Электронная библиотека » Энн Фортье » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "Джульетта"


  • Текст добавлен: 24 сентября 2014, 15:12


Автор книги: Энн Фортье


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Спрятавшись за колонной, она несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе, что все будет хорошо. Утром брат Лоренцо принес ей письмо Ромео, где говорилось, что команданте Марескотти в самом скором времени пойдет сватать ее к дяде Толомеи. С самого утра Джульетта непрестанно молилась, чтобы предложение было принято и ее зависимость от семейства Толомеи закончилась.

Украдкой выглядывая из-за колонны, Джульетта нашла в толпе знати и своего красавца Ромео. Он тоже вытянул шею, высматривая возлюбленную, огорченный, что не видит ее. А рядом с ним стоял мужчина, который мог быть только его отцом. Джульетта ощутила прилив радости, зная, что оба Марескотти хотят видеть ее членом своего клана. Увидев, что Ромео с отцом подошли к ее дяде, она едва сдержала эмоции. Прячась за колоннами, она незаметно подошла поближе, чтобы слышать разговор, оставаясь невидимой. К счастью для нее, собеседники были слишком заняты жарким спором, чтобы обращать внимание на что-то еще.

– Команданте! – воскликнул дядя Толомеи, увидев подходящих Марескотти. – Скажите нам, враг у ворот?

– Враг, – отозвался команданте, коротко кивнув человеку с глазами зверя, стоявшему рядом с Толомеи, – уже здесь. Имя ему коррупция, и никакими воротами его не остановишь. – Он сделал паузу, подождав, пока стихнет смех. – Мессир Толомеи, я хочу обсудить с вами один деликатный вопрос с глазу на глаз. Когда я могу нанести вам визит?

Сбитый с толку, Толомеи уставился на команданте. Марескотти не превосходили Толомеи богатством, но факел истории ярко освещал это имя уже пятьсот лет: свою родословную они вели от службы у Карла Великого, если не от самого сотворения мира. Ничто, подумала Джульетта, не доставит большего удовольствия дяде, чем выгодная сделка с прославленными Марескотти. Толомеи действительно повернулся спиной к человеку с глазами животного и спросил, чуть разведя руки:

– Скажите мне, что у вас на уме?

Команданте Марескотти колебался, не решаясь трогать приватные материи в присутствии стольких ушей.

– Вряд ли, – дипломатично начал он, – мессиру Салимбени будет интересно наше дело…

При слове «Салимбени» Джульетта окаменела. Только теперь она поняла, кто этот мужчина с глазами зверя, к которому несколько минут назад так униженно подбежала тетка Антония. Много часов наедине с собой девушка гадала, как выглядит убийца ее родителей, и теперь, когда он стоял перед ней, была шокирована, что это чудовище в людском облике выдают только глаза.

Джульетта представляла себе мощную, неотесанную, безжалостную марионетку, самой природой предназначенную для войн и кровопролития; вместо этого она увидела человека, который никогда не держал в руках оружия и на вид умел болтать толь ко языком и ложкой. Трудно было найти больший контраст, чем между команданте Марескотти и мессиром Салимбени: один – солдат до мозга костей, ничего, однако, не желающий так, как мира; другой облекся изысканной вежливостью, как платьем, но под тонкой материей скрывалось гнилое нутро.

– Отчего же, команданте, – возразил Салимбени, наслаждаясь своей властью над Толомеи. – Меня всегда интересовали дела, которые нельзя отложить до утра. Мы с мессиром Толомеи лучшие друзья, наверняка он не пренебрежет моим… – Салимбени не выдержал и фыркнул над выбранным словом: – Скромным советом в важных сделках.

– Прошу извинения, – сказал команданте, решив, что благоразумнее будет откланяться. – Вы правы. Дело терпит до утра.

– Нет! – Не в силах уйти, не изложив дела, Ромео шагнул вперед, прежде чем отец успел ухватить его сзади за одежду. – Не терпит! Мессир Толомеи, я хочу жениться на вашей племяннице, Джульетте.

Толомеи был так ошарашен этим неожиданным предложением, что не сразу нашелся с ответом. Не он один онемел от импульсивного вмешательства мальчишки в мужской разговор. Собравшиеся вокруг вытянули шеи, гадая, у кого хватит духу заговорить первым. Стоявшая за колонной Джульетта зажала рот ладонью: ее до глубины души тронуло нетерпение возлюбленного, но она пришла в ужас оттого, что он говорил так горячо и против воли отца.

– Как вы слышали, – начал команданте Марескотти с отменным спокойствием, обращаясь к разинувшему рот Толомеи, – я имею честь предложить брак между моим старшим сыном Ромео и вашей племянницей Джульеттой. Вы, без сомнения, знаете, что мы семья со средствами и незапятнанной репутацией, и, при всем уважении, могу обещать, что ваша племянница не будет страдать от отсутствия удобств или почестей, к которым она привыкла. Когда я умру, после меня состояние наследует Ромео. Когда он станет главой рода, ваша племянница получит во владение значительное имение с обширными землями. Все это я подробно изложил в особом документе. Когда позволите нанести визит, чтобы я мог лично вручить вам эту грамоту?

Толомеи молчал. Странные тени бродили по его лицу подобно акулам, описывающим круги под гладью вод. Он явно тяготился необходимостью немедленно отвечать и силился найти какой-нибудь выход.

– Если вы печетесь о ее счастье, – добавил команданте, недовольный колебаниями Толомеи, – то я счастлив объявить, что мой сын не возражает против этого брака.

Когда Толомеи наконец заговорил, в его голосе не слышалось и тени надежды.

– Добрейший команданте, – мрачно сказал он. – Ваше предложение – огромная честь для меня. Я изучу грамоту и обдумаю ваше предложение…

– Вы этого не сделаете! – Шагнув вперед, Салимбени встал между собеседниками, в бешенстве, что его игнорируют. – Я считаю, этот вопрос уже решен.

Команданте Марескотти отступил на шаг. Опытный полководец, он умел отразить подлые вылазки негодяев, но Салимбени был опаснее любого внешнего врага.

– Извините нас, – сказал он, – но мы ведем разговор с мессиром Толомеи.

– Можете беседовать о чем угодно, – парировал Салимбени, – но девушка моя. Это единственное условие сохранения этого смехотворного мира.

Громкий ропот, последовавший за возмутительным заявлением Салимбени, заглушил крик ужаса, вырвавшийся из уст Джульетты. Скорчившись за колонной, она обеими руками зажала рот, исступленно молясь, чтобы она ненароком ослышалась и речь шла о другой девушке.

Когда она наконец осмелилась выглянуть снова, то увидела, как дядя Толомеи обошел Салимбени и вновь обратился к команданте Марескотти с искаженным мукой лицом.

– Дорогой команданте, – сказал он дрожащим голосом. – Дело это, как вы понимаете, тонкое, но мы обязательно найдем какое-нибудь решение…

– Обязательно! – Монна Антония решилась заговорить снова, подобострастно подбежав к нахмурившемуся команданте. – У меня есть дочь, которой сравнялось тринадцать. Она будет прекрасной женой вашему сыну. Вон она стоит, видите?

Марескотти даже не повернул головы.

– Мессир Толомеи, – сказал он со всем терпением, которое смог собрать. – Наше предложение касается только Джульетты. И вы меня весьма обяжете, если спросите ее самое. Мы, слава богу, не варвары, чтобы распоряжаться женщинами как скотом…

– Девушка принадлежит мне! – резко ответил Толомеи, взбешенный вмешательством супруги и полученным выговором. – Я могу поступить с ней, как захочу. Благодарю за честь, команданте, но у меня на нее другие планы.

– Я советую вам обдумать их еще раз, – сказал Марескотти, угрожающе шагнув вперед. – Девушка привязалась к моему сыну, которого считает своим спасителем, и доставит вам много огорчений, если вы решитесь принудить ее к браку с другим, особенно, – с отвращением глянул он на Салимбени, – с тем, кто открыто пренебрегает трагедией, случившейся с ее семьей.

Перед лицом железной логики Толомеи не нашелся что возразить. В душе Джульетты на миг даже пробудилось сочувствие: стоя между двумя наделенными умом и силой мужами, дядя напоминал утопающего, ухватившегося за первую попавшуюся доску с разбитого корабля и приплывшего к весьма печальному результату.

– Должен ли я понять так, что вы чините мне препятствия, команданте? – спросил Салимбени, снова становясь между ними. – Не станете же вы оспаривать права мессира Толомеи как главы семьи! Меньше всего, – в его голосе послышалась неприкрытая угроза, – дому Марескотти нужна ссора с Толомеи и Салимбени!

Джульетта уже не могла сдержать слез. Она хотела выбежать к мужчинам и остановить их, но понимала, что ее присутствие только осложнит дело. Когда Ромео предложил ей стать его женой – тогда, в исповедальне, – он сказал, что между их семьями всегда был мир. Похоже, теперь миру настал конец, и все из-за нее.


Сиенский подеста Никколино Патрицци с возрастающей тревогой слушал разгоравшийся под самым помостом скандал. И не он один.

– Когда они были смертельными врагами, – задумчиво сказал его сосед, не отрывая взгляда от Толомеи и Салимбени, – я боялся их хуже чумы. Теперь, когда они друзья, я боюсь их еще сильнее.

– Совет Девяти должен быть выше низменных человеческих страхов! – повысил голос Никколино Патрицци, поднимаясь с кресла. – Мессир Толомеи! Мессир Салимбени! Что за тайные сделки в канун Успения? Уж не торговать ли вы явились в храм Господень?

Тяжелая пауза повисла над собравшимися, когда с помоста прозвучали эти слова. Стоявший под высоким алтарем епископ застыл с поднятой рукой, забыв благословить очередного подошедшего.

– Высокочтимый мой мессир Патрицци! – с издевкой ответил Салимбени. – Подобные слова не делают чести ни нам, ни вам. Отчего бы вам не поздравить нас от всей души, ибо мой дражайший друг мессир Толомеи и я решили отпраздновать наш долгий мир, породнившись!

– Мои соболезнования по поводу кончины вашей жены! – съязвил Никколино Патрицци. – Когда же вас постигла печальная утрата?

– Монна Агнесса, – невозмутимо ответил Салимбени, – не доживет до следующего месяца. Она не встает с постели и не принимает никакой пищи.

– Трудно есть, – пробормотал один из магистратов, – когда тебя морят голодом.

– Вам придется получить разрешение святейшего папы на брак между бывшими кровными врагами, – не сдавался Никколино Патрицци. – И я сомневаюсь, что вы его получите. Дорогу между вашими домами затопили такие реки крови, что ни один приличный человек не пошлет свою дочь искать брод. Это нечистый внушил вам…

– Освященный брак поможет изгнать нечистого.

– Папа считает иначе!

– Все может быть, – сказал Салимбени, и непристойная улыбка искривила его губы. – Но папа должен мне деньги. И вы тоже. Все вы.

Гротескное заявление возымело желаемый эффект – Никколино Патрицци сел, побагровевший и взбешенный. Салимбени нагло посмотрел на остальных магистратов, словно приглашая высказаться еще кого-нибудь, но на подиуме стояла тишина.

– Мессир Салимбени! – голос прорезал ропот недовольных людей, охвативший церковь, и все вытянули шеи, чтобы разглядеть смельчака.

– Кто это сказал? – Салимбени всегда любил ставить на место людей ниже его по положению. – Не скромничай!

– Скромность мне так же неведома, – отозвался Ромео, выходя вперед, – как вам добродетель, мессир Салимбени.

– Что же такого важного, – сказал Салимбени, высоко подняв голову в попытке смотреть на соперника сверху вниз, – ты можешь мне сказать?

– Только одно: девица, которую вы возжелали, уже принадлежит другому мужчине.

– Неужели? – Салимбени бросил взгляд на Толомеи. – Как это?

Ромео выпрямился.

– Дева Мария доверила ее мне, и я могу защищать ее до скончания веков. А что соединил Бог, люди да не разъединят!

Секунду Салимбени стоял с недоверчивым видом, затем расхохотался:

– Хорошо сказано, парень. Теперь я тебя узнал. Твой кинжал недавно лишил жизни одного из моих добрых друзей, но я буду великодушен и не стану подавать жалобу, раз ты позаботился о моей будущей невесте.

Повернувшись спиной, Салимбени ясно дал понять, что считает разговор оконченным. Все взгляды были устремлены на Ромео, стоявшего с пылающим лицом, и многие сочувствовали красивому юноше, ставшему жертвой негодяя.

– Пойдем, сын мой, – сказал команданте Марескотти, отступая. – Нечего делать, игра проиграна.

– Проиграна? – вскричал Ромео. – Это никогда не было игрой!

– Что бы ни затевали эти двое, – возразил отец, – они скрепили договор рукопожатием перед алтарем Пресвятой Девы. Ссориться с ними теперь означает идти против воли Бога.

– Ну что ж, значит, пойду! – заявил Ромео. – Ибо небеса изменили себе, позволив этому случиться!

Когда юноша снова вышел вперед, призыва к тишине не понадобилось. Все жадно прислушивались, ловя каждое слово.

– Пресвятая Богоматерь! – воскликнул Ромео, удивив собравшихся обращением к пустоте под куполом, а не к Салимбени. – Низкое преступление совершается в Твоем доме, под Твоим покровом, в эту святую ночь! Молю Тебя наказать негодяев и явить им Твою волю, чтобы никто не осмелился усомниться в Твоей божественной правоте! Пусть тот, кто победит в Палио, будет Твоим избранником! Даруй мне Твой святой стяг, чтобы я мог застелить им брачное ложе и возлечь на него с той, которая моя по праву! Удовлетворившись этим, я верну его Тебе, о преблагая Богоматерь, ибо он будет выигран по Твоей воле и вручен мне Твоей рукой, чтобы показать всем людям, на чьей Ты стороне!

Когда Ромео замолчал, не было в церкви человека, который осмелился бы поднять на него глаза. Одни пришли в ужас, став свидетелями святотатства, другие устыдились неслыханной и эгоистичной сделки молодого Марескотти с Пресвятой Девой, а остальным просто было жаль его отца, которого в Сиене любили и уважали. Все понимали: будь то божественное вмешательство, которое не промедлит после столь вопиющего неуважения, или земная политическая необходимость, но Ромео Марескотти попросту не дадут пережить ближайшие Палио.

IV.III

 
Царапина, царапина пустая:
Но и ее довольно. Где мой паж?
Скорей беги, негодный, за врачом!
 

Из Музея Совы я уходила с двойственным чувством и смятенным сердцем. С одной стороны, с плеч как гора свалилась – палио и кинжал Ромео теперь в надежном сейфе Пеппо. С другой стороны, я жалела, что так быстро рассталась с артефактами. Что, если мать завещала их мне с особой целью? Может, они являются ключом к загадке, где находится могила Джульетты?

Всю дорогу до гостиницы я боролась с желанием повернуть назад и потребовать свои сокровища обратно. Я совладала с собой потому, что знала – радость от обретения маминого наследства скоро сменится страхом. Кто сказал, что сейф диретторе Россини надежнее, чем у Пеппо? Раз бандит знает, где я живу (иначе зачем бы он вломился в мой номер?), рано или поздно он поймет, где я держу ценные вещи.

Я остановилась посреди улицы. Только сейчас мне пришло в голову, что возвращаться в отель – самая неумная идея из всех, которые приходили мне в голову, пусть даже Пеппо и избавил меня от артефактов. Ведь бандит только и ждет, чтобы птичка прилетела в клетку. После нашей игры в кошки-мышки в университетском архиве он наверняка настроен не самым благодушным образом.

Мне нужно переехать – так, чтобы ни одна живая душа не знала, где я. Или лучше сразу сесть на ближайший самолет до Виргинии?

Нет, я не сдамся. Только не теперь, когда я уже столько узнала. Буду менять отели, может, даже сегодня, когда стемнеет, стану невидимой, хитрой, злой. Все, Джульетта идет за матрацами[33]33
  То есть готовится к обороне. По легенде, Микеланджело Буонаротти при обороне Флоренции велел обвязать матрацами колокольню Сан-Миниато аль Монте, чтобы уберечь от пушечных ядер.


[Закрыть]
.

На одной улице с гостиницей «Чиусарелли» был полицейский участок. Некоторое время я мялась неподалеку, соображая, надо ли завязывать знакомство с местными копами, рис куя, что выплывет наружу моя двойная личность. В конце концов я решила, что это неразумно. По своему римско-копенгагенскому опыту я знала, что полицейские очень похожи на журналистов: выслушают вашу версию, но предпочтут свою собственную.

Я повернулась и пошла обратно в центр, оборачиваясь через каждые десять шагов, чтобы проверить, нет ли за мной слежки, и ломая голову, что предпринять. Я даже зашла в палаццо Толомеи узнать, не найдется ли у президенте Макони для меня минутка и умный совет. Операционистка в тонких очках, с недавних пор сама любезность и моя лучшая подруга, заверила, что он будет просто счастлив уделить мне время, когда вернется из отпуска с озера Комо через десять дней.

После приезда в Сиену я несколько раз проходила мимо запретной двери Монте Паски, всегда ускоряя шаги, чтобы незамеченной миновать гнездо Салимбени. Я даже сутулилась, пряча лицо, опасаясь, что окна кабинета начальника департамента безопасности выходят на улицу Корсо.

Отныне все будет иначе. Сегодня я возьму быка за рога и хорошенько встряхну зверя. Приблизившись к готической входной двери, я вошла, мельком убедившись, что камера слежения зафиксировала мой решительный настрой.

В здании, которое несколько раз дотла сжигали представители недружественного лагеря – в том числе моего собственного, – которое разоряла разъяренная чернь, которое несколько раз отстраивали владельцы и где в 1472 году расположился банк, ныне являющийся старейшим действующим банком в мире, царила на редкость мирная атмосфера. В интерьере органично сочетались Средневековье и модерн. Направившись к приемной стойке, я про себя отметила безукоризненное, без рубца, воссоединение многовекового разрыва – от смутных времен до наших дней.

Секретарь говорил по телефону, но прикрыл трубку ладонью, чтобы спросить меня – сперва по-итальянски, затем по-английски, – к кому я пришла. Я представилась подружкой начальника службы безопасности, после чего секретарь улыбнулся и предложил мне спуститься в подвальный этаж.

Приятно удивленная, что меня впустили вот так запросто, без доклада и провожатых, я пошла вниз по лестнице с нарочитым безразличием, хотя в груди целая сотня мышей отплясывала ирландский степ. Они сидели тихо, когда я убегала по ночному городу от бандита в спортивном костюме, но сейчас, когда я шла на встречу с Алессандро, невидимые грызуны устроили настоящее гала-шоу.

Вчера вечером я ушла из ресторана, не помышляя о новой встрече, и это чувство явно было взаимным, однако уже сегодня, ведомая инстинктом, я спускалась в логово Салимбени. Дженис утверждала, что в чрезвычайных обстоятельствах инстинкт заменяет здравый смысл; но я, со своей стороны, вижу здесь некоторое противоречие. Здравый смысл подсказывал, что Алессандро и другие Салимбени приложили руку к неприятностям, обрушившимся на меня в Сиене, однако каким-то десятым чувством я знала, что, несмотря на неприязнь, могу рассчитывать на крестника Евы-Марии.

В подвале было значительно прохладнее. Следы первоначальной постройки проступали отчетливее, стены были неровными и очень старыми. Когда-то на этом фундаменте стояла высокая башня, не ниже Манджии на Кампо. Обычная практика в средневековой Сиене: в смутные времена такие палаццо с башнями служили самостоятельными крепостями.

От нижней ступеньки узкий коридор с окованными железом дверьми по обе стороны уходил в темноту. Обстановка сильно смахивала на тюремную, и я даже засомневалась, правильно ли иду, когда из-за полуоткрытой двери послышались громкие возгласы и поздравления.

Я с опаской приблизилась к двери. Здесь Алессандро или нет, мне в любом случае придется многое объяснять, а логика никогда не была моей сильной стороной. Осторожно заглянув, я увидела стол, заваленный непонятными металлическими предметами и недоеденными бутербродами, ряд карабинов у стены и троих мужчин в футболках и форменных штанах (один из них был Алессандро), сгрудившихся у маленького телевизора. Сперва я подумала, что они просматривают данные с камеры слежения, но, когда они одновременно застонали, схватившись за головы, стало понятно, что полицейские смотрят футбол.

На мой стук в открытую дверь никто не обернулся; тогда я переступила порог и кашлянула. Алессандро обернулся посмотреть, у кого хватило наглости помешать болельщикам, и при виде меня, робко улыбающейся, у него стал такой вид, словно его огрели по голове сковородкой.

– Простите за беспокойство, – начала я, изо всех сил стараясь не выглядеть Бэмби на ходулях, хотя чувствовала себя именно так. – Не найдется ли у вас минута?

Двое других полицейских, как по команде, вымелись из комнаты, похватав на ходу пистолеты и форменные куртки и сунув в рот недоеденные сэндвичи.

– Итак, – сказал Алессандро, усилием воли выключив телевизор и отбросив в сторону пульт дистанционного управления, – удовлетворите мое любопытство… – Он не закончил фразу. Его взгляд позволял предположить, что, несмотря на мою принадлежность к криминальным структурам, в глубине души он рад меня видеть.

Я присела на свободный стул, оглядывая «железо» на стенах.

– Это ваш кабинет?

– Фактически. – Натянув на плечи болтавшиеся подтяжки, Алессандро уселся за стол. – Это комната для допросов. Допрашиваем в основном американцев. Раньше здесь была пыточная.

Откровенный вызов в зеленых глазах заставил меня забыть и смущение, и цель визита.

– Самый подходящий для вас офис.

– Согласен. – Он поставил тяжелый сапог сбоку от стола и прислонился спиной к стене. – Ладно, я вас слушаю. Наверняка не с пустяками пришли?

– Как сказать. – Я отвела глаза, тщетно пытаясь припомнить начало официальной речи, которую репетировала, спускаясь по лестнице. – Видите ли, вот вы считаете меня вероломной тварью…

– Ну, я видывал и похуже.

– …да и я в ваш фан-клуб не запишусь…

Он криво улыбнулся:

– Однако вы пришли ко мне.

Я скрестила руки на груди, подавив нервный смешок.

– Вы не верите, что я Джульетта Толомеи, и мне, знаете ли, наплевать, но дело в том, – я сглотнула комок в горле, чтобы голос звучал решительнее, – что меня пытались убить.

– Не дают спокойно отравиться, да?

Его сарказм тут же вернул мне самообладание.

– За мной следит какой-то тип, – резко сказала я. – Мерзкий бродяга в заношенном спортивном костюме. Явный отморозок. Я решила, это ваш приятель.

Алессандро выдержал удар не дрогнув.

– И что вы от меня хотите?

– Ну, не знаю… – Я тщетно искала искру сочувствия в зеленых глазах. – Может, поможете мне?

Его глаза замечательно заискрились, но это было не сочувствие, а скрытое торжество.

– Не подскажете, с какой стати мне этим заниматься?

– Эй! – возмутилась я, искренне обиженная такой реакцией. – Я… девушка, и я в опасности!

– А я вам кто, Зорро?

Я подавила стон, кляня себя за дурацкую надежду, что ему не все равно.

– Я слышала, итальянцы неравнодушны к женским чарам.

Он немного подумал.

– Ну, это когда нам попадаются действительно очаровательные женщины.

– Так, ладно, – сказала я, сдерживая ярость. – Вы высказались начистоту. Хотите послать меня к черту? Отлично, я уйду. Вернусь в Штаты и никогда не побеспокою своим присутствием ни вас, ни вашу крестную маму. Но сперва мне надо выяснить, кто этот тип, и я хочу, чтобы ему надрали задницу.

– Вы хотите, чтобы это сделал я?!

Я гневно посмотрела на него.

– Мне казалось, человеку вроде вас не понравится, что подобные типы разгуливают по его драгоценной Сиене. Но раз так… – Я сделала попытку встать. – Вижу, что ошиблась в вас.

Алессандро подался вперед с комической тревогой, поставив локти на стол.

– Ладно-ладно, мисс Толомеи, скажите, с чего вы взяли, что кто-то пытается вас убить?

Ничего, что мне некуда больше обратиться, – я ушла бы отсюда куда глаза глядят, но он впервые обратился ко мне «мисс Толомеи».

– Ну… – Я неловко поерзала на краешке стула. – Например, с того, что он шел за мной по городу, вломился в мой номер, а сегодня утром преследовал меня с пистолетом…

– Это, – с нечеловеческим терпением сказал Алессандро, – еще не значит, что кто-то пытается вас убить. – Он сделал паузу, изучая мое лицо, и нахмурился: – Какой помощи вы от меня ждете, если сами очень многое недоговариваете?

– Я говорю правду, клянусь! – Я тщетно старалась придумать другие убедительные аргументы, но впилась взглядом в татуировку на его правой кисти, и мозг начал обрабатывать визуальную информацию: это не тот Алессандро, к которому я шла в палаццо Салимбени. Крестник Евы-Марии был сама классическая изысканность и утонченность, даже старомодность, у него точно не было стрекозы или другой какой заразы на запястье.

Если Алессандро и прочел мои мысли, то виду не подал.

– Не всю правду. В головоломке не хватает многих частей.

Я резко выпрямилась.

– Кто вам сказал, что здесь какая-то головоломка?

– А она всегда есть. Рассказывайте, за чем он охотится.

Я глубоко вздохнула, прекрасно сознавая, что сама загнала себя в ловушку и теперь придется многое объяснять.

– Ладно. Я подозреваю, он пытается присвоить то, что оставила мне мать. Частицы фамильного наследия, которое родители нашли много лет назад и мать решила оставить мне. Она спрятала его там, где только я могу его найти. Вы спросите почему? Потому что, нравится это вам или нет, я Джульетта Толомеи.

Я вызывающе взглянула на Алессандро и увидела, что он смотрит на мое лицо – невероятно! – с улыбкой.

– Вы нашли наследство?

– Пока нет. Все, что мне досталось, – ржавая шкатулка с бумагами, старый… стяг и непонятный нож, и, честно говоря, я не понимаю…

– Aspetta![34]34
  Подождите! (ит.)


[Закрыть]
– Алессандро поднял руку. – Какие именно бумаги, какой конкретно стяг?

– Легенды, письма, чепуха всякая. Сто лет пересказывать можно. А стяг оказался подлинным палио со скачек тысяча три ста сорокового года. В него был завернут кинжал, который я нашла в ящике…

– Подождите, вы сказали – палио тысяча триста сорокового года?!

Я удивилась, что он отреагировал на новость еще более бурно, чем мой кузен Пеппо.

– Да, по-моему. Большая редкость. А кинжал…

– Где оно?

– В надежном месте, в Музее Совы. – Заметив его недоумение, я пояснила: – Мой кузен Пеппо Толомеи – куратор музея. Он обещал положить знамя в сейф.

Алессандро со стоном схватился за голову.

– Что? – осторожно спросила я. – Я неправильно поступила?

– Merda! – Он вскочил, схватил из ящика стола пистолет и сунул его в кобуру на поясе. – Пошли, быстрее!

– Подождите, что происходит? – Я нехотя поднялась. – Вы что, предлагаете наведаться к моему кузену с этим… пистолетом?

– Не предлагаю, а уже иду. Пойдемте!

Когда мы шли по коридору, он бросил взгляд на мои туфли:

– Вы сможете бежать на этих каблуках?

– Слушайте, – сказала я, пытаясь не отставать, – я с самого начала хочу вам сказать, что не верю в силу оружия. Мне не нужны эксцессы, понятно?

Алессандро остановился посреди коридора, вынул пистолет, сунул его мне в ладонь и сжал мои пальцы поверх холодного металла.

– Чувствуете? Это называется пистолет. Он существует. В мире множество людей верят в силу оружия. Поэтому уж извините, если я беру это в расчет, когда хочу избежать столь немилых вам эксцессов.


Мы вышли из банка через черный ход и побежали по улице, выходившей на небольшое шоссе. Этой дороги я не знала, но она привела нас на пьяцетту дель Кастелларе. Когда у входа в Музей Совы Алессандро вынул пистолет, мне ничего не оставалось, как сделать вид, что я этого не заметила.

– Прячьтесь за мной, – сказал он. – В случае чего ложитесь на пол и прикройте голову руками. – Не дожидаясь ответа, он приложил палец к губам и медленно открыл дверь.

Я вошла в музей, послушно отстав на несколько шагов. Я не сомневалась, что у Алессандро приступ чрезмерной осторожности, но решила позволить ему сделать этот вывод самостоятельно. Как обычно, в музее было абсолютно тихо и отсутствовали признаки криминальной деятельности. Мы прошли несколько залов с пистолетом наголо, но в конце концов я не выдержала:

– Слушайте, это уже ни в какие…

Алессандро закрыл мне рот ладонью. Мы застыли на месте, напряженно прислушиваясь, и вскоре я тоже уловила, что кто-то стонет.

Быстро пройдя несколько комнат, ориентируясь на звук, и убедившись, что засады нет, мы ворвались в кабинет Пеппо. Кузен лежал на полу, избитый, но живой.

– Пеппо! – закричала я, пытаясь ему помочь. – Вы в порядке?

– Нет! – огрызнулся он. – В каком я тебе порядке! По-моему, я упал. Нога меня не слушается.

– Погоди. – Я огляделась, соображая, куда он поставил костыль, и увидела сейф в углу, открытый и пустой. – Ты видел, кто это сделал?

– Что сделал? – Пеппо попытался сесть, но вздрогнул от боли. – О, моя голова! Мне нужны таблетки. Сальваторе! Хотя нет, подождите, сегодня у Сальваторе выходной… Какой сегодня день?

– Non ti muovere![35]35
  Не двигайся! (ит.)


[Закрыть]
– Алессандро опустился на колени и быстро осмотрел ноги Пеппо. – По-моему, перелом. Я вызову «скорую».

– Подождите! Нет! – Пеппо явно не хотел в больницу. – Я же хотел закрыть сейф! Вы меня слышите? Мне сейф закрыть надо!

– О сейфе будем думать потом, – сказала я.

– Кинжал… он в конференц-зале. Я искал его в справочнике. Его тоже нужно убрать в сейф. Это зло!

Мы с Алессандро переглянулись, не решаясь сообщить Пеппо, что уже поздно закрывать сейф. Палио исчезло вместе с другими ценностями, которые он там хранил, но, может, вор и правда не заметил кинжал? Я поднялась и пошла в конференц-зал. Действительно, кинжал Ромео лежал на столе рядом со справочником коллекционера по средневековому оружию. С кинжалом в руке я вернулась в кабинет Пеппо. Алессандро как раз вызывал «скорую помощь».

– Да, – сказал мой кузен при виде реликвии. – Это он. Положи его в сейф, быстро! Он приносит несчастье. Видишь, что со мной стряслось? В справочнике сказано – в этом кинжале сидит дьявол!


У Пеппо оказалось небольшое сотрясение мозга и перелом голени, но врач на всякий случай решила оставить его в больнице на ночь, подсоединив ко всяким аппаратам. К сожалению, она подробно рассказала Пеппо, что именно с ним произошло.

– Она говорит, кто-то ударил его по голове и выкрал все из сейфа, – прошептал мне Алессандро, переводя оживленный диалог докторши и трудного пациента. – А он говорит, что хочет пообщаться с нормальным доктором и что никто не бил его по голове в собственном музее.

– Джульетта! – воскликнул Пеппо, избавившись наконец от врачихи. – Как тебе это нравится? Медсестра говорит, кто-то вломился в музей!

– Боюсь, это правда, – сказала я, взяв его за руку. – Мне очень жаль, это все я виновата. Если бы я не оставила…

– Кто это? – Пеппо с подозрением взглянул на Алессандро. – Пришел протокол писать? Скажи ему, я ничего не видел.

– Это капитан Сантини, – объяснила я. – Это он вас спас. Если бы не он… вам по-прежнему было бы очень больно.

– Ха! – Пеппо не готов был расстаться с воинственным настроением. – Я видел его раньше. Он Салимбени. Разве я не предупреждал тебя держаться от них подальше?

– Ш-ш! Пожалуйста! – поспешно перебила я Пеппо, но Алессандро наверняка расслышал каждое слово. – Вам нужно отдохнуть.

– Нет, не нужно! Что мне нужно, так это поговорить с Сальваторе. Мы должны выяснить, кто это сделал. В сейфе было много ценного.

– Боюсь, вор приходил за палио и кинжалом, – сказала я. – Если бы я не принесла их вам, ничего бы не случилось.

– Да кто осмелится… О! – Взгляд Пеппо стал далеким, словно он видел перед собой туманное прошлое. – Конечно! Как же я об этом не подумал? Но стал бы он так поступать?..


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации