками.

– Доброе утро!

Илай развернулся ко мне.

– Рад видеть тебя в хорошем настроении.

– Может, нам осталось жить всего ничего. Не могу же тратить бесценные минуты на уныние.

Илай перестал улыбаться.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!

* * *

Черный «Седан» остановился перед парадными дверями дома Грея. Темнота скрывала все шероховатости на фасаде, и сейчас здание выглядело еще величественнее. Белоснежную арку над входом подпирали высокие мраморные колонны с витиеватым орнаментом на капителях.

Полукруглые ступени обрамлялись точеными балясинами, а из высоких окон и распахнутых дверей лился золотистый свет, словно внутри сверкали все сокровища мира.

Я вдохнула побольше воздуха и потерла взмокшие ладони о колени. Лакей, одетый в длинный фрак, проворно открыл дверь машины, впуская вместе со звуками виолончели морозный воздух. За нами уже успела выстроиться вереница сверкающих автомобилей.

Крепко держась за руки с Пьетро, мы шагали по каменной дорожке к двойным дверям, ведущим в здание. Вместе с дыханием вырывались мутные облачка пара. Я оглянулась. Илай шел позади. Золотистый свет озарял его лицо, ясный взгляд, спокойную улыбку. В черном строгом костюме и бабочке он выглядел очень элегантно. Его образ завершили несколько незаметных на первый взгляд акцентов: запонки, инкрустированные черным агатом, часы на тонком кожаном ремешке с римскими цифрами и туфли, на которых он явно не экономил.

Мне приходилось придерживать длинный подол, чтобы не споткнуться о саму себя. Платье казалось невыносимо тяжелым, бретели уже начали натирать плечи. Миновав двери, мы сразу оказались в небольшом помещении, предшествовавшем главному залу. По обе стороны от нас были большие зеркала в деревянных рамах.

– Последний взгляд на себя, – сказала Джордана, поправляя прическу.

Я ощутила дурноту от двусмысленности фразы. В ушах бешено стучала кровь.

– Ты чего зеленая такая? – обернулась она ко мне.

– Немного нервничаю, – я бросила взгляд на свое отражение.

Волосы были собраны вверх. Платье с глубоким V-образным вырезом покрывал серебристый бисер, отчего оно сверкало, точно морозный иней. На его фоне я казалась призрачно бледной. Радужка глаза потемнела до цвета мха, так всегда случалось, когда я сильно переживала.

– Джаред, как всегда, опаздывает… – Джордана озиралась по сторонам и теребила красное кружево на своем платье. – Наконец-таки!

Я обернулась назад в поиске знакомого силуэта. И не нашла. Когда Джаред присоединился к нам, я лишь ахнула. Строгий костюм, огненные космы заплетены в хвост, черный лак на ногтях исчез, а из аксессуаров остались только пара браслетов да красный галстук. Он взял Джо под локоть, а затем направился в самую гущу.

Так мы условились: Пьетро составил компанию мне, Джо пойдет с Джаредом. У нас созрел кое-какой план, но сработает ли он, могло показать время.

Мы зашли в зал с высоким потолком, увенчанным стеклянным куполом. Прямо посередине, словно птичья клетка, висела огромная золотая люстра. Вдоль белой лестницы тянулось черное ажурное ограждение, напоминающее старинные кружева, его перила тоже покрывал слой позолоты. Стоял приторный запах. Его источали сотни букетов из фрейзий и лилий в напольных вазонах. Он смешался с немного спертым воздухом зала, тяжелыми вечерними парфюмами и напоминал душок гниющего лука: тошнотворный, зловонный. Однако, похоже, никого, кроме меня, это сильно не беспокоило. Довольные гости потягивали из хрустальных бокалов шампанское, улыбались и беззаботно разговаривали.

Ульманас беседовал с пожилой парой: невысоким светловолосым мужчиной и полной седой женщиной. Он заметил нас практически сразу, и его взгляд впился в меня, словно гарпун. Грей откланялся и направился к нам. Меня снова бросило в жар. Я не могла собрать мысли; подобно пузырькам шампанского, они разлетались в разные стороны.

– Планы поменялись. Увидимся на террасе через двадцать минут, – Илай провел пальцем по тыльной стороне моей ладони и скрылся как раз в тот момент, когда Ульманас оказался рядом.

– Рад, что ты выбрала правильную компанию, – он указал на Пьетро. – Пойдем, пора представить тебя, – он взял меня под руку и повел через весь зал.

Гости почтительно расступались перед нами, пропуская вперед. До меня долетали поздравления и приветствия, до которых мне не было никакого дела. Ульманас поднялся на несколько ступеней вверх. Я встала рядом с ним, осматриваясь в поисках друзей. Сколько же здесь народу! Я не видела никакого признака, по которому могла бы различать туатов, гроллов и мальфов. Для меня все выглядели одинаково.

Ульманас сделал жест музыкантам. Занудная мелодия стихла.

– Сегодня особый день, – начал он воодушевленным голосом. – Я рад видеть вас здесь и благодарю за то, что вы нашли время поприветствовать нового члена нашей дружной семьи, который считался погибшим многие годы! – Грей выдержал паузу. В зале сохранилась абсолютная тишина, никто не смел даже пошевелиться. – Для меня большая честь провозгласить о возвращении туата воды, в котором мы так нуждались!

Раздались оглушительные аплодисменты, а у меня от духоты и переживаний кружилась голова. Ноги стали обмякать, я молилась всем богам чтобы не упасть прямо сейчас. Нервная дрожь стала еще сильнее, и мне казалось, что каждый в зале слышит, как стучат мои зубы. Я вновь отчаянно пыталась найти знакомые лица, ощупывая толпу взглядом. И нашла. Они стояли вместе, подбадривая меня улыбками и жестами. И все-таки сквозь маску спокойствия Илая я почувствовала тревогу.

Снова зазвучала музыка. Все старались подойти и поприветствовать меня лично, но ни одно имя из названных и ни одно лицо не осело в памяти, словно картинки из глянцевого журнала. Они были ничего не значащими декорациями к основному спектаклю. Грей всё время находился рядом, давая короткие пояснения.

– Такой маскарад устраивается каждый раз, по поводу любого туата?

– Ты не любой, Лила, ты недооцениваешь себя, – он остановился посмотреть на меня. – Теперь самый важный момент. То, ради чего и устаивался бал. Ты обязана произвести отличное впечатление!

– Кому обязана?

Он раздраженно вздохнул.

– Ты и так сделала слишком много ошибок. Они знают о вашей с Илаем связи и не настроены спускать это дело на тормозах.

Внутри что-то дернулось, словно поплавок удочки, на которую попалась рыбка. Мы прошли середину пути, и Ульманас стал говорить еще тише, сохраняя на лице бесстрастное выражение.

– Если я настолько ценный туат, почему ты беспокоишься о моей жизни? Неужели они могут так просто избавиться от меня?

– Это сложный вопрос. Мы обсудим его позже, а сейчас просто сделай так, как я говорю.

– Мне нужно врать, если меня спросят о нас с Илаем?

– Рассматривай это не как ложь, а как операцию по спасению ваших жизней.

Двое мужчин заметили нас и развернулись в нашем направлении. Один из них – высокий и худощавый, с темными волосами – сдержанно улыбнулся, но его черные обсидиановые глаза оставались холодными. От его взгляда повеяло смертельным холодом. Второй, светловолосый, был полной противоположностью: немного ниже, с голубыми глазами и румяными щеками. Увидев меня, он улыбнулся так светло и искренне, что его улыбка растопила всю колючую враждебность первого. Наверное, он и есть правитель мальфов – ведь они должны располагать к себе людей, чтобы сразу находить с ними общий язык.

Сейчас, когда я быстро прошлась взглядом по гостям, то поняла, что все мальфы немного похожи между собой. У всех – светлые волосы, голубые глаза, располагающая речь в придачу с открытой улыбкой. Их кожа была тоже светлой и очень гладкой, словно жемчужной.

– Рад видеть вас! – сказал Ульманас, протягивая им поочередно руку. Я ощутила некую напряженность, когда его рука коснулась чернявого мужчины.

– Лила, это Арес Олтур, правитель нижнего Амбре.

Я пожала ему руку. По позвоночнику пробежался мерзкий холодок, будто часть меня онемела. Ясно – заведующий труповозкой.

– Пим Де Бур, – представил он второго, – глава мальфов.

Арес шагнул ко мне.

– Я рад, что ты оказалась жива, – он взял меня за запястье. – Ты удивительно похожа на свою мать, – Олтур с интересом смотрел на меня, – если бы не цвет глаз, – он прищурился. Что-то коварное плескалось на задворках его черной души, такой же, как его очи.

– Да, сэр. Мистер Грей упоминал об этом, – произнесла я, стараясь удержать нашу беседу в рамках светской.

– Вся эта история, – он развел руки, – удивительная. То, что ты оказалась жива, а потом еще и была обнаружена. Я слышал, Алфхилд проделал поистине достойную работу! – он немного склонил голову и впился в меня взглядом, пытаясь уловить волнение. – К сожалению, я не имел возможности высказать ему свою благодарность лично, но я обязательно исправлю это досадное упущение. Он ведь здесь?

Меня бросило в жар.

– Да.

– Отлично, – Олтур сложил ладони вместе. – Я побеседую с ним позже. Я также слышал, вы подружились.

– У нас сложились хорошие отношения. Илай много помогал мне.

Арес засмеялся, и на меня будто обрушилась лавина из сотни ледяных сосулек.

– Да, с девушками он всегда умел налаживать контакт.

– Сейчас Лила тренируется с Пьетро, – Грей постарался перевести разговор в другое русло.

Зазвучала заунывная, медленная мелодия: стоны скрипок смешались с всхлипами рояля. Пары потянулись к середине зала, отведенной для танцев.

– Потанцуешь со мной?

Арес протянул мне свою жилистую бледную руку. Рукав его черного пиджака приподнялся, оголяя татуировку в виде аспида. Змей обвивался дважды вокруг запястья. Его голова с распахнутой пастью располагалась между большим и указательным пальцами. При малейшем движении кисти пасть твари приходила в движение, создавая ужасающе реалистичную иллюзию.

Я бросила мимолетный взгляд на Грея, не заметив по этому поводу радости в его глазах.

– Я не очень хороший танцор, прошу извинить меня.

– Это очень просто, – сказал он, взяв меня за руку. – Я научу тебя.

Вокруг нас скучковались пары, создавая стену из кружева, люрекса и блесток. Я старательно рассматривала наряды гостей, задерживая внимание на бриллиантовых колье и диадемах. Всё, что угодно, только бы не смотреть ему в глаза.

– Удивительно, что Илай не научил тебя танцевать, ведь он эксперт по этим вопросам, – голос Ареса, опасный и ледяной, звучал словно треск стекла.

– Мы много тренировались, на другое не оставалось времени, – я уверенно смотрела на него и даже заставила себя улыбнуться.

– Вот как? – бровь Олтура подскочила вверх. – А мне сказали, что у вас есть и другие совместные интересы.

Он хищно улыбнулся, прижимая меня, как говорится, к стенке. Это было очевидно, как то, что сейчас была ночь.

– Тогда лучше поинтересоваться у источника информации, потому что мне об этом ничего не известно.

Он придвинулся ближе и шумно вдохнул, обнюхиваю меня, словно зверь.

– Странно, что он не зашел дальше! Не в его принципах медлить.

Я оступилась, чувствуя, как подкашивались колени. Олтур хищно смотрел на меня. Его глаза сверкали темными всполохами.

– Между нами ничего не было, если вы пытаетесь это выяснить.

– Это хорошо, – удовлетворенно произнес Арес. – Хорошо, что ты не умеешь врать. – Он прижал меня к себе и прошептал на ухо: – Этот засранец – большая-пребольшая заноза в моей заднице, и я могу поблагодарить тебя за то, что теперь у меня есть все основания ее достать, – Олтур не отрывал от меня тяжелого взгляда.

Музыка стихла. Рядом вдруг оказался Пьетро; он что-то говорил Олтуру, но я утратила способность слышать. В голове стояли его слова, гул, похожий на шум проливного дождя, в котором растворились все звуки.

– Могу я потанцевать со своей ученицей? – спросил он, улыбаясь.

– Конечно, Пьетро, теперь она вся твоя.

Он одарил меня своим ледяным оскалом и направился к Грею с Понтуа.

– На тебе лица нет, что произошло? – Пьетро положил руки на талию.

Я вся дрожала.

– Где Илай? – только и смогла выговорить я.

– Они ждут нас на террасе в саду.