Текст книги "Священный меч Будды"

– Ты пьян, – сказал прорицатель.

– Я пьян? – заорал янки, ударил по столу и разбил его своим могучим кулаком. – Я не пьян! Смотри сюда, мерзкая рожа!

Янки стащил с себя шляпу, обнажив голову без косички, снял темные очки, швырнув их на дорогу, и все увидели, что глаза у него не раскосые и он вовсе не китаец. У прорицателя и всей публики вырвался крик изумления:

– Он чужеземец!

Американец принялся хохотать, как сумасшедший. Поляк, чуть менее пьяный, схватил товарища за руку и попытался оттащить в сторону, но безуспешно.

– Что тебе до того, что я не китаец? – неистовствовал янки. – Я Джеймс Корсан, свободный гражданин Америки, а ты… мошенник. Ха-ха! Какая у тебя мерзкая рожа!

– Да что же это творится? – возмутился прорицатель, ища поддержки у толпы. – Смерть американцу! Бейте его!

Корсан, хотя и был вдрызг пьян, понял, что ему грозит страшная опасность. Кулак его с силой опустился на лицо волшебника: что-то хрустнуло, из носа таотце хлынула кровь. Крик ярости раздался в толпе:

– Смерть иноземцам! Бейте этих собак!

Корсан и Казимир, испуганные таким оборотом дела, хотели удрать, пока не сбежалось все население, но несколько десятков рук успели их схватить.

– Дорогу, канальи! – орал Корсан. – Я китаец! Такой же китаец, как и вы. Кой черт! Эй, ребята, утихните!

Но голос его тонул в криках бесновавшейся толпы, раздававшихся со всех сторон:

– В реку иностранцев! Лови! Топи! Смерть!

Корсан попытался оттолкнуть ближайших к нему китайцев, но в ответ получил шесть или семь крепких ударов. Более трезвый Казимир все-таки кое-как проложил себе дорогу. Носильщики и лодочники, подстрекаемые ругательствами и жалобами прорицателя, у которого кровь хлестала из носа, в лютой злобе подступали к иностранцам, потрясая кулаками. Схватив ножки разбитого стола и угрожающе размахивая ими, янки и поляк кинулись в толпу, рассыпая град ударов, выбивая глаза, разбивая головы, ломая ребра. Им хватило пяти минут, чтобы разогнать китайцев.

– Бежим! – крикнул Казимир.

– Вот еще! – встал в позу американец. – Мы захватим город.

– А капитан?

– К черту капитана!

– Но прибегут солдаты и будут в нас стрелять. Надо спасаться, сэр Джеймс!

В конце улицы показался патруль солдат. При виде ружей пьяные друзья, словно опомнившись, кинулись удирать и через пять минут запыхавшиеся, все еще с ножками стола в руках, влетели в гостиницу.

Глава VI
Храм бога Фо

Джорджио и Мин Си, часа четыре назад вернувшись из разведки, долго ждали Корсана и Казимира в гостинице и, не дождавшись, собрались уже идти на розыски, как вдруг оба появились, истерзанные, бледные, изнуренные, в разорванной одежде, без шляп, без кос и с ножками от стола в руках. Изумленный капитан чуть не лишился дара речи.

– Боже! – простонал он. – Вы откуда?

– С улицы, – спокойно ответил американец.

– В таком виде?

– Именно.

– Вы что, опять дрались с китайцами?

– Мы? Наоборот. Это китайцы гнались за нами и били.

– Где вы пропадали?

– Сначала в кабаке. В интересах нашего дела мы решили напоить одного китайца, но он впитывал сам-шиу, как губка, в итоге – ему хоть бы что, а мы опьянели.

– Вы ничего не узнали?

– Нет. Я же объясняю: мы были сильно пьяны и в таком состоянии, конечно, ничего не могли узнать. Даже если бездельник, желтая рожа, и сообщил что-то интересное, я не запомнил ни одного слова, да и Казимир вряд ли помнит что-нибудь.

– После этого вы затеяли драку?

– Мы? Нет, первыми начали китайцы, которые напали на нас на улице, вероятно, с целью ограбить. Но, клянусь вам, злодеи поплатились и понесли жестокое наказание: только на моем личном счету около двадцати разбитых голов и вырванных кос, Казимир тоже сумел за себя постоять.

– Господи, зачем я отпустил вас одних? Ведь я подозревал, что вы учините какое-нибудь побоище!

– Капитан, во всем виноваты китайцы, мы только оборонялись.

– Вы или китайцы, какая разница? Жди теперь неприятностей. Ладно, поговорим о священном мече.

– О! – оживился Корсан. – Вы уже нашли его?

– Слишком вы быстрый, Джеймс. Нет, пока не нашел, но знаю, где он хранится.

– Говорите, Джорджио! Ой, как любопытно! Я весь обратился в слух.

– Сегодня утром в одном загородном питейном заведении мы расспрашивали трех человек: жителя Юаньяна, солдата и капитана джонки.

– Вы их подпоили?

– Разумеется.

– Что же они сказали?

– Горожанин сообщил, что священный меч Будды был украден около 1790 года шайкой воров, а потом продан королю Бирмы.

– Где же он его спрятал?

– В городе Амарапуре, столице королевства. Солдат, напротив, утверждал, что меч приобрел князь из Пегу, который велел поместить священное оружие в великой пагоде Швемадо.

– Черт возьми! Еще немного, и нам придется отправиться в Индию.

– Не обязательно. По словам капитана джонки, мечом владеют бонзы Юаньяна, которые тайно удерживают сокровище в одном из своих храмов.

– Вам известно, в каком именно?

– Да, мы его уже осмотрели. Вероятнее всего, меч спрятан в животе серебряного с позолотой идола.

– Вы видели этого идола?

– Да, Джеймс.

– А храм действующий?

– Да, там живут бонзы.

– Отлично. Они нам не помеха – мы их всех передушим. Беру на себя.

– Чтобы нас арестовали или растерзали прямо на месте?

– Как же мы проберемся в этот храм?

– Пробьем крышу и по веревкам спустимся внутрь.

– Там же бонзы?!

– По ночам они не сторожат.

– Замечательно. Когда мы попытаем счастья?

– Нынешней ночью. Все готово.

– Вы не слишком спешите, Джорджио? Как-то все это неожиданно…

– Что делать, медлить нельзя. Я и так боюсь, что кое-кто уже узнал о нашем приезде и поисках меча. Мы заблаговременно купили четырех новых лошадей, которые ждут во дворе, нагруженные съестными припасами и амуницией для длительного похода, кроме того, мы запаслись веревками, фонарями и всеми необходимыми инструментами. Остается только заплатить по счету хозяину гостиницы и отправляться.

– Вдруг меча в храме не окажется? – усомнился Казимир.

– Будем продолжать путешествие и поиски до самой Амарапуры.

– А если меча и в Амарапуре нет? – спросил американец.

– Направимся к пагоде Швемадо.

– Я повсюду за вами последую, Джорджио.

– Знаю, Джеймс, ведь вы – моя Тень. Благодарю, и пора в путь-дорогу. Да поможет нам Бог!

Друзья позвали хозяина, щедро расплатились с ним и вышли во двор. Четыре сильных коня, нагруженных провиантом, одеждой, оружием и инвентарем, стояли готовые к отъезду. Путешественники вскочили в седла и поскакали по широкой улице, тянувшейся от одних городских ворот до других, как бы разделяя Юаньян на две половины. Ночь выдалась темной, все небо заволокли большие тучи. Не слышалось ни малейшего шума за исключением неприятного повизгивания флюгеров, колеблемых ветром, и глухого рокота реки. Около полуночи, миновав несколько совершенно пустынных переулков, всадники очутились на широкой площади, посреди которой уединенно возвышался гигантский храм, окруженный тяжелыми колоннами, балюстрадами и лестницами; довольно высокие башни на его крыше были увенчаны толстыми шпилями с небольшими фигурками – драконами и змеями – из железа и цветного фарфора.

– Приехали, – сказал капитан, соскакивая с лошади.

– Это и есть тот храм? – спросил Корсан, осматриваясь по сторонам, чтобы удостовериться, что за ними никто не подглядывает.

– Он самый, Джеймс.

– Кто полезет наверх?

– Я, вы и Мин Си. А ты, Казимир, отведи лошадей вон за ту группу деревьев и жди нас там.

Нельзя было терять ни минуты. Едва только отдали лошадей под присмотр юноши, как Мин Си, помогая себе руками и ногами, начал отважно взбираться на крышу храма. Добравшись туда, он размотал обмотанную вокруг туловища веревку и прикрепил ее конец к одной из башен, а другой бросил своим товарищам. Корсан и Джорджио в две минуты очутились на крыше. Присоединившись к канониру, они сняли башмаки и лихорадочно принялись за работу, прокладывая себе путь по черепице и стараясь производить как можно меньше шуму.

– Стойте! – проговорил китаец, пройдя несколько шагов.

– Что такое? – нетерпеливо спросил янки.

– Небольшое отверстие.

– Понятно. Именно сквозь него в храм проникает свет, – пояснил капитан. – Отверстие расположено как раз над головой большого идола.

– Вы уверены?

– Конечно, Джеймс, я его рассматривал сегодня утром.

– Через него можно пролезть внутрь?

– Нет, здесь и кошка не пролезет.

– Жалко.

Капитан Лигуза разобрал кирпичи вокруг отверстия, нагнулся, просунул туда руку и стал ощупью измерять толщину крыши.

– Придется преодолеть всего один фут, не больше, – заключил он. – Это не займет много времени.

– По-вашему, крыша не окажется для нас сильным препятствием? – спросил Мин Си.

– Очень слабым. Я чувствую, как она прогибается у меня под ногами.

– Давайте я увеличу отверстие, – предложил канонир. – Вы слишком давите на крышу своим большим весом.

– Ты прав, Мин Си. Отодвинемся, Джеймс.

Китаец прополз до отверстия, вытащил bowie-knife и медленно приподнял слой глины, под которым обнаружился бамбуковый переплет. Мин Си перерезал его несколькими ловкими движениями ножа, и отверстие стало довольно широким. Мин Си сгреб в кучку обломки и заглянул в храм.

– Что ты видишь? – спросил, подползая, Джорджио.

– Лампаду, горящую перед алтарем.

– А где идол? – поинтересовался Корсан.

– Под нами.

– Там нет ни одного бонзы?

– Храм совершенно пустой.

– Значит, все в порядке, давайте спускаться. Ну, друзья, смелей! – напутствовал Лигуза.

Мин Си обмотал один конец веревки вокруг толстого железного шпиля, поддерживавшего дракона, а другой конец сбросил в помещение храма. Потом прислушался, еще раз внимательно посмотрел вниз и стал спускаться с ножом в зубах. Капитан и Корсан в точности и без единого звука воспроизвели маневр китайца и вскоре очутились рядом с ним.

Довольно обширный храм слабо освещался тальковой лампадой, спускавшейся с потолка. Посередине возвышалась пирамида из кирпича, на вершине которой на красной шелковой подушке восседал идол из серебра с позолотой. По стенам в нишах располагались другие идолы, чуть поменьше, одни из желтого фарфора, другие из металла, а то и просто из дерева – все были украшены цветами и травами.

– Где живут бонзы? – спросил Корсан, чем-то слегка озабоченный.

– Видите эти десять дверей? – показал Мин Си. – Там их кельи.

– Кто-нибудь из бонз, пожалуй, может выйти и заметить нас?

– Весьма вероятно, – кивнул китаец.

– Приготовьте ножи, – прервал разговор Джорджио, – и помалкивайте.

Он подошел поочередно к каждой двери, прислушался, а потом поднялся по лестнице на вершину пирамиды, где находился идол. С каждой ступенькой наверх сердце капитана билось все учащеннее, крупные капли пота падали с его лба. Вдруг он в нерешительности остановился, сжав нож в руке, точно испугавшись. Его товарищи быстро отпрыгнули, спрятавшись за пирамиду. В конце храма послышался легкий шорох: казалось, будто поворачивали ключ в замке. Прошла минута, показавшаяся нашим друзьям целой вечностью. Авантюристы со страхом глядели на двери, боясь, что вот-вот одна из них отворится и войдут бонзы.

– Все тихо, мы напрасно всполошились, – пробормотал китаец после еще одной минуты пугливого ожидания. – Смелее, капитан!

– Давай, Джорджио! – шепнул Корсан. – Первого, кто покажется, я схвачу за шиворот.

Капитан не нуждался в ободрениях: огненная кровь бурлила в его жилах. Он быстро взбежал на пирамиду, добрался до идола и всадил ему в грудь bowie-knife. Острие ножа с неприятным скрежетом углубилось в полость, неожиданно встретив какое-то препятствие. Даже закаленный моряк Джорджио Лигуза не смог сдержать возглас отчаяния.

– Что? – заволновался Корсан. – Говорите, капитан, что случилось?

– Терпение! – невнятно произнес Джорджио, который в первый раз за свою жизнь дрожал, словно лист. – Здесь что-то мешает…

– Там, наверное, меч?

– Тише, Джеймс, уймитесь.

Лигуза вновь принялся работать ножом, который все никак не продвигался вперед, и наконец с усилием распорол идолу грудь. В тот же миг капитан побледнел, покачнулся и едва не свалился вниз: зрачки его расширились, волосы едва не стали дыбом.

– Великий Боже! – почти застонав, выдавил он из себя, как человек, испытавший сильное потрясение.

– Меч? Меч Будды? Он там? – засуетился американец.

Лигуза сделал жест отчаяния.

– Капитан… – сочувственно пробормотал Мин Си.

– Джорджио… – теряя последнюю надежду, прошептал Корсан.

– Ничего там нет, друзья, – печально сказал Лигуза. – Ровным счетом ничего.

Обиженный Корсан зарычал по-звериному:

– Как?! Нас обманули? Священного меча там нет?

– Нет, Джеймс.

– Тихо! – проговорил китаец. – Спускайтесь, капитан.

В это время одна из дверей с продолжительным скрипом отворилась, на пороге показался бонза в длинной желтой тунике и со светильником в руках. Капитан, янки и китаец, испуганные этим неожиданным появлением, быстро укрылись за алтарем, и как раз вовремя. Бонза, внимательно прислушиваясь и осматриваясь вокруг, неслышными шагами приближался к пирамиде. Он поставил светильник на первую ступеньку, отвязал четки, висевшие у него на поясе, и присел на пол, бормоча молитву. Мин Си молча показал на него капитану, точно спрашивая разрешения.

– Действуй, – прошептал Джорджио, – но осторожно.

Китаец на цыпочках обошел алтарь, чтобы не быть замеченным. Капитан и американец, неподвижные, как статуи, почти не дыша, повторили смелый маневр товарища, каждую секунду готовые прийти ему на помощь. Вдруг Мин Си пулей метнулся вперед, поймал бонзу за косу, в одно мгновение бросил его на пол и заткнул ему рот платком, прежде чем бедняга успел издать хотя бы малейший звук. Капитан и Корсан, взявшие с собой веревки, в полминуты крепко связали пленника по рукам и ногам, так что несчастный не мог даже пошевелиться.

– Что мы с ним сделаем? – спросил американец.

– Вынесем его наружу и заставим говорить, – ответил канонир. – Он выдаст нам, где священный меч.

– Но что было в животе идола, Джорджио?

– Железная полоса вместо меча. Ну ладно, в храме нам больше делать нечего, давайте поскорее уйдем отсюда, пока не явились другие бонзы.

Маленький Мин Си, конечно, не мог тащить пленника. Корсан взвалил себе на плечи полумертвого от страха бонзу и перенес его на берег Юаньцзяна, где положил под деревом. Затворив за собой двери храма, капитан Лигуза догнал товарищей и, поднеся к носу пленника револьвер, сказал ему:

– Друг мой, предупреждаю тебя, что я пущу в дело это оружие, если ты будешь упрямо молчать или скажешь неправду. Ты знаешь, что пуля поможет тебе воссоединиться с Буддой.

Испуганный, дрожащий бонза простонал в ответ:

– Смилуйтесь! Я бедный человек.

– Я не трону ни одного волоска на твоей голове, если ты ответишь на мои вопросы. Выслушай меня хорошенько и не пропусти ни одного слова. В 1790 году из государственного дворца императора Кин-Лонга исчез священный меч Будды. Знаешь ли ты, кто его украл и где спрятал? Подумай хорошенько, прежде чем говорить, и не забывай, что на свете существуют горячие щипцы, вырывающие мясо кусок за куском, ножи, сдирающие кожу с костей, и жаровни, прижигающие подошвы ног.

– Я ничего не знаю! – взмолился бедный бонза, у которого кровь застыла в жилах. Капитан сделал вид, что передергивает затвор. – Не убивайте меня, – заплакал бонза, всем телом подаваясь назад.

– Так говори. Где священный меч Будды?

– Не знаю. В Юаньяне его больше нет.

– Послушай, милейший: нас прислал сюда император, твой повелитель, чтобы разыскать оружие Будды. Обманывая нас, ты обманываешь властителя. Говори, я требую в интересах всей империи.

Бонза несколько раз дернул головой, словно порывался что-то сказать, но не произнес ничего членораздельного, заикаясь от страха:

– Я… я… не…

– Бонза! – с угрозой повторил капитан. – Говори, или я сожгу тебя на медленном огне.

– Я сказал вам, что священного меча больше нет в Юаньяне, – простонал несчастный, с трудом закончив фразу.

– Но ты должен знать, где он сейчас. Я читаю это в твоих глазах.

– Я скажу, не убивайте меня.

– Обещаю тебе, что отпущу тебя на свободу.

– Слушайте. В 1790 году ревностный почитатель Будды князь Юнь-цзи выкрал священный меч из государственного дворца в Пекине и отдал его нашему храму. В продолжение четырнадцати или пятнадцати лет меч находился в наших руках, но в 1804 году князь, окончательно разорившись, забрал его у нас, чтобы продать. Сначала он отправился в Тонкин, потом в Сиам и наконец в Бирму.

– В Бирму! – воскликнул Лигуза.

– Да, в Бирму.

– И продал его?

– Через несколько лет продал королю Бирмы за баснословную цену.

– А где теперь меч?

– В Бирме.

– Где именно? В каком городе?

– Понятия не имею. Одни говорят, что меч скрыли в одном из храмов Амарапуры, другие – что он в пагоде Швемадо.

– Ты рассказал все, что знаешь?

– Все.

– Ты утверждаешь, что в Юаньяне меча Будды больше нет?

– Уверяю вас.

– Поклянись Буддой.

– Клянусь.

Капитан убрал револьвер, но крепко привязал бонзу к дереву, чтобы он, пока путешественники не скроются из виду, не смог убежать и поднять тревогу. Потом Джорджио встал, протянул руку на запад по направлению к Бирме и торжественно произнес:

– Друзья мои! Отправимся в Амарапуру, и да поможет нам Бог!

Глава VII
Охота на слона

В центре полуострова Индокитай между Бирмой, Сиамом, Тонкином и провинцией Юньнань находится обширная земля с горными цепями и бескрайними равнинами, орошаемая полноводными реками и именуемая Лаосом. Каковы ее площадь, численность населения, тип государственного устройства, крупные провинции и города? Сегодня трудно с уверенностью ответить на эти вопросы. Пока что невелико число путешественников, отважившихся посетить Лаос, и почти все они оставили не слишком точные, зачастую противоречивые данные, общее в которых лишь то, что в древности на территории Лаоса располагалось несколько независимых княжеств. Одно из них, богатое рисом, драгоценными металлами, бензоином, мускусом и славившееся красотой женщин, получило название Янгома, и им якобы управляли буддийские священники – факт, впрочем, недоказанный. Границы этого княжества географы и историки не обозначили, поэтому его можно считать полулегендарным. Другое маленькое княжество, о котором вскользь упоминали путешественники по Лаосу, – Лакто, где, вроде бы, не имелось ни крупных рек, ни высоких гор, ни развитых городов, одни только бамбуковые и хлопковые плантации, а в недрах – богатые залежи соли. Местные племена жили здесь по естественным законам первобытного общества и сообща владели всем имуществом. Они все вместе работали на полях, урожай делили поровну, двери хижин не запирали ни днем, ни ночью, поскольку воровства не было как такового, а чужеземцев принимали с величайшим гостеприимством. Существовало ли Лакто в реальности как самостоятельное государство, или его путали с Лаосом, который китайцы именовали также Лак-чуэ? Не беремся разобраться в этой мешанине названий, скажем только, что границы Лакто, как и Янгомы, никогда не указывались на картах. Третье княжество, о котором находим расплывчатые сведения, – собственно Лаос, наиболее обширное, густонаселенное и могущественное из всех, с красивыми городами, самый известный из них – Пхонгсали. Государство Лаос занимало огромную равнину, по одним данным, омываемую многими реками, по другим – без единой реки. Точно установлено лишь то, что река Меконг, крупнейшая в Индокитае, действительно протекает по Лаосу. Сохранились записи путешественников о государстве Лансанг. Территория его, вроде бы, тоже была протяженной, и проживало на ней мирное племя рослых желтокожих людей крепкого телосложения. Лансанг, что в переводе означает «королевство миллиона слонов», располагался на берегу Меконга, защищенный высокими стенами и глубокими рвами. Значительную часть его древней столицы Луангпрабанга занимал необъятных размеров королевский дворец. Государь пользовался неограниченной властью как в светских, так и в духовных делах и по собственному усмотрению распоряжался землями и состоянием своих подданных. Лансанг, прекративший существование в 1707 году, имел несколько крупных для того времени городов, славился плодородными землями и богатыми месторождениями золота, серебра, железа, свинца и рубинов; соль добывали там в изобилии, поэтому стоила она очень дешево. В лесах и на болотах Лансанга обитали слоны, носороги и буйволы.

Уже более месяца искатели священного меча Будды ехали по Лаосу – обширной земле, неизвестной не только капитану Джорджио, но даже Мин Си. Не найдя оружия в Юаньяне, эти смелые люди отправились на запад, твердо решив достигнуть бирманской границы и спуститься по реке Иравади до Амарапуры с целью продолжить поиски, затем, если понадобится, добраться до Пегу, а там и до великой пагоды Швемадо.

Однажды вечером, когда солнце уже зашло, путники устроились на ночлег на обширной окруженной лесом равнине милях в ста от реки Салуин. Они расставили палатку и в нескольких шагах от нее разожгли большой костер. Маленький канонир с Казимиром играли в кости недалеко от лошадей, привязанных к кольям. Корсан, растолстевший больше прежнего, валялся на куче свежих листьев и благодушно покуривал уродливую трубку, сделанную им самим из глины, а капитан внимательно рассматривал географическую карту, измеряя расстояние с помощью старинного компаса.

– Вы не устали? – спросил американец. – Вот уже добрые полчаса вы ломаете голову над этими чернильными пятнами. Как вы только их разбираете?

– Я определяю длительность пути, который нам предстоит до Салуина.

– Что такое Салуин?

– Красивая река. Будем через нее переправляться.

– Опять река! Мы уже переплыли Амоцзян, Бабяньцзян и Меконг. Этому конца не видно!

– После Салуина, Джеймс, мы больше не встретим ни одной реки до самой Иравади.

– Когда вы думаете добраться до великой бирманской реки?

– Примерно через месяц.

– Целый месяц?!

– Долго, вы считаете?

– Нет, но мне кажется, наши лошади совсем устали. Если бы нам попался по дороге какой-нибудь город…

– Маловероятно, Джеймс.

– Разве в этой стране совсем нет городов?

– Я не говорю, что их нет, но где они?

– На вашей карте они не помечены?

– Моя карта почти совсем белая.

– Эх вы, географы!

– Мы проезжаем по совершенно незнакомой стране. Может быть, мы – первые белые, попавшие в нее.

– Хорошо! Когда я вернусь в… – Он не договорил, прислушиваясь: – Ой, чуете?

– Что там?

– Тише, тише. Слушайте.

Капитан напряг слух: в отдалении, где-то в лесу, раздавалось глухое постукивание, и оно постепенно приближалось.

– Что это за звуки? – спросил, поспешно прервав игру, Казимир и встал.

– Такое впечатление, что бьют в металлический котелок, – сказал Корсан. – Дзинь, дзинь! Бум, бум! Хорошая музыка!

– Это ударяют в гонги, – объявил Мин Си.

– Какие гонги?

– Медные тамбурины, сэр Джеймс. В них стучат молоточком, – пояснил Казимир.

– Жители нарочно отправляются в лес предаваться на свободе этому приятному занятию?

– Видимо, у музыкантов есть причина ударять в гонги, – ответил капитан.

– Уж не серенаду ли они хотят нам сыграть?

– Разве вы не слышите, сэр Джеймс, что они также и поют? – спросил Казимир. – Это настоящая серенада. Вы различаете басы?

– Джорджио, можно мы пойдем на них посмотрим?

– Вы с ума сошли, Джеймс! Ведь мы понятия не имеем, с кем столкнемся.

– Разве тут страна разбойников?

– А откуда нам знать?

Музыканты, человек тридцать с четырьмя или пятью гонгами, находились уже довольно близко, и отчетливо слышались их нестройные голоса. Отойдя от палатки на несколько сотен шагов по направлению к лесу, капитан увидел сквозь густую листву множество факелов, отбрасывавших вокруг красноватые отблески.

– Да тут целая процессия, – сообщил он Корсану, который тоже подошел поглядеть. – Может, они прогуливают своего бога?

– У этих дикарей есть бог?

– Как у всех людей, Джеймс.

– Как они его называют?

– Шака, что означает «командующий».

– Этот командующий представляет собой кусок обточенного и позолоченного дерева?

– Очень даже вероятно, Джеймс.

– Что же, мы им так и позволим идти дальше?

– Вы намереваетесь их потревожить?

– Нет, но мне хочется проследить за ними до их деревушки.

– Мы ни в чем не нуждаемся, дорогой друг. Лошади, правда, не очень хороши, но еще способны двигаться, а провизии у нас масса. Чего вам еще? Вернемся и постараемся уснуть, так как завтра я планирую проехать изрядное количество миль.

Оба мужчины возвратились к палатке, где их с нетерпением ожидали Мин Си и Казимир. Все четверо выпили чаю и за исключением юноши, которому выпало дежурить первому, завернулись в одеяла и закрыли глаза. Почти два часа в лесу слышались нестройные крики и громыхание гонгов, потом все затихло. Однако поляк, зная, что находится в дикой стране, решил не полагаться на тишину, а обойти вокруг палатки с карабином под мышкой. В полночь он забрался в палатку и разбудил Мин Си, который должен был караулить вторым. Он передал ему, что ничего особенного не случилось и что ни одно живое существо не показывалось поблизости.

– Значит, все благополучно? – уточнил китаец.

– Да.

– Люди, бившие в гонг, не возвращались?

– Я их больше не слышал.

Канонир взял свой карабин, взглянул на равнину и, довольный обстановкой, уселся возле палатки, раскуривая зернышко опиума. Как почти всегда случается даже с курильщиками, привыкшими к опиуму с юных лет, китаец мало-помалу закрыл глаза и забылся глубоким сном. Вообразите себе его ужас, когда, пробудившись, он увидел в семи-восьми шагах перед собой огромное животное, серое, с длинным толстым хоботом и двумя белыми острыми клыками! Не узнать этого зверя было невозможно.

– Слон! – пробормотал Мин Си, побледнев. – Я пропал!

От страха китайцу даже не пришло в голову ни крикнуть о помощи, ни схватить карабин, лежавший возле него. Прошло несколько минут, в течение которых слон не двигался с места. Казалось, эту громадину забавлял ужас несчастного двуногого существа. Слон смотрел на него своими хитрыми глазками, медленно помахивал хоботом и поднимал то одну, то другую лапищу. Вдруг зверь сделал два шага вперед, вытянул хобот и ударил палатку: она свернулась и накрыла тех, кто в ней спал. Корсан, Казимир и Джорджио, внезапно разбуженные, быстро выскочили из-под палатки, держа наготове карабины.

– Что стряслось? – спросил Корсан и вытаращил глаза: – Ба! Слон!

– Бежим! – крикнул поляк, чувствуя, как мурашки поползли у него по всей коже.

– Стреляй, Казимир! – закричал американец.

– Стойте! Не смейте! – запретил капитан. – Где Мин Си?

Полумертвый от страха китаец приподнялся с земли.

– Тише, – прошептал он. – Не стреляйте, или мы пропали.

Слон постоял немного, любуясь результатом своей свирепой выходки, потом повернулся и, помахивая хоботом и глухо ревя, медленно направился к лесу.

– Как он мог подойти? – удивился Корсан, осматривая заряд карабина.

– Не знаю, – смущенно пробормотал китаец. – Я заснул, а когда очнулся, он уже стоял передо мной.

– Чего ж ты не стрелял?

– Да он был в семи шагах от меня!

– Тем лучше.

– Одной пули, чтобы завалить слона, недостаточно, Джеймс, – сказал капитан.

– Мы что, так его и отпустим? Я хочу бифштекс из слона. Это же груда мяса!

– Пожалуй, стоит попытаться на него напасть, – рассудил Джорджио. – Такой великан заслуживает…

Он не договорил – из леса донеслись яростное грохотание гонгов и оглушительный крик.

– Ага! – воскликнул Корсан. – Опять идет процессия.

– Отлично. – Казимир кивнул в сторону слона. – Приятная встреча их ожидает!

– На коней! Скорее! – приказал капитан. – Если мы не поспешим на помощь, слон жестоко расправится с туземцами.

Они быстро осмотрели карабины и револьверы и, вскочив в седла, пустили лошадей в галоп. Слон достиг опушки леса и только собрался углубиться в него, как оттуда показались тридцать-сорок лаосцев – все среднего роста, в красивых белых одеждах и безоружные; они монотонно стучали в гонги, подвешенные к поясу рядом с ножами. К крайнему изумлению путников, вместо того чтобы кинуться удирать со всех ног, лаосцы окружили гиганта, завывая и ударяя в гонги с удвоенной силой. Капитан, Корсан и Мин Си придержали лошадей.

– Эти люди сошли с ума, – сказал американец.

– Может, это ученый слон? – спросил капитан у китайца.

– Да, я тоже так думаю.

– Вот бы взять этого слона и отправиться дальше на нем верхом! – размечтался Корсан. – А что тут такого? Путешествовать на спине слона, должно быть, забавно. Ах, разбойник!

Слон, никак не реагируя на крики людей и на оглушительные раскаты гонгов, неожиданно схватил одного из лаосцев.

– Карабины! – крикнул капитан.

Несчастный туземец, поднятый на воздух страшным хоботом и практически полузадушенный, испускал дикие вопли, а его соплеменники бросились бежать без оглядки и остановились только на опушке леса.

– Вперед! – заревел американец, передергивая затвор.

– Вперед! – поддержал Лигуза.

Испуганные лошади, не разбирая дороги, судорожно метнулись к слону, не выпускавшему жертву из своих кошмарных объятий. Не обращая внимания на беспорядочные прыжки лошадей, всадники выпалили в слона из карабинов с расстояния шагов в сорок. Получив несколько ранений, слон издал пронзительный крик, крепче стиснул несчастного лаосца, не подававшего никаких признаков жизни, приподнял его футов на двадцать над землей и расплющил о ствол дерева.

Видя, что пули не произвели желаемого эффекта, всадники не осмелились повторить атаку, повернули назад и помчались со всей скоростью, на какую были способны их лошади. Слон постоял в нерешительности и вдруг с дикой яростью и силой урагана кинулся за беглецами, ломая деревья и кусты. Рассвирепевшее животное было ужасно в своем гневе. Лошади, трясясь от страха, скакали беспорядочными прыжками, вставали на дыбы, брыкались задними ногами, не слушались поводьев, старались сбросить всадников и не давали им возможности зарядить карабины. Готовый обрушиться на своих врагов слон с горящими страшными глазами летел вперед, разинув пасть и задрав кверху хобот. Менее чем в пять минут он очутился за спиной у Корсана, который отчаянно боролся со своей неуправляемой лошадью, крутившейся на одном месте, как юла. Увидев близко от себя страшный хобот, янки истошно заорал:

– Спасите! Мне конец!

Почти в ту же минуту слон настиг лошадь и ударил ее. Она полетела на землю вместе с седоком. Колосс, весь в крови, нагнулся над Корсаном и издал протяжный крик. Хобот его свистел в воздухе, как бы выбирая, кого задушить первым: человека или коня.

– Подлезьте под лошадь! – раздался голос Джорджио. – Смотрите в оба! Мы будем стрелять.

Три всадника, как угорелые, мчались Корсану на помощь. Раздались три выстрела. Слон, без сомнения, смертельно раненный, закачался из стороны в сторону, затоптался на одном месте и с глухим ревом грохнулся наземь.