Текст книги "Завеса Аркена"

Ариан хотел развернуться и убежать, скрывшись в одном из других туннелей. Но не смог. Что-то направляло его прямо к монстру. Наряду с бушующей паникой в нём разрасталось какое-то до сих пор неведомое чувство. Какое-то кипучее буйство, упоение, поглотившее все логические рассуждения. Что-то в его душе толкало на борьбу, желало противостоять монстру. И это что-то обретало всё большую силу. Когда их разделяла всего пара шагов, Ариан от страха и возбуждения заорал на эту тварь.

Время застыло. Ариан видел громадного гуля, все силы вложившего в удар, который разорвал бы его в клочья. Он чувствовал сладковатый запах тления, видел выпуклые шрамы на руках и длинные как ножи белёсые когти. Сквозь подошвы ботинок он ощущал скользкое дно, прохладу каменных стен, брызги воды, как будто был босиком. Гуль раззявил пасть, сверкнув в полумраке острыми жёлтыми зубами. И всё закончилось: казалось, время вознамерилось нагнать всё, что пропустило. Упав на спину, Ариан вперёд ногами проскользнул между ног гуля. Он слышал, как когти монстра процарапали борозды в камне. Прокатившись по ручью, он на ходу поднялся на ноги, перекувырнулся и понёсся дальше к выходу. Ещё несколько шагов – и он справится.

Ариан выскочил из туннеля. Наконец-то снова воздух и свет! Он очутился в маленьком ручейке. Солнце скрывали плотные серые облака. Но для него небо ещё никогда не выглядело таким прекрасным. Шлёпая через ручей, он слышал за спиной рёв монстра. Уже добравшись до берега, Ариан увидел, как гуль высунул из туннеля бледную безволосую голову. Монстр закричал, и от его головы, на которой образовались пузыри, повалил густой дым. Ариан знал, что гуль ненавидит свет, – и знал, что сам он в безопасности.

И тут монстр выскочил из туннеля.

Интерлюдия

Медленно, тяжело ступая, он спускался по лестнице, с отвращением глядя на стеллажи, полные банок с консервированными фруктами. Дни, когда он питался чем-то подобным, давно позади. Какой же жалкой была когда-то его жизнь! Совершенно заурядной. И только его стремление к успеху, к величию позволило ему подняться из этой серости. Этот день стал днём его большого триумфа. Длинные негнущиеся ноги в несколько шагов принесли его вниз. Сквозь дыру, зияющую на том месте, где когда-то было его лицо, он втянул воздух. Он чуял окружающий его мир – такой омерзительный, дезорганизованный вонью жизни, магии и хаоса.

Но он всё изменит. Ведь он избранный. Он вправе требовать больше и возьмёт то, что ему нужно. Он уже давно понял, что существует только один закон – закон сильнейшего. Поймут это и здесь, когда чудеса современности превратят этот реликтовый город в исправно действующую экономическую машину. Слишком долго он искал возможность проникнуть в этот отвратительный сонный захолустный городишко, где нет ни прогресса, ни порядка. Теперь, когда он эту возможность нашёл, он насладится им сполна, будет выжимать всё до капли, пока ничего от него не останется.

Волосатый человек в его списке, правда, не значился, но слишком уж долго он мешал осуществить похищение. Он и его дешёвый старый мотоцикл попались ему на глаза явно не случайно. Это лишь ещё одно доказательство его превосходства. На самом деле всё идёт великолепно. Старуха у него, а значит, его взлёт – дело верное. Алчные взгляды и зависть остальных для него бальзам на душу. Да, все они от него зависят, и он будет наслаждаться этим, пока сможет.

Этот городишко, каким бы отвратным он ни был, поднимет его над всеми остальными. Его ждут немыслимое богатство и власть. Ему никогда больше не придётся голодать. При мысли о предстоящем пиршестве он почувствовал, как по его оболочке пошли трещины.

Парень в сознании. Самое время ещё раз зарядиться, а потом нужно вытащить его из этого подвала. Да, его информатор оказался исключительно ценным, и всё же он не доверяет ему, как не доверяет всем, без кого не может обойтись.

Парень был поразительно крупным для человека, но, несмотря на это, монстр закинул его себе на плечо и, вновь неуклюже зашагав вверх по лестнице, изменил облик. Забросив свою жертву словно куль муки в багажник, он связал ей руки хомутами для кабеля. Перед тем как захлопнуть крышку, он ещё раз бросил взгляд на тюк, который был у его жертвы с собой. Ему он ни к чему, но те, кому нужно, заплатят за него целое состояние. Состояние, которое он добавит к своему.

Воля ежа

Ариан не верил своим глазам. Разве Арвид не говорил, что гули не отваживаются выходить на свет? Солнце, правда, пряталось за облаками, но он совершенно не сомневался, что ушёл от опасности. Однако обречённый, похоже, был полон решимости преследовать свою добычу, даже если это причинит ему мучения. Ариан что есть духу рванул вверх по береговому склону, так что в ручей, через который за ним погнался монстр, посыпались камни.

Споткнувшись о наполовину скрытые травой рельсы, Ариан перекувырнулся и вскочил на ноги как раз в ту секунду, когда монстр нанёс удар. Повалившись навзничь и больно стукнувшись спиной, он ещё успел почувствовать, как когти раздирают его толстовку. Гуль склонился над ним, замахнувшись обеими руками, чтобы добить, и Ариан, защищаясь, в ожидании печального исхода прикрыл руками лицо.

Однако удара не последовало.

Гуль закричал. Но Ариану показалось, что это не из-за него. Открыв глаза, он увидел, что гулю в лоб врезался камешек размером с виноградину. За ним полетели и другие. Оглянувшись, Ариан заметил растение размером с руку по локоть, стоящее на двух ножках-корнях и яростно мечущее камешки похожими на листья руками. И оно было не одиноко – по мере сил ему помогали ещё более мелкие создания, на вид просто сложенная друг на друга галька. Над головой гуля кружили разноцветные птички, атакуя его снова и снова. Обречённый безуспешно пытался избавиться от них, нанося беспорядочные удары. Какое-то несносное существо, состоящее лишь из висящих в воздухе воды и мха и едва доходящее Ариану до колена, старательно штурмовало ногу монстра, правда без малейшего успеха. Корни, стремительно вытянувшись из лугового дёрна, оплели ноги гуля, и тот, шипя, когтями разрывал растения в клочья. Но корни вырастали снова и снова.

– В этом месте хозяин ёж, – услышал Ариан за спиной чей-то ворчливый голос. – Тебя, гуль, сюда не звали! – В этих словах явно звучала угроза.

В поле зрения у Ариана оказался какой-то взъерошенный человечек, и он невольно втянул голову в плечи. Поношенная одежда в заплатках показалась Ариану очень знакомой. Но этого лица он раньше не видел. У человечка была тусклая тёмная кожа и чёрные глаза, а там, где Ариан ожидал увидеть лохматые волосы, густо торчали длинные иголки. На заострённом конце короткой мордочки раздувал ноздри тёмный влажный нос, а зубы были острыми как у зверя.

Коротышка, получеловек-полуёж, вытянул руку в сторону гуля, с диким шипением разрывающего корни в пяти метрах от них. И тут земля вокруг монстра вздыбилась. Среди травы и гальки с головокружительной скоростью выросли земляные столбы. Нет, не столбы – гигантские пальцы. И эти вытянувшиеся из почвы пальцы обхватили обречённого словно какого-то жука. Рёв гуля превратился в хриплый крик. Но было слишком поздно: рука утащила монстра за собой в землю, и через секунду и рука и монстр исчезли из виду. Как сквозь землю провалились.

Пелену облаков пробил солнечный луч. Удивительные маленькие создания, пошатываясь, удалились, похоже, очень довольные собой. Ариан успел заметить, как растение заползло в кадушку с цветами и зарылось в землю. Ему померещилось – или оно действительно ещё и подмигнуло ему? Снаружи теперь остались только зелёные листья, и выглядели они совершенно обыкновенно. Потрясённый, Ариан поднялся на ноги. Сегодня он, конечно, повидал много чего, но здесь только что случилось, пожалуй, самое странное. Он обернулся к человеку-ежу – а там стоял Барнеби, точно такой же лохматый и в латаной-перелатаной одежде, каким он видел его у тёти. В его сложенной лодочкой ладони сидела синица, преспокойно поклёвывая зёрна.

– Да, малыш, приятного аппетита! Ты должен стать большим и сильным, скоро зима, – ласково ворковал птахе Барнеби. Он лукаво улыбнулся Ариану. – Фу! Эти гули, – он пренебрежительно махнул другой рукой, – такие же неприятные, как люди, которые отправляют тебя на лифте и, выходя, нажимают на все кнопки.

Ариан открыл рот, чтобы что-нибудь возразить, но ему ничего не пришло в голову, и он с не особо умным видом снова его закрыл.

Но Барнеби кивнул, словно Ариан сказал что-то значительное.

– Да, хуже их только люди пунктуальные, – Барнеби развернулся и тяжело зашагал прочь, продолжая говорить. – Пунктуальные и от других ждут пунктуальности и угрызений совести у каждого, кто непунктуален. Люди же непунктуальные ничего не ждут, но всегда рады пониманию. Выходит, непунктуальные всё-таки более вежливы. – Барнеби, которого Ариан видел только со спины, шёл себе дальше, помахивая пальцем для большей вескости сказанного.

Маленькая синичка, поднявшись в воздух, сделала ещё несколько кругов над его головой и улетела. Ариан последовал за Барнеби. А что ему оставалось?

– Ты задержался, мой мальчик, – с хитрой улыбкой сказал Барнеби. – Мне это нравится. Пунктуальны только идиоты.

– Задержался? – Ариан был поражён до глубины души. Вот только что за ним гнался монстр, на которого затем напали маленькие – а, собственно, кто? – и которого наконец расплющил огромный земляной кулак. А этот бездомный знай разглагольствует, как будто они прямо сейчас вместе вышли из автобуса.

– Да, ёж рассказал мне, что ты в пути.

– Ёж рассказал тебе… – Заметив, что довольно тупо повторяет за Барнеби, Ариан решил прекратить разговор и вспомнить всё, что знает об этом коротышке.

Барнеби был последним, кто видел его тётю, а значит, находится под подозрением. Хладно-Каменецки намекнул, что Барнеби – противник, которого не стоит недооценивать. После всего случившегося Ариан считал, что это ещё очень мягко сказано.

Несмотря ни на что, он выглядел безобидным, как подсолнух на куче компоста. Ариан всё же решил пока не доверять ему и проявлять осторожность. Но это давалось ему всё с большим трудом.

Они уже брели по какой-то местности, похожей на сад. Стоял конец октября, но вокруг всё росло и цвело, для чего в ход шло, похоже, всё что ни попадя. Он видел фиолетовые цветы, буйно разросшиеся в ржавой лейке, подсолнухи, посаженные в старом резиновом сапоге, плющ, полностью покрывший старое сигнальное устройство. Ариан не сразу сообразил, что это, должно быть, бывшая сортировочная станция. Однако природа успешно старалась вернуть себе эту территорию. Чем дальше они шли, тем больше сад превращался в заброшенный парк, а парк – в лесок. Кусты сменялись деревьями. Разлапистый папоротник, казалось, подмигивал ему. Пожелтевшая листва молодых берёз заливала пространство золотистым светом.

Он обнаружил свисающие с веток гирлянды из листьев и мха, привязанные к стволам деревьев маски и обустроенные в корнях деревьев шкафчики с резными зверями внутри, а над ними кое-где парили в воздухе блуждающие огоньки. Перед расписанными причудливыми знаками дуплами стояли миски с фруктами.

Ариану приходилось следить, куда он ставит ногу. С любопытством глядя на него, на камнях сидели ящерицы. Повсюду сновали роскошные жуки, видимо не осознавая среди зелени присутствия ежа. Из пёстрой листвы на деревьях на него внимательно смотрели чьи-то глаза.

И над всем этим раздавалось гудение пчёл. Но было здесь и что-то ещё. Что-то, чего он не мог объяснить. Какое-то ощущение… нет, уверенность. Вероятно, такое испытываешь, заходя в церковь или храм – только вот он никогда туда не заходил. Он понимал, что находится в особом, священном месте. В святилище, созданном не человеком, а самой природой.

Он чувствовал себя защищённым, как если бы пришёл домой.

– У тебя, случайно, нет с собой яблок? – с надеждой спросил Барнеби.

– Прости, – покачал головой Ариан. – Ежам они бы наверняка пригодились?

Барнеби бросил на него разочарованный взгляд через плечо:

– Ежи не любят яблоки. Ты мог бы принести им парочку насекомых. Но я бы от яблока не отказался. Яблоки – по-прежнему лучший подарок хозяину от гостя, – сказал он таким тоном, словно говорит очевидные вещи. – Ну, в следующий раз… – как бы прощая, добавил он.

Ариан, не желая упускать удобный случай, спросил:

– Что это за место? Ты сказал, что оно принадлежит ежу?

Его вопрос не остановил Барнеби, который не спеша шагал дальше и притормозил только для того, чтобы пропустить жука.

– Да, само собой, это место принадлежит ежу. – Ариан уже испугался, что это и весь ответ, однако человечек продолжил: – Но не волнуйся, ты здесь всегда желанный гость.

Ариан не успел задать следующий из тысячи вопросов, потому что Барнеби провозгласил:

– Мы пришли!

Они добрались до крошечной поляны. С одной её стороны Ариан увидел совершенно заросший растениями железнодорожный вагон, и разглядеть можно было лишь несколько окон и открытую дверь. На крыше росли берёзки и цветущие кусты рододендрона.

Между двумя кучами листьев протянулась деревянная арка ворот, на которой на кожаных шнурках раскачивались ржавые ложки, перья, камни и ещё какие-то вырезанные из дерева штуки.

Ариан удержался от вопроса, зачем всё это нужно. Наверное, Барнеби опять ответил бы ему какой-нибудь бессмыслицей.

Барнеби, не очень умело расстелив на поляне покрывало, велел Ариану сесть, скрылся в вагоне и довольно скоро, спотыкаясь, вышел оттуда с подносом. Он поставил перед Арианом чай в глиняных стаканчиках, из которых шёл пар, и яблочный пирог.

– Это от твоей тёти, – усмехнулся Барнеби, указывая на пирог. – Но только не говори ей.

Ариан мгновенно почувствовал, как он проголодался. Когда же он вообще последний раз что-то ел? Он не заставил себя долго упрашивать и, проглотив шестой кусок пирога и выпив тёплого чая, сразу почувствовал себя лучше. Но тут ему снова пришло в голову, что доверять Барнеби нельзя и что-то брать у него из рук явно глупо. Но он слишком объелся, чтобы тревожиться по этому поводу: желай ему этот человечек зла, мог бы просто оставить его гулю.

– Спасибо. – Ариан решил, что это не самое плохое начало разговора. – За еду и за спасение от гуля, – добавил он.

– Ну, пирог я одолжил у твоей тёти, а гуль здесь вообще непонятно что забыл, – широко улыбнулся Барнеби. – Как думаешь, сколько яблочных пирогов меня ожидает, если ты расскажешь об этом тёте? – Он облизнулся в радостном предвкушении.

Ариан не знал, как лучше всего подступиться к теме. Прежде это всегда было делом Джес.

– Думаю, это её последний яблочный пирог, по крайней мере до тех пор, пока мы её не разыщем. – Ариан внимательно наблюдал за человечком: если тот имеет какое-то отношение к исчезновению тёти Лии, сейчас он, возможно, себя выдаст.

Но Барнеби казался совершенно потрясённым, почти в ужасе.

– О яблочных пирогах не шутят, мой мальчик, – с упрёком сказал он, и Ариан, решив, что пришло время выложить правду, рассказал о том, что они нашли в гостиной, о Хладно-Каменецки и о том, как они искали его самого, потому что он последний, кто её видел.

Барнеби короткими пальцами почесал бороду. Взгляд у него был полон тревоги, улыбка с лица сошла.

– Ариан, твоя тётя не… обычный…

Но Ариан перебил его:

– Да-да, знаю, Джес мне уже всё рассказала. Моя тётя – могущественная ведьма, которой вообще-то никто ничего не может сделать, а я первый ведьмак в нашей семье и поэтому могу заглядывать в Аркене за завесу.

Барнеби смотрел на него, не веря своим глазам. Такого он явно не ожидал. Ну и хорошо, значит, теперь очередь Барнеби сидеть с дурацким видом.

По его не утратившему глуповатого выражения лицу вновь скользнула лукавая улыбка, что не слишком его украсило.

– Ага, понимаю! – наконец произнёс он, улыбаясь ещё шире. – Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит, – прибавил он с видом человека, разрешившего особенно трудную загадку. – Поэтому сегодня утром ты так и умчался. Ты вообще не знаешь, кто ты! – Он хлопнул в ладоши – настолько его, похоже, это позабавило.

Ариан совсем запутался, и теперь глупый вид был опять у него, что только сильнее обрадовало человека-ежа.

– Если у тебя есть молоток, любая проблема похожа на гвоздь! – Увидев, что лицо Ариана всё больше мрачнеет, он поднял руки, словно прося прощения. – Видишь ли, мальчик мой, Джес ведьма, поэтому она во всём видит творение ведьм, даже в тебе. Но лишь очень немногие маги – ведьмы. Помимо того что ведьмаки существуют только в сказках, в окружающем нас мире есть много всего, о чём юная ведьма ничего не знает и знать не может.

Ариан не понимал, почему Барнеби это так забавляет:

– Ладно, значит, я не ведьмак, а всего лишь маг. Это и логично: в конце концов я не могу колдовать, как Джес.

– Глупости! Одно с другим совершенно не связано. Я ведь тоже не ведьмак, – отмёл его доводы Барнеби. В его улыбке появилось что-то лукавое. – А другими словами – я точно такой же ведьмак, как и ты, Ариан.

Об этом Ариан ещё не думал, хотя то, что недавно сделал Барнеби, могло объясняться только магией.

– Если ты не ведьмак, то кто же тогда? – спросил Ариан.

– А ты начинаешь размышлять и задавать правильные вопросы, – похвалил Барнеби, подливая ему чая. – Есть ведьмы вроде твоей тёти и Джес. Они могут колдовать особым образом, как умеют одни ведьмы. Некоторые считают, что магия ведьм доступна только женщинам, потому что они весьма могущественны.

– Звучит не очень логично, – скептически перебил его Ариан. – А кто так считает?

Почесав в затылке, Барнеби несколько смущённо признал:

– Ну, я, например. – Он откашлялся и продолжил: – Ещё есть маги, которые творят чудеса, такие как Хладно-Каменецки. В них спит искра, иногда даже без их ведома. Они могут делать удивительные вещи. Часто именно их магия заставляет тебя, покрывшегося мурашками, подпевать какой-нибудь песне. У некоторых из них сильно развита интуиция – или им особенно везёт, и все они чувствуют магию.

– А, ясно, ну вот я же и говорю, что, видимо, я один из них, хотя моё везение где-то бродит, – снова перебил его Ариан, который не понимал, к чему весь этот разговор.

– Э, нет, ты вовсе не из них, – весело возразил Барнеби. – А ещё есть такие, как я. Моя магия не во мне самом – мне её дарят.

– Наверное, ёж? – скептически спросил Ариан, уверенный, что «ёж» и «яблочный пирог» правильные ответы на каждый второй вопрос на тему «Барнеби».

Но Барнеби лишь мягко улыбнулся:

– Совершенно верно. С тех пор как магия вернулась, всё вокруг нас снова полно жизни. Она течёт в каждой реке и в каждом дереве. Как река выискивает своё русло, а каждое дерево определяет, куда ему расти, так и вся магическая жизнь имеет свою собственную волю, свой собственный дух. Первыми человеческими богами были духи деревьев, рек и животных. Но люди забыли их, и они исчезли вместе с магией. Однако магия вернулась, а с ней пришли и духи. Как и тысячелетия назад, они иногда выбирают кого-нибудь себе в сопровождение. Раньше этих избранных называли друидами, жрецами или шаманами.

– Думаешь, ёж избрал тебя своим сопровождающим? – с явным сомнением уточнил Ариан.

– Нет-нет, ёж – это не какой-то один ёж. Он – все ежи, и всегда был всеми ежами вместе, и останется ими, пока ежи существуют.

– Ты что, считаешь себя ежиным шаманом?

– Нет, не считаю, а знаю, что это так, – он улыбнулся Ариану, сияя от радости. – И ты такой же, как я.

– Что?! Меня что, тоже ёж избрал?!

Барнеби громко расхохотался:

– Поверь, если бы ёж тебя избрал, ты бы об этом знал. Твой тотем гораздо… э-э-э… гораздо менее явный.

Ариану захотелось возразить. Но разве это не объясняет многое? Голос у него в голове, способность видеть в темноте, побег от гуля…

– Ты действительно слышишь его голос? – осторожно поинтересовался он.

Барнеби поднял с земли маленького ежа и посадил его себе на ладонь:

– Да, и он действительно со мной разговаривает. И я чувствую его. Так же, как в этом вот парнишке, – и он бережно опустил ежа на землю.

– Значит, я не схожу с ума, если слышу в своей голове голос? – с надеждой спросил Ариан.

– Этого я тебе обещать не могу. Кто знает, что принесёт с собой завтрашний день? – Он усмехнулся. – Ты избран, мальчик мой. Не знаю почему. Но ты – шаман. Пусть даже и не знающий своего тотема.

Ариан молчал. Неужели это возможно?! Неужели он действительно избран, а не проклят? Где ты, голос, и почему я?!

Но голос, так часто возникавший непрошено, не ответил. Как, если подумать, никогда не отвечал ни на один его вопрос.

Барнеби кивнул:

– Да, это бывает сложно. Особенно поначалу. Я знаю, что ты чувствуешь, мальчик мой. Но взгляни на это так: не важно, какая беда или какие чудеса тебя ещё поджидают – у тебя всегда будет кто-то, с кем ты сможешь их разделить.

С такой стороны Ариан об этом ещё не думал. Взглянув на Барнеби, он на какую-то секунду увидел, как его лицо окутал прозрачный туман, отдалённо напомнивший мордочку ежа.

Барнеби, правильно истолковавший выражение лица Ариана, подтвердил:

– Да, шаманы могут распознавать тотемы других.

И только после этого Ариан понял:

– Значит, тебе известен мой тотем?

Барнеби лишь многозначительно улыбнулся, и Ариан догадался, что час вопросов прошёл.

– Мой мальчик, пирог закончился. И если мы хотим добавки, нам, похоже, нужно отправляться на поиски Камелии. Могу предположить, что, если мы её найдём, она нам даже пудинг сделает. – Он встал, потянулся и побежал к вагону. – Ну-ка, помоги мне!

Общими усилиями они вытащили из-под вагона дверную раму вместе с дверью. Выглядела она не особо впечатляюще – старая деревянная, с облупившейся краской. Вместо нажимной ручки у неё была круглая латунная, в остальном же она походила на любую другую дверь. Они прислонили раму к стволу дерева.

– Думаю, лучшее место для начала поиска твоей тёти – это её дом.

Согласившись, Ариан спросил:

– Так, может, тогда отправимся к ней?

– Непременно! – кивнул Барнеби. – Правда, у меня не осталось яблок для подарка хозяйке, но, надеюсь, в этот раз она закроет на это глаза. – Он выудил из-под кудлатой бороды висящий на тесёмке ключ. Ключ, головка которого походила на сову, напомнил Ариану герб Аркена. Барнеби сунул его в замок, повернул и взялся за круглую ручку. – Хотя все действительно вежливые люди не пунктуальны, я бы предложил поторопиться, – сказал он и, открыв дверь, вошёл в неё.

Ариан уже чуть ли не со страхом этого и ожидал. Барнеби не стукнулся головой о дерево, не вышел с другой стороны, а попросту исчез. Ариан уставился в темноту за открытой дверью. Он ничего не мог различить, ничего не слышал и не ощущал никаких запахов. Казалось, только зияющая пустота его там…

«Ну, и как долго ты ещё собираешься ждать, малыш?» – вновь раздался голос у него в голове. Впервые это его не потрясло и не разозлило. Ариан улыбнулся и шагнул в темноту за дверью.