Текст книги "Развитие интеллектуальных способностей подростков в условиях спортивной деятельности: теоретико-методологические и организационные предпосылки"

Значимыми факторами показателей интеллекта и креативности в подростковом возрасте выступают: вербальная мыслительная способность и визуальный анализ/синтез, вербальный анализ/ синтез. У мальчиков – зрительный синтез на конкретном и абстрактном материале и способность к концентрации при оперировании вербальной информацией, у девочек – способность к оперированию внутренними образами и способность к образованию понятий (Л. М. Петрова, 2008). Психологическим новообразованием подросткового возраста, по мнению ряда авторов [205], является возникновение отношения к действительности, которое связано с формированием теоретического сознания и мышления и соответствующих им способностей.

О. В. Дрокина (1999) выявила, что когнитивная помеха вызывает меньшую деструкцию выполняемой младшими подростками деятельности в тестах на внимание в сравнении с эмоциональной помехой. П. Церондондов отметил, что «наличие «смысловой помехи» (усложнение выполняемой деятельности) оказывает преимущественно положительное влияние на количественные и качественные показатели устойчивости внимания» [294, с. 17]. В связи со сказанным педагогу и тренеру важно учитывать характер помех, возникающих в условиях соревновательной (и других видов) деятельности, и своевременно проводить адаптационные тренинги с применением эмоциогенных факторов.

Высокая степень устойчивости к когнитивной помехе проявляется за счет высокого уровня когнитивной регуляции деятельности. Так, 17 % учащихся 6-х классов показывают высокую степень интегрированности отдельных видов регуляторной системы: когнитивной, эмоциональной и волевой, у учащихся 4-х классов наблюдается гетерохронность проявления отдельных компонентов регуляторной системы с преобладанием когнитивной регуляции деятельности.

Данные Д. В. Полянчикова (2006) по исследованию внимания позволяют отметить, «что принципиальных отличий в развитии данной психической функции у юных хоккеистов и школьников, не занимающихся спортом не имеется. Так, <…> в возрасте 9-12 лет отмечен резкий рост показателей внимания, что дает основание выделить данный возрастной период как благоприятный для развития у них функции внимания. Показатели распределения и переключения внимания в игровой деятельности у юных хоккеистов 10–17 лет постепенно возрастают и превышают данные школьников, не занимающихся спортом. В 16–17 лет объем информации, предъявленной в тесте специфической деятельности, который хоккеисты могли внимательно фиксировать, составляет в среднем 70 %, что говорит о том, что полного эффективного контроля в тесте не показал ни один испытуемый, завершающий обучение в ДЮСШ. В выборке больше испытуемых, допускающих ошибки справа, то есть вне зависимости от специфики игровой деятельности у мальчиков и юношей имеется тенденция латерализации внимания» [215, с. 20].

Рядом авторов, исследующих контингент юных спортсменов [23, 215, 222], выявлено наличие у занимающихся синдрома дефицита внимания. Данное проявление обусловлено: психофизиологическими особенностями, недостаточным развитием волевой сферы, спецификой социально-психологической адаптации к деятельности. Синдром дефицита внимания диагностируется в условиях медицинского обследования наблюдающим врачом. Подавляющее большинство детей с проявлением синдрома дефицита внимания с гиперактивностью отсеиваются на этапах спортивного отбора. Тем не менее детский тренер должен владеть информацией об особенностях проявления данного синдрома.

Исследуя особенности познавательной сферы младших подростков, Г. С. Остапенко отметила следующий факт: «…у 82,7 % выявлено неустойчивое внимание; у 58,7 % неустойчивость внимания выражена в меньшей степени, у 24 % подростков внимание находится в зоне “патологии”» [191, с. 16].

По данным исследований В. Л. Барковой (2009), «.распространенность проявления синдрома дефицита внимания с гиперактивностью в ограниченной детской популяции составляет 24,6 %, что соотносится с результатами по другим российским исследованиям (21–28 %). В эмоциональной сфере подростков с проявлениями синдрома дефицита внимания с гиперактивностью выявлены следующие особенности: высокий уровень спонтанности (импульсивности), что проявляется в реакциях необдуманности в высказываниях и поступках; низкая ригидность, что с учетом возрастных особенностей проявляется как низкая критичность в отношении мнений окружающих, необоснованность упорства; выраженная лабильность, что указывает на изменчивость настроения, мотивационную неустойчивость, стремление к эмоциональной вовлеченности. У подростков <.> преобладают когнитивные относительно продуктивные, эмоциональные непродуктивные, поведенческие относительно продуктивные копинг-стратегии и копинги, ориентированные на избегание» [25, с. 24].

В волевой сфере подростков с проявлениями синдрома дефицита внимания с гиперактивностью выявлены следующие особенности: низкий уровень оценивания результатов, моделирования, общий уровень саморегуляции, самостоятельность, настойчивость, самообладание. У подростков с проявлениями синдрома дефицита внимания с гиперактивностью эти позиции достоверно ниже таковых у подростков с нормальным развитием. Следовательно, подростки с проявлением синдрома дефицита внимания с гиперактивностью чаще не замечают своих ошибок, некритичны к своим действиям; у них может быть неадекватная оценка внутренних условий и внешних обстоятельств, что проявляется в фантазировании, которое может сопровождаться резкими перепадами отношения к развитию ситуации, последствиям своих действий, часто возникают трудности в определении цели и программы действий, адекватных текущей ситуации; потребность в осознанном планировании и программировании своего поведения недостаточно сформирована. Выявлена общая разбалансированность особенностей волевой сферы, выражающаяся в дезинтеграции связей показателей волевых свойств, что в существенной мере затрудняет реализацию компенсаторных процессов. При высоком уровне активации эмоционального тонуса подростки с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью испытывают состояние относительного комфорта, не испытывая при этом состояния напряжения. Это свидетельствует о высоком уровне психологической адаптации, но не о его качестве. Качественные характеристики психологической адаптации данной категории подростков являются низкими – это нецеленаправленная, но высокая психическая активность и высокий эмоциональный тонус, обеспечиваемый общей разбалансированностью эмоциональной сферы. Продуктивность психологической адаптации обеспечивается более высокими уровнями функционирования эмоциональной сферы, в том числе с социальными эмоциями, социальным интересом, которые у подростков с синдромом дефицита внимания и гиперактивностью являются дефицитарными [25, с. 24].

У подростов с проявлением дефицита внимания и гиперактивностью реализуются преимущественно эмоциональные относительно продуктивные (реакции протеста) и непродуктивные (подавление эмоций, самообвинение, агрессия), а также поведенческие относительно продуктивные (обращение за помощью к окружающим, погружение в любимое дело, альтруизм, компенсация) и непродуктивные (изоляция, отгораживание от окружения) стратегии поведения [25, с. 25].

В спортивной деятельности может реализовать себя тот подросток, когнитивные функции которого достаточно хорошо развиты. Но, по мнению И. А. Арбузина (2006), «… футболистам 12–13 лет свойствен средний уровень быстроты оперативного мышления. Полученные результаты свидетельствуют о недостаточности целенаправленного развития и реализации интеллектуальных возможностей юных спортсменов в игровой деятельности» [20, с. 21]. Фактически, говоря о значимости проявления когнитивных функций в соревновательной деятельности, тренеры-преподаватели еще не в полной мере реализуют метод моделирования нестандартных условий.

Данные, полученные Е. Г. Гирьятович (2007), позволяют отметить, что «… исследования уровня интеллекта по методике Айзенка (IQ) показали, что баскетболисты не выделяются из общей совокупности детей данного возраста: Уровень IQ у спортсменов 17–19 лет составил 7,2 ± 1,75 баллов, 14–16 лет – 6,8 ± 1,35 баллов и 11–13 лет – 6,5 ± 1,42 баллов. Данные показатели соответствуют общепризнанной норме с диапазоном от 4 до 8 баллов. К особенностям тактического мышления баскетболисток следует отнести высокий уровень развития практического мышления в возрасте 11–13 лет (8,95 ± 2,14 мин) и низкий уровень в 14–16 лет (14,4 i 2,45 мин), высокие показатели оптимальности решения тактических задач в возрасте 11–13 лет (85 %) <.> и низкие в возрасте 14–16 лет (40,2 %). При этом уровень тактического мышления остается низким во всех возрастных группах» [76, с. 19].

У школьников 8–9 лет, согласно исследованиям Г. А. Стюхиной (1996), наблюдается развитие функциональных и операционных механизмов мнемических способностей. Количество применяемых способов запоминания у детей данного возраста увеличивается с 4 до 6. В процесс запоминания включаются операционные механизмы, требующие обработки материала не только на уровне восприятия, но и на уровне мышления (перекодирование, достраивание материала). Мнемические способности детей 8–9 лет находятся на 2-м и 3-м уровнях развития, которые характеризуются дальнейшим развитием операционных механизмов и проявлением регулирующих механизмов.

В возрасте 10–12 лет из операционных механизмов мнемических способностей используются: группировка, опорный пункт, перекодирование, структурирование, достраивание материала, повторение. В возрасте 13–14 лет развитие операционных механизмов памяти продолжает развиваться в указанных направлениях: их количество увеличивается до 8 (группировка, опорный пункт, перекодирование, схематизация, структурирование, аналогии, достраивание материала, повторение), а обработка материала осуществляется при доминирующей роли мышления [259, с. 18].

Л. В. Черемошкина, Т Н. Осинина (2011) констатируют тот факт, что «… объем непосредственного воспроизведения учебного материала определяется продуктивностью функциональных механизмов мнемических способностей. Объем отсроченного воспроизведения учебного материала обусловлен эффективностью и уровнем реализации операционных механизмов мнемических способностей. Повышение показателей объема как непосредственного, так и отсроченного воспроизведения учебного материала связано с наличием регулирующих механизмов в структуре мнемических способностей субъекта.

Школьники, мнемические способности которых характеризуются доминированием функциональных механизмов (первый уровень развития мнемических способностей), способны успешнее проявить свою память при непосредственном воспроизведении. У учащихся с первым уровнем мнемических способностей запоминаемый материал не осмысливается, а фиксируется с опорой на функциональные механизмы с помощью возможностей восприятия; операционные и регулирующие механизмы не диагностируются, поэтому воспроизведение учебного текста у них затруднено.

С появлением в структуре памяти операционных механизмов (второй уровень развития мнемических способностей) процесс воспроизведения принципиально меняется в сторону повышения объема правильно воспроизведенных смысловых единиц, предложений и слов. Воспроизведение испытуемых с перцептивным уровнем реализации операционных механизмов мнемических способностей характеризуется объединением смысловых единиц текста, а также заменами слов, искажениями, опусканием деталей. Для школьников с образным уровнем обработки запоминаемого материала характерно более конкретное изложение текста, меньшее количество искажений и большее количество привнесений» [297].

Наличие в структуре мнемических способностей регулирующих механизмов (третий уровень развития мнемических способностей) повышает показатели объема как непосредственного, так и отсроченного воспроизведения учебного материала. Наблюдается отсутствие искажений и наличие большого количества привнесений в воспроизводимый смысловой материал – сформированы все компоненты мнемических способностей [205, с. 24].

По мнению Л. В. Черемошкиной, основными структурными компонентами перцептивно-мнемического типа являются: продуктивность функциональных механизмов ниже среднего; средняя эффективность запоминания благодаря функциональным и операционным механизмам (регулирующие механизмы не просматриваются); полезависимость и аналитичность перцептивной активности; средний вербальный, средний невербальный и средний общий интеллект при перцептивной обработке запоминаемого материала.

Структура образно-мнемического типа представляет собой сочетание: высокой продуктивности функциональных механизмов, высокой эффективности запоминания благодаря функциональным и операционным механизмам (развивающиеся регулирующие механизмы), полезависимости и синтетичности перцептивной активности, среднего вербального, среднего невербального и среднего общего интеллекта при доминировании образной обработки запоминаемого материала.

Структура мыслительно-мнемического типа представляет сочетание: высокой продуктивности функциональных механизмов; очень высокой эффективности системы функциональных и операционных механизмов; сформированной функциональной системы мнемических способностей при развитых регулирующих механизмах; поленезависимости на фоне аналитичности-синтетичности; высокого вербального интеллекта, невербального с тенденцией к хорошей норме; среднего общего интеллекта при обработке запоминаемого материала на всех уровнях при доминирующей мыслительной обработке [296].

В. И. Гончаров (2008) отметил, что «память на движения является специальным мультимодальным видом памяти, позволяет формировать и фиксировать целостный образ двигательных действий. В нее, кроме образной (проприоцептивная, зрительная и другие), включены словесно-логический и эмоциональный виды памяти <.. > Спортсмены чаще используют деление комплекса на части, применяют проговаривание описания элементов про себя, повторение. Некоторые стараются запомнить комплекс целиком, как одно целое двигательное действие. Шире используют комплексное, полимодальное запоминание с акцентом на зрительное и двигательное (проприоцептивное) запоминание. По сравнению с раздельным запоминанием в условиях одновременного запоминания и формы движений и их последовательности эффективность способов предъявления (показа, описания, исполнения) может меняться. При этом она примерно одинаковая как для запоминания формы, так и для запоминания последовательности движений, что говорит о едином мнемическом механизме этих видов запоминания в условиях единой мнемической задачи и о целостном характере запоминания комплексов движений. В данных условиях при применении изолированных методов самым эффективным способом для запоминания схемы (формы) и последовательности движений является способ пассивного исполнения, наименее эффективным – метод описания, во всяком случае, для лиц с богатым двигательным опытом. При двигательном запоминании и воспроизведении амплитуд движений используют определенные произвольные приемы (ориентировка на мышечно-суставные, скоростно-временные, пространственные ощущения <…> При ориентировке на время движения ошибки по преимуществу связаны с изменением скорости воспроизводящего движения. Увеличение скорости вызывает переводы, уменьшение – недоводы)» [80, с. 32].

Успешность реализации интеллектуальной задачи опосредована особенностями принятия решения. Исследования Н. В. Семичевой (2010) подтверждают, что в группе испытуемых с гибким познавательным контролем отмечается сочетание интуитивных решений и решений, основанных на суждении. Склонность использовать такие разнокачественные стратегии выбора может быть следствием способности данных лиц быстро изменять настройки своего когнитивного аппарата и способы переработки информации. Наличие широкого спектра стратегий у интегрированных может быть основано на характерной для них взаимосвязи сенсорно-перцептивных и вербальных функций.

Ригидные испытуемые, по мнению Н. В. Семичевой, с трудом преодолевают когнитивный конфликт в силу недостаточной интеграции различных форм опыта. Автор предполагает, что в ситуации принятия решения изначально они испытывают трудности в ее оценке и структурировании. Поэтому им приходится прилагать когнитивные усилия для окончательного осуществления выбора [245]. У неинтегрированных представлен более четкий профиль мышления, наблюдаются готовность к риску, интуитивные решения и мотивация избегания. Отсутствие рациональных решений обусловлено характерной для данной подгруппы сложности в вербально-образном переводе, которые сказываются на невозможности описать ситуацию, требующую принятия решения, осознанно оценить альтернативные гипотезы. Для полезависимых характерны: низкая скорость принятия решений, решения, основанные на суждении. А у поленезависимых – высокая скорость принятия решения. Принятие решения у рефлективных испытуемых связано с решениями, основанными на суждении, готовностью к риску, с мотивацией достижения; а у импульсивных – с мотивацией избегания неудачи.

Преобразование социализации. Условия спортивной деятельности являются фактором, обеспечивающим социализацию личности на поле как коллективной, так и индивидуальной деятельности, вносящей определенный личный вклад в решение социальной проблемы. Б. Ф. Ломов (1982) утверждал, что детерминированность развития личности общественными отношениями не означает, что она является пассивным слепком этих отношений. Личность включена в общественные отношения активным образом, участвует в их формировании, развитии. Отгороженность от тех или иных отношений ведет к ограничению мотивационной сферы индивида, то есть выполнение деятельности должно раскрывать перед индивидуумом перспективы развития в системе общественных отношений [157].

Становление и развитие личности подростка в процессе осуществления совместной деятельности отражает определенную степень социализации, предполагающую сформированность ценностно-смысловых характеристик.

Рассматривая противоречия в самоотношении, Е. Н. Андреева (2003) выявила «пик» сензитивности к восприятию проблем у просоциальных подростков, который фиксируется в возрасте 16 лет, у асоциальных – в 14–15 лет. Просоциальные (мальчики) проявляют больше признаков самоадаптации, актуализация механизмов психологической защиты у них происходит с меньшей выраженностью. У просоциальных девочек более «проникновенный» процесс интракоммуникации, у асоциальных – больше признаков высокой саморегуляции и самоадаптации (как и у просоциальных), чем у асоциальных мальчиков. Чем выше озабоченность подростка проблемами, связанными с его собственным «Я», тем интенсивнее актуализируются механизмы эго-защиты и копинг-стратегии, направленные на поддержание самоинтереса, самопринятия и самоотношения.

По мнению ряда авторов (Б. И. Додонов, 1978; М. С. Каган, 1974; И. С. Кон, 1984; А. Г. Кузьменко, 2000; и другие), формирование ценностных ориентаций осуществляется на всем протяжении жизни человека, но наиболее интенсивно оно происходит в подростковом и юношеском возрасте. Именно в данном периоде наблюдается «переоценка ценностей», проявляется критическое отношение к существующим нормам, оценкам, идеалам, личность подростка активно включена в процесс социализации, где личный опыт и сформированный образ мира играют решающую роль в осознании ценностей социальной адекватности и самореализации.

Социальное взросление подростков проявляется в отношении к командным и групповым видам деятельности. Психологической детерминантой командных взаимодействий, по мнению Ю. Н. Павлова (2004), является четырехуровневая иерархия психических качеств и свойств личности подростков-спортсменов. На самом высоком уровне значимости располагаются личностные качества спортсменов, стоящие в основе их межличностных взаимодействий и отношений и определяющие психологический климат коллектива; на втором уровне стоят психические свойства, представленные в психологическом контексте когнитивными способностями спортсменов; на третьем уровне – динамические свойства нервной системы, и в частности темперамент; на четвертом – психические и эмоциональные состояния субъектов во время их взаимодействия [192].

К качествам, необходимым для командных взаимодействий, Ю. Н. Павлов (2004) относит:

– интеллектуальные – рефлексивность (способность к саморефлексии), креативность, интеллектуальная и поведенческая гибкость;

– волевые – инициативность, настойчивость, самоконтроль;

– нравственные – искренность, ответственность, социальная смелость и независимость;

– коммуникативные – общительность, толерантность и эмпатичность (способность к сопереживанию).

В подростковом возрасте происходит дальнейшее развитие чувственной сферы личности. Среди значимых чувств, влияющих на развитие интеллектуальных способностей, представлены социальные и интеллектуальные чувства. Такое социальное чувство, как личная дружба, приобретает характер настоящей потребности и ценности. В исследованиях И. С. Страхова подчеркивается значимость данного фактора для развития личности. Группа сверстников занимает центральное место в социализации подростка. Исследования Г. А. Кузьменко (2009) рассматривают динамику роли значимого взрослого в ценностной сфере юных спортсменов, и если в младшем школьном возрасте 7–8 лет значимым взрослым является родитель, то в возрасте 11–12 лет данную позицию занимает тренер. Далее, позиция «значимый взрослый» за тренером может и не сохраняться, если подросток длительное время переживает чувство соревновательной неуспешности, утрачивает как спортсмен позицию социально значимого.

Дистанцирование подростка от опеки родителей способствует активному его включению в социальную жизнь вне семьи и во взаимоотношения со сверстниками. Группа позволяет развить у подростка навыки эффективного взаимодействия с товарищами, удовлетворить потребность разделить с ним общие занятия, интересы, чувства.

Вместе с тем, по мнению В. А. Родионова, в качестве особенностей подросткового детства представлен ряд позиций: сохранение роли семьи в удовлетворении материальных, эмоциональных потребностей ребенка, увеличение роли школы, ближайшего окружения, сверстников в удовлетворении социально-познавательных потребностей [230]. Ребенок адаптируется к вариативным условиям социальной среды, овладевает способами противостояния отрицательным влияниям микро– и макросреды. Возникает юридическая ответственность. Остается значительная функция взрослых, первичного воспитательного коллектива. Одновременно формируется при неблагоприятных условиях повышенная восприимчивость к отрицательным влияниям в сфере свободного общения.

В возрасте 11–12 лет младший подросток отличается собственным видением отношений, наличием собственных критериев оценки поступков и поведения окружающих. И если ребенок замечает, что «правила, висящие на стене», далеко не всегда отражают явления окружающей его жизни, то это исподволь формирует представление о двойной морали; если слово педагога или тренера разошлось с делами, подросток может усомниться в истинности и справедливости оценок педагога.

Исследования социально-психологического портрета современного подростка выявили ведущую роль в иерархии его ценностных ориентаций, таких как дружба, любовь, семья, здоровье. Вследствие ослабления референтной функции семьи у современных подростков затруднено формирование таких ценностей, которые способствовали бы их безболезненному вхождению в систему нынешних социально-экономических отношений [231].

Автор обращает внимание на тот факт, что дружба подростков 14–15 лет определяется эмоциональными компонентами (симпатия, доверительность, эмоциональная привлекательность и общий эмоциональный фон переживаний). Кроме того, в данном возрасте проявляется крайняя избирательность в социальных контактах. Предпочтения в общении получают те сверстники, которые проявляют эмоциональную адекватность, побуждают подростка к развитию личностно значимых качеств и способностей. Подростки, занимающиеся командными видами спорта, расположены к общению с теми спортсменами, которые проявляют способность поддерживать, подстраховывать в околоэкстремальных условиях учебно-тренировочной и соревновательной деятельности. Для подростка-спортсмена очень важно ощущать не только понимание со стороны сверстника, но способность стимулировать процесс развития соревновательно и личностно значимых качеств конструктивными способами [231].

В исследовании Н. В. Пановой (2011) младший подростковый возраст выделен как период интенсивного развития социального интеллекта. Подростки 10–12 лет обладают высокой самостоятельностью и инициативностью при недостаточной критичности и невозможности осознать отдаленные последствия своих поступков, многими исследователями эта особенность определяется как парадоксальность самосознания. В предподростковом возрасте наиболее значимым предстает психологическое сопровождение развития личностной самостоятельности, потребности подростка в самопознании и саморазвитии [194].

Ю. В. Давыдова (2011) обращает внимание на полоролевые особенности эмоционального интеллекта (ЭИ), которые, в свою очередь, связаны с социальными ролями, групповыми ожиданиями, социальными нормами и гендерными установками. Общий показатель ЭИ (понимание эмоций: эмоциональная осведомленность, эмпатия и распознавание эмоций других людей) у девочек выше, чем у мальчиков, это различие сохраняется весь подростковый период. Вместе с тем девочки демонстрируют ухудшение способности управлять своими эмоциями. Взаимосвязь между социальным и эмоциональным интеллектом опирается на такие категории, как «общение», «познание» (понимание) и «деятельность» [84].

По мнению М. К. Павловой (2006), характеристики психологического развития у подростков образуют сложную структуру, в которой сферы социального познания и самосознания занимают центральное место, будучи связанными между собой, и с собственно интеллектуальными показателями, и со сферой отношений и предпочитаемых занятий, в то время как устойчивых связей между последними двумя сферами не обнаружено. В структуре взаимосвязей между характеристиками психологического развития у подростков центральными являются индикаторы благополучия отношений с родителями и сверстниками противоположного пола, а также в школе, показатели развития социального познания, планирования будущего, интеллектуального развития и самооценки черт характера и коммуникативных черт.

Согласно данным Т И. Зерновой (2004), высокий уровень интеллекта у подростков, занимающихся спортом, сочетается с повышением критичности оценки подростками своей позиции в социуме. Рефлексивные способности выступают механизмом адаптации к требованиям социального окружения и приближения позиции «Я реального» к «Я идеальному».

Именно в подростковом периоде дети все больше начинают ориентироваться не столько на оценки окружающих людей, сколько на личную самооценку, что стимулирует их чувство собственного достоинства, самоуважение [41]. Развивается потребность соответствовать своим собственным требованиям к себе. Таким образом, подросток в определенной степени эмансипируется от непосредственного влияния взрослых и его поведение начинает все более подчиняться внутренним факторам регуляции, прошедшим этап становления, и постоянно развивающимся ценностям, идеалам, убеждениям. Наблюдается интериоризация социальных ценностей и их отображение на мировоззренческом уровне. В то же время, наряду с процессами эмансипирования, нарастает потребность соответствовать в своем поведении нормам и правилам референтной для подростка группы сверстников и авторитетных взрослых, которых он выбирает в качестве эталона для подражания.

Проявление самооценки у подростка опосредовано особенностями ее становления в предыдущем возрастном диапазоне. По мнению Ж. К. Дандаровой [85], в младшем школьном возрасте самооценка еще формируется и полностью зависит от внушенной оценки окружающих взрослых, родителей, учителей. Самооценка «физического Я» у младших школьников невысока. По некоторым параметрам физических качеств она выше у девочек (шкала красоты, веса, ловкости), по некоторым – у мальчиков (отношение к спорту). Наиболее высокая самооценка физических качеств относительно всех переменных «физического Я» наблюдается в подростковом возрасте как у девочек, так и у мальчиков [83].

Физический компонент самооценки, «образ физического Я», имеет кардинальное значение как один из факторов воспитания подростков-спортсменов. Сформированный позитивный образ «физического Я» способствует проявлению уверенности в собственных силах, смелости в принятии решения, выбору средств тренировки, соответствующих по степени трудности зоне ближайшего развития и позволяющих оптимально распределить силы в процессе учебно-тренировочных занятий [140].

Проявление застенчивости в поведении подростка, согласно исследованиям И. М. Уткиной (2010), приводит к разнообразным нарушениям вегетативной системы, психомоторики, речевой деятельности, эмоциональных, мыслительных процессов, к специфическим изменениям самосознания и самовоспитания, что проявляется в состоянии нервно-психического напряжения, тревоги, внутреннего конфликта, ведет к отрицанию необходимости коллективных взаимодействий. Формирование застенчивости происходит в ситуациях контакта с разными группами социума, воспринимаемых индивидом как угрожающие, чем создается невозможность дальнейшего межличностного общения [274].

Я-концепция застенчивых является дисгармоничной: их «реальное Я» характеризуется недостатками непривлекательной внешности («физическое Я»), неумением общаться легко и непринужденно («социальное Я»), слабо развитыми интеллектуальными способностями («умственное Я»), повышенной чувствительностью («эмоциональное Я»). «Зеркальное Я» включает установки, вызывающие у застенчивых подростков ожидание негативных оценок со стороны окружающих. «Идеальное Я» таких подростков характеризуется очень высоким уровнем и значительно расходится с уровнем «реального Я», что обусловливает неадекватно высокий уровень притязаний, отражающийся на поведенческом уровне в виде избегания социальных контактов и/или их ограничения. Переживание застенчивости неотделимо от контекста жизненных отношений и связей и не может рассматриваться в отрыве от общения подростка со сверстниками и от социального и делового статуса личности, проявляющегося в оценке успешности соревновательной деятельности.