Текст книги "Миры Амбрэ"

– Я смогла, – улыбнулась я, чувствуя благодарность к Илаю за то, что он не вмешался. – Спасибо за бездействие!

– Препятствия появляются тогда, когда ты начинаешь сомневаться в своих силах и перестаешь концентрироваться на цели. Всегда держи себя в фокусе.

«Ценный совет» – подумала я и взяла полотенце, для того чтобы собрать воду.

Мы дружно убрали беспорядок в ванной. Илай, не останавливаясь, рассказывал курьезные случаи своих учебных моментов. Щеки болели от хохота.

– Тебя рассмешить проще, чем дышать! – произнес он, широко улыбаясь.

Я действительно никогда не замечала, что я такая хохотушка. Сейчас мой рот практически не закрывался от постоянного смеха.

Илай с довольной улыбкой стянул с себя мокрую майку. Его влажное, горячее тело вновь переливалось от прозрачных капелек, которые высыхали на нем почти моментально.

– Мой приз?! – хохотнула я.

– Твой приз – теплый душ, – Илай нежно обнял меня, прикасаясь раскаленным телом.

Я скользнула пальцами по спине. Его кожа была нежной, словно сатин, и горячей, как разогретый на солнце камень. Он обхватил меня, крепко сцепив пальцы за спиной, и прижался грудью. Мои руки поплыли вверх, по напряженным мускулам спины, шеи и зарылись в его волосах. Илай издал рокот, идущий глубоко изнутри, поймал мои губы своими и стал целовать, так страстно, что дух захватывало. Мысли растворились в чувствах, словно сахар в горячей воде. Я обхватила его лицо ладонями, притягивая ближе, слегка прикусила нижнюю губу, затем поцеловала мочку уха. Целуя и целуя его без остановки, я забывала дышать.

– Лила, пора остановиться, – прохрипел он невнятно.

Его пылающий взгляд говорил об обратном. Запах Илая, словно наркотик, затуманивал сознание, опьяняя меня. Он не хотел останавливаться, я не хотела. В нем было что-то такое, да буквально всё – взгляд, запах, движения, голос, – от чего у меня срывало все вентиля.

– Я думала, эта фраза принадлежит мне! Так к чему это благородство?! – мои руки всё еще лежали на его груди.

– Ох, это точно не обо мне, – произнес он, шумно выдыхая. – Это невозможно физически…

– Хорошо, – согласилась я, – еще один поцелуй… – и прошлась языком от мочки уха к нижней губе, и потянула за нее зубами.

Илай закатил глаза и издал протяжный вздох. Радужки вспыхнули ярко-оранжевым, тело источало едва уловимый бронзовый свет. Он сжал пальцы вокруг талии, приподнял меня вверх, над собой. Я обвила ноги вокруг его спины, одной рукой придерживаясь за плечи, другую запустила ему в волосы. Илай толкнул ногой дверь и понес меня в спальню. Мы не на секунду не прекращали целоваться. Его сбивчивое дыхание, обжигающими потоками врывавшееся внутрь, сводило с ума. Нежно придерживая, он уложил меня на кровать. Продолжая целовать меня, Илай спустился к животу, прошелся языком по коже вокруг пупка. Я задышала шумно и неровно.

– Скажи чтобы я остановился! – прохрипел он.

Всего один поцелуй зашел слишком далеко. Основная проблема была в том, что я не хотела его останавливать. Не могла. Я потянула его к себе. Руки Илая поползли по спине, замок лифчика, словно ожидая команды, с легкостью открылся, затем он заправил ладонь в задний карман моих джинсов и притянул к себе.

Входной звонок гневно зазвонил пять раз подряд. Илай скривился.

– Я никого не ждала, – тяжело выдохнула я.

– Это Нит.

– Он что – следит за нами? – мои губы всё еще пылали, ощущая на себе последнее мгновение поцелуя.

– Получается так.

– Но зачем?

– Нит боится, что ты долго не проживешь рядом со мной.

В груди что-то екнуло, но я постаралась отогнать тревожное чувство в сторону. Мозг элементарно отказывался видеть в нем угрозу.

Кончики пальцев, ощущая жар, очертили его подбородок.

– Мне кажется, Нит напрасно переживает.

– Как бы мне хотелось в это верить, – он поднял голову. Темные пряди небрежно упали на лицо. – Неизвестно, что бы произошло с тобой, если бы Нит не пришел сейчас.

Я озадаченно смотрела на него. Ресницы Илая подрагивали от напряжения.

– Прости. Нужно было сразу рассказать тебе, – сказал он с виноватым выражением лица.

– Что рассказать? – во мне встрепенулось неприятное предчувствие.

Словно очнувшись от наваждения, я поспешно натянула майку. В голове стало проясняться.

– Природа взаимодействия наших стихий проста, наши сущности подавляют друг друга. Огонь и вода – несовместимые вещи, – вздохнул он.

Меня словно огрели чугунной сковородой по голове. Я обхватила колени.

– Значит, мы не можем быть вместе? – волна вязкого страха медленно, но уверенно забиралась в сознание.

Взгляд Илая стал чернее грозовой тучи. Он потер висок и вздохнул.

– Должен найтись какой-то выход. И потом, – улыбнулся он, – если мы хотим, чтобы человечество прожило на планете еще немного, у нас элементарно отсутствует выбор. Я больше не собираюсь проводить эксперименты с вулканической активностью.

– Звучит обнадеживающе, – на моем лице отразилась вымученная улыбка. – Как же эту проблему решали до нас?

– Не было никого до нас. Таких, как мы, вообще не существует. Пары образуются по принципу единой силы: вода к воде, воздух к воздуху. Очень редко случается, но не приветствуется, когда их составляют взаимодополняемые туаты, как-то: земля – вода или огонь – воздух. Пары из туатов, нейтральных к силам друг друга, – под негласным запретом. Но таких, как мы, никогда не существовало прежде.

Я вся сжалась и тяжело вздохнула, сглатывая защекотавшие нос слезы. По дну души поползло гадкое чувство безысходности.

Илай притянул меня к себе.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал он уверенно.

Обхватив его руками, я прижалась щекой к груди. Илай нежно поглаживал волосы. Наше дыхание звучало почти в унисон, нарушая тишину комнаты. Мы пытались понять, что делать дальше.

Дверь затряслась под мощными кулаками Нита, угрожая слететь с петель.

– Он действительно твой лучший друг?

– Он мой брат-близнец.

– Я бы никогда не подумала! – удивленно произнесла я. – Вы совсем разные.

– Как и наши родители.

– Они туаты чего? – спросила я.

– Земля и огонь.

– Они не взаимодополняющие, – это запутало меня еще сильнее. Илай невесело усмехнулся.

– Это и есть начало нашей истории. Нарушать законы – у меня в крови.

– А почему вообще запрещены смешанные пары? Кому до этого дело?

Всё это казалось первобытной дикостью.

Нит еще настойчивее затарабанил в дверь, Илай вздохнул.

– Извини, я открою ему, иначе он выломает ее вместе с проемом. Илай пропал на секунду и снова появился в комнате.

– Считается, что смешение стихий портит «кровь» и ослабляет потомство. Полукровки рождаются менее сильными, таким образом способствуя постепенному вырождение вида.

– Что ж, достаточно весомый аргумент.

– Если бы не одно «но». Я и Нит – прямое тому опровержение. Мы даже сильнее, чем наши родители, и обладаем другими способностями, не доступными обычным туатам…

– Это не сработает в вашем случае, – грозно сказал Нит, входя в комнату. Он пристально смотрел на Илая.

– Вы противоположные, что является прямой угрозой жизни! Причем под угрозой не только вы, ты ведь это знаешь не хуже меня! – лицо Нита исказила злость, он метнул в Илая взгляд, от которого даже я вжалась в подушку.

– Всё это закончится очень плохо. ОНИ придут за тобой. И ты прекрасно знаешь что ни я, ни Джордана не сможем остаться в стороне и смотреть на твою казнь. Ты подписываешь смертный приговор всем нам!!! – почти выкрикнул Нит.

– Мы самые сильные в Амбре, они не смогут ничего сделать.

– Уль найдет способ разобраться с тобой. Ты доставишь ему невероятное удовольствие, – Нит наклонился в сторону Илая, выставляя вперед указательный палец, словно кинжал. – Ты не должен был приходить. За Лилой мог прийти я. Но ты, как всегда, всё сделал наоборот.

– Это ничего бы не изменило, мы бы всё равно встретились в Амбре. Есть вещи, на которые невозможно повлиять. Я люблю ее!!! – твердо произнес Илай. – Если мне суждено сдохнуть во имя этого, да будет так, но я не буду жалко волочить свое существование вдали от самого дорогого, что у меня есть!!! Или всё – или ничего!

– О-о!! – воскликнул Нит, поднимая мощные руки кверху. – В этом весь ты! Я знаю, ты никогда не относился к жизни серьезно, но подумай о Лиле! Ты мог убить ее! – закричал Нит.

– Не драматизируй, – Илай пристально смотрел на брата.

– Если бы я не успел вовремя, ты знаешь, что бы было?!

Илай молча посмотрел на него. Его подбородок подпрыгнул вверх, глаза сжались в щелочки.

– Иногда любить по-настоящему – значит отпустить, как бы больно не было! – произнес Нит таким голосом, как будто эти слова разрывали его сердце.

– Как ты отпустил Джордану?! – полоснул его Илай. – И кто из вас счастлив?! Вы оба не можете жить друг без друга и не можете быть вместе! Ты хочешь, чтобы и с нами случилось то же самое?! – голос Илая дрожал от злости.

– У вас нет выбора, – ответил Нит.

– Выбор есть всегда.

– Я всего лишь хочу, чтобы вы были живы.

Напряжение обрисовало мускулы на шее и руках Илая, акцентируя выпуклость бицепса. Лоб расчертила серая нитка вены.

– А я не хочу ТАК жить! – выкрикнул он. – Потому что постоянное самоистязание жизнью не назвать. Ты всю свою энергию тратишь на то, чтобы не думать о Джордане. После пяти минут пребывания с тобой я начинаю сходить с ума из-за твоих мыслей, – Илай вскочил с кровати и сделал несколько шагов к Ингу. – Я ЛЮБЛЮ ЕЕ, и ОНА ЛЮБИТ МЕНЯ!!! Я буду бороться до победы, и если система стоит на моем пути – я сожгу ее в прах! – прорычал он.

По мне пробежал сгусток страха, замораживая кровь в венах. Сердце стучало медленными, ритмичными ударами. Моя ладонь потянулась к Илаю, и наши руки крепко сплелись вместе, так же, как и наши судьбы. Я точно знала, что не отступлю и пойду с ним до конца, надеюсь, победного. Нит молча осел на кровать и опустил голову, зажав ее в тисках собственных рук.

– Мы в полном дерьме! Как только Ульманасу станет известно, можно писать завещание, – промычал он.

Нит поднял голову и произнес с надеждой:

– Лила, ну хоть ты прояви благоразумие! Кто-то из вас двоих должен иметь на плечах голову вместо мешка с говном?!

Нит просил меня о поддержке – абсолютно бесполезное занятие. Здравого смысла в моих поступках искать не приходилось, я сама себя не узнавала, но ведь я уже и не была собой. Что я есть, пока для меня оставалось загадкой, которую только предстояло разгадать.

Нит мерил спальню широкими шагами, перемещаясь по одной траектории, и возбужденно жестикулировал.

– Вы не можете быть вместе физически – ваши силы спорят друг с другом, и здесь два варианта: или сгоришь ты, или захлебнется в собственной крови он! Но даже если этот незначительный фактор не брать в расчет, Уль не допустит, чтобы вы были вместе. За нашу историю была одна пара из нейтральных туатов – наши родители. Можно опустить печальные подробности их изгнания, то как они чудом избежали смерти, благодаря твоей маме, и в конце концов это закончилось счастливо не для всех! Твои родители мертвы!

– Нит! – попытался остановит его Илай. – Никто не знает этого наверняка, это лишь домыслы.

– Но даже если в этом есть доля правды, Лила должна знать, на что и против кого она идет.

Я внимательно смотрела на Нита, ловя каждое его слово, а он, сложив руки на груди, продолжил.

– В Амбре – система власти, приближенная к меритократии. На вершине – трое представителей от каждого вида. У нас это самый могущественный туат – Ульманас Грей. Он помешан на чистоте крови. Всю свою жизнь Грей сражается за истребление смешаных браков, поэтому мы и наши родители для него как кость в горле. Очевидность того, что в таких парах – а мы как пример – рождаются талантливые и могущественные туаты, делает нас его врагами номер один. Он называет нас «удачной ошибкой». Именно Ульманас и Олтер, много лет назад, инициировали наказание наших родителей. Их собирались показательно казнить, чтобы другие даже не думали о подобном, а Элис – твоя мама – лично вступилась за них. Она пошла к Ульманасу, и каким-то образом историю замяли. Поговаривали, что он был влюблен в нее и Элис дала ему надежду взамен на их жизни.

Нит буквально рухнул в кресло напротив и продолжил.

– «Love story» не удалась. Элис встретила Тима, твои родители поженились, и родилась ты. Только здесь отсутствует happy end, потому что Элис и Тим совершенно случайно разбились на самолете по пути в Тайланд, все думали, что ты была с ними.

Почему ты не полетела с родителями и как оказалась здесь – никто не знает. Не так давно здесь заметили активность, вызванную могущественным туатом. Нас отправили на поиски, и Илай почти сразу нашел тебя, – Нит отвел от меня взгляд. – Хочется надеяться, что ваша история закончится по-другому.

Сердце бешено заколотилось в ребра – у меня были родители, которые любили меня, которых я потеряла, даже не запечатлев в памяти их лица. Эта мысль колом вонзилась в голову, не давая сделать вдох.

– Их убили? – онемевшие губы произносили это помимо моей воли, каждая буква колко оседала на языке. Кто-то безжалостно вырвал кусок из моей жизни длиной в шестнадцать лет, лишив меня всего: родителей, дома, семьи, оставив в сердце зиять пустоту длиною в вечность. Я не знала, как радостно задувать свечи на день рожденья или распаковывать подарки на Рождество, жарить сосиски на пикнике, а потом валяться в траве, считая звезды; как приятно, когда мама читает на ночь сказку, а желая спокойной ночи, нежно целует в щеку, а папа учит кататься на велосипеде. Вся моя жизнь сводилась к жалкой попытке выжить в чужом, безразличном мире, где я была совсем одна долгих шестнадцать лет, наполненных призрачной надеждой, что завтра станет лучше. И вот наступило долгожданное «завтра», я обрела семью и утопаю в крепких руках самого потрясающего мужчины во вселенной и понимаю, что могу лишиться всего своего счастья едва поверив в его реальность.

Мой опустошенный взгляд сфокусировался на смуглом лице Нита, требуя объяснений.

– Думаю, что, возможно, катастрофа была подстроена.

Илай сжал руки в кулаки, словно собирался атаковать его.

– Ты так думаешь?! Это не больше, чем домыслы, нет ни одного факта или доказательства причастности Ульманаса к катастрофе! И ты сейчас, когда Лиле и без того тяжело, тупо вывалил на нее свои хреновы «предположения»?!

– А какие могут быть доказательства?! В двигатель самолета попала молния, такое случается. В мире людей это не вызвало бы никакого недоумения, горе, несчастье, да! Но не вопрос. Кто не мог смириться с тем, что Элис отвергла его – того, кто управляет воздушными потоками и молнией?! Ульманас!! – Нит, вскочив, снова начал мерить комнату большими шагами, мелькая перед моим лицом.

Огромный поток информации уже не бурлил в голове, он душил меня, наполняя глаза слезами.

– Ты считаешь, что Ульманас не смог забыть мою… – я хотела произнести «маму», но слова болезненно застряли в горле. – Элис и убил ее и Тима?

Нит, вздохнув, продолжил.

– Он не мог забыть. Все туаты однолюбы. Влюбившись однажды, туат остается предан своей любви до конца жизни, – Нит говорил прерывисто, высекая каждое слово из твердого камня, он с плохо скрываемой болью рассказывал о себе и Джордане. – Для кого-то это проклятие, для кого-то – благословение. Иногда, с разрешения Ульманаса, заключаются браки между взаимодополняющими. Те, кому не посчастливилось влюбиться в нейтральных, обречены тихо любить друг друга, оставаясь порознь навсегда. О такой же паре, как вы, и помыслить было нельзя. В Амбре подобная ситуация никогда бы не случилась, но судьба пошутила иначе. Ты выросла в мире людей, а Илай никогда не соблюдал правила, поэтому его первого четвертуют, как только появится повод. А тут такая удача! – Нит приподнял брови и посмотрел на брата.

Я умела прощать, но сейчас не могла. Не хотела! Единственным желанием было вынуть сердце из груди того, кто сделал то же самое со мной много лет назад. Если Нит прав и Ульманас причастен к их смерти… Я увидела на себе тревожный взгляд Илая, он со странным выражением читал мои мысли.

Илай схватил Нита за рубашку, и та растлела под его ладонями, как воспламененная газетная бумага.

– Следи за своим языком, если не уверен в том, что говоришь!

Нит с силой оттолкнул его, и началась драка, но меня сейчас волновало совсем другое.

Словно в дурном сне, ноги несли меня прочь из комнаты, в которой закончился кислород. Миновав террасу, я вышла на необъятный передний двор, отгороженный от леса невысоким кудрявым кустарником. Вечерний прохладный воздух наполнил легкие, но желанное облегчение так и не наступило. Робкие шаги постепенно ускорились, переходя на бег, в напрасной попытке убежать от себя. Глубже и глубже в чашу, туда, где я могу остаться одна и выпустить наружу боль, колючим комом застрявшую в груди.

Привычный ковер из еловых иголок сменился каменистой почвой, усыпанной пожухлой прошлогодней листвой. Пахло затхлой сыростью, так же, как и нахлынувшие на меня воспоминания. Мягкая, влажноватая земля немного проседала под ногами, и каждый следующий шаг давался труднее предыдущего. Перебарывая свинцовую тяжесть в ногах, я бежала всё быстрее и быстрее, пока утопающий в лучах заходящего солнца лес не размылся, напоминая импрессионистские работы Моне.

Я двигалась со скоростью туата, но из-за заполонившей горечи осознала это не сразу, а когда поняла, то не испытала никакой радости. Ничего. Опять один на один со всепоглощающей пустотой, ворвавшейся ко мне с новой силой. Груз сомнительной правды ощущался на плечах тоннами отчаяния и одиночества, пытавшимися раздавить меня.

Не в силах больше сопротивляться, я осела на землю и отчаянно заплакала. Сколько раз я запрещала себе думать о родителях, представлять лицо мамы, ее улыбку и смех. Отгоняла мысли о них, о том, любили ли они меня и почему покинули. Но всё было не так, их безжалостно убили. И тот, кто это сделал, хочет лишить меня самого дорогого, что у меня есть, – Илая, вынуть мою душу без остатка и утопить ее в собственных несбывшихся мечтах.

Всё пережитое огромным снежным комом катилось вниз, собирая на своем пути каждое воспоминание, обиду, боль, превращаясь в огромную лавину из отчаяния. Мои опустошенные, едва слышные всхлипы казались в мертвой тишине раскатами грома… Это и были раскаты грома. Я подняла глаза вверх, упираясь взглядом в затянувшие небо черные тучи, нависшие над лесом брезентовым полотном. Хлынул ливень, чередуясь с раскатами грома и молниями, возвращая меня в этот мир. Застревая в густых еловых кронах, свет едва достигал земли, и казалось, что ночь сменила день, миновав сумерки.

Я огляделась вокруг, пытаясь понять, как далеко от города нахожусь. Местность выглядела сомнительно знакомой, но мне не доводилось бывать тут прежде. Впереди виднелось небольшое озеро с каменистым выступом, нависшим над ним, с которого неспешно струился водопад. Дождь шумно стучал по опавшей листве, наполняя воздух свежим запахом вечерней грозы. Гладкая поверхность озера исказилась под потоками небесных слез, словно лицо старика, испещренное морщинами.

– Лила! – воскликнул возникший рядом Илай. – Ты напугала меня. Больше так не убегай! – он занес над моей головой кофту, которая тут же насквозь промокла под проливным дождем.

– Прости, я сама не заметила, как очутилась тут, – шум дождя заглушал мой голос.

Илай нахмурился.

– Нит не должен был говорить этого.

– Мне нужно было знать, – возразила я, убирая с лица мокрые волосы.

– На тебя за последнее время свалилось слишком много всего, я хотел рассказать об этом позже. Мне очень жаль, – он крепко обнял меня. В его объятиях стало слишком жарко и казалось, что нечем дышать. Воздух становился сухим и горячим и при вдохе неприятно царапал горло.

Я вымученно улыбнулась, скрывая исказившую лицо гримасу, потому что мне снова захотелось расплакаться. «Вода и огонь не могут существовать вместе» – как проклятие звучали в голове слова Нита.

– Знаешь, если нам осталось жить совсем недолго, а Нит уверен в этом, то предлагаю потратить это время с пользой и удовольствием! – Илай потянул меня за рукав, хитро щуря глаза.

– Мне уже страшно. Куда мы?

– Получать удовольствие!!! – поиграл бровями он.

– И как мы его будем получать?!

– О-о! Способов миллион, мой самый любимый временно недоступен, так что мы выберем самый безопасный из веселых: буду учить тебя водить машину!

– Это и есть безопасный способ?! Ночью?!

– Безопасный – значит, не связанный с телесным контактом.

Илай бодро зашагал на юг, придерживая меня за рукав.

– Сказать, что ты учишься быстро – ничего не сказать! Не успел я отвлечься, ты убежала на целых пятнадцать миль вглубь леса.

– На сколько?! – мои глаза округлились. – И как мы теперь попадем назад? Вот черт! Который час?

Илай взглянул на экран мобильника.

– Почти семь, а что?

– Кошмар! Я впервые не приду на работу вовремя! Как я могла подвести Флавио?! Нам ни за что не успеть!

Илай усмехался моим душевным терзаниям. Он повернулся ко мне и взял за плечи, серьезно глядя в глаза.

– Лила, я же говорил – ты не работаешь там. Флавио оповещен, и на твоем месте другой человек.

Я недоверчиво смотрела на него, пока он не протянул мне телефон.

Илай молча прислонил телефон к уху, послышались гудки. Я сделала вопросительное лицо, не понимая, куда он позвонил.

– Алло! – послышался знакомый голос с сильным итальянским акцентом.

– Флавио, – выдавила я.

– Ciao bella! Permettetemi di congratularmi con voi!

– Grazie Flavio, – поблагодарила я его, не зная, с чем он так восторженно меня поздравляет.

– Я так рад, что нашлись твои родственники! Sono cosi felice! Questo e incredibile! – причитал он радостно.

– А-а-а, вот ты о чем, – сказала я, глядя с недоумением на Илая. Он стоял, опираясь о широкий ствол с самым довольным выражением на лице.

– Тебе они нравятся?

– Не то слово, – улыбнулась я, промолчав о том, что в одного из них я влюблена без памяти и от того, как сейчас Илай смотрел на меня, щекотало в груди. – Если бы еще не лезли в мои дела, цены бы им не было!

Илай засмеялся.

– Так всегда, дорогая – вместе с родней находится целый ворох проблем. Но всё же с ними лучше, к тому же твои еще и богаты! Я так растроган. Все об этом только и говорят!

– Правда?! – мои глаза расширились.

– Да и Мардж такая молодец, она отлично справляется, ей как раз нужна была работа.

– Да-а-а?! – протянула я, все еще не отводя взгляда от Илая, который, невероятно довольный собой, хохотал во весь голос.

– Spiacente Лила! Мне пора бежать. Ты же знаешь, как тут по субботам. Ti bacio сага!! Пока! – воскликнул он и положил трубку.

Я ошарашенно уставилась в глаза Илая, соблазнительно сверкавшие в густых сумерках.

– Меня можно было спросить? Может, мне нравилась моя работа!

– У тебя столько денег, что ты можешь купить это кафе вместе с этим городом в придачу, только кому он нужен, – скривился Илай, и даже это у него получалось необыкновенно обворожительно. – С твоим гипертрофированным чувством ответственности и склонности к самоистязанию тебя нельзя было спрашивать! И посмотри, ведь всем хорошо! Мардж нашла работу, Флавио – работника, а у тебя чиста совесть. Давай немного отвлечемся, прокатимся!

– Мы до утра до машины не дойдем!

– Если будем идти, то да. Но мы побежим, – сказал он и пропал из вида, появившись в пятидесяти метрах.

Я взмахнула руками и выкрикнула:

– Я не умею так…

– Да? – он стоял близко, возвышаясь надо мной почти на голову. Его губы шептали слова, практически касаясь моих. Еорячий воздух выходил из его легких. Я завороженно смотрела на его четко очерченные губы, настолько притягательные, что я невольно прикусила свою, сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к ним. Илай, заметив это, говорил с широкой улыбкой, приближаясь ко мне на непростительно близкое расстояние: – А как ты попала сюда, если не умеешь?

– Само по себе получилось, – выдохнула я.

Илай, поддразнивая, отодвинулся.

– Ну конечно, само по себе, ты же туат, для тебя это естественно.

– Я попытаюсь, – сказала я, сама не зная, что ожидать.

– У тебя нет выбора. Хотя, может, ты специально хочешь заночевать со мной в лесу? – подмигнул он.

– И не мечтай!

Илай сразу исчез впереди, а я ускорила шаг, припоминая, как же всё получилось в первый раз. Ничего. Мой разум был слишком поглощен чувствами, в которых я увязла, словно в трясине. Комками ваты клубились мысли – о родителях и Ульманасе Грее; только одно его имя вводило в оцепенение, а то, что мне так или иначе придется встретиться с ним лицом к лицу, до жути пугало.

Сквозь хвойный купол проглядывал стремительно тлеющий лилово-золотистый кусочек вечернего неба. Массивные стволы лесных исполинов, словно выточенные из обсидиана, непрерывной колоннадой тянулись вдаль, создавая почти идеальный коридор. Темнота совсем поглотила лес, а вместе с тем – и последние живые звуки, оставив лишь хруст опавших иголок да мое учащенное дыхание.

Илай до сих пор не вернулся. Несколько минут в ночном лесу казались вязкой бесконечностью. Я старательно гнала безрадостные мысли прочь, надеясь на то, что это его очередная шутка. Сзади хрустнула ветка, и я оглянулась, всматриваясь во мглу.

– Илай, это совсем не весело! – я инстинктивно напряглась, отступая назад.

Никого, ни малейшего движения или звука, способного привлечь внимание. Я облегченно вздохнула и немного расслабилась, повернувшись, чтобы продолжить свой путь. Крик испуганной птицей слетел с губ. Мой путь преградил высокий чернокожий мужчина с абсолютно лысой головой Его темный силуэт почти сливался с ночью. Гладкая, будто восковая, кожа отливала красным.

В сумеречном лесу игра тени и света, проходя сквозь еловые кроны, достигла своего апогея, и черты лица незнакомца казались грубо высеченными. Большой, широкий нос с кривой горбинкой, зловещие черные глаза навыкате и крупный ухмыляющийся рот. На массивной шее, с правой стороны, виднелась татуировка, ее рассмотреть как раз не составило проблем. Языки пламени словно фосфоресцировали, поднимаясь из-под майки к уху и ползли по лысине. Вокруг неровных ушных раковин, похожих на устрицы, читались странные символы вроде рун – несколько небрежно нанесенных знаков. Его голова напоминала большой валун, из которого бездарный мастер выточил уродливую троллью морду. Мужчина криво улыбнулся и, поигрывая огромными бицепсами, протянул мне большую ладонь.

– Добрый вечер, Лила.

Его черные, как угли, глаза буквально прожигали меня насквозь в ожидании ответной реакции. Пальцы мелко тряслись, и, чтобы не выдать страх, я засунула их в задние карманы, отступила на шаг.

– Попробуем еще раз! – дернул бровью громила. – Привет, я Коул, – он все так же стоял с протянутой ладонью.

Я сделала несколько шагов назад.

Все мысли были об Илае – о том, где он и что с ним. Я с надеждой бросала в темноту тревожные взгляды.

– Илая ищешь?! – хмыкнул Коул, – Боюсь, он слегка занят. Хотя…. может, уже и нет!

Он произнес это так однозначно, да еще с упоением закатив глаза, что невозможно было не понять смысл циничной реплики. Сердце стучало так громко, что, казалось, Коул тоже слышит ритм моего ужаса. Далеко в чаще раздался громкий треск, на секунду вспыхнуло яркое зарево, осветив лес, и почти сразу погасло. Значит, жив?! Я перевела испуганный взгляд на Коула.

– Что вам нужно?

– Ничего, – усмехнулся он. – Мы пришли передать простой, дружеский привет от одной очень важной персоны. Он ждет встречи с тобой и надеется на благоразумие нового члена нашего общества.

– Передай ему, что он может засунуть эти слова себе в зад, потому что я сама буду решать, что для меня благоразумно, и поступать так, как считаю нужным! – проговорила я.

Он засмеялся.

– Забавно! Алфхилд сказал то же самое.

Коул медленно обошел меня по кругу, сухие ветки жалобно стонали, ломаясь под его весом.

– Вижу, вы с ним подружились! – с интересом проговорил он. – Не думал, что подобное вообще возможно. И как это происходит у огня с водой?! – в глазах читался искренний интерес.

– Не твое дело.

Коул снова стал передо мной, наклонился вперед, упираясь массивными ладонями в колени, и стал прожигать меня взглядом. Сейчас я заметила, что его глаза имели какой-то амарантовый оттенок. Мне хотелось броситься бежать, бежать со всех ног, но ведь именно этого и ждал Коул. Он наслаждался своей значимостью.

– Неправильный ответ, – сказал он.

Громила подошел еще ближе, но я всё так же неподвижно стояла на месте, лишь плотнее сжала кулаки. Волосы прилипли к мокрому от испарины лбу. Из-за переполняющего меня адреналина едкий страх перемешался со злостью.

– Не подходи ближе! – я сжалась в тугой комок.

– Угрожаешь? – насмешливо хмыкнул он, смотря на меня сверху вниз.

Неподалеку раздался громкий треск и оглушительный грохот. Звуки борьбы и ломающихся деревьев становились всё ближе и ближе. Я, затаив дыхание, смотрела в ту сторону.

– Я понимаю Илая, – сказал Коул, протягивая руку к моему лицу.

– Что-то в тебе действительно есть.

Он дотронулся до меня сухой, шершавой ладонью, от его рук несло гарью и чем-то приторно сладким. От тошнотворного запаха рот наполнился вязкой слюной.

– Убери руки! – прошипела я, оттолкнув его ладонь.

Коул схватил меня за подбородок и притянул к себе. Я почувствовала его зловонное дыхание, словно могилу разрыли.

– Не зли меня, и тогда с тобой все будет хорошо!

Я поморщилась, и со всей силы ударила его пяткой в пшенную кость. Раздался тупой стук, сопровождаемый злобным мычанием. Коул схватился за ногу. Я схватила первое, что подвернулось под руку, – увесистую ветку, она показалась неподъемно тяжелой. Я занесла дубинку над его головой, словно меч Хеймдалля, и с силой опустила вниз. Трухлявая деревяшка, не оправдав надежды, с сухим треском рассыпалась от удара. Коул оглушительно чихнул и резко выпрямился. От неожиданности я отпрянула назад и тут же, споткнувшись о корень сосны, упала на листву. Громила моментально подлетел ко мне и, схватив за шею, вдавил в землю. Его толстые пальцы смертельной удавкой сжимались на шее. Я захрипела и попыталась увернуться от его лица, нависшего над моим. Тиски сжались еще сильнее, закрывая доступ кислороду. Оставалось только гадать, что произойдет раньше – асфиксия или перелом шеи.

– Я предупреждал тебя не рыпаться?! – прокричал он.

Я не могла издать ни звука, только тихий скрип. Слезы стекали по вискам. Мои ладони тщетно упирались ему в грудь. Коул немного ослабил хватку. Новый вдох принес странные, неизведанные ощущения. Всё виделось иначе. Его тяжелое дыхание, бешеный стук сердца, разъяренные красные глаза поглотили мое внимание. Я прислушивалась к каждому незначительному нюансу.

Коул грубо схватил меня. Я даже крякнула от неожиданности, когда он зажал мое аскетичное тело будто клещами.

– Отпусти меня!!! – крикнула я, пытаясь вырваться, изо всех сих брыкаясь ногами. Он залепил мне рот ладонью и еще сильнее пригвоздил к себе, заставив скорчиться от боли, не давая возможности свободно дышать. Коул, не прилагая ни малейшего усилия, нес меня, словно я была двухкилограммовым пакетом сахара. Он торопливо зашагал в непроглядную тьму леса. Неужели я сдамся и позволю этому питекантропу вот так просто утащить меня?! Злость яростно зашипела внутри, словно сода и уксус. Это была та точка, когда мозг переключился в режим аварийной работы. Пульс ощутимо стучал в голове, как куранты. В правом виске стрельнуло, я зажмурилась и ойкнула, через секунду – еще раз, немного сильнее, а затем – одновременно с обеих сторон.