Текст книги "Путешествие длиной в три века…"

Оливия лежала на полу в комнате, в которой она впервые познала любовь мужчины. Этот мужчина был послан ей Богом, он сделал ее счастливой, он подарил ей сыночка. Она резко вскочила на ноги, ей ведь надо о них заботиться… Но в ту же секунду мозг вернул ее в реальность, где сын был мертв от укуса змеи, а муж умер в Индии от малярии.

И почему-то впервые за все годы, что она уехала из королевского дворца, перед ней всплыло лицо Алтын, ее учительницы и наставницы. Она смотрела на нее сквозь пространство испытывающе и внимательно, как будто пыталась прочесть ее мысли. И как молния пронзила Оливию. В мозгу побежали с огромной скоростью видения: Оливия смотрит в затылок Алтын, та резко оборачивается, на секунду как бы замерев на месте, и тут же продолжила работу. Утром сказала, что болела и ночь не спала, а потом срочно уехала куда-то. Так быстро роды не принимают… Слишком быстро вернулась. Утром Оливия получила приказ выехать в свое селение. Похоже, она разговаривала с Фатимой. Оливия всю жизнь любила Фатиму и всю жизнь дико ревновала к Даниелю и Линде. Даже к Ричарду ревновала. Девочке хотелось, чтобы Фатима принадлежала только ей, и никому более. А тут столько людей, которым Фатима раздаривала свою любовь, а Оливия просто наблюдала и ждала, когда дойдет очередь до нее. Иногда доходила, иногда – нет. Фатима ведь имела много обязанностей и дел, о которых девочка по молодости лет не догадывалась и не понимала этого. Но чувство ревности осталось.

Потом детскими глазами рассматривала сына Фатимы-Даниеля. Он был так красив, и мать его любила такой любовью, и так смотрела на него, как не смотрела на Оливию никогда. И пока девочка рассматривала красавчика Даниеля, не заметила сама, как влюбилась в него и мечты о нем стали ее мучить и душить.

Очевидно, Алтын вот эту ее огромную любовь и почувствовала, прочла ее мысли. Ведь и сама Оливия копалась в мозгу Алтын как у себя дома…

Подсунули ей мужчину, как брата-близнеца Даниеля, с таким же именем. И все для того, чтобы отвязаться от Оливии, чтобы она забыла дорогу во дворец. Боже мой! Вот это события происходили… А она догадалась только сейчас, как ловко Алтын избавилась от нее.

Все эти мысли проскочили молниеносно, до нее дошел глубинный смысл случившегося.

Только она почувствовала себя счастливой, как потеряла обоих любимых мужчин…

Оливия бросилась на пол, она выла как раненый волк, каталась по полу, царапала себя до крови. Ей казалось, что боль физическая заглушит боль сердца…

Она видела себя со стороны как будто глазами Алтын. А в действительности Алтын сидя в своей комнатке, включалась в Оливию и видела происходящее. Видела, какая душевная боль у Оливии. Не будет радостный человек кататься по полу, выть, рыдать и царапать себе лицо до крови… Ей был ожаль Оливию. Правда, она не знала обо всем случившемся. Но ясно, что горе навалилось на женщину такое, что из-под него ей никак не выкарабкаться. О смерти Даниеля Алтын уже знала…

Алтын попросила в молитвах Аллаха дать счастье Оливии. И уснула.

Прошло несколько дней. Алтын ковырялась со своими травками под навесом. Она снимала букетики высохших травок и на их место помещала свежие букеты. Аромат стоял под навесом такой, как будто Алтын лежала в густой траве и вдыхала ее аромат…

Алтын сидела на маленькой табуреточке, задумчиво глядя на травки и вспоминала недавнее видение, где в приступе душевной боли Оливия каталась по полу и рыдала…

– Может, зря мы с Фатимой все это затеяли? Нет, не зря! Иначе Линды бы уже не было в живых… А Оливию жаль… Страдает, бедняжка. Надо поехать и навестить ее. Видно, большое горе случилось у девочки…

Вдруг она услышала стук колес и въезжающую в задние ворота дворца карету. Кучер остановил лошадей. Дверца кареты приоткрылась и оттуда вышла Оливия, живая и невредимая! Улыбающаяся и счастливая… У Алтын, как говорится, челюсть отпала… Она смотрела на Оливию, и даже букетик выронила на землю.

Да, Оливия изменилась, заметила Алтын. Но на лице ее Алтын не увидела того горя, которое Оливию заставляло несколько дней выть как волку на луну и кричать от горя. Молодая женщина была красиво одета, стройна, ее пепельные волосы были распущены, и красивой волной закрывали всю ее спину, опускаясь почти до колен. В свете солнечного дня глаза были озорные и веселые. Она радостно улыбалась Алтын.

Как бы ни скрывала свое смущение Алтын, оно проступило на мгновение на ее лице, и Оливия еще раз удостоверилась, что ее удаление из дворца было задумкой Алтын…

Но ни одна, ни другая виду не подали, что прочли друг друга с ног до головы.

Оливия подошла и обняла Алтын, поцеловала ее в щечку и радостно сказала:

– Вы меня еще не совсем забыли? А я так соскучилась по всем вам! Вот и приехала на пару деньков, да и домой надо, там тоже меня ждут!

И она достала из кареты шкатулку, исполненную из дерева, но обрамление было искусно выполнено из металла. Красивые лепестки из тончайшей стали покрывали крышку шкатулки.

Оливия достала шкатулку и с улыбкой подала ее Алтын.

– Это вам, моя дорогая Алтын! С любовью и благодарностью!

– Что это?

– Шкатулка для травок, а в ней медный ковш для приготовления настоев.

Я заказала мастеру два одинаковых. Один для вас, второй – для себя. И я сама насобирала шиповник, он в ковше. Это все для вас.

У Алтын где-то шевельнулись угрызения совести, но улыбка Оливии была такой обезоруживающей, что она решила принять подарок. Алтын взяла шкатулку, открыла ее, достала медный ковш, осмотрела его. На выпуклом боку ковша была изображена лилия, но почему-то цветок смотрел своими лепестками не в небо, а напротив, цветок смотрел лепестками в землю, как будто лишенный жизненных сил. Ковш был наполнен красным шиповником. Алтын рассматривала ковш. Он ей явно понравился. Широкое донышко, удобно варить травку, ручка длинная, руки не обожжешь.

Алтын посмотрела на зрелые красные плоды шиповника. Первой мыслью была та, что ягоды есть не следует, могут быть отравленными. Продолжая улыбаться, Алтын поблагодарила Оливию еще раз, снова положила ковш в шкатулку, закрыла ее, и держа в руках, сказала:

– Пойдем-ка чайку нашего любимого выпьем! А ведь скоро приедет Фатима! Она обещала. Как здорово, вы теперь встретитесь. Давненько не виделись. Ну, расскажи, как ты поживаешь?

И тут же вспомнила печальные новости из Индии, горестно вздохнула и тихо произнесла:

– Мне сказали, что Даниель твой умер от лихорадки. Известие было из Индии.

– Да, я получила. Мое горе со мной, облегчение не наступает.

– Держись, детка! Все равно другого варианта нет. Надо приходить в себя, жизнь не окончена, у тебя впереди долгие годы. Надо сделать жизнь счастливой.

– Согласна. Буду стараться. Но лучше вы расскажите, что нового, как здоровье?

Алтын начала рассказывать. И в то же время наливала им обеим чай в красивые фарфоровые чашки с золотыми листьями, между которых проглядывали красные ягоды.

Оливия спокойно пила чай, слушала болтовню Алтын и смотрела на нее. Вдруг у Алтын выпала чашка из рук, облив ее горячим напитком. Она упала на диван, глаза ее закатились, ее била сильная дрожь, она пыталась схватиться за стол руками, но руки ее не слушались. Она свалилась с дивана на пол.

Оливия аккуратно обошла ее вокруг, взяла шкатулку закрыла ее мешочком, в котором Алтын хранила сухие травы и быстро выбежала на улицу. Во дворе пока никого не было. Оливия хотела уже вскочить в карету и выехать со двора, кучер был предупрежден, что они уедут быстро. И ждал госпожу Оливию, сидя на облучке кареты.

В этот момент показалась Фатима. Она еще не знала о приезде Оливии, и просто шла навестить свою Алтын. Оливия спряталась за угол и наблюдала, как красиво и грациозно шла Фатима. Красота ее даже в шестьдесят лет не увяла. Оливия подождала, пока Фатима не скрылась в помещении и снова двинулась к своей карете.

Однако как назло снова помешали. И это была Линда. Она гуляла на лужайке с собачкой. Но собачка бежала впереди, а Линда шла за ней по травке и тоже в сторону входа в комнаты Алтын.

Оливия тут знала каждый уголок. В задней части дворца был отдельный вход для Алтын, несколько комнат в этом крыле были отданы лекарке. Там же в свое время жила и Оливия, рядом с Алтын. Комнаты Алтын выходили во двор. Но тут сейчас начато новое строительство. Стены были возведены до уровня груди Оливии. Она лихорадочно искала место, куда бы спрятать шкатулку, она не могла с ней добраться до кареты. Ее могла увидеть Линда.

Оливия рассматривала стройку, кругом стены были из камня… Куда засунуть шкатулку? И вдруг она заметила красиво украшенный выступ, полый внутри, место было подходящим. Оливия приподнялась на цыпочках и опустила шкатулку в вертикальную нишу. Поскольку высота стены была не более полутора метров, то шкатулка глухо стукнула и была уже на самом дне. А что?! Отличное ей место! Сюда никто и не заглянет. Оливия схватила два камня и кинула их сверху на шкатулку и не оглядываясь, уже с пустыми руками, рванулась к карете.

Стукнув по плечу кучера, она резко скомандовала:

– Гони! Я навестила родных, можем ехать домой!

Кучер постарался как можно быстрее покинуть королевский двор через задние ворота. Как въехали через них, так и покинули. Оливия все время оглядывалась, нет ли за ними погони, однако все было спокойно.

Миновали город. Остановились на берегу реки. Напоили лошадей, дали им отдохнуть. И глубокой ночью поехали дальше. Добравшись до дома, Оливия без сил свалилась на кровать и проспала больше двух суток. Нервная система не выдержала. Но мозг человека настолько мудро поступает, отключая сознание, дает человеку желание уснуть. Отдых может быть только во сне, когда человек уже не может контролировать свои мысли.

Проснувшись, Оливия тут же вспомнила содеянное. Она была уверена, что прикоснувшись к медному ковшу, Алтын будет через полчаса мертва. Яд работал безупречно. Этому искусству она научилась от убитой ею Алтын. Только лекарка учила девушку с позиции целительства, а не с позиции убийства… В малых дозах яд считается спасением. Но Оливия для обработки поверхности медного ковша взяла такую дозу, которая способна умертвить десятки человек. Она просто сутки пропитывала ковш в растворе с сильнейшим ядом. А досталось одной Алтын.

Оливия лежала на своей широкой кровати, одинокая, маленькая, не согретая любовью Даниеля, ее пепельные волосы в беспорядке были разбросаны на обеих подушках. Она выглядела как восковая кукла с незаплетенной косой, лежала неподвижно, взгляд был устремлен в одну точку на потолке. Щеки были бледными, впечатление, что она в прострации. Да, на самом деле, так оно и было.

Теперь, по прошествии нескольких дней, Оливия обдумывала, насколько права она в своем желании мести и совершенном преступлении. И тут же мозг выдал ответную фразу: А права ли Алтын была в том, что выдворила меня из Лондона, подсунули Даниеля, все так и сложилось. Конечно, Алтын тут ни при чем, что от укуса змеи погиб ее любимый мальчик, что в Индии от малярии скончался ее муж Даниель. И ведь он завоевал ее сердце. Вначале она замирала в его объятиях потому, что оба Даниеля были как близнецы, и она шептала, называя его имя, вкладывая в него столько любви, что офицер Даниель Джефферсон потерял себя, полностью растворившись в Оливии. И он отдал ей всего себя без остатка.

Конечно, она не могла себе представить, что любовь может быть такой. По отношению к ней, именно к ней. Ведь даже первый поцелуй ей был подарен Джефферсоном, первым мужчиной в ее жизни был тоже он. А ребенок, ее мальчик – он был зачат в любви… Что же такого плохого она сделала, если Бог отнял у нее и мужа, и сына?… Поэтому Алтын должна была понести наказание за свой изощренный план устранения Оливии из дворца. Вот так все сложилось. Нечего теперь об этом сожалеть…

Так она думала, а душа сжималась и говорила ее сознанию, что ей стыдно за действия самой Оливии. Не так Бог учит людей благодарить за добрые дела. А ведь только благодаря Алтын она научилась целительству.

Бедная женщина уже не понимала, что же теперь ей делать. Алтын уже не вернуть, и самой уже жить не хочется. Прошло несколько дней. Никто не прискакал из дворца с целью арестовать Оливию. Похоже, не догадались близкие о причине смерти старушки. Да и возраст Алтын уже был преклонный, вполне могла скончаться от сердечного приступа.

Однако радость жизни покинула и тело, и душу Оливии. Она решила умереть. А кому теперь нужна ее жизнь, когда нет с ней ни мужа, ни маленького сыночка…

Нужно подготовиться и уйти достойно. Нагрела воды, достала большое корыто, в котором она купалась всегда, достала благовония и масла. Новая кружевная сорочка ожидала ее на кровати. На столе приготовлен стакан со смертельной дозой яда. Оливия села перед иконой Божьей Матери, помолилась, попросила ее простить за все прегрешения и принять ее душу, а на небесах дать ей возможность встретиться с Вильямчиком и Даниелем.

Налила воды и села в корыто. Она натирала себя мочалкой так сильно, как будто ее грех слезет вместе со шкурой и растворится в мыльной воде. Так она хотела. Хорошо вымыла волосы, промыла их ароматной настоенной водой. Облилась чистенькой водицей и вышла из корыта. Мокрые волосы облепили ее стройную фигурку, она пыталась их собрать в полотенце, чтобы они быстрее высохли. Ведь на мертвом теле они так и останутся некрасивыми и слипшимися. Значит, надо высушить их сейчас. Она закуталась в розовую теплую простыню, в которую когда-то заворачивала после купания своего сыночка Вильяма.

Так в мыслях она как-то приближалась к сыну, стремилась быстрее соединиться с ним и, возможно, если позволит Господь, увидеться и там, на небесах, навечно остаться рядом с ним.

Так она ходила ко комнате, протирая и расчесывая волосы, стремясь к ночи закончить все и умереть до полуночи или точно в полночь. Она знала, что многие магические ритуалы начинаются ровно в полночь, ее этому учила Алтын. Вот и смерть ее наступит ровно в полночь и должна будет стать продуктивной, а значит, достижение цели будет более возможно. А цель – встреча с мужем и сыном на небесах…

Вдруг она ощутила на себе чей-то взгляд. В доме никого не было, все двери закрыты. Окна закрыты ставнями. Да кому она нужна… Или это королевские стражники прилетели на быстрых конях, чтобы ее арестовать. Она потушила лампаду и замерла. Сердце колотилось так сильно, что она даже не могла вздохнуть полной грудью… Она положила обе руки на грудь, как бы успокаивая свое сердечко и уговаривая его немного потерпеть. Раздался тихий стук в окно.

Оливия подумала, что если прибыли стражники для ее ареста, то они не стали бы так деликатно стучать. Уж она-то знала законы королевского правления и смерти людские видела, и много жестокостей… Все войны, которые велись веками и все они были связаны с грабежом и завоеванием чужих территорий и вывозом оттуда награбленного золота. И даже король Георг Второй, которого она видела каждый день, был добр по отношению к близким, а к остальным людям – строг и последователен в своих делах.

Так что хорошего ничего Оливия не ожидала.

Тут стук повторился, но уже в дверь. Оливия подошла тихонько и шепотом спросила:

– Кто там?

Ответа не последовало. Бояться за себя уже не было смысла, так как все готово к смерти. Вон даже помылась перед смертью, чтобы хоть какое-то время после ухода из жизни от нее исходил не запах смерти, а запах трав, жасмина…

Оливия приоткрыла дверь и вышла на крыльцо в темноту. В темноте на крыльце прямо перед ее ногами угадывалось еще более темное пятно, чем темнота пространства. Она уже без страха наклонилась и прикоснулась рукой к этому темному чему-то непонятному… Что это или кто? Послышался стон. Это человек. И похоже, совсем ослаб. Надо втащить его в дом.

Она нашла наощупь, где его плечи, взяла его подмышки и попыталась втащить в дом. Бормоча про себя какие-то слова, скорее всего комментируя свои собственные действия, она вполголоса говорила сама себе:

– Ой, это кажется мужчина. Тело теплое, еще жив. Давай, голубчик, дыши глубже, сейчас я тебя осмотрю. Дай только лампаду зажечь. Так… вот уже лампада нам покажет, кто ты есть…

Ну-ка, как сердце бьется? Да… бьется! Она поднесла лампаду поближе к лицу человека, которого с таким трудом втащила в дом, и остолбенела.

Это был Даниель Джефферсон, ее муж, с которым она была повенчана перед лицом Бога!

Она с быстротой молнии начала метаться по комнате, чтобы быстрее подготовить ему питье, ведь он был без сознания. На полу крови вроде не видно, значит, ослаблен только. Это уже лучше! Она смочила ему лицо водой, силой разжала его крепко сжатые зубы и влила в рот ему немного настойки. Через несколько минут Даниель открыл глаза, пошевелился. Взгляд его стал более осмысленным и он простонал:

– Неужели это не сон, и я пришел домой, к тебе и сыну!

– Ты пришел! Как такое возможно? Ведь я получила письмо, что тебя сгубила малярия в Индии.

– Я тебе обязательно расскажу, – пробормотал Даниель и отключился. Его глаза закрылись, и тело безвольно опустилось. Его голова лежала у Оливии на коленях, но сейчас ей показалось, что Даниель даже уже и не дышит. И голова его как-то повернулась в сторону, он отвернул от нее свое лицо.

Оливии хотелось кричать и рыдать, нестерпимая боль души. Она не может потерять мужа во второй раз… Иначе где же Бог? Почему он не устаналивает справедливость на земле?

Она припала ухом к груди Даниеля: сердце билось ровно. Господи! Он просто уснул! Настойка настолько быстро привела его в чувство, он понял, что, наконец, он находится дома и моментально уснул.

Подложив ему под голову подушку и укрыв его одеялом, Оливия легла рядом с ним на полу, обняла мужа, тесно прижалась к нему, и заснула с ним вместе.

Оливия не знала, сколько времени они вот так спали, но солнце уже осветило комнату, был почти полдень. Даниель проснулся на минуту раньше Оливии, он тихонько снял с себя ее руку и попытался подняться. Он уже встал на ноги и подошел к столу, где стоял стакан, наполовину наполненный водой. Ему хотелось выпить хотя бы глоток. Он был еще так слаб, что идти в кухню и налить полный стакан у него просто не было сил.

Дотянувшись рукой до стакана, он взял его в руки и в этот момент Оливия открыла глаза. Она поняла моментально опасность ситуации и резко крикнула мужу:

– Стой! Не шевелись!

Сама в долю секунды вскочила, вырвала у Даниеля стакан с ядом и открыв дверь на улицу, выбросила стакан вместе с жидкостью во двор. Закрыла дверь и обессиленно опустилась на пол. Не желая ничего объяснять ему, она сказала коротко:

– Тебе сейчас не простую воду надо пить, а целебный настой. Минутку, я тебе его принесу.

Всё! Игры со смертью окончены. Она будет жить. Вернулся Даниель.

Тем временем ее муж начал оглядываться по сторонам. Как-то странно посмотрел на Оливию и тихо спросил:

– Вильям спит в другой комнате?

У бедной женщины подкосились ноги и она упала на пол. Даниель наклонился над ней, теперь ей требовалась помощь. Наконец, Оливия открыла глаза. Но она не знала, как сказать правду Даниелю, чтобы он не умер теперь от такой новости.

– Дани, я не могла спасти нашего мальчика. Его укусила змея. Это случилось в лесу, пока я добежала с ним до дома, яд дошел до сердца. И лечение запоздало. Он умер. Вскоре пришло сообщение, что ты умер в Индии.

Даниель застонал, у него не было сил сдержать рыдания, и он плакал то беззвучно, то громко кричал, звал сыночка. Говорил ему, что вот он пришел домой и теперь сынок тоже должен вернуться, иначе как им всем жить в разлуке… Потом упал на пол и снова потерял сознание.

Так прошли сутки, пока Даниель все-таки поднялся из своего глубокого обморока и держась за стену, вышел на улицу. Сел на крыльцо и сидел безмолвно несколько часов. Он не говорил с Оливией, он даже не поворачивал голову в ее сторону, хотя она всяко пыталась его разговорить.

Наступила ночь. Оливия все-таки уговорила Даниеля войти в дом. Наконец, они могли поговорить хоть немного. Даниель не мог осознать, что никогда он больше не будет играть со своим сыном и не увидит, как ребенок взрослеет и не подарит им с Оливией внуков. Слезы лились из его глаз рекой. Но к утру наступил предел.

Он сказал Оливии

– Иди ко мне! Оливия! Сядь ко мне на колени! Обними меня! Ты жива. Это уже счастье. Я мог бы и не застать тебя! Мне как будто кто-то говорил:

– Иди быстрее, не можешь идти – ползи. Но быстрее! Ты можешь не спасти жену.

И я бежал, падал, полз, поднимался, весь день и ночь. Дополз до дома и, видимо, потерял сознание, потому что больше ничего не помню.

Оливия подняла на него мокрые от слез глаза и сказала:

– Это Бог не дал мне умереть. Я же приготовила для себя яд и должна была его выпить, но раздался стук в окно, потом в дверь. Я открыла и увидела на крыльце человека без сознания. Я втащила его в дом и только тут увидела, что это ты. Спасибо Богу за то, что он спас тебя!

А утром ты чуть не выпил мой яд. Счастье, что я успела отобрать этот стакан. Боже мой! Когда же кончится горе?

Они просидели обнявшись почти до утра. Когда первые лучики солнца осветили небосвод, Оливия освободилась из объятий мужа и сказала ласково и заботливо:

– Дорогой мой муж, ты не забыл, что у тебя есть жена? А если она есть, то и завтрак она тебе обязательно подаст. И впервые за всю последнюю неделю она съела кусочек хлеба с беконом и горячим чаем и заставила Даниеля съесть такой же завтрак. Силы были нужны, чтобы выжить и выстоять в жизни, полной опасностей.

После завтрака она постелила на пол постель. Она не знала, почему ей более комфортно лежать с мужем на полу, чем на кровати. Но легли они на пол, обнялись так крепко, как будто каждый из них пытался влиться в другого и раствориться в нем. Не было желания сексуальной близости. Это было нечто другое, например, радость вновь обрести то, что считалось навсегда утерянным. Им не хотелось разъединять руки и отодвинуться друг от друга хотя бы на сантиметр.

Оливия тихо спросила:

– Родной мой, как ты выжил?

– Я буквально умирал, меня трясло, началась эпидемия лихорадки, люди умирали как мухи. В том числе и наши солдаты. Сначала хоронили каждого отдельно, но потом не было ни сил, ни людей, и тогда мертвых начали сжигать. В Индии принято тела умерших сжигать, и пепел развеивать. Но мы своих солдат хоронили по нашим обычаям – закапывали тела в землю. Но потом некому было хоронить, и стали сжигать тоже. Когда меня принесли на погребальный костер и подожгли, я от боли очнулся и застонал. Местные жители испугались. Для них это плохой знак, жди еще большей беды…

Пока я был еще жив, я выполз из погребального костра и уполз в лес. Скрывался там сколько было сил. Потом пробрался на какой-то корабль, по счастью, это был английский торговый кораблик. Я работал на веслах. Хотя был еле жив. Вот так я и спасся.

– Даниель, я думаю, что нам надо исчезнуть отсюда. Тебя сейчас снова вернут на службу. Неважно куда отправят, но вернут. А я не хочу больше рисковать… Неужели мы не имеем право на счастье. Я хочу родить тебе несколько детей и воспитывать их рядом с тобой. Деньги у меня есть, их много. Давай убежим отсюда. Я тут кое-какой план в голове составила.

И она вполголоса, опасаясь, что и у стен могут быть уши, шепотом рассказала Даниелю свой план, который у нее родился только что. Но он был на редкость реальный и Даниель внимательно выслушав, сказал:

– Нет ни одной женщины умнее тебя. Да и красивей тебя тоже нигде не видел! Будет так, как ты сказала!

Проспав несколько часов, они встали, и начали готовиться к побегу. В ночь они выехали и больше никто не видел Оливию, потерявшую и сына, и мужа. Все считали теперь ее немного странной. Но лечить-то она продолжала, и помогала каждому обратившемуся к ней. Даже на ее странность не обращали внимания. А теперь странной Оливии не стало.

Дом стоял пустой, во дворе, видимо, горел большой костер, так как пепла осталась гора. Оливия сожгла все травы и всю одежду. Дом не имел характер покинутого, он был заполнен домашней утварью. Не было только одежды Оливии. Пуст был и шкаф, в котором она хранила одежду мужа и сына. Куда девалась их странная лекарка, люди не могли понять. Думали, что, возможно, в пепле будут ее кости, но никаких костей там вообще не обнаружили.

Спустя несколько дней появились быстрые всадники, верхом на лошадях, с оружием. Спешились у калитки, вошли, через несколько минут сели на коней и ускакали также быстро, как прибыли. Бог всё видит! В самых трудных ситуациях от него и спасение приходит.