Текст книги "Завеса Аркена"

– Ну уж нет, – услышал Ариан ворчание маленькой Дианы. – На спуске-то она этот маршрут вряд ли пройдёт.

Чуть позже, сидя у лагерного костерка и черпая из миски суп, Ариан уже почти забыл о своём беспокойстве за тётю. Многие в лагере, дружелюбно встретив его и похлопав по плечу, состязались в рассказах о полных риска восхождениях. Ему пришлось приложить усилия, чтобы убедить Юри тотчас не отправиться мериться с ними силами в бою на палках. Вместо этого Юри попросил кипятка, куда принялся макать сушёный гриб, который носил на кожаной тесёмке на шее, чем вызывал любопытные взгляды со всех сторон.

– Это намного лучше чая, потому что укрепляет защитные силы организма, – пояснял он каждому, кто этим поинтересовался, а таких было немало.

Ариан сомневался, что троллю не хватало каких бы то ни было сил. Один храбрый защитник природы отважился сделать глоток – и тут же с отвращением выплюнул. Все засмеялись, но после этого уже никто не хотел отведать укрепляющего иммунитет напитка Юри.

Однако оборотни, с которыми они с Юри сидели сейчас у лагерного костра, держались иначе. Он видел в лицах вокруг замкнутость, задумчивость, а иногда и неприязнь. Даже отвернувшись, он ощущал, что за ним наблюдают.

Они ввосьмером сидели на больших камнях вокруг кострища. Рядом с Юри и Тониусом опять появилась Малинка. Примерно на полголовы ниже Ариана и гибкая как лоза, она была словно рождена для скалолазания. Веснушки разбрызгались по раскрасневшимся щекам, обрамлённым медно-рыжими волосами. Она сидела на камне, подтянув ноги и обхватив руками колени. Рядом с ней сидели ещё одна тихая спокойная девочка с коричневой кожей и более тёмными коротко стриженными волосами, а также двое мальчишек, должно быть ровесники Ариана. Они не представились, а Ариан не спросил, как их зовут: слишком уж он сосредоточился на том, чтобы разглядывать Малинку, не пялясь на неё в открытую.

Первым заговорил Тониус.

– Теперь здесь только свои, – сказал он, глядя на рога Юри. – Итак, откуда вы об этом узнали?

В этот момент взгляды стали ещё холоднее, если такое вообще возможно. Малинка сузила глаза до щёлочек. Ариан видел, как её рука сжалась в кулак. Когда она заговорила, губы её едва шевелились:

– Откуда вы вообще знаете…

Но её прервали. Прямо рядом с ней с кроны дерева упала тень. Это была Диана, которая всё время наблюдала за ней из ветвей. Усевшись на землю рядом с рыжеволосой, она вытянула босые ноги к огню.

– Может, сперва дашь ему сказать, Малинка? – спросила она, не выпуская из виду Юри и Ариана.

Малинка закатила глаза, но ничего не ответила, только схватила толстую ветку, чтобы поворошить ею в костре.

На несколько секунд стало так тихо, что слышно было потрескивание поленьев в огне. Затем хрипловатым тихим голосом заговорил Юри:

– Мы сегодня были в нижнем городе. Я ещё никогда не видел, чтобы гули так враждовали друг с другом. Некоторые собираются покинуть нижний город и охотиться самостоятельно.

Оборотней это совсем не впечатлило. Наоборот, Ариану показалось, что они скорее испытали облегчение.

Тониус стряхнул в костёр щепу, после чего огонь разгорелся ярче.

– А, вот ты о чём. Спасибо, Юри, хорошо, что сказал. Но первых браконьерствующих гулей мы видели у нас ещё две недели назад.

– Если они снова здесь покажутся, мы решим эту проблему, – добавила Малинка. Её тонкие пальцы сжали ветку, и та сломалась как сухой прутик.

Остальные согласно, почти со скукой закивали. Кое-кто уже собрался встать и уйти.

– Погодите, – остановила их Диана. – Ведь это ещё не всё, верно? – и она испытующе взглянула на Ариана.

Но ответил ей Юри:

– Мы увидели, что в нижнем городе встречается кое-что похуже. Огромные твари-мутанты, в которых уже не осталось ничего человеческого, охотятся на всё, что движется. Они заперты в нижних туннелях, но некоторым из них удалось вырваться.

Те, кто только что собирался встать и уйти, вернулись на свои места. Все скептически переглядывались. Диана, казавшаяся задумчивой, посмотрела на Тониуса с явным сомнением, и на губах её заиграла язвительная улыбка. Поэтому Ариан не удивился, когда Тониус спросил:

– Ну же, Юри, может, ты об этом в «Фонаре» прочёл? Или просто хочешь рассказать нам коротенькую страшилку для посиделок у костра?

Скривился и кое-кто из остальных. Малинка бросила ветку в огонь, и лицо её засияло в свете костра, словно раскалившись. Медного цвета пряди, спадая на зелёные глаза, светились как жидкая лава. Ариан в который раз удивился, как она бессовестно хороша.

– У страха глаза велики, – сказала она, глядя в огонь. – Может, гнавшиеся за вами из нижнего города гули просто в темноте кажутся опаснее и крупнее?

Ариан почувствовал, что им больше никто не верит. Наверное, все думают, они, мол, просто набивают себе цену. Даже Диана смотрела на него с недоверием.

– Но в любом случае хорошо, что вы нам об этом сообщили, – кивнул Тониус, собираясь закрыть собрание. – Заглядывайте на днях ещё. Нам здесь любая рука помощи…

– Он говорит правду! – вскочил Ариан, и сам удивляясь, что произнёс эти слова. Все смотрели на него. Воспоминание об обречённом было слишком реалистичным, чтобы он сейчас промолчал. – Я тоже был в нижнем городе. И спасся от них только благодаря везению и помощи со стороны. Они огромные, сильные и опасные. Я видел, что один из этих монстров вышел из нижнего города вслед за мной. Возможно, и другие тоже так смогут. – Похоже, он их не убедил. Не должно всё так закончиться! – А вы никогда не задавались вопросом, почему гули прячутся там, внизу? Они больны и превращаются. Некоторые – в настоящих монстров. Раньше они могли держать этих монстров под замком, а теперь уже не могут. Закрывайте на это глаза сколько хотите, но они от этого никуда не исчезнут.

В наступившей тишине слышались только треск костра и тихий гитарный перебор вдалеке.

Наконец поднялся парнишка со сбритыми с боков зелёными волосами. Огонь отбрасывал на его лицо пёстрые тени. У его рубашки были оторваны рукава, но он, похоже, не мёрз. Здоровенный парень, хотя и не настолько, как Юри.

– Хорошо, что ты к нам пришёл, – он кивнул Ариану и повернулся к Тониусу. – Я предупрежу всех на площадках. – И он растворился во тьме.

– А собственно, кто он, твой друг, Юри? И почему мы видим его сейчас впервые? – вдруг с любопытством спросила Малинка. Ариан надеялся, что в свете костра никто не заметит, как сильно он покраснел.

Ей ответил Тониус, но она при этом всё время смотрела на Ариана.

– Это Ариан, внучатый племянник Камелии Аконит.

Ариан почти физически ощущал, как внимательно разглядывают его теперь все остальные.

– И внучатый племянник магестры приходит сюда только для того, чтобы нас предостеречь? – изумилась Диана.

Ариан решил, что пора сказать правду:

– Я здесь из-за конфликта между вами и тётей…

– Конфликт с твоей тётей?! – Малинка вскочила. – О нет, с твоей тётей у нас нет никакого конфликта. А вот с убийцами, от имени которых она к нам приходит, – с ними конфликт. Конфликт, который теперь можно разрешить только кровью.

Её слова подхватила Диана:

– В нашем лесу никто не будет убивать кого-то из…

– …наших волков и обкрадывать нас! – договорил Тониус.

Теперь они все стояли. На Ариана сердито уставились пять пар глаз, и воздух буквально потрескивал от напряжения. Он понимал, что гнев обращён не на него, но ведь сейчас здесь был именно он. Но есть и что-то ещё, чего-то он не учёл. Способны ли эти разгневанные защитники природы причинить зло его тёте? Он понимал, что если сейчас их об этом спросить, ничем хорошим это не кончится.

– Мы не знали, что кто-то убил волка. Мне очень жаль. Я понимаю, насколько они важны для вас. Но мы не имеем к этому никакого отношения! – Низкий голос Юри прозвучал тихо, едва ли не шёпотом, но даже рёв не показался бы более угрожающим. Ариан обрадовался, что тролль стоит у него за спиной, но не хотел ещё больше накалять ситуацию:

– Я слышал только о конфликте. Тётя сегодня бесследно исчезла. Поэтому я здесь.

Оборотни смотрели на него с молчаливым удивлением. Никто не произносил ни слова.

– Я верю ему. – Именно Диана, та недоверчивая девчонка, высказалась теперь в его пользу. – Он считает, что мы как-то причастны к исчезновению его тёти, – пояснила она.

Ариан кивнул. Он чувствовал, что настрой изменился: будто из перегретой на солнце надувной лодки спустили воздух. Все остальные, кроме Тониуса, опять сели на свои места. Шумно выдохнув, тот медленно покачал головой и, тяжёлым шагом, словно с грузом за плечами, подойдя к Ариану, коснулся его плеча:

– Прости, Ариан. Мы этого не знали. Но мы никогда бы не сделали твоей тёте ничего дурного. Мы понимаем, она… – он замолчал, услышав приближающиеся к костру поспешные шаги.

К ним подошли несколько человек. Они тащили за собой ещё одного. Впереди всех был мальчишка с зелёными волосами:

– Тониус, смотри: мы только что поймали его, когда он хотел прокрасться в лагерь.

Повскакав в панике, все при свете лагерного костра уставились на лазутчика. Его толкнули, и он упал на землю.

Из-под продранной одежды, в которой запутались веточки и листья, бледно светилась кожа. Когда человек, тяжело дыша, распрямился, из длинных серебристых волос выпал кусочек коры, и только тут Ариан узнал его.

Округлившимися глазами – бездонная чернота, а в ней ужас – на них смотрел Арвид. Губы у него потрескались, по лицу тянулись кровавые царапины. Что-то гнало его по лесу, это Ариан понимал. Узнав Ариана, гуль метнулся к нему и с удивительной силой обхватил его руку:

– Я не смог их удержать. Они идут…

Скорбящий ангел

Темноту позднего вечера прорезал жёлтый свет фар. За конусом света по лесной дороге двигалась старая развалюха. Во встречном потоке воздуха кружились пёстрые листья. Машина с визгом остановилась, наполовину зарывшись колёсами в скопившуюся у поребрика листву, смести которую никто не потрудился. Сюда, на север Аркена, мало кто забредал.

Мотор заглох, и фары погасли. Тусклый оранжевый свет шёл лишь от газовых фонарей. Только сейчас Джес задумалась, насколько этот слабый тёплый свет ассоциируется с Аркеном. Тут он был повсюду – в то время как остальная часть страны освещалась холодным светом неоновых трубок. Свет Аркена ничего не хотел выхватывать из тьмы: он просто намекал на то, что здесь намного больше всего, чем видно глазу.

Джес покачала головой: поразительно – можно подумать, ей больше не о чем размышлять. Она вышла из машины и стала пробираться по ковру из листьев, утопая в нём по щиколотку. Надев на плечи рюкзак, она плотнее запахнула шерстяное пальто: стало значительно прохладнее. Ещё немного – и она увидит пар от собственного дыхания.

Большая лошадь, недалеко от входа с аппетитом хрустящая последними яблоками со старой яблони, казалось, холода не замечала. Джес ненадолго притормозила. Беззаботный тяжеловоз, ни на что не отвлекаясь, наслаждался запоздалой трапезой. Джес очень захотелось поменяться с ним местами, но, отогнав от себя и эту мысль, она отправилась дальше.

С тополей, стоящих по обе стороны от ворот Лесного кладбища, облетали последние листья. Чугунные ворота криво висели на петлях. В центре красовался знакомый герб Аркена, с которого мудро и с упрёком на неё смотрела сова.

– Да-да, знаю, ты не любишь, когда тебя тревожат так поздно. Поверь, я бы тоже сейчас с радостью оказалась где-нибудь в другом месте, – пожаловалась она птице. Но взгляд у совы не изменился. Протиснувшись между прутьями покосившихся створок, она заметила, что пришла не первой. Листву в этом месте сгребли в сторону, и обнажился древний булыжник. Идти по следу не составило труда, потому что дорожка здесь была только одна.

Её рука, машинально скользнув в карман шерстяного пальто, обхватила баллончик перцового спрея. Конечно, смешно вот так цепляться за этот баллончик, но и выпускать его из руки не хотелось. Другой рукой она коснулась дневника, спрятанного во внутреннем кармане. После утраты медальона эта книжечка была для неё самой большой ценностью. Она провела бесконечные часы, рисуя в ней глифы и связывая их в символы. Проводя линии, она уже ощущала силу этих значков.

Не теряя следа, она шла по узенькой аллее. Деревья склонялись над дорожкой, словно хотели защитить её. Переплетённые ветви образовывали деревянную клетку, чётко выделяющуюся на фоне звёздного неба. Сколько ног до неё отполировали до гладкости эти булыжники и сколько ещё придут после неё? Магестра как-то сказала, что кладбище одно из самых древних мест в Аркене. Глядя на толстые, узловатые стволы лип, поверить в это было нетрудно. Уже темнело. Фонарей на кладбище было мало, и Джес радовалась любой мерцающей красным светом лампадке на могиле. Сейчас она уже жалела, что они разделились. С Юри и Арианом ей было бы здесь не так жутко.

– А ну-ка не выпендривайся! Магестра надеется на тебя, – шёпотом обругала она сама себя. Под ногами шелестела листва.

Дальше дорожка разветвлялась на несколько совсем узких. Было слишком темно, чтобы разглядеть какие-нибудь следы. Она уж подумала, не разбудить ли снова незаблудку, но мысль, что её будет видно издалека, ей не понравилась. Кто знает, где ошивается этот Мерле и насколько он опасен.

Мерле, кладбище, вечер – немного, но это единственная зацепка. В Аркене есть только одно кладбище, уже поздний вечер, и хотелось надеяться, что Мерле где-то здесь. Джес найдёт его, а потом и магестру. Если бы только знать, по какой дорожке идти! Ещё раздумывая, что делать, она краем глаза кое-что заметила и быстро спряталась за одной из лип. Рискнув осторожно выглянуть, она поняла: ей не померещилось, это что-то двигалось следом за ней.

Точно в том направлении, откуда она пришла, виднелось голубое свечение. «Для карманного фонарика свет слишком слабый», – определила она. Огонёк медленно приближался, и теперь ей удалось разглядеть нечёткие очертания меленького человека – только он не шёл, а парил. Она так увлеклась этим зрелищем, что не обратила внимания, как на одной из дорожек появился другой огонёк, который трепетал всего в нескольких шагах от неё. Джес заметила его, когда он уже приблизился к ней вплотную.

Она едва не задохнулась, увидев голубое свечение прямо перед собой. До этого страшноватого явления оставалась пара шагов. Вздрогнув, Джес вжалась в ствол. Под ногтями крошилась кора. Сердце чуть не выскакивало из груди, и она в напряжении затаила дыхание. Но ничего не происходило.

Светящийся человечек исчез. Она пошла дальше по одной из дорожек, и теперь другой огонёк был так близко от неё, что она хорошо его разглядела. Он напоминал глубоководную медузу. Существо светилось само по себе, погружая всё вокруг в мягкое бирюзовое мерцание. Порой она узнавала в силуэте что-то человеческое – рука, кусочек ткани, – но существо было прозрачным, как мыльный пузырь. Когда существо оказалось на одном с ней уровне, она ненадолго увидела лицо. Это было лицо ребёнка с пустым, безучастно направленным вперёд взглядом. Затем оно исчезло, а в воздухе повис лишь прозрачный силуэт.

Огонёк проследовал за первым, и Джес решила, держась на расстоянии, пойти за ними. Всё это не могло быть случайностью. Она не сомневалась, что Мерле, кто бы он ни был, как-то с этим связан. Может, огоньки его жертвы, как и магестра? Но Джес быстро прогнала от себя и эту мысль.

Чем дольше она шла за огоньками, тем больше их становилось. Но ни один из них её не замечал. Они удивительно мирно волнами неслись сквозь ночь и, появляясь отовсюду, освещали узкую тропинку и заливали своим призрачным светом растения и надгробия. Теперь они, наверняка не меньше дюжины, окружали её со всех сторон. Некоторые были покрупнее, скорее как взрослые, другие – лишённые всяческих человеческих черт и целиком состоящие только из света. Все они в молчании целенаправленно плыли по воздуху к одному и тому же месту. И сейчас Джес понимала почему.

Сперва она приняла это за проделки своих крайне возбуждённых нервов. Но с каждым шагом росла уверенность: она что-то слышит. Не просто что-то, а музыку. Звуки гитары – тихие и нежные, как крылья мотылька.

Не оставалось никаких сомнений – огоньки слетались на эти звуки. Джес тоже ощущала их магическое притяжение. Спокойная мелодия взяла её за руку – и в душе поднялось какое-то тёплое чувство.

В конце концов огоньки привели её к старому дубу, рядом с которым в круг стояло несколько надгробий. Дуб тянул мощные ветви к небу, словно бросая вызов богам ночи. В мерцании призрачных огоньков надгробия жутковато поблёскивали. У одной из могил возвышалась трёхметровая статуя коленопреклонённого плачущего ангела, склоняющегося над ней в вечной скорби. Огоньки парили вокруг скульптуры, покачиваясь в такт мелодии, и исходящий от них голубой мигающий свет придавал её лицу какую-то живость.

Затем Джес увидела, что огоньки парят не вокруг ангела, а вокруг чего-то другого. Кто-то, присев на надгробие в ногах у скульптуры, играл на гитаре. Боясь, что музыка прекратится, Джес не решалась подойти ближе. Сидящая на краю камня девчонка не удивлялась огонькам, её пальцы порхали по струнам. Нет, чудилось даже, что играет она только для них. Джес не понимала как, но мелодия заставила зазвучать что-то у неё в душе. Перед ней встали запахи детства, и она закрыла глаза. Вишнёвый пирог в духовке, резиновые шины нового трёхколёсного велосипеда, книжная пыль на чердаке, лужи бензина на заправке, запах мамы…

И вдруг всё прекратилось. Прервалось так внезапно, словно она провалилась под лёд в холодный ручей. Тёплое чувство внутри мгновенно исчезло, а с ним и воспоминания. Джес отчаянно пыталась удержать их, но они развеялись, мимолётные как сон.

– Что тебе нужно?

Джес с удивлением обнаружила, что от скульптуры ангела её отделяют лишь несколько шагов. Высоко в небе стояла луна, и уже наступила полночь. Как долго она слушала музыку? Ей казалось, что всего несколько мгновений, но, должно быть, намного дольше.

Девчонка в очках с толстыми стёклами, сидящая с гитарой в руках на широком надгробии, недружелюбно смотрела на неё. Спутанные красно-синие волосы спадали на лицо до самого подбородка. Остальная причёска скрывалась под тёмной шерстяной шапкой. От ночного холода её защищали широкая шаль и сильно потёртая кожаная куртка.

Джес была слишком потрясена и разочарована, чтобы отвечать. Что здесь творится? Она знала магов, которые могли вплетать магию в свою музыку, но чтобы так – никогда.

– Что, кладбищенское начальство нажаловалось? Я ведь просто сижу тут и играю, – запричитала девчонка. Должно быть, её часто прогоняли. Джес было знакомо это чувство.

– Э-э-э… и часто ты тут сидишь? – спросила она, чтобы завязать разговор.

– Да ладно, въехала уже. Сейчас свалю, – обречённо кивнула девчонка, запихивая сверху донизу облепленную стикерами гитару в вещевой мешок.

– Нет-нет, – попыталась удержать её Джес, – я ещё ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь играл так, как ты.

Девчонка, остановившись, взглянула на неё, и её тёмные брови сошлись на переносице. Она поджала губы. Было ясно, что она не верит ни одному слову. Затем она раздражённо закатила глаза:

– Да какая разница! – И продолжила упаковывать гитару.

Но так просто сдаваться Джес не собиралась. Усевшись рядом с девчонкой на надгробие, она заметила, что та меньше её.

– Меня зовут Джес. А ты действительно классно играешь.

Девчонка посмотрела на неё с сомнением, но всё же прекратила попытки втиснуть гитару в мешок.

Поскольку она ничего не ответила, Джес показала на парящие огоньки. Как только музыка смолкла, их стало меньше, но они по-прежнему роились вокруг. Джес почудилось, что она узнала ребёнка, которого увидела первым.

– А что это за существа?

– Ты тоже их видишь? – удивлённо спросила девчонка. В первый раз за всё время её голос звучал не рассерженно. Она посмотрела на Джес с интересом, а затем указала наверх. – Они часто появляются, когда я здесь играю.

Обе они проследили за одним огоньком, который, покружив вокруг них, растворился в искрящемся тумане.

– Это духи умерших? – предположила Джес, и от этой мысли у неё мороз по коже пошёл.

Но девчонка лишь медленно покачала головой:

– Нет, они не умерли, – она осеклась, недоверчиво глядя на Джес, словно подумав, что её поднимут на смех. Джес промолчала, и она, снова взглянув на огоньки, объяснила: – Это потерянные души. Когда-то они были как мы. Но у них не осталось ни друзей, ни семьи. Они были одиноки, и их ничего больше не привязывало ни к жизни, ни к миру. Они утратили все свои чувства, кроме горя и одиночества, а в конце концов и свои тела. Они не умерли – просто потеряли свой якорь в жизни и растворились. – Девчонка, похоже, сама поразилась, что столько наговорила, и быстро оправдалась: – По крайней мере, так мне рассказывал один такой тип. Но может, это всего лишь трёп.

Глядя вслед огонькам, они молчали. Джес было нетрудно в это поверить. Духи так потерянно парили в ночи, будто у них не было ни цели, ни дома, и она невольно посочувствовала бедным душам. Мимо неё проплыла какая-то пожилая дама, и Джес успела разглядеть измождённое лицо в глубокой печали, а затем дама растворилась в молочно-белых полосах тумана.

– Они всегда так делают, когда я перестаю петь, – пояснила девчонка с пёстрыми волосами, вытирая ладони о дырявые брюки. Когда рядом с ними осталось кружиться не больше полдюжины духов, Джес спросила: – Ты Мерле, да?

Девчонка потрясённо отодвинулась от неё подальше:

– Откуда ты знаешь?..

– Я воспитанница Камелии Аконит и знакома с Барнеби.

Услышав это, девчонка, похоже, немного расслабилась. Она с облегчением вздохнула, и у её лица образовались облачка:

– Да, Барнеби рассказывал о какой-то Камелии. Это его подруга?

– Подруга, – солгала Джес, у которой были основания в этом сомневаться.

– Почему он послал тебя, а не пришёл сам? – поинтересовалась Мерле. – Он ещё ни разу никого с собой не приводил. – В её глазах снова вспыхнуло недоверие.

– Я знаю от Барнеби, что вы собирались тут встретиться. Но он меня не посылал.

Подув в сложенные лодочкой ладони, Мерле задумчиво посмотрела на Джес. В стёклах её очков отражалось сияние духов. Вдруг глаза её округлились, и она, прыгнув вперёд, схватила Джес за плечи и рванула её за собой на землю. Джес ушиблась, и у неё перехватило дыхание. Но, не успев ещё ничего сделать, она увидела, что по воздуху плывёт угловатое надгробие, а затем услышала рёв и почувствовала, как дрожит земля.