Электронная библиотека » Эльберд Гаглоев » » онлайн чтение - страница 13


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 10:32


Автор книги: Эльберд Гаглоев


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Шрифт:
- 100% +

ГЛАВА 21

Когда утром мы с Тивасом собрали лагерь, наш новый друг поднялся, грациозно совершил несколько флягов и отправился на поиски воды. «Ибо истинный окол должен быть чист и свеж». К моменту, когда мы взнуздали лошадей и гадали, кто же всю ночь хрустел ветками в лесу и, по словам нашего благородного спутника, охранял наш сон, а также на чем собирается ехать наш монументальный друг, он появился мокрый и свежий, с верной Брунгильдой на изгибе руки.

«Какая любопытная традиция, – подумалось мне, – купаться в одежде. Просто бог гигиены...»

С него ручьями текла вода.

– На чем же ты поедешь, друг мой Унго?

– Ах, вы же не видели моего гордого возителя. Я право не так отважен, как вы, друзья мои, стараюсь держаться подальше от жутких комоней и езжу на обычном околе.

У меня в башке произошло некоторое смешение понятий. Неужели наш топороносец ездит на своем подчиненном? Я не преминул поинтересоваться. На что тот изящно махнул Брунгильдой, отчего воздух вокруг него загудел.

– Сотри с лица своего изумление. И мы, и наши возители всегда рядом с аладаром, а потому околы. Этот же всегда со мной, и звать его Хайгард. Он отличный воин и хороший товарищ. Сейчас я представлю вас, – повернулся к лесу, сунул что-то в рот. Издав на редкость мелодичный, невероятно нежный звук и обернувшись к нам, сообщил: – Он любит прекрасное.

Неостановимое хрумканье прекратилось, сменилось громким треском, и на поляну, послужившую нам ночлегом, вымчался любитель прекрасного. Честно говоря, вначале я принял это за броневик времен Второй мировой. Такой же ребристый, стремительный, преисполненный яростной мощи. Иссиня-черный кабан, вместо двух клыков – четыре, рыло в роговой броне, два ряда поперечных, два ряда продольных роговых же гребней, страшные мускулистые ноги изящно завершают страшненькие когти. Что же у них там за кони, если эта жуткая скотинка считается смирным другом человека. Да, мелочь, конечно, но в холке этот красавец имел пару с лишним метров. Я понял почему наш спутник не озаботился необходимостью выставить ночной дозор. Оглядел нас этот зверь недоверчиво и сунулся фейсом в руки Унго.

– Будь же учтив, мой верный соратник, – слегка хлопнул его по репе фавор, – и познакомься прежде с нашими спутниками и союзниками. Они добрые люди. Какие воины – не знаю. Мы будем сопровождать их.

Зверюга подошла и сунулась нам в руки по очереди. При этом доброжелательно хрюкнула. Но на коней покосилась с большой опаской.

Мне в голову пришла одна мысль, и я решил ее немедленно проверить.

– Почтенный Хайгард, хочу представить тебе своего спутника. Это Тивас. Он маг и колдун. Великий. А это его конь. Не комонь. Конь. Его зовут Айдрах. Он не опасен для друзей. А ты наш друг. Я – Саин, сын Фаразонда. Это мой конь, его звать Хартаг. Он тоже твой друг.

Хайгард доброжелательно, но не очень доверчиво хрюкнул. Похоже, зверюга была разумной.

– Он признал вас, друзья мои, – обрадовался Унго и провозгласил: – А теперь я подготовлюсь к дороге, – и достал из-за второго гребня какой-то сверток.

Встряхнул – и на его плечах засверкал тяжелый чешуйчатый доспех с высоким хаубеком. Извлек оттуда же шлем с забралом почему-то в форме лошадиной головы с лошадиной же гривой. Взгромоздился в седло. Повесил Брунгильду на специальные крючья на поясе, добыл из очередного закутка своего скакуна шикарную обоюдостороннюю алебарду, похожую на глефу, с клинками, как у лунного меча, но в пару раз длиннее и тяжелей, и вздел ее над головой.

– Я готов.

Услышав эти слова, коняжка повела себя странно. Торчащие ребра первого гребня с хрустом отошли назад, и Унго оказался практически в непробиваемой башне. С таким танком путешествовать было, конечно же, спокойнее.

Потом мы решили порадовать друг друга талантами. С нашей стороны выдвинут был я, наверное как челевек, регулярно занимающийся спортом. День мой обычно начинался с джигитовки... Мой нынешний организм был весьма послушен, однако вся эта вольтижировка... Теперь я знаю, что на самом деле это плохое слово. Мало того что от езды верхом задница моя стала крепче кулаков, и связки и мышцы мои стали гораздо гибче и эластичнее, и только благодаря этому мне удавалось проделывать все эти каскадерские штучки. Я был вынужден перепрыгивать через коня. На полном скаку. Пролазить у него под брюхом. На полном скаку. Уверяю вас, зрелище проносящихся рядом с организмом тщательно подкованных копыт бодрит. Весьма. Я научился доставать с земли платок. Естественно, не слезая с седла. В самый первый раз, в процессе осуществления этого маневра, я так и застрял в загадочной позиции, в которой и пребывал, пока мой гуру не вздел меня за шиворот в седло. Удалось мне научиться и прикидываться мертвым. Это когда, судорожно держась носком ноги за перехлестнутое стремя, ты изящно волочишь руками по земле. Опрометчиво проделав первый раз это упражнение, не надев перчаток, я сделал ряд малоприятных открытий. Очень обдираются кисти рук. Занозы и колючки удаляются долго.

Затем, помню, Тивасу взбрело в голову научить меня размахивать выданным мне бастардом, сидя на коне. На полном скаку. На земле вообще-то я был неплох. Но как поется в известной песне, «мы преодолеем». Мы преодолели. Так что теперь я лихо рубил лозу, не сходя с седла. От отсекания конечностей и какого-нибудь еще членовредительства меня спасали только навыки, заложенные в мой новый организм.

Потом наступило время поражения целей на значительном расстоянии. В свое время добрый Тивас потоптал мое высокое мнение обо мне же любимом как о специалисте в области метания колюще-режущих предметов. И теперь каждое утро этот садист развешивал небольшие такие чурбачки на веревочках и раскачивал их, а ваш покорный слуга должен был их поразить. На полном скаку. Сей факт меня потрясает буквально до смерти, но смех ситуации заключается в том, что в какой-то момент я стал в них попадать.

Для кавалерийской рубки больше подходили два гибких клинка, изящно спрятанных в широком поясе на моей мощной талии. С ними Тивас тоже рекомендовал не стесняться. Я и не стеснялся. С ними в общем-то было полегче. Все-таки генетически привычное оружие. Гурда, она и в Африке гурда. Еще на заре туманной юности дед со товарищи с умилением наблюдали, как их достойный потомок жизнерадостно размахивал шашкой, и с годами этот потомок, то бишь я, изрядно преуспел в этом достойном умении. Во всяком случае, мне так казалось.

Так что утром следующего за ознакомительной пьянкой дня ваш покорный слуга активно поражал воображение нашего топороносного знакомца означенными выше трюками. Ему очень понравилось. Особо его умилил фокус, выполнение которого меня ежеразно приводило в душевный и телесный трепет. Заключался этот фокус в следующем. Надо воткнуть бастард в мишень. Она небольшая, с ладонь размером, размещается на дереве на высоте примерно трех с половиной метров. Сложность заключается лишь в том, что ветви дерева Тивас путем своих магических экзерсисов заставляет активно двигаться. И упражнение, как вы понимаете, надо проделать... Правильно. На полном скаку. В прыжке. Меч бросать нельзя. Как утверждает вождь и учитель, это единственный метод поражения неоднократно упомянутых вагигов. Однако после единственной встречи с реальным представителем этого загадочного племени методика эта вызывала у меня серьезнейшие сомнения. Но спорить с наставником не стоило, умение всякое может пригодится.

Выдернув из жесткого тела лесного великана меч, я вдел его в ножны и, взгромоздив свое измученное тело в седло, подъехал к благодарным зрителям. Тивас смотрел на меня по-доброму. Как дедушка Ленин.

– А каково умение, бытующее на твоей родине, Унго?

– Вы хотите, чтобы я показал вам свое смертоносное умение? Я рад, – и свеженанятый легким пинком бросил Хайгарда вперед.

В пару секунд преодолел небольшой луг и врезался в стену деревьев. Как Унго выдернул из креплений свою алебарду, я не видел, но видел, как с шумом и грохотом стали валиться пообок деревья почти с телеграфный столб толщиной, срезанные чисто, как лоза для рубки. Описав небольшой круг и выполнив план по лесозаготовке среднего леспромхоза, Унго вбросил алебарду в крепления и одним прыжком оказался на земле с Брунгильдой в руках. Несколько флягов, и он уже опять у деревьев взвился в воздух, и средней толщины деревце начало заваливаться, срубленное одним страшным ударом, а Унго заметался, как смазанная жиром молния, среди ветвей падающего дерева, в неимоверных прыжках отсекая одну ветвь за другой. На стволе осталось две или три ветви, когда дерево таки упало наземь, а наш героический фавор уже стоял в нескольких шагах. Секиру он держал параллельно земле. Громкий щелчок – и верхняя ее часть вместе со страшными полукружьями лезвий, разматывая тонкую цепь, устремилась к одинокому дереву метрах в восьми от бенефетанта и с громким чмоком прошибла его насквозь. Резкая волна по цепи – и дерево с грустным треском раскалывается, а секира с визгом рубит жестчайший кустарник, продираться сквозь который пожелать можно только врагу. Пролетая между двух молодых деревьев, каким-то странным образом почти перерубает оба так, что они остаются висеть только на тонюсеньких лоскутьях коры, походя разваливает крепкий пень и, содрав старое гнездо с дерева, успокаивается в руках у счастливого обладателя чудной игрушки.

– Охренеть, – высказал я общее мнение.

В китайских фильмах я видел кудесников, демонстрирующих искусство гибкого копья, но там был такой маленький остренький наконечничек, а наш кунфуист, пожалуй, особо не напрягаясь, и тяжеловооруженного воина развалит.

Тивас кашлянул.

– А как это называется?

– Смертоносное умение, – удивленно глянул на него Унго. – Нас учат этому с раннего детства.

– А Брунгильда?

– У каждого дома свои секреты, скрытые от чужих, но теперь достойный Саин – мой фавор. И знать он должен мое умение. С помощью наших звенящих сестер мы легко взбираемся на кручи и на стены. За то особо ценимы аладаром. Люди нашего дома берут крепости. Нет нам равных и в их обороне.

– А как же... – И я указал на алебарду.

– Это умение любого окола. Мало кто устоит против фаланги роардов. Однако, когда строй рассеян, врагов надо убить как можно больше.

– Слабо представляю себе воинство, могущее удержать атаку даже полусотни таких как вы, Унго.

Унго слегка смутился.

– Есть враги, что могут выстоять.

Мне совсем не захотелось знакомиться с этими врагами.

– Большая честь противостоять околу на роарде, еще большая – победить его, – воздев палец над головой, выдал очередной афоризм Унго. – Однако умелый окол хорош и без оружия. – И закрепив Брунгильду в зажиме на спине Хайгарда, он отошел от нас на пару шагов.

Резко хлопнул и превратился в вихрь ударов, атак и уходов. В его движениях не было змеиной гибкости кунфуеров, жесткого напора каратеков, медвежьей жесткости русбоя. Это могло напомнить летающих тэквандистов, если не было бы столько артистично. Унго изредка отталкивался от земли, все остальное время проводя в воздухе. Дяденька в полтора центнера весом, без какой-либо закономерности размахивающий конечностями, мог бы показаться комичным, если бы не стонущий под страшными ударами воздух, если бы не неуловимые смазанные движения, завершаемые жесткой фиксацией, если бы не непредсказуемые продолжения атак, если бы не лихие удары из абсолютно невероятных положений в не менее невероятных направлениях.

Дыхание воздушного акробата почти не сбилось, когда он в пару флягов оказался рядом с нами.

– Окол должен уметь биться и на расстоянии. – И с этими словами достал из очередной складки на своем транспортном средстве небольшой арбалет.

Изящной игрушкой смотрелся тот в мощных ручищах товарища фавора до тех пор, пока, резко защелкав, не выпустил с десяток коротких толстых стрелок, почти по оперение засевших в древесине нестарого дерева метрах в сорока от нас почти идеальной линией.

Опасный у нас был спутник. Весьма опасный.

Да собственно, и ситуевина у нас была такая. Не будешь опасным – сам дурак. Как говорят в американской морской пехоте: «Будешь выглядеть как пища – тебя съедят». Друг же наш если и выглядел как пища, то уж весьма-таки экзотичная. Что-нибудь, но обязательно в глотке застрянет.

– Это тоже умение каждого окола? – позволил себе проявить любопытство Тивас.

– Жаль, но не каждого. Оружие это весьма дорогое. Зовется голкас. Ваш соратник получил его из рук самого аладара. Как один из лучших. У обычных околов оно стреляет лишь раз. Затем требует перезарядки. И не все владеют им столь умело, – без лишней скромности закончил Унго. – Иначе никто бы не смог противостоять воинам аладара, – с легкой грустью добавил он.

«Да, не все так просто у вас, дружище», – подумалось мне.

Порадовали мы друг друга нашими талантами, собрались и поехали навстречу свершениям.

Ближе к полудню равнина сморщилась холмами, и ехать нам пришлось уже с большей опаской, кто ж его знает, что там за следующим взгорком.

Нашего нового спутника интересовало совершенно все. «Что здесь произрастает?», «Сколь многочисленны селяне?», «Плодородны ли земли?», «Сколь много селяне отдают владеющим оружием за защиту от недобрых людей и злой нечисти?», «Оружны ли селяне и владеют ли знанием о военном строе?» На все эти вопросы он получал подробнейшие ответы от нашего чернокожего информатория. Насколько я понял, существовала здесь любопытнейшая социальная организация, чего-то схожего в истории моей родной реальности не имевшая. Что-то совершенно идеальное. Идеальные крестьяне, идеальные лендлорды, даже разбойники и те вполне идеальны. Героические отцы-утописты могут отдыхать. Их модели бытия рядом с тем, что здесь расписывает добрый дядя Тивас, просто бандитский Гарлем какой-то. Все довольны и всем хорошо. Я так напрочь не могу понять, как в этом мире, похожем на наидобрейший компьютерный квест, мог появиться какой-то парнокопытный гад, который умудрился затеять всю эту бучу. Пока еще у меня не было возможности пообщаться с аборигенами, владеющими свежей информацией, но то, что я слышал от Тиваса, а ему мне пока нет никаких оснований не доверять, говорило за то, что это действительно чрезвычайно выверенный, жестко, возможно даже искусственно, сбалансированный социум. В макросоциологии я, честно говоря, слабоват, но неприличное количество фантазийных произведений, прочитанных вашим покорным слугой, заставляют сделать грустноватый вывод. В каждом идеальном или хотя бы стремящемся к идеалу обществе может найтись индивидуум или группа таковых, которым не нравится существующее положение вещей. Так, скорее всего, получилось и здесь. Слишком мало информации для того, чтобы делать какие бы то ни было выводы.

Кто это мог сделать? Кто-то, кто может отвечать целому ряду требований. Это должен быть человек достаточно могущественный, настолько, чтобы до момента захвата власти располагать возможностью укрыть от взоров благодарных зрителей множество статистов.

– Обрати свое высокое внимание, достойный Саин, на странных людей, преграждающих нам путь.

Я отвлекся от горнего и обнаружил, что мы действительно стоим и не с вульгарной целью отдохновения, а потому как дальше нас не пускают. Поперек дороги стояли восемь верховых с легкой небритостью на физиономиях. В кажущихся несерьезными кольчугах они тем не менее агрессивно направляли на нас предметы, классифицированные мной как копья, прикрывали свои грудные клетки железными щитами и недобро поблескивали на нас глазками из-под кольчужных же капюшонов, всячески демонстрируя неодобрительное отношение к нашему присутствию. Я был озадачен. Эти ребята не подходили абсолютно ни под одну категорию лиц, о которых мне говорил наш духовный лидер.

Как было указано выше – это мир символов. И цифры восемь в иерархии символов не было. Разбойники перемещались тройками. Вооружены луками и короткими мечами. Рыцарские разъезды – один лидер, тяжеловооруженный кавалер, и четыре латника. Великие бродячие воины странствовали исключительно в одиночку, в связи со вздорностью характера, бились только пешими и коней использовали лишь в качестве средства передвижения. Рудокопам здесь так вообще делать нечего. А перед нами стояли вояки, которых здесь быть просто не могло. Какие-то лихие хевсурские парни. Почему хевсурские? Не знаю. Наверное, какие-то ассоциации с грузинскими историческими фильмами. Шикарные, доложу я вам, были боевички.

Но вот реальная ситуация была угрожающей. Я глянул на великого чернокожего вождя и поежился – лик его был недобрым. Его, видно, встреча тоже не зарадовала.

Тивас тронул шенкелями коня, и тот сделал несколько шагов в сторону стоящей клином восьмерки.

– Я Тивас, Великий...

– Бей их! – рявкнул передний и с места бросил коня в галоп.

Я, в общем-то, и читал, и слышал от старших, что кавалерийский бой – это нечто молниеносное, но не предполагал, что настолько. Впоследствии я недобрыми словами вспоминал автора статьи, утверждавшего, что предки наши были и телом послабее, и реакция у них значительно помедленнее.

Действительность оказалась несколько иной. Пока человек будущего, мощный телом и молниеносный в реакциях, столбом сидел на своем скакуне, события разворачивались следующим образом. Левый крайний нападающий Унго решительным образом продемонстрировал превосходство своего транспортного средства и личного боевого искусства. За доли секунды добряк Хайгард набрал бешеную скорость, снес и буквально размазал по покрывающему дорогу булыжнику среднего из противников, головы двум другим снес вообразивший себя вертолетным винтом Унго. Как выяснилось, некоторым минусом этого потрясающего боевого тандема оказался большой радиус разворота, и, вздымая клубы пыли, древний танк умчался вперед.

Тивас, человек, как видно, имеющий опыт такого рода встреч, шарахнул навершием своего посоха предводителя по голове, отчего тот мгновенно изменил планы по нашему немедленному побиванию и поник в седле. Другого наш гуру выпихал с коня, да так ловко, что тот шлепнулся наземь и затих симпатичной такой блестящей кучкой. Третьему отношение Тиваса к его соратникам абсолютно не понравилось, и он закружил вокруг нашего духовного лидера с явным желанием ткнуть его своей пикой, но наш центральный нападающий был решительно против и норовил треснуть агрессора по его буйной головушке. Так они и кружили.

Наибольшую радость нападавшим доставил ваш покорный слуга. Узрев печальную участь большинства своих собратьев и, очевидно, расценив мою остолбенелость как некую тайную методу сокрушения конных супостатов, злодеи решили расправиться со мной показательно. Пришпорив коней, они направились ко мне с явным намерением оспорить мою концепцию конного боя. Зрелище, должен я вам доложить, потрясающее. Прямо на тебя несется двухголовое существо, в моем случае два, при этом прет перед собой здоровенное острое лезвие. Я сделал два мудрых дела. Во-первых, защелкнул забрало шлема и вытянул свой мощный меч. Злодеи ударили почти одновременно. Я был как скала. Первое копье сломалось о мой мощный торс и звездануло сломанной половиной по голове. Зато второе не сломалось. Этот двойной удар поднял меня из седла, и человек другого мира гордо воспарил. Парил я недолго и сильно хлопнулся той частью спины, где она теряет свое благородное название, о твердую поверхность дороги. Меня несколько раз перевернуло. В процессе кувыркания я понял, что очень тепло отношусь к огнистым змеям. Поняв это, я в очередной раз кувыркнулся и хлопнулся лицом вперед. Я был раздражен почетной встречей и решил отмстить сим хазарам. Меч занял свое место за спиной. Я вдруг понял, что не для таких встреч обнажается подобное оружие. Двое, свергнувших меня с коня, уже возвращались. Один, отбросив бесполезный обломок копья, раскручивал блестящий клинок, готовя его для рокового для меня удара. Его вырвала из седла встреча лбом с рукоятью метательного ножа. Второй, вознамерившись повторить удар копьем, вдруг почувствовал, что копье повело не туда, острие вошло в землю. Следуя законам физики, дальше он передвигался уже без коня и шумно повторил мой подвиг столкновения с поверхностью дороги, но не так эффектно и удачно, как я, потому как не встал.

Рядом раздалось бодрое цоканье.

– Изящно и убедительно, друг мой, – раздался голос Унго, – повторюсь, изящно и убедительно. Вы – великий воин. Как умело вы дали возможность этим юным воинам показать свое мастерство и как изящно подчеркнули свое превосходство зрелого воина. Да. Мне надо поучиться у вас. Такая решительная победа. Без пролития крови. Почти не применяя оружия. И оба соискателя живы. Да, друг мой, в вашем случае стыдно говорить о мастерстве. Это – искусство.

– Да и вы, друг мой, были весьма убедительны.

– Не надо, не успокаивайте меня, – поднял руку Унго, на румяном лице которого не было ни следа раскаяния, – мы рассердились, не сдержали гнева оттого, что эти смелые воины, – кивнул он в сторону кровавых ошметок, – даже не произнесли слов вызова. Бросились предательски. Как разбойники. У нас не любят разбойников.

– У нас тоже.

– Мы обычно надеваем им на ногу колодку и оставляем вне скалы. Конечно, даем оружие. Нет, не такое, – он хлопнул по Брунгильде, – и не такое, – качнул своей чудовищной гвефой. – Меч или топор. Если день и ночь он остается живым, то значит, он прощен нашими богами.

– И что же, вы отпускаете такого?

– Он прощен богами, но не людьми. С него надлежит снять колодку, и он может биться с любым околом. Но на моей памяти еще никто не бился.

– Отчего же?

– Видите ли, друг мой, в наших краях чудесная охота. Но охотиться на белого волка с колодкой на ноге сложновато, вы не находите, почтенный Саин? – И он коварно подмигнул мне.

– Вставай, вставай. Хватит прикидываться, – ткнул он глефой копьеносца.

Тот с трудом вздел себя на колени, задумчиво помотал головой. Изумленно оглядел себя, меня, достойного Унго на Хайгарде и гордо упал в обморок.

«Сотрясение мозга», – про себя констатировал я и отправился проверить первого поверженного. Нож угодил туда, куда я и метил. Прямо в середину лба торцом рукояти. Кольца кольчужного капюшона слегка вдавились в месте удара в кость, рассекши кожу, но голова, похоже, была цела. Крепкая такая голова. Нож я прибрал.

Подъехал Тивас. Скинул лежащего поперек седла предводителя окольчуженных. Без пиетета скинул. А я его без пиетета воздел на ноги.

– Кто тебя послал?

Забрало я не поднял. Забрало, как я уже указывал, специфичное. Да еще плюс эффект резонанса. Мужчинка решил сомлеть.

– Смотри сюда, – бичом щелкнул голос Тиваса. – Знаешь, кто я?

Мужчинка потупил глазки. Пришлось его встряхнуть.

– Я знаю, кто вы, – угрюмо ответствовал наш визави, глянув на Тиваса.

– И чей же ты такой шустрый? – умилился тот.

– Да уж не твой.

– Ты, похоже, плохо знаешь, кто я. Не хочешь говорить – молчи.

И величественно так простер руку. Что вы думаете, он шутил? Ничуть не бывало. Кроме нечленораздельного мычания, изо рта злодея звуков более не исходило. Он схватился за горло. В глазах плескался ужас. Мужчинка оказался опять близок к обмороку. Я, честно говоря, был лучшего мнения о средневековых душегубах. А тут институт благородных девиц какой-то, право слово.

– Хочешь говорить – говори, – пожал плечами Тивас.

– Лагмара Рыжего, – выпалил тот.

– И что ж это за зверь такой?

– Господин сотник.

– Чудесно. И чего же он сотник?

– Сотник Внутренней Стражи.

– Прелесть какая. И что это такое?

– Внутренняя Стража есть оплот борьбы со смутьянами, бродягами и мошенниками.

Тивас явно наслаждался разворачивающейся ситуацией.

– Как звать тебя?

– Дагобер.

– И кто же ты будешь, Дагобер?

– Я харсог, Хозяин своего меча, – приободрился допрашиваемый.

– Никогда не слышал о харсогах, – удивился Тивас. – Откуда ты?

– Мы живем в горах Алатара.

– Бред какой-то, – поморщился седой наш вождь. – Не знаю таких гор. А как попал сюда?

– Арфаны купили наши мечи, – с мрачноватой гордостью сообщил пленник.

– А на нас зачем напал?

– Господин сотник приказал всех, кто со степи ехать будет, бить.

– И многих ты, помет говяжий, побил?

Солдат удачи грустно опустил голову. Мы оказались не первой бедой на его пути. Сегодня утром он вышел со своим десятком сменить предыдущий патруль. Но из десятка им навстречу выехали всего двое. Оказалось, что в процессе патрулирования их десяток надумал установить личность некоего лорда, который осуществлял конную прогулку с парой бодигардов. Воодушевленные своим численным превосходством сотрудники Внутренней Стражи решили похамить. Лендлорд возмутился, и те двое, что встретились нашему пленнику, спаслись лишь благодаря резвости своих скакунов. Отважный Дагобер повел объединенный отряд на место схватки, но, к счастью своему, недоброго лендлорда не застал. А обнаружил лишь тела своих сослуживцев. А когда они стали предавать тела земле, предварительно освободив от всего лишнего, к месту боя подъехали еще два каких-то нахала. Один побольше, второй поменьше, и в циничной, надо полагать, форме стали выяснять дорогу в ближайший населенный пункт. Когда же находящиеся в глубокой грусти сотрудники Дагобера потребовали от них оплатить искомые сведения, проезжающие повели себя совершенно невежливо.

Тот, что побольше, вышиб из седел троих длинной железной палкой, да так успешно, что их тоже пришлось предавать земле, а тот, что поменьше, всадил еще одному стрелу в глаз, отчего тот и скончался. Погрозив пальчиком воинам Внутренней Стражи, проезжающие проехали, а расстроенный Дагобер со товарищи отправился к месту патрулирования и обнаружил там нас. С чего в его тупую голову пришла мысль, что мы можем оказаться добычей, я не знаю. Чем завершились его меркантильные поползновения? Очередной бедой.

– Друг мой Саин, обрати внимание на то, что делают эти дети грязи, – с высоты своего скакуна обратился ко мне Унго.

Недобитые дети грязи ловили лошадей.

– Да пусть убираются.

– Они не собираются убираться. Они собираются напасть на нас.

Злодеи оказались отнюдь не трусами. Взгромоздившись на лошадей, они всерьез собирались попытать счастья вторично.

Хайгард развернулся прыжком.

– Сейчас... – начал было Унго.

Из-за поворота на роскошном гнедом коне появился всадник. Ему было весело, и весельем своим он щедро делился с окружающими путем громкого распевания чего-то очень жизнерадостного. Подыгрывал себе любимец муз на каком-то инструменте, сделанном в виде треугольного лучка со струнами, из которого ему неизвестным науке способом удавалось извлекать достаточно мелодичные и весьма бодрящие жизнерадостные звуки. Увидев нас всех, он остановился, и хотя песнь орать перестал, но продолжил услаждение нашего слуха своим музицированием.

На сгибе правой руки его уютно устроилось длиннейшее копье, судя по блеску целиком металлическое с очень живописными лохмотьями по всему древку. Из-под левой руки торчала рукоять нетолстой дубины, обмотанной в несколько слоев кожей. Левое плечо украшала длинная рукоять меча, а из-за правого выглядывали солидные такие стрелы с большой, наверное, палец толщиной. Длинный, ниже колен, шишковатый доспех, длинный острый шлем с поднятой личиной чудом удерживался на затылке.

Широкоплечий мужчина, свитый из длинных мышц. Приятное лицо. Крепкий, торчлявый подбородок, улыбчивые губы, ровный, с легкой горбинкой нос, лениво-сытые карие глаза, тонкие соболиные, больше приличествующие девушке, нежели мужчине, брови.

Рядом встал заводной конь, поверх тюков лежал немаленький стальной щит.

Злодеи, увидев весельчака, совершенно явно сникли, но топорщиться копьями не перестали. Допрашиваемый побледнел еще больше. Визитер же рассматривал развернувшуюся картинку с большим интересом.

– Это он, – выдохнул Дагобер. – Тот богатырь с копьем.

Абсолютно игнорируя сбившихся в кучу местных полицистов, всадник безбоязненно направился к нам. Хайгард с хряском закрыл своего хозяина в боевой башне.

– Ходите невредимыми, люди, – приветствовал нас музыкант. – Эти неудачные дети своих матерей и вам преградили дорогу?

– Не очень успешно, как видишь, – указал я рукой на следы буйства товарища Унго.

– Не я ли говорил тебе не останавливать людей? – поинтересовался копьевозец у плененного нами. Тот угрюмо качнул головой. – Не я ли говорил тебе, что закончишь ты свой жизненный путь не оплаканный внуками? – вопросил он вторично. Дагобер заскромничал и промолчал. – Не говорил ли тебе я, что смерть ты примешь от моей руки, если будешь брать плату с людей, проезжающих этой землей? – возвысил он голос.

Повисла пауза. Я не хотел, чтобы конный бард изничтожал наш источник информации, но и драться с этим парнем у меня особого желания не было.

– Тебя наказали боги, – сообщил нашему пленнику незнакомец. – Ты спешен, обезоружен, пленен. И жизнь твоя принадлежит победившим тебя, – заклеймил он окончательно местного сотрудника ГАИ. Затем обратился к нам: – Эти странные люди потребовали плату за проезд. Я не хотел бить их, немного поучил копьем, но они оказались дурными воинами и умерли, упав на землю. Не стоит садиться на коня, если не умеешь падать с него. А еще одного мой побратим убил, пробив его голову стрелой. Тот оскорбил его. Плохие воины. Мы видели начало вашего боя с того кургана и поспешили сюда. Но помощь наша не понадобилась. Таким достойным людям эти вороны не помеха. Я видел твою атаку, воин, – обратился он к Унго, – ты полил мое сердце медом. Какой удар скакуном, какие чистые удары клинками. Прими мое восхищение, – приложил он ладонь к сердцу.

Польщенный Унго поклонился в ответ.

– Если ты отставишь свое варварское копье, я готов биться с тобой, – вдруг заговорил Дагобер.

– Ты не можешь биться со мной, – пояснил ему наш визави, – ты – пленник, и нить твоей жизни в руках у этих достойных. Они побили вас, смеясь.

– Я отпускаю тебя, – сказал вдруг Тивас пленнику. Тот недоверчиво посмотрел на него. – Да, отпускаю. Не буду накладывать на тебя заклятия. Но дам совет. Бери своих воинов и уезжай. Лорд не простит твоему Лагмару нападения на себя. Ты видел, как бьются лорды?

– Видел.

– Уходи. – И повернулся к нашему новому знакомцу: – Я – Тивас. Люди этой земли зовут меня Магом и Колдуном, но я целитель и изыскатель. Благодарю тебя за желание помочь нам.

– Я – Хамыц. Я – воин. Я – певец. Со мной мой побратим. Имя его Баргул. Он человек Шань. Он великий стрелок. Сейчас он смотрит на тех недостойных поверх своей белооперенной стрелы.

– И на нас тоже? – поинтересовался я.

– И на вас тоже, – не стер улыбки с лица Хамыц.

– Я – Саин, сын Фаразонда. Я люблю ехать верхом и смотреть на земли, что открываются мне.

– Я – Унго, – загрохотало сверху, – фавор... – Тут Унго в очередной раз перебили.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации