Текст книги "По слову Блистательного Дома"

Так что враги кончились и в прямом, и в переносном смысле, и пятеро удальцов, не обратившие внимания в горячке боя на вектор своего перемещения, совершенно неожиданно для себя оказались прямо у подножия того самом возвышения, на котором размещался стол лорда Шарм’Ат. Теперь, правда, выглядело оно, возвышение, не столь празднично. Скорее сурово. Потому что было щедро украшено множеством представителей воинства уважаемого хозяина. За уставившими копья прямо в зал щитоносными рядами Белой Пехоты густо стояли воины в клювастых шлемах, но в отличие от виденных ранее, носивших доспех черненый, эти блистали тщательно начищенной сталью. За их спинами маячили круглые каски Топоров, которые вместо привычного оружия взвешивали в руках тяжелые пиллумы, на коленных остриях которых вспыхивали синеватые искорки.

На троне, окруженном щитами гоарда, спокойно стоял лорд Шарм’Ат.

– Остановитесь, – разнесся по огромному залу его привычный к шуму битвы голос. Магия – сильнейшая штука. Ведь даже его глотка, привыкшая перекрывать грохот боя, вряд ли смогла бы донести призыв до всякого, находившегося в зале. Дойти, достучаться до сознания, распаленного схваткой! Но дошла, достучалась. Похоже. Тем более что последние раскаты призыва сопроводил звучный удар металла о металл.

– Угол, – скомандовал Унго, живо приняв на себя командование, и четверка, прикрыв Граика с его пленником, развернулась лицом к залу, диспозиция в котором разительно (уж который раз за какие-то пять минут) поменялась.

Рогоглазые со всех сторон пятились к центру зала, откуда совсем недавно начали свое, казалось бы, победоносное шествие. Туда же подтягивались остатки серых, столь опрометчиво попытавшихся пограбить местных. У Врат выстроился ощетиненный копьями короб клунг рогоглазых, на бока которого уже нацелились с двух сторон блестящие попятнаной золотом сталью колючие треугольники Ледяной Гвардии. А по всему остальному периметру огромного зала стояли густые ряды Белой Пехоты.

Унго успел заметить, как тело его фавора упрятали за щиты, предварительно приняв раненую лорда Сагат’Ат, как голос прогремел вторично:

– Остановитесь.

Свои вроде как все остановились. Да и чего лезть, когда такой важный гражданин достаточно ясно просит. Только гоарды двух лордов да сводный отряд рудокопов с пузатыми коротышками вкупе черной проплешиной на фоне белых рядов торчат, а остальных уже всех за щитоносные ряды спрятали. И Бояров гордых с семействами, и воителей отважных, и браннеров ретивых, и всех остальных не видно. Даже безголовые фандо куда-то делись.

– Достойный яр, – окликнули Унго. – Прошу не двигаться, иначе порушим маневр.

О каком маневре шла речь, отважный окол не сразу понял, но успел.

– Эдгар, поднимите лорда Фатку’Ат.

Молодой великан был предусмотрительно охвачен строем отряда «Голова». Забросив за спину щит, Эдгар наклонился было, но почти оправившийся от нокаута лорд ухватил его за руку, и тот одним движением могучей спины воздел уязвленного на ноги.

– Благодарю, – гулко прогудело из-под шлема.

– Гап! – раздалось за спиной, и, странно вывернув строй, белые укрыли за стеной щитов союзников.

– Па!

И, оттолкнув спинами, восстановили стену. Лишь полуоборот сделали стоящие на дороге блестящие Дрозды, но умелым воинам более ясный намек был не нужен, и они мягко прошли в оставленные для них в строю щели. Только Граик, уперевший лезвие даго под срез шлема своего пленника, слегка замешкался, протискиваясь между стальными кирасами. Этого слегка хватило Ваттарду, чтобы вывернуться и даже цапнуть за рукоятку торчащий из-за спины одного из воинов меч. Но его без всякого пиетета шарахнул по затылку кулак Хамыца. От такого некуртуазного поведения дрангхистар бодро полетел вперед и, сбив по дороге двоих Топоров, неграциозно грохнулся на пол. Подняться ему не позволили как отлетевшее на некоторое время сознание, так и нога Унго, со всей возможной вежливостью водруженная между лопаток пленника. Пиетет пиететом, но весил Унго под полтора центнера. Лучше перебдеть.

– Благодарю отряд «Голова» за доставленного родственника, – как-то не по-лордски весело крикнул владетель земли Шарм’Ат.

– Рады помочь, – учтиво склонил голову Унго. Но лорд уже утратил интерес к подарку, обратив внимание на сбивших в центре зала некое подобие строя рогоглазых.

– Я предлагаю вам жизнь! – опять раскатился голос лорда. – Вам неоткуда ждать помощи. – Рядом с ним появился тот самый седогривый герольд и подал ему клепсидру, которую лорд установил на изголовье трона. – Думайте быстро. Вот ваше время. И когда оно истечет...

Рогоглазые были врагами, но хорошими врагами и не желали милостей. В глубине стоящего в центре зала строя глухо взревел рог, и ему ответил другой от Врат, ощетиненный щитами короб у которых ворохнулся подобно готовящемуся к прыжку зверю.

– Вы ответили, – с некоторой даже грустью сказал лорд.

Асмат, шадашар Смотрящих Вдаль

Асмат выдернул из глазницы сраженного воина стрелу, внимательно осмотрел ее, после чего бросил быстрый взгляд на ряды балконов. Тех, кого он боялся увидеть, выступающих из густо-синей тьмы рядов синеплащных Хушшар там не было. С серьезным облегчением шадашар вздохнул. Его резко дернули за руку, и Асмат обернулся. Из прорези рогатого шлема на него яростно смотрели серые глаза.

– Кто ударил ее, воин? Мы не успели увидеть.

Странно, чересчур высокий для воина, какой-то ломкий голос.

– Ее?! – еще удивился. – И хорошо, что не увидели.

Лежащая на предплечье рука дернулась.

– Отвечай, – требовательно.

– Асмат к Табуаргу, – гулко раскатилось по залу, и шадашар, вывернув руку, отправился на зов. Что было объяснять незнакомому, да вдобавок глупому молокососу. Что если бы метнувший стрелу был не один, то полумрак Привратного Чертога сейчас бы с визгом рвали оперенные селезьими перьями стрелы Хушшар, от которых здесь, в этом зале, спасения нет.

Через заваленный телами зал, брезгливо переступая через лужи крови, шествовал Табуарг, окруженный гоардом.

– Служи Блистательному Дому, – бухнул в укрытую бригантиной грудь Асмат.

– Придержи Ворота. Своей шада. Сейчас будет еще подкрепление. – И, отдав ценное указание, царедворец продолжил свой путь, сопровождаемый идущими строем шада Смотрящих Вдаль.

Вообще идущие строем при захвате Замка Смотрящие Вдаль – это нонсенс. Да еще и сопровождающие кого-то. Вместо того, чтобы скользить подобно теням в полумраке коридоров.

Хорошо сказал. Придержи. От огромных белых каменных створок остались одни обломки. И держать позицию здесь, где атаковать могли со всех сторон, шадашар мог пожелать только злейшему врагу. Но делать нечего. Приказы – их не обсуждают. Их выполнять надобно.

Шада привычно рассредоточился для стремительного рывка внутрь Замка. Дружба дружбой, а служба службой. Но слава Предвечным, рывка сегодня не будет. Опытный шадашар предполагал, сколько сюрпризов мог хранить Замок лорда Шарм’Ат.

Десяток был отправлен оттаскивать в сторону тела привратной стражи, густо истыканные какими-то плоскими клинками, три десятка – возводить какое-то подобие баррикады. Четыре уступом прикрыли проем Ворот. Десяток – бдить в тыл, десяток – резерв.

– Ты – шадашар? – опять давешний юнец. – Мой ранк оставлен тебе в помощь.

Два десятка таких же тощих в кольчугах, без щитов, с тонкими мечами у пояса. Но с самострелами. Судя по той бойне, что была в зале, оружие серьезное.

– Десяток туда, – указал на строй, перекрывший Ворота. – Пятерых в рассыпь за статуи. Пусть следят за балконами. Пятеро – в резерв.

– Мы хотим биться, – взвился юнец.

– Успеешь.

Шадашар не сомневался, что одной стрелой Хушшар для него сегодняшний день не закончится. Но до чего же позиция мерзкая. Хоть бы по лестнице подняться. Там, если что, был хоть какой-то шанс. Но... Приказ.

– Шадашар, – оторвал от грустных раздумий голос дашгая. – Прошу внимания. Изменение обстановки. Ты и твои, – ткнул пальцем в тощего, – за мной, – и двинул к воротам.

В том самом месте, где очутился шада Асмата, посреди долины вспухло еще одно серое облако, налилось силой. Казалось, не облако, гора ваты лежит на земле. Толстые жгуты мерзостно роились, роились, как живые, но наконец стали прозрачнее, реже, реже. Ветерок оторвал один клок, другой, сделал гору еще прозрачнее. Наконец дым поддался и, расступившись, открыл взорам большой клунг рогоглазых. Уверенный чекан кавалерии и два жестких прямоугольника тяжелой пехоты. Асмат украдкой сплюнул. Вот же мерзость. Взревел рог, и строй неторопливо повалил к Замку.

Саин

Отвратительная традиция. Тенденция, можно сказать. Массовые мордобои, в которых мне приходилось здесь участвовать, за очень редким исключением завершаются, скажем так, мягко, беспамятством. Вас по голове не били? И очень хорошо. Ощущения, как с похмелья. Башка трещит, сухость во рту, глазами не шевельнешь. Больно. Всю полноту означенных ощущений я имел счастье воспринимать и сейчас. Какая, интересно, зараза так меня шарахнула? В обозримом пространстве, нет, скорее на расстоянии копья, никого не было. Это я вам точно говорю. Шкурой стал чувствовать. Значит, какая-то девка кистенем навернула. Нет, ну что за дамы зловредные? Хорошо, хоть шлем крепкий попался.

И где же я нахожусь? Где столь милая лорд Сагат’Ат? Где друг и наставник Сергей Идонгович? К сожалению, их рядом не было. А вот сволочей улаганов – в достатке. Одно успокоение – в основном раненые. Вот и тот, что таращил на меня глазки, тоже. Причем плохо так. Ему чем-то острым какой-то добрый человек грудь проткнул. Шлемы у рогоглазых лицо только до верхней губы закрывают, забрала нет, так что, как кровь пузырится, видно было. Не жилец. Но смотрит пристально. Признал, поди.

– Ролло, – прохрипел рогоглазый, – я рад, что ты жив, – закашлялся. Плохо дело. – Возьми, – что-то сунул в руку. Замолчал. – Оно приведет к Зеркалу. – Именно так, с большой буквы. Наверное, от удара соображал я не очень, потому и спросил:

– А зачем мне зеркало?

Собеседник взглянул на меня, как на дебила. Грустно, под нос себе бормотнул:

– И это один из лучших учеников. Доставив все Зеркала к Великому Зеркалу, ты составишь круг, что уведет эту землю. И земля эта станет вашей. – Он схватил меня за руку. – Вашей. И нашей. Без берсов, – опять закашлялся. – Беги. Добудь его. Открой Дымный путь, – и начал сползать по колонне, прислонившись к которой мы сидели. Голова упала на грудь, и шлем свалился, открывая красноватую, как свежий ожог, кожу одного из мэнээсов.

Идея по уводу этой земли мне не понравилась сугубо. Тут домой как-то выбираться надо, а если и эту землю уведут невесть куда...

«Пресечь, немедленно пресечь». – Ведомый этой мыслью, я встал.

И увидел Тиваса, увлеченно беседующего со спасенной лично мной гражданкой. Правда, между мной и ними стояли крепкие угрюмые дяденьки с топорами. Я сорвал шлем и заорал:

– А вот кому варенье из райских яблочек?

Услышал меня чернолицый брат мой. И небрежно так ручкой. Пропустить-де.

За время пребывания здесь существом я стал зверохитрым, намерения враждебные шкурой чую. И то, что бросился на меня кто-то сзади, тоже почуял. Скромно упал на коленку, супостат через меня и перелетел. По размышлению моему коварному должен он был в дядьку с топором попасть. Но дядька оружие свое, похоже, не для красоты носил. Коротко провыл топор и хрустко влип. А я встал, с поворота выставляя навстречу возможным агрессорам тесаки, добытые из голенищ. Похоже, столь резкие проявления антипатии вызвал я только у одного. Остальные хоть и смотрели мрачно, но недружелюбных действий не предпринимали. Только я хотел поиздеваться над рогоглазыми, как успел уловить некое слитное движение и выяснил, что смотрю уже в спины этих самых дядек с топорами. А потом спины дружно вытеснили меня назад, выталкивая из ареала обитания улаганов.

Каюсь, первым долгом я планировал нагрубить Тивасу. Сунул же, гад, в змеючник. В серпентарий, можно сказать. Но коварный потомок мавров мудро заслонился дамой, и мой несколько возбужденный взор наткнулся на протянутую для поцелуя руку. Как воспитанный человек вынужден был припасть.

– Мне сообщили, что я обязана вам жизнью, – величественно проговорила красавица. Патетику момента несколько нарушал солидный фонарь на подбородке.

– В какой-то степени, – не стал скромничать. – Я вынес вас с поля брани. – Моменту соответствовать приходилось. – Но на поле это привел весь отряд «Голова» зов Магистра Граика.

– Вы скромны, – по-новому глянула на меня дама, повергая в пучины недоумения, поскольку обнаружила у меня добродетель, о существовании которой лично я не догадывался. – Вам известна судьба лорда Фатку’Ат?

– Лорд был сражен подле вас. – По скульптурно-прекрасному лицу пробежал намек на тень беспокойства. – Но когда я видел его, он был жив. Однозначно. Мои воины не оставили бы его. Думаю, сейчас он в безопасности.

– Благодарю. И прошу запомнить. Вы и ваши люди всегда желанные гости в Земле Сагат’Ат.

– Позвольте рассыпаться в благодарностях, – съерничал и наткнулся на более внимательный взгляд лорда.

– Вы куртуазны, – как-то медленно проговорила блондинка и по-новому эдак посмотрела. Дорогие друзья, если на вас так смотрят, но жениться вы пока не собираетесь, мой вам совет. Бегите.

К счастью, внимание лорда Сагат’Ат отвлекли. Четыре валькирии, доспехи и оружие которых еще носили следы боя.

– Мой лорд, – взволнованно сказала первая, и слезы (надеюсь, радости) показались в ее суровых серых глазах.

Я не стал досматривать сцену встречи и решил порадоваться Тивасу.

– Это как понимать, уважаемый Маг и Колдун? – Кажется, у меня было немного напряженное выражение лица в тот момент.

Идонгович успокаивающе выставил перед собой руки.

– Не горячись. Я не мог лечить тебя сразу после удара. И попросил отнести тебя к раненым.

– Меня и отнесли.

– Извини, пожалуйста. Это все из-за твоего дурацкого шлема.

– Кстати, о шлеме. – И я торопливо рассказал Тивасу о своей недавней беседе.

– Ты сказал «увести землю»? – вдруг посуровев, спросил он.

– Совершенно верно.

Тивас живописно посерел. У афро-американцев так бледность проявляется.

– Покажи перстень, – потребовал он.

Я показал и заодно сам посмотрел. Раньше времени не было. Камень красный, в нем полоска менее интенсивного цвета. Перстень поворачиваешь, а полоска в одном направлении. На индикатор похоже, направление указующий. Дожился. Заговорил как.

– Увести землю, – повторил Тивас. – Надо спешить, – внезапно вышел из задумчивости.

– Брат мой, – раздался радостный рев Хамыца.

Я обернулся и увидел пробирающихся к нам Граика, Хамыца и Баргула.

– Где Унго и Эдгар? – закономерно встревожился я.

– Живы, – успокаивающе махнул лапой Хамыц. – Их молодой лорд к сердцу прижал и отпустить не может.

– Лорд Фатку’Ат жив? – вмешалась в нашу беседу лорд Сагат’Ат.

– Жив, светлая госпожа, – блеснул белоснежной улыбкой Хамыц.

– Госпожа моя, лорд Сагат’Ат, – церемонно склонил голову Граик.

– Дядя, – не менее церемонно.

– Надо спешить, – опять вклинился Тивас. И, не дожидаясь нашего согласия, развернулся и с совершенно неприличной для своего сана скоростью припустил к дверям. Интересно, что нам оставалось, кроме как не упустить нашего духовного лидера?

Унго

– Поднимите его, – повелел лорд, и Ваттарда вздернули на ноги мощные руки, сорвали шлем.

– Ярмо ему, – гуднул бочкогрудый седовласый воин, и четыре меча легли на плечи дрангхистара, образовав четырехугольник вокруг его шеи. Просто и убедительно. Воинам оставалось лишь потянуть мечи к себе, и буйная голова пришельца покатилась бы по ступеням. А дотянуться ни до одного из воинов пленник не мог. Мечи мешали.

– Пусть смотрит, – как-то устало сказал лорд.

И Унго также поспешил обратить свой взор на окруженного противника. Сначала он подумал было, что лорд собирается удавить покусителей в железных объятиях пехоты. Фавор поморщился. Не смогут пешцы удержать строй и вскоре потеряют свое преимущество. Сам Унго не стал бы так делать. Засыпал бы врагов болтами из голькасов, а затем выбил раздерганный строй.

Оказалось, что мыслили с лордом они одинаково.

– Бей, – вскричал Хранитель Земли Шарм’Ат, и воздух наполнился гулом взлетевших пиллумов. Сотен, сотен. Они летели из-за стен щитоносной пехоты. И гул этот дополнил визг распарывающих тело воздуха стрел. Тысяч. С зеленым и синим оперением. Богатую встречу устроил гостям лорд Шарм’Ат.

И если большинство пиллумов врубилось с глухим стуком в шиты, стену из которых успели сбить улаганы, хотя множество дротиков дорвалось и до сладкой плоти, то летящие с балконов стрелы собрали очень богатую жатву. И если щитоносный короб еще держался, то середина строя, практически ничем не прикрытая, таяла. Не ожидали атаки сверху улаганы. И мало кто успел прикрыться своим или подобранным щитом, да и немного их было, тех щитов. Зачем стрелку лишняя тяжесть.

Ужасная картина завораживала. Мстили воины Зеленой Лиги и лютые Хушшар за братьев своих убитых и плененных беззаконно. Страшно мстили. И если порой не брали доспехов улаганов стрелы Хушшар, легкие и меткие, но рассчитанные на облаченных в кожаные доспехи степных, когда важнее твердость руки и скорость боя, то длинные стрелы шестифутовых страшилищ, таких же как у англичан, да еще пущенные сверху вниз, преграды не знали.

Страшно.

Уже шатнулся избиваемый в центре зала строй, чтобы не так бессмысленно погибнуть, но хотя бы, умирая, дотянуться до вражьего тела или хотя бы повиснуть на отточенных копейных клинках, открывая соратнику даже не дорогу к спасению, но к возможности погибнуть с честью. Но...

– Остановитесь.

То ли голос Ваттарда, закаленный в сотнях битв был так силен, то ли зал был так устроен, что все сказанное на возвышении раскатывалось по всем его закоулкам, но слово это услышали все.

И лорд Шарм’Ат, завороженный ужасом, открывшимся ему, не видевшему и в зрелом своем возрасте результатов столь массового применения стрелкового и метательного оружия, повторил. Но жестче:

– Хватит.

И иссяк ливень стрел и пиллумов. Но жадно дрожали окованные сталью дротики в могучих руках пехотинцев. Нетерпеливо ласкали оперения нервные пальцы стрелков.

– Дозволь говорить с ними, лорд. – Всегда искрящиеся грозным весельем глаза Ваттарда погасли.

– Только прошу... – лорд замешкался, – ...родич, только не надо больше таких, – обвел рукой зал, – сюрпризов. Уберите клинки.

А Унго прицеливающе взвесил Брунгильду. Не стал бы доверять он существу столь вероломному. В его градации человеческих особей места подобным дрангхистару не было. Бесчестье, позор и смерть. Это синонимы.

Ваттард поднял к губам рог. Грустно, не угрожающе взревел тот. А потом улаган отшвырнул его, и он, глухо ударившись о ступень, раскололся. Столь силен был удар.

– Я ваш дрангхистар.

– Да, – глухо рокотнуло в ответ.

– Я вел вас к победам.

– Да.

– Мы побеждали.

– Да.

– Мы били берсов.

– Да.

– Мы били их прихвостней.

– Да.

– Я привел вас к позору.

На этот раз улаганы мрачно промолчали.

– И я повинен в нем.

– Да, – но уже совсем не дружное.

– Я обманул лорда.

И опять молчание.

– На мне позор. Каур!

– Здесь, – рокотнуло от Врат.

– Ты подле меня!

– Ты сказал.

– Я хотел дать вам новую землю. И я даю ее вам.

И опять пауза.

– Отслужите право на нее.

Опустился на колено.

– Лорд, прими людей под руку свою, и кровью своей клянусь, будут верны они тебе.

– Сложно поверить. – Улыбка коснулась губ хозяина. – Даже не знаю. – Помолчал. И в зале повисла тишина, готовая взорваться яростью боя. – Но принимаю.

И со звоном посыпалось на мозаичный пол оружие.

Ваттард поднялся. В глазах опять полыхнуло веселье.

– Кто пленил меня?

– Честь победы принадлежит мне, – преувеличенно скромно проинформировал Граик.

– Позволь твой малый меч, ведь я великим умением твоим обезоружен.

– Прошу, – подал рукоятью вперед даго. Стоящие рядом воины ощутимо напряглись.

– Мой лорд, – обратился Ваттард, – кровью своей я поклялся. Так пусть же прольется она, – обвел всех бесшабашным взглядом. – Прощайте.

И прежде чем кто-либо успел ему помешать, с такой силой вбил себе в грудь клинок, что, проломив кирасу, тот пробил и сердце. Секунду постоял, улыбнулся, упал и умер.

Унго задумался, не стоит ли изменить градацию человеческих особей.

И никто из стоявших на возвышении не увидел, как одна из немногих выживших под колючим дождем арбалетчиц, не отрывая глаз от того места, где упал дрангхистар, подняла брошенный меч, перевернула острием вверх и упала на него. Тоже сердцем. И никто из стоявших вокруг улаганов не помешал ей.

Асмат, шадашар Смотрящих Вдаль

«Вот и подмога», – облегченно вздохнул шадашар. Мысленно, конечно. Негоже перед подчиненными эмоции проявлять. А потом сразу себя заткнул. Тоже, конечно, мысленно. Потому что из двух ближайших рощ появились густые черные ряды воинов, укрытых огромными, в рост человека, щитами. Шадашар знал, что такие щиты любит корпус «Гуляй-Город». Панцирная тяжелая пехота Блистательного Дома. Предположить, что означенный корпус тоже сюда переброшен, было сложно. Не квартируют его полки в Столице. А если бы вдруг такое случилось, то шадашар узнал бы об этом быстро. По разбитым рожам своих подчиненных. Недолюбливают столичные полки линейных. Дуэли в армейской среде запрещены эдиктом Блистательного Дома, а вот кулаками помахать не возбраняется.

Такие вот здоровенные черные щиты носят лишь Черные Ромбы рудокопов, если вдруг выходят биться на поверхность. У рудокопов и щиты эти, и строй когда-то и переняли.

А когда рудокопы против тебя – это плохо. Если строем – еще хуже. Рудокоп могуч, упрям, бесстрашен, доспех его просечь трудно. И то если сильно повезет.

А за густыми черными рядами из рощ показались тележки. Много. Внизу живота противно похолодело. Шадашар узнал эти тележки. Рудокопы их «метатель» называют. Обидел как-то раз жителей подземных некий буйный барон. Эти буквоеды в Коронный Суд обратились, где действия скандалиста были признаны незаконными. Скопидомы эти право решить с ним спор выбили. Асмат тогда с наблюдателями был, чтобы непотребства какого не случилось. Рудокопы в тот раз, помнится, ворота замка парой этих «метателей» зараз вышибли. Шадашар тогда не поленился. Посмотрел. Их же подземной работы ворота. Почти всем торгуют подземные мастера. Только не механизмами.

Улаганы, воины умелые, не растерялись. Пешие конных вмиг щитами прикрыли, а те к атаке перестраиваться стали. Самострелы защелкали, воздух первые стрелки прошили. Только рудокопы их атаки ждать не стали. Взметнулись вверх ложки метателей. Раз. Другой. С грохотом ударили каменные ядра в щиты, расшвыривая искалеченные тела воинов, оставляя глубокие просеки в густых рядах. Еще. И еще. А потом шеренги кованые клювы ромбов выставили и вперед пошли. Быстрее, быстрее. Побежали. И ударили. Первые ряды улаганов сразу рухнули. А черные ромбы в строй вцепились. Заворчали. У рудокопов же как? У них и война – работа. Первые ряды щиты свои огромные тащат и рогатины такие длинноклинковые, для которых в щите уступчик удобный оставлен. Рогатины – они для тех, кто длинные копья второго ряда и его же алебарды проскочить смог. А у третьего ряда копья еще длиннее. Это только с силищей рудокопов такими чудищами ворочать. Но все равно тяжело. Только меняются они очень умело. А перестраиваются – вообще загляденье. Это со стороны. А вот если на тебя такая стена прет? Тут одно спасение – бежать. Сколько имперские хасангары пытались такой строй воссоздать? Много раз. И безуспешно. Всем хороши полки корпуса «Гуляй-Город». Но Ромбам уступают. Легче рудокопов на помощь звать. А те до драки жадные. А если уж кого из ихних заденут, то вообще беда.

Так что разжевали рогоглазых пешцов Ромбы быстро. Хотя и сами потери несли. В основном от самострельщиц. А метатели знай себе конницу доламывают. Да умело так. Верховые хотели было из ловушки выскользнуть, да где там. Не торопясь, шли подземные, но где надо вовремя оказались. И кольцо захлопнули. А два ромба перед воротами встали. Вышел к Смотрящим один воин. Сообщил. Не лезьте в драку. Живы будете. С шадашара ростом и с двух в ширину. А о ладонь молотом неподъемным похлопывает. Взвилась девка-самобойщица. Убить, враг. За стрелялку свою схватилась. Но Асмат оружия ее разумно лишил. Биться в поле никто приказа не давал. Ворота сказали держать. А в них пока никто и не совался. Чего же судьбу гневить. И так ситуация грустная.

С конными у подземных заминка вышла. Нашелся у улаганов толковый командир, сбил клин и, завалив один ромб телами своих воинов, вырвался было на оперативный простор. Так уходил бы. Нет. Развернул и в атаку своих повел. И флангом под метатели и подставил. Когда те в упор ударили, от прорвавшихся на ногах никого не осталось. Ни людей, ни коней. А тех, что в кольцо попали, подземные доломали. Всех. Они пленных не берут.

Реально изучив сложившуюся обстановку, опытный воин оценил ее как печальную, и хотя подразделение у него было отборное, стал подумывать о капитуляции как об успешном выходе. Потому как без ворот, без копий, с малыми щитами в прямом столкновении с тяжелой пехотой, лучшей в подлунном мире, жить его подразделению в этом подлунном мире оставалось очень недолго.

Саин

Полосочка в перстне оказалась затейливой. Как в игре «Холодно – горячо». Дальше ты от искомого – гаснет полосочка. Ближе – ярче становится. Так что перемещаться приходилось в основном методом тыка. То туда сунемся, то сюда. Пару раз на патрули натыкались. За чужих нас не признали. Немало, наверное, по Замку перепуганных гостей мыкалось. Так что оба раза нас вежливенько так попросили покамест в уголок забиться и ждать прояснения ситуации. Но мы советом пренебрегли и поиски продолжили. Наткнулись раз на патруль рудокопов. Лидер их на нас невежливо рявкнул было. Но разглядев мой френчик, вести себя стал иначе и почтительно прорычал, что не стоит вот так вот по коридорам бродить. Опасно.

Удивил. Мы сами опасные. Добродились мы в конце концов до того, что оказались в наших же собственных апартаментах, в том самом здоровом зале. Индикатор в перстенечке как с ума сошел. Замерцал. Багровым налился. Неудивительно. Прямо рядом с дверьми моего номера стояло зеркало. И какое. В два роста матовая поверхность заключена в некую угловатую угрожающую вязь, сплетенную из причудливых топоров, алебард и еще чего-то колюще-режущего. Мрачный такой орнамент. Руки отрубленные, ноги. Тивас себя по лбу звучно так шлепнул, на нас сурово глянул и просветил:

– Письмена Воителей Заката.

Очень информативно. Разговорчивый такой. Душка просто. А он к зеркалу приник, руками оправу нежно так щупает. Изыскатель, одним словом. Археолог.

Я покомандовать совсем не дурак. Мне Гаррис из «Троих в лодке» явно родственником доводится.

– Хамыц, Баргул! Контроль двери. – Что значит люди военные. Я еще докомандовать не успел, а они уже на тетивы стрелы наложили и в двери их уставили. – Эдгар, присмотри за Тивасом. – Ученые люди, они в ряде ситуаций как дети. Без присмотра оставлять нельзя. – Остальным собрать багаж.

И пошел было собирать имущество. Не тут-то было. Унго мне руку на плечо водрузил, каркнул что-то и, наплевав на приказ руководства, в двери моего апартамента носорогом вломился Эдгар. Я возмущенно обернулся и наткнулся на невинный детский взор рыцаря.

– Ты сам говорил, фавор, сначала разведка.

И правда, говорил. Признаю. Даже приятно стало. Как берегут руководство. Грохота опрокидываемой мебели слышно не было, звуки смертоубийства тоже отсутствовали. Через пару минут в дверях возник Эдгар и сообщил, глядя на меня честными глазами:

– Чисто.

– Выполнять приказание, – быстро вернул я себе командные функции. На этот раз послушались и разошлись по каютам.

Попав в апартамент, я первым делом надел шлем, напялил шинельку, схватил с подставки бастард и только тогда слегка успокоился. Никогда, вы слышите, никогда. Ни в одном замке, ни у одного лорда я не расстанусь ни с одним элементом своей амуниции. По привычке глянул в зеркало. Люблю на себя посмотреть со стороны. Забыл просто, что за зеркало у меня тут висит. На меня смотрел демон. Про рожу я и говорить не стану. Длиннорукий. С мощными кривыми ногами. Когтей на пять человек хватит. С плащом мрака за спиной. С кривым окровавленным мечом в правой руке. С чем-то пульсирующим в левой. От инфаркта меня спасло только то, что в этот богатый на события день у меня вульгарно кончились эмоции. И я бессовестно ткнул чудовище мечом в грудь. Когда опомнился, было поздно, однако зеркало, к моему удивлению, не раскололось. Дренькнуло так, недовольно. Кошмарик пропал. Вместо него появился я, тоже, кстати, весьма внушительный такой дядька. Но на левой руке у меня упрямо что-то пульсировало. Я глянул на руку. Камень в перстне буквально взбесился. Я приподнял было руку, и поверхность зеркала недовольно пошла рябью.

– Так вот ты какой, цветочек аленький, – обрадовался я и заорал: – Тивас! – опять начисто позабыв о резонансных талантах шлема.

Дверь послушно распахнулась. Нет, это дежа вю какое-то. Вместо друга Тиваса в дверной проем опять лезли рогоглазые. Это же сколько я на себя пялился. И как внимательно. Даже шума драки не услышал. Я громко выматерился. Приостановившиеся при виде столь экзотичного персонажа, рогоглазые совсем встали, услышав звуки, которые я издал. К сожалению, совсем ненадолго. И дружно меня атаковали, совершенно наплевав на мою экзотическую внешность. Первые двое так слаженно рубились, что казалось, они бьются в паре всю жизнь. Так что сначала мне только и приходилось бастардом отмахиваться. О талантах одежки я с перепугу опять позабыл. А когда вспомнил, меня уже выперли в соседнюю комнату, и уже не вдвоем, а вчетвером принялись охаживать мечами. Но здесь вам не тут и, оправившись от неожиданности, принялся я ситуацию исправлять. Пинком швырнул одному под ноги очень изящную резную табуретку. Она крепкая такая оказалась, и тот рухнул. А я перекатился через сексодром, заставив противника разделить силы. Отмахнул выпад самого шустрого и на противоходе треснул его мечом по шлему. Шлем столь хамского отношения не вынес и лопнул, сократив вражьи силы ровно на четверть. Второй, перебравшись через кровать, заорал что-то кровожадное, и я бросил ему нож в рот. А вдруг хам ругался? Третий меня шарахнул мечом. Хорошо, шинелька не подвела. Потом к нему присоединился тот, в кого я бросался мебелью, и они принялись лупасить меня в четыре руки. За их спинами к зеркалу с дракончиками подбежал один из этих, с обожженной кожей. Хотите верьте, хотите нет, но дракончики испуганно замерли. Гад крутанул кистью, и здоровенное зеркало вдруг стало маленьким. С ладонь. И пропало в широких складках плаща. А похититель, проорав что-то на тему «Мне нужна минута», как фокусник, вышвырнул из рукава три чашки, в которых немедленно заклубился серый дым. Ворюга собирался эвакуироваться. С остро нужным мне имуществом. На это я пойтить не мог. На перешаге сунул руку под пелеринку и вернул ее на место уже укрепленную модернизированным дзюттэ, в который один из вражьих мечей неосторожно попался. Отработанная атака чем плоха? Узор сбиваешь, и восстановить его сложно. Пока эту мысль осознавал один из рогоглазых, бастард его по открывшейся шее и полоснул. А я врага пинком на компатриота его направил. А пока злыдень отскакивал, на выпаде его догнал и кольчугу пробил. Дзюттэ за спину сунул. Ножик выдернул, а меж трех чашек уже куча дыма с человека высотой. Краснорожий издевательски на меня глянул и в дым этот шагнул.