Текст книги "Завеса Аркена"

Домашнее святилище

В кустах можжевельника сидел чёрный дрозд, предвкушая ранний вечер. Солнце скоро коснётся горизонта, и дрозд нашёл идеальное место, чтобы начать песню: просторный сад, где всё ещё продолжало цвести и попадались пчёлы. Роскошный куст можжевельника, разросшись, грозил полностью закрыть собой стоящий рядом сарайчик. Хорошее место для того, чтобы тебя заметили. Он решил, что споёт и о том, как здесь красиво. К молодым берёзам жались кусты в пёстром одеянии листвы. Грибы выпячивали к небу широкие поля своих шляпок. Вблизи маленького пруда, где уже обращали на себя внимание лягушки, рос старый дуб. Разумеется, лягушки своим немелодичным кваканьем конкуренции дрозду не составляли – и более того: они наверняка тут же замолкнут, едва услышат его голос. Дрозд в последний раз расправил пёрышки, и вот время пришло. Глядя в небо, он раскрыл жёлтый клюв.

– Трам-та-ра-рам! Кто же это сюда поставил?!

И кто осмелился докучать ему таким шумом?!

Хрусть!

Вот снова какой-то звук. Негодуя, что ему помешали, дрозд, вспорхнув, перелетел к сараю, из которого доносились эти звуки.

Ариан вслед за Барнеби вышел из темноты сарая на вечерний свет и зажмурился, еле успев уклониться от чёрной птицы, которая пролетела так низко над его головой, что почти коснулась волос перьями хвоста. Какая забавная! Громко причитая, она сделала над ними ещё один круг, пока семечки на ладони Барнеби не убедили её в отсутствии плохих намерений.

Дрозд вернулся в умиротворённое состояние: не возмутители спокойствия, а почитатели, которые пришли, чтобы внимать ему, да ещё и подарки принесли!

– Где мы? – удивился Ариан. Вступив во тьму, он ещё услышал, как дверь за ним захлопнулась. Следующее, что он ощутил, был запах старого дерева, земли и растений. Он наступил на что-то твёрдое, и только хорошая реакция спасла его от того, чтобы получить граблями по голове. Судя по проклятиям Барнеби, тому повезло меньше.

– Ну, что скажешь, мальчик мой? На продуктовый рынок не очень похоже, да? – Барнеби потёр лоб над бровью. – Почему в сарае обязательно должно быть так темно?! Ведь всего одно окно – это не какие-то завышенные требования! – Повозившись с ключом, он опять спрятал его под бородой.

Дрозду стало слишком неспокойно, и он перелетел на ближайший куст.

– Это сад тёти Лии? Но как это возможно?! – поразился Ариан, оглянувшись на крошечный сарайчик.

– Ты абсолютно прав. Как это возможно, что хлам в сарае она даже в сторонку не отодвигает! Так, будто прямо-таки хочет, чтобы я каждый раз получал по голове. – Барнеби, снова пощупав лоб, бросил семечки через плечо. – Принеси мы яблоки, этого наверняка не случилось бы, – очень убеждённо заявил он. – Так, а теперь не стоит заставлять её долго ждать, – сказал он и потопал к пруду.

Ариан вновь окинул сарай недоверчивым взглядом, но потом, пожав плечами, мысленно включил это в список необъяснимых вещей, которые с ним сегодня случились. Он собрался было крикнуть Барнеби, что дом находится в другой стороне сада, но тот уже вовсю, как старого друга, обнимал дуб у пруда. Когда же он вдобавок поблагодарил лягушек за удавшийся концерт, обалдевший Ариан только покачал головой – с ощущением, что чёрная птица одобрила бы этот жест.

Опасения Ариана не оправдались, и короткий путь к дому они проделали без того, чтобы здороваться с каждым растением отдельно. Дом величественно возвышался над садом: три каменных этажа, увенчанных выступающей мансардой, маленькие полукруглые окна которой заспанно смотрели на юг. На крыше круглой башенки вёл молчаливую борьбу со ржавчиной покосившийся флюгер. Балкон на восточной стороне выдавался в сад. Из прошлого поднялись картинки его детства. Он вспомнил, как там, на балконе, сидел с родителями. Ему приходилось ждать целую вечность, пока все наконец поедят и он сможет спуститься вниз, чтобы обследовать сад.

Скрытая в тени под балконом круглая кованая дверь вела в подвал. Когда через эту дверь они наконец вошли в дом, Ариан опять ощутил висящее в воздухе напряжение. Барнеби, похоже, тоже его почувствовал, потому что потрясённо присвистнул сквозь зубы.

– Однако нам это вовсе не нравится, – он покачал головой.

Лестница в несколько ступенек вела из подвала в коридор, а оттуда они прошли на кухню. Ариан невольно подумал, что ступил за стеклярусную штору всего сколько-то часов назад. Как много изменилось с тех пор!

Кухня казалась пустой и заброшенной. Под ногами хрустели черепки.

Увидев гостиную, Барнеби тяжело вздохнул и провёл рукой по голове. Книги по-прежнему в невесомости парили по комнате, и стул тоже продолжал крутиться на одной ножке. Картины подёргивались на стенах, словно хотели сорваться. Как только Ариан сюда вошёл, волоски у него на руках встали дыбом. Барнеби тщательно всё осматривал. Морщинки от смеха вокруг его глаз исчезли, он выглядел всё более задумчивым и озабоченным, осторожно, почти нежно проводя короткими пальцами по паркету и стенам, по которым тянулись глубокие трещины.

Ариан хотел поднять кресло, но Барнеби только покачал головой.

Ариану не понравилось, что тот им командует, но, оставив кресло, он лишь пожал плечами.

– Мы думаем, что на тётю Лию кто-то напал. Наложил чары или что-то в этом духе, – пояснил Ариан и без того очевидное. Барнеби окинул его трудно поддающимся истолкованию взглядом. – Джес считает, что те, кто ни разу не бывал в доме тёти, не могут сюда войти, – прибавил Ариан, пристально глядя на Барнеби.

– И поскольку я видел её последним, ты полагаешь, что это сделал я. – Слова Барнеби прозвучали не как вопрос, а как печальная констатация факта. Теперь Барнеби смотрел на Ариана в упор. – Мальчик мой, есть сотня причин, из-за чего я никогда не смог бы причинить вред твоей тёте. Но самая главная – то, что она друг. Друзья в такое время редки, как снежинки в пустыне, – он посмотрел на Ариана долгим сочувствующим взглядом. – Сомнения и доверие – как сливы и молоко: как бы ни были хороши по отдельности, вместе от них лишь болит живот.

Ариан только закатил глаза. Манера Барнеби выражаться постепенно начинала действовать ему на нервы. Это чудачество и уклончивые ответы испытывали его терпение. На такой цирк у них просто нет времени. А он сейчас слоняется по кухне, копаясь в шкафчиках!

– Вряд ли где-нибудь там спрятан яблочный пирог, – нетерпеливо прокомментировал Ариан его поиски.

– Боюсь, ты прав, мой мальчик, – и с этими словами Барнеби вытащил из корзины буханку хлеба.

– Ты в курсе, что у меня есть имя? Можешь им пользоваться. На здоровье, – Ариан просто не понимал этого человечка. Пропала его тётя. Гостиная превратилась в сплошной хаос – а он думает только о еде, словно ничего более важного не существует.

Барнеби продолжал копаться в ящиках и радостно улыбнулся, найдя солонку с дырочками на крышке.

– Ха, вот она, маленькая проказница! Помню же, что где-то её видел.

Ариан не верил своим ушам. Барнеби что, не соображает, что здесь происходит, или ему просто наплевать?!

– А как насчёт того, чтобы намазать на хлеб масло? – язвительно поинтересовался Ариан.

Но Барнеби только добродушно покачал головой.

– Этого не понадобится, а вот стакан воды не помешает.

Это ещё что?! Не ожидает ли он, что Ариан будет его обслуживать? Да, человечек и правда выжидающе смотрел на него. Ладно, он его получит. Схватив стакан, Ариан держал его под краном до тех пор, пока он не переполнился, а затем с грохотом поставил на стол рядом с Барнеби. Вода выплеснулась через край. Но Барнеби лишь улыбнулся:

– Отлично. Думаю, самое время вас друг другу представить.

Что?! О чём говорит этот гном? У него что, правда крыша поехала?! Почему Ариан вообще с ним возится?!

Прихватив с собой и воду, Барнеби неспешно отправился в гостиную. Уклоняясь от парящих в воздухе книг так, словно это самое обычное дело, он взял курс на противоположную стену. Ариан следовал за ним, злясь, что его постоянно держат в неведении. Вот и теперь он тащился за Барнеби как собачка. Он в отчаянии сжал кулаки. С каждым шагом в нём росла ярость, и он пнул одну из валяющихся на полу книг так, что она пролетела через всю комнату. Когда фолиант с размаху врезался в стену, вверх взметнулась пыль и разлетелись разрозненные страницы, и Ариан почувствовал глубокое удовлетворение. Ему полегчало. Он оглянулся в поисках чего-нибудь ещё, что можно как следует пнуть, и его взгляд остановился на Барнеби.

Тот уселся у полукруглой деревянной панели, встроенной в стену посередине между полом и потолком. Поджав под себя ноги, он рукой указал на место рядом с собой:

– Садись, Ариан! Пора!

– Пора что? – Ариана достала эта бредятина, а ещё больше то, что ему постоянно указывают, что он должен делать, а чего – нет. Тем более если это какой-то приблудный. И вообще это его дом…

– Ариан, я знаю, что ты в ярости…

– В ярости? Вовсе нет! Не нужно мне говорить, что я чувствую! – Гнев накрыл его с головой. Довольно! Этому парню здесь делать нечего, и он должен исчезнуть из этого дома! Пусть убирается! Пусть все они убираются!

– Ариан! – голос Барнеби зазвучал совсем иначе. В комнате потемнело. Казалось, голос его идёт сразу со всех сторон. – Ярость эта – не твоя!

Что это значит?! Что здесь происходит?!

«Оглянись-ка вокруг, малыш».

Как только он услышал голос – что-то изменилось. Что-то в нём стало другим, уменьшилось. Ариан огляделся, словно очнулся ото сна наяву. Книги сменили направление – теперь они кружились вокруг его головы. Вся мебель в комнате ориентировалась на него, будто он её притягивал.

– Ч-что здесь творится?!

Ярость внутри быстро утихала.

– Ариан, пожалуйста! – Барнеби, снова заговорив совершенно обычным тоном, указал на пол рядом с собой.

Ариан с растерянным видом последовал за его жестом, а над ним по-прежнему кружились книги.

– Это очень старый дом. Здесь жили многие поколения твоей семьи. И от каждого поколения что-то осталось. Этот дом больше, чем камень, дерево и цементный раствор. Надежды, страхи и мысли оставили свои следы. Это одна из причин, почему никто не может войти в дом – если только его не позвали.

– Не понимаю, о чём вы.

Барнеби кивнул:

– А головой этого и не понять. Ярость, которую ты испытывал, – это ярость не твоя, а этого дома. Что-то его сильно разгневало.

– Но почему это почувствовал только я?

– Ты Аконит. Часть семьи, а потому и часть этого дома.

Ариан вдруг невольно вспомнил, как разозлился на Юри, когда они были здесь в прошлый раз.

– Вам нужно познакомиться, – заключил Барнеби и указал на закрытые деревянные дверцы перед собой. – Это домашнее святилище, такое же старое, как и сам дом, – спокойно сказал он. Дверцы покрывала витиеватая резьба. В узловатом узоре Ариан узнал пересекающиеся круги, в центре которых был изображён ключ с головкой, похожей на сову.

Над всем этим полукругом были вырезаны три слова: «Защищать, беречь, прятать».

Барнеби открыл обе створки, за которыми обнаружилось полукруглое углубление в стене.

– Здесь мы благодарим дом за защиту, безопасность и укрытие. Поминают здесь и предков, построивших этот дом. – Медленно, словно следуя какой-то установленной церемонии, Барнеби вытащил из пальто две ароматические палочки и воткнул их в керамическую вазочку, стоящую в святилище. Рядом с вазочкой нашлось место и для маленькой картины в рамке, для свечи и деревянной миниатюры, имеющей явное сходство с домом. Барнеби осторожно подул на ароматические палочки – и они тут же засветились. В воздухе разлился тяжёлый сладковатый аромат. Свеча загорелась сама по себе. Барнеби положил хлеб на пол перед собой и насыпал вокруг него соль. – Мы приносим хлеб и соль в знак благодарности за гостеприимство и защиту. – Он поставил в круг стакан с водой. – Мы приносим воду в знак чистоты наших намерений. – Барнеби сложил руки на коленях и закрыл глаза. С прямой спиной и скрещёнными ногами он напоминал монаха. Полы потёртого пальто лежали на полу у него за спиной как пара обтрёпанных крыльев. От него исходило невозмутимое спокойствие. – Закрой глаза и слушай.

Ариан неохотно закрыл глаза. Вначале он слышал только шорох. Он заметил, что успокоился и дыхание у него замедлилось. От ярости и волнения не осталось и следа. Он чувствовал, как через ноздри по всему телу пошёл поток воздуха. Он слышал постукивание картин о стены, скрип старых половиц. Ставни хлопали по оконным рамам. Где-то закряхтела старая деревянная балка. С резким визгливым звуком крутился на одной ножке стул. Бусины стеклярусной шторы, сталкиваясь, тихо побрякивали. Вокруг его головы шелестели страницы книг. Все эти звуки накатывали и отступали, смешивались друг с другом. Он уловил ритм в их накатывании и отступании. Они усиливались и затихали соразмерно его дыханию. Но было тут и что-то ещё. Звук, который он сперва не мог определить. Вместе звуки, казалось, составляли мелодию, которая значила больше, чем её отдельные части. За этими звуками он ощущал волю, словно дышал сам дом. Как шёпот среди шума. Шёпот, предназначенный только для него. Теперь он не сомневался, что слышит слова. Нет, не слова – одно слово. Ариан.

Он открыл глаза. Неужели он и правда слышал собственное имя? Он огляделся вокруг. Казалось, во всех углах что-то движется. Это мышь только что юркнула под шкаф или что-то просто в мышиной шкурке? Барнеби был по-прежнему глубоко погружён в медитацию. У его лица снова появилась та туманная дымка. В ладонях у него лежал пульсирующий шар света, очертаниями напомнивший Ариану ежа. Что-то проскользнуло и вокруг него самого. Он хотел обернуться в ту сторону, но тут внезапно все книги опустились на пол, стул прекратил вращаться, и картины снова тихо висели на стенах. Но женщины, изображённые на картинах, похоже, внимательно его разглядывают. Некоторые дружелюбно и с любопытством, другие – сердито и неприязненно. Внезапно все они повернулись к одному месту над святилищем. Внушительная каменная стена изменилась: по ней медленно пошли волны. Кругами расходясь от святилища, они перекатывались по всей стене так, словно кто-то бросил камень в пруд. Ариан поразился, что не испытывает никаких эмоций. Он ничего не ощущал, только фиксировал происходящее. Что-то защищало его от собственных чувств.

Теперь он различал в волнах зверей и руки и лица людей, ненадолго всплывающие, а затем снова уходящие на глубину. Потом из волн показалась голова в капюшоне. За головой последовало туловище. Над волнами всё выше поднимался некто белый как стена, закутанный в мантию. Многочисленные тонкие белые руки выталкивали существо из воды. Огромное, выше человеческого роста, оно всё росло и росло, и теперь Ариан мог заглянуть под капюшон. Сверху ему улыбалась пожилая женщина, а затем её лицо превратилось в лицо смотрящей на него с робостью юной дамы. Все лица были женскими, и они непрерывно менялись. Белая женщина теперь возвышалась над волнами по пояс, но одеяние её колыхалось, словно она находилась под водой. Одну из многочисленных рук она направила на Ариана. Он смутно чувствовал, что какая-то часть его хотела вскочить и убежать, но молча продолжал сидеть. Рука медленно опускалась к нему. Изящные тонкие пальцы, разжавшись, указали на него. Рука всё приближалась. Он ощутил, как на лоб ему лёг холодный палец. И вокруг стало темно.

Мерле, кладбище, вечер

– Но ведь про видео ты не серьёзно, да, Джес? – спросил Юри, когда они по ступенькам поднимались в дом. – Ты же знаешь, как Тиль носится с видеофильмами. Как-то раз он целый месяц не давал мне фильмы, потому что один после просмотра я не полностью перемотал на начало. В этих вещах с ним шутки плохи.

– Да пусть не выпендривается, всё равно пора переходить на диски Blu-Ray, – открывая дверь, ответила Джес, одарив его невинной улыбкой.

– Только, ради бога, не говори ему этого. В прошлый раз он на полтора часа закатил мне лекцию о преимуществах VHS. Я потом две недели не решался заглядывать в видеотеку! – с наигранным ужасом воскликнул Юри.

– Не парься, твоим пропуском я пользовалась так же редко, как в «Морском тролле» записывала покупки в кредит на твоё имя.

Юри удовлетворённо кивнул, а потом сообразил, что ещё это могло означать.

– Как это – ты записывала в «Морском тролле» в кредит?

Но Джес в ответ только хитро улыбнулась.

Когда они шли по коридору, всё было спокойно. Мягкий ковёр приглушал шаги, и Джес услышала в кухне какие-то звуки. Словно кто-то кипятит воду в чайнике.

– Ха, ты был прав, Юри. Он действительно уже ждёт нас, – просияла она. Ускорив шаг, она откинула стеклярусную штору, и они быстро пересекли кухню. – Он даже поставил воду для чая! – Джес обрадованно указала на чайничек на плите. Через узкую дверь они прошли в гостиную. – Ариан, слава Матери, мы уже думали… – Но договорить Джес не успела. К такому потрясению она оказалась совершенно не готова. Ариан, раскинув руки и ноги в стороны, лежал на полу с закрытыми глазами. Вокруг него валялись книги и разрозненные страницы. А затем она заметила его.

В продранном пальто до колен, широко расставив ноги, он стоял у одного из окон и повернулся к ним с чашкой чая в руке.

– Не хотите ли чашечку? – спросил он, улыбаясь в кудлатую бороду.

– Ты! – Два шага – и Джес оказалась рядом с ним. Её цепочки звякнули, когда она угрожающе наставила на него палец. – Как ты посмел вернуться сюда?! Где магестра?! – Она вцепилась в его изорванное пальто. – И что ты сделал с Арианом?! Похитить магестру тебе было мало?!

Явно стараясь не расплескать чай, Барнеби успокаивающе поднял руки.

– Всё не так, как кажется, – попытался объяснить он.

– В самом деле? – подключился Юри. – А выглядит всё чертовски плохо. Преступники ведь всегда возвращаются на место преступления. – Он наклонился к Ариану. – Пульс есть, но очень слабый.

Отпустив Барнеби, Джес опустилась на колени рядом с Юри.

– Ариан! Ариан, ты меня слышишь?! – трясла она его.

Но Ариан не реагировал. Глазные яблоки стремительно двигались под опущенными веками. Руки то судорожно сжимались в кулаки, то разжимались снова. Губы беззвучно шевелились. Джес не знала, что делать. Схватив его за руку, она ощутила, что та влажная от пота.

– Оставьте его. Всё так, как должно быть. Я принесу вам две чашки чая, и тогда мир покажется…

– О нет, ты уже сделал достаточно! – Джес вскочила и, вынув руку из кармана куртки, сдунула то, что в ней было зажато, в лицо Барнеби. Тот лишь удивлённо взглянул на неё, а затем ему отказали ноги.

Ариан грелся в лучах солнца. Широко раскинув руки, он впитывал в себя тепло. Он ощущал ветер на коже и росший на нём самом мох толщиной в палец, ощущал свой огромный вес и то, как прочно он сидит в земле. Над ним проскакала белка. Она была лёгкой как пёрышко, но он всё-таки почувствовал крошечные лапки на черепице своей крыши. Белка входила в число его гостей, как и еноты, прячущиеся у него под крышей. Он вслушивался в себя. Слышал их трескотню, ощущал исходящее от них тепло. Это уже второе или третье поколение, которому он даёт приют?

Стоял чудесный день. Солнце прогнало сырость из его балок. Он чувствовал, как глубоко в нём бурлит жизнь, и радовался этому. Он любил принимать гостей. Особенно он любил Её, ту, которая с ним уже так давно. Она заботилась о том, чтобы не протекала крыша, и обуздывала древоточцев. Она заново красила его стены и чистила водосточный жёлоб. Она была его частью, как и все её предшественницы, вплоть до той, которая помогала его строить.

Он ощущал, как Она движется внутри его, и не одна. Она делала что-то, чтобы чудесно пахло растениями. Он слышал смешение разных голосов. Для него они звучали как гудение неутомимых пчёл. Он почувствовал, как открылась входная дверь в него. Ещё одна пчела присоединилась к остальным. Что-то связывало его с этой пчелой.

Он больше не следил за Ней. Белка, прячущая на его крыше жёлуди, была куда занятнее. Он только надеялся, что она все их потом найдёт – ему бы никак не пригодился выросший на нём дуб. Наконец зверёк ускакал, но в одиночестве он не остался. Под его крышей прильнули друг к другу еноты, и конечно же тут была Она. Она была с ним на протяжении многих времён года. Но теперь Она оказалась одна. Все другие пчёлы улетели. Что-то изменилось. Он чувствовал, что потяжелел так, словно в его подвал натекла вода. Он ощущал Её тревогу. Что-то огорчало Её, а тем самым и его. Она ходила в нём туда-сюда. Он знал ритм Её шагов, который сейчас вдруг изменился. Ах да, тут ещё одна пчела, на его веранде. Пчела, которая однажды уже прилетала сюда, он совершенно уверен. Дверь в него отворилась, и он почувствовал, что Она удивлена и немного разочарована. Она что, ждала какую-то другую пчелу? Вскоре он снова учуял в себе усиливающийся запах растений. Она опять ушла с другой пчелой куда-то глубоко в него. Постепенно Она успокаивалась, он, сосредоточившись, ощущал Её присутствие, Её тепло, Её дыхание, даже биение Её сердца. Он чувствовал, как оно бьётся всё спокойнее и спокойнее. Волнение исчезало. Так бывало, когда по ночам Она очень тихо спала. Становилось спокойнее и Её дыхание. Пока не прекратилось совсем.

Внезапно Её не стало. Теперь он совсем не чувствовал Её, будто Она пропала. Другая пчела всё ещё была здесь, но она его не интересовала. Он ощутил, как в нём нарастает волнение. Уйти Она не могла. Уйди Она, он бы почувствовал. Но как бы он в себя ни вслушивался, Её там не было. Паника превратилась в ярость. Что сделала эта пчела?! От волнения он заскрипел балками. Пчела зашевелилась. Он не сомневался: она имеет какое-то отношение к Её исчезновению. Он гневался всё сильнее и сильнее, потому что ничего не мог поделать. Он искал Её повсюду, переворачивал полки и стулья там, где ощущал Её в последний раз. Но Она исчезла. Исчезла!

Он едва заметил, как из него очень медленно выползла другая пчела. Значение имела только Она. Он должен Её найти. Должен найти. Найти Её. Найди Её. Найди Её!

Ариан открыл глаза. Он всё мгновенно понял. Зажмурился. Белая дама исчезла. Вокруг него валялись книги. Мебель стояла как попало, но уже не двигалась. Он почувствовал, что здесь не один. На его плече лежала чья-то рука.

– Джес, он приходит в себя!

Ариан знал этот голос. Юри. Это голос Юри.

– Ариан, слава Матери! – Над ним стояла Джес с округлившимися в тревоге глазами. – Мы уж думали, что ты вообще больше не очнёшься. Что же он с тобой сделал?!

Опершись локтями о пол, Ариан медленно приподнялся. Он ещё не отошёл от впечатлений дома. Что же тут произошло? Кто был у его тёти, когда она исчезла? Столько вопросов – и так мало ответов.

– Он? Ты о ком? – Ариан встал на ноги, и только сейчас заметил, что не видит Барнеби. – Г-где Барнеби?

– Не волнуйся! – Джес успокаивающе улыбнулась ему. – Он больше никому ничего не сделает.

– Ч-что ты хочешь сказать? – Ариан не понимал, что здесь творится. Как долго он отсутствовал, когда здесь появились Джес и Юри, и что всё это значит?

Джес, неправильно истолковав выражение его лица, провела его за тяжёлые кожаные кресла, где, свернувшись на полу, храпел Барнеби.

– Но что с ним… – Ариан хотел подойти к нему, но Джес его не пустила.

– Смотри не сотри круг силы, – сказала она, удерживая его.

– Круг силы? – Постепенно Ариан начал догадываться. – Но ты же не думаешь, что он…

– …похитил твою тётю и то же самое собирался сделать с тобой? – закончила фразу Джес. – Вот именно, так я и думаю. Нам очень повезло, что мы тут появились до того, как он успел тебя умыкнуть. – Уперев руки в бока, Джес бросила враждебный взгляд на Барнеби. – Он так часто бывал у нас здесь. Я всегда считала его безобидным бездомным. А он, очевидно, что-то от нас скрывал.

Ариан покачал головой. И как же за такой короткий промежуток времени столько всего могло пойти наперекосяк?!

– Нет, Джес, ты не понимаешь. К тому, что со мной случилось, Барнеби не имеет никакого отношения.

Джес посмотрела на него с сомнением.

– Ну да, по крайней мере, не так, как ты думаешь. Барнеби… ну, в общем… он шаман. Он мне показал, как я с духом дома…

– А-а-а, шаман. Ну конечно! Поэтому он и сумел напасть на магестру и устроить тут такой хаос, – заключила Джес. Она кивнула: деталь пазла встала на своё место.

– Нет, Джес. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Он тут ни при чём. Он всего лишь представил меня дому.

На лице Джес скепсис сменился недоумением.

Ариан упреждающе поднял руку:

– Да, я знаю, как безумно всё это звучит. Но Барнеби мне действительно не сделал ничего плохого. Он спас меня от одного из этих монстров в канализации. Он объяснил мне, что со мной происходит. Он привёл меня сюда и представил духу дома. Я был домом и чувствовал всё, что чувствует он. И, о господи, дом в жуткой ярости из-за того, что тётя внезапно исчезла. Поэтому-то он всё здесь и разорил. Понимаешь, Джес, это дом разметал книги и всё это, – сказал Ариан, обведя жестом всю гостиную. – И поэтому теперь здесь всё опять нормально. Дом показал мне, что случилось и почему он так злится.

Вздёрнув тёмную бровь, Джес в задумчивости теребила пальцами одну из своих цепочек:

– Ты хочешь сказать, дом показал тебе, что здесь произошло?

Вздохнув с облегчением, Ариан кивнул. Джес начала понимать:

– И ты знаешь, кто похитил твою тётю?

Ариан смущённо поскрёб в затылке.

– Ну, не то чтобы… Дом… он совсем другой. Он видит не так, как мы. Для него мы только пчёлы…

– Пчёлы, ага, – в голосе Джес вновь послышалось недоверие.

Если бы он только мог объяснить лучше! Ариан в смятении искал подходящие слова:

– Я знаю, как безумно это звучит. Но выслушай же меня наконец! Дом заметил, что сперва тётя была совсем одна, а потом кто-то пришёл. Она впустила его в дом, и, думаю, они вместе пили чай или что-то типа того. В любом случае как-то пахло цветами. А потом… р-р-раз – и она исчезла. Молниеносно. Поэтому дом совершенно свихнулся. Кто бы к ней ни приходил – он свалил.

Тяжело вздохнув, Джес сдула со лба прядь тёмных волос. Встав позади них, Юри взглянул на лежащего на полу Барнеби и спокойно сказал:

– Ну, по-настоящему опасным он и правда не выглядит.

Ариан кивнул:

– Я тоже так думал, а потом увидел, как он появившимся из земли гигантским кулаком расплющил гуля-мутанта. – Ариан замолчал, поняв, что сейчас оказывает себе и Барнеби медвежью услугу. Он откашлялся. – Но суть не в том, что он может сделать, а в том, что сделал. Он миллион раз мог меня похитить. Если бы он мне не помог – я бы пропал. Но он мне помог.

Джес его слова явно не убедили.

– И ты думаешь, что он это сделал исключительно из любви к ближнему? Ну посуди сам, Ариан! Твоя тётя всегда говорит: «Проблема с лжецами не в том, что они лгут, а в том, что они иногда говорят правду». Барнеби обвёл тебя вокруг пальца, чтобы мы ему верили.

– Нет, это не так. Он помог мне, потому что я такой же, как он.

– Ты такой же, как… – Джес не договорила, потому что дом сотрясся от мощного удара.

Они в ужасе переглянулись. Джес бросила взгляд на Барнеби, но тот лежал так же, как и прежде.

Земля затряслась от нового удара.

– Чёрт побери! Что это?! – Юри указал рукой в сторону окна. Проследив за рукой Юри, Ариан не поверил собственным глазам.

Там в саду двигалось нечто. Что-то слишком большое, чего вообще не могло быть. Оно выглядело как маленький дом или ожившая скала, которая теперь протискивалась по саду. Руками и ногами служили столбы из земли, травы и камня. С чудовищной силой упираясь в землю, они несли многотонное туловище. Толстые, как стволы деревьев, конечности вспахивали газон. Оставив за собой следы опустошения, колосс теперь угрожающе повернулся к ним. На месте лица была лишь блёклая маска. Существо метнуло в дом ещё один камень, и мох и лишайники заколыхались на ветру.

– Голем! – восторженно воскликнул Юри, мчась к балконной двери.

– Юри, нет! – вскрикнула Джес, когда камень ударился в окружающий Юри невидимый защитный экран. Юри уже стоял на балконе.

– Идиот проклятый! – только и сказала Джес, перед тем как броситься за ним.

Удивляясь самому себе, Ариан пошёл следом.

Стоя на балконе, они оказались на одном уровне с монстром. В голове не укладывалось, что это существо может двигаться. Мох разросся по всему скалистому торсу, который с остальными частями тела связывали корни. Мрачно глядя на них, колосс стоял в саду так, словно скала решила изображать человека. От каменного великана до них доносился глухой гневный рокот, и Ариан ощущал создаваемое звуковой волной давление. Он надеялся только на то, что колдовство, удерживающее это существо на расстоянии, не утратит силы.

– Твоя тётя меня убьёт, когда увидит, что он натворил в её саду, – почти беззвучно произнесла Джес.

Не успел Ариан удивиться тому, что только это Джес и волнует, как Юри улыбнулся ему своей самой широкой тролльской улыбкой.

– Тогда, пожалуй, самое время что-то предпринять, – сказал он и перемахнул через перила.

С ловкостью, казалось бы, противоречащей его плотной фигуре, Юри перекувырнулся в воздухе – и уже вновь стоял на ногах. Он помчался к голему, а в это время всего в нескольких сантиметрах от него пролетел следующий камень.

Тяжело вздохнув, Джес обернулась к Ариану.

– Если мы хотим, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, вы должны его отвлечь.

– Кто «вы»?

Но она, не ответив, последовала за Юри.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как же достало, что ему ничего не объясняют! Перепрыгивая через перила балкона, Ариан слышал, как голос в его голове добродушно посмеивается.

Над ним летели каменные глыбы. Прыгнув вперёд и сделав кувырок на земле, он краем глаза заметил, что Юри проскочил между ног монстра. Джес он потерял из виду, но у него сейчас были другие проблемы: голем безостановочно швырялся камнями и комьями земли.

«Вы должны его отвлечь», – звучал у него в голове голос Джес.

Отвлечь, как же! Хорошо, если они просто выживут. Всего несколько шагов отделяли его от голема. Маска повернулась к нему. Ариан видел искусно вырезанные на дереве знаки и таращащиеся на него тёмные дыры. Каменная рука, рванувшись к нему, проскребла по земле прямо у его ног, и он, несясь на полной скорости, чуть не врезался в неё. Он отпрыгнул, ненадолго ощутив под ногами камни и мох, а затем собственная энергия катапультировала его вперёд. Перевернувшись в воздухе, он каким-то чудесным образом приземлился на ноги. Голем, взревев от ярости, собрался нанести новый удар, но что-то удержало его. И тут Ариан сообразил что. Юри огрел монстра веткой, которая спокойно могла быть и стволом какого-нибудь дерева. По воздуху полетели щепки и земля, когда он принялся разделываться со скальными столбами, на которых стоял голем. Тот громадными лапищами попытался ударить Юри. Ариан видел, как он размахнулся, но Юри, поглощённый своим занятием, этого не заметил. Многотонная рука просвистела вниз. Ариан оттолкнулся от земли. Два быстрых шага – и он подлетел к Юри. Столкнувшись, они грохнулись на землю – как раз вовремя, чтобы не попасть под удар каменного кулака. Ариан почувствовал ветер, всколыхнувший ему волосы. Удар пришёлся рядом с ними, почва под ногами вздрогнула, и во все стороны полетела земля. Взрывной волной Ариана отбросило в сторону, и он, больно ударившись, влетел в растущий у пруда дуб. У него перехватило дыхание, и в глазах заплясали крошечные звёздочки. С истошным воплем прямо над головой в небо вспорхнул дрозд.