Текст книги "Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза"

Хорошо, что Елизавета взяла с собой в святилище свою лучшую одежду. Она знала, что в черном бархатном платье с завышенной талией и струящимся шлейфом выглядит принцессой до кончиков ногтей. А вот ее сестры выросли, и платья были им коротки, хотя скоро их перешьют.

– Король примет вас в Белом холле, – сообщили им.

Значит, это будет публичный прием.

Елизавета втянула носом воздух, пытаясь собраться с духом и забыть о злодеяниях, которые совершил ее дядя. Она взяла руку Сесилии и сжала ее. Сестра, судя по всему, нервничала не меньше самой Елизаветы.

Когда они вошли в Белый холл, Елизавета оробела, так как он был полон придворных. Многих она знала со времен правления отца и стыдилась смотреть им в глаза, раз теперь на ней стояло позорное клеймо незаконнорожденности. Не помогло и то, что их представили как дочерей покойного короля и госпожи Елизаветы Грей.

Держа голову высоко, Елизавета вместе с сестрами прошла через весь зал к тому месту, где на троне рядом с тетушкой Анной восседал Узурпатор. Смотреть на него было невыносимо, поэтому она сфокусировала взгляд на Анне, которая улыбалась ей. Девушки присели в реверансах, Ричард встал и шагнул вниз с помоста:

– Бесси, Сесилия, мои дорогие племянницы, добро пожаловать обратно ко двору. Прошу вас, встаньте.

Елизавета подняла глаза: перед нею стоял ее дядя, которого она знала и любила. Он искательно смотрел на нее, щеки его слегка покраснели. В его глазах появилась настороженность. Она отвернулась, боясь, что он прочтет на ее лице осуждение.

– Мы рады видеть вас всех, – произнес Ричард и замялся. – Я знаю, последние месяцы были для вас трудным временем, но это новое начало. Милорды и леди, вы приветствуете моих племянниц?

Раздались громкие радостные возгласы, все зааплодировали. Елизавета повернулась и сделала реверанс, видя сияющего лорда Стэнли и исполненного сочувствия епископа Рассела. Ее глубоко тронули эти выражения симпатии. Может быть, возвращение ко двору окажется в конце концов не таким уж унизительным. Но если Ричард думает, что, получив столь дружественный прием, она забудет о тех ранах, которые он нанес ей и ее родным, он ошибается.

Елизавета решила отважиться и выведать у Ричарда, каково ему носить новый титул, и еще пусть скажет, где ее братья, – как она могла оставить это без внимания? – однако возможности для приватного разговора не представилось, так как тетя Анна поднялась и отвела девочек в апартаменты королевы, где обняла и расцеловала всех. Она была так же прекрасна и бледна, как обычно, лоб подбрит, а светлые волосы скрывал модный головной убор в форме бабочки. Тетушка заметно похудела: великолепное дамастовое платье болталось на ней.

– Вы какое-то время поживете со мной, – сказала она им. – Когда вашу почтенную матушку уговорят покинуть святилище, король выберет ей какое-нибудь подходящее место, и вы присоединитесь к ней там. А пока будете находиться при дворе под моим покровительством. Следуйте за мной, миледи.

Она отвела их в роскошно убранные покои, где стояли две большие кровати под балдахинами с вышитыми занавесками и покрывалами. Одна предназначалась для Елизаветы и Сесилии, другая – для Анны, Екатерины и Бриджит. На постелях лежали придворные платья, оставленные ими во дворце, а в углу они увидели открытый сундук с игрушками для младших девочек.

– А принц здесь? – спросила Анна. – Мы можем поиграть с ним?

– Увы, мы оставили его в Мидлхэме, – сказала королева. – Он нежный ребенок, и воздух Йоркшира гораздо полезнее для его здоровья.

– Это правда, что король собирается выдать меня за принца? – поинтересовалась Елизавета, думая, что этот хрупкий мальчик семи лет от роду незавидный жених.

– Я не знаю, – ответила тетя. – Где вы такое слышали?

– Аббат из Вестминстера говорил мне, а сам он слышал при дворе.

– Я уверена, что король тщательно обдумает ваш брак в свое время, – ответила ей королева. – А теперь не хотите ли воспользоваться хорошей погодой и отвести младших девочек поиграть в моем личном саду?

Жизнь при дворе скоро вошла в обычное русло, почти как прежде, теперь их обслуживали, и это стало большим облегчением, кроме того, они больше не жили в Мейденс-Холле, и королевой, которая присматривала за ними, была не мать. На самом деле тетя Анна предоставила наблюдение за племянницами своим придворным дамам и наставнице девушек, так как была слаба и много времени проводила отдыхая, а при дворе появлялась только по случаю разных важных церемоний.

Живя в святилище, Елизавета скучала по бабушке Йорк, но напрасно искала ее: скоро стало ясно, что той нет при дворе. И неудивительно, почтенная старая леди, вероятно, ужаснулась тому, что говорил о ней Ричард. Елизавете хотелось навестить бабушку в замке Байнардс, но ей сказали, что та находится в Беркхэмстеде. Она размышляла, чувствует ли Ричард вину за то, как обошелся с матерью.

Еду обычно подавали в личных покоях Анны, иногда к ним присоединялся Ричард. При этом все чувствовали себя неловко, разговор часто смолкал, и атмосфера сгущалась от невысказанных мыслей и чувств. Елизавета едва могла заставить себя завести разговор с дядей и ограничивалась ответами на его вопросы, как можно более краткими без того, чтобы они звучали грубо.

Возможности побеседовать с ним наедине не было, пока однажды он не застал ее сидящей в одиночестве на травяном сиденье в саду королевы.

Ричард поклонился:

– Простите, что потревожил вас, Бесси.

Она заставила себя встать и сделать реверанс, потом, не желая обращаться к нему как к королю, сказала:

– Ее милость в церкви.

– Я пришел повидаться не с королевой, – объяснил он, жестом предложил ей сесть и сам опустился рядом. – А с вами. Я знаю, вы сердитесь на меня, и хочу вас заверить, что не собираюсь причинять вам зла.

– Так же как моим братьям, дяде Риверсу и всем остальным – никакого зла!

Слова вырвались у нее прежде, чем она успела остановить себя. Нервно вглядываясь в лицо Ричарда, Елизавета заметила, как по нему промелькнуло болезненное выражение.

– Бесси, Бесси, – сказал Ричард, – не думайте обо мне худого. Я сделал все, что мог, в сложнейшей ситуации. Когда я привез вашего брата в Лондон, мы нашли оружие, которое ваши родственники припрятали, чтобы обратить его против меня. Ваш отец, да упокоит его Господь, назначил меня лорд-протектором. Он доверил мне управление всеми вами. Но ваша мать и ее родня решили захватить власть.

– Это оружие предназначалось для борьбы с шотландцами, – возразила Елизавета.

Ричард покачал головой:

– Вам так сказали? Нет, они намеревались помешать моему правлению даже в качестве регента. Вот почему я заключил в тюрьму лорда Риверса и сэра Ричарда Грея.

– Вы казнили их.

– Они замышляли убить меня!

Елизавета уставилась на него:

– Я в это не верю. Дядя Риверс был почтенный человек и настоящий рыцарь.

Темные глаза короля прищурились.

– Несмотря на это, он намеревался не допустить меня к власти любыми средствами, как и лорд Гастингс. У меня не было выбора, кроме как отдать приказ, чтобы их казнили, ради моей безопасности и стабильности в королевстве.

Елизавету это не убедило.

– Из-за вас я потеряла год своей юности, сидя взаперти в святилище.

Ричард заерзал и вдруг как будто разозлился:

– Это не моя вина. Ваша мать решила отправиться туда.

– Она боялась вас!

– А я боялся ее. Она тоже строила козни против меня. Отправила Дорсета из святилища, чтобы тот уничтожил меня.

– Она опасалась, что вы с самого начала нацелились на корону, и сильно беспокоилась из-за моих братьев, особенно после того, как вы забрали у нас Йорка. А потом вы объявили нас бастардами!

– Посмотрите на меня, Бесси, – сказал Ричард; она неохотно подняла глаза. – У меня не было притязаний на престол Нэда. Однако епископ Бата предъявил мне доказательства того, что ваш отец уже был женат, когда обвенчался с вашей матерью. Он сам проводил ту, первую церемонию.

– Епископ Стиллингтон? – презрительно повторила Елизавета. Ей много чего пришлось наслушаться об этом подлом создании, когда мать думала, что она занята другими делами. – Удивительно, что вы приняли за правду слова этого человека. Он подлец. Никогда не появляется в своей епархии и имеет внебрачных детей. К тому же, зная то, что ему якобы было известно, он принес клятву на верность моему брату Нэду как истинному наследнику нашего отца, когда Нэд был еще совсем мал. Это заслуживающий доверия свидетель?

Ричард нахмурился:

– Он представил доказательства и показания нескольких очевидцев.

– Могу я их увидеть? Это дело близко касается меня. Позвольте мне хотя бы это.

Король заколебался? Елизавета не была уверена.

– Я покажу их вам.

Она сделала глубокий вдох:

– А что с моими братьями? Где они?

– Они исчезли, – тяжко проговорил Ричард. – Я не знаю, где они.

На мгновение Елизавета потеряла дар речи.

– Исчезли? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что прошлой осенью их тайно вывезли из Тауэра. Я уверен, это сделали по приказу Бекингема. Он был констеблем Англии и имел возможность получить к ним доступ. Даже сэр Роберт Брэкенбери, констебль Тауэра, не может объяснить, что случилось, а он бдительный страж. В один день они были там, а на следующий исчезли. – Ричард встал и принялся расхаживать взад-вперед по садовой дорожке. – Я знаю, люди говорят, что я убил принцев. До меня доходили слухи. Но как я могу опровергнуть обвинения? Я должен объявить, что принцы пропали? Мне никак не предъявить их в доказательство того, что они живы. Подумайте, как используют это мои враги! Многие начнут выступать с заявлениями, что мальчики были законными наследниками Йорков. А мне бы не хотелось, чтобы люди считали меня нерадивым опекуном.

– Это лучше, чем прослыть убийцей! – выпалила Елизавета, ужасаясь известию об исчезновении братьев и при этом исполняясь надеждой: вдруг они еще живы.

– На это мне возразить нечего, – сказал Ричард, сел и закрыл лицо руками. – И если я не найду подтверждения, люди будут думать обо мне самое худшее. Я никогда не смогу спокойно править, пока в народе жива эта клевета. Я не тиран, не убийца детей! – Он выпрямился и посмотрел на Елизавету. – Вы верите мне, Бесси?

Ей хотелось верить, хотелось, чтобы отношения между ними стали такими же, как прежде. Она так долго жила в атмосфере подозрительности, думая о нем плохо. И все же в тот момент, сидя рядом с ним, ей было трудно оставаться в убеждении, что ее дядя и впрямь чудовище, каким она привыкла его считать. Произошло трагическое недопонимание с обеих сторон, в чем она была убеждена с самого начала. И несомненно, мать, будь у нее шанс, сделала бы все, что в ее власти, лишь бы не допустить Ричарда к власти.

Если бы только он показал ей доказательства брака отца с Элеонорой Батлер, она могла бы принять его дальнейшие уверения. Даже теперь он все еще мог быть дядей Ричардом, которого она любила.

Король напряженно ждал ее ответа.

– Мне нужно подумать, – сказала Елизавета.

Его лицо потемнело.

– Я не лгу вам, Бесси. Но боюсь, ваш разум отравлен злостными измышлениями против меня.

– Как вы можете обвинять нас в том, что мы плохо думаем о вас? – воскликнула она. – Мы считали, что вы убили моих братьев. Моя мать из-за этого в глубоком горе. Вы лишили нас всего. После смерти отца моя жизнь стала совсем жалкой.

– Но это не моя вина, Бесси.

Он положил ладонь на ее руку. Елизавета отдернула ее.

– Не знаю, что и думать, – сказала она. – Мне нужно разобраться в своих мыслях. Вы искали моих братьев? Может быть, их прячут в одном из замков Бекингема?

Ричард вздохнул:

– Мои люди искали их. Но не нашли и следа. Либо принцев увезли за границу, либо с ними расправились. Мне тяжело говорить вам это, Бесси, но, я думаю, последнее наиболее вероятно. Целью Бекингема было не посадить на трон Генриха Тюдора, а занять его самому.

Елизавета цеплялась за надежду:

– Но может быть, они все-таки живы?

– Зачем ему оставлять их в живых? Они оставались бы угрозой для него.

– Как и для вас. – Елизавета наблюдала за реакцией дяди.

Тот устало покачал головой:

– Я же говорил вам, Бесси, что не убивал их.

Неужели это не звучит как правда? Святая Матерь, ей что же, всю жизнь мучиться сомнениями? Узнает ли она когда-нибудь, что случилось с ее братьями?

Ричард по-прежнему ждал от нее ответа, но она не могла сказать ему того, что он хотел услышать.

– Я оставлю вас, подумайте, – сказал он, вставая.

Если бы только мать была рядом и могла дать ей совет. Елизавета беспокоилась за королеву, которая осталась в святилище совсем одна со всеми своими печалями и тревогами. Ей хотелось написать матери и изложить версию событий со слов Ричарда, но доверять такие вещи бумаге было слишком опасно, да и мать в любом случае, скорее всего, не поверит. Но предположим, она скажет ей, что верит Ричарду, и, если мать согласится покинуть святилище, они снова смогут быть вместе, вдали от двора. Может, королева прислушается к ее словам?

Нужно отправить ей сообщение. Но как?

Елизавета знала, что аббат Истни часто бывает при дворе. Поговорить с ним? Это будет непросто. Ей не полагалось покидать апартаменты королевы и ходить по дворцу, как раньше. Когда она отправлялась в церковь или Белый холл, какая-нибудь из придворных дам всегда сопровождала ее.

Но способ нашелся. В процессе подготовки недавнего восстания Елизавета научилась всевозможным уловкам.

– Когда я жила в святилище, – сказала она тете Анне, – визиты аббата были для меня большим утешением. Ваш духовник очень добр, но это не то же самое. Нельзя ли, чтобы аббат Истни пришел ко мне?

Анна улыбнулась ей:

– Конечно, я пошлю за ним в Вестминстерское аббатство.

Аббат пришел в часовню королевы, где Елизавета ждала его.

– Как моя матушка?

– Она здорова, но скучает по всем вам, – ответил он.

Елизавета огляделась, проверяя, нет ли кого рядом.

– Я попросила вас прийти, потому что мой дядя сообщил мне вещи, которые очень важны для нее, и я не могу написать об этом в письме. – Она пересказала аббату слова Ричарда. Тот слушал ее мрачно.

– Если все это правда, тогда я согласен: маловероятно, что принцы до сих пор живы, – заметил он. – Вам уже показали доказательства тайного брака?

– Пока нет. Мы с дядей говорили два дня назад. С тех пор я его не видела. Скажите мне, отец, что вы обо всем этом думаете? Вы верите его словам?

– Я стараюсь держать ум открытым, – ответил ей аббат. – Это может оказаться правдой, версия событий вероятная. Будьте уверены, я передам королеве ваш рассказ. Возможно, ей нужно услышать именно это, чтобы решиться покинуть святилище. – Аббат улыбнулся Елизавете. – А теперь мне принять вашу исповедь?

Глава 10

1484–1485 годы

Елизавета с сестрами еще и месяца не провели при дворе, когда узнали, что мать покидает святилище. Она отправила аббата к Ричарду, чтобы тот сообщил ему о ее решении.

– Вы поселитесь в Хейтсбери, в Уилтшире, – сказала им тетя Анна.

Так далеко от двора! Елизавета слыхом не слыхивала о Хейтсбери.

– Это королевский дом? – спросила она.

– Король недавно подарил его капитану Несфилду в благодарность за помощь в подавлении восстания Бекингема. Капитан Несфилд предоставил свое жилище в распоряжение вашей матушки и будет служить вам там.

Капитан Несфилд! Значит, мать останется под наблюдением. Елизавета пала духом. Вероятно, в Хейтсбери у них будет еще меньше свободы, чем в святилище. И за ними станет постоянно следить этот ужасный человек. Чувствуя себя несчастной, она помогала горничным королевы паковать вещи сестер.

В тот вечер Ричард обедал с ними и пожелал всем счастливого пути. Он не принес обещанных доказательств, и Елизавета не подала никаких признаков того, что поверила в его историю. Поговорить наедине так и не удалось. Она сомневалась, что доказательства когда-нибудь будут ей предъявлены, особенно теперь, когда мать больше не нужно выманивать из святилища.

На следующее утро Елизавета и ее сестры выстроились на ступеньках Вестминстер-Холла, готовые к прибытию вдовствующей королевы, которую сопровождал капитан Несфилд. Вещи были погружены в повозки, две пары конных носилок ожидали их.

Мать обняла дочерей, плача от радости, что снова видит своих чад.

– Нужно торопиться, – сказал капитан и вскочил на коня. – У нас впереди долгий путь. – В его холодно-отстраненной манере держаться ничто не изменилось.

Поездка заняла четыре дня. Приятно было снова видеть сельские пейзажи, дремавшие под летним солнцем, слышать пение птиц и чувствовать дуновения ветерка, залетавшего в окна паланкина. На ночлег они останавливались в монастырских гостевых домах и на постоялых дворах. Капитан Несфилд устраивался отдельно, но кто-нибудь из членов эскорта всегда был неподалеку – ночью стоял у дверей их комнат, за едой сидел за соседним столом.

Наконец они добрались до Хейтсбери. Это был маленький милый городок на берегу реки Уайли, окруженный пологими холмами. Ист-Корт, дом капитана Несфилда, располагался в северной его части, посреди обширного охотничьего парка. Маленькая процессия прошла через ворота укрепленного гейтхауса и остановилась на просторном дворе. Перед ними стоял внушительного вида каменный дом, а по трем сторонам квадрата размещались службы, конюшни и, как предположила Елизавета, помещения для слуг.

Капитан Несфилд провел своих гостей в дом через холл с потолком на деревянных балках, затем вверх по винтовой лестнице в отведенные им покои, состоявшие из старомодно оформленной гостиной и двух спален. Их ждали готовые к услугам горничные в белых передниках и чепцах. Мебель была прочная, дубовая, кровати были занавешены красными шторами из шерстяной материи, а полы покрыты тростниковыми подстилками. На сундуке уже стояли принесенные для них тазы и кувшины с водой, а из окон открывался прекрасный вид на сад и парк. Елизавета нашла их новое жилище очаровательным, однако мать присела на кровать и огляделась вокруг с сомнением.

– Надеюсь, вам будет удобно, – сухо произнес капитан. – Если вам что-нибудь понадобится, мой управляющий доставит это.

– Мы здесь узницы? – спросила мать.

– Вы – мои гостьи, – с бесстрастным видом ответил Несфилд. – Можете гулять по саду и кататься верхом в парке, посещать деревню в базарный день и ярмарку, которую устраивают в сентябре. Однако король хочет, чтобы вас повсюду сопровождал эскорт, для вашей собственной безопасности.

Елизавета заметила, что королева с трудом удержалась от едкой ремарки. Разумеется, держать их под наблюдением было необходимо скорее для безопасности Ричарда. Очевидно, он по-прежнему не доверял матери.

– Прежде чем я оставлю вас устраиваться, мадам, – продолжил Несфилд, – есть одна вещь, которую я попрошу вас сделать. Король хочет, чтобы вы написали своему сыну Дорсету в Бретань и настоятельно порекомендовали ему оставить Генриха Тюдора.

Мать собралась было возразить, но лишь выпятила губы.

– Хорошо, – сказала она и обернулась к Елизавете. – Я обещала сделать это, прежде чем покинула святилище. Мой ларец с принадлежностями для письма вон в том сундуке.

Сесилия принесла его, и мать написала письмо. Наблюдая за нею, Елизавета понимала, что это станет ударом для Генриха, так как Дорсет был одним из его самых влиятельных сторонников. Однако она понимала, что у матери нет выбора.

Жизнь в Хейтсбери проходила спокойно. Капитан Несфилд мало беспокоил их, так как его комнаты находились в другом конце дома. Он держался особняком и не появлялся за столом во время трапез, которые подавали в гостиную. Они понимали, что все домашнее хозяйство под его руководством работает как часы, и так же планомерно сменялись стражники у всех дверей. Когда они выезжали на прогулку в парк – это доставляло им неизмеримое удовольствие после долгого сидения взаперти, – вооруженные охранники следовали за ними на приличном расстоянии.

Они провели в Хейтсбери совсем немного времени, когда капитан Несфилд сообщил им о смерти принца Уэльского, единственного законного сына Ричарда. С необычайно растроганным видом он поведал им о том, как Эдуард Мидлхэмский скончался в замке Мидлхэм после непродолжительной болезни.

– Он был надеждой рода. Советники говорят, когда пришла новость, отец и мать принца пришли в состояние, граничившее с помешательством, из-за внезапно обрушившегося на них горя.

Мать перекрестилась и пробормотала:

– Да упокоит его Господь. – Большего от нее нечего было и ждать.

«Бедный мальчик, – подумала Елизавета. – Ему было всего восемь лет».

– Мы будем молиться о его душе, – сказала она.

Несфилд кивнул и ушел. Мать дождалась, пока стихнут его шаги на лестнице.

– Теперь мы увидим, сколь напрасными окажутся амбиции человека, желающего добиться своих целей без помощи Господа. Какой ему прок от своего положения в мире и богатств, когда их некому оставить? Честно говоря, я вижу в этом мстительную руку Провидения. Око за око, так написано… Судьбой предначертано, чтобы он понес такую же утрату, как мы. У него не осталось прямых наследников, которые могли бы занять трон после него. – Она фыркнула. – Разумеется, у него есть бастарды. Наверняка он привез ко двору Джона Глостера, и я слышала, что он выдал свою дочь за графа Хантингдона. Но без наследников Ричард ничто!

Елизавета из милосердия пошла в церковь помолиться за душу принца. Она не переставала задаваться вопросом: усилит ли смерть мальчика ее позиции как законной наследницы дома Йорков? Однако надежды на это вскоре были перечеркнуты. Капитан Несфилд сообщил им, что Ричард назвал наследником своего племянника Джона де ла Поля, графа Линкольна, сына тети Саффолк.

Летом капитана отправили на север отгонять французские и шотландские корабли от Скарборо. Позже стало известно, что его захватили в плен и Ричарду пришлось платить за него выкуп.

Во время отсутствия капитана за ними наблюдал сержант, огромный, похожий на быка человек с таким же тяжелым характером. Но мать утратила боевой дух. Казалось, она довольна мирной домашней жизнью, хотя продолжала бесконечно рассуждать о том, что могло случиться с ее сыновьями. Единственный раз она вспылила, когда сержант Смит сказал ей, что слышал от своего приятеля, служащего при дворе, будто король собрался выдать Елизавету за внебрачного сына епископа Стиллингтона Уильяма.

– Какое оскорбление! – в гневе воскликнула мать, стоило им остаться одним. – Никогда я не допущу, чтобы вы так унизились и стали супругой этого низкородного подлеца. Предположить, что мы породнимся с этим лживым созданием – Стиллингтоном, который разрушил наш дом! Непостижимо!

– Я откажусь, – храбро заявила Елизавета, хотя на самом деле изрядно струсила. От мысли о браке с побочным сыном епископа ее до самых костей пробрал страх. Она никогда не согласится на такое унижение. Но вдруг Ричард станет принуждать ее? Честно сказать, она не знала, что будет делать.

К счастью, больше они ничего об этом не слышали, даже когда между Хейтсбери и королевским двором начали летать письма, так как Ричард занялся подбором женихов для сестер Елизаветы. Девятилетняя Анна, которой раньше предназначалось стать герцогиней Бургундской, теперь была заочно помолвлена с лордом Томасом Говардом, внуком герцога Норфолка.

– В сложившихся обстоятельствах это хороший союз, – согласилась мать. – В один прекрасный день вы станете герцогиней, дитя мое.

Анна оторвалась от игры в куклы и неуверенно взглянула на нее.

– Не беспокойтесь, пройдет еще много времени, прежде чем сыграют свадьбу. – Елизавета посмотрела на сестру с улыбкой и обратилась к королеве: – Раз так случилось, думаю, эти глупости о моем замужестве с сыном Стиллингтона – просто досужие сплетни.

– Без которых я могла бы обойтись, – едко сказала мать. – Сержант Смит, без сомнения, получил большое удовольствие, передавая их нам. – Она взглянула на письмо Ричарда. – О! Дочь тети Саффолк, Анна де ла Поль, будет выдана замуж за принца Якова Шотландского.

– Но королевой шотландцев должна была стать я! – заявила Сесилия.

Мать печально посмотрела на нее:

– Больше нет, дитя мое. Для вас найдется другой супруг, я уверена. Помолвка Анны дает нам надежду, что Узурпатор поступит с нами по справедливости.

– Странно, что Сесилии и мне, двум старшим сестрам, не нашли мужей раньше младших, – задумчиво промолвила Елизавета.

– Может быть, у нашего дяди есть другие планы, о которых мы не знаем, – предположила Сесилия.

– Еще бы! – воскликнула мать. – Он знает, что вы – истинная королева Англии, Бесси. Будем надеяться, он выдаст вас замуж в соответствии с этим.

– За кого? – Елизавета встала и открыла створку окна, вдыхая головокружительный запах цветов, которым пахнуло из сада. – Только Генрих – стоящий кандидат. Странно, что Ричард не сбыл меня с рук поскорее и не отправил куда-нибудь за границу, чтобы Генрих до меня не добрался.

– Могу побиться об заклад, он не будет долго тянуть с вашим браком, – сказала мать.

– О, если бы только Генрих приехал. – Елизавета вздохнула.

– Не тратьте понапрасну ваших надежд, – предостерегла ее мать.

В сентябре Елизавета и Сесилия отправились на ярмарку, их сопровождали двое вооруженных стражников и две горничные из Хейтсбери. Девушки бродили вдоль прилавков, тратили мелкие монеты на ленты, пуговицы и прочие мелочи, подошли к тому месту, где жарили на вертелах свинину, чтобы поесть горячего мяса, которое подавали на больших деревянных подносах с толстыми ломтями хлеба, потом смотрели, как акробаты выделывают всевозможные трюки. Никто их не узнавал, так как они были в простых платьях и платках, отчего легко могли сойти за дочерей какого-нибудь преуспевающего йомена.

После этого сестры стояли и пили сидр, а рядом с ними болтали о том о сем какие-то люди.

– В этом нет сомнений, – сказал один мужчина. – Король Ричард сжил со свету детей короля Эдуарда.

– Истинно говорю вам, – включилась в разговор толстая женщина. – Он забрал его сына.

Елизавета и Сесилия переглянулись.

– Я слыхал, что Ричмонд снова явится, – заявил другой мужчина. – Он поклялся жениться на дочери короля Эдуарда.

– Не, – сказал его приятель, – в прошлом году ему подрезали крылья. Король Ричард готов к встрече с ним. Ричмонд теперь сюда не сунется.

Елизавета затаила дыхание. Вдруг ей расхотелось слушать дальше.

– Пойдемте, Сесилия, посмотрим на глотателя огня, – сказала она.

В начале декабря в Ист-Корт прибыл королевский гонец, и капитан Несфилд позвал всех вниз, в холл, принимать его.

Мужчина был в багрово-синей ливрее Ричарда с эмблемой белого вепря. Он поклонился матери и протянул ей письмо:

– Мадам, его милость король просит вас прислать своих дочерей в Вестминстер на Йолетид, чтобы они сопровождали королеву.

Сердце Елизаветы воспарило. После скучных месяцев, проведенных в Хейтсбери, поехать ко двору – как это будет восхитительно! Она видела, что и сестры думают так же, даже четырехлетняя Бриджит. Они все с надеждой воззрились на мать, молясь, чтобы та не отвергла приглашение.

Королева колебалась, глазами быстро пробегая письмо, и хмурилась. Елизавета догадалась, что она размышляет, не опасно ли отдавать оставшихся у нее детей в руки короля.

– Прошу вас, миледи, разрешите нам поехать, – попросила Елизавета.

– Это высокая честь, – вступил в разговор капитан Несфилд, тоном подчеркивая, насколько почетным для недостойных бастардов он считает такое приглашение.

Мать собралась было возразить, но промолчала, сложила письмо и убрала его в карман. Елизавета задумалась: что же в нем было? Новые заверения в благонамеренности, предположила она.

– Мне нужно время подумать, – сказала мать. – Я дам ответ после того, как поищу наставления у Господа.

– О миледи… – хором выдохнули Елизавета, Сесилия и Анна.

– Имейте терпение, – строго одернула их мать. – Капитан Несфилд, будьте добры, позаботьтесь о том, чтобы посланца короля накормили. – С этими словами она встала и удалилась в часовню.

Сестры были на грани отчаяния. Они ничем не могли себя занять – так им хотелось услышать, что мать отпускает их ко двору. Казалось, прошло много часов, прежде чем королева вернулась.

– Я решила, – сказала она. – Вы все можете ехать.

– Спасибо вам! – хором отозвались девочки и едва не запрыгали от восторга.

Начались суматошные сборы. Среди общего воодушевления Елизавета не забывала о матери, которая останется одна в компании горничных и капитана Несфилда. Для нее Рождество будет унылым.

– Вы уверены, что с вами все будет хорошо? – спросила она.

– Да, – заверила ее мать. – Не беспокойтесь, капитан Несфилд получил разрешение, чтобы меня навестила ваша тетя Мэри, леди Риверс. Мы, две вдовушки, поутешаем друг друга.

Это известие обрадовало Елизавету. Значит, она может отправляться ко двору с чистой совестью.

Королева Анна выглядела нездоровой и гораздо старше своих двадцати восьми лет. Елизавета не могла поверить глазам, увидев, как та изменилась за прошедшие шесть месяцев. Тетя была худа и бледна, тень себя прежней, на ее осунувшемся лице читалась печать горя. Тем не менее она приняла племянниц с добротой и любезностью, особенно Елизавету, к которой проявила исключительную милость и обращалась с нею как с сестрой. Но печаль ее то и дело прорывалась наружу. Ни приятная компания, ни помпезная радость праздничных торжеств не могли исцелить рану в ее сердце, нанесенную потерей сына.

Вскоре Елизавета услышала, о чем шептались между собой придворные дамы королевы. Печально качая головой, они говорили, что Анне недолго осталось пребывать на этом свете. Елизавета любила свою тетю, и ей было грустно видеть, насколько та поглощена трагедией и при этом храбро старается вести себя как обычно.

Глубокое горе сказалось и на Ричарде. Он выглядел изможденным и угрюмым. Елизавета понимала, что, помимо борьбы с тяжестью утраты и тревоги за здоровье жены, ему все время приходится оглядываться через плечо и следить, не затевают ли враги поход против него. Тем не менее он встретил Елизавету радостно и тепло обнял. Она почти ощутила любовь к нему. Это был дядя, которого она знала. Только бы ей увериться, что он не обманывал ее.

Рождество отмечали с большой пышностью. Было много пиров, пения и танцев. Ричард словно хотел показать всему миру, какой он великий и могущественный правитель. Елизавета и ее сестры с энтузиазмом включились в общее веселье, хотя они видели уныло сидящую на троне Анну и рядом с нею погруженного в тяжкие раздумья Ричарда. Через какое-то время Елизавета, кружившаяся в танце, поймала на себе его пристальный взгляд.

Во время церемонии вручения подарков в день Нового, 1485 года Ричард вручил Елизавете две прекрасно иллюстрированные книги. Одна была переводом на французский «Утешения философией» Боэция, а вторая – «Роман о Тристраме из Лионесса» сэра Томаса Мэлори, автора знаменитой «Смерти Артура», одного из самых любимых ею литературных произведений.