Текст книги "Священный меч Будды"

Пещера быстро наполнялась едким голубоватым дымом, и дышать становилось все труднее. В глубине тоннеля, там, куда полчаса назад ушли Заморра и Янко, показался красный огонек, словно струйками сбегавший по стенам и разливавшийся по полу, – это загорались морские водоросли, словно ковром, устилавшие пещеру. Карминильо растерянно огляделся вокруг, и лицо его приняло мрачное выражение.

– Надо спасаться, – заявил он. – Бери оружие, Педро, и бежим! Через каких-нибудь десять минут огонь подберется к ящикам с порохом.

Педро, которому в этот момент тоже было не до шуток, вздрогнул и молча последовал за товарищем. Одним прыжком они перескочили через полуразрушенную баррикаду и выбрались наружу. Какая-то наглая гиена, поедавшая труп льва, с визгом кинулась в сторону, забилась среди камней, завыла, а потом залилась злобным смехом. От звуков ее зловещего хохота мурашки побежали по коже Педро.

– Замолчи, анафема! – крикнул он, выпустив из маузера две пули в ту сторону, где пряталось отвратительное существо.

– Скорее, умоляю тебя, – торопил его Карминильо.

Студенты помчались вдоль берега в поисках нового убежища. Какой-то природный инстинкт, своего рода предчувствие, руководил беглецами. Спотыкаясь и падая, они добежали до впадины в скале, нащупали в ней глубокую, полого спускавшуюся к берегу трещину и с проворством змей юркнули туда. Трещину обдувал свежий чистый воздух, что указывало на ее сообщение с открытым пространством где-то наверху. Через сто или сто пятьдесят футов расщелина делилась на два рукава.

– Ты – направо, я – налево! – скомандовал Карминильо. – Не зевай! Пожар бушует!

Они поползли по подземному ходу, как два червя. Еще несколько футов, и голова Карминильо высунулась наружу – молодой человек нашел выход из груди скалы. Однако выбраться было не так-то просто: голова легко прошла через щель, а широкие плечи застряли. Карминильо чувствовал, как хрустят его ключицы, но не сдавался. Неимоверным напряжением сил, превозмогая адскую боль во всем теле, он протиснулся вперед, выскочил из ямы и, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, крикнул:

– Педро! Отзовись!

– Я здесь, – ответил глухой голос, словно из-под гробовой доски.

– Иди сюда! Ты где?

– Где я? Точно не знаю, – ответил Альварес. – Наверное, я в горлышке бутылки и изображаю пробку. Да, точно, я закупорил собой бутылку и не могу шевельнуться. Помоги!

Карминильо лихорадочно бросился к товарищу и по звуку его голоса обнаружил узкое отверстие в толще скалы, откуда, как из трубы граммофона, доносились, вибрируя, слова Педро. Юноша схватил Педро за правую руку, судорожно цеплявшуюся за края ямы, и со всем упорством потащил своего друга наверх.

– Тише, погоди! – кричал тот. – Мне больно! Ты переломаешь мне все кости! Ай! Уф!

Но Карминильо продолжал вытаскивать человека-пробку, пока все тело Педро не показалось из скалы. В то самое мгновение, когда Педро стоял, обеими руками ощупывая свое тело и попутно проклиная Африку, пещеры, львов, жажду приключений, цыган и заодно весь мир, что-то вдруг зарокотало в недрах земли. Скала, на которой находились испанцы, затряслась, как в лихорадке. Молодые люди не смогли удержаться на ногах, упали и покатились вниз. Слава богу, на пути рос кустарник, и наши герои инстинктивно ухватились за колючие ветки. Темное полуночное небо озарилось огненным всполохом, как будто гигантской вспышкой молнии, раздался громовой удар, и воздух тотчас же наполнился едким запахом гари.

– Светопреставление, что ли? – пробормотал Педро.

– Взорвался порох в нашей пещере, – довольно спокойно пояснил Карминильо. – Пожар добрался до этих проклятых ящиков, и порох загорелся, разнося все вокруг. Господи, что же с Заморрой? – Студент поднялся, выпрямился во весь рост и тревожно крикнул: – Заморра! Заморра! Где ты?

Издалека донесся в ответ такой же беспокойный крик:

– Карминильо! Ты здесь?

Внезапно оба товарища увидели перед собой какую-то фантастическую фигуру – такое впечатление, будто из недр земли вылезло доисторическое чудовище со змеиной шеей, горбатой спиной и тонкими длинными ногами.

– Аминь, изыди, сатана! – Педро в страхе попятился.

– Это верблюд, – успокоил его Карминильо, – а в седле Заморра!

Действительно шагах в десяти от наших странников стоял мехари – верблюд-скороход, а на спине его в богатом седле восседала красавица хитана. Янко с угрюмым лицом и недобрым взглядом удерживал верблюда за узду. Багровый свет поздней луны освещал эту довольно странную картину.

– Как ты, Заморра? – словно не веря своим глазам, допытывался Карминильо.

– Жива и невредима, но что мы пережили, если бы ты знал! – Девушка легко соскользнула с седла и подошла к студенту.

– Сеньоры, – вмешался Янко. – Давайте вы обменяетесь впечатлениями в более удобное время, а сейчас надо поскорее уходить отсюда, иначе сбежавший араб поднимет на ноги все окрестности и нам придется очень туго.

– Какой араб? – изумился Карминильо.

– Напарник того, который владел этим верблюдом, – ответил цыган.

– А где хозяин мехари?

Вместо ответа Янко сделал энергичный жест рукой в сторону обрыва.

– Как? Ты его сбросил? – испуганно спросил Педро.

– Расскажу после. Бежим!

Заморра уселась на верблюда, а мужчины пешком последовали за кораблем пустыни. Луна поднималась все выше и выше, озаряя дикие скалы, поросшие кустарником, и взволнованное море, которое один за другим катило валы с седыми верхушками к маленькой бухте, заваленной обломками погибшей «Кабилии». Повсюду стоял сильный запах гари, поднимавшейся снизу, с берега, где еще курилась сгоревшая сухая трава. Пороховой дым медленно рассеивался.

Глава II
Заговор в куббе колдуньи

Беглецам не удалось далеко уйти от того места, где они выбрались на поверхность, пройдя по лабиринту горных пещер. Луна скрылась за тучи, тропинка, по которой брели уставшие люди, скоро затерялась в кустах, на каждом шагу зияли обрывы, путь загромождали обломки скал, поэтому Карминильо предложил остановиться и переночевать прямо здесь, а на рассвете со свежими силами сориентироваться, куда направиться дальше. Разводить костер не стали из соображений безопасности: пламя могло привлечь внимание местных разбойников и вызвать нападение. Нельзя было забывать, что орка разбилась у берегов территории, где хозяйничали рифы – лихие горцы, признававшие лишь один закон – закон крови и лишь одно право – право сильного.

Педро, утомленный ползанием по скалам, завернулся в свой плащ и скоро задремал, Янко тоже прилег и, вроде бы, заснул, только Заморра и Карминильо не смыкали глаз, сидели рядом и разговаривали. Заморра рассказывала, что они вместе с Янко пережили, когда отправились искать выход из подземного лабиринта.

– Из первой пещеры мы без труда пробрались по темному тоннелю во вторую. Там мы услышали рокот волн, с шумом разбивавшихся о камни, огляделись и увидели, что пол пещеры, весь затянутый водорослями, равномерно вздымается и колышется: очевидно, пещера сообщалась с морем каким-то неизвестным нам коридором, и прилив затоплял ее. Я осталась на возвышении, а Янко начал осторожно спускаться к основанию пещеры. Но едва он сделал несколько шагов по узкому карнизу, как я вскрикнула в смертельном испуге: на моих глазах произошел самый настоящий кошмар. Плававшие по поверхности воды водоросли внезапно зашевелились, раздвинулись, и из воды показалась отвратительная голова конической формы со страшными сверкающими глазами.

Мой крик привлек внимание Янко, который до этого мгновения не замечал опасности, но бежать было поздно, отступление оказалось отрезанным: огромная змея с телом толщиной в бревно, притаившаяся под водорослями, взвилась, как стальная пружина, и кинулась на Янко, пытаясь обвить его своими кольцами, повалить и утащить в воду. Янко прижался к скале и выхватил наваху, но змее все-таки удалось обвиться вокруг него, и между ними закипела яростная борьба. Я сжимала в руках маузер, но не могла стрелять, потому что человек и змея сплелись в один живой клубок. Янко рычал, как бесноватый, змея шипела, угрожающе разевая пасть, усеянную острыми зубами, и ее кольца с невероятной силой сжимали тело Янко. Блеснул нож, брызнула кровь. Янко наносил врагу один удар за другим. Наконец наваха вонзилась в туловище змеи чуть ниже головы, и острое лезвие перерезало чудовищу шею. Кольца обмякли, распустились, тело покатилось по скале в воду и там еще долго извивалось и хлестало по водорослям хвостом.

Хотя опасность для Янко миновала, я так и не пришла в себя. Мне доводилось слышать много рассказов о змеях, но никто никогда не говорил, что питоны обитают в Африке, и притом этот монстр прятался в недрах земли, в пещере, в морской воде. Янко так ослабел в схватке со змеей, что с невероятным трудом взобрался ко мне на выступ. Он повалился прямо на камни и несколько минут лежал не в силах даже пошевелиться, а я сидела возле него и, как завороженная, глядела на слабо освещенную нашим фонарем, спокойно колыхавшуюся воду там, внизу. Мне мерещилось, что я вижу, угадываю среди бледных водорослей цилиндрические тела бесшумно снующих гадин, еще более страшных, чем та, которая едва не задушила Янко. Мне чудилось, будто водоросли вот-вот раздадутся, отовсюду поднимутся омерзительные конические головы, вспыхнут дьявольским огнем глаза, и чудовища ринутся на нас. Чтобы стряхнуть с себя этот ужас, я заставила Янко подняться и ползти дальше по скалам, но под страхом смерти не приближаться к черной воде, в которой, как мне казалось, копошатся змеи…

Из этой второй по счету пещеры мы пролезли по узкому коридору в третью, которая располагалась сравнительно близко к поверхности земли. Тут нас поджидала другая опасность: едва мы появились, как стены словно ожили, зашевелились, стали издавать какие-то звуки. Я не сразу поняла, что это такое, поскольку пребывала в полуобморочном состоянии, но крик Янко разом вывел меня из оцепенения: я увидела тысячи, десятки тысяч огромных рыжих крыс, которые метались по пещере, с противным писком выскакивали из каждой щели, карабкались на стены, срывались, падали и снова взбирались. Наше вторжение в это крысиное царство взбудоражило всех его обитателей. Между тем свежая струя воздуха, врывавшаяся в пещеру сквозь расщелину, показывала, что мы практически рядом с землей, что спасение совсем близко! Янко повлек меня к этому выходу, но едва мы добрались до него, как крысы ринулись в атаку, начали прыгать на нас со стен и, цепляясь, ползти по нашей одежде. Я сбрасывала их с себя ударами рукоятки, топтала ногами, стреляла из пистолета. Янко расчищал дорогу навахой, но вместо десяти убитых крыс моментально появлялась сотня новых, и они грозили уничтожить нас, когда нам оставалось пройти лишь несколько шагов, чтобы выбраться из лабиринта на свободу.

В отчаянии мы решились на крайнюю меру: Янко нашел в расщелинах скал пучок сухой травы, поджег его и бросил туда, где целые колонны крыс преграждали нам путь. Огонь напугал наглых тварей. Они кинулись врассыпную, а мы, задыхаясь от дыма, побежали по коридору, протиснулись сквозь какой-то тоннель и с трудом выползли на поверхность. Оглянувшись, я увидела, что внизу, в пещере, все пылает, и в огне мечутся крысы, сгорая заживо. Только тогда я поняла, к чему может привести такой поджог: пламя быстро спускалось по стенам пещеры туда, откуда мы пришли, и стремительно распространялось по лабиринту, подпитываясь сухой травой, которой было в изобилии и на стенах, и на полу, и в гнездах крыс.

«Янко! – закричала я в отчаянии. – Что ты натворил? Ты убил моих друзей! Испанцы сгорят в пещере!» – «Прекрати, они спасутся, выбравшись к морю», – ответил Янко. Но мне показалось, что его глаза блеснули торжеством победы. Я хотела броситься в огонь искать вас, помочь вам или погибнуть вместе с вами.

– Бедное дитя, – растроганно посочувствовал Карминильо и положил руку на плечо хитаны.

Заморра ответила ему лучезарной улыбкой, но где-то в стороне, или обоим это только показалось, кто-то заскрипел зубами. Хитана, не обращая внимания на посторонние звуки, возобновила рассказ:

– Янко уговаривал меня не поддаваться панике. «Вот увидишь, – твердил он, – студенты выберутся из пещеры куда более безопасным способом, чем мы. Эти люди умеют выходить сухими из воды и невредимыми из огня». – «Ты их погубил, Янко, – доказывала я. – Ты сознательно расправился с моими друзьями. Я ненавижу тебя!» – «Ты сошла с ума! – кричал Янко. – Разве ты не видела, как все это вышло? Мы спасались от крыс, и иного средства не было! Ты напрасно бьешь тревогу: все обойдется. И вообще нам сейчас не до испанцев: надо думать, как самим выжить в этом аду».

В это время неподалеку от того места, где мы находились, послышались встревоженные голоса. Мы сейчас же забились в кустарник. При слабом свете только что взошедшей луны мы увидели двух арабов, ехавших по склону холма на верблюдах. Всадники были вооружены только длинными гибкими копьями и ятаганами. Еще мгновение, и они заметили бы нас. Тогда Янко выхватил наваху и верной рукой метнул ее в цель. Мы, цыгане, с детства постигаем искусство владения навахой и добиваемся таких результатов, которые кажутся невероятными. Янко – один из замечательных валиенте, маэстро навахи. Он способен двадцать раз подряд попасть в туза кончиком ножа с расстояния в тридцать-сорок шагов. Наваха, как стрела, несущая смерть, мелькнула в воздухе – и ближайший к нам всадник кулем свалился со своего мехари. Другой араб резко развернул верблюда и, не заботясь об участи сородича, умчался с быстротой ветра. Тогда Янко выскочил из кустов, нагнал верблюда, который, оставшись без хозяина, хотел убежать, и завладел им.

«Уйдем отсюда! – настаивал он. – Рядом гора Гуругу. Там есть убежище, где нас примут и накормят. Я знаю людей, которые помогут тебе, Заморра, отыскать твой талисман!» Но я не желала уходить и отказывалась верить в то, что вы оба погибли. Интуиция меня не подвела: когда мы блуждали во мгле по кустарнику, я услышала твой крик, Карминильо, и ответила тебе. Дальше ты сам все знаешь.

Карминильо снова положил теплую ладонь на плечо девушки и произнес дрожавшим от волнения голосом:

– Заморра, сколько же испытаний выпало на твою долю! Послушай меня. Я не люблю вмешиваться в чужие дела и не имею никакого права давать тебе советы, потому что… я чужой тебе и твоему племени человек. – Заморра вздрогнула и внимательно посмотрела испанцу в глаза, а Карминильо продолжал тем же дружеским тоном, внушавшим девушке непоколебимое доверие: – Ты видишь, что ждет тебя в этом позабытом Богом и людьми краю. Ты уже убедилась в том, что с первых же шагов тебе грозят опасности, сражаться с которыми может оказаться не под силу хрупкой девушке. В течение суток мы вынесли столько лишений, сколько другим людям не выпадает за всю жизнь. Шхуну, на которой мы плыли, преследовала испанская канонерка и поливала нас картечью. На борту «Кабилии» вспыхнул бунт матросов, и мы рисковали быть перебитыми либо мятежниками, либо капитаном-контрабандистом и его сообщниками – злодеями хуже дикарей. Как мы не утонули, я до сих пор не понимаю. Едва мы ступили на сушу, как на нас напали хищные звери. Неужели этого мало?

Вы с Янко, преодолевая немыслимые трудности, выбрались из недр страшного подземного лабиринта. Но не успели вы и шагу ступить, как пролилась кровь, и на этот раз не льва, не гиены и не шакала, а человека. Что же впереди? Блуждания по дебрям и трущобам, заселенным отъявленным сбродом, всякими отщепенцами, отбросами человечества, кровожадными рифами, не знающими ни жалости, ни пощады. Подумай об этом, Заморра, ведь те ужасы, что мы пережили вчера и даже еще не успели их осознать, – быть может, отнюдь не последние! Вдруг это только прелюдия, предисловие, цветочки, а ягодки еще впереди?! Объясни мне, Заморра: во имя чего ты идешь на все это? – Хитана промолчала, и, не дождавшись ответа, Карминильо почти шепотом сказал: – Я знаю, ты ищешь какой-то загадочный талисман какого-то легендарного вождя твоего племени, и талисман этот якобы сокрыт на вершине Гуругу. Зачем он тебе?

– Как зачем? – удивилась девушка.

– Вот именно, зачем? Ты не в состоянии без него прожить? Он даст тебе счастье?

– Ты ничего не знаешь, Карминильо, – задумчиво ответила хитана. – Ты не цыган, тебе не понять наших нравов, обычаев, традиций…

– …уже давно отживших свой век, давно мертвых.

– Нет, они живы! – горячо воскликнула девушка и добавила, сжав руки и понизив голос: – Я имею право, должна и буду царицей испанских цыган.

– Тебе это нужно? – грустно спросил студент, убирая руку с плеча девушки.

Глаза Заморры сверкнули гневом, но через секунду потеплели, и грусть, словно вуаль, легла на прекрасное лицо цыганки.

– Я не имею права посвящать тебя в тайны нашего племени, – чуть слышно произнесла хитана, – ведь ты не цыган. Но когда-нибудь, вероятно, ты все узнаешь, если захочешь. Теперь же запомни одно: или талисман – или гибель! Да, талисман для меня – дело жизни и смерти. Ограничимся пока этим, и ничего не выпытывай у меня больше. Если тебе наскучило рядом со мной или ты устал помогать мне, я тебя не задерживаю – ты свободен, ведь я не связывала тебя ни клятвой, ни обещанием. Когда мы с тобой познакомились в Гранаде, ты заинтересовался моей судьбой, и я призналась тебе, что мне предстоит выполнить трудную, почти неосуществимую миссию. Ты пожелал помочь мне в том, что я задумала. Я разубеждала тебя, говорила про те опасности, которые встретятся нам на пути, но ты настоял на своем и последовал за мной. Если ты сегодня, одумавшись, покинешь меня, я искренне скажу: «Ты, Карминильо, совершенно прав!»

– Я не собираюсь оставлять тебя, Заморра! Я просто хотел убедить тебя отказаться от попыток завладеть этим талисманом. Еще не поздно, поверь: мы без особого труда спустимся на побережье к тому месту, где находится разбитая шхуна. Я убежден, что, едва рассветет, испанская канонерка вернется, чтобы узнать, какая участь постигла контрабандный груз. Стоит нам только подать сигнал, как судно испанцев вышлет лодку, нас подберут, возьмут под защиту, и мы возвратимся на родину.

– Без талисмана я не вернусь в Испанию, – твердо заявила Заморра. – Ты только что слышал: или талисман – или смерть.

– Пусть будет по-твоему, но я от тебя даже на шаг не отойду, пока хоть что-нибудь угрожает твоей жизни и спокойствию.

– Спасибо, друг, и верь мне: мы выйдем целыми и невредимыми из всех опасностей, преодолеем все препятствия и вернемся на родину победителями.

– Твоими устами да мед пить, – усмехнулся Карминильо, – а впрочем, почему бы и нет? Мы с Педро – вольные птицы. Мы путешествуем по Испании, как в старое доброе время толпами странствовали студенты Саламанки, слагая и распевая романсы, услаждаясь вином и любовью девушек; наш образ жизни в сущности чем-то напоминает ваш – цыган, детей загадочного племени. Почему бы и нам с Педро не окунуться в водоворот приключений, с которыми, я уверен, будет сопряжен поиск таинственного цыганского талисмана? Вперед, Заморра, мы с тобой!

– Договорились, – ответила, поднимаясь, хитана. – Солнце всходит. Как быстро прошла ночь! Нам надо поторапливаться в путь.

Педро, зевая, привстал со своего неудобного ложа:

– Эх, выпить бы сейчас горячего кофейку да закурить сигару…

– Сигары у меня остались, – отозвался Карминильо, – а насчет кофейку не обессудь. Доберемся до Мелильи[49]49
  Мелилья – испанский город и порт на средиземноморском побережье Марокко. В конце XV века Мелилья была захвачена испанцами и до сих пор вместе с прилегающими землями находится под управлением Испании и имеет статус автономного города. Власти Марокко неоднократно предъявляли претензии на Мелилью как на неотъемлемую часть своей территории, но правительство Испании не признало этих требований.


[Закрыть] – там наверняка отыщем кофе. Но тут, в горах, откуда ему взяться?

– Ну ладно, что ты с утра читаешь нотации? А где четвертый участник нашей важной экспедиции?

– Я здесь, сеньор, – сказал Янко, поднялся и пошел к тому месту, где в кустах был привязан верблюд. Через несколько секунд оттуда донесся отчаянный крик: – Стой! Прекрати, разбойник! Что ты делаешь? Умри же, гад!

Грянул выстрел, и над кустами заклубился пороховой дым. В мгновение ока все вскочили и с ружьями наперевес кинулись на помощь Янко, по-видимому, столкнувшемуся в кустах с каким-то врагом.

– В чем дело? – спросил цыгана Карминильо.

– Вон он! Стреляйте! Зверь! Злодей! Гнусный убийца! – вопил Янко, в гневе кидаясь из стороны в сторону.

– Что произошло? Объясни толком!

– Араб в сером плаще. Он крался сюда, чтобы зарезать нашего мехари. Я опоздал совсем немного – бандит успел повредить верблюду одну ногу.

Смертельно раненный испуганный мехари метался, жалобно ревел и стонал. Из глаз его текли крупные слезы. Левая задняя нога у него была перебита – оттуда фонтаном хлестала алая кровь, словно росой, орошая цветы и камни. Через минуту верблюд, истекая кровью, тяжело рухнул на землю и вскоре испустил дух.

– Разбойник подкрался, как змея, как проклятый скорпион, и погубил нашего верблюда, а потом уполз вон туда.

Карминильо бросился в направлении, указанном цыганом, но, сколько ни вглядывался, не заметил никаких следов бежавшего араба.

– Худо дело, – расстроился юноша. – С верблюдом мы достигли бы вершины Гуругу за три дня, а теперь, дай Бог, доберемся туда на шестые-седьмые сутки.

– Но все-таки доберемся вопреки всему! – голосом полным решимости произнесла хитана. – По сути верблюд нам вовсе и не нужен, ведь у нас нет никакого груза. К тому же мне было бы стыдно ехать верхом, когда остальные идут пешком. В путь, сеньоры! Я докажу, что женщина моего племени ни в чем не уступает вам, мужчинам.

Маленький караван тронулся в путь от берега вглубь страны. После двух-трех часов почти беспрерывного подъема по холмам странники сделали привал. В мешке угрюмого цыгана отыскались солдатские галеты. Карминильо метким ударом камня сбил с ветки небольшую птицу, по его словам, африканского фазана. Неудачливого лесного красавца ощипали, выпотрошили и зажарили над костром. Мясо оказалось жестковатым, но разыгравшийся молодой аппетит послужил отличной приправой, и в очень скором времени от фазана остались лишь начисто обглоданные косточки. Покончив с едой, Педро стал крутить головой по сторонам.

– Что ты высматриваешь? – спросил Карминильо.

– Ищу, нет ли поблизости кондитерской. Привык после жирного мяса непременно лакомиться чем-нибудь сладким.

– Подожди-ка, кажется, я знаю, чем тебя угостить, сластена, – засмеялся студент. – Так тебе хочется сладкого? А как насчет меда?

– Мед? Откуда он здесь? – встрепенулся Педро.

– Если я не ошибаюсь, то мед в двух шагах от нас.

– Где? Я не вижу ни одной пчелы. Ты, наверное, шутишь?

– Нет, и я вовсе не обещал тебе именно пчелиного меда. В наших условиях сойдет за первый сорт и мед муравьиный.

На лице будущего юриста изобразилось разочарование:

– Ну вот, я так и знал. Это вполне в твоем стиле, Карминильо! Пообещать меда, а потом подсунуть какую-нибудь гадость.

– Подожди отчаиваться, Педро, – улыбнулся юноша, – ты сначала попробуй муравьиный мед, оцени все его достоинства, а потом уже решай, радоваться или огорчаться.

– Да где ты найдешь хотя бы муравьиный мед? – удивился Педро.

– Вот тут в куче.

– Это термитник?

– Вроде того, – ответил Карминильо и ударил навахой по небольшому глиняному конусу, возвышавшемуся в нескольких шагах от места привала: острая сталь отсекла верхушку конуса и, словно в масло, вошла в мягкую глину.

– Где же мед? Кроме больших и маленьких муравьев да противных личинок, которыми питаются соловьи, здесь ничего нет.

– Ошибаешься, – возразил Карминильо, – видишь этих муравьев?

– Они разбухли, как от водянки. Фу, какая гадость!

– Это не гадость, а африканский мед. Смотри, как надо лакомиться им.

Карминильо вытащил из кучи с десяток огромных черных муравьев странного вида: они и впрямь выглядели разбухшими и передвигались с огромным трудом. Собственно, раздулись только их брюшки, а передняя часть тела, точно покрытая стальной броней, осталась миниатюрной, как и крошечная головка, – создавалось впечатление, что грудка и головка принадлежат какому-то другому насекомому. Ловко оторвав головку пальцами, Карминильо положил брюшко муравья себе в рот.

– Что ты делаешь? – Педро скривился от отвращения.

– Ем мед, – небрежно ответил будущий инженер. – Попробуй, мне интересно твое мнение.

Студент-юрист недоверчиво, даже с некоторой боязнью посадил на ладонь одного муравья и, зажмурившись, перенес его себе на язык. Изумлению молодого человека не было предела.

– Вот это да! Муравей во сто раз слаще и ароматнее гранадского меда! – облизнулся сладкоежка и принялся один за другим истреблять медоносных африканских муравьев.

– Хватит, – остановил его Карминильо, – во всем надо соблюдать умеренность.

– Ну еще немного, ладно? – попросил Педро, выискивая муравьев с самыми толстыми брюшками.

– Прекращай! – настаивал Карминильо. – Мед вызывает аллергию, если съесть его много. У некоторых людей даже от незначительной порции пчелиного меда все тело покрывается крупной розовой сыпью.

– А от муравьиного? – испуганно спросил Педро.

– От муравьиного меда ты рискуешь опьянеть, как от целой бутылки агуардьенте[50]50
  Агуардьенте – испанский самогон, крепкий алкогольный напиток, который производят преимущественно из винограда.


[Закрыть]. На что мы с тобой будем пригодны пьяные? Не забывай, мы не в Испании, а в стране, где друзей у нас нет, а враги подстерегают на каждом шагу, поэтому надо держаться начеку и голову иметь трезвую.

Педро со вздохом покорился благоразумному совету. Путешественники сложили вещи и пошли дальше, пробираясь по кустарнику, но едва они сделали двести-триста шагов, как шедший впереди Янко подал сигнал остановиться.

– В чем дело? – приблизился к нему Карминильо.

– Рифы, – прошептал цыган. – Целый отряд. Будь я проклят, если эти разбойники не отправились разыскивать именно нас! Среди них едет на мехари тот самый араб, чьего напарника я уложил прошлой ночью своей навахой. Заморра, узнаёшь его?

Встав на одно колено, Янко указал рукой в ту сторону, где далеко внизу по склонам холмов медленно, словно змея, полз большой отряд вооруженных арабов. В центре виднелась фигура закутанного в бурнус человека на красивом дородном верблюде.

– Надо бежать, – прервал общее молчание Карминильо. – Они будут здесь через четверть часа, и, если мы не успеем спрятаться, нам всем конец.

– Я знаю эти края, – уверенно сказал Янко. – Тут поблизости, на гребне скалы, есть кубба – могила одного колдуна, священное место. Неподалеку живет старая женщина нашего племени, которую арабы тоже считают колдуньей. Если мы доберемся туда раньше, чем враги нападут на наш след, то, может быть, спасемся.

– Но как мы там окажемся? У нас нет крыльев, – покачал головой Педро.

Карминильо внимательно осмотрел колоссальную горную стену, преграждавшую им путь, и сначала нахмурился, а потом повеселел.

– Вздор, Педро, – решительно заявил он. – Тот, кому дорога́ жизнь, обойдется и без крыльев. Мы покорим эту скалу!

– Может, ты и прав, – почесывая затылок, неуверенно ответил Педро.

– Стыдись, друг мой! Я тебя не узнаю́! Еще совсем недавно мы с тобой, как копытные, лазили по горам. Помнишь? Испанские горы ничуть не ниже африканских скал. Смотри, вон подобие тропинки, по которой можно, конечно, с трудом и не без риска, забраться…

– …хоть на небо? – засмеялся Педро. – Ты забываешь, с нами Заморра.

– Обо мне не беспокойтесь, сеньоры! – вмешалась девушка. – Я не сеньорита, а простая цыганка, привыкшая кочевать и скитаться. Где пройдете вы, мужчины, там пройду и я, хитана-танцовщица.

Спасаясь от неминуемой опасности, беглецы поползли по отвесной скале, используя каждый выступ, каждую трещину, цепляясь за ветви небольших деревьев, росших в каменных расщелинах. Конечно, восхождение оказалось нелегким: каждую минуту странникам грозила опасность сорваться, упасть с неимоверной высоты и разбиться насмерть. Первым лез Янко, вторым полз Карминильо, прокладывая путь для следовавшей за ним Заморры и помогая ей подниматься. Цепочку замыкал Педро, который, вспомнив свой немалый опыт скалолазания, демонстрировал чудеса ловкости, как заправский альпинист. Он тоже опекал Заморру, и неоднократно, чуть-чуть опираясь стройной ногой о плечо Педро, девушка повисала в воздухе, поддерживаемая сильными руками Карминильо. Наконец головокружительный подъем завершился, и, собрав волю в кулак, маленький отряд ступил на верхнюю площадку. Студенты и девушка совершенно выбились из сил: они с трудом дышали, взоры их помутились, а сердца колотились так, будто хотели выпрыгнуть из груди. Идти дальше без отдыха никто кроме Янко не мог.

– Вы переведите дух, а я пойду на разведку, – сказал цыган. – Мне надо узнать, жива ли еще Госпожа ветров. Если умерла, то нам не удастся найти убежище в куббе.

Никто не возразил, и вскоре Янко скрылся в кустах. Заморра и студенты остались дожидаться его возвращения и расположились на площадке над обрывом, откуда открывался дивный вид на необозримое пространство – прибрежную полоску и море. Там, на водной глади, виднелись три черные точки. Присмотревшись, Карминильо воскликнул:

– Друзья, а ведь это испанские канонерки! Кажется, что они близко – стоит крикнуть, и голос долетит, а на самом деле до них добрых сорок миль. Смотрите, они, вроде бы, направляются к берегу. Наверное, пройдут совсем близко отсюда, но нам от этого не легче.

Заморра прикоснулась к плечу юноши кончиками пальцев и улыбнулась:

– Не печалься, друг. Мы, хитаны, обладаем даром видеть будущее. Хочешь, скажу, что ждет нас с тобой? У меня при себе колода, могу погадать. – Девушка умелой рукой разложила карты на траве, склонилась над ними и принялась что-то нашептывать.

– Предсказывай, красавица, – шутливо обратился к ней Карминильо.

Брови цыганки нахмурились, ярко-алые губы зашевелились.

– Кровь, кровь! – вымолвила она страдальчески.

– Гм! Не очень приятная перспектива. Значит, меня убьют?

– Нет, что ты, Карминильо! Я вижу целый ряд событий из твоей грядущей жизни. У тебя появится жена, готовая отдать свою жизнь ради тебя. У вас родятся дети, и ты увидишь внуков. Значит, твоя жизнь окажется долгой.

– Спасибо и на этом.

– Погадай и мне, хитана! – попросил Педро.

Заморра снова раскинула карты и долго смотрела на них, потом рассмеялась:

– Ой, как интересно!

– Что там смешного? – с досадой спросил Альварес.

– Не переживай, – мягко ответила цыганка. – Тебя тоже ждет долгая-долгая жизнь.

– Прекрасно.

– Ты будешь пользоваться всеобщим уважением.

– Отлично.

– Но ни одно женское сердце не забьется сильно в твоем присутствии.

– Это почему такая немилость?

– Не знаю. Думаю, потому что ты не холодный и не горячий, а только теплый, и голова твоя слишком занята всякими посторонними мыслями…

– Точно! Он и сейчас грезит о яствах и напитках, – пошутил Карминильо, выдавая «тайну» своего товарища.

Пока студенты развлекались гаданием Заморры, Янко быстро пробирался по чащобам, с ловкостью ящерицы вползал на скалы. Он шел почти прямой дорогой, следовательно, хорошо знал ее. Вот он спрыгнул в неглубокий овраг, вскарабкался по крутому склону, преграждавшему ему путь, и очутился на гребне скалы, скрывавшей от посторонних глаз живописный уголок с богатейшей субтропической растительностью. Прямо перед Янко на отдельном пригорке высилось оригинальное сооружение арабской архитектуры, имевшее форму куба, куполообразную крышу и как будто украшенное массивной белой колонной, – только это была не колонна, а полуобрушившийся минарет.