Автор книги: Эрика Монахан
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)
Настоящая книга стремится найти лучшее место для России в быстроменяющейся картине. Поведенческая экономика и информационные исследования помогают нам понять, что модели свободных рынков аккуратны, красивы и совершенно фантастичны и синапсы экономической деятельности зависят далеко не только от спроса, предложения и рациональных действий. Поэтому историки все лучше осознают, что нельзя в полной мере понять экономику раннего Нового времени, опираясь исключительно на неоклассическую экономическую теорию. Например, если раньше главной ограничительной силой были культурные нормы, то в современном мире их место в большой степени заняли законы. Но торговля не определяется одним законом, ведь обычаи и культура продолжали (и продолжают) действовать, порой непредсказуемым образом. Ученые наблюдали это многократно и во многих разных местах. Эпохальный труд Ричарда Уайта «Перекресток», рассказывающий, что алгонкин мог воровать у врага, чтобы выполнить долг перед другом, – всего лишь один пример, демонстрирующий дополнительные и неизбежные затруднения, которые вызывались существованием различных правовых режимов в одной империи15761576
White R. The Middle Ground: Indians, Empires, and Republics in the Great Lakes Region. P. 98.
[Закрыть]. До какой степени торговля раннего Нового времени управлялась каноничными рыночными силами, спросом и предложением – богатая тема для изучения.
Возможно, ничто так не подрывает краеугольный камень классической экономической теории, а именно рациональное действие, как сама природа познания15771577
Hayek F. A. The Use of Knowledge in Society // American Economic Review. 1945. Vol. 35. № 4. Р. 519–530.
[Закрыть]. В современном мире очевидна непростая природа познания, которое отнюдь не сводится к тому, чтобы быть объективной переменной в экономических уравнениях. Насколько же эта проблема была более серьезной в неравномерном информационном ландшафте раннего Нового времени. Разумеется, в мире, где более долгосрочные временные горизонты сделали важнейшим вопросом твердую валюту, сделки до какой-то степени были подчинены мотиву выгоды, но доверие играло не менее важную роль. Если принять во внимание более долговременные временные горизонты, нехватку драгоценных металлов, информации, мобильности и, во многих случаях, политической стабильности, становится очевидным, что в эпоху, предшествовавшую модерну, преобладали другие способы подсчета. На периферии они отличались еще сильнее. Местные жители были погружены в более сложные отношения с торговлей, чем чужаки. Не зная местных тонкостей, мы можем предположить, что чужаки платили дороже и совершали больше ошибок, чем местные, хорошо знакомые с местными валютами. Таким образом, если рынки определяются конкуренцией, то русские купцы действовали в рыночных условиях, хотя конкуренция принимала иные формы, не такие, как те, что обозначены в неоклассической экономической теории.
При анализе экономических показателей России в раннее Новое время весьма важны две базовые (и недостаточно разобранные на теоретическом уровне) истины. Во-первых, экономика редко сводится к сценарию «победитель получает все»15781578
Скотт Леви поднимает этот вопрос в своем труде: Levi S. C. The Ferghana Valley at the Crossroads of World History. P. 217.
[Закрыть]. Продавцы хорошо знают, что количество отказов не имеет значения, важно лишь добиться определенного количества продаж. Часто нет необходимости захватывать всю имеющуюся в наличии долю пирога; бывает достаточно и небольшой доли, чтобы не только обеспечить себе необходимый для выживания минимум, но и добиться большого успеха. Вторая очевидная, но от этого не менее фундаментальная истина состоит в том, что в рыночной конкуренции нет абсолютного стандарта, нет планки, которой нужно достигнуть. Чтобы победить, надо всего лишь опередить конкурентов. Оборотная сторона этой истины состоит в том, что достаточно отстать от конкурентов, чтобы проиграть. В раннее Новое время Московское государство проигрывало это состязание. Это может показаться противоречащим первой истине, но в некоторых сценариях (в некоторых нишах, таких как мореходство) положение лидера позволяет уменьшить конкуренцию или свести ее к нулю. Эта тенденция вкупе с другим неблагоприятным условием, а именно отсутствием надежной инфраструктуры, облегчающей капиталовложения, объясняет, почему Московское государство так и не добилось существенного участия в морском экспорте15791579
Преображенский А. А., Перхавко В. Б. Купечество Руси IX–XVII века. С. 144.
[Закрыть]. Кроме того, яростная англо-голландская конкуренция за тоннаж привела к тому, что предложение превышало спрос, и русские не были заинтересованы развивать собственный торговый флот. К концу XVI – началу XVII века западноевропейцы создали развитые кредитные учреждения и деловые организации, которые были более энергичными, лучше финансируемыми и, следовательно, более способными к рискованным предприятиям, чем русские купцы со своими спонтанными доморощенными наработками. Это не означает, что русские были хуже, но при попытке конкурировать с голландскими и английскими купцами они немедленно оказывались в невыгодном положении. Сочетание этих истин, возможно, поможет нам понять «триумф Запада» и объяснить, почему неправы те, кто считает московское купечество сплошной неудачей.
Россия, подобно Европе и Азии, развивалась в определенном контексте, в отношениях со своими соседями. Она в той или иной степени встречала другие культурные и технологические традиции, какие-то части которых было легче присвоить, чем другие. Важная для определения российского развития истина, видимо, находится где-то между двумя базовыми фактами: тем, что экономическое развитие не всегда является игрой с нулевой суммой, и тем, что оно является конкурентным. Играло ли это важную роль или нет, но опыт английских и голландских купцов безусловно создавал конкурентное преимущество.
Размеры России удорожали ведение дел, а низкая плотность населения создавала трудности, с которыми нелегко было справиться при существовавших на тот момент технологиях. И если сказать, что русские держались на возможном для себя уровне, это не прозвучит снисходительно. Государство иногда защищало интересы своих купцов, а иногда подрывало их в погоне за звонкой монетой, которой у западных купцов водилось больше15801580
Childs W. Commerce and Trade. Р. 154.
[Закрыть].
Англо-русские отношения нельзя однозначно назвать полуколониальными, несмотря на определенные намерения англичан повернуть их в эту сторону, потому что московиты эффективно давали отпор. Англии еще далеко было до глобального могущества, но империалистические наклонности уже давали себя знать: главы Московской компании считали, что, настаивая на взаимных торговых привилегиях, московиты высказывают непомерные претензии15811581
Baron S. H. Osip Nepea and the Opening of Anglo-Russian Commercial Relations; LeDonne J. The Russian Empire and the World. P. 18.
[Закрыть]. В Смутное время ходили слухи, что Яков I аннексирует северную Россию15821582
Baron S. H. Thrust and parry: Anglo-Russian relations in the Muscovite north. P. 28.
[Закрыть]. В 1601 году северные русские города обменивались слухами, что с английских кораблей в Холмогорах высадились тысячи солдат, которые направляются на Москву15831583
Русская историческая библиотека. СПб.: Тип. В. С. Балашева и К°, 1875. Т. 2. № 98. С. 273.
[Закрыть]. Подобные идеи так и не получили развития при английском дворе, но само их существование в умах некоторых англичан отражает высокомерие, с которым англичане смотрели на Московию. Но если колониальное отношение некоторых англичан XVI века к Московскому государству не проникло на русскую почву, на Индийском субконтиненте распространились британский акцент и британские обычаи. Некоторые из голландских купцов, участвовавших в ранних исследованиях северной береговой линии России и в торговле с ней, например Исаак Ле Мэр и Якоб ван Хемскерк, затем отправились искать удачи в других колониальных предприятиях, в первую очередь в рядах Голландской Ост-Индской компании15841584
Bushkovitch P. The Merchants of Moscow. P. 43–69; Israel J. I. Dutch Primacy in World Trade. Р. 44–47. Я благодарю Пола Бушковича, который привлек к этому мое внимание.
[Закрыть]. Россия не стала западноевропейской колонией. Таким образом, с точки зрения самосохранения государство что-то сделало правильно, хотя путешественники, приезжавшие в Россию в раннее Новое время, уже тогда начали подчеркивать, что, с их точки зрения, Российское государство делало неправильно, – традиция, сохранившаяся и в современной историографии15851585
Принимая во внимание методы, которыми пользовались голландцы, интересен вопрос, каким образом они заработали репутацию людей честных и прямодушных. См.: Кагарлицкий Б. Ю. Периферийная империя. С. 171–172; Poe M. A People Born to Slavery: Russia in Early Modern European Ethnography; Kotilaine J. T. A Muscovite Economic Model.
[Закрыть]. Вспомним эпитафию на могильном камне, с которой начинается настоящая книга, и отметим, что Москва сумела противостоять проникновению коммерческого империализма на международной арене.
Враждебно настроенные западные наблюдатели задали тон большинству характеристик русских купцов. Но виноваты в этом не только иностранцы. Сами русские в разнообразнейших литературных и художественных произведениях тоже способствовали закреплению стереотипов о нечестных, жадных купцах15861586
Bernstein L. Russian Eighteenth-Century Merchant Portraits in Words and Oil. P. 407–408.
[Закрыть]. Однако в подобных характеристиках нет ничего специфически русского. Ни античная традиция, ни иудеохристианская не испытывали особого уважения к купцам (хотя с удовольствием пользовались их услугами) – к этим людям, не создающим полезные вещи, а всего лишь перемещающим их из одного места в другое и, что особенно ужасно, получающим от этого выгоду. Прибыль далеко не сразу стала приемлемой с интеллектуальной и культурной точки зрения. На протяжении большей части истории моральное восприятие купца было в лучшем случае амбивалентным. Раз уж негативные стереотипы купцов в мире столь повсеместны, я не вижу особенного смысла как-то выделять русских купцов в этом плане. Я, однако, обращу особое внимание на несколько характеристик, которые действительно являются отличительными чертами русских купцов и важны для понимания истории России. В целом речь о представлении, что русские купцы по природе своей были отсталыми и действовали методами, несовместимыми с прогрессом и современностью. Показателями их отсталости считают консерватизм, наиболее явно определяющийся как неприятие рисков и образования; усилия по уничтожению конкурентов, для чего используется политическое влияние; и, наконец, ксенофобию и замкнутость.
Изучение недружелюбного текста диссидента Котошихина в атмосфере идеологии холодной войны было верным способом найти функциональные нарушения в торговой политике и купеческой культуре Московского государства. Понимая тон текстов Котошихина и Кильбургера, Барон тем не менее соглашался с мрачными выводами Плеханова относительно русской психологии15871587
Baron S. H. Plekhanov on Russian Capitalism and the Peasant Commune // Baron S. H. Muscovite Russia; Baron S. H. Plekhanov and the Origins of Russian Marxism // Ibid.; Baron S. H. Plekhanov’s Russia: The Impact of the West upon an «Oriental Society» // Ibid.; Baron S. H. The Fate of the Gosti in the Reign of Peter the Great; Baron S. H. Entrepreneurs and Entrepreneurship in Sixteenth/Seventeenth-Century Russia.
[Закрыть]. Ему делает честь, что он скептически относился к выводам, сделанным на идеологической основе, и во всех своих трудах спорил сам с собой (ему пришлось спорить с самим собою еще и потому, что мало кто из его западных коллег поднимал подобные вопросы). Но Барон отвергал точку зрения М. Н. Покровского, относившего Россию к универсальному (то есть с тогдашней точки зрения западному) пути развития, считая, что М. Н. Покровский «сильно преувеличивает масштабы [торговли] в России»15881588
Baron S. H. Ivan the Terrible, Giles Fletcher, and the Muscovite Merchantry.
[Закрыть], и не допускал даже возможности, что российская торговля в XVII веке была вполне существенной и интегрированной с западноевропейской, как продемонстрировал Котиляйне.
Барон, во-первых, видел в России полное отсутствие характеристик раннекапиталистической экономики и, во-вторых, винил в этом государство или неправильные наклонности русских купцов, которые, согласно ему, были консервативными вместо того, чтобы приветствовать новшества, опасались рисков вместо того, чтобы смело идти им навстречу, и, что, вероятно, особенно абсурдно, опасались конкуренции вместо того, чтобы защищать свободный рынок. Подобная позиция может опираться лишь на платонический (платонический в значении нереального, потому что Платон не любил людей, ищущих прибыли) идеал конкурента-капиталиста, существующий лишь в романах Айн Рэнд. Идея, что попытки русских купцов сократить конкуренцию дисквалифицируют их как истинных капиталистов, разумеется, совершенно смехотворна. По мнению Броделя, таково истинное определение капиталиста15891589
Кругооборот торговли и сети связей находились под постоянным надзором и господством цепких групп, которые их присваивали и в случае необходимости не давали ими пользоваться другим. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. Т. 2. С. 141.
[Закрыть]. Если обратиться к раннему Новому времени, риторику свободной торговли брали на вооружение самые прогрессивные из капиталистов, чтобы институционально закрепить за собой привилегированный доступ к рынку15901590
Pettigrew W. A. Free to Enslave: Politics and the Escalation of Britain’s Transatlantic Slave Trade. P. 3–38.
[Закрыть]. Те же купцы, у которых были средства для этого, – использовали свое влияние, чтобы устранить конкуренцию. Именно к этому стремился английский Навигационный акт 1651 года со статьями, запрещавшими иностранным судам торговать колониальными товарами15911591
Bailyn B. The New England Merchants in the Seventeenth Century. P. 80–89.
[Закрыть]. Усилия по устранению конкуренции часто облекаются в националистическую риторику, но, вероятно, речь идет лишь о драпировке чисто экономических мотивов. Купцы, имеющие к этому возможности, с не меньшей готовностью будут стремиться к устранению конкуренции со стороны своих соотечественников.
Члены Московской компании работали так же старательно, как и все остальные, стремясь ограничить в России конкуренцию и свободный рынок. Это часть того, что я имею в виду, используя термин «полуколониальный». Они стремились не только ограничить доступ голландцев и других иностранных купцов на русский рынок, но и устранить конкуренцию со стороны других англичан. «Они заботились о том, чтобы сделать входную дверь узкой и трудной для доступа», – гласило обвинение против них. «Зная, что малое число людей легче сговорится и установит общие цены на свои товары, чем большое число», члены компании зафиксировали плату за вступление в нее на уровне 20 фунтов – эта цена была столь высока, что с 1666 года (когда она была установлена) по 1673 год лишь восемь человек купили право торговать в России в составе Московской компании. Это было сознательным решением, «члены компании поняли, что они могут так поступить». В следующие семь лет после того, как парламент вмешался и снизил плату за вступление до 40 шиллингов (десятикратно), в компанию вступило пятьдесят шесть человек15921592
The Charge of Companies of Merchants More Equally Born by Impositions on Trade Than Fines for Admissions. n. p., 1690s // The Making of the Modern World: http://galenet.galegroup.com/servlet/MOME?af=RN&ae=U100310938&srchtp=a &ste=14; http://www.gale.com/ModernEconomy/%; http://ezproxy.library.tufts.edu/login?url=http:// galenet.galegroup.com/servlet/MOME?af=RN&ae=U100310938 &srchtp=a&ste=14&locID=mlin_m_tufts; Romaniello M. P. Captain John Elton and the Anglo-Russian Competition over Iran in the Eighteenth Century. Unpublished paper presented at the University of New Mexico. Albuquerque, NM. 2015. March 26.
[Закрыть].
Еще один пункт все того же ошибочного представления о том, что значит быть капиталистом, состоит в том, что у русских купцов были неверно расставлены приоритеты и они были заняты выискиванием политических милостей вместо того, чтобы отправляться на рынок и заниматься нормальным бизнесом. Подобные приоритеты показывают, что они не были ни прогрессивными, ни капиталистами. Опять же герои-капиталисты пренебрегают политическими милостями только в сказках Айн Рэнд. И чтобы понять это, нет нужды верить на слово прозорливому Броделю. Капиталисты ищут политических милостей, и это легко измерить самыми разными способами как в историческом плане, так и в современности. Это наглядно показывают два ярких современных примера. Профессиональное лоббирование в США превратилось в индустрию объемом в 30 миллиардов долларов – эта сумма превосходит ВВП половины стран мира; самые крупные инвесторы в этой индустрии – либо коммерческие организации, либо некоммерческие организации, состоящие из корпоративных юридических лиц15931593
IMF World Economic Outlook. World GDP Ranking 2014: http://knoema.com/nwnfkne/world-gdp-ranking-2014-data-and-charts.
[Закрыть]. Американский законодательный совет (название, являющееся поистине оруэлловским эвфемизмом) – организация, существующая на деньги хорошо финансируемых лидеров корпораций, позволяющая лоббистам представлять «образцовое законодательство» избранным лидерам в то время, когда они отдыхают на курортах на деньги корпораций15941594
Hodai B. Legislative Laundry. Investigative Report on the Mechanics of the ALEC Scholarship Fund: https://www.prwatch.org/news/2011/08/10945/%E2%80%9C legislative-laundry%E2%80%9D-investigative-report-mechanics-alec-scholarship-fund; Hodai B. Buying Influence: How the American Legislative Exchange Council Uses Corporate-Funded «Scholarships» to Send Lawmakers on Trips with Corporate Lobbyists: https://www.alecexposed.org/w/images/f/fa/BUYING_INFLUENCE_Main_Report.pdf.
[Закрыть]. Барон опять же винил гостей за то, что они просили у царя не большей свободы, а большей милости15951595
Baron S. H. The Weber Thesis and the Failure of Capitalist Development. P. 335.
[Закрыть]. Но ведь именно эти методы – можно назвать их картельным сговором, инсайдерской торговлей или монополистическими практиками, все эти обвинения хорошо знакомы живущим в XXI веке гражданам индустриализованного капиталистического мира – применяют капиталисты, стремясь ограничить или полностью уничтожить конкуренцию, если, конечно в теории, закон не помешает им это сделать, хотя даже в этом случае, как мы увидели, это не всегда служит препятствием.
Ксенофобия тоже борется за важное место в списке часто повторяемых «московитских стереотипов». Именно ксенофобией, а не рациональными экономическими интересами принято объяснять попытки московских купцов бороться за льготы в ущерб иностранным купцам. Это обвинение повторяется вновь и вновь, несмотря на тот факт, что тысячи иностранцев получили приглашение продолжать свою карьеру в Московском государстве – и так и сделали15961596
Олеарий А. Описание путешествия в Московию. С. 174.
[Закрыть]. Существует определенное противоречие между разглагольствованиями Флетчера о ксенофобии московитов и фактом наличия в Московском государстве лютеранских церквей, не говоря уж о мечетях15971597
В Нижнем Новгороде в XVII веке была протестантская церковь. Hughes L. Attitudes towards Foreigners in Early Modern Russia // Russia and the Wider World in Historical Perspective: Essays for Paul Dukes / Ed. by C. Brennan, M. Frame. Gordonsville, VA: Palgrave Macmillan, 2000. Р. 3.
[Закрыть]. «Московиты относятся терпимо и ведут сношения с представителями всех наций и религий, кроме папистов и иудеев», – пишет Олеарий, один из самых ярких (хотя и не самых надежных) рассказчиков о московском обществе15981598
Олеарий А. Описание путешествия в Московию. С. 174.
[Закрыть]. Подчеркивание контрпримеров – того, как русские купцы нанимали учителей и шли на риск (до какой же степени идея готовности идти на риск как показателя прогресса является субъективно современной!), – может внести определенный вклад в развенчивание этого историографического стереотипа. Но еще более наглядным средством станет расширение контекста. Если взять более широкий план, это обвинение в адрес конкретно русских рассыплется само собой. Ограничения, окружавшие чужаков во всем мире до эпохи модерна, показывают, что сохранение границ между группами ни в коей мере не было специфичной московской практикой. От Бостона до Пекина власти ограничивали передвижения купцов и методы, которыми они могли пользоваться. Специалисты по истории Англии указывают, что английская ксенофобия достигла особенного размаха в конце XIV столетия, когда в Лондоне жило беспрецедентное число иностранцев15991599
Beardwood A. Alien Merchants in England, 1350 to 1377: Their Legal and Economic Position. Cambridge, MA: Mediaeval Academy of America, 1931; Lloyd T. H. Alien Merchants in England in the High Middle Ages. Sussex, UK: Harvester Press, 1982; Archer I. W. Responses to Alien Immigrants in London, c. 1400–1650 // Le migrazioni in Europa, secc. XIII–XVIII / A cura di Simonetta Cavaciocchi. Firenze: Le Monnier, 1994. P. 755–774; Thrupp S. L. Aliens in and around London in the Fifteenth Century // Studies in London History Presented to Philip Edmund Jones / Ed. by A. E. J. Hollaender, W. Kellaway. London: Hodder and Stoughton, 1969. P. 251–272.
[Закрыть]. Во Франции, как пишет де Фрис, «королевская власть прекрасно могла осадить своих собственных купцов (если они были гугенотами, как в Ла-Рошели в 1627–1628 годах), довести иностранных купцов до состояния маргиналов (многочисленные голландские торговые общины в атлантических портах в середине века) или просто изгнать их с французской почвы (отмена Нантского эдикта, 1685 год)»16001600
De Vries J. The Economic Crisis of the Seventeenth Century. P. 187.
[Закрыть].
Франческа Тривеллато убедительно доказывала, что «межкультурная» торговля не была связана с интересом к многообразию культур, что диаспоры старались свести к минимуму межкультурные контакты16011601
Trivellato F. The Familiarity of Strangers: The Sephardic Diaspora, Livorno, and Cross-Cultural Exchange.
[Закрыть]. Она называла самоизоляцию и традиционный образ жизни купцов Ливорно, действовавших на острие прогресса в раннее Новое время, «коммунитарным космополитизмом». Таким образом, сибирские бухарцы, которые торговали с русскими купцами, но на практике, судя по всему, сотрудничали с ними очень мало, прекрасно вписываются в схему, которая, по словам Тривеллато, действовала в средиземноморском регионе в раннее Новое время. Их поведение соответствует словам Бенджамина Каплана, которые красноречиво перефразировал Дэвид Фрик: «…толерантность – повседневная практика жизни с соседями, которых некоторые могли считать невежественными и обреченными на ад, – не имела обязательной связи с идеалами терпимости, которые исповедовали отдельные представители элит раннего Нового времени, опередившие свой час; в реальности же она часто была противоположностью истинной терпимости»16021602
Frick D. Kith, Kin, and Neighbors: Communities and Confessions in 17c. Wilno. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2013.
[Закрыть].
Существует бессчетное количество других способов указать на отсталость русских. Как отмечалось во вступлении, русских купцов называют противниками образования. Но хотя сомнительно, чтобы какая-либо купеческая библиотека сравнилась с библиотекой Строгановых, насчитывавшей две тысячи томов, у многих купцов, как сообщает Перхавко, было по десять-двадцать книг. Л. А. Тимошина обнаружила семьдесят пять различных купеческих семей, которые покупали книги на Московском печатном дворе с 1630‐х по 1660‐е годы16031603
Перхавко В. Б. Первые купцы российские. С. 377–379.
[Закрыть]. Купец Петр Микляев, которого Олеарий назвал «умным и рассудительным человеком», просил Олеария учить его сына немецкому и латыни16041604
Олеарий А. Описание путешествия в Московию. С. 143–144.
[Закрыть]. Купец Григорий Боков отдал сына в Славяно-греко-латинскую академию, открывшуюся в 1687 году. Сильвестр (Симеон) Медведев, знаменитый поэт конца XVII века, был из курской купеческой семьи16051605
Перхавко В. Б. Первые купцы российские. С. 379.
[Закрыть]. Бухарские купцы Российской империи были известны своими хорошими школами и своим образованием. Можно предположить, что среди купцов-студентов, изучавших персидский и арабский языки в бухарском анклаве в Астрахани, были русские16061606
Савич Н. Г. Из истории русско-немецких культурных связей. С. 250.
[Закрыть].
Русским приписывают почти фанатическую приверженность религиозному и дипломатическому протоколу. Регулярно выстраивают примеры суеверий (от уничтожения первого печатного пресса в 1564 году до бунта возмущенной толпы в ответ на государственный запрет целовать икону во время эпидемии 1771 года) и яростной нетерпимости (казнь за попытку обратить православного в иную веру), чтобы провести линию, отделяющую русские ценности от западноевропейских норм. Подобные интерпретации, кажется, опираются на иллюзию, что прекрасные тексты Монтескье самим своим существованием отменяют ужасы Реформации. Да, московский суд казнил женщину, которая изменнически одела свою курицу царем, но и во Франции в 1766 году двадцатилетнего юношу казнили за непочтительность – за то, что он не снял головной убор перед религиозной процессией16071607
Dewey H. W., Stevens К. В. Muscovites at Play: Recreation in Pre-Petrine Russia // Canadian-American Slavic Studies. 1979. № 1–2. Р. 189–203; Voltaire. Relation de la mort du Chevalier de la Barre. n. p., 1766. P. 1–20; Laqueur T. W. The Enlightenment: Daring to Know and Its Difficulties // History 5 Lecture. ITunes audio. 2010. October 5. Berkeley, CA: https://itunes.apple.com/us/itunes-u/history-5-001-fall-2010-uc/id391536406?mt=10.
[Закрыть]. Часто рассказывают, как суеверные московиты изгнали из Москвы первопечатников, но редко вспоминают о том, как немецкие рыцари тевтонского ордена не пропустили в Россию группу из 123 ремесленников, собиравшихся туда отплыть из Любека, – и даже казнили одного из них16081608
Volkonskii S. Pictures of Russian History and Russian Literature. Boston: Lamson, Wolffe, 1898. P. 79.
[Закрыть]. Эти примеры не надо понимать как легкомысленное указание на эквивалентность ситуаций – каждый из приведенных примеров имеет свою непростую историю: дело в том, что «варварство» России раннего Нового времени не кажется таким уж исключительным, если сравнивать его с тем, что происходило в других государствах в эту же эпоху. Разумеется, Московское государство оставило гораздо меньше бумажных следов, чем Западная Европа, и об этом различии не следует забывать. Вследствие этого работа по описанию России в раннее Новое время досталась другим. Не стоит принимать на веру слова польского короля Сигизмунда, который в 1569 году назвал московита «врагом всей свободы под небесами»16091609
Bond E. A. Russia at the Close of the Sixteenth Century. P. XVII.
[Закрыть].
Еще одно клише по поводу русских купцов – их ограниченность. Петер Марпергер счел необходимым включить в свой разговорник XVII века фразу «Море не люблю, естли сухим путéм поеду не утону» (More ne lüblu, jestli suchim putém pojedu ne utonu) как образец полезной фразы в разговоре с русским купцом16101610
Marperger P. J. Moscowitischer Kauffmann. Das ist: Ausführliche Beschreibung der Commercien, welche in Moscau und andern Seiner Czaarischen Majestät Bothmäßigkeit unterworffenen Reichen u. Provincien <…> getrieben werden <…> Zum Beschluß aber ein klein Vocabularium oder Rußisches Wörter-Buch mit angehänget wird. Lübeck: Böckmann, 1705. S. 150.
[Закрыть]. Русских купцов считали хуже других, потому что они не ездили за границу. Вместо того чтобы форсировать океаны, они пассивно оставались на родине. Русские гости имели дозволение ездить за рубеж, но редко там бывали16111611
Dale S. Indian Merchants and Eurasian Trade. P. 85; Baron S. H. The Fate of the Gosti in the Reign of Peter the Great. P. 508.
[Закрыть]. Эту фразу часто повторяют, но редко проверяют. Во-первых, правила касательно путешествий нуждаются в разъяснении. Гостям было дозволено ездить за рубеж, но им все равно нужно было документированное разрешение на такую поездку. Другие подданные, согласно Соборному уложению, могли просить у государя разрешение для заграничного путешествия. Учитывая эти обстоятельства, встает вопрос, так ли значима была эта часто упоминаемая привилегия. Тем не менее попробуем в этом разделе оценить, много ли русских ездило за границу.
Мы можем посмеяться над иронией истории: само слово «русский», возможно, происходит от старонорвежского ródskarlar, что означает «гребцы», в то время как европейцы вроде Марпергера считали русских закоренелыми сухопутными жителями16121612
Pritsak O. The Origin of Rus’ // Russian Review. 1977. Vol. 36. № 3. P. 250.
[Закрыть]. Но если мы погрузимся в это удивление, мы упустим из виду главное – русские преодолевали устрашающие расстояния. Русские купцы ездили за границу. В раннее Новое время они посещали рынки Бухары, Стамбула, Ирана, Польши, Швеции и Кавказа. В XV–XVI веках они, судя по всему, чаще ездили в южном и восточном направлениях, чем в западном, что было вполне осмысленным выбором – в это время на юге и на востоке располагались очень оживленные центры торговли. В южном направлении русские ездили в Астрахань до того, как она вошла в состав России. Дженет Мартин задокументировала сотни русских, ездивших в Османскую империю16131613
Martin J. Muscovite Travelling Merchants. Р. 25; Описи царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 года. С. 98.
[Закрыть]. Русские были многочисленны в Швеции, важнейшей державе раннего Нового времени16141614
Kotilaine J. T. Russian Merchant Colonies in Seventeenth-Century Sweden. P. 85–101.
[Закрыть]. В XVII столетии русские купцы начали ездить в Китай. Филатьевы были наиболее заметными из ряда купцов, дотянувшихся до пекинских рынков. В 1706 году английский посланник в Москве, Уитворт, замечал: «Здешний двор сделался совсем купеческим и, не довольствуясь поглощением лучших товаров собственной страны… все больше посягает на иностранную торговлю; они скупают за границей все что хотят, прикрываясь именами частных купцов, которые получают только плату за свои услуги, но рискует и получает прибыль только сам царь»16151615
Baron S. H. The Fate of the Gosti in the Reign of Peter the Great. P. 505.
[Закрыть].
Упоминания о русских купцах, ездящих за границу, чаще встречаются в описаниях государственных миссий, но неясно, является ли это отражением реальной практики или сохранившихся документов. «Смолянин» Тимофей Смывалов (участник Земского собора 1566 года) в 1567 году ездил с гостем Иваном Афанасьевым в Антверпен, где торговал государственными товарами с местными чиновниками16161616
Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации. С. 67.
[Закрыть]. В 1575 году русские купцы посетили Дордрехт на реке Туре в западной части Нидерландов, привезя для торговли пушнину16171617
Houtte J. A. An Economic History of the Low Countries. P. 194.
[Закрыть]. Если в XVI столетии такие поездки кажутся редкими, то в XVII веке русские регулярно ездили к западноевропейским дворам от Лондона до Испании.
Если русские купцы не ездили регулярно в Европу вне дипломатических посольств, часть вины за это лежит на англичанах и голландцах. Барон продемонстрировал, что Московская компания принимала специальные маневры с целью помешать русским ездить в Англию16181618
Baron S. H. Osip Nepea and the Opening of Anglo-Russian Commercial Relations.
[Закрыть]. Таким же образом поступали и голландцы. Они уделяли особое внимание посреднической торговле и применяли сомнительные методы, чтобы закрепить ее за собой. Голландец Оливье Брюнель, вероятно, обманул Строгановых, когда они доверили ему организацию морской экспедиции для поисков северо-восточного прохода16191619
Крижанич сообщает, что голландцы плавали вдоль берега по Ледовитому океану. Historia de Sibiria. История о Сибири. С. 124 (латинский оригинал). С. 170 (русский перевод). Крижанич, возможно, имеет в виду три неудачные попытки найти северо-восточный проход в 1594–1596 годах, которые организовал предводитель голландских купцов Бальтазар де Мушерон. См.: Israel J. I. Dutch Primacy in World Trade. Р. 48. Стивен Барроу и Баренц тоже исследовали северный берег Азии в XVI веке, соответственно в 1556 и 1596 годах.
[Закрыть]. Вспомним, как в 1640‐х годах голландцы сговорились, чтобы помешать Антону Лаптеву, – отказавшись купить товары, привезенные им в Голландию, а затем купив эти же товары по названной им цене в Архангельске16201620
Соловьев С. М. Московские купцы в XVII в. С. 515. О деле Лаптева см.: Muscovite-Western Commercial Relations / Ed. by R. Hellie // Readings in Russian Civilization. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1970. P. 63–91; Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий (период феодализма). Ч. 4. XVII в. / Под ред. А. М. Сахарова. М.: Высшая школа, 1973.
[Закрыть]. В 1668 году царь Алексей отправил во Францию посольство с целью установления прямых торговых связей. В 1669 году во Франции была учреждена Северная компания. Но и во второй половине XVII века голландцы оставались главными посредниками в русско-французской торговле, что указывает на то, что их методы оправдывали себя16211621
Kotilaine J. T. Russia’s Foreign Trade. P. 93.
[Закрыть].
Голландцы раннего Нового времени, которых иногда называют первыми капиталистами, явились первопроходцами методов беспощадной конкуренции, которые с тех пор давно стали незаконными. Голландцы занимались картельными сговорами и мошенничеством, выпускали на рынок низкокачественные продукты с английской печатью, чтобы подорвать репутацию Московской компании16221622
Kotilaine J. T. When the Twain Did Meet. P. 33. По мнению английских купцов, голландские злоупотребления ни в коей мере не ограничивались территорией России. Они обвиняли голландцев в несправедливом накладывании штрафов за бракованный товар на импорт английской ткани.
[Закрыть]. По сообщению шотландца Сэмюэла Коллинса, голландцы, которых он сравнивал с саранчой, «стараются также унизить и осмеять англичан: рисуют карикатуры, сочиняют пасквили, и тем дают русским невыгодное об нас понятие»16231623
Коллинс С. Нынешнее состояние России. C. 39.
[Закрыть]. Голландцы находили всевозможные способы обмануть и устилали взятками свой путь к победе в торговой конкуренции с англичанами. Коллинс, с болью переживавший английское поражение в соперничестве с голландцами, высказался с настолько уникальным высокомерием, что впору задуматься, как получилось так, что это русских обвиняют в ксенофобии: «Они [русские] вообще лукавы, не держат мирных договоров, хитры, алчны, как волки, и с тех пор, как начали вести торговлю с голландцами, еще больше усовершенствовались в коварстве и обманах»16241624
Там же. С. 38.
[Закрыть].
Географические ограничения путешествий российских гостей и их приказчиков объясняются скорее не ксенофобией и крайним консерватизмом, а контекстом и инерцией. Во-первых, уже существовали налаженные торговые каналы, по которым в Московское государство поступали иностранные товары. Во-вторых, скажем очевидное, Российская империя и так уже была достаточно протяженной, и у многих гостей были многочисленные приказчики на разных ее концах. Добраться от Архангельска до Нерчинска было более серьезным логистическим испытанием, чем добраться от Лондона до Венеции. Но не будем играть по правилам обвинения и тщательно отслеживать передвижения гостей, зададимся вместо этого вопросом: зачем главе предприятия ехать за границу, когда для успеха его дел необходимо политическое влияние, а также координация передвижения товаров и людей на обширных просторах? Имея дело со множеством вариантов вложения средств, было менее разумно вкладываться в мореходство, когда возможности перевозки товаров существовали и без этого, даже если задним числом и можно заявить, что подобное решение было недостаточно предусмотрительным. Пересечение океанов было монументальной инновацией, и оно требовало крепких кишок и технологического опыта (хотя для пересечения Атлантики его требовалось меньше, чем для того, чтобы обогнуть Африканский континент). Корабли, плавающие в открытом море, приобрели символическую важность, о которой свидетельствует целый новый жанр – морская живопись. Соответственно, отсутствие этого достижения порой виделось как недостаток, наполненный глубочайшим смыслом.
В некоторых вопросах русские купцы просто не могут победить. Альфред Рибер, к примеру, отметил, что в 1855 году купеческие дети составляли 7,5% школьных учеников, хотя купцы составляли 5% населения тех мест, где располагались школы. С его точки зрения, тот факт, что число учащихся купцов «едва превосходило» их долю в населении, служит отражением негативного отношения к образованию16251625
Rieber A. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia. Р. 27.
[Закрыть]. Даже ревизионисты приходят к выводу, что купцы в конечном счете враждебно относились к развитию капитализма. И пусть русские привилегированные купцы «не были полностью пассивны», они все равно несут ответственность за то, что сокрушили развитие среднего класса. В этом подходе имплицитно подразумевается, что эти средние классы могли быть той самой здоровой буржуазией, которая вырастила бы капитализм и свободу. К примеру, Уоллес Дэниел повернул другой стороной типичный вопрос о том, как царь притеснял купцов, и вместо этого изучил, в какой степени купцы XVIII века, занимавшиеся текстильной промышленностью, притесняли нижестоящих. Там, где наблюдалась наиболее сильная конкуренция за долю рынка, материалы и рабочую силу, купцы стремились урезать свободу крестьян, которые иногда могли выступать и их конкурентами, чтобы гарантированно обеспечить себя рабочей силой. Дэниел приходит к выводу, что «купцы-предприниматели, группа населения, которая должна была поощрять дух предпринимательства, стремилась к его ограничению»16261626
Daniel W. Entrepreneurship and the Russian Textile Industry. P. 25.
[Закрыть]. Барон осудил гостей за то, что они использовали свое влияние для ограждения себя от иностранной конкуренции, тем самым подрывая возможности трудоустройства русских горожан и торговцев16271627
Baron S. H. The Fate of the Gosti in the Reign of Peter the Great; Baron S. H. Who Were the Gosti?
[Закрыть]. Котиляйне, пусть и менее склонный к оценочным высказываниям, описал, как представители купеческой элиты действовали при дворе, стремясь добиться законодательного запрета на наем иностранцами русских. Устранение конкуренции – это именно то, к чему стремятся капиталисты. В рамках этих исследований русские купцы уже не являются слишком пассивными, но остаются врагами прогресса.
Настоящая книга стремится сказать новое слово в историографии, основанной на идеологическом шовинизме и слишком сильно опирающейся на наблюдения враждебно настроенных наблюдателей (хотя она тоже использует эти источники), дав более приземленное чувство торговой жизни – такой, какая она была в России раннего Нового времени. В своей работе я только-только начала поднимать завесу над хитросплетениями российской деловой практики, не говоря уж о ее убедительном анализе. Но тот факт, что Г. Р. Никитин встречается в сети Филатьевых, а Спиридон Лянгусов работал на семью Гостевых, что Норицыны около века работали в разное время на разных купцов или на самих себя, а также неисчислимое множество примеров сотрудничества, открывающихся в изучении каждодневной сибирской торговли, – все это указывает на существование целого мира российской торговли, оставшегося незамеченным в традиционной историографии. Прямо говоря, в России раннего Нового времени было нечто вроде «среднего класса» и были социальные лифты. Можно спорить о том, насколько глубоким и насколько активным (субъективный термин) было российское купеческое общество, но те, кто считает эти вопросы успешно разрешенными, недооценили зазор между источниками и историческими исследованиями по данному вопросу.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.