Текст книги "Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза"

Неделю спустя аббат принес им известие, что лорда Стэнли вернули в Совет, ему дарованы земли и должности.

– Это ободряющая новость, – сказал Истни. – Значит, король решил договориться со своими противниками.

– Вы имеете в виду, он покупает лояльность Стэнли, – фыркнула мать.

– По-моему, Стэнли слишком богат и влиятелен, чтобы делать из него врага.

– А что с епископом Мортоном, которого арестовали вместе с ним? – спросила Елизавета.

– Насколько мне известно, он до сих пор в тюрьме у Бекингема в Уэльсе, – ответил аббат.

– А архиепископ Ротерхэм?

– Он в Тауэре. При дворе говорят, что его освободят после коронации.

– Ну, я никогда не примирюсь с Узурпатором! – заявила мать.

– Я разочаровалась в лорде Стэнли, он обещал отцу, что будет заботиться обо мне, – сказала Елизавета. – Похоже, милорд меня бросил.

– Он – хитрый лис, и ему не стоит доверять, – отозвалась мать. – Стэнли не впервой перебегать на другую сторону.

– Будем снисходительны, мадам, – наставительно произнес аббат. – Лорд Стэнли может использовать свое влияние ради вас.

– Я бы на это не рассчитывала! – возразила королева.

Лето в Вестминстере прошло тихо. Ричард отправился объезжать королевство, оставив дворец дремать на солнце. Аббатство вернулось к своему бесконечному кругу трудов и молитв.

Мать без конца тревожилась за Нэда и Йорка. Аббат не мог раздобыть никаких сведений о них. У Елизаветы в голове крутился один и тот же вопрос: живы ли они?

Путники, которые останавливались в аббатстве, рассказывали о беспорядках и сплочении сил на юге и западе.

– Похоже, люди там хотят освободить вашего сына, мадам, – говорил аббат. – Если полученные мною сведения верны, местные жители возмущены и создают союзы.

Елизавета молилась, чтобы это оказалось правдой. Мать по-прежнему держалась мнения, что лояльные англичане поднимутся против Узурпатора и восстановят Нэда на троне. Воспламененная надеждой, она прогнала младших детей в спальню и попросила Елизавету с Сесилией сесть рядом с нею.

– Слушайте меня внимательно. Я попытаюсь отправить вас отсюда. По словам аббата, в святилище есть люди, которые настроены против Узурпатора и укрылись здесь из страха. Они помогут вам сбежать за море. Тогда, даже если какое-нибудь роковое несчастье постигнет ваших братьев, это королевство в один прекрасный день снова может оказаться в руках законных наследников. Не забывайте, что вы – следующие в ряду претендентов на трон.

Сердце Елизаветы радостно подпрыгнуло от перспективы покинуть святилище, но она понимала, что побег будет связан с опасностями. Солдаты больше не стояли снаружи, но за аббатством постоянно следили – наблюдали, кто входит и выходит. Казалось, это безнадежное предприятие, и Сесилия занервничала.

– Как это сделать? – спросила она.

– Мы переоденем вас обеих в монашеские рясы с капюшонами, которые скроют ваши лица, – объяснила мать. – Монахи постоянно ходят туда-сюда. Тогда вы сможете взять лодку на Темзе в сторону Квинхита и там сядете на корабль. Нужно действовать сейчас, пока двор не здесь. Я уверена, аббат договорится, чтобы кто-нибудь из святилища помог нам. Он знает, к кому обратиться, а я посулю этим людям поощрение, когда Нэд будет восстановлен на троне.

– Если эти люди искали здесь убежища из страха перед Узурпатором, едва ли они захотят помогать нам, – вмешалась Сесилия. – И потребуют золото сейчас, а не когда-нибудь потом.

– Что ж, они могут отказаться, но спросить стоит. Наш священный долг – сохранить законный королевский род на престоле. Мы должны что-то сделать!

– Может, нам лучше подождать, не поднимутся ли люди на юге и западе? – сказала Елизавета.

Мать была непреклонна:

– Это ни к чему. Нужно искать сторонников ближе к дому. И нельзя терять времени. Вы должны бежать! Узурпатор уже убил одного из моих сыновей, а двоих других держит в Тауэре. Я так боюсь за них, что, думаю, стоит пойти на риск, чтобы отправить вас за границу.

Елизавета поймала взгляд Сесилии. Они обе кивнули. Искушение обрести свободу было слишком велико, чтобы перед ним устоять.

Аббат Истни охотно согласился передать послание королевы в святилище. Он не мог сказать, согласятся ли помочь люди, которые там прятались, так как это было очень опасно.

– Они обдумывают предложение, – сказал он, вернувшись. – Дело не в отсутствии у них желания, а в том, как осуществить задуманное.

Потом началось ожидание… ожидание. Елизавета едва не лезла на стену от досады. Почему они не могут сами просто переодеться в монахинь и уйти отсюда?

Несколько дней аббат не приносил новостей, но вот однажды утром в конце июля он появился в Иерусалимской палате с встревоженным видом.

– Аббатство окружено солдатами, – сообщил он матери. – Мы снова в осаде!

– Вы думаете, наш план был раскрыт? – пролепетала она.

Сердце у Елизаветы упало камнем на дно. Она так хотела выбраться отсюда. Лицо Сесилии говорило, что она испытывает те же чувства.

– Несомненно, – сказал аббат. – Я предполагаю, что кто-то из святилища выдал информацию в ответ на прощение. Вчера двое мужчин ушли. Господь милосердный, этот дом Божий превратился в крепость под охраной целого войска. Я пойду и поговорю с их капитаном.

Аббат поспешно ушел, оставив женщин на грани слез.

Вернулся он уже в сумерках, с ним пришел мужчина с красивым, но неприветливым лицом, черными волосами и военной выправкой.

– Ваша милость, это капитан Несфилд, – представил незнакомца аббат.

Тот поклонился и остановил стальной взгляд на матери:

– Мадам, будет лучше, если я сейчас объясню вам свою позицию. Король Ричард прислал меня и моих людей, чтобы мы строго следили за вами и вашими дочерьми. Мне приказано выставить охрану у всех входов и выходов из аббатства. Отныне и впредь никто не должен входить или выходить без моего разрешения.

Мать холодно глядела на него:

– Столько людей, чтобы стеречь беззащитных женщин и маленьких девочек.

– В вас можно видеть угрозу для спокойствия короля. – Он смотрел на королеву неумолимо. – Вы теперь подчиняетесь мне. Сотрудничайте со мной, мадам, и вам будет нечего бояться.

Мать ответила ему столь же непримиримым взглядом:

– Мне знакомо ваше имя, капитан Несфилд. Полагаю, король, мой супруг, говорил о вас.

Несфилд на мгновение смутился.

– Король Эдуард назначил меня смотрителем лесов в Йоркшире, где я преследовал ланкастерцев от его имени. Позже меня направили в Кале, где я помогал вызволить захваченный французами английский корабль. Я верно служил его милости, как сейчас служу его брату.

Мать открыла было рот, чтобы возразить, но капитан отсалютовал ей и развернулся на каблуках.

– Я сам найду выход, отец аббат.

Королева оборотилась к Истни, который выглядел огорченным и как будто униженным; незваный гость отнял у него власть.

– Простите, отец, что наше пребывание здесь довело до такого. Мы доставили вам столько проблем. Они наверняка знают, что вы помогали нам.

Аббат натянуто улыбнулся:

– Сомневаюсь в этом, так как капитан Несфилд сказал, что я по-прежнему волен входить и выходить. Они опасаются вас. – Он понизил голос. – Все это подсказывает мне, что король чувствует себя ненадежно на троне и наверняка понимает: его титул находится в опасности и ему могут бросить вызов.

– Да, – сказала мать, терзаемая мукой, – и он вполне может решить, что нужно устранить всех, кто представляет для него угрозу. Молитесь за моих мальчиков, прошу вас, отец аббат, и пусть Господь отвратит сердце Узурпатора от насилия.

Через неделю во время ужина Истни сел с ними за стол.

– Я только что говорил с двумя торговцами, которые в недавнее время были на западе. Они сказали мне, что там действительно готовятся выступления, и на юге тоже, с целью восстановить на троне вас и вашего сына, но их решительно подавляют.

У матери был такой вид, будто ее ударили.

– Я молилась, чтобы им сопутствовал успех. Это была моя единственная надежда, но теперь она безжалостно перечеркнута. – По ее щеке сползла слеза. – Это плохо скажется на всех нас. Узурпатор не будет чувствовать себя спокойно на троне, пока живы мои сыновья, и время работает против него. Осталось всего три года, и Нэду исполнится шестнадцать, в том же возрасте Генрих Ланкастер стал единовластным правителем. Тогда принц повзрослеет достаточно, чтобы бороться за свои права, и недостатка в сторонниках у него не будет. Отец Нэда пользовался популярностью в народе, и его самого тоже любят. Вы думаете, Узурпатор даст ему дожить до этого момента?

Аббат мрачно взглянул на нее:

– Увы, мадам, я хотел бы ответить вам «да» на этот вопрос. Но должен признать, что я тоже тревожусь.

Весь июль и август они провели в унынии. Дети не могли найти себе занятий и скучали, Елизавета с Сесилией делали все возможное, чтобы развеселить их, лишь бы они не беспокоили королеву, которая не могла выносить шума и буйных игр.

Двор продолжал объезд страны. В Вестминстере по-прежнему было тихо, хотя новости проникали и сюда – о том, что Ричард вознаграждал преданность: Бекингем был назначен констеблем Англии и правителем Уэльса и Марча. Не многих подданных так отличали, с горечью думала Елизавета. Однако в аббатство приходили путники и торговцы со всех концов страны, они говорили о растущем недовольстве тем, что Ричард захватил трон, и аббат, как верный друг, передавал им эти рассказы, без сомнения желая поднять королеве настроение, а в начале сентября он принес потрясающую новость.

– Бекингем оставил короля! – объявил Истни, придя к ним трапезничать.

– Но ведь он – его ближайший союзник! – воскликнула королева.

– И тем не менее он отвернулся от короля. – Аббат сел на указанное ею кресло и промокнул лоб платком – день был жаркий, и это ощущалось даже за каменными стенами дома. – Кажется странным, что человек, который совсем недавно получил столь выдающиеся награды за поддержку, вдруг резко переменился, хотя может многого лишиться. У него должны быть веские причины, чтобы так внезапно сменить одеяние.

– Откуда вы это узнали, отец? – осторожно спросила мать.

– От моего друга лорд-канцлера, епископа Рассела, который находится при дворе. Он пишет, что Бекингем покинул объезжающих страну и отправился в свой замок в Брекноке, в Уэльсе, где держат епископа Мортона. Епископ Рассел считает, что между Бекингемом и королем произошел разлад. Советники держатся того мнения, что герцог разозлился на короля, так как тот не дал ему обещанные земли, но, по словам епископа, они были дарованы ему в июле, и причина ссоры остается загадкой.

– Отступничество Бекингема, безусловно, ослабит позиции короля, и это хорошо, – заметила мать. – Может быть, герцог понял свою ошибку: зря он поддержал незаконные притязания этого негодяя и помог ему обрести корону, которая по праву принадлежит другому.

– Да, но почему теперь, после получения столь обильных наград? – удивилась Елизавета, возя вилкой по тарелке кусок жареной свинины.

Аббат покачал головой:

– Может быть, его заела совесть. Нам остается только гадать. Кто способен проникнуть в ум человека?

До конца сентября больше не приходило никаких вестей. Аббат отрядил двоих братьев-мирян убираться в Чейнигейтсе. Они приходили дважды в неделю и делали все необходимое. В последний день месяца, который в том году оказался теплым, Елизавета решила воспользоваться осенним солнцем, взяла книгу и вышла во двор. Приближаясь к арочному проходу, она услышала, как братья-миряне подметают каменные плиты мостовой и переговариваются между собой.

– Я заглянул в пивную, когда брал тележку для сбора яблок в монастырском саду, и слышал, о чем там болтали, – сказал один.

Елизавета остановилась неподалеку, не замеченная ими, ей было интересно узнать слухи: вдруг что-нибудь окажется полезным.

– Люди думают, – продолжил мужчина, – что король Ричард уморил до смерти принцев в Тауэре.

Елизавета обмерла.

«Нет! Нет! Это только слухи. Пожалуйста, Господи, пусть это окажется неправдой!»

– Я тоже об этом слыхал на Смитфилде, – отозвался другой. – Люди говорили, они умерли насильственной смертью, но никто не знает, как именно.

У Елизаветы подкосились ноги. Она так сильно задрожала, что выронила книгу. Вернувшись кое-как к дому аббата, принцесса села на ступеньки и попыталась успокоиться. «Это слухи, всего лишь слухи. Они не должны коснуться ушей матери. Она этого не переживет».

– О мои бедные братики, – прошептала Елизавета. – Что с вами сталось? Пожалуйста, Господи, дай мне знак, что они целы и невредимы. Пусть эти слухи окажутся ложью. Прошу Тебя, прошу…

Мужчины ушли, Елизавета сидела во дворе и пыталась разобраться в круговерти мелькавших в голове мыслей. Вдруг до Бекингема донеслись подобные слухи и он от стыда бросил Узурпатора? Незаконно захватить трон – это одно, но убийство детей – совсем другое. Однако она забегала вперед. Не было никакой уверенности, что ее братья мертвы. Надо и дальше надеяться, что они живы, и молиться за них.

Аббат выглянул из окна над тем местом, где, плача и бормоча молитвы, сидела Елизавета.

– Что-нибудь случилось, миледи Бесси? – мягко спросил он.

– О отец, – отозвалась она, вставая и подходя к нему, – я услышала разговор братьев-мирян. Они обсуждали слухи, что Узурпатор убил в Тауэре моих братьев.

Одного взгляда на лицо аббата хватило ей, чтобы понять: для него это не новость.

– О отец, вы же не думаете, что это правда?! – воскликнула Елизавета.

– Молюсь, чтобы слухи не подтвердились, – ответил он, – но полагаю, эти сплетни стоят королю Ричарду симпатий многих людей, которые опасаются, что он казнил невинных детей. Вчера у меня был епископ Лондона. По его словам, некоторые люди пришли в такое негодование, что намерены расправиться с королем.

– Вы полагаете, это как-то связано с Бекингемом?

– То есть считаю ли я, что это он распространяет слухи? Возможно. Но зачем?

– А если Узурпатор, рассчитывая на его поддержку, по секрету сообщил ему об убийстве моих братьев?

Серые глаза старого аббата встретились с ее глазами. В них Елизавета прочла бесконечные сострадание и печаль.

– Это, конечно, объяснило бы внезапное отступничество Бекингема. Но все же мы не должны заходить так далеко в своих рассуждениях. У короля есть и другие враги. Кто угодно мог пустить молву с целью ослабить его могущество. Но может быть, это всего лишь досужие сплетни из таверн.

– Молюсь, чтобы так и было, – выдохнула Елизавета. – Прошу вас, отец аббат, ни слова матушке. Бедная женщина, ей и без того хватает огорчений.

Это была правда. Каждый день мать разражалась потоками слез, вспоминая жестокую кончину своего сына Дикона и брата Риверса. Она была бледна от нервного истощения. Елизавете приходилось подавлять собственные чувства, так как она не справлялась с наплывом эмоций. Как могла, принцесса старалась убедить себя, что слухи о смерти ее братьев беспочвенны, однако все домашние переживали за принцев.

– Я не хочу тревожить ее, – ответил аббат. – Не только мы с вами беспокоимся о здоровье королевы. Только на прошлой неделе леди Стэнли выражала мне свою тревогу за нее.

Приятно было слышать, что мудрая, многоопытная и деятельная леди Стэнли думает о них. А потом, буквально на следующий день, когда Елизавета смотрела, как ее мать сидит, уставившись в пространство пустым взглядом и забыв на коленях вышивку, аббат объявил, что к ним пришел посетитель.

– Леди Стэнли беспокоится о вас, мадам, и прислала своего врача.

Мать подняла голову:

– Доктора Льюиса Карлеона? Уэльсца? Он весьма образован и опытен. Леди Стэнли рассказывала, какую поддержку этот человек оказывал ей во времена бедствий. Как она добра, что прислала его. Удивительно, что ему удалось пройти мимо стражи.

– Даже капитан Несфилд не может отказать врачу в посещении больного, – улыбнулся аббат. – Я сказал ему, что консультация необходима. Могу я прислать сюда доктора Льюиса?

– Прошу вас, отец, сделайте это.

Аббат ушел, и вскоре появился доктор. Это был невысокий человек с мягкой речью и суровыми манерами. Он поклонился королеве, которая с благодарностью протянула ему руку. Врач расспросил всех о здоровье и нахмурился, видя, как бледна мать:

– Обязательно выходите на воздух каждый день, мадам, и следите за питанием.

– Я постараюсь.

Доктор Льюис замялся, с сочувствием глядя на мать.

– Вообще-то, мадам, главная причина моего появления здесь вовсе не в том, чтобы поинтересоваться вашим здоровьем. Миледи Стэнли мучилась, стоит ли говорить вам, но она опасается, что принцы, весьма вероятно, были убиты в Тауэре по приказу короля.

Мать разинула рот, но ничего не сказала. Лицо ее превратилось в маску ужаса. Затем она обмякла в кресле.

– У нее обморок, – сказал врач. – Принесите влажную салфетку и немного вина.

Елизавета схватилась за Сесилию, обе они дрожали: слова Льюиса подтверждали слухи, но, не давая себе времени осознать услышанное, девушки бросились выполнять просьбу врача. «Нет-нет, – мысленно твердила себе Елизавета, отжимая полотняную тряпицу над тазом в спальне. – Этого не может быть! Не с моими братьями, мягким Нэдом и юным Йорком, который был так полон жизни…»

Привести в чувство королеву удалось не сразу. Сердце Елизаветы надрывалось, когда мать, очнувшись, жалобно заплакала. Отчаянный плач ее становился все громче, пока наконец ее вопли не разнеслись по всему аббатству. Терзаемая мукой, она била себя в грудь, потом начала рвать на себе волосы, раскачиваясь взад-вперед.

– О мои милые детки, мои дорогие мальчики! Это правда? Как мне вынести это? Я хочу умереть и быть с вами. Должно быть, я сошла с ума, раз позволила обмануть себя лживыми обещаниями и забрать Йорка из святилища. Если бы я удержала его здесь, они оба остались бы живы. – Снова и снова повторяла она эти слова, затем упала на колени, широко раскрыла глаза и стала молить Бога о мщении. – Он не допустит, чтобы такое злодеяние осталось безнаказанным! – завывала королева, а доктор Льюис пытался утешить ее, впрочем без всякого результата.

– Неужели это правда? – спросила Елизавета, крепко прижимая к себе испуганных младших сестер. – Как они умерли?

– Увы, я не знаю, миледи принцесса, – ответил доктор, называя ее законным титулом. – Но леди Стэнли слышала от герцога Бекингема, будто король Ричард после недавних заговоров говорил ему, мол, у него нет иного выбора, кроме как устранить принцев, потому что они всегда будут представлять для него угрозу. Сомнений в том, каковы его намерения, не оставалось. Для Бекингема это было слишком. Он не мог потворствовать убийству детей. Поэтому покинул двор и отправился в Уэльс. Это случилось в прошлом месяце. И король почти наверняка привел свой план в исполнение.

Мать снова заплакала:

– Нет, нет! Мои бедные мальчики, мои дорогие ягнятки. Христос, сжалься над нами!

У Елизаветы голова шла кругом. Думать, что ее братья убиты, было невыносимо, но не знать, что с ними случилось в точности и не иметь возможности похоронить их, как подобает, – это вызывало в ее душе сильнейшую муку. Она терзала себя, представляя, как они страдали, и надеясь вопреки всему, что они живы. Однако сердце подсказывало ей, что ее братья мертвы.

Доктор Льюис терпеливо ждал, пока королева немного успокоится.

– Мадам, леди Стэнли прислала меня, чтобы я помог вам пережить вашу утрату. Она просила передать вам, что милорд Бекингем намерен восстать против короля Ричарда и свергнуть его, мстя за ваших сыновей.

– Ад будет слишком хорош для этого монстра! – прошипела мать. – Молюсь, чтобы Господь послал милорду Бекингему славную победу! Но моим мальчикам это уже не поможет…

– Мадам, – твердо сказал доктор Льюис, – леди Стэнли велела сказать вам, что пришло время выдать вашу старшую дочь, принцессу Елизавету, за ее сына, графа Ричмонда. Вместе они объединят дома Йорков и Ланкастеров, и Ричмонд может потребовать себе корону Англии по праву супруги. Послушайте меня, мадам: это положит конец войнам двух роз, так как ваша дочь теперь законно претендует на власть в королевстве как истинная наследница дома Йорков.

И настоящая королева Англии! Осознание этого будто молотом ударило Елизавету. Узурпатор присвоил себе титул, основываясь на лжи. Если ее братья мертвы, корона по праву принадлежит ей, и Ричард не может не понимать это. Вот почему он помешал ее бегству из святилища. В груди Елизаветы запылал гнев. Узурпатор разрушил их жизни, украл полагавшееся ей по рождению и обрек своего законного суверена на нужду, забвение и бесчестье, объявив бастардом. Неописуемо!

Сквозь пелену печали Елизавета пыталась размышлять логически о том, что будет означать ее брак с Ричмондом. Она никогда не считала его достойным себя или способным принести ей какие-то великие выгоды. И все же… О, если бы только она могла рассуждать здраво. Казалось, что теперь он – ее наилучшая и единственная возможность. Ей хотелось бы знать о нем больше… Мог ли он стать для нее спасением сейчас, когда она так сильно в этом нуждалась?

Мать глядела с сомнением.

– Но Ричмонд – нищий изгнанник.

– Герцог Бекингем может снабдить его всем необходимым. Они поддерживают связь через леди Стэнли и епископа Мортона. Мадам, они уверены в успехе.

Елизавета приняла решение, надеясь, что оно правильное, имея в виду перспективу на будущее, и что она находится в нормальном состоянии, чтобы принять его. В одном принцесса не сомневалась, а потому встала, держась с большим достоинством, как будто уже обладала верховной властью, и сказала:

– Если Господу угодно, чтобы я стала королевой, так тому и быть. Я буду бороться за свое право. Но я не понимаю, как женщина может править. Мы не созданы природой, чтобы владычествовать над мужчинами.

– Супруг возьмет бразды правления в свои руки от вашего имени, – пояснил доктор. – Но нет никаких причин, почему вы не могли бы делить с ним власть. Посмотрите на испанских суверенов Фердинанда и Изабеллу. Они правят на равных. И Францией после смерти короля Людовика руководит женщина-регент. Ясно, что некоторые женщины обладают качествами, необходимыми для того, чтобы быть великими правительницами.

– Только, думаю, не в Англии. С тех пор как столетия назад за высокомерие и глупость была свергнута императрица Матильда, англичане не расположены к женщинам-монархам. Нет, доктор Льюис, если мне суждено стать королевой, то нужен супруг, и милорд Ричмонд для меня – лучший шанс избавиться от пятна незаконнорожденности и обрести корону, которая по праву моя.

Говоря это, Елизавета поняла, что ведет себя так, словно ее братья мертвы. Может, их и нет уже на этом свете, хотя ей отчаянно хотелось верить в обратное, но сейчас нужно проявить силу духа, если рассчитываешь на успех.

Сесилия со слезами на глазах в благоговейном ужасе смотрела на сестру. Доктор Льюис улыбнулся и сказал:

– Вы никогда не пожалеете об этом решении. Ричмонд прекрасный и весьма достойный молодой человек, он сведущ в этикете и придворных обычаях, добродетелен и обладает всеми лучшими качествами дворянина и рыцаря.

Елизавета словно бы слышала, как эти слова произносит леди Стэнли. Доктор Льюис был хорошо подготовлен к разговору.

– Вы забыли, – голос матери дрожал, – что Ричмонд не пара королеве Англии. Он даже не может называться герцогом, так как покойный король лишил его этого титула; он всего лишь безземельный изгнанник.

– Но, миледи, он – наша единственная надежда, – заявила Елизавета. – Он поможет мне получить трон. И отомстит за убийство братьев. Без него нам отсюда не выбраться!

– Принцесса права, – поддержал ее доктор Льюис. – И милорд Ричмонд готов все это сделать.

Мать кивнула. В ней не ощущалось страсти к борьбе, однако неяркий огонек надежды все-таки засветился в ее покрасневших глазах.

– Хорошо, доктор Льюис. Пожалуйста, передайте графине, что я согласна на это рискованное предприятие и постараюсь убедить друзей покойного короля в необходимости оказать поддержку Ричмонду. – Она остановила взгляд на докторе. – Разумеется, я понимаю, что мы все подвергаем себя опасности, но иначе никак. Мои сыновья должны быть отомщены, и потомки Эдуарда будут носить корону.

Воодушевленная перспективой деятельности, мать собралась с силами. Она не стала посвящать в их планы аббата, чувствуя, что он и без того достаточно скомпрометировал себя, предоставив им убежище в своем доме. Но писала письмо за письмом друзьям отца, которым могла доверять, побуждая их оставить Узурпатора и поддержать Ричмонда. Свои послания она отдавала доктору Льюису, регулярно приходившему якобы для того, чтобы проведать своих пациентов и поднять настроение королеве. Благодаря своему врачебному призванию он мог осуществлять роль посланца, не вызывая подозрений. А мать действительно испытывала приступы учащенного сердцебиения и проблемы с пищеварением, а кроме того, мучилась ночными кошмарами; все это стало результатом тревог и переживаний. Аббат Истни твердо заверил капитана Несфилда, что королеве необходимы заботы доктора Льюиса. Если тот и понял, что за этими визитами стоит нечто большее, то не подал виду.

Елизавета стыдилась, что они обманывают аббата, но доброму старику хватало проблем от их пребывания под его крышей и на его попечении, пусть остается в неведении, так для него безопаснее. Аббат Истни проявлял сочувствие и истинную доброту к королеве в ее великой печали. Однако Елизавета чувствовала, что с тех пор, как аббатство подверглось осаде, их благодетель потерял почву под ногами, сложившаяся ситуация нервировала его. Еще бы, ей самой было не по себе. И тем не менее покинуть святилище они не могли, иначе попадут в смертельную опасность. Узурпатор мог рассматривать само существование истинных наследниц дома Йорков как угрозу своей короне.

Елизавета помогала матери делать копии писем, которые та подписывала и указывала адресата. Эти занятия помогали женщинам отвлечься от поглотившей обеих трагедии, однако принцессу терзал страх, что их тайные действия раскроют. Ричард вполне мог посчитать измену достаточным основанием для вторжения в святилище. Но ведь это не настоящая измена, верно? Изменник на самом деле – он.

Доктор Льюис регулярно сообщал им, как развиваются события. Воодушевленный пылом леди Стэнли, он считал своей персональной миссией добиться исполнения планов. Однажды утром доктор принес потрясающую новость:

– Дело двигается вперед, ваша милость! Милорд Бекингем отправил Ричмонду письмо с призывом как можно скорее явиться в Англию, чтобы овладеть королевством и жениться на миледи принцессе. В День святого Луки, восемнадцатого октября, Бекингем поднимет людей в Уэльсе. Есть еще новости из Бретани. Герцог Франциск предложил Ричмонду руку своей дочери и наследницы, которая могла бы принести ему герцогство, но Ричмонд отказался, так как намерен жениться на вас, миледи принцесса, и получить королевство.

– Но он не предполагает, что мы будем править совместно? – проговорила Елизавета.

– Конечно предполагает! Он знает, что будет королем в вашем праве.

Ситуация менялась стремительно. Все молитвы Елизаветы были направлены к одной цели: чтобы Ричмонд – или Генрих, как она теперь про себя называла этого мужчину, который вскоре, если будет на то воля Господня, станет ее супругом, – одержал победу.

– Ричмонд планирует присоединиться к Бекингему в Уэльсе, – отчитывался доктор Льюис.

Мать отправила Бекингему изрядную сумму денег, чтобы тот мог собрать людей для своих целей, и многие сторонники Йорков присоединились к нему, так как они были возмущены отстранением от власти детей покойного короля и рады перспективе брачного союза Йорков и Ланкастеров.

Елизавета с матерью улыбнулись друг другу. Все написанные ими письма оказались не напрасными.

Доктор принес Елизавете книгу.

– Подарок от леди Стэнли, – сказал он ей. – Она считает, это поднимет вам настроение.

После его ухода Елизавета села у окна с кубком вина и стала жадно читать. Книга оказалась романом, в ней рассказывалось о том, как принц Бленшарден влюбился в принцессу Эглентайн. Пока он сражался с неверными, она истово молилась, собрала гарнизон в городе и спланировала их свадьбу, которой желала всем сердцем. С большим облегчением Елизавета прочла, что Бленшарден прошел невредимым через серию испытаний, преодолел много опасностей и совершил несколько побегов, после чего наконец взял Эглентайн в жены. Нельзя было не заметить параллелей между этой историей и ее собственной, и Елизавета испытала благодарность к леди Стэнли за то, что та старалась поднять ей дух и помочь скоротать томительные, напряженные часы жизни в святилище.

Мать по-прежнему терзали сомнения, правильно ли она поступает.

– Что, если вся эта история лишь прикрытие для Бекингема, а на самом деле его цель – захватить трон для себя? – в тревоге вопрошала она. – В нем течет королевская кровь, он – потомок Эдуарда Третьего.

– Да, но от младшего сына короля, – заметила Елизавета. – Это слабая претензия на корону. И если намерения Бекингема действительно таковы, зачем привлекать Генриха?

– Чтобы заманить его в Уэльс и убить? – предположила мать.

Елизавета покачала головой:

– Я в это не верю.

Когда доктор Льюис пришел в следующий раз, мать напрямик спросила его, может ли ее предположение оказаться правдой.

– Мадам, если бы я думал, что это так, – заявил тот, – я не стал бы поддерживать восстание и отговорил бы от этого леди Стэнли. – Он пощупал пульс матери.

– И тем не менее я не перестаю задаваться вопросом: какой прок во всем этом Бекингему, что́ он рассчитывает получить, поддерживая Ричмонда? Ему как будто не нужны награды. Он получил достаточно при Узурпаторе.

– Власть и влияние, мадам, вот чего хотят все мужчины, – мудро заметил доктор, щупая ее лоб. – Сперва Бекингем планировал восстановить на троне юного короля, так что я верю в искренность его намерений и в вашем случае.

Бледное лицо королевы исказила болезненная гримаса.

– Посмотрим, – только и сказала она, однако по-прежнему имела встревоженный вид, когда отец аббат присоединился к ним за обедом.

– Я получил интригующее письмо от епископа Рассела, – сказал Истни, как только братья-миряне подали еду и удалились. – Он сообщает, что сэр Джеймс Тирелл, главный королевский конюший, покинул двор в Йорке и верхом отправился на юг, в Тауэр, чтобы забрать из королевского гардероба вещи, необходимые для формального утверждения сына короля Ричарда в статусе принца Уэльского; объявление об этом было сделано в кафедральном соборе Йорка в начале месяца. Кажется странным, что епископ упоминает такую несущественную деталь.

У матери задрожали губы.

– Вы думаете, он намекает на то, что Тирелл как-то связан с убийством моих сыновей?

– Я так подумал.

Мать подалась вперед:

– Отец, как вы считаете, есть хоть малейший шанс, что они живы?