Текст книги "Гедда Габлер (пьесы)"

Т е а. Нет, я хочу знать, где она. Я имею право узнать все и немедленно.

Л ё в б о р г. Рукопись… Она… Я порвал ее. Разодрал на мелкие клочки.

Т е а (кричит). Нет!

Г е д д а (непроизвольно). Это же не…

Л ё в б о р г (глядя на нее). Неправда, полагаете вы?

Г е д д а (совладав с собой). Почему неправда? Раз вы сами говорите, значит, правда. Но… никак не верится.

Л ё в б о р г. Тем не менее это правда.

Т е а (ломая руки). Господи! Гедда, боже мой, он уничтожил рукопись!

Л ё в б о р г. Уничтожил я свою жизнь, тогда уж заодно и главный труд жизни.

Т е а. И всё сегодня ночью?

Л ё в б о р г. Да, представь себе. Я изодрал рукопись на мелкие клочки. И бросил их в море. Далеко от берега. Там по крайней мере свежая соленая вода. Пусть плывут. С попутным ветром и течением. Опускаясь все ниже и ниже, пока не пойдут ко дну. Точно как я, Теа.

Т е а. Знаешь, Лёвборг, расправа с книгой… Для меня это как если б ты ребенка убил.

Л ё в б о р г. Ты права. Это детоубийство и есть.

Т е а. Но как ты мог? Ребенок отчасти и мой.

Г е д д а (едва слышно). Ребенок, о-о…

Т е а (тяжело дыша). Значит, все кончено. Ну что ж. Пойду я, Гедда.

Г е д д а. Но ты ведь не уедешь?

Т е а. Сама не знаю, что буду делать. Пока передо мной мрак. (Уходит в переднюю.)

Г е д д а (выждав, не сходя с места). Господин Лёвборг, то есть провожать ее до дома вы не собираетесь?

Л ё в б о р г. Я? По улицам? Чтобы весь город видел ее со мной?

Г е д д а. Я ведь не знаю, что именно стряслось ночью. Неужели уже ничего не исправить?

Л ё в б о р г. Одной сегодняшней ночью дело не обойдется, это я вам точно говорю. А я не хочу такой жизни. Второй раз – нет. Смелость и безоглядность, чтобы идти жизни наперекор, она из меня вытравила.

Г е д д а (глядя перед собой). Милая дурочка прибрала к рукам судьбу человека. (Смотрит на него.) Но все равно… почему вы обращаетесь с ней так бессердечно?

Л ё в б о р г. Не называйте это бессердечностью!

Г е д д а. Взять и уничтожить то, что долгое-долгое время было для нее смыслом всей жизни. Разве это не бессердечно?

Л ё в б о р г. Гедда, вам я могу сказать правду.

Г е д д а. Правду?

Л ё в б о р г. Но сперва дайте мне слово, что Теа никогда ничего не узнает.

Г е д д а. Даю вам слово.

Л ё в б о р г. Хорошо. Тогда знайте: все, что я тут наговорил, – неправда.

Г е д д а. О рукописи?

Л ё в б о р г. Да. Я не разодрал ее в клочки. И не выкинул в море.

Г е д д а. Нет? Но… Где же она тогда?

Л ё в б о р г. Я ее погубил. Окончательно и бесповоротно.

Г е д д а. Ничего не понимаю.

Л ё в б о р г. Теа сказала, что для нее мой поступок все равно что детоубийство.

Г е д д а. Да, она так сказала.

Л ё в б о р г. Убить ребенка – не самое ужасное, что отец может с ним сделать.

Г е д д а. Не самое ужасное?!

Л ё в б о р г. Нет, не самое. Я пощадил Тею и не сказал, что дело обстоит куда хуже.

Г е д д а. Хуже – это как?

Л ё в б о р г. Попробуйте себе представить – муж поутру заявляется домой после пьяной разгульной ночи и говорит матери своего ребенка: я был там и там. В одном месте, в другом. Всюду таскал с собой нашего ребенка. И туда, и сюда. И где-то его потерял. Ребенка нет. Где он, бог весть. Кто прибрал его к рукам, неизвестно.

Г е д д а. М-да… Но… речь всего лишь о рукописи.

Л ё в б о р г. Теа вложила в нее свою чистую душу.

Г е д д а. Это я понимаю.

Л ё в б о р г. Тогда вы должны понимать и то, что у наших с ней отношений нет будущего.

Г е д д а. А себе вы какой путь выберете?

Л ё в б о р г. Никакой. Мне остается только покончить со всем этим разом. Чем быстрее, тем лучше.

Г е д д а (делает шаг в его сторону). Эйлерт Лёвборг, послушайте. А… вы можете сделать это красиво?

Л ё в б о р г (улыбнувшись). Красиво? В венке из виноградных листьев, как вы в свое время мечтали?

Г е д д а. Нет, в венках я разуверилась. Но чтобы непременно красиво. Хоть один-единственный раз красиво. Прощайте! Вам пора. И больше сюда не приходите.

Л ё в б о р г. Прощайте, сударыня. Кланяйтесь от меня Йоргену Тесману. (Порывается уйти.)

Г е д д а. Нет, постойте. Возьмите на память вот это. (Подходит к столу, достает из футляра один пистолет, возвращается и протягивает его Лёвборгу.)

Л ё в б о р г (глядя на нее). Вот это? На память?

Г е д д а (медленно кивает). Узнали его? Однажды он был нацелен на вас.

Л ё в б о р г. Жаль, что вы тогда курок не нажали.

Г е д д а. Держите. И нажимайте теперь сами.

Л ё в б о р г (пряча револьвер в нагрудный карман). Спасибо.

Г е д д а. Но обязательно красиво, Лёвборг. Обещайте.

Л ё в б о р г. Прощайте, Гедда Габлер. (Уходит.)

Гедда выжидает, вслушиваясь. Затем подходит к столу, достает сверток, раскрывает обертку, смотрит на рукопись, вытягивает наполовину несколько страниц и смотрит на них. Берет в руки весь сверток и садится в кресло у печки. Сверток кладет на колени. Не спеша открывает дверцу печки, разворачивает рукопись.

Г е д д а (бросает стопку листов в огонь; шепотом). Дитя твое сожгу на огне, Теа! Теа прекрасноволосая. (Бросает в огонь новую стопку.) Ваш с Лёвборгом плод. (Бросает в огонь последние листы.) Горит, горит ребеночек ваш.

Действие четвертое

Там же в доме Тесманов. Вечер. В гостиной темно. Малую гостиную освещает лампа над столом. Гардины на стеклянной двери задернуты.

Г е д д а, одетая в черное, ходит по темной гостиной.

Заходит в дальнюю комнату, идет налево. Раздаются несколько аккордов. Затем возвращается обратно в гостиную. Б е р т а с зажженной лампой в руке появляется справа в малой гостиной, проходит ее и ставит лампу на столик перед угловым диваном в гостиной. Она заплакана, на чепце черные ленты. Тихо и неслышно уходит направо. Гедда подходит к стеклянной двери, отодвигает гардину и смотрит в темноту. Входит Ю л и а н а Т е с м а н в трауре, на шляпе вуаль. Гедда идет ей навстречу и протягивает руку.

Ю л и а н а Т е с м а н. Да, Гедда, я в трауре. Сестра моя отмучилась, бедняжка.

Г е д д а. Я уже все знаю, конечно. Тесман прислал мне записку.

Ю л и а н а Т е с м а н. Да, да, он обещал мне послать человека. Но я все же решила, что Гедде, в дом жизни, я должна принести скорбную весть сама.

Г е д д а. Очень любезно с вашей стороны.

Ю л и а н а Т е с м а н. До чего же не вовремя Рина умерла! Как раз сейчас дому Гедды не след погружаться в траур.

Г е д д а (меняя тему). Она умерла спокойно, госпожа Тесман?

Ю л и а н а Т е с м а н. Да, ушла удивительно хорошо, мирно. И такое счастье ей выпало напоследок – успела повидаться с Йоргеном. Простилась с ним по-человечески. А он еще не вернулся?

Г е д д а. Нет. Он написал, чтобы я не ждала его скоро. Но давайте присядем.

Ю л и а н а Т е с м а н. Спасибо, дорогая… Гедда, благословение наше. Я бы с радостью, да времени у меня в обрез. Надо ее обмыть, обрядить. Пусть ляжет в гроб красавицей.

Г е д д а. Могу я чем-то помочь?

Ю л и а н а Т е с м а н. Ни в коем случае! Не хватало Гедде Тесман брать хлопоты в свои руки. И уж тем более забивать ими голову. Да еще в такое время…

Г е д д а. Мыслям не прикажешь.

Ю л и а н а Т е с м а н (продолжает). Бог мой, как все в жизни устроено! В моем доме будут шить пелены для Рины. А здесь тоже, бог даст, скоро засядут за шитье, только другого приданого…

Входит Й о р г е н Т е с м а н.

Г е д д а. Наконец-то. Хорошо, что ты пришел.

Т е с м а н. Ты здесь, Юлюня? У Гедды? Да?

Ю л и а н а Т е с м а н. Я как раз собиралась уходить, мальчик мой. Ты все сделал, что обещал?

Т е с м а н. Боюсь, забыл половину, конечно. Я забегу к тебе утром, а то сейчас голова ничего не соображает. Мысли разбредаются.

Ю л и а н а Т е с м а н. Йорген, голубчик, нельзя же так убиваться.

Т е с м а н. Да? А как надо?

Ю л и а н а Т е с м а н. В горе есть место и радости. Надо радоваться, что она упокоилась с миром, вот как я стараюсь.

Т е с м а н. Ну да, ты смотришь ее глазами.

Г е д д а. Вам будет теперь одиноко, госпожа Тесман.

Ю л и а н а Т е с м а н. В первые дни конечно. Но надеюсь, это не затянется. Думаю, комната покойной Рины недолго будет пустовать.

Т е с м а н. Да? А кого же ты думаешь в нее поселить?

Ю л и а н а Т е с м а н. Уж верно найдется какой-нибудь несчастненький, кому нужен уход и присмотр.

Г е д д а. Вы правда снова хотите взвалить на себя такой крест?

Ю л и а н а Т е с м а н. Крест! Бог с вами, детонька, разве ж это крест?

Г е д д а. Но поселить у себя в доме чужого человека, это…

Ю л и а н а Т е с м а н. Да нет! С больным легко подружиться. А я так устроена, что могу жить только для кого-то. К тому же и тут в доме, бог даст, старой тетушке найдется вскоре занятие.

Г е д д а. Наши дела не надо упоминать.

Т е с м а н. Только представьте себе, как бы славно мы жили втроем, если бы…

Г е д д а. Если бы что?

Т е с м а н (беспокойно). Нет, ничего. Все само наладится, будем надеяться. Да?

Ю л и а н а Т е с м а н. Конечно да. Но я вижу, вам надо поговорить тет-а-тет. (Улыбается.) У Гедды, кажется, новости для тебя. Прощайте. А меня дома Рина ждет. (Поворачивается, чтобы уйти.) Господи, как же странно – Рина еще здесь со мной и уже там с Юкумом покойным.

Т е с м а н. И правда, Юлюня, подумать только. Да?

Госпожа Тесман уходит.

Г е д д а (провожает ее холодным пристальным взглядом). Мне кажется, ты больше переживаешь из-за смерти Рины, чем она.

Т е с м а н. Видишь, я не только из-за Рины переживаю, меня еще Эйлерт очень беспокоит.

Г е д д а. Что-то еще случилось?

Т е с м а н. Хочу вечером забежать к нему и успокоить, что рукопись в целости и сохранности.

Г е д д а. Да? Так ты с ним не виделся?

Т е с м а н. Нет, его не было дома. Но потом я встретил Тею, и она сказала, что утром он заходил к нам.

Г е д д а. Да, сразу как ты ушел.

Т е с м а н. И будто бы рассказывал, что порвал рукопись и выкинул. Да?

Г е д д а. Да. Он рассказал так.

Т е с м а н. Бог мой, он совсем спятил! Надеюсь, ты не стала отдавать ему рукопись, раз он в таком виде?

Г е д д а. Рукопись он не получил.

Т е с м а н. Но ты ему сказала, что она хранится у нас?

Г е д д а (быстро). А ты рассказал об этом Тее Эльвстед?

Т е с м а н. Нет, не стал. Но Лёвборгу надо было сказать. А вдруг он в отчаянии что-нибудь с собой сделает? Гедда, дай-ка мне рукопись, пойду сразу ему отнесу. Где она?

Г е д д а (холодно и неподвижно, держась за кресло). Ее нет.

Т е с м а н. Как нет? Что ты имеешь в виду?

Г е д д а. Я ее сожгла.

Т е с м а н (кричит). Сожгла?! Сожгла рукопись Эйлерта?!

Г е д д а. Не кричи так. Служанка услышит.

Т е с м а н. Сожгла!!! Господи боже мой… Нет, нет, нет. Это совершенно невозможно.

Г е д д а. Тем не менее это правда.

Т е с м а н. Ты соображаешь, что наделала, Гедда?! Это преступление, закон запрещает так обращаться с чужой найденной вещью. Спроси асессора Бракка, понимаешь ли!

Г е д д а. Самое разумное никому об этом не говорить, ни Бракку, ни прочим.

Т е с м а н. Но как ты могла?! Это неслыханно! Как ты посмела? Как тебе в голову могло такое прийти? Отвечай! Да?

Г е д д а (пряча едва заметную улыбку). Я сделала это ради тебя, Йорген.

Т е с м а н. Ради меня?!

Г е д д а. Утром, когда ты рассказывал, что он читал тебе книгу…

Т е с м а н. Рассказывал. И что?

Г е д д а. Ты признался, что завидуешь ему.

Т е с м а н. Господи, я же не это имел в виду.

Г е д д а. Тем не менее. Мне было нестерпимо думать, что кто-то вдруг затмит тебя.

Т е с м а н (вспыхнув, сомневаясь и радуясь одновременно). Гедда, ты… правду говоришь? Просто… Просто я раньше не замечал в тебе вот такой любви, понимаешь ли. Да?

Г е д д а. И пора тебе, наверно, сказать, что я… через несколько месяцев… (Резко обрывает себя.) Нет, знаешь что, спроси тетю Юлли. Она тебе все расскажет.

Т е с м а н. По-моему, я уже сам догадался, Гедда. (Хлопнув в ладоши.) Господи боже мой, неужели?! Да?!

Г е д д а. Не кричи так. Служанка услышит.

Т е с м а н (смеется, переполненный радостью). Служанка! Скажешь тоже, Гедда! Это же Берта, пойду сам ей расскажу.

Г е д д а (ломая руки, будто в отчаянии). Я не переживу. Всего этого я не переживу.

Т е с м а н. Чего именно, Гедда? Да?

Г е д д а (с холодным самообладанием). Несуразности, Йорген.

Т е с м а н. Несуразности? Что я безумно рад? Что есть, то есть, да? Ладно, пожалуй, повременю говорить Берте.

Г е д д а. Почему, собственно?

Т е с м а н. Потом, не сейчас. Но тетя Юлли должна узнать сию секунду. И что ты стала звать меня по имени, тоже. То-то она обрадуется, понимаешь ли!

Г е д д а. Узнав, что я ради тебя сожгла рукопись Эйлерта Лёвборга?

Т е с м а н. Ты права, про сожженную рукопись ни одной живой душе говорить не надо. Но что ты ко мне прониклась, этого я от Юлюни не утаю. Кстати, я подумал – интересно, так со всеми молодыми женами случается после свадьбы? Да?

Г е д д а. Тебе и об этом тетя Юлли лучше расскажет.

Т е с м а н. Хорошо, спрошу ее при случае. (Тревожно и задумчиво.) Да, но рукопись-то… Вот ужас. Страшно даже подумать о бедняге Эйлерте.

Входит Т е а Э л ь в с т е д, одетая как во время первого визита, в шляпе и пальто.

Т е а (коротко поздоровавшись, очень взволнованно). Дорогая Гедда, уж прости, но я пришла опять.

Г е д д а. У тебя что-то случилось, Теа?

Т е с м а н. Или с Лёвборгом опять несчастье? Да?

Т е а. Да. Я до смерти боюсь, что с ним случилась беда.

Г е д д а (обхватив себя руками). Ты думаешь?

Т е с м а н. Боже мой. Нет! С чего вы взяли, госпожа Эльвстед?

Т е а. Потому что я слышала разговор о нем в пансионе – я как раз вошла на этих словах. И по городу ходят невероятные слухи о нем.

Т е с м а н. Да, я тоже слышал. Но я сам свидетель, что вчера он пошел прямиком домой и завалился спать, понимаете ли.

Г е д д а. А что ты слышала в пансионе?

Т е а. Я ничего толком не поняла. Не то они ничего точно не знают, не то… Едва я вошла, все разговоры стихли. А спросить я не посмела.

Т е с м а н (беспокойно расхаживает по комнате). Будем надеяться. Будем надеяться, что вы ослышались, госпожа Эльвстед.

Т е а. Нет, я уверена, они говорили о Лёвборге. И мне послышалось слово «больница».

Т е с м а н. Больница?!

Г е д д а. Нет, это никак невозможно.

Т е а. Я так испугалась! Я чуть не умерла. И пошла к нему на квартиру, чтобы на месте выспросить.

Г е д д а. Ты себя не бережешь, Теа.

Т е а. А что мне оставалось? Я не могла вынести неизвестность.

Т е с м а н. Но и там вы его не нашли? Да?

Т е а. Да. Никто ничего не знает. Говорят, он со вчерашнего дня домой не приходил.

Т е с м а н. Со вчерашнего дня? Тоже мне болтуны.

Т е а. Я думаю, с ним случилась беда. Нет другого объяснения.

Т е с м а н. Гедда, а если я сам пойду поспрашиваю? Как ты думаешь? Да?

Г е д д а. Нет, нет, тебе не надо в это вмешиваться – держись подальше.

Берта впускает а с е с с о р а Б р а к к а и затворяет за ним дверь. Бракк, со шляпой в руке, серьезно и молча кивает всем.

Т е с м а н. Дорогой асессор, и вы к нам, да?

Б р а к к. Я не мог не зайти к вам сегодня.

Т е с м а н. Вижу, тетя Юлли успела сообщить вам скорбную весть.

Б р а к к. Да, это известие я тоже получил.

Т е с м а н. Горе горькое. Да?

Б р а к к. Это уж какой мерой мерить, дорогой Тесман.

Т е с м а н (смотрит на него, сбитый с толку). Неужели еще что-то случилось?

Б р а к к. Да, случилось.

Г е д д а (напряженно). Что-то прискорбное, асессор?

Б р а к к. Тоже какой мерой мерить, сударыня.

Т е а (не сдержавшись, порывисто). Что-то с Эйлертом Лёвборгом, конечно же!

Б р а к к (окинув ее взглядом). С чего вы взяли, сударыня? Или вам что-то уже известно?

Т е а (в ужасе). Нет, как раз ничего, но…

Т е с м а н. Боже мой, да говорите же!

Б р а к к (передернув плечами). К несчастью, Эйлерт Лёвборг в больнице. При смерти.

Т е а (кричит). Господи помилуй!

Т е с м а н. В больнице! И при смерти!

Г е д д а (не сдержавшись). Так быстро…

Т е а (жалобно). Мы даже помириться не успели на прощанье, Гедда…

Г е д д а (шепотом). Теа, тише.

Т е а (не обращая на нее внимания). Мне надо к нему! Я должна повидаться с ним, пока он жив!

Б р а к к. В больницу идти бесполезно. К нему никого не пускают, сударыня.

Т е а. О-о-о! Скажите хотя бы, что случилось? Почему он при смерти?

Т е с м а н. Да. Он же ведь не сам… Да?

Г е д д а. Сам. Я уверена.

Т е с м а н. Гедда, что ты такое говоришь?!

Б р а к к (пристально следя за ней). Вы угадали, госпожа Тесман.

Т е а. О, какой ужас!

Т е с м а н. Сам, понимаете ли! Да?

Г е д д а. Застрелился?

Б р а к к. Опять угадали, сударыня.

Т е а (с трудом держит себя в руках). Когда это случилось, господин асессор?

Б р а к к. Сегодня днем, между тремя и четырьмя.

Т е с м а н. Господи боже мой!.. А где он это?.. Да?

Б р а к к (не очень уверенно). Где? Ну где, ты думаешь – у себя дома.

Т е а. Нет, точно не дома – я заходила туда между шестью и семью.

Б р а к к. Значит, в другом месте. Подробности мне неизвестны. Знаю только, что его нашли раненым. И что он выстрелил себе в грудь.

Т е а. Господи, подумать страшно…

Г е д д а (Бракку). Он выстрелил себе в грудь?

Б р а к к. Да, я уже сказал.

Г е д д а. Не в висок?

Б р а к к. В грудь, госпожа Тесман.

Г е д д а. Да, в грудь тоже неплохо.

Б р а к к. Не понял вас?

Г е д д а (уклончиво). Нет-нет, ничего.

Т е с м а н. И рана опасная, вы говорите? Да?

Б р а к к. Рана безусловно смертельная. Вероятно, все уже кончено.

Т е а. И сердце мне говорит, что все кончено. Кончено, Гедда!

Т е с м а н. Но скажите, как вы узнали подробности?

Б р а к к (сухо). Через одного человека в полиции. У меня с ним дела.

Г е д д а (торжественно). Наконец он совершил настоящий поступок!

Т е с м а н (в ужасе). Господи помилуй! Гедда, что ты такое говоришь?!

Г е д д а. Говорю, что в его поступке есть красота.

Б р а к к. Хм, госпожа Тесман…

Т е с м а н. Красота?! Как ты себе представляешь?..

Т е а. Гедда, при чем здесь красота?

Г е д д а. Эйлерт Лёвборг разобрался в себе и с собой. Ему хватило мужества сделать, что должно.

Т е а. Не сочиняй и не обманывай себя. Он натворил это в исступлении или в угаре.

Т е с м а н. Это был шаг отчаяния.

Г е д д а. Ни то, ни другое. Я уверена.

Т е а. Да точно он это в угаре! Как и рукопись нашу порвал.

Б р а к к (пораженный). Рукопись? Новую книгу, вы хотите сказать? Он ее порвал?

Т е а. Да, ночью разодрал в клочки.

Т е с м а н (шепчет). Ох, не развязаться нам с этим никогда, Гедда.

Б р а к к. Хм, очень странно.

Т е с м а н (ходит по комнате). В голове не укладывается, что Эйлерт так ушел из жизни! Вдобавок не оставив своей главной книги. Она бы обессмертила его имя.

Т е а. Книгу как раз можно попытаться восстановить.

Т е с м а н. Если бы и вправду удалось, понимаете ли! Да я что угодно готов за это отдать!

Т е а. Может, и удастся, господин Тесман.

Т е с м а н. Что вы имеете в виду?

Т е а (роется в кармане). Вот, взгляните. Я сохранила все его заметки, по которым он мне диктовал.

Г е д д а (сделав шаг в ее сторону). Ах!..

Т е с м а н. Вы их все сохранили, госпожа Эльвстед? Да?

Т е а. Да, собрала. И сунула в карман, когда уезжала. Так и лежат тут…

Т е с м а н. О-о! Дайте-ка взгляну.

Т е а (протягивая ему стопку листочков). Но тут все в кучу намешано, не разобраться.

Т е с м а н. А вдруг бы нам удалось все-таки разобраться. Если бы мы вдвоем, помогая друг другу…

Т е а. Давайте хотя бы попробуем!

Т е с м а н. Должно получиться! Обязано! Я готов жизнь на это положить.

Г е д д а. Ты, Йорген? Свою жизнь?

Т е с м а н. Да, вернее сказать, время, которое мне отпущено. А свои исследования отложить пока в долгий ящик. Гедда, ты меня ведь понимаешь? Да? Мой долг – посмертно сделать Эйлерту имя.

Г е д д а. Пожалуй.

Т е с м а н. Тогда объединим усилия, дорогая госпожа Эльвстед. Видит бог, нет смысла травить душу тем, что не исправить. Да? Как только мы немного успокоимся, то сможем…

Т е а. Да, да, господин Тесман, я очень постараюсь.

Т е с м а н. Тогда вот что – нам надо немедленно разобрать заметки. Где бы нам с вами устроиться? Здесь? Нет, давайте в той комнате. Простите, господин асессор. Госпожа Эльвстед, идите со мной.

Т е а. Господи, только бы получилось!

Tесман и Теа уходят в малую гостиную. Теа снимает шляпу и пальто, садится рядом с Тесманом за стол под висячей лампой, и они углубляются в разбор бумаг. Гедда садится в кресло у печки. Вскоре к ней подходит Бракк.

Г е д д а (вполголоса). Ах, асессор, какое облегчение вся эта история с Лёвборгом!

Б р а к к. Облегчение? Н-да, ему, наверно, и впрямь так легче.

Г е д д а. Я имею в виду: облегчение для меня. Насколько легче знать, что в мире существует добровольное мужество. И совершаются поступки, овеянные невольной красотой.

Б р а к к (улыбается). Хм, милая госпожа Гедда…

Г е д д а. Вы ведь тоже некоторым образом ученый, как и…

Б р а к к (пристально глядя на нее). Эйлерт Лёвборг значил для вас больше, чем вы, кажется, готовы признаться даже себе. Или я ошибаюсь?

Г е д д а. На подобные вопросы я отвечать не стану. Но знаю одно: Эйлерт Лёвборг имел мужество жить своим умом. Красота в величии, а оно в том, что Лёвборгу хватило силы и твердости сбежать с праздника жизни так рано.

Б р а к к. Госпожа Гедда, мне больно это говорить, но я вынужден развеять вашу прекрасную иллюзию.

Г е д д а. Иллюзию?

Б р а к к. Вы бы с ней все равно вскоре расстались.

Г е д д а. О чем вы говорите?

Б р а к к. Лёвборг застрелился не по своей воле.

Г е д д а. Не по своей воле?

Б р а к к. Нет. Дело обстоит не совсем так, как я рассказал.

Г е д д а (напряженно). Вы что-то утаили? Что?

Б р а к к. Ради бедной госпожи Эльвстед я кое-что подкорректировал.

Г е д д а. Что именно?

Б р а к к. Во-первых, он уже умер.

Г е д д а. В больнице?

Б р а к к. Да, не приходя в сознание.

Г е д д а. Чего еще вы не сказали?

Б р а к к. Все случилось не у него дома.

Г е д д а. Вот уж совершенно безразлично.

Б р а к к. Не скажите. Видите ли, Эйлерт Лёвборг был найден убитым в будуаре мадемуазель Дианы.

Г е д д а (порывается вскочить, но снова садится). Этого не может быть, асессор Бракк. Он туда больше не заходил!

Б р а к к. Он был там днем. Якобы они обчистили его, а он пришел требовать, чтобы все ему вернули. Был в отчаянии, возбужден, твердил о потерянном ребенке…

Г е д д а. Вот оно что.

Б р а к к. Я подумал было, что он имел в виду свою рукопись. Но оказывается, он сам ее уничтожил. Значит, кошелек.

Г е д д а. Видимо, да. Так вот где его нашли, значит.

Б р а к к. Да, с выстрелившим пистолетом в нагрудном кармане. Выстрел оказался смертельный.

Г е д д а. Еще бы – в грудь.

Б р а к к. Нет. Пуля попала… пониже живота.

Г е д д а (смотрит на него брезгливо). Да что ж такое! Какое-то проклятие – рядом со мной все оборачивается несуразным и пошлым.

Б р а к к. Но и это еще не все, госпожа Гедда. Есть и гнусные подробности.

Г е д д а. Да? Какие?

Б р а к к. Пистолет, выстреливший у него в кармане…

Г е д д а (чуть дыша). Что?

Б р а к к. По всей видимости, краденый.

Г е д д а (вскакивает). Он украл его? Нет, неправда! Он не мог!

Б р а к к. Нет другого объяснения. Он точно его украл, поскольку… Тише!

Тесман и Теа в дальней комнате встают из-за стола, возвращаются в гостиную.

Т е с м а н (держа бумаги в обеих руках). Понимаешь ли, Гедда, под абажуром мало света, я ничего не вижу. Да?

Г е д д а. Да, понимаю.

Т е с м а н. Ты не пустишь нас за свой столик? Да?

Г е д д а. Пожалуйста, конечно. (Спохватившись.) Нет, подожди! Дай я сначала порядок наведу.

Т е с м а н. Не надо, не беспокойся. Тут места много.

Г е д д а. Нет-нет, я уберу. Слышишь? Просто переложу все на пианино. Вот так.

Гедда вытаскивает из-под полочки с книгами предмет, прикрытый нотами, кладет сверху еще несколько нотных листов и уносит все это в малую гостиную. Тесман переставляет лампу с маленького столика на письменный, раскладывает бумаги, и они с Теей погружаются в работу. Возвращается Гедда.

Г е д д а (встав позади Теи, мягко ерошит ей волосы). Теа, душечка, как движется дело с мемориалом Эйлерта Лёвборга?

Т е а (смотрит на нее в недоумении). Ох, это будет очень трудно, похоже.

Т е с м а н. Все должно получиться. Мы просто обязаны справиться. Тем более, что наводить порядок в чужих бумагах я как раз хорошо умею.

Гедда отходит к печке, садится на табурет. Бракк нависает над ней, опираясь на кресло.

Г е д д а (шепчет). Что вы сказали о пистолете?

Б р а к к (тихо). Он его украл, очевидно.

Г е д д а. Почему непременно украл?

Б р а к к. Никакое иное объяснение невозможно, госпожа Гедда.

Г е д д а. Вот как?

Б р а к к (смерив ее взглядом). Эйлерт Лёвборг, естественно, побывал у вас утром. Верно?

Г е д д а. Да.

Б р а к к. Вы оставались с ним наедине?

Г е д д а. На короткое время.

Б р а к к. И не выходили из комнаты, пока он был тут?

Г е д д а. Нет.

Б р а к к. Вспомните получше. Разве вы не отлучались на минутку?

Г е д д а. Да, кажется, я выходила за чем-то в переднюю.

Б р а к к. А где лежит ваш футляр с пистолетами?

Г е д д а. Внизу в…

Б р а к к. Госпожа Гедда?

Г е д д а. Футляр стоял на моем столе.

Б р а к к. Вы после ухода Лёвборга проверяли, на месте ли оба пистолета?

Г е д д а. Нет.

Б р а к к. Не трудитесь. Я видел пистолет, найденный при Лёвборге. И узнал его с первого взгляда. Я видел его вчера. И до того тоже.

Г е д д а. Так он у вас?

Б р а к к. Нет, в полиции.

Г е д д а. Зачем он им?

Б р а к к. Они хотели бы выяснить, чей он.

Г е д д а. Вы думаете, это возможно?

Б р а к к. Нет, Гедда Габлер, это невозможно – если я буду молчать.

Г е д д а (смотрит на него в ужасе). А если вы не будете молчать, то что?

Б р а к к (пожав плечами). Выход, что пистолет был украден, всегда остается.

Г е д д а (твердо). Лучше умереть!

Б р а к к (улыбаясь). Так все говорят. Но потом не делают.

Г е д д а (не отвечая). Предположим, пистолет не был украден. И хозяин известен. Что тогда?

Б р а к к. Тогда скандал, Гедда.

Г е д д а. Скандал?!

Б р а к к. Да. Как раз такое громкое публичное разбирательство, каких вы смертельно боитесь. Вас, естественно, вызовут в суд. Вас и мадемуазель Диану. Ей придется объяснять, как все произошло. Случайный это был выстрел или убийство. Он угрожал ей и схватился за пистолет? А тот выстрелил в кармане? Или она выхватила у него из руки пистолет, застрелила обидчика и сунула пистолет обратно в карман? Это, кстати, вполне в ее духе. У нее рука не дрогнет, у этой мадемуазель Дианы.

Г е д д а. Меня вся эта грязь не касается.

Б р а к к. Нет. Но вам придется ответить на вопрос, зачем вы дали Эйлерту Лёвборгу пистолет. А какие выводы будут сделаны из факта, что вы снабдили его оружием?

Г е д д а (опустив голову). Вы правы. Об этом я не подумала.

Б р а к к. К счастью, никакой опасности нет, пока я молчу.

Г е д д а (подняв на него глаза). То есть отныне я в вашей власти, асессор. Со всеми потрохами.

Б р а к к (шепчет еще тише). Дорогая Гедда, поверьте, я не воспользуюсь этим положением.

Г е д д а. Целиком в вашей власти. В полной зависимости от ваших требований и доброй воли. Несвобода, вот что это. Потеря свободы. (Встает.) Нет, эта мысль мне невыносима. Я не примирюсь с ней никогда.

Б р а к к (смотрит на нее, как будто немного поддразнивая). Люди обычно примиряются с неизбежным.

Г е д д а (отплатив взглядом). Да, видимо. (Идет к столу.)

Г е д д а (пряча непроизвольную улыбку и передразнивая манеру Тесмана). Ну что, Йорген? Дела на лад? Да?

Т е с м а н. Бог его знает, получится или нет. Но работы тут на много месяцев.

Г е д д а (прежним тоном). Ничего себе, понимаете ли! (Запускает руку Тее в волосы.) Удивительное дело, Теа, да? Сидишь уже рядом с Тесманом, работаешь с ним на пару – точно как прежде с Эйлертом Лёвборгом. Да?

Т е а. Господи, если б я смогла вдохновить и твоего мужа тоже!

Г е д д а. Дай срок, все будет.

Т е с м а н. Знаешь, Гедда, мне тоже так начинает казаться. Честное слово. Но ты иди пока займи асессора, да?

Г е д д а. А вам двоим я ни для чего не сгожусь?

Т е с м а н. Нет-нет, абсолютно ни для чего. (Повернув голову.) Дорогой асессор, отныне придется вам составлять Гедде компанию.

Б р а к к (покосившись в сторону Гедды). С превеликим удовольствием.

Г е д д а. Благодарю покорно. Но сегодня я устала. Пойду прилягу в той комнате.

Т е с м а н. Очень хорошо, дорогая. Да?

Гедда уходит в малую гостиную и задергивает за собой портьеры в арке. Короткая тишина. Затем она начинает наигрывать на пианино разудалую плясовую.

Т е а (вскакивая). Что такое? Зачем же…

Т е с м а н (бежит к дверному проему). Гедда, дорогая, не надо сегодня танцев! Подумай о бедной Рине! И об Эйлерте Лёвборге тоже!

Г е д д а (высунув голову между портьерами). И о тетушке Юлли. И обо всех вас! Умолкаю. (Плотно задергивает портьеры за собой.)

Т е с м а н (вернувшись за стол). Ни к чему ей видеть нас за этой скорбной работой. Знаете что, госпожа Эльвстед, вы переедете к тете Юлли. А я буду приходить по вечерам и будем себе спокойно работать. Да?

Т е а. Да, наверно, так было бы лучше всего.

Г е д д а (из задней комнаты). Я все слышу, Тесман. А я что буду делать вечерами?

Т е с м а н (роется в бумагах). Э-э… Вот асессор такой милый, он наверняка согласится заходить к тебе.

Б р а к к (бодро кричит из своего кресла). С удовольствием! Хоть каждый вечер, госпожа Тесман! И мы отлично проведем время вдвоем, вот увидите.

Г е д д а (громко и ясно). Все как вы надеялись, господин асессор? Единственный петух в курятнике…

В задней комнате гремит выстрел. Тесман, Теа и Бракк вскакивают на ноги.

Т е с м а н. Опять она балуется с пистолетами.

Он раздергивает портьеры и вбегает в комнату. Теа за ним. Гедда безжизненно лежит на диване. Смятение и крики. Справа вбегает напуганная Б е р т а.

Т е с м а н (с воплем, Бракку). Застрелилась! Выстрелила себе в висок, понимаете ли!

Б р а к к (бессильно, из кресла). Бог мой, ну кто так делает?