Текст книги "Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени"

История семьи Шабабиных от Московского царства Алексея Михайловича и до империи Екатерины II свидетельствует как о стойкости этой семьи, так и о возможностях, существовавших в российской Сибири в допетровское, петровское и послепетровское время. Государственная политика по отношению к мусульманам варьировалась во времени и пространстве в зависимости от контекста. История Шабабиных не повествует ни о вступлении в русскую элиту и принятии новой идентичности, как это произошло с некоторыми казанскими и крымскими мусульманами, ни об открытом сопротивлении и продолжительной войне, как это было на Кавказе, – эти нарративы находятся за пределами нашего рассказа.

В то время как самые ранние сохранившиеся данные о вовлечении мусульман в Московское государство ограничиваются элитой, в которой военная и политическая лояльность влекла за собой ассимиляцию, в нашей истории представлена другая модель13871387
  Lenhoff G. Rus-Tatar Princely Marriages in the Horde: The Literary Sources //Russian History. 2015. Vol. 42. P. 16–31; Martin J. Muscovite Frontier Policy: The Case of the Khanate of Kasimov // Russian History. 1992. Vol. 19. № 1. P. 169–179; Bushkovitch P. Princes Cherkasskii or Circassian Murzas: The Kabardians in the Russian Boyar Elite; Romaniello M. P. The Elusive Empire: Kazan and the Creation of the Russian Empire; Hamamoto M. Conversion of Muslim Elites.


[Закрыть]. Привлечение в Россию таких мусульман, как Шабабины, не относившихся к элите, в первую очередь объяснялось прагматичными, экономическими целями. Хотя безопасность всегда оставалась важнейшей заботой российских имперских чиновников, и это, разумеется, распространялось и на Сибирь, сибирских купцов-мусульман привечали больше, чем мусульман Кавказа и Поволжья. История Шабабиных и других сибирских бухарцев служит иллюстрацией тех уступок, на которые было готово пойти Российское государство. Бухарцы были интегрированы в сибирское общество и занимали в нем важные позиции, занимаясь частными предприятиями и/или служа государству. При этом они сохраняли отдельную идентичность – как написал один этнограф XVIII века, «бухарцы наши, где бы они ни были, держатся друг друга, и соблюдают чрез то отчизненные свои нравы»13881388
  Georgi J. G. Beschreibung aller Nationen des Russischen Reichs. Bd. 2. S. 154. Георги И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Т. 2. С. 82.


[Закрыть]. Российское государство раннего Нового времени не было проектом по ассимиляции инородцев, что, разумеется, скорее указывает на его прагматизм, чем на его космополитическую натуру. Это уже не является открытием для тех, кто изучает империю в раннее Новое время: специалисты по России все больше признают, что империя, опиравшаяся на православие в вопросах легитимности и престижа, вместе с тем привлекала купцов-мусульман, предоставляя им существенные льготы в своих владениях; как и все империи, Россия управляла разнообразием13891389
  Burbank J., Cooper F. Empires in World History. P. 1–22.


[Закрыть].

Шабабины важны не только как пример имперских подданных в России раннего Нового времени, но и как пример семьи из исламской купеческой диаспоры. И снова в общем и целом больших сюрпризов нет. Во-первых, их история – это история крупного и долгосрочного семейного коммерческого предприятия, которое занималось как торговлей на дальние расстояния, так и региональной торговлей. Во-вторых, настоящее исследование подтверждает выводы тех, кто оспаривает стандартный нарратив о торговле в раннее Новое время, долгое время силившийся доказать, что взлет коммерческого мореплавания стал смертным приговором сухопутной евразийской торговле13901390
  Тезис об упадке хорошо изложен в статьях Скотта Леви и Мориса Россаби: Rossabi M. The «Decline» of the Central Asian Caravan Trade; Levi S. C. India, Russia, and the Eighteenth-Century Transformation of the Central Asian Caravan Trade.


[Закрыть]. В-третьих, торговля и религия шли рука об руку. Сибирские бухарцы были связаны с большим миром ислама, связаны своей историей, своими героями и дальними центрами учености. Они ценили свою семейную генеалогию, восходившую к Фатиме, дочери Пророка; они передавали свое наследие и связывали его со священной историей исламизации Сибири, с нарративами, в которых носителями ислама выступали бухарские миссионеры; наконец, они заботились о священных усыпальницах и включали их в свои духовные традиции13911391
  Повествования об исламизации Сибири рассказывают, что ученые миссионеры из Центральной Азии, «открывшие регион», иногда погибали мученической смертью. Могилы этих мучеников стали святынями, о которых заботились семьи знатного происхождения, чья роль хранителей гробницы способствовала возрастанию их престижа. См.: Bustanov A. K. The Sacred Texts of Siberian Khwaja Families; Бустанов А. К. Суфийские легенды об исламизации Сибири; Bustanov A. K. The Book Culture of Siberian Muslims. Воспроизведение и перевод одного рассказа из Тюменской области см.: Бустанов А. К. Приложение 3: Рукопись из деревни Карагай Вагайского района Тюменской области // Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Белич И. В. Культ святых в сибирском исламе. С. 193–206.


[Закрыть]. Благодаря этим усыпальницам священная история становилась местной, принадлежащей лесостепным пейзажам, в которых они жили, а их дома становились частью Дар аль-Ислама (местом пребывания ислама). Мои источники, основную часть которых составляют государственные документы административного или экономического плана, мало что говорят о внутренней жизни и религиозных практиках сибирских бухарцев. Но эти источники вопреки самим себе рассказывают о многом, что не сводится к экономическим и административным вопросам. Эти данные государственных документов, приглушенные и косвенные, – имена детей, клятва по мусульманской вере, записи из таможенных книг о мусульманах, едущих к семье для совместной молитвы, жалобы на принудительное крещение, слухи об усилиях по распространению ислама. Все это демонстрирует религиозный взгляд на мир, свойственный сибирским бухарцам и побуждавший их не только передавать свою веру детям, но и заниматься миссионерством. Носители торговли и религии в Российской империи, купцы-мусульмане имели много общего со своими современниками – другими афро-евразийскими купцами-миссионерами раннего Нового времени.

Глава 8
КУПЦЫ СРЕДНЕЙ РУКИ

В целом можно сказать, что в типичном случае прибыль значительно перевешивает потери и, следовательно, русские купцы всегда получают иную прибыль от сибирской торговли.

Г. Ф. Миллер. История Сибири

Сложность предприятия требовала значительных денежных средств, ресурсов и организации, а также оценки ситуации семнадцатого века. Сибирские документы подтверждают, что движение предпринимателей на восток было гораздо более организованным, чем обычно предполагается.

С. В. Бахрушин. Научные труды

Зимой 1661/62 года на тюменской таможне была горячая пора. Нескончаемым потоком шли местные и приезжие из других частей Сибири, регистрировавшие свой немудрящий товар у таможенного головы Третьяка Штильникова. Два новообращенных из Казани, казак, ямщик, служилый татарин, тюменский ремесленник по имени Онисимко Аввакумов (связь с самым известным русским религиозным диссидентом не установлена) доставляли туда пару мешков хлеба, козу, кусок сала, разнообразную соленую рыбу из местных рек, несколько мехов или другие товары на обмен. Местная вдова купила лошадь; другую лошадь купил проезжий от имени енисейского воеводы. В деятельности на торговых рядах посреди снега и льда участвовала и горстка крестьян – человек с монастырских земель, киргиз, скромные крестьяне-ремесленники из великолепных поместий боярина Бориса Ивановича Морозова и Федора Строганова. Их товары казались весьма скромными по сравнению с теми, что доставляли на тюменскую таможню десятки и десятки саней, которые привозили приказчики московской коммерческой элиты. Здесь появились агенты гостей Василия Шорина, Афанасия Гусельникова, Семена Задорина и Остафия Филатьева, а также несколько других купцов из гостиной сотни и суконной сотни. В целом на тюменской таможне в декабре и январе 1661/62 года вели дела десять привилегированных купцов – или самолично, или через своих агентов13921392
  СПбИИ РАН. Ф. 187. Оп. 2. Д. 20. Л. 1–33 (Тюменская таможенная книга, 1661–1662 гг.).


[Закрыть].

Наряду с этими торговцами, самыми мелкими и самыми крупными, были и другие – они не состояли в привилегированной группе, но не были и дилетантами и сибирской торговлей занимались всерьез. 5 января рядом с Яковом Микифоровым, приказчиком московского гостя Семена Задорина, появился агент Андрея Гостева, свежеиспеченного члена гостиной сотни, тоже задекларировавший товары своего господина. Девятилетний сын Якова Спирка, о котором мы еще услышим, помогал в этот день своему отцу на таможне. 14 января, после того как три привилегированных купца зарегистрировали свои товары, на таможню зашли полдюжины человек из небольшого города Лальска, чьи сани были гружены товарами, сделанными руками местных ремесленников или купленными в Архангельске и Холмогорах на ярмарке, проходившей в конце лета. Настоящая глава посвящена им – низшему слою привилегированных купцов и верхнему эшелону купцов, которые, хотя и не относились к привилегированной группе, вели достаточно крупное самостоятельное дело. Тут мы ближе всего подойдем к тому, чтобы рассказать историю купцов, практически забытых, которые, однако, приложили свою руку к важнейшим тенденциям евразийской торговли раннего Нового времени. Через призму деятельности нескольких сибирских купцов, тех, кого можно назвать купцами средней руки, настоящая глава рассматривает еще один уровень сибирской торговли раннего Нового времени.

С XVI по начало XVIII столетия на вершине коммерческой пирамиды Московского государства находились официальные корпорации привилегированных купцов. На самой вершине была немногочисленная и самая недоступная группа привилегированных купцов – гости. С 1600 по 1728 год, на протяжении большей части официального существования корпорации, русские цари пожаловали этот ранг 152 купцам. Ниже гостей располагались второй и третий уровни привилегированных купеческих корпораций, гостиная сотня и суконная сотня, наделенные менее значительными привилегиями и более многочисленные13931393
  Суконной сотне не уделяется особого внимания здесь, потому что ее представители редко появлялись в Сибири. По одной теории, суконниками первоначально называли купцов, которые торговали с Европой. В последней четверти XVII века суконная сотня была включена в состав гостиной сотни. См.: Перхавко В. Б. Первые купцы российские. С. 328.


[Закрыть]. Большинство купцов, достигавших статуса гостя, сначала проходили гостиную сотню. Н. Б. Голикова задокументировала более 2700 купцов и ремесленников (в том числе всего несколько женщин), бывших в рядах гостиной сотни с XVI по XVIII век, в то время как общее число гостей не превышает нескольких сотен13941394
  Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации. С. 297, 381, 443. О женщинах: Перхавко В. Б. Купчихи допетровской России. М., 2004. С. 148–151.


[Закрыть].

Принимая во внимание, как много объяснений в работах специалистов по России зиждется на «отсутствии среднего класса», удивительно (или, может быть, показательно), что на данный момент нет более длинного посвященного им исследования, чем три главы в труде Н. Б. Голиковой13951395
  Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации; Monahan E. Trade and Empire: Merchant Networks, Frontier Commerce and the State. Chapter 5.


[Закрыть]. Малочисленность исследований, посвященных гостиной сотне, – проблема, нуждающаяся в исправлении. Давно пора вновь встретиться с отсутствующим в России средним классом. Помимо самого факта, что купцы средней руки существовали, изучение купцов, переехавших в Сибирь вслед за новыми возможностями, которые они там увидели, указывает на рост интеграции Сибири в Российскую империю. В числе новых возможностей было развитие торговли между Московским государством и Китаем, ускорившееся в 1690‐х годах. Начав организацию караванной торговли, государство обратилось к купцам гостиной сотни с тем, чтобы они возглавили государственные караваны. Из пятнадцати караванов, отправленных в Китай между 1689 и 1719 годами, не было ни одного, которым бы руководил гость, – а вот купцы гостиной сотни возглавили несколько из них13961396
  Александров В. А. Русско-китайская торговля и Нерчинский торг. C. 427. Александров насчитывает семь государственных караванов в период с 1689 по 1697 год. Курц называет восемь государственных караванов, шесть из которых были отправлены до Кяхтинского договора 1727 года, причем четыре, по всей видимости, вели купцы гостиной сотни. Курц Б. Г. Государственная монополия в торговле России с Китаем в первой половине XVIII в. Киев, 1929. Если к ним добавить караваны Идеса и Ланге, их общее число достигнет пятнадцати.


[Закрыть]. Тем временем гости – Филатьевы, Лузины, Никитины, Шорины – продолжали свои частные дела.

Называть купцов гостиной сотни «средними» в некотором роде отдает лицемерием. В конце концов, эти купцы достигли привилегированного статуса. А ведь не будем забывать, что даже все привилегированные купцы вместе отнюдь не доминировали в сибирской торговле: сотни торговцев, переходивших за Урал, подобным статусом не обладали. По мнению Вилкова, непривилегированные купцы привозили в Сибирь две трети «русских» товаров13971397
  Вилков О. Н. Транзит «русских» товаров через Тобольск в Сибирь. Это было в целом верно для сибирской торговли на протяжении большей части XVII века, но неверно для документированной китайской торговли в 1690‐х годах, где доминировали гости.


[Закрыть]. Поскольку «середина» – понятие куда более обширное, чем категории привилегированных купцов, начнем главу, остановившись на долговечной торговой семье, так и не достигшей рядов привилегированного купечества.

Семья Норицыных была родом из Лальска, небольшого города к западу от Уральских гор, расположенного в лесах Русского Севера. Лальск был расположен в Устюжском уезде, примерно в 50 км прямо на восток от большого города Великого Устюга. Он впервые упоминается в XVI веке: считается, что его основали новгородцы, бежавшие от ужасов опричнины Ивана IV. Город быстро наполнился ремесленниками и торговцами – видимо, коммерческая жилка Новгорода дала себя знать. Ремесло и торговля до такой степени занимали жителей Лальска, что в XVII веке город отличался почти полным отсутствием людей, занятых в сельском хозяйстве. Здешние люди покупали еду на деньги, заработанные от продажи вещей, которые они сделали своими руками или где-то купили, – весьма необычное явление в сельском обществе до эпохи модерна. Лальские ремесленники производили многие из товаров, которыми купцы снабжали сибирское население в обмен на меха и ткани. Некоторые гости находили себе приказчиков в Лальске, и один историк назвал Лальск «гнездом приказчиков»13981398
  Макаров И. С. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде.


[Закрыть]. Для многих этот маленький городок, в 1654 году насчитывавший всего шестьдесят три двора, был отправной точкой путешествия в тысячи миль. Норицыны поселились в Лальске не позднее 1609 года13991399
  Я в большом долгу перед Юлией Страздыней из Лальского историко-краеведческого музея за ее щедрую помощь в поисках информации о семье Норицыных. В электронной переписке она поделилась со мной информацией из лальских переписных книг, напечатанных в кн.: Пономарев И. С. Сборник материалов по истории города Лальска, из Великоустюгского государственного архива (Ф. 27. Оп. 1. Д. 9), метрических книг Воскресенского собора в Лальске, а также собственными знаниями.


[Закрыть].

С 1624 по 1744 год не менее двадцати девяти мужчин из семьи Норицыных ездили торговать в Сибирь. Удивительная вездесущность этой семьи, пронизывающей время и пространство, означает, что люди, так и не достигшие привилегированного статуса, могли на протяжении поколений зарабатывать на сибирской торговле, что в свою очередь указывает на оживленность коммерческой деятельности в непривилегированных слоях населения. Семья Норицыных на протяжении нескольких поколений работала на купеческую элиту, имела связи как с гостями, так и с занимавшимися торговлей боярами, а также вела собственную сибирскую торговлю: в некоторые моменты своей купеческой карьеры Норицыны торговали конями. Тем не менее, несмотря на регулярное общение с представителями коммерческой элиты, сами они в ее ряды так и не вступили.

Первое в источниках упоминание о торговле Норицыных в Сибири относится к периоду, когда династия Романовых существовала всего десятилетие, а русские военные вместе с ватагами охотников и промышленников упорно двигались на восток в поисках мехов; первые Норицыны находились на службе у хорошо известных и финансово состоятельных купцов. В 1624 году Петр Степанов Норицын, выступая в роли приказчика Андрея и Петра Строгановых, привез в Томск русских товаров на 600 рублей14001400
  Таможенные книги сибирских городов. Вып. 2. С. 92.


[Закрыть]. По меньшей мере четыре других Норицына отправились в Сибирь в 1630‐х годах. Их численность росла на протяжении века как в Лальске, так и в Сибири. К середине века в Лальске было шесть различных дворов Норицыных, все они состояли в родстве друг с другом. В 1673/74 году через верхотурскую таможню проехало около десяти разных Норицыных, как правило группами, где один помогал другому. Не все мужчины в семье были купцами, и уровень их состоятельности разнился, но некоторые вполне преуспевали: дела Ивана Семеновича были столь обширны, что в 1670 году у него был свой «человек», работавший на него в Тобольске. В 1674 году его доход составил не менее 900 рублей. В этом же году его родственник Иван Григорьевич Норицын заплатил налоги с дохода в 500 рублей. Семья была не столь богата, чтобы построить собственную церковь в родном Лальске, но достаточно, чтобы пожертвовать существенные средства на строительство местной церкви14011401
  Электронное письмо от Юлии Страздыни, 10 февраля 2015 года.


[Закрыть].

У других Норицыных дела шли хуже. Одним из способов выбраться из финансовой ямы была долговая кабала. В 1640 году Никифор Семенов Норицын отдал старшего сына Степана Герасиму Бельскому в кабалу, чтобы покрыть свои долги, доходившие до нескольких сот рублей14021402
  Макаров И. С. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде. С. 212.


[Закрыть]. Бельский был весьма состоятельным московским купцом, который оставался в рядах тягловых посадских людей и так и не вошел в ряды привилегированного купечества, хотя богатством, как говорили, далеко превосходил величайших купцов своего времени; другими словами, он был ценным знакомым14031403
  Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации. С. 182, 192.


[Закрыть]. Однако в последующие годы С. Н. Норицын – в данном случае, полагаю, это был Степан Никифоров – находился в Енисейске не как кабальный слуга или служащий Бельского, а как агент некоего Ивана Усова, купца гостиной сотни. Норицын направлялся с грузом меда и необходимых запасов на реку Лену, в лагерь, где усовские промышленники добывали пушнину14041404
  Александров В. А. Роль крупного купечества в организации пушных промыслов. С. 183.


[Закрыть]. Годом позднее, в сентябре 1642 года, он вернулся в Лальск, чтобы купить новые товары на деньги, заработанные им во время продажи товаров на Холмогорской ярмарке14051405
  Макаров И. С. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде. С. 206.


[Закрыть]. Осенью 1659 года Степан Никифоров Норицын получил государственный контракт на доставку хлеба, солода и дуг для конской упряжи. Как мы видим, купцы средней руки, даже не вступая в привилегированные корпорации, могли служить государству в делах, имевших отношение к торговле14061406
  Там же.


[Закрыть]. В 1670‐х годах он был агентом Остафия Филатьева и привлек несколько своих родственников в помощь во время долгих путешествий в Сибирь14071407
  Таможенные книги сибирских городов. Вып. 3. С. 100.


[Закрыть]. Но путь от слуги в долговой кабале до приказчика богатейшего в Сибири купца, который проделал Степан, таил за собой еще один крутой поворот судьбы. В какой-то момент после 1677/78 года Степан Никифоров сын (младший) Норицын оказался в тяжелом финансовом положении. Его жена сохранила за собой недвижимость в Лальске, в то время как Степан и его племянник переехали в Москву и поселились на дворе гостя Остафия Филатьева. Лальская переписная книга записывает имя купца как Евстафий Филипьев14081408
  Переписные книги 1682 г. // Пономарев И. С. Сборник материалов по истории города Лальска. Электронное письмо от Юлии Страздыни, 10 февраля 2015 года.


[Закрыть]. Но вряд ли можно сомневаться, что это лишь ошибочная версия имени Остафия Филатьева: имя Остафий часто записывали как Евстафий, а гостя Филипьева в тот момент не было.

Схема 3. Родословное древо Норицыных. Я сделала ряд допущений, чтобы построить эту схему. В некоторых случаях не было отчества, но я нашла человеку место в генеалогии, опираясь на хронологические данные и/или близость в исторических записях. Лексикон русских имен был ограничен и часто определялся ближайшим ко дню рождения днем святого. Кроме того, некоторые фамилии повторялись. Поэтому генеалогия Норицыных изобилует повторяющимися комбинациями имен и отчеств. Например, мы в ней встречаем двух Микифоров Семеновых – в начале XVII века и в начале XVIII века. А еще было два Петра Степанова из разных ветвей семьи, время жизни которых, возможно, отчасти совпадало. Даты жизни человека часто неизвестны, как и возраст на момент упоминания в источниках, поэтому невозможно быть уверенным, что я правильно расположила все поколения, но я старалась как могла. По крайней мере, эта таблица, пусть она и неидеально изображает родословное древо Норицыных, передает размах и долговечность этой семьи и тех ее членов, которые вели дела в Сибири.

Тем временем Микифор Степанов Норицын (внук Петра Норицына, о котором шла речь выше, приказчика Строганова в 1620‐х годах) стал агентом московского купца Г. Бельского; в 1673/74 году он регистрировал товары на верхотурской таможне от его лица14091409
  Таможенные книги сибирских городов. Вып. 3. С. 92, 100.


[Закрыть]. После того как в конце 1670‐х годов умер отец Микифора Степанова, он вместе с двумя братьями, Митькой и Федькой, переехал на двор Бельского в Москве, чтобы отрабатывать долги их отца. Интересно, что отец Микифора, Степан, был зарегистрирован как безземельный крестьянин (бобыль), не как купец, но это не помешало ему заниматься торговлей. В 1639/40 году Степан Петров и его брат Семен Петров вместе поехали в Сибирь торговать. Возможно, Степан пропустил рождение своего сына Митьки, но в 1646 году он воссоединился с семьей. А вот его брат Семен был указан в переписи как «бежавший» в Сибирь. Действительно, Сибирь была землей возможностей для способных людей и убежищем для людей отчаянных. В 1665/66 году дядя Степана Микифорова (агента Остафия Филатьева в 1670‐х годах) «бежал в Сибирь» после того, как его двор сгорел и он остался ни с чем14101410
  Переписные книги 1682 г. // Пономарев И. С. Сборник материалов по истории города Лальска. Электронное письмо от Юлии Страздыни, 10 февраля 2015 года. Брата, о котором идет речь, звали Степан Микифоров Больший. Русские обычно называли своих детей по ближайшему святому в календаре, и дети, родившиеся в одно и то же время года, могли оказаться тезками.


[Закрыть]. Возможно, в том же пожаре сгорел и двор родственника Степана, Федора Степанова сына, который переехал не в Сибирь, а в Архангельский монастырь в Великом Устюге14111411
  Переписные книги 1682 г. // Пономарев И. С. Сборник материалов по истории города Лальска. Электронное письмо от Юлии Страздыни, 10 февраля 2015 года.


[Закрыть]. Попадание в долги и бегство в город, где жила столь многочисленная большая семья Норицыных, заставляют задуматься о природе родства и о его границах. Безусловно, мы сталкиваемся с серьезным семейным сотрудничеством на таможне и в совместном проживании, указанном в переписных книгах. Не имея количественно и качественно иных источников, мы не можем восстановить картину в большей целостности. Но, вероятно, если мы видим, что члены семьи Норицыных решались на долговую кабалу, это означает, что кабала была не клеймом и не знаком окончательного провала, а стратегией, позволявшей восстановить свою платежеспособность; кроме того, работа на купеческое предприятие позволяла одновременно освоить навыки и приобрести ценный опыт, который мог пригодиться в будущих предприятиях.

Подобно тому как узы родства формировали торговые сети купеческой элиты, они играли важнейшую роль и в низших слоях русской торговли раннего Нового времени. Приказчики гостей привлекали к своим путешествиям братьев и племянников, чтобы те оказывали им помощь. Иногда представители купеческой элиты подбирали себе помощников из одного и того же семейства. Подобно привилегированным купцам, другие Норицыны, помимо Ивана Семеновича, нанимали людей для торговли в арендованных лавках и помощи в перевозке груза14121412
  РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 599. Л. 26; РГАДА. Ф. 214. Кн. 892; Таможенные книги сибирских городов. Вып. 1. С. 45, 48, 63.


[Закрыть]. Но их помощники именуются просто словом «человек». Я не встречала никого, кого называли бы «приказчиком» Норицына14131413
  Вилков О. Н. Ремесло и торговля Западной Сибири. С. 252.


[Закрыть]. Впрочем, приказчики обычно не были членами семьи, а семья Норицыных была столь многочисленна, что они чаще искали себе помощников в семье, чем за ее пределами.

В то время как некоторые Норицыны были наемными работниками, другие торговали в Сибири самостоятельно. Вероятно, некоторые одновременно занимались торговлей от лица других купцов и от своего собственного, что позволяло им находить безопасность в многочисленной компании и уют в обществе родных. Работа на Филатьевых, возможно, была удобным трамплином для самостоятельной торговли в Китае. В 1698/99 году Михаил Иванов Норицын получил дозволение для себя, своего племянника Василия Иванова и еще шести человек отправиться в Китай для торговли товарами собственного изготовления и мехами14141414
  РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 599. Л. 26.


[Закрыть]. Возможно, именно в ожидании этого путешествия, осознавая грядущие опасности, Михаил подарил своей приходской церкви в Тобольске икону Богородицы, которую он заказал – то есть скопировал с той же тобольской иконы, которая была написана там в 1636 году. В тот момент, когда настоящая книга готовилась к печати, икона находилась на реставрации14151415
  Выражаю благодарность за эту информацию Юлии Страздыне.


[Закрыть].

Норицыны приобрели репутацию людей опытных и хорошо знающих Сибирь. Тесно связанные с привилегированными купеческими сетями, они тем не менее держались на особицу. Например, в 1691 году, когда приказчик гостя Ушакова умер на пути из Китая, немного не доехав до Сольвычегодска, Ушаков нанял Алексея Норицына, представителя по крайней мере четвертого поколения Норицыных, вовлеченных в сибирскую торговлю, чтобы тот собрал оставшиеся после умершего товары14161416
  РГАДА. Ф. 159. Оп. 5. Д. 290. Л. 2.


[Закрыть]. Это было весьма ответственное поручение, но Норицына нигде не называли агентом Ушакова. Алексей Норицын сам активно торговал в Сибири на протяжении предыдущего десятилетия и продолжил торговать после этого. В 1697/98 году он зарегистрировал небольшой груз пушнины в Сибирском приказе14171417
  РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 841. Л. 3.


[Закрыть]. В декабре 1704 года Алексей Петров сын Норицын (в этой таможенной книге указано его отчество; я предполагаю, что речь идет об одном и том же Алексее) провел около месяца в Тюмени, купив девять лошадей у местных ямщиков, казаков, солдат и посадских людей. Он заплатил за каждую лошадь от полутора до пяти рублей и привез их всех в русские города14181418
  ГБУТО ГАТО. Ф. И-29. Оп. 1. Д. 38. Л. 1–7. Это было немного ниже средних цен. См.: Hellie R. The Economy and Material Culture of Muscovy. P. 40–46.


[Закрыть]. Возможно, это была торговая ниша, которую для себя нашел Алексей, а возможно, лошади были лишь средством: купцы-Норицыны очень зависели от лошадей как транспортного средства. Например, в 1673/74 году две разные группы Норицыных приехали на верхотурскую таможню: первые нагрузили своими товарами двадцать восемь лошадей, вторые – тридцать одну14191419
  Таможенные книги сибирских городов. Вып. 3. С. 91, 100.


[Закрыть]. Кроме того, у этого внезапного затаривания лошадьми могла быть скрытая от наших глаз причина – например, заказ какого-нибудь боярина или князя.

Семья Норицыных использовала те же стратегии, что и другие купцы – как привилегированные, так и простые. Норицыны брали взаймы и давали в долг в родном краю и на кредитных рынках Сибири. Они обращались к царю в Москву за защитой в коммерческих делах. В 1697/98 году в Иркутске Левка Норицын дал 600 рублей взаймы Ивану Ступину, собиравшемуся в Китай. Ступин был служащим Андрея Никитина, племянника гостя Гаврила Романовича Никитина. Они договорились, что Ступин вернет долг в Нерчинске не позднее 29 июня 1699 года. Но за шесть месяцев до срока выплаты Левка обратился в верхотурскую канцелярию, выразив опасение, что не сможет вернуть свой долг. Иван Ступин еще не вернулся из Китая, но Г. Р. Никитин скончался в тюрьме, а его имущество было конфисковано государством. Левка обратился к царю за помощью, попросив его вмешаться и послать письмо нерчинскому воеводе, дозволив и повелев ему разрешить Левке получить долг в соответствии с договоренностью14201420
  РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 599. Л. 7.


[Закрыть]. Хотя Левка находился далеко от Москвы, он имел доступ к сетям, по которым передавались новости, и обладал большим опытом, и это позволило ему начать действовать превентивно с целью защиты своих интересов.

История семьи Норицыных наглядно показывает наличие тесных региональных связей между северными русскими городами и Сибирью. Некоторые историки, в особенности С. В. Бахрушин, рекомендовали изучать сибирскую экономическую историю вместе с историей северных русских городов14211421
  Бахрушин С. В. Торговые крестьяне в XVII в. С. 118–134.


[Закрыть]. Им было бы приятно узнать, что это мнение подтверждают семейные предприятия Норицыных; и не только они. Чаще всего в Сибирь ездили не гости и даже не купцы гостиной сотни, но торговцы из северных русских городов Устюжского уезда, регулярно возвращавшиеся с грузом пушнины и тканей в Устюг, откуда они продолжали свой путь – либо на север, в Архангельск, либо на юг, в Москву. Московские купцы редко ездили в Сибирь. Вместо этого они путешествовали по рекам на север в Сольвычегодск и Великий Устюг, где и встречали партии купцов, возвращавшиеся из Сибири.

В источниках зафиксированы следы по меньшей мере двадцати девяти разных мужчин из семьи Норицыных, участвовавших в сибирской торговле между 1624 и 1744 годами. Семья Норицыных зарегистрировала чуть больше шестидесяти сделок, что составляет около трети от общего числа сибирских сделок купцов гостиной сотни, с которыми я столкнулась, проводя свое исследование. Как мне кажется, были и другие семьи, подобные им, – например, семья Ворыпаевых из клана Босовых. Мы можем только строить предположения, было ли невступление в привилегированные корпорации сознательным выбором или так и не реализовавшимся стремлением, и если так, то почему. Барон предположил, что гости использовали свое влияние таким образом, чтобы помешать накоплению богатства низших купцов14221422
  Baron S. H. The Weber Thesis and the Failure of Capitalist Development. P. 335.


[Закрыть]. Хотя я согласна, что гости понимали выгоду от устранения конкуренции, идея Барона, что они несут ответственность за недоразвитый средний класс, не имеет под собой оснований. Это представляется особенно маловероятным в Сибири, где обнаруживаются такие купцы, как Норицыны, руководившие торговлей и находившие свои торговые ниши на протяжении нескольких поколений. Какими бы отрывочными ни были данные о делах Норицыных, их долговременное значительное участие в сибирской торговле указывает на существование обширного круга купцов средней руки.

Мы наблюдаем взлеты и падения этой семьи в XVII и XVIII веках. Мы видим их купающимися в успехе и погрузившимися с головой в долги. В некоторые моменты Норицыны, казалось, имели все шансы добиться привилегированного статуса, но так его и не получили. Этот факт наряду со встреченными нами примерами долговой кабалы можно истолковать как указание на «неудавшийся средний класс», столь распространенное в историографии. Но история семьи Норицыных, с моей точки зрения, скорее должна быть истолкована совершенно иным образом. Во-первых, им принадлежало немало недвижимости, и они платили налоги – порой весьма значительные – в своем родном городе Лальске. Приказчики богатых купцов, лица, выполнявшие государственные контракты, купцы в своем праве – они были семьей немалого калибра, хотя и скромной на фоне гостей. Наконец, уже сама продолжительность существования этой семьи является показателем их успеха. В период между 1600 и 1750 годами я встретила упоминания о более чем шестидесяти пяти мужчинах из семьи Норицыных, двадцать из которых торговали в Сибири. Они не исчезли из рядов купцов. Они оказались в рядах купеческих гильдий в XVIII веке. В XIX веке Норицын основал бумажную фабрику. И в наши дни в Лальске продолжают жить потомки семьи Норицыных14231423
  Электронная переписка с Юлией Страздыней, 3 марта 2015 года.


[Закрыть].