Текст книги "Завеса Аркена"

За завесой

Листва не особенно приглушала цоканье лошадиных копыт, и они тяжело и монотонно стучали по булыжникам. Бильбо не спешил. Он тащил тяжёлый груз, который на рынке совсем не уменьшился. Старая повозка покачивалась и заметно скрипела на любой неровности.

– Я тебе потом объясню, сказала она. Ха, что это ещё за объяснение, Бильбо?

Для старого мерина такие беседы были не в новинку, и поэтому он отвечал так же, как всегда, и трусил себе дальше по лесной дороге.

– Они хоть словечком обмолвились о том, что происходит, или спросили, не хочу ли я пойти с ними? Нет!

Мерле взглянула на вещевой мешок у себя на коленях, в который положила всё самое ценное.

– Но она сказала, что я хорошо играю, Бильбо, – Мерле не удалось сдержать улыбку. – Ты бы меня слышал! Ни дрожащих пальцев. Ни фальшивых аккордов. Всё получалось словно само собой. Я никогда ещё не видела так много духов, как сегодня. А потом этот каменный великан. И вообще – разве такие бывают? Я уж думала, он их угробит. – Нежно погладив вещевой мешок, она заметила, что тёмный лак на ногтях отслоился. Она ласково потрепала бок мощного мерина. – Да, и нечего так шевелить ушами. Ты, наверное, думаешь, что я странная. Но видел бы ты фавна! Глаза как у зверя, шея бычья, а рога – таким бы и горный козёл позавидовал. Или Джес со всеми этими светящимися значками на коже. – Она не произнесла этого вслух – но рядом с такими фриками на неё никто бы и внимания не обратил. Никто из них ничего не сказал про её волосы или шмотки. Джес даже обняла её. Может, дружба так и начинается? Она безуспешно попыталась сдуть с лица чёлку. – Ты прав, Бильбо. Они наверняка такие же, как все, и появятся, только когда им что-нибудь будет нужно, а в другое время про меня и не вспомнят. – Она подумала о вечеринке по случаю дня рождения, на которую пригласили весь класс. Весь – конечно же, кроме неё.

Гнедой мерин фыркнул.

– Да знаю: мы с тобой друг у друга единственные друзья, и больше никто нам не нужен.

Ей было очень жаль, что Бильбо приходится тащить такую тяжесть, и, хотя большому коню это ничего не стоило, она чувствовала себя виноватой. Она оглянулась на повозку, полную тыкв. Стоял конец октября, начался праздник свекольных призраков. Продавать тыкву с каждым днём становилось всё сложнее. И сегодняшний рыночный день ничем не отличался от остальных. Старуха за прилавком напротив вёдрами продавала эти дурацкие яблоки сорта «аркенгольд», а она так и осталась с непроданными тыквами. Продала меньше дюжины. Потому-то она и не торопилась возвращаться домой: не хотелось видеть озабоченное лицо дедушки, когда будет въезжать в…

Что это? Бильбо навострил уши. Обернувшись в седле, Мерле увидела два слишком быстро приближающихся ярких огня. По улице за ней мчалась чёрная машина.

Ну что за придурок! Неужели не видит, что едет настоящая лошадь, запряжённая в повозку?!

Машина промчалась мимо, и грива Бильбо взметнулась в воздушном потоке. От испуга Мерле чуть не выронила вещевой мешок.

– Эй ты, недоумок, тут разрешено не больше тридцати! Чтоб у тебя тачка заглохла, а тебя самого понос пробрал! – проорала она вслед двум удаляющимся красным огонькам.

Поздним вечером на извилистой улице царило умиротворение. Через каждые несколько шагов вспыхивал тёплый свет газовых фонарей, выманивая из темноты фасады старинных домов. Как и положено в этот час, стояла полная тишина, и все большие дома вокруг купались в сознании собственной значительности. Покой нарушал лишь приземистый домишко, зажатый между двумя роскошными особняками. Обычно тихий и неприметный, сегодня он показал себя с совершенно другой стороны

Упорный стук в дверь сменился сильными резкими ударами, которые уже нельзя было игнорировать. Помигав, ожил свет над входной дверью, и удары наконец прекратились. Дверь приоткрылась, и в щёлочку выглянул настороженный глаз:

– Джесмина, это ты? – Дверь открылась шире, и появился маленький человечек в мятом мышиного цвета костюме. – Ради всего святого, что ты здесь делаешь в такое время?! Боюсь, сейчас действительно очень неподходящий момент. Мы могли бы завтра…

Но Джес уже шагнула через порог и протиснулась мимо хозяина домика:

– Господин Хладно-Каменецки, это важно и срочно.

За ней вошли Ариан и Юри.

Хладно-Каменецки пришлось смириться: выбора у него не оставалось:

– Ну ладно, заходите, но только не шумите, пожалуйста, а то соседей разбудите.

И вот они опять в маленькой гостиной, и Ариан, ещё раз взглянув на фотографию пары, как и прежде не мог поверить, что перед ним сидит тот же человек, что и на снимке.

Обстановка казалась такой же старомодной, как и сам хозяин. Древним было всё – от двух красивых чайных чашек на столе до тёмной этажерки с книгами.

Жестом дрожащей руки Хладно-Каменецки предложил им сесть.

– Джесмина, что с тобой стряслось? – слабым встревоженным голосом спросил он, указав на царапины у неё на щеках. И без того морщинистый лоб прорезали складки тревоги. Полные пепла кратеры на месте глаз смотрели сочувственно.

– Почему вы нам этого не рассказываете? – спросил Ариан, опередив Джес. Все трое не сводили глаз со старика, взгляд которого блуждал от одного к другому и обратно.

– Я не понимаю…

Джес прищурилась, и на коже у неё засветились значки.

– У меня сегодня был ужасный день. Мы плутали по нижнему городу, за нами гнались гули, мы обидели друзей, подозревая их, и сражались с големом. Дважды. А теперь выясняется, что штуку, чуть не стоившую нам жизни, подсунули вы!

Старик ссутулился, и у него так задрожали руки, что он обхватил одну другой, но это не помогло.

– Мой рюкзак… – снова заговорил Ариан. – Он всё время был при нас. Только один раз мы выпустили его из рук, и это было у вас дома.

– Из-за того, что вы положили это в рюкзак, мы чуть не умерли, – сказала Джес. Взгляд её был твёрд, но голос, в котором звучало разочарование, дрожал. – Я доверяла вам. Доверяла больше, чем магестре, – а вы так поступили со мной? – Джес сжала кулаки, и глифы у неё на коже угрожающе вспыхнули.

Откашлявшись, Хладно-Каменецки сдвинулся на краешек стула и дрожащей рукой вцепился в пуговицу на костюме.

– Мне… мне очень жаль, – срывающимся голосом ответил он. – Но я не понимаю, о чём ты. Я ничего ни в какой рюкзак не клал. Понимаю, день был тяжёлым для всех нас, и нервы напряжены. Но я точно не хочу, чтобы с тобой что-нибудь стряслось.

В комнате повисло неловкое молчание, и оно грозило задушить Ариана. Со стариком что-то было не так. Что-то совсем не так, но он не мог сказать что.

– А кто пил из второй чашки? – спокойно, без всякого упрёка спросил Юри.

Хладно-Каменецки посмотрел на чашку так, словно впервые её видит.

– У меня… – он запнулся и спрятал руки под стол. – Ко мне… приходил гость.

Ариан взял чашку. Она была ещё тёплой. Бывший маг явно что-то от них скрывает.

– Вы как-то связаны с исчезновением моей тёти? – вырвалось у Ариана.

Хладно-Каменецки жалобно кашлянул. И тут Ариан услышал скрип половиц на верхнем этаже. Он вскочил в испуге, а за ним и все остальные. Лестница застонала, будто по ней кто-то идёт. По ступенькам осторожно, словно ей больно, спускалась стройная женщина. Простая одежда болталась на худом теле. Тонкие седые волосы спадали на плечи, обрамляя исхудалое лицо с неизгладимыми следами горя и страдания.

– Ивейн, нет! – с тревогой воскликнул Хладно-Каменецки, метнувшись к лестнице. – Тебе нужно беречь себя.

Но женщина лишь еле заметно помотала головой. В руках она бережно что-то укачивала, и Ариан сперва принял это за ребёнка, однако быстро понял, что это кукла Кизельвизель, надеваемая на руку кукла-марионетка, которую прежде обнаружил Юри.

Пожилая женщина мало походила на себя на снимке, и всё же это была жена Хладно-Каменецки Ивейн, которая вроде как умерла.

– Это правда, Алоис? – спросила она почти не разжимая губ. – Ты предал нашу подругу?!

При этих словах Хладно-Каменецки вздрогнул, словно его ударили кнутом. Какие бы силы ни оставались у мага, теперь они полностью его покинули, и он стал похожим на мышастого чудика ещё больше, чем когда-либо.

– Это был единственный выход. – Голос его прозвучал тихо и сипло.

Уронив куклу на пол, Ивейн испуганно закрыла рот рукой.

– Алоис, что ты наделал?! – Её глаза недоумённо округлились. Пошатнувшись, она опустилась на нижнюю ступеньку.

Хладно-Каменецки хотел броситься к ней, но она жестом остановила его. Он сел на стул, и из груди у него вырвались рыдания.

– Они не оставили мне выбора, – он взглянул на свои скрюченные пальцы, которые больше не дрожали, а затем перевёл взгляд на жену. – Тогда я действительно думал, что ушёл от них, и лишь позже понял: они дали мне уйти, потому что таким загнанным я не представлял для них никакой ценности, – вспомнив прошлое, он тяжело вздохнул. Джес скривилась от отвращения, но прерывать его всё же не стала. – Я сумел добраться до Аркена: нашей общей цели я достиг в одиночку, и это притом, что никогда сюда не собирался. Если бы мы просто поехали дальше, они, может, никогда бы нас и не нашли. Но Камелия пообещала, что в Аркене нам будет безопасно. Чего она не рассказала – так это того, что путь сюда будет стоить нам всего. – Он хрустнул пальцами.

– Ты не можешь обвинять в этом Камелию, Алоис. Мы пришли добровольно. Никто не мог знать, что случится, – грустно возразила Ивейн.

– Она магестра Аркена и могла предвидеть… должна была предвидеть. Если бы не она…

Но женщина лишь медленно покачала головой:

– Виноваты только те, кто это с нами сделал, и ты это знаешь.

Хладно-Каменецки, рыдая, торопливо вытер со щеки слезу:

– Прости, любимая. Приехав в Аркен, я на коленях умолял Камелию найти тебя. Но за всё время она не обнаружила никаких следов. Мы опасались самого страшного. Я не хотел уезжать из Аркена, потому что надеялся, что однажды ты всё-таки найдёшь дорогу сюда. Хотя и не предполагал, что это будет так. – Взяв со стола одну из чашек, он обхватил её ладонями. – Тогда, четыре недели назад, я был в разъездах, выполняя кое-какие поручения Камелии. В Ротенбахе я забирал отходы от убоя скота для нижнего города. Когда я вернулся к машине, под дворником торчало какое-то послание. Сложенная записка и твоя фотография. Я так долго надеялся получить от тебя весточку. Не знаю, как они узнали об Аркене, но они были здесь, и только завеса мешала им проникнуть в город.

Взгляд женщины смягчился. Осторожно подняв куклу, она погладила её по голове.

– Они хотели, чтобы ты провёл их в Аркен?

Хладно-Каменецки грустно кивнул:

– Они стремились в Аркен, но знали, что это невозможно. Они предложили мне увидеться с тобой в обмен на магестру. Я отказался. Потому что никого не желал обрекать на тот ад, который так долго были вынуждены выносить мы. Не знаю откуда, но они знали об Аркене очень много и потребовали только, чтобы я оказал им одну простую услугу. Они назвали это «поработать посыльным», и тогда я смог бы снова увидеть тебя. И я это сделал. – Прервавшись, он страдальчески взглянул на Джес. Чашка выскользнула у него из рук и покатилась по ковру.

Глаза Джес превратились в щёлки. Тёмные кудри трепал невидимый ветер. Несколько цепочек у неё на шее парили в невесомости.

– Так, значит, письмо мне послали вы?

Стараясь не смотреть ей в глаза, Хладно-Каменецки едва заметно кивнул:

– Я не знал, что написано в этом письме и откуда они знают твоё имя. Но я опасался самого страшного. Поэтому и последовал за тобой той ночью.

– И спасли меня от монстров, которым сами же меня и выдали. – Слова Джес прозвучали не вопросом. Она просто констатировала факт, но голос её дрожал.

– Это было всего лишь письмо. Я надеялся спасти жену, – тихо ответил он. Он поправил очки на носу и, повернувшись к Ивейн, продолжил тихим голосом, в котором слышалась покорность судьбе: – Я был в отчаянии. И боялся, что никогда тебя не увижу, если поговорю об этом с Камелией, что они отомстят, сделав с тобой что-нибудь. А потом он внезапно появился у меня на пороге. Не знаю, как он сумел преодолеть завесу, но я понимал, что теперь пути назад нет. Он был не в восторге от моего предательства, но сделал предложение, от которого я просто не смог отказаться: твоя жизнь за жизнь Камелии.

Все взгляды были прикованы к выдохшемуся магу, предателю, которого Джес ещё несколько часов назад так горячо защищала. В окна тихо стучал дождь, мимо проехала машина, паркет застонал, когда Юри поменял позу.

– Как? – Джес, обеими руками опершись на столик, сверкнула глазами на Хладно-Каменецки, и тот отшатнулся. – Как вам удалось одолеть магестру?!

Казалось, мышастый чудик стареет на глазах. Тяжело вздохнув, он поднял руки и дотронулся до обручального кольца:

– Да, свои способности я утратил, но использовал против неё намного более опасное оружие – её доверие ко мне. – Глаза у него заблестели, но взгляда он не отвёл. – С внезапным появлением Ариана представилась возможность, которой мы и воспользовались. Когда все ушли, я вернулся. Камелия думала, что это её племянник, но пригласила меня войти и заварила чай. Руки у меня тряслись, но они трясутся уже давно. Я накапал ей в чай несколько капель сильнодействующего одурманивающего вещества: его мне заранее дал мой шантажист. Средство быстро подействовало. Но я знаю её способности и поэтому для страховки надел ей на шею серебряную цепочку.

Джес хлопнула ладонью по столу и в гневе ткнула пальцем в Хладно-Каменецки:

– Вы знаете, каким беспомощным себя чувствуешь, когда отрезан от магии – как же вы могли сделать её такой беззащитной?!

– Другого пути я не видел. Когда она уснула, я вынес её из дома. Он не сказал мне, куда с ней поехал. Но чуть позже вернулся с моей женой. Тогда вы его и встретили.

Ариан попытался вызвать в памяти лицо того человека, и тут хлопнула входная дверь.

– Не трудись вставать, мой дорогой. Я найду дорогу и сам. – Из прихожей в гостиную прошагал Виктор ван Торг, и Ариану не понравились две вещи: его широкая самодовольная улыбка и короткоствольный револьвер, которым он обвёл комнату. – Мой дорогой Алоис, я хорошо помню, что частью нашего соглашения было молчание. Боюсь, что ты только что нарушил договор, – маклер скривился, выражая наигранное сожаление.

С безмолвным криком Ивейн попыталась вернуться по лестнице наверх. Ван Торг покачал головой, как кто-то из родителей, наблюдающий за попыткой своего ещё беззубого ребёнка откусить кусочек яблока:

– Ну-ну, моя дорогая. Разве так здороваются, после того как мы провели вместе уйму времени? К сожалению, вынужден настаивать на твоём присутствии.

Женщина осела у лестницы, глядя на ван Торга округлившимися в ужасе глазами.

Юри, шагнув вперёд, заслонил собой Джес, а Ариан вцепился в спинку стула, пытаясь справиться с захлестнувшими его ощущениями всех органов чувств. Пальцами он осязал текстуру древесины стула, видел свет фонарей, искрящийся в маленьких дождевых каплях, и чувствовал запах страха, наполнивший гостиную. Он слышал аромат недопитого чая в чашках, трав в пальто Джес и остатков шариков от моли на пиджаке Хладно-Каменецки. От Юри пахло еловой хвоей и землёй, а Ивейн источала ужас подобно раненому кролику. Воздух был пропитан множеством запахов. И всё же одного не хватало. Закрыв глаза, он сосредоточился, но как бы ни старался, от вооружённого человека никакого запаха не ощущалось. Он не пах ничем, как и его костюм, и его обувь. Даже запаха оружия не чувствовалось. Для его носа ван Торг был невидимкой. Больше того: он как бы притягивал и растворял другие запахи.

«Нужно видеть то, что есть, а не то, что ты привык считать правдой», – вспомнил он первый урок кошки. Этот человек ничем не пах, а так не бывает.

– Это не человек! – наконец произнёс он.

– Это монстр в человеческом обличье, – беззвучно прошептал Юри.

– Ах, эти милые дети. Они часто не в состоянии придерживаться правил, которые по веским причинам установили взрослые. А эти трое строптивы особенно. – Одарив их идеальной фальшивой улыбкой, ван Торг театральным жестом пригладил волосы. – Вообще-то я надеялся, что волки решат проблему с вашим любопытством, когда найдут у вас зелёный слиток, – он разочарованно запыхтел. – Но, похоже, я ожидал от этих шавок слишком многого. Однако не все инвестиции возвращаются, не так ли? – Он смотрел на троих друзей, размахивая над ними револьвером. – Вы трое для фирмы ценный капитал и отправитесь со мной. – Повернувшись к Хладно-Каменецки, он наставил револьвер на него. – Мой дорогой Алоис, к сожалению, наша совместная работа лишилась самого важного – доверия. Ты нарушил договор, и поэтому соглашение расторгается. – Он прицелился в Ивейн, которая, дрожа, с трудом поднялась на ноги:

– Я лучше умру, чем ещё раз стану вашей пленницей.

– Госпожа Хладно-Каменецки, от имени фирмы благодарю вас за плодотворное сотрудничество, – ван Торг кивнул ей, выражая понимание, и нажал на курок.

Выстрел прогремел так громко, что Ариан, вздрогнув, зажал руками уши, успев увидеть Хладно-Каменецки, бросившегося пуле наперерез. Его мышино-серый пиджак быстро темнел. Ивейн держала мужа на руках. Хладно-Каменецки поднял руку, чтобы дотянуться до её лица, и Ариан увидел, как старик впервые улыбнулся.

Мерзкая улыбочка не сошла с лица маклера, даже когда они уже вышли из дома в ночь. Слегка моросило. В воздухе пахло сырыми камнями. В маленькой лужице отражался свет фонаря, пока в неё не наступил ботинок ван Торга. Он шёл за ними, направляя пленников к какому-то автомобилю-чудовищу, гигантскими размерами напоминающему танк. Ариан заметил, что ван Торг, подойдя, проверил в отражении тонированных стёкол, в порядке ли у него причёска.

– Прости, – сказал он Джес, отправив Юри с Арианом на заднее сиденье, – но с пистолетом вести машину как-то несподручно. Поэтому за руль сядешь ты. – Обходя машину и садясь на сиденье рядом с водительским, он всё время держал пистолет направленным на неё.

Машина была новой, хотя ничем новым в ней совершенно не пахло. Автомобиль выглядел так, будто только что сошёл с конвейера. Ничто не указывало на присутствие водителя, кроме подвески на зеркале в салоне, качнувшейся в сторону Джес, когда та садилась. Ведьма заметила её, и глаза у неё округлились. Всё ещё не веря, она протянула руку к подвеске.

– Руки на руль! – указав револьвером на рулевое колесо, потребовал ван Торг.

Джес подчинилась, но не могла отвести глаз от подвески.

– Тебе нравится это украшение? – ехидно поинтересовался ван Торг.

– Это мой медальон! – Взгляд Джес намертво прикипел к подвеске, словно она боялась, что та растворится в дымке. Она заморгала. Губы беззвучно зашевелились. На филигранной цепочке из мерцающего красноватым светом металла висел маленький, чуть больше голубиного яйца, медальон из того же материала. На приоткрытой крышке был выгравирован искусный узор. Джес нервно облизнула губы. Только пистолет ван Торга удерживал её от того, чтобы схватить подвеску. Ариан видел, как она борется с собой, как крепко её пальцы вцепились в руль.

Ван Торг, наслаждаясь ситуацией, усмехнулся:

– Милое дитя, возможно, когда-то он и был твоим. А теперь он мой. Но я могу понять, что он много для тебя значит. Он и правда бесценен, – ван Торг сиял как медный грош. Махнув револьвером, он дал знак трогаться с места, и Джес после некоторых поисков нашла ручник.

Машина беззвучно покатила по улице. По тротуарам небольшими группами, покачивая цветными бумажными фонариками, шли люди. Взрослые не спеша бродили от дома к дому с одетыми в маскарадные костюмы детьми, ничего не подозревая о разыгрывающейся прямо у них под носом драме.

Медальон упорно тянулся к Джес, словно она была магнитом. Казалось, он вот-вот сорвётся, чтобы оказаться у неё.

Ариан невольно вспомнил Хладно-Каменецки, лежащего на лестнице в крови. Да, он похитил тётю Лию и передал её этим монстрам. Но где-то в глубине души Ариан понимал, почему он так поступил: он хотел спасти жену и ради этого пожертвовал всем. Когда он лежал там, на лестнице, истекая кровью, Ариану даже почудилось мелькнувшее у него на лице облегчение. Не умрёт ли он теперь, пока они сидят в этой машине? Тогда его жена, с которой ему наконец-то удалось свидеться, разлучится с ним навсегда.

– Я тебя ещё так и не поблагодарил, – прервал его размышления ван Торг, и в первую секунду Ариан не сообразил, что тот обращается к Джес. – Без тебя, а в особенности без этой штуковины, – он кивнул в сторону медальона, указывающего на Джес, как стрелка компаса – на север, – дорогу в Аркен я бы не нашёл. Ты даже не догадываешься, как это удручает. Мы без конца пытались войти в Аркен. Каждый чёртов раз, въезжая в туман, мы оказывались ровно там, откуда выехали. – Он ткнул себе в грудь рукой со свежим маникюром. – Я даже пешком пробовал, представьте себе. Но всегда с одним и тем же результатом. Фирма уже практически отказалась от своих намерений. Но ты всё изменила, – он хищно улыбнулся. – Надо признать, ты почти ускользнула от нас той ночью. Но то, что после тебя осталось, оказалось даже лучше. Утром, когда я нашёл медальон, он зашевелился: он всё время хотел вернуться в Аркен. Тогда я последовал за ним, и он провёл меня сквозь туман. К тебе.

«Заклятие поиска!» – внезапно сообразила Джес, и у неё похолодела спина. Какие только заклятия она ни вплетала, чтобы медальон не потерялся, – и всё ей чудилось, что ни одно из них не действует! Но все они работали и привели монстров прямёхонько к ним. Нет, не заклятия, а она, ведьма второго года обучения, не ведавшая, что творит, исправила одну ошибку, совершив другую. Она, Джесмина Эспозито, привела монстров в Аркен, к самому порогу дома магестры. Она вложила в руку похитителя ключ от города.

У неё замерло сердце, как если бы под ней разверзлась грозящая её поглотить пропасть. От осознания, что ответственность за исчезновение магестры лежит на ней, девочке стало дурно. Ну как она могла быть такой дурой! Она ведь догадывалась, что письмо – это ловушка. А ещё это заклятие! Головой надо было думать! От слёз её удерживала только злость на себя. Взгляд в зеркало показал, что Юри всё понял: он смотрел на неё с сочувствием. Джес знала, что скажет тролль. Что это не её вина. Что это трагическая случайность. Но она знала и то, что он ошибается. Это её вина. Только её.

Она резко свернула, и Ариан, почувствовав, как что-то с размаху врезалось в спинку его сиденья, вцепился в ручку дверцы. Он помнил, как водит Джес, а теперь она ещё и в ярости.

Но ван Торгу это не мешало. Он вальяжно раскинулся на сиденье.

– Я даже выразить не могу, как рад, что ты выскользнула из рук фирмы. Для неё ты была бы всего лишь дополнительным ресурсом. В моём статусе это ничего бы не изменило. Я бы вечно торчал на средних позициях и зависел от фирмы. – Сочувствуя самому себе, он покачал головой и вздохнул. – Но ты всё изменила. – Глаза его восторженно вспыхнули, и он алчно облизнулся. – Теперь мои карьерные возможности безграничны. Я единственный, кто в состоянии найти дорогу в Аркен, и единственный, кто может снабжать фирму редкими ресурсами. Я обнаружил новый рынок, который открыт только для меня. И эта монополия катапультирует меня на самый верх.

– Фирма? Это вы о чём? – вполголоса спросил Ариан.

– О, уже скоро ты это выяснишь, очень, очень скоро, мой милый, – ван Торг скривился в пародии улыбки – в ней не было никакого тепла.

Ариан и Юри в ужасе переглянулись. С каждой секундой безумие этого человека становилось всё очевиднее. Юри молча дал другу понять, что они должны что-то предпринять. Ариан, кивнув, пожал плечами: да, нужно что-то делать – но что?

Ван Торг, всё больше упиваясь звучанием собственного голоса, воодушевлённо наклонился вперёд:

– О да, все будут мне завидовать и добиваться моего расположения. Они будут почитать меня и превозносить над всеми остальными. И всем этим я обязан только тебе, дитя моё.

Джес упёрлась взглядом в дорогу. Несколько прядей упало ей на лицо. Нахмурившись и поджав губы, она стиснула руль в выпрямленных руках. Голос её вибрировал от еле сдерживаемого гнева:

– У вас это не пройдёт, ван Торг. Кто-нибудь заметит, что вы похищаете из Аркена магов, и остановит вас.

Ван Торг расхохотался во всё горло и нервно забарабанил револьвером по панели управления:

– До тебя что, ещё не дошло? Я здесь уже несколько недель, и никто меня не обнаружил. Напротив, сейчас мне всё даётся легче и легче, – довольный собой, он, глядя в зеркало дальнего вида, разгладил чёрный галстук и поправил причёску. При этом взгляд его упал на Ариана, уже понявшего, что все происшествия в Аркене связаны между собой гигантской липкой паутиной, о нити которой они сегодня так часто спотыкались.

– Исчезнувшие гули. Это ваших рук дело!

Ван Торг кивнул:

– Разумеется. Твари в этом, как вы его называете, нижнем городе? Они не особо прибыльный ресурс. Но очень доступный. Существа там, внизу, совсем отчаялись. Пробудить в них потребности было несложно. Латит легко поддалась на убеждения самостоятельно отправиться на охоту. А охота требует жертв. Но она заметила, что во время охоты пропало слишком много её охотников, и принялась разнюхивать. Мне пришлось её немного отвлечь. – Он заговорщицки взглянул на Джес, явно наслаждаясь тем, что может продемонстрировать своё превосходство.

Джес задохнулась от возмущения:

– Круги силы, сдерживающие обречённых, – вы разрушили их. Вот как они попали в лежащие выше туннели. Вы, монстры, подвергли опасности жизни всех обитателей нижнего города.

Он хихикнул, как школьник, которому удалась какая-то необычная проделка:

– Да брось ты, их и так слишком много. Разве вы не для того заперли их всех в нижнем городе, чтобы лучше контролировать?

Ван Торг велел ей ехать по Платановой аллее, той же ухабистой улице, по которой Ариан утром на автобусе въехал в город.

– Неправда! – бросилась защищаться Джес. – Их разместили в нижнем городе, чтобы уберечь от солнца и от самих себя.

Но ван Торг без всякого интереса смотрел в окно.

– Можешь не убеждать меня в пользе хорошей лжи. Это, так сказать, основная компетенция нашей фирмы.

Джес замолчала. Ариан видел, как у неё играют желваки. Когда знак въезда в населённый пункт остался позади, она прибавила скорости. Машина громыхнула на колдобине. Ариана вжало в сиденье, и что-то сзади ударило в спину. Мимо них пролетали придорожные столбы. Где-то рядом находился разорённый лагерь защитников природы.

– Оборотни! – Ариан схватился за голову. И как он раньше этого не понял?! Это же так очевидно. – Вы сделали так, чтобы между ними и гулями вспыхнул конфликт.

Юри, взяв Ариана за руку, крепко сжал её. Тёмные глаза тролля опасно полыхнули красным.

– Поэтому он и волка убил, – констатировал Юри.

– Что ж, – беспечно ответил ван Торг, – признаю, виноват. Вообще-то я хотел воспользоваться следующей ночной охотой, чтобы выгодно приобрести новые ресурсы, – и тут вдруг выскочила эта бестия. Прежде мне всегда удавалось избегать встреч с ними, но эта скотина застигла меня врасплох. Поверьте, я бы лучше передал его во владение фирмы, но для этого он был слишком большим. Но это всё равно окупилось. Именно мёртвый волк придал конфликту особую пикантность. Когда сегодня вечером я навёл гулей на мысль заманить обречённых в лес мясом, они тут же согласились. – Он небрежно положил руку с нацеленным на Джес пистолетом на спинку сиденья. – Интуиция подсказывает мне, что война между гулями и волками продлится ещё долго и будет исключительно выгодна для фирмы.

Опустошённый лагерь, Арвид, которого гнали по лесу свои же люди, Латит с обожжённым лицом, Тониус, который никогда уже не будет смеяться у костра, – и всё лишь для того, чтобы утолить алчность этого монстра.

– Но если всё так прекрасно сработало, зачем вам понадобилось ещё и тётю мою похищать? – Ариан впился ногтями в гладкую кожу обивки. Этот монстр, виновный во всех страданиях и несчастьях, которые они сегодня видели, сидит прямо перед ним, а он ничего не может поделать!

– Ну, твоя тётя, сынок, это нечто особенное. Мы заметили это уже в то время, когда пытались заполучить вот эту ведьму, – он с издёвкой показал на Джес. – Как правило, нам приходится экономить на ресурсах. Вы же видели у миляги Хладно-Каменецки и его жены, как обычно бывает. Выгоревшие ресурсы бесполезны. Добывать замену сложно и дорого. Но у твоей тёти достаточно энергии, чтобы утолять голод фирмы целую вечность. Наши прежние ресурсы были скорее батарейками, а твоя тётя для нас как целая сеть электропитания. – Расхохотавшись от такого сравнения, он в восторге поднял руки, словно собрался аплодировать самому себе.

Ариан услышал рядом с собой тихий щелчок. Смех ван Торга моментально смолк, и он с подозрением повернулся к ним. Револьвер качнулся вдоль заднего сиденья в поисках цели. Но Юри оказался проворней: отстегнув ремень безопасности, он обхватил обеими руками руку ван Торга и выкрутил её к потолку. Раздался громкий треск, а потом оглушительный хлопок, визг шин, крики, ещё хлопок. Мир опрокинулся. Мимо полетели свет и тени. Громкий удар. Боль. Темнота.