Текст книги "Путешествие длиной в три века…"

Глава 23. Драгоценные архивы

Звонок от Кати для Мари прозвучал как музыка. Она только что посмотрела фильм о себе, поплакала и в полном одиночестве сидела в своем рабочем кабинете. Вдруг раздался звонок, в вечерней тиши он прозвучал оглушительно громко. Звонила Катя. Ее голос был таким радостным, она как в атаке бойцы кричат «Ура!!», она громко кричала в трубку:

– Мари! Моя дорогая бабушка Мари! У вас есть живой брат!

Телефон выпал из рук восьмидесятилетней бабушки. Хоть она и держалась молодцом, а сколько переживаний и горя прошло через ее сердечко, что и радостная весть не всегда бывает безопасной. Ей показалось, что сердце то билось-билось в груди часто и резко, а сейчас оно замерло, как будто прислушиваясь, что случится, пока оно не бьется. Мари приложила руку к сердцу и стала мысленно просить его, чтобы оно не замерло навсегда. Ведь у нее еще не все жизненные цели завершены. Вот и внука надо женить. С каким трудом она попала на прием в королевскую семью, и все-таки кольца ей вернули. Конечно, за солидную компенсацию.

Она еще не видела детского лепета и гор игрушек своих правнуков. Она должна это увидеть. Господи! Не отнимай жизнь так рано! Брат! Живой! Сережка, был совсем маленький, когда ее угнали в Германию.

Все эти мысли проскочили в ее мозгу в течение одной секунды. И сердечко забилось вновь. Сначала потихоньку, как бы проверяя свои силы, а потом пошла кровь в мозг, в тело, Мари осторожно попыталась вдохнуть полной грудью. Получилось!

Катя кричала в трубку, она просила Мари произнести хоть слово. Она уже ругала себя за то, что неосмотрительно сразу сообщила ей о брате. Хоть бы Мари не скончалась, от радости тоже такое может быть…

Через три-четыре минуты слабый голос Мари дал знать Кате, что все в порядке. Завтра утром Мари вылетит в Москву. О номере рейса сообщит позднее. И отключилась.

На следующий день Василий и Джеймс должны были встречать Мари в смоленском аэропорту.

А у Кати с Линой было договорено отправиться в Смоленскую область на поиски имения купца Скороходова, у которого была дочка Елизавета, вступившая в брак с турком Саидом. Катя переворошила областной архив на предмет местонахождения имения купца Скороходова. И нашла. В селе Андреевка фамилия Скороходовых и сейчас довольно распространенная. На этом вся информация заканчивалась.

Катя подготовилась основательно к поискам церковных архивов. Ведь в прошлые столетия на Руси использовалась старо-славянская письменность. Поэтому требовался специалист по расшифровке записей в церковных книгах. Такой специалист нашелся в Смоленском краеведческом музее. Катя уговорила без длительных обсуждений выдать командировку данному специалисту и Катя на своей малолитражке посадила Лину и Ксению – сотрудницу краеведческого музея и они с хорошим настроением на скорости рванули в с. Андреевку.

По дороге все перезнакомились и между девушками сразу установились дружеские отношения. Ксения недавно окончила аспирантуру и сейчас готовилась к защите диссертации на тему, связанную с жизнью крестьян в русских деревнях несколько веков назад.

Однако многочисленные войны, в которых Русь успевала только защищать свои территории и отражать набеги всевозможных агрессоров, привело к тому, что пожары войны уничтожали реликвии, свидетельства героизма, гибло много молодых воинов. Поэтому собирать факты для диссертации для Ксении было не так легко. А тут такая удачная командировка неожиданно подвернулась. И Ксения сказала руководителю музея, что она готова отправиться прямо сегодня.

И вот они едут и обсуждают, с какого конца приступить к поискам архивов. В районных администрациях, имеющих архивы старины, Ксения уже побывала, ознакомилась со всеми буквально экспонатами, теперь предстояло поискать в старых церквях. Таких церквей, еще работающих, осталось совсем мало. Но если там ничего не окажется, то Ксения планировала обратиться в архивы Русской Православной церкви.

.Вот такие задачи предстояло решить Кате с Линой. И они на следующий день после телепередачи уехали в село Андреевку, которая благополучно жила и сейчас под своим именем. Деревня насчитывает от рождения уже пятьсот лет, имеет свое культурное наследие. Во время Отечественной Войны была разрушена до основания. Только церковь сохранилась. И то только потому, что в деревянной старой церкви немцы устроили комендатуру.

Село Андреевка от Смоленска было расположено не так уж близко, километрах в двухстах. Добрались туда только после обеда. Село было уже больше похоже на рабочий поселок, рядом находился город районного значения. Здесь все было как и в тысячах других поселков. Но церковь все еще стояла на своем месте, как и триста лет назад. Это было деревянное здание из кругляка, и дерево было настолько прочным, что сама церквушка уже как бы вросла в землю, но ее купол, на котором была когда-то звонница, еще был цел, хотя никаких колоколов уже не было. Другой церкви пока в селе не построили. Катя стала спрашивать проходящих мимо людей, жив ли еще и где живет последний поп, батюшка, который служил в этой церкви.

К сожалению, Батюшка скончался лет через двадцать после окончания Отечественной войны, а вот паренек, работавший в церкви на звоннице, он жив. Еще и работает сторожем в магазине. Шустрый дедулька. И показали, где живет. Катя быстро направила свою малолитражку, на которой она исколесила уже не одну тысячу километров в поисках интересных сюжетов, в сторону дома сторожа.

Навстречу им вышел старикашка, похожий на деда Щукаря из кинофильма «Поднятая целина». В нем сохранился русский юмор, и жизнелюбие, и неистребимая вера русского народа, что скоро все будет хорошо. И что он должен дождаться этого светлого дня. Его рыжевато-седая бороденка была забрана кончиками вверх, такие колечки кудрявые на бороде.

Катя представилась старику. И показала свое удостоверение телерепортера Первого канала Российского телевидения. Он удивленно взмахнул руками:

– Батюшки!! Ничего себе! До какой чести я доложил, что ко мне лично едут журналисты из области. А зовут меня Николай Гарилович! Ну, красавицы, проходите в дом!

И тут же обратился к своей жене:

– Старуха! Встречай гостей! С самого телевидения! Моя жена Марья Кирилловна, венчанная со мной перед Богом больше полвека назад. Золотую свадьбу уж справляли с детьми и внуками, и правнуки плясали тоже…

Из дома выглянула бабушка, лет восьмидесяти, как видно. Но как же сильно она отличалась от своей ровесницы Мари… Нет никакого сравнения!

– Проходите, девочки, в дом! Я вас покормлю. Сегодня у меня такой супчик с грибочками вкусный получился. Дед опят принес, вкусные грибочки! А суп-то с петухом. Вот он теперь деда клевать не будет. А то во двор не давал выйти. Только в сапогах. Ну вот, теперь молодого оставили петушка, а старого – в суп…

Лине захотелось заплакать от жалости к петуху в супчике, но из русской печи бабушка достала ухватом чугунок, из которого шел умопомрачительный аромат, что о жалости уже мысли исчезли сами по себе.

Девушки не могли отказаться от приглашения. Они достали свои бутерброды, которые им приготовила Оксана Николаевна. С сыром, колбаской. Получился обед на славу! Тут и соленые огурчики, и груздочки, и опята…

Бабулька расставила угощение, усадила всех за стол и сказала с улыбкой:

– Кушайте на здоровье! Чем богаты, тем и рады! И сама села вместе со всеми за стол. Правда, ни она сама, ни ее дорогой супруг не забыли помолиться, перекрестились на иконы и только тогда начали есть.

Деревенский старинный быт здесь присутствовал во всем: русская печь, в которой готовилась еда, божничка в переднем углу, там стояли потемневшие от времени иконы, крест из старого серебра. Полочка в виде треугольной доски, на которой стояли святые иконы, была застелена белым льняным полотенцем с ручным вязанием. Все, как на старинных картинках. Вот и помолились русские люди перед едой.

Ксения спросила:

– Вы можете меня научить молитве, которая читается перед едой?

– Конечно, детка! – сказала бабушка. Тут же встала, почтительно глядя на иконы, с которых смотрели лики святых, сложила вместе три пальца для того, чтобы положить крест и произнесла:

– Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен во веки веков. Аминь.

Нужно перекреститься и перекрестить еду. Я еду перекрестила уже, а молитву перед едой прочла вслух.

– Бабушка, а по окончании еды что нужно сказать?

– А вот, детка, тебе другая молитва будет.

Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия, но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир даяй им, прииди к нам и спаси нас.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь. Господи, помилуй. Господи помилуй, Господи помилуй. Благослови.

Когда помолишься перед едой, такая благость в душе. Понимаешь, что когда не под сенью Бога, ничего ты не получишь. Даже кусок хлеба нам дает Господь! Только Господь нас и держит на своих руках. Не зря в старину не умирали молодыми, разве только когда эпидемии случались.

Ну давайте, девоньки, ешьте! Всё домашнее и хлебец свой даже пеку. Никогда мой дед не ел магазинного хлебца. Свой, говорит, душу греет!

Девчата уплетали обед за обе щеки, все было так душевно, и деревенские люди простые и добрые. Их сердечность и открытость были так необычны для горожан. Там редко кто может вот так встретить незнакомых людей. Просто так не принято делать в городе, а деревня… Это как будто сразу окунулся в теплое детство, к бабушке в огород, где растет горох, где морковку с грядки никогда не моют, вытерли ее листиком от подсолнуха и побежали на речку…

После еды девушки вместе со стариками помолились, Лина помогала бабушке собрать и вымыть посуду, а Катя с Ксенией приступили с расспросами к старику. Их-то интересовали прежде всего архивы, подтверждающие смерти, рождения, венчания, записанные в старых церковных книгах. Разговор развернулся такой содержательный. У Кати, конечно, уже был включен диктофон, только Николай Гаврилович не видел этого и говорил не выбирая слов и фраз. Ему было что рассказать за свою долгую жизнь.

Конечно, архивы были. Книги церковные с записями за сто и более лет все годы войны хранились в глубоком подземном бункере. Когда пришли фашисты, они с батюшкой Илларионом сами собрали все иконы, всю церковную утварь, опустили ее в погреб. Правда, погреб пришлось обшить досками, туда спустили сундук из его родительского дома, в него и спрятали все ценное. Замуровали вход в погреб и забили старыми досками и даже теми же ржавыми гвоздями, чтобы у немцев не возникла мысль, а отчего на старых досках новые гвоздики-то прибиты…

– Николай Гаврилыч, а сохранились те архивы или погибли в войну?

– Как это, дочка, погибли! Марья Кирилловна, открой-ка заветный сундучок!

Но вдруг его лицо сделалось непроницаемым, как у прокурора в процессе обвинения, он придирчиво осмотрел всех трех девушек и сказал своей супруге:

– Погоди-ка Марья Кирилловна!

И тут же как-то строго спросил:

– А вам для чего все это знать? Это вам не шуточки. Документам пятьсот лет. Я собирался сдать их в краеведческий музей, пока мы со старухой живы. Чтобы мы сами их передали в надежные руки.

– Николай Гаврилович! Уважаемый! Вот перед вами Ксения Владимировна. Она сотрудник областного краеведческого музея. Вы понимаете, как интересна тема жизни русских людей несколько веков назад… Ксения Владимировна – специалист по расшифровке записей, сделанных на старо-славянском языке. Их современный человек уже не сможет прочесть. Это очень сложная письменность, а Ксения защищает диссертацию на эту тему.

Дед почесал бороду, покачал головой, посмотрел на Ксению и озабоченно сказал:

– Как же ты справляешься с этой диссертацией, совсем еще молодая девчонка…

– Справляюсь, Николай Гаврилович! Это моя профессия! – со смехом ответила девушка.

Катя продолжила свою речь, обращенную к старику:

– А у меня задание от редакции найти данные о русских семьях, продолжении традиций. Найти потомков их. И, может быть, найдем их прапраправнуков, которые живы и поныне. Вот об этом мы и готовим передачу.

– Ну, тогда другое дело! А конкретно кто-то вас интересует? По фамилии?

– Да! Нас интересует фамилия Скороходов. Илья Ильич. А ведь мы можем вам с Марьей Кирилловной помочь в оформлении передачи архивов в музей. Вот Ксения этим и займется.

У Кати прямо дыхание перехватило, а Лина волновалась еще больше – ведь выясняется истина об ее предках, оттуда пошел их с мамой род. Марья Кирилловна встала на табуретку, дотянулась до божнички и вытащила из-за икон спрятанный ключ с веревочкой. Поклонилась, глядя на старинные иконы с большим благоговением и почтением и пошла за печку.

В русских избах, где еще сохранились русские печи, всегда за печью есть такой небольшой закуток, где обязательно есть лежанка и сундучок с бабушкиными реликвиями: например, платья не только ее, а еще ее бабушки. Да много чего… Там и письма с фронта, и награды из колхоза, и какие-то деньги, которые были отложены с нищенской пенсии стариков…

– Старик, иди сюда! Будем открывать сундук!

– Девчата, давайте со мной! Идем смотреть сокровища!

Момент был такой волнительный, у девчат руки тряслись, а у бабушки и Николая Гавриловича – ни капельки. Как оказалось, у Марьи Кирилловны было два сундука в закутке. Причем один – ее личный, а второй – как раз церковные архивы.

Сундук с церковным архивом стоял в самом уголке, накрытый самодельным ситцевым одеялом, сшитым из кусочков, которое сейчас очень модно и называется «пейчворк». Марья Кирилловна открыла ключиком замок, откинула крышку и отошла в сторону, давая возможность дальнейших действий своему супругу.

Дед наклонился над сундуком, покряхтывая и держась за поясницу. Он вспоминал, как после освобождения их деревни от фашистов, он сам лично разобрал хранилище, оборудованное им и батюшкой Илларионом и перенес все до одной книги в свой дом и сложил в сундук, который когда-то принадлежал его бабушке Агафье и стоял после ее смерти в его доме. Сундучок был вместительный, все вошло туда.

– Николай Гаврилович, – спросила Ксения, А у вас их никто не пытался отобрать? Ведь после войны советская власть не поощряла веру в Бога, не разрешала открывать церкви и всеми способами воспитывала в людях атеизм.

– Дочка, а ты думаешь, я делал это на виду у всей деревни и с разрешения сельского Совета? Нет, конечно! Я ночами в мешках по две-три книжечки таскал домой и складывал в сундук. Знала об этом только моя супруга Марья Кирилловна. А с ней у нас был уговор. Молчим до тех пор, пока не потребуются эти документы хорошим людям. А в конце жизни собирались подарить весь сундук краеведческому музею. Но пока мы помирать еще не собирались, так и сундук стоит у нас!

– Николай Гаврилович, а иконы, церковная утварь, это все куда исчезло? Вы их тоже прятали? – продолжала расспрашивать Ксения.

– Конечно, мы их прятали. Потом батюшка Илларион это все хранил у себя в доме. Он все надеялся, что народу разрешат восстановить церковь, а у нас все это готово. Ну, а после смерти батюшки Иллариона милиция осматривала дом и все забрали. А куда уж определили народное богатство, только им и ведомо. Правда, церковь так и не разрешили восстановить, в ней после войны было зернохранилище, потом сельский клуб и там кино показывали. Теперь ничего там нет. А церковь есть в соседнем селе, туда народ и ездит. Однако, вот я недавно слышал, что местный фермер хочет деньги выделить, чтобы отремонтировать старую церквушку, закупить колокол. Да и народу сподручнее в своей церкви-то молиться… Правда, дочка?!

– Да, Николай Гаврилович! Правильно говорите! Надо об этом фермере рассказать по областному телевидению. Вы завтра с нами поедете к нему?

– С удовольствием! А пока давайте смотреть, что я тут храню столько лет!

– Николай Гаврилович, давайте посмотрим книги записей начиная с 1700 лет. Нас интересует на данный момент только Скороходов Илья Ильич и его потомки. Когда этот мужчина женился, когда дети у него родились, их имена, когда он умер. Была ли у него дочь по имени Елизавета, ее венчание в церкви, кто ее муж. Когда они умерли. Проследить путь их потомков. В записях церкви ведь и рождение людей и их смерть фиксируются одинаково добросовестно?

– Да, такие записи в церквях всегда вели. Но давайте посмотрим!

И дедушка начал доставать подряд все книги записей. Девушки переносили все это богатство на кухонный стол и складывали стопками. Освободив сундук, Николай Гаврилович, сел на табуреточку поближе к выходу из дома, закурил самодельную папиросу. Она была такая длинная, как хорошая сигара. Скрутил он ее тут же, за столом. Табак был выращен им самим в его огороде. А уж когда закурил и пошел дымище, то все три девушки сразу закашлялись и побежали во двор.

Деду стало, наверное, стыдно за то, что закурил дома и он со своей самокруткой пошел во двор, сел на лавочку и сказал девушкам, которые еще приходили в себя после его самокрутки:

– Извините старика! Забыл, что вы непривычны к таким ароматам. Сейчас покурю и начнем просмотр документов.

Сразу разложили все книги по годам. Брали в руки книги с большой осторожностью. Так как записи начинались с 1610 года. Более ранние в этой церкви просто не сохранились.

Катя взяла командование в свои руки.

– Прежде всего, предлагаю поискать запись о рождении Скороходова Ильи Ильича. И это было во второй половине 17 века. Давайте найдем записи за этот период.

Книги за это время были изготовлены из пергамента. Ксения находилась в глубоком волнении. Вот такая реликвия спокойно хранилась в доме деревенского звонаря. И он не знал истинной цены этим древним книгам. Листы были настолько ломкие, что Ксения приспособилась переворачивать страницы не пальчиками, а обычным ножом. Записи велись какими-то чернилами черного цвета. Были даже и кляксы на листах. Листы пронумерованы. В начале каждой книги было написано, что это Андреевский уезд. Церковь православная Христа Спасителя одна на восемь деревень. Перечислены все деревни. Батюшка, с указанием его имени и фамилии. С какого года по какой вел приход в этой церкви.

Лизе и Кате было очень интересно знакомиться с такими древними документами, за которыми стояли сотни лет, жизни тысяч людей. Все их состояния, рождение, замужество, женитьба и смерть – все заносилось сюда. Какая реликвия! У девчонок аж слезы выступили на глазах. И они с благоговением наблюдали за работой Ксении, как она внимательно рассматривает записи и видно было, что и сама она очень волнуется…

Таким образом, в начале книги несколько страниц отведено описанию, какой батюшка и в какое время был в этом приходе. Кто был писарем. Смена писарского состава тоже аккуратно отражалась. Вот в 1617 году появился новый писарь. Это было видно по новому почерку. Первая запись, сделанная новым писарем: «Савелий Лопатин, писарь, скончался 12 мая 1617 года от водянки легких в молодом возрасте. Осталась несчастная вдова с тремя детками. Царство небесное Савелию.»

Следующая запись: Сегодня 15 мая 1617 года. Приступаю к летописной работе. Иннокентий, сын Игната Бабкина, двадцати трех лет от роду. Холост.

– С ума сойти! Какие строгие порядки в церкви были относительно регистрации событий. Листы пронумерованы и каждый акт гражданского состояния имел свой персональный номер.

Ксения, Лина и Катя продолжали внимательно просматривать даты и фамилии в каждой книге. Наконец, в самом начале 18 века, а именно в 1703 году они нашли в книге регистрации младенцев такую запись:

Младенец-мальчик Илья рожденный 2 августа 1703 года в день святого Ильи, в деревне Андреевка Антоновского уезда. Отец Скороходов Илья Петрович, мать Скороходова Настасья Ивановна.

Лина воскликнула:

– Боже мой, Ксюша, Катя! Не фантазии меня мучили! Был такой мужчина! Вот он родился. Теперь надо искать, когда он женился.

Женитьбу Ильи Ильича Скороходова нашли в книге записей создания семьи от 30 апреля 1729 года. В этот день обвенчались родители Лизы. Жена Екатерина Никаноровна Кожемякина 18 лет от роду. С сего дня присвоить ей фамилию Скороходова.

– Так, Линочка, теперь смотрим рождение Лизы.

Старики сидели в таком состоянии удивления. Что девчонки откуда-то узнали о людях, родившихся еще триста лет назад… Откуда узнали? Дед об этом спросил тут же.

– Дедушка, это девушке одной приснился сон, что еще триста лет назад у нее были предки Скороходовы. И что деда звали Илья Ильич. И представляете, мы действительно его нашли. Есть такой человек! Вот он женился. Теперь найдем их детей. Там могла быть дочка Елизавета.

Дед с бабкой переглянулись, покачали головами, и Марья Кирилловна за спиной девчат покрутила пальцем у виска. Мол, не все у них гладко с мозгами… А дед ей знаком показал: а вон же записи-то! Их не придумали писари триста лет назад! Бабка махнула рукой, показывая деду этим самым, что лучше смотреть пока и помалкивать.

Катя не была новичком в своей работе. Все их действия снимались на камеру, которая была установлена на штативе и захватывала крупным планом записи в книгах. Книги в нужных местах подносили к камере. Кроме того, дополнительно делали фотоснимки.

Конечно, Елизавета тоже была в списках. Как могло быть иначе? Теперь уж точно можно уверенно сказать, что Лина была в здравом уме, только погруженная в слои времени трехсотлетней давности, когда слушала в пути следования каравана рассказ русской девушки Елизаветы Скороходовой о себе.

Запись была такого содержания: младенец девочка, нареченная Елизаветой, родилась 7 мая 1732 годуа Отец Скороходов Илья Ильич, мать Скороходова Екатерина Никаноровна.

– Ксюша, а как бы нам теперь найти ее венчание в церкви с Саидом? Вспоминай, когда они с Саидом покинули дворец!

И девушки снова терпеливо страничку за страничкой перелистывали тонким ножом, чтобы не поломать древние хрупкие листы пергамента. Через полтора часа внимательного просмотра они все-таки нашли нужную запись в книге. Вот она, эта благословенная запись:

Повенчаны Скороходова Елизавета Ильинична и Саид Саидов благословлены матерью Скороходовой Екатериной Никаноровной на семейную жизнь и продолжение семейного рода. Записано 2 июня 1755 года. Носить Елизавете фамилию Саидова.

– Катя, надо же так все складывается! Они значит добрались из Лондона благополучно и поженились. И глянь-ка, у него не было фамилии, так его назвали Саидовым Саидом!

Дед встрепенулся:

– Эй! Красавицы мои! Что вы там толкуете про Саидова? Это моя фамилия!

Девчонки остолбенели! Вот это Саид с Лизой! И тогда девушки начали смотреть все поколение, которое пошло от брака Лизы и Саида. И так шаг за шагом они восстановили все поколение буквально до начала Великой Октябрьской революции. Дальше ведение книг было прекращено, поскольку стали править Советы.

Ночь не могла подождать! Она вступила в свои права как и положено в природе. Девушки решили закончить на сегодня все дела. Сложили все книги снова в сундук. Дед закрыл его снова на замочек и ключ положили туда же, за божничку, где он хранился последние пятьдесят лет.

Девушки поехали домой. Катя вела машину как опытный водитель, смотрела на дорогу, а мысли были заняты тем, что они с Линой и Ксенией откопали в драгоценном сундуке. Похоже, Кате будет работы не на один год. Всю информацию она должна уложить в серию репортажей, а потом соединит в одну большую повесть. Не каждый день случается такое, что человек вдруг вспоминает свою прошлую жизнь и как будто разматывая клубочек, выходит на многие вещи и находятся подтверждения этому в реальной сегодняшней жизни. Поэтому тема будет очень интересная для людей разного возраста.

Ксения была готова выпрыгнуть из собственного тела. Ей было очень интересно слушать, как переговаривались во время работы Лина с Катей. Она поняла, что Лина имела какие-то воспоминания о людях, и теперь Ксения искала записи именно об этих людях. Девушкам было очень важно доказать, что эти люди действительно существовали. На самом деле, существовали. Записи это подтверждали. Это было за гранью реальности!!

А Лина сидела, задумавшись о том, сколько поколений прошло после того, как Лиза с Саидом создали семью, а в деревне и сейчас живет несколько семей Саидовых. Они могут думать, что оказались однофамильцами, а ведь у них один корень – Саид и Лиза. Так еще и фамилия Скороходовых на слуху в деревне. Несколько десятков поколений людей, имеющих в Андреевке фамилию Скороходовы.

И испуганно подумала, что в дневной горячей работе она ни разу не позвонила маме, и Джеймсу. А ведь сегодня должна прилететь Мари. А еще радость для Мари: нашелся ее младший брат. Как это прекрасно, что пожилые люди, думающие, что потеряли своих близких навеки, вдруг находят братьев и сестер и это делает их жизнь наполненной радостью и счастьем.

Лина набрала Джеймса, но его телефон молчал. Ответ прозвучал лаконичный «Абонент отключен или находится вне зоны действия сети». Что же такое? Набрала еще раз и услышала тот же самый ответ.

На ее звонок мама ответила, что Василий спрашивал, уехал ли с вами Джеймс.

– Мама, мы вдвоем с Катей. Джеймс должен встречать с Василием бабушку Мари в аэропорту!

– А в аэропорт Джеймс не прибыл. Мари с сердечным приступом Василий отвез в больницу.

– Вы обратились в полицию, мам?

– Да! Василий тут же поехал в полицию и сделал заявление на поиск Джеймса.

– Мама, в какой больнице бабушка Мари? Поняла, сейчас с Катей едем сразу туда. Мы почти в городе.

Девушки без промедления доставили домой Ксению, и тут же помчались в больницу.

Мари действительно чуть не умерла от сердечного приступа. Как же ей было не волноваться, если Джеймс должен был ее встретить вместе с Василием, но в аэропорту не появился. Позвонили в отель, там камеры зафиксировали, что он уехал с высоким молодым парнем, который заходил в Джеймсу в номер и они спешно покинули отель, сели в машину и уехали. Телефон Джеймса не отвечает.

Мари волновалась, она плакала, и была такая хрупкая, маленькая и беспомощная… Лине хотелось плакать с ней вместе и кричать, и рыдать, но невозможно было показать Мари, что Лина волнуется. И девушка при ней позвонила в полицию и спросила, есть ли результаты поисков гражданина Великобритании Джеймса Вудстера. Ответ был неутешительным.

Лина почему-то сразу подумала, что Павел мог быть причастным к исчезновению Джеймса. И тут же позвонила Павлу. Он ответил, что ничего не слышал о покушении и весь день был дома.

Однако Лина не поверила его горячим заверениям и после посещения больницы они с Катей помчались в полицию. Лина сообщила о своем подозрении об участии Павла, попросила проверить по видеокамерам ДПС, зафиксирована ли где в округе на дорогах машина Павла и, возможно, было видно, сидел ли в салоне пассажир. Потому что Павел сказал ей, что не покидал город и весь день находился дома. Объяснила, что бабушка похищенного молодого человека находится в больнице в критическом состоянии.

Сказала, что в любом случае она готова участвовать во всех поисковых мероприятиях, поскольку Джеймс Вудстер – ее жених, и у них скоро будет свадьба в Смоленске.

Лина держалась внешне спокойно, но в душе ее все свернулось в тугой комок. Она даже не могла дышать полной грудью… Лихорадочно думала, какие могут быть ситуации, по которым Джеймс мог так быстро исчезнуть из гостиницы и еще более и более убеждалась, что Павел, и только он, мог как-то завлечь Джеймса, но куда?…

Весь следующий день Лина не выходила из отделения полиции. Она просто сидела в коридоре и с надеждой через каждые десять минут набирала Джеймса, но его телефон был отключен.

Сердце всегда чувствует боль любимого человека. Лина всей душой чувствовала страдания Джеймса. Но как помочь, она не знала. В полиции ничего нового не было. Наступил вечер, взошла луна, теплый летний вечер превратился в романтично красивую ночь. Ведь еще середина августа, самый приятный и теплый месяц в средней полосе России.

И снова она всматривалась в лица бегающих мимо нее сотрудников. Так прошел весь день. Наступил вечер. Телефон Джеймса молчал. Внутри грудной клетки у нее возникала боль, но она имела какой-то особый характер… Унее самой ничего не болело, только сердце билось так сильно, что она уже прижимала руки к груди. Потом боль утихала… Лина поняла, что таким образом она чувствует страдания Джеймса. Она молила Бога спасти ее любимого мужчину. Неизвестно, услышал ли Бог ее мольбы, но в этот момент оглушительно зазвенел телефон в ее руке. Звонок был от Павла.