Электронная библиотека » Эшли » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Ты знала"


  • Текст добавлен: 9 мая 2021, 11:21


Автор книги: Эшли


Жанр: Триллеры, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 33

Наверное, она увидела в лунном свете мой силуэт. Тонкая ночная рубашка едва прикрывала соединение наших тел, мой кошачий изгиб и груди, нависшие над твоим лицом.

Я протяжно застонала, опершись руками об изголовье кровати. В комнате царил бардак. У встроенного шкафа пока не было дверей, поэтому его содержимое находилось на виду: горы грязного белья, которое надо постирать, ряды вешалок с вещами из химчистки, которые надо распаковать, коробка с одеждой на благотворительность, которую надо вынести. Я погрязла в бесконечных «надо». Мы переехали, так и не закончив ремонт, и конца ему не предвиделось.

Иногда я скучаю по прежней будничной суматохе.

Я не услышала ни скрипа двери, ни топота босых ног по новенькому паркету. Заметив Вайолет, ты выругался, отпихнул меня и прикрылся. Возвращайся в постель, все в порядке, спокойно произнесла я. Она спросила, чем мы занимались. Ничем, ответила я. О господи, Блайт, пробормотал ты, словно это я во всем виновата.

В некотором роде я, конечно, виновата, точнее, моя овуляция. Ты выдохся и больше не мог продолжать. Я заплакала в подушку. Ты погладил меня по спине и поцеловал в шею. Стало ясно без слов – ты меня любишь, однако заниматься любовью не готов. Попробуем в другой раз, сказал ты.

Ты не хочешь второго ребенка, обвиняющим тоном заявила я. Почему?

Мы молча лежали рядом.

Хочу, через пару секунд прошептал ты и легонько погладил меня по волосам.

Ты лгал, но мне было все равно.

Я повернулась к тебе и принялась ласкать, пока ты не поддался. Я впустила тебя в свое лоно, представила, что в моей жизни все другое – и ты, и эта комната, и материнство, – и попросила не останавливаться.


Тремя неделями ранее, чистя зубы, я вновь заговорила об этом. Ты сплюнул в раковину и оторвал зубную нить. Посмотрим. Попозже.

В твоем голосе послышались необычно резкие нотки. В другое время, при других обстоятельствах я бы насторожилась, но тогда я не приняла их во внимание. Дело было не в тебе, а во мне. По моему мнению, единственное, что могло сохранить нашу семью, – второй ребенок. Только он мог исправить наши предыдущие ошибки. Раз за разом мои мысли возвращались к тому, зачем мы родили Вайолет, – ты хотел семью, а я хотела сделать тебя счастливым. А еще я намеревалась опровергнуть свои сомнения и доказать, что моя мать ошибалась.

Однажды ты поймешь, Блайт. Женщины в нашей семье… не такие, как все.

Я хотела получить новый шанс стать матерью.

Я не могла смириться с тем, что проблема во мне.

Провожая Вайолет в детский сад, я указывала ей на младенцев. Разве не славно иметь братика или сестричку? Она редко удостаивала меня ответом, мысленно пребывая в своем мире. Впрочем, увеличившаяся дистанция заметно облегчила жизнь нам обеим. Как-то раз у входа в сад мы встретили маму с новорожденным, примотанным к груди. Она осторожно наклонилась, чтобы поцеловать старшего сына на прощание.

– С двумя, должно быть, нелегко приходится, – с улыбкой заметила я.

– Тяжко, конечно, но оно того стоит. – Вот, опять: оно того стоит. Женщина выпрямилась и погладила малыша по головке. – Он совершенно другой. Со вторым все иначе.

Совершенно другой.


Вайолет стояла в дверях спальни, уперев руки в бока, и отказывалась уходить, пока я не расскажу, чем мы занимались. Пришлось объяснить. Когда мужчина и женщина любят друг друга, им нравится обниматься особым образом. Воцарилась тишина. Наконец Вайолет развернулась и ушла к себе.

– Надо ее успокоить, – сказала я, – удостовериться, что у нее все в порядке.

– Ну так иди к ней, – огрызнулся ты.

Я не пошла. Мы отвернулись друг от друга в непонятном мне противостоянии.

Утром мы не разговаривали. Я отправилась в душ, не приготовив тебе кофе. По пути на кухню я остановилась на лестнице, послушать, как ты за завтраком беседуешь с Вайолет. Она призналась, что ненавидит меня: ей хочется, чтобы я умерла и она могла жить только с тобой.

У другой матери сердце разорвалось бы от горя.

– Вайолет, она же твоя мама, – произнес ты.

Ты мог по-разному отреагировать, но выбрал именно эти слова.

Ночью я бесстыдно предложила тебе попробовать снова, всего один раз. Ты согласился.

Глава 34

На матери был тот же спортивный костюм, в котором она обычно приходила в детский сад. Кофта смялась из-за тяжелой корзины для пикника, волосы растрепались от тягот прошлого дня. Сын снял бейсболку и встал рядом. Двор детского сада искрился от утренней энергии: животы у детей набиты хлопьями, глаза припухли со сна. Мать присела на корточки, сын уткнулся лицом ей в шею. Я заметила, что мальчик расстроен; руки матери сомкнулись вокруг его головы, словно цветочные лепестки. Она что-то шептала сыну, а тот крепко ее обнимал. Он нуждался в ней. Позади нарастал детский гомон, звонко застучал баскетбольный мяч.

Мать погладила сына по хрупким плечам. Он отстранился, тяжело дыша, но она вновь притянула его к себе. На этот раз именно она нуждалась в нем. Мать снова заговорила. Он закрыл глаза, кивнул, надел бейсболку, поправил козырек и пошел прочь. Не робко, не с сомнением, а твердо, целеустремленно. Мать не могла смотреть ему вслед. Она отвернулась, достала из кармана телефон и погрузилась в поток информации, не причиняющий столько боли.

Тем утром у меня в животе впервые запорхали бабочки: внутри пробуждался ребенок. Уходя в сад, Вайолет забыла пакет с апельсиновыми дольками. Высасывая из них теплый сок, я последовала за матерью. Она зашла в магазин за солью; я наблюдала за ней из-за пирамиды помидоров. Мне хотелось вглядеться в ее лицо и понять, каково это – иметь столь тесную связь со своим ребенком. Ответа я так и не получила, потому что через квартал потеряла ее из виду – на тротуаре перекладывали покрытие и образовался затор.

Мы с Вайолет не говорили на тайном языке невидимых глазу мелочей, поэтому мне очень хотелось научиться, чтобы стать лучшей матерью для следующего ребенка.

По дороге домой я остановилась рядом с небольшим блошиным рынком. Прислонив стопку старых картин к фонарному столбу, продавщица наклеивала на задники цветные ценники. Она достала из стопки элегантную золоченую раму и задумчиво осмотрела ее, прикидывая, какую назначить цену. Когда я увидела картину, у меня защемило сердце. На ней была изображена женщина с маленькой девочкой на коленях. Малышка в белом платьице прижала ладошку к подбородку матери, а та ласково смотрела на нее; их головы соприкасались. От них исходили умиротворение и тепло. Длинное персиковое платье женщины, украшенное бордовыми цветами, ниспадало красивыми складками. У меня язык не поворачивался спросить, сколько стоит эта картина; впрочем, цена не имела значения – я была готова купить ее за любые деньги.

– Я возьму, – сказала я, увидев, что продавщица ставит картину обратно в стопку.

– Вот эту? – Та сняла очки и удивленно взглянула на меня.

– Да, с матерью и ребенком.

– Это Мэри Кэссетт[1]1
  Мэри Стивенсон Кэссетт (1844–1926) – американская художница, писавшая в стиле импрессионизма. Речь идет о картине «Эмили и ее дитя» (1889). – Примеч. пер.


[Закрыть]
. Разумеется, копия, не оригинал. – Женщина засмеялась, как будто я и так должна была догадаться, насколько абсурдно полагать, что это оригинал.

– А кто здесь изображен? Сама художница?

– Нет, у нее не было детей. Возможно, поэтому она так любила рисовать матерей с детьми.

Я принесла картину домой и повесила в комнате малыша. Вернувшись с работы, ты увидел, как я поправляю раму, и пренебрежительно хмыкнул.

– Не нравится?

– Как-то на тебя не похоже. В комнате у Вайолет ты вешала всяких зверюшек.

– А мне нравится.

Я хотела такого ребенка, мечтала ощущать на щеке прикосновение пухлой ручки. Мне отчаянно не хватало осязаемой любви.

Глава 35

Вайолет безмолвно наблюдала, как мое тело растягивается и изменяется. Малыш ворочался в животе весь день напролет, дрыгая крошечными пяточками. Мне нравилось лежать на диване с задранной футболкой, напоминая всем нам, что он здесь. Мы – семья из четырех человек.

– Снова возится? – спрашивал ты из кухни, моя посуду.

– Да, опять за свое, – кричала она тебе, и мы вместе смеялись.

Благодаря малышу наши отношения изменились, хотя точно и не скажешь, в чем именно. Мы стали добрее друг к другу, в то же время между нами образовалась дистанция – ты заполнял ее работой, а я сосредоточилась на себе. Точнее, на ребенке. Мы с ним счастливо сосуществовали вместе. Мать и сын.

Когда доктор ткнула пальцем в беспорядочные белые пятна на экране и сообщила: «У вас мальчик», – я закрыла глаза и впервые в жизни возблагодарила Господа. Два дня я хранила эту новость в себе; только на третий день ты удосужился спросить, что показало УЗИ. Во время первой беременности ты ходил со мной на каждое исследование. В последнее время мы общались только перед сном. У тебя появилось несколько крупных проектов, твое внимание занимали новые клиенты с большими деньгами. Я мало нуждалась в тебе, ведь у меня был сын.

Вайолет вызвалась помочь мне разобрать ее младенческие одежки. Мы устроились в прачечной и принялись складывать крошечные пижамки, которые я доставала из сушильной машины. Вайолет подносила их к лицу, вдыхала запах, словно вспоминая раннее детство. Она надела вязаный свитерок на куклу и принялась ее баюкать. Я поразилась, с какой нежностью она прикасается к пупсу, как ласково с ним разговаривает.

– Вот так ты делала. – Она осторожно качнула куклу два раза вправо, два раза влево, потом снова два раза вправо.

Сперва я не поняла, что она имеет в виду. Я взяла куклу у нее из рук и попробовала покачать так же. Тело моментально вспомнило движения. Вайолет не ошиблась. Я засмеялась, она тоже.

– Я же говорила!

– Ты совершенно права.

Удивительно, что она до сих пор это помнит. Вайолет положила руки мне на живот и повторила те же самые движения, укачивая младенца в моей утробе. Мы втроем принялись танцевать под ритм работающей стиральной машины.

Глава 36

Я чувствовала, как головка проходит сквозь огненное кольцо. На меня нахлынула эйфория. Ты наблюдал, как я вынимаю его из отверстия в своем теле и осторожно кладу поверх жилища, в котором он обитал двести восемьдесят три дня. Наконец-то. Он посмотрел на меня, выгнул спину, открыл рот и пополз, блестя остекленевшими темными глазами. На его сморщенных ручках было слишком много кожи. Как только он нащупал мою грудь, маленький подбородочек задрожал. Настоящее чудо. Я подтащила его ближе, прижала сосок к губам. Руки тряслись от избытка окситоцина. Вот, держи, малыш. Он казался мне самым прекрасным созданием на белом свете.

– Как похож на Вайолет, – протянул ты, заглядывая мне через плечо.

Для меня он ни капли не был похож на Вайолет. Не ребенок, а семь фунтов чистоты и блаженства. Я боялась, что он вот-вот растает, словно сновидение. За что мне такое счастье? Я прижимала его к себе целую вечность, пока меня не отправили в ванную. В унитаз хлынула кровь. Посмотрев вниз, я подумала о дочери. А потом о сыне, лежащем за дверью в стеклянной коробке.

Я почти не помню, как он пришел в этот мир.

Зато до мельчайших подробностей помню, как он его покинул.


1969

В двенадцать лет у Сесилии начались месячные. К тому времени ее грудь стала больше, чем у остальных девочек в классе. Сесилия ходила, ссутулившись, стараясь скрыть признаки женственности. Этта почти с ней не разговаривала и тем более не обсуждала переходный возраст. Сесилия слышала от других девочек про кровь, но все равно испугалась, увидев на трусах красные пятна. Она открыла мамин шкафчик в ванной, надеясь найти прокладки, но их там не оказалось. Она согнулась от боли, увидела, что трусы промокли от крови, и решила рассказать матери.

Сесилия постучала в дверь, но Этта не отозвалась. В этом не было ничего удивительного – в три часа дня она обычно спала. Девочка приблизилась к кровати и позвала мать по имени. Когда Сесилия сообщила Этте о месячных, та вздохнула – то ли от жалости, то ли от отвращения.

– Ну и что тебе от меня нужно?

Сесилия не ответила; она не знала, что сказать. У нее сдавило горло. Этта открыла тумбочку и достала из красной косметички две таблетки, спрятанные от Генри. Она вручила их дочери, снова улеглась и закрыла глаза.

Сесилия положила таблетки на тумбочку и вышла из спальни. В коридоре нашла мамин кошелек, взяла оттуда мелочь и отправилась в аптеку. Сгорая от стыда и стараясь не смотреть на молодого кассира, заплатила за прокладки. Вернувшись домой, Сесилия набрала ванну, но стоило ей погрузиться в горячую воду, как Этта пришла в туалет. Она помочилась, не открывая глаз, и удалилась.

Ближе к вечеру Сесилия вновь подошла к материнской спальне. В ее груди бурлила неожиданная, неведомая ярость. Она вошла в комнату, включила свет и встала у кровати, крепко сжав кулаки. Как ни странно, ей хотелось, чтобы Этта ее ударила: это означало бы, что она существует в ее маленьком угрюмом мирке. Уже несколько месяцев Сесилии казалось, что для матери она мертва. Этта проснулась, взглянула на нее.

– Ударь меня, Этта, – дрожа, произнесла Сесилия. – Давай, ударь меня.

Она никогда раньше не называла мать по имени.

Этта безучастно посмотрела на взволнованную дочь, потом на выключатель на стене, снова вздохнула, положила голову на подушку и закрыла глаза. Внизу послышались шаги: Генри бродил по кухне. Ему хотелось ужинать, но ужина не было. Две таблетки по-прежнему лежали на тумбочке. Сесилия не понимала, почему ей не хочется, чтобы Генри о них узнал. Она спустила их в унитаз.

– Она опять нездорова? – спросил Генри, наливая воду в чайник.

– Мигрень, – ответила Сесилия. Они давно уже привыкли притворяться, будто все не так уж плохо. Генри кивнул и в очередной раз заглянул в холодильник. Сесилия включила радио погромче, чтобы не было нужды поддерживать разговор.

Глава 37

Замечал ли ты милые мелочи, ради которых я жила?

В конце дня, перед купанием, его ножки пахли детским потом. Во сне он закидывал руки за голову, как подросток. Заслышав скрип двери поутру, высматривал меня сквозь прутья кроватки. Именно поэтому я не просила тебя смазать петли.

Сегодня он целый день был со мной. Порой случаются особенно тяжелые, мучительные дни, когда все вокруг меркнет. Я невыразимо тоскую по нему, но давящая со всех сторон реальность угрожает стереть драгоценные воспоминания.

Хочется вдохнуть его запах полной грудью и не выдыхать.

У тебя так бывает?

Первые дни. Вонь кислого молока и немытого тела. На простынях пятна от крема для сосков. На тумбочке несмываемый след от кружки с чаем. Я плакала, не сознавая, о чем плачу, но эти слезы были от любви. Наконец пришло молоко, груди налились и отяжелели, словно булыжники. Я почти не вставала с постели, укачивала его. Он часто просыпался, вскидывал тонкие ручки, прижимался ко мне, и мы начинали сначала. Дни и ночи слились воедино. От одной мысли о следующем кормлении соски принимались ныть.

И все же мне не хотелось, чтобы этот период заканчивался. Сэм был средоточием моих желаний. Вот оно, думала я, именно так и должно быть. Я утоляла свою жажду материнства.

Он поднимал голову у меня между грудей, смотрел по сторонам, словно ища маму, женщину, которую любил. Я ласково терлась щекой о его макушку, и он снова засыпал, спокойный, счастливый, наполненный – молоком и моей любовью.


В конце концов мне пришлось встать с постели и вернуться к жизни. Вайолет завтракала, я убирала посуду, ставила ее горой в раковину, загружала стопки одежды в стиральную машину. Но даже находясь не рядом с Сэмом, мысленно я все равно оставалась с ним, в детской.

Вайолет особо им не интересовалась, хотя внимательно наблюдала за кормлением. Она часто трогала свою плоскую грудь, словно потрясенная тем, что женская грудь на такое способна. Когда Сэм насыщался, она уходила. Бо́льшую часть времени она предпочитала проводить в одиночестве.

Сэм безумно ее полюбил: тянулся к ее лицу и радовался, слыша ее голос из-за дверей детского сада.

– Вот и сестричка, – говорила я. Он дрыгал ножками, стремясь поскорее оказаться рядом с Вайолет. В качестве приветствия она трясла его за ногу, и мы возвращались домой, к той части дня, которой я больше всего страшилась: мы втроем на минном поле, в ожидании, когда ты, наш незаменимый сапер, вернешься с работы.

Мы с тобой оставались партнерами, товарищами, создателями двух человеческих существ, однако, как и в большинстве семейных пар, каждый из нас жил своей жизнью.

Ты занимался умственным, творческим трудом, укрощал пространство и перспективу, твои мысли были посвящены светильникам, лифтам, финишной отделке. Ты ел трижды в день, читал книги для взрослых и носил красивый шарф. У тебя была возможность принимать душ.

А я чувствовала себя солдатом, преодолевающим полосу препятствий. Поменять подгузник. Развести смесь. Подогреть бутылочку. Залить хлопья молоком. Вытереть лужу. Договориться. Уговорить. Поменять ему пижаму. Помочь ей одеться. Найти коробку для ланча. Выйти на улицу. Быстрее, опаздываем. Обнять ее на прощанье. Покачать его на качелях. Найти потерянную варежку. Поцеловать прищемленный палец. Дать ему печенье. Сделать еще одну бутылочку. Поцелуй, поцелуй, поцелуй. Уложить его в кроватку. Почистить. Прибрать. Найти. Починить. Разморозить курицу. Вынуть его из колыбельки. Поцелуй, поцелуй, поцелуй. Поменять подгузник. Посадить его в детский стульчик. Вытереть ему лицо. Вымыть посуду. Пощекотать. Поменять подгузник. Пощекотать. Положить бутерброд в пакет. Включить стиральную машину. Выйти с ним на улицу. Купить подгузники и хозяйственное мыло. Бегом забрать ее из сада. Привет-привет! Пойдем скорее. Раздеть обоих. Загрузить белье в сушилку. Включить ей телевизор. Перерыв. Пожалуйста, послушай меня. Нет! Пятновыводитель. Подгузник. Ужин. Посуда. Ответить на сто вопросов в минуту. Набрать ванну. Раздеть обоих. Вытереть пол. Ты меня слышишь? Почистить зубы. Найти кролика Бенни. Надеть им пижамы. Укачать. Почитать сказку на ночь. Еще одну сказку. Завтра то же самое, и снова, и снова, и снова.

Я отчетливо помню, как однажды осознала, какое значение для нашей семьи имеет мое тело. Не интеллект, не желание стать писателем, не сформировавшаяся к тридцати пяти годам личность – только тело. Сэм выплюнул на меня гороховое пюре. Я сняла запачканный свитер и оглядела себя голую в зеркало. Груди увяли, как цветок на кухне, который я вечно забывала поливать. Живот выпирал поверх следа от резинки, точно пена на краю моего постоянно остывшего латте. Бедра бугрились, словно зефир, наколотый на палочку. Что тут скажешь – квашня квашней, зато это несовершенное тело удерживало нас на плаву. Я все простила незнакомой женщине в зеркале. Раньше мне не приходило в голову, что моя плоть никогда не была и уже не будет такой полезной: нужной, надежной, нежно любимой.

Примерно в это же время наш секс изменился – стал заученным, механическим. Пока я скакала на тебе верхом, твои мысли были заняты чем-то другим. Я тоже думала о своем. Купить влажные салфетки. Записаться к доктору. Где я видела рецепт морковной запеканки? Летние платья. Библиотечные книги. Сменить постельное белье.

Глава 38

– Сегодня утром не получится, Фокс. Мы с Сэмом идем в бассейн, а потом встречаемся с одной моей знакомой и ее малышом. Я уже дважды переносила встречу. Мы же с тобой договорились еще на прошлой неделе, когда я записала Вайолет к зубному.

– Не припомню, чтобы у Вайолет была столь напряженная социальная жизнь, – сказал ты.

Я укладывала подгузники в сумку. Вайолет на полу сосредоточенно завязывала шнурки. Я метнула предостерегающий взгляд: Не надо при ней. Ты постоянно делал мне замечания. Тебя снедали ревность и обида за дочь, которой было совершенно все равно, насколько ее мама близка с младшим братом. Ко всеобщему удивлению, она прекрасно восприняла пополнение в семье. Рождение малыша ослабило напряжение между нами, и мы обе смогли вздохнуть спокойно. Она даже оказывала мне сдержанные знаки внимания – садилась поближе, когда я читала ей сказку, махала на прощанье, когда я отводила ее в школу.

В наших отношениях наметился прогресс.

Теперь мне приходилось бороться только с тобой, хотя вроде бы ты должен был радоваться, ведь с появлением Сэма я стала практически идеальной матерью.


Неделю назад нас навещала твоя мама. В последний вечер перед ее отъездом вы сидели на кухне и пили чай, а я убирала игрушки в гостиной. Вы оба думали, что я наверху. Ты поблагодарил ее за приезд. Мне только в радость, сказала она. При звуке своего имени я застыла – твоя мама заметила, что после рождения Сэма я нахожусь «в лучшем расположении духа».

– Она любит сына. Жаль только, к Вайолет ее чувства не столь горячи.

– Фокс, – укоризненно протянула твоя мама. – Некоторым женщинам со вторым ребенком гораздо легче. Проще привыкнуть.

– Знаю, но я беспокоюсь за Вайолет. Ей нужна…

Я вошла в кухню с корзиной, наполненной пластиковыми игрушками, и поставила ее на пол к твоим ногам. Ты вздрогнул.

– Спокойной ночи, Хелен, – сказала я, не глядя на тебя.

На следующее утро перед отъездом в аэропорт она извинилась за тебя, словно несла ответственность за твои слова.

– У вас все в порядке?

Мне не хотелось, чтобы она волновалась.

– Просто сказывается недосып, вот и все.


– Прости, тебе придется отвезти ее в детский сад. Ладно? – Я наклонилась, чтобы помочь Вайолет потуже завязать шнурки.

– В десять у меня встреча с клиентом. Я не успею метнуться на другой конец города, а потом в офис.

– Можешь отвезти ее после встречи. Возьми с собой в офис, дай бумагу и карандаши. Будет здорово, правда, Вайолет?

– О господи, Блайт. – Ты потер глаза. Из-за Сэма мы полночи не спали; у него резались зубки. Когда Вайолет плакала по ночам, ты спал как убитый, но с Сэмом и у тебя сон разладился. – Ладно, пошли со мной.

Вечером за ужином она рассказала, как прошел день. Про сундук с сокровищами в кабинете стоматолога и дырокол, с которым играла за твоим столом.

– А еще я ходила на ланч с папой и его подругой.

– М-м, понятно. Как ее зовут?

– Дженни.

– Джемма, – поправил ты.

– Ага, Джемма.

– Твоя коллега? – Раньше я не слышала этого имени.

– Моя новая помощница. Она присматривала за Вайолет, пока я был на встрече, так что я решил позвать ее с нами.

– Очень мило с твоей стороны. – Не знала, что у тебя есть помощница. – И куда же вы пошли?

– В кафе. Ели там наггетсы. Потом она купила мне мороженое! А еще карандаш и ластик с единорогом.

– Вот это да!

– Ей понравились мои волосы.

– Мне тоже нравятся твои волосы. Они очень красивые.

– А у нее длинные и кудрявые, и ногти покрыты розовым лаком.

Сэм сунул в рот кулачок и завозился на стульчике. Вайолет забарабанила ладонями по столу, чтобы отвлечь его.

– Сэмми, не плачь! Смотри, это барабан! Бам, бам, бам. Бам, бам, БАМ!

– Уберешь посуду? – спросила я и понесла Сэма в ванную, не дожидаясь твоего ответа.


Я читала Вайолет сказку на ночь. Сэм ерзал между нами, обнимая кролика Бенни, – без него он никак не мог угомониться.

– Еще одну, – потребовала она, когда я закончила. Каждый раз еще и еще. Я вздохнула и продолжила читать. Сэм стучал ладошкой по опустевшей бутылочке. Еще, еще. Ты надел джинсы.

– Мама, Сэмми хочет молочка.

– Куда-то идешь?

– В офис, – ответил ты. – Нужно закончить коммерческое предложение.

– Папочка, уложи меня спать!

Ты наклонился и поцеловал каждого из нас, одного за другим. Сэм протянул тебе пустую бутылочку.

– Мама уложит, солнышко. Мне пора бежать.

– Сэмми хочет молочка, – повторила Вайолет.

– Люблю вас, – сказал ты, обращаясь ко всем сразу.


Я присела рядом с Вайолет. В последнее время она вела себя на удивление хорошо, а я до сих пор так ее и не похвалила. Я начала привыкать к нормальным, спокойным отношениям. Уже почти забылось, как мы жили до Сэма, какой матерью я была. Материнство – это только сейчас. Отчаяние, облегчение – только сейчас.

Ее лицо повзрослело; уже можно было предположить, какой она станет в подростковом возрасте. У нее были пухлые губы; пройдет время, и она поцелует мальчика, которого полюбит. После рождения Сэма Вайолет изменилась. А может, изменилась я. Может, только сейчас я наконец разглядела, какая она на самом деле.

– Вайолет, ты молодец. Ты очень добра к братику и так хорошо мне помогаешь. Я тобой горжусь.

Она молчала, о чем-то размышляя. Я выключила ночник и наклонилась поцеловать ее.

– Спокойной ночи, сладких снов.

– Ты любишь Сэма больше, чем меня? – Ее слова пробудили во мне тревогу. Я подумала о тебе и о том, что она могла услышать.

– Конечно, нет, моя радость. Я люблю вас одинаково.

Она закрыла глаза, притворяясь спящей.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации