Текст книги "Огненный шар"

Глава 6

Они шли по Дворцовой набережной к мосту.

Ник постоянно оглядывался назад и настороженно всматривался в лица встречающихся солдат и матросов.

Гражданских попадалось очень мало. Они предпочитали отсиживаться по домам в такой ранний час.

Мимо с шумом проезжали грузовики с солдатами, которые дружно распевали песни и свистели, привлекая к себе внимание.

В такой обстановке было трудно разобраться. Все считали себя революционерами, имея при этом совершенно разные взгляды на сложившуюся ситуацию в городе. По другую сторону дороги шли пьяные анархисты. Они под гармонь орали свои песни, задевая прохожих. Некоторые пытались пританцовывать, выкрикивая матерные частушки.

Слева оставался Зимний дворец с темными окнами. Вокруг него были навалены мешки с песком и баррикады из всякого хлама. Вокруг ходили вооруженные люди с винтовками. По углам здания разместились пулеметные точки.

– Это здесь, что ли, засело Временное правительство? – спросил Жан.

– Здесь, вместе с Керенским, – сказал Ник. – Видишь, как приготавливаются к обороне. А ты столько живешь в Питере и толком ничего о городе не знаешь.

– Меня привлекают другие события, – Жан задрал голову вверх.

– В космос собрался слетать?

– А может и собрался. Вот заберу с собой Лизу, и рванем на днях.

– Каким ты был, таким и остался, фантазером, – заметила Ин.

Они вышли на Дворцовый мост и тут же были остановлены военным патрулем, состоящим из двух матросов и трех солдат.

– Куда путь держат молодые люди? – спросил матрос, опоясанный пулеметной лентой.

– Как на картине, – вслух заметил Жан.

– Какой еще картине? – не понял матрос.

– Революционной, – пояснил Жан. – Будет такая написана картина – матрос с пулеметными лентами на шее.

Матрос пожал плечами.

– Чудак, – сказал он. – Так куда путь держим?

– На ту сторону, – перебила Жана Ин, чтобы он снова не сказал чего-нибудь лишнего. – У меня там родственники живут, вот идем к ним.

– А мандаты у вас есть? – спросил солдат.

– Мандатов нет. Откуда у нас могут быть документы, когда мы, честные люди, только что обворованные монархистами, идем в сторону дома нашей подружки переночевать, – сказал Жан. – Мы всю ночь не спали, избегая встреч с врагами. Сейчас сами понимаете, какое время… Не знаешь, где свой, где чужой…

– Это верно, – согласился солдат. – Вы, ребята, смотрите, осторожней. На Васильевском ночью кадеты и студенты с эсерами дрались. Не попадите в какую-нибудь заваруху.

– А кто из них за революцию?

– Черт их знает. Эту молодежь разве поймешь. Сейчас они за одних, завтра – за других… А вы за кого будете?

– Мы за Ленина, – торжественно произнес Жан.

Лиза дернула его за рукав.

– Она тоже за Ленина, – продолжал Жан, одергивая свою руку. – Мы за социализм и Советский Союз.

– Чего? – не поняли патрульные. – Какой союз?

– Ну, за братство и независимость, короче.

– Ну вы даете. Про какой союз вы говорите?

– Союз рабочих и крестьян, – перебила всех Ин. – Мальчишки сильно устали, и языки их мелят, что попало.

Военные переглянулись, махнули рукой и пошли своей дорогой.

– Ты не забывай, что сейчас семнадцатый год и Советского Союза в помине нет, – заметила Ин. – Смотри, наговоришься, поэт.

– Вы мне потом расскажете про этот Союз, – попросила Лиза.

– Я тебе сам расскажу, – вызвался Жан.

– Только не здесь. От тебя не только большевики, но и меньшевики шарахаться будут, – Ин строго посмотрела на Жана. – Следи за мыслями, юное создание.

– Ты как дворянка меня называешь, – улыбнулся Жан. – Мне нравится. – Он взглянул на Лизу. – Эх, сейчас бы завалиться где-нибудь часов на пять.

– Будешь болтать – тебя завалят навсегда, – заметил Ник. – Следи за зыком.

Они перешли мост и вышли к Васильевскому острову.

– Эти места мне немного знакомы, – сказала Лиза, замедляя шаг.

– Ты устала? – Жан взял ее за руку. – Где тут твои родственники живут? – обратился он к Ин.

– Какие еще родственники? – удивилась девушка. – Это я так просто сказала. Ты что, так и не понял?

– Эх, был бы револьвер, – мечтательно произнес Жан. – Сейчас бы я быстро порядок навел.

– Ты прямо как террорист какой-то. – Ник осмотрелся по сторонам. – Что за свист и крики с соседней улицы?

– Анархия гуляет. Последние дни доживает, вот и гудят.

Лиза остановилась.

– Ребята, мне страшно, – сказала она.

– Идите в парадную и побудьте там. Я с Жаном сейчас разведаю обстановку. – Ник указал на сломанные входные двери.

Девушки зашли в темную парадную, а ребята осторожно вдоль безлюдной улицы пошли к перекрестку.

Испуганный Жан оглянулся и увидел больше сотни бегущих сзади молодых людей. Он прижался к стене дома, не понимая, что происходит.

Из-за угла выскочила другая толпа и кинулась на первую. Это были кадеты. Их тоже было не меньше полутора сотен человек.

– Сейчас начнется, – успел промолвить Ник, как его сшибли с ног и чуть не затоптали.

Жан попытался его поднять, но толпа понесла его в сторону кадетов.

Тут начался самый настоящий мордобой. Пошли в ход кулаки и палки. Откуда-то со стороны полетели камни.

Жан споткнулся, но чья-то рука его подхватила и не дала упасть.

– Смотри, затопчут! – крикнул ему парень.

– Кого бьем?– переводя дух, спросил Жан.

– Кадетов, керенских птенцов. Держи палку и лупи всех подряд. – Он сунул ему в руку какую-то корягу и с криками «Бей предателей!» бросился в толпу.

Жан оглянулся и, понимая, что не один, за спиной еще целая сотня молодых людей, взбодрился и тоже кинулся вперед.

Он размахивал своим орудием направо и налево, принимая тут же удары противоположной стороны, которая была немного моложе тех, на чьей стороне оказался сам.

Жан стиснул зубы, и злость заиграла в его крови.

– Ах ты, сука, – заорал он во весь голос, кидаясь в самую гущу драки.

Одним ударом он сбил какого-то молодого человека, успел схватить его за волосы и подмял под себя.

– Ты что, дурак, – закричал парень.

– Я тебе сейчас покажу, меньшевик хренов!

Чей-то сильный удар в лицо заставил Жана выпустить из рук волосы кадета. Он обернулся и увидел летящий в его лицо следующий удар, но увернулся. Палка отлетела в сторону, и Жан обеими руками вцепился обидчику в воротник куртки.

Нападавший оказался сильнее и просто сбил его с ног. Жан упал рядом с тем, которого только что таскал за волосы. Закрывая голову руками и увертываясь от ударов, он схватил соперника за ногу и изо всей силы впился в нее зубами. Тот дико заорал и упал под ноги дерущейся толпы. Жан взглянул на лежащую рядом первую жертву, и ему стало почему-то жаль молодого человека, по которому топтались десятки ног.

Преодолевая боль, он вскочил, поднимая за собой парня, который чуть не потерял сознание от натиска с обеих сторон.

– Живой? – Жан взглянул в его лицо.

– У тебя кровь, – произнес молодой кадет.

– У тебя тоже. Держись меня. – Жан поволок его в сторону к стене и прикрыл собой, принимая удары своей спиной.

Тут терпение его кончилось, и он с разворота заехал первому подбежавшему сзади.

– Идиот, – закрывая лицо руками, прохрипел Ник. – Ты совсем ополоумел?

Жан растерялся, прислонил к стене кадета и подбежал к Нику.

– Извини, я думал, что уже революция началась. – Но тут другой удар уже свалил Жана с ног.

Кадет опомнился, скинул с себя куртку и кинулся защищать теперь Жана. Он схватил за ворот того самого, что ударил его и повалил на землю.

– Да оставь ты его, – закричал Жан, поднимая одной рукой Ника, а другой – удерживая кадета. – Валим отсюда! Что-то эти события мне не очень нравятся.

Ник утер вспотевшее лицо, огляделся. Драка набирала обороты.

– Куда нам? – спросил Ник, глотая слова от перевозбуждения.

Кадет не унимался и лупил своего обидчика, пока Жан не оттащил его в сторону.

– Оставь ты его, – снова закричал Жан. – Идем отсюда! – Он схватил молодого человека за воротник и потащил в сторону.

Где-то далеко раздалась стрельба.

– Казаки! – крикнул кто-то, и противоборствующие стороны стали заметно редеть.

– Казаки? – переспросил Ник.

– Да, уходим, – утираясь от грязи и крови, сказал кадет. – Идемте за мной… Я здесь рядом.

Они быстро шмыгнули в арку и оказались в небольшом дворе. Кадет бежал впереди, увлекая за собой молодых людей.

Они пробежали еще один двор и затаились.

Слышался топот копыт по булыжной мостовой.

– Это казаки, – прошептал кадет. – Им все равно, кого бить.

– Революционеры? – спросил Жан.

– Нет. Они сами по себе. – Кадет вытер лицо рукавом и взглянул на Жана. – А ничего ты меня отделал, – сказал он, вытирая из-под носа кровь. – В самый пятак.

– А ты? У меня до сих пор спина трещит. Чем это ты так?

– Палкой. Твоей же, которая отлетела прямо мне в руки.

– Вот негодяй!

– А ты мне за что по морде с размаха въехал? – спросил Ник. – Синяк точно под глазом будет.

– Не надо подходить сзади, – нашелся Жан. – А вообще, прости.

– Дал бы я тебе в глаз, да вижу, тоже перепало.

– В честном бою за правое дело, – произнес Жан. – Ты извини меня тоже. Я никогда толком не дрался. Уж так получилось, – стал оправдываться он перед кадетом.

– Да ладно, проехали, – улыбнулся молодой человек. – Вы что, с той стороны?

– О, это долгая история, – сказал Жан.

– С Петроградской?

– Да нет же. Мы приезжие, – ответил Ник.

– Да? И откуда?

– Из будущего!

– Тебе по башке палкой не попало? – спросил кадет.

– Наверное, попало, – спохватился Ник. – Что-то все путать начинаю.

– Меня зовут Егор, – представился молодой человек, прислушиваясь к удаляющимся звукам копыт.

– Я Ник. И часто у вас здесь такие торжества?

– В последнее время – часто.

– И кто за кого?

– Просто так. Мы со студентами часто деремся, а сейчас – самое время свести счеты. В городе неразбериха, вот и пользуемся случаем. Тебя-то как звать?

– Жан.

– Имена у вас, пацаны, какие-то интересные, – заметил Егор. – Все, кажется, казаки проехали. Вам сейчас куда?

– Не знаем. Где-то подружек своих оставили, пойдем искать, – сказал Ник.

– Я весь район знаю. Не помните, где?

– В парадной.

– О, их здесь сотни. Приметы никакой не было?

– Над аркой фонарь разбитый, – сказал Жан и рассмеялся.

– В нашей тоже разбитый, – улыбнулся Егор. – Здесь таких сколько хочешь.

– А, вспомнил. Там магазин был «Примус».

– Этот я знаю, – обрадовался Егор, что сможет им помочь. – Сам в этом доме живу. Идемте, покажу.

Они выглянули на пустынную улицу из арки и, убедившись, что никого нет, быстрым шагом двинулись за Егором.

– Вот и этот магазин, – сказал он, останавливаясь у разбитой витрины.

– Да, где-то здесь, – сказал Ник. – Ну, ты иди, а мы их поищем.

– Жан, у тебя половина лица в крови. Тебе умываться надо, – заметил Егор. – Зайдемте ко мне, приведете себя в порядок и пойдете своей дорогой. Так вас любой патруль остановит.

Жан взглянул на Ника и направился в парадную за Егором. Он провел их на третий этаж по темной лестнице и позвонил в дверь.

– Неудобно как-то, – сказал Жан.

– У меня родители интеллигентные и понимающие. Они против не будут.

Дверь открыла женщина средних лет и обрушилась на Егора.

– Что творится на улице, а ты где болтаешься?

– Это моя мама, – представил Егор. – Со мной мои товарищи, и им надо привести себя в порядок.

– Черт знает что сегодня за день! – воскликнула женщина. – Полчаса назад две перепуганные девчонки стучали в дверь, сейчас – эти молодые люди. О ужас, они еще и в крови все. Где ты их нашел?

– Они меня выручили, – с гордостью заявил Егор.

– Опять дрались со студентами?

– Ну мам. Я сказал, что они приведут себя в порядок и уйдут.

– Хорошо, заходите, – согласилась женщина.

– А где эти девушки, что к вам стучали? – спросил Ник.

– Они, по-моему, прятались в подвале, пока на улице были беспорядки.

– Они что, тоже с вами? – догадался Егор.

– Да, они с нами, – вздохнул Жан.

– Мама, поставь воду, а я сбегаю в подвал, посмотрю.

– Ужас, что творится. Проходите, – пригласила женщина в квартиру молодых людей.

– Я с тобой, – вызвался Жан. – Быстро туда и обратно.

Егор улыбнулся.

– А ты, Ник, располагайся. Приведи пока себя в порядок, умойся. Мама, помоги ему.

Егор и Жан помчались вниз по лестнице, в подвал.

– Подожди, я вперед, – остановил Жана Егор.

Он первым спустился под лестницу. Подвал освещался тусклым светом из маленьких окошек. Егор чиркнул спичку и прошел вглубь.

В подвале было много всякой мебели и стоял большой диван, на котором расположились Лиза и Ин.

– Здесь они, – шепотом сказал Егор.

Жан подошел поближе и погладил по голове Лизу.

– Это я, Лиза, – тихо сказал он. – Идемте наверх.

– Мы вас совсем заждались. Что случилось?

– Ничего особенного, познакомились с противоборствующими сторонами, только и всего, – спокойно ответил Жан.

Егор вывел их из подвала и повел обратно в квартиру.

– Заходите, – открыл дверь Егор.

– Неудобно. Здесь буржуи живут, – возразила Лиза.

– Заходите, здесь я живу, – сказал Егор.

Они вошли в светлый коридор, и девушки увидели лицо Жана, на котором засохла кровь.

– Что с тобой? – бросилась к нему Лиза.

– Все нормально. Вот нового друга себе нашли, Егором зовут.

В коридоре появилась мать.

– Это моя мама, Елизавета Николаевна, – сказал он.

– Молодой человек, вам надо привести себя в порядок, идите в душ и умойте свое лицо.

– Я его провожу, – вызвался Егор.

В комнате появился и Ник.

– А у тебя что под глазом?

– Упал неудачно, – ответил Ник, прикрывая ладонью свой левый глаз и поглядывая в сторону Жана. – Коряга под ноги попалась.

– Ну, проходите, раз так все вышло, – пригласила Елизавета Николаевна и провела всех в большую гостиную. – Сами понимаете, какое сейчас время.

В гостиной в кресле-качалке сидел отец Егора и читал газету. Увидев гостей, он отложил ее в сторону и снял очки.

– Это друзья Егора, – пояснила мать. – Они ненадолго. Немного отдохнут и уйдут по своим делам.

Мужчина встал и подошел к окну, стал всматриваться на улицу.

Уже начинался рассвет.

– Вы нас извините за вторжение, – сказала виноватым тоном Ин. – Так уж получилось, что мы к вам зашли.

Появились Егор и Жан.

– Мам, ему надо перебинтовать голову, – сказал он.

– Где-то дрались?

– Нет, с дерева упал, – что было на уме, выпалил Жан.

– И что же вы на дереве делали, молодой человек? Не революцию ли высматривали? Ах эти большевики… Натворили дел в городе, теперь хотят взять власть и все разорить до конца.

Жан окинул взглядом богатую гостиную и, сделав умозаключение, спросил:

– А вы к какому классу относитесь?

– Мы, молодой человек, российская интеллигенция, – нервно произнес отец. – Мы за справедливость и за царя, которого вынудили оставить престол. Это было законное правительство во главе с Николаем вторым, а пришли эти оборванцы да пьяная солдатня, теперь пытаются взять все в свои руки. Бедная Россия, куда они тебя приведут…

Елена Николаевна поставила на стол самовар и пряники.

– Садитесь и пейте чай. Вы, наверное, очень голодны и устали.

– Девчонки устали, – сказал Егор. – Они в подвале чуть не уснули на нашем старом диване. Им бы отдохнуть по-человечески.

– А если опять солдаты придут с проверкой? – насторожилась Елизавета Николаевна.

– Ничего страшного, – сказал Жан. – Мы им все объясним.

– Вот им-то объяснять бесполезно. Они ни с кем не церемонятся. Сразу к стенке. Егор, ты знаешь, что они не любят порядочных людей?

– Ничего, мама, все уладится, пускай отдохнут в спальне у меня. Я приготовлю там все.

– А вы, молодые люди, за какую власть? – поинтересовался отец. – За большевиков или меньшевиков?

Ник растерялся, не зная, что и ответить, чтобы не огорчить хозяина.

– Мы за справедливость, – сказал Жан.

– Какая сейчас справедливость? Я пятнадцать лет проработал учителем при царском лицее, вот там была справедливость.

Егор подсел к столу и взглянул на Жана. Они были примерно ровесники.

– А здорово я с тобой познакомился? – улыбнулся он.

– Тоже в драке, если у него вся голова в крови, а у тебя нос распух, – заметила Елизавета Николаевна. – Или с дерева оба упали? Иди, молодой человек, я тебе перебинтую голову.

Глава 7

Девушки давно спали. Родители ушли в свою комнату, а трое молодых людей все еще сидели в гостиной, обсуждая обстановку в городе.

– Хотите, я вам на гитаре сыграю, – вдруг предложил Егор.

Он взял гитару, перебрал пальцами струны и тихо запел:

 
Как по каменной по мостовой
Мчатся кони, мчатся кони.
Не бросай меня, постой,
Я умру от адской боли.
Как мне жаль, страна в огне.
За Россию – кровь и слезы.
Протяни ты руку мне,
Разгони на небе грозы.
Кто за власть и за победу —
Воевать уходит вновь.
Я скажу вам по секрету,
Что сражаюсь за любовь.
Не боюсь, что скачут кони,
И плевать, что дым кругом.
По своей я доброй воле
Прибегу к тебе потом.
Эх, Россия – мать родная,
Накрывай влюбленным стол!
Может, я чего не знаю
И не лезу на престол…
 

– Уже утро, – прошептал Ник, – и спать что-то совсем не хочется.

– Скоро опять все начнется сначала, – сказал со вздохом Егор. – Как уже все надоело. Новая власть к хорошему не приведет, об этом многие говорят в городе.

– Почему? – Жан откинулся на диване. – Почему ты так думаешь?

– А тут и думать не надо. Если они крушат все подряд и для них нет ничего святого, что еще можно ожидать от этой власти? Россию всегда преследовали голод и кровопролития. Сейчас ее ждет то же самое.

Егор не по возрасту вслух рассуждал.

– Вот ты – какого сословия? – спросил он у Жана. – Ну, кто у тебя родители?

– Мать – инженер, отец – директор школы.

– Вот видишь, тоже интеллигент. А они пытаются наш класс уничтожить. А у тебя, Ник?

– Отца нет, а мать работает на заводе мастером, – ответил Ник.

– Значит, пролетарий. Вот они и пытаются тебя, Жан, уничтожить.

– Ерунда какая-то, – Ник покраснел, взглянул на Жана. – Это он сегодня хотел меня уничтожить? Так заехал по лицу своим кулаком, что едва очухался. А вы сами чего между собой дрались?

– Это студенты, – стал объяснять Егор. – Мы с ними всегда выясняем отношения. Среди них много марксистов и эсеров, короче, всякой всячины. Мы, кадеты, – наиболее устойчивая молодежь. Хоть нам и немного лет, но мы знаем, что отстаиваем.

– А в этой революции сам за кого будешь стоять? – спросил Жан.

– За Временное правительство, раз царя нет. Но не за большевиков – это точно.

– А что они тебе сделали плохого?

– Выгляни на улицу, – кивнул в сторону окна Егор. – Это все их проделки. Винные склады разгромили, перепились, как свиньи, лозунги всякие орут, землю делят… Что – это нормально?

– Да ладно тебе, успокойся, – остановил Егора Ник. – Разошелся совсем. Время покажет, что к чему.

– Ты, Егор, многого не знаешь, – зевнул Жан. – Жизнь – она такая штука, пока на своей шкуре не испытаешь – не узнаешь.

– А я не хочу испытывать, – снова стал разговорчивее Егор. – Жили нормально, всем хватало. Кто работал, тот и жил.

– А крестьяне?

– Ты думаешь, что среди них нет людей, которые нормально живут? Есть, и много. Те, которые только самогон хлещут, – эти да. Они при любом режиме будут нищими. Им нужно все, что угодно, лишь бы был стресс. Вот здесь их большинство.

– А солдаты, а матросы?

– Эти, кроме как винтовки держать, больше ничего не умеют. Я был два года назад во Франции и видел, как там живут люди и военные. У них, правда, свои проблемы, но они их решают другим путем. Как вы не можете понять, что любая революция – это перестройка всего государства. И после революции все равно будут бедные и богатые. Будет все точно так же. Вся эта возня – это пыль в глаза народу. А народ – дурак, идет за каким-то предводителем, который и сам не знает, что делает. Пройдут года, и все станет на свои места – будет точно так же… Вот увидите.

Жан взглянул на Ника.

– Умный ты парень, – согласился Жан.

– Может, и не совсем, но отец мой – учитель, и мы много говорим с ним об этом, – сказал Егор. – Недавно ворвались в квартиру большевики с винтовками… Давай делать обыск. Кто они такие? Какое имеют право вторгаться в частную собственность? Мы никогда ничего не крали, а наживали своим трудом. А они, голытьба, давай шарить по шкафам, все переворачивать.

– Что-то искали?

– Они ничего не искали. Прихватили серебряную посуду, подсвечники. Даже прадеда настенные именные часы забрали. Как потом выразились – все на благо революции. И что это за революция? Хотел бы я посмотреть на ее результаты лет так через двадцать.

– Он прав, – поддержал Ник. – Жизнь когда-то вся перевернется, и не будет даже следов от этой революции. Все вернется к этому времени.

– А ты откуда знаешь? – удивился Егор. – Значит, я прав!

– Представляешь, будут компьютеры, самолеты будут людей возить, космос, подводные лодки, – Жан взахлеб стал ему перечислять преимущества будущей жизни.

– Ты хоть понял, что сказал? – остановил его Егор. – Что за компьютеры, какой космос?

– О, ты удивишься… Это будет лет через шестьдесят, не раньше. Тебе сейчас сколько?

– Шестнадцать.

– Значит, будет семьдесят шесть. Ты успеешь увидеть все это.

– Ерунда какая-то, – Егор встал и прошелся по комнате. – До этого надо еще дожить.

– Доживешь. Внуки появятся, и дедушка Егор будет с ними ходить по Санкт-Петербургу и показывать достопримечательности.

– По Петрограду, – поправил его Егор.

– Ну, по Петрограду, – Жан не стал спорить.

– И откуда ты все знаешь наперед?

Жан снова взглянул на Ника. Ему очень не терпелось высказаться о своем происхождении.

– Дело в том, что мы из будущего, – сказал уже Ник.

– С того света, что ли?

– Да нет, с этого. Мы из двухтысячного года.

Егор потряс головой.

– Есть предложение лечь и немного поспать, – предложил он. – Скоро мне надо будет сходить к своим друзьям кадетам. Мы сейчас постоянно собираемся в нашем училище. Занятий нет, и мы помогаем Временному правительству, расклеивая листовки. Да, я вот что хотел спросить: а девчонки – ваши?

– Лиза – моя, а Ин – это Ника.

– Они тоже оттуда, из вашего будущего?

– Нет, Лиза из прошлого, – почесал забинтованную голову Жан. – Она живет во времена Петра Великого.

– Понятно, – улыбнулся Егор. – Крепко тебе по башке попало. Ты все что-то путаешь – прошлое, будущее…

– Я серьезно. Она живет в восемнадцатом веке.

– Я понял, раздвигайте этот диван. Придется отдохнуть всем вместе. Другого варианта у меня просто нет.

Ник с Егором раздвинули диван и улеглись поверх покрывала. Жан подошел к окну и взглянул на улицу. Неожиданно в окно влетел камень и со звоном полетели разбитые стекла.

Егор вскочил и прижался к стене.

– Что это? – удивился растерянный Жан.

– А это привет от большевиков, – сказал Егор. – Они уже несколько раз бьют в нашем доме окна. Здесь живут люди среднего достатка, и они это знают… Вот и лупят.

– Солдаты какие-то стоят, – заметил внизу людей Жан.

– Это не солдаты – это уроды.

– Они смотрят и смеются.

– Им это доставляет удовольствие. – Егор стал собирать с пола осколки.

Вошел отец и с тревогой спросил:

– Никто не пострадал, молодые люди?

– Все нормально, – ответил за всех Егор. – Днем надо будет опять искать стекольщика.

– Вот так и живем, – вздохнул отец, присаживаясь к столу. – Уже третий раз нам бьют стекла. И у соседей они тоже летят от их революционной морали.

Из соседней комнаты появилась Лиза. Она увидела Жана, и в глазах ее появилась тревога.

– Как голова? – спросила она.

– Все нормально.

– Спать еще не ложились?

– Сидели, болтали, а тут какие-то проходимцы стекло камнем разбили.

Лиза уселась на диван рядом с отцом.

– В неудачное время мы попали, – тихо сказала она.

– Это точно, – согласился Жан и подсел рядом. – Ты хоть немного поспала?

– Немного. Я к тебе хочу, – шепнула она ему на ухо.

– Когда? Где? Вот кончится революция, что-нибудь придумаем.

– И скоро она кончится?

– Ты у Ника спроси. Он по истории шпарит лучше меня. Он все знает.

– Ник, долго будет эта революция? – обратилась к нему Лиза.

– Нет, не долго, но потом будет разруха и голод. Ничего хорошего пока ждать не приходится. А честно сказать, она будет продолжаться всю оставшуюся жизнь, пока будет Советская власть.

Егор с удивлением слушал Ника.

– Надо было в другое время нам попасть, – сказал Жан. – Закинуло же нас в этот семнадцатый год. Я бы не прочь по Древней Руси поболтаться, где были Минин и Пожарский.

– С твоими речами тебя бы в их времена просто на кол посадили или на костре поджарили, – заметил Егор.

– Ну, повертелся бы да спрыгнул, – засмеялся Жан.

– Вряд ли, – засомневался отец.

– Он все может. Это же Жан. – Ник помог Егору собрать стекла и подсел за стол к его отцу.

– Пап, ты слышал когда-нибудь про космос? – спросил отца Егор.

– Конечно. Есть фантастические романы. Один, не помню какой, но читал. Так там как раз про космос было.

– А они это видели.

– Да? И где же?

– В будущем, – с гордостью ответил Ник.

– До будущего еще дожить надо, молодой человек. А пока у нас, в настоящем, камни только в окна залетают.

– Через пять-шесть десятков лет и наш человек полетит в космос.

– Вы, вероятно, больше моего фантастики читали, – заметил отец. – Может, вы еще скажете, что с нашей Россией будет?

– Что будет? Будет Советский Союз, потом он развалится.

– Это что за Союз такой?

– Объединятся все народы ближних республик, и будет союз – единая страна. Потом будет большая война.

– И мы победим? А жить как будем?

– Нормально, – ответил Ник.

– А надо жить хорошо. Нормально не пойдет. Надо жить, как за границей. Ну, например, как в Германии или во Франции.

– Не был, не знаю, но слышал.

– Ну и как?

– Нам их не догнать никогда.

– Это результат этих революционных действий, – сделал заключение отец. – Вот жили бы при Николае втором – все было б хорошо. Все говорят: царь, царь… А что царь?.. Хороший он глава государства. Сколько реформ, сколько указов для народа создал. При нем мы бы всех догнали и перегнали. Династия Романовых – это врожденные политики и реформаторы. Вспомните императора Петра, Екатерину, Павла… Как Россия поднялась! Из ничего стала сильнейшим государством Европы. А наш царь, Николай? Это просто сила… Но тут пришли большевики, все пытаются сломать и начать с нуля, по-своему. У них же ума нет продолжить хорошие начинания. Так что, молодые люди, нам далеко до зарубежных стран, где все строится веками и ничего не ломается самозванцами.

Жан повернул голову к Лизе и усмехнулся. Она тоже ему улыбнулась.

– Голова болит? – шепнула она.

– Немного.

– Я тебя люблю, – Лиза положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

– Куда нам дальше идти? – спросил ее Жан.

– Я не знаю.

– А хотите, пойдем к Зимнему дворцу, – вдруг предложил Егор. – Там сейчас все наши собираются. Они готовятся защищать Временное правительство от большевиков. Пап, давай позавтракаем, и я с ребятами схожу на наши баррикады. Мы будем там стоять насмерть в день штурма.

– Не выдумывай, – строго запретил отец. – И тебя чтобы я там больше не видел.

Наконец появилась из соседней комнаты Ин, и Ник сразу повеселел.

– Революция еще не кончилась, – с иронией предупредил Жан.

– Она еще и не начиналась, – добавил отец. – Что из этого получится – только Богу одному известно. Сейчас мать позову, на стол соберет обед. На чае долго не просидите.