Текст книги "Гедда Габлер (пьесы)"

Действие второе

Изящно обставленная небольшая гостиная в жилой половине дома Сольнеса. В задней стене – стеклянная дверь на веранду и в сад. Потолок слева и справа скошен, справа под скосом – эркер с большим окном, здесь все заставлено вазами с цветами, слева – дверь, заклеенная обоями. В обеих боковых стенах по обычной двери. На авансцене справа консольный столик с большим зеркалом. Повсюду расставлены цветы в горшках и вазах. На переднем плане слева – диван, стол и стул. Чуть в глубине – книжный шкаф. В эркере – маленький столик и стулья. Позднее утро.

За маленьким столиком сидит С о л ь н е с, перед ним разложена папка с эскизами Рагнара Брувика. Он перебирает эскизы, некоторые подолгу рассматривает. Г о с п о ж а С о л ь н е с бесшумно ходит с лейкой, поливает цветы. Она по-прежнему в черном. Ее шляпа, накидка и зонтик лежат на стуле у консольного столика. Сольнес пару раз незаметно провожает ее взглядом. Оба молчат.

К а й я Ф о с л и тихо входит в левую дверь.

С о л ь н е с (повернув голову; отстраненно и бесстрастно). А, это вы.

К а й я. Я хотела только сказать, что пришла.

С о л ь н е с. Да, да. Хорошо. Рагнар тоже пришел?

К а й я. Нет пока. Он задержался, чтобы дождаться доктора. Но потом придет, хочет узнать…

С о л ь н е с. А как старый Брувик?

К а й я. Плохо. Просит извинить его, но сегодня будет отлеживаться.

С о л ь н е с. Да конечно, о чем речь. Пусть отлежится. Ладно, идите занимайтесь своей работой.

К а й я. Иду. (Останавливается в дверях). Вы ждете Рагнара, чтобы поговорить? Да?

С о л ь н е с. Нет. Говорить пока вроде не о чем.

Кайя уходит в левую дверь. Сольнес продолжает изучать папку с эскизами.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (поливая цветок). Боюсь, он тоже умрет.

С о л ь н е с (глядя на нее). Тоже? А кто еще?

Г о с п о ж а С о л ь н е с (не отвечая на вопрос). Старый Брувик вот-вот умрет. Помяни мое слово, Халвард.

С о л ь н е с. Алина, дорогая, ты вроде хотела пройтись?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Да, я должна идти. (Продолжает возиться с цветами.)

С о л ь н е с (склонившись над эскизами). Она еще спит?

Г о с п о ж а С о л ь н е с (смотрит на него). А, так вот о чем ты задумался. О фрёкен Вангель.

С о л ь н е с (бесстрастно). Просто вспомнил вдруг.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Фрёкен Вангель встала давным-давно.

С о л ь н е с. Встала? Неужели?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Когда я заходила, она приводила в порядок одежду. (Не торопясь надевает шляпку перед зеркалом.)

С о л ь н е с (помолчав). Вот видишь, Алина, одна детская все-таки нам пригодилась.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Да уж, пригодилась.

С о л ь н е с. По-моему, это лучше, чем когда они все пустые.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Хуже их пустоты ничего нет. Тут с тобой не поспоришь.

С о л ь н е с (захлопнув папку, встает и подходит к Алине). Вот увидишь, теперь нам станет получше. Повеселее. Полегче. Тебе особенно.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (глядя на него). Теперь?

С о л ь н е с. Ну да. Алина, поверь…

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Ты хочешь сказать – теперь, когда появилась она?

С о л ь н е с (опомнившись). Я, естественно, имел в виду – теперь, когда мы переедем в новый дом.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (беря накидку). Ты правда так думаешь, Халвард? Что все станет лучше?

С о л ь н е с. А как иначе? Ты ведь тоже так думаешь?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Я о новом доме не думаю.

С о л ь н е с (обиженно). Ну, честно говоря, мне это больно слышать. Я строил его в первую очередь ради тебя. (Хочет помочь ей надеть накидку.)

Г о с п о ж а С о л ь н е с (уклоняясь). Не слишком ли многое ты делаешь ради меня?

С о л ь н е с (горячась). Нет, Алина, нет! Не говори так! Я не могу слышать такое от тебя!

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Хорошо, могу не говорить.

С о л ь н е с. Я все равно остаюсь при своем мнении. Вот увидишь, в новом доме тебе будет хорошо.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Мне – хорошо? Господи…

С о л ь н е с (с жаром). Да, хорошо! Даже не сомневайся! И в нем многое, очень многое напомнит тебе твой…

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Мой родительский дом… Но он сгорел… сгорел дотла со всем, что…

С о л ь н е с (понизив голос). Да. Чудовищный удар для тебя, бедной.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (жалобно и порывисто). Да, Халвард, и сколько ты не бейся, мне ты такого настоящего дома снова не построишь…

С о л ь н е с (расхаживая по комнате). Ради бога, давай не будем больше говорить об этом.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Мы и так никогда об этом не говорим. Для тебя это запретная тема.

С о л ь н е с (резко остановившись и глядя на нее). Запретная? Разве? Зачем бы я стал ее запрещать?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Ну это как раз понятно. Ты щадишь меня, ищешь способ оправдать. Стараешься как можешь.

С о л ь н е с (с удивлением в глазах). Тебя? Ты говоришь, что я стараюсь оправдать тебя, Алина?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. А кого же?

С о л ь н е с (непроизвольно, себе под нос). Час от часу не легче.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Со старым домом так уж вышло, ничего не попишешь. Тут не с кого спросить, полыхнуло – и все.

С о л ь н е с. Да, как говорится, против судьбы не попрешь.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Но весь этот кошмар после пожара. Вот в чем я…

С о л ь н е с (от всего сердца). Алина, не думай об этом!

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Я как раз обязательно должна об этом думать! И наконец хоть раз поговорить! Знаешь, мне кажется, я больше не могу – не могу жить под этим бременем. А простить себя тоже никак не получается.

С о л ь н е с (порывисто). Себя?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Да, потому что я обязана была помнить о своем двойном долге, жены и матери. И даже когда родной мой дом сгорел дотла, я обязана была все равно сохранить твердость. Не поддаваться страху. Не терять головы от горя. (Ломая руки.) Но я не смогла, Халвард!

С о л ь н е с (подойдя ближе, тихо и взволнованно). Алина, обещай мне, что ты наконец перестанешь об этом думать, что никогда, никогда больше не будешь. Дай мне слово!

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Обещай, обещай! Пообещать можно все, что угодно…

С о л ь н е с (ходит по комнате, мнет костяшки пальцев). Да что ж за безнадежность такая. В этот дом не проникает солнце! Хоть бы случайно, хоть бы лучик света – так нет!

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Здесь и дома нет, Халвард.

С о л ь н е с. Нет – это ты верно сказала. (Тоскливо.) И не дай бог окажешься права в другом: что в новом доме нам не станет лучше.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Лучше нам не станет никогда. Будет так же глухо и одиноко. И здесь так будет, и там.

С о л ь н е с. Зачем тогда мы строили новый дом? Ты можешь мне сказать?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Не могу. Это тебе виднее.

С о л ь н е с (глядя на нее с подозрением). Что ты имеешь в виду, Алина?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Что я имею в виду?

С о л ь н е с. Да, черт побери, что? Ты так странно это сказала. Как будто с задней мыслью.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Нет, конечно. Могу хоть поклясться, что…

С о л ь н е с (подходит ближе). Да нет, не стоит, благодарю покорно. Я, знаешь ли, Алина, кое-что еще соображаю. У меня, ты не поверишь, есть глаза и уши.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. И поэтому?.. О чем ты?

С о л ь н е с (останавливается перед ней). Разве ты не выискиваешь скрытый смысл в моих самых невинных словах? Не стремишься истолковать их превратно?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Я? Разве я так делаю?

С о л ь н е с (смеется). Ха-ха-ха! Кстати, это весьма разумно. Когда у тебя в доме больной человек…

Г о с п о ж а С о л ь н е с (испуганно). Больной? Разве ты болен, Халвард?

С о л ь н е с. Да, да. Безумный, сумасшедший, мозги набекрень. Как тебе больше нравится?

Г о с п о ж а С о л ь н е с (хватается за спинку стула и садится). Ради всего святого, Халвард…

С о л ь н е с. Но вы оба ошибаетесь, и ты, и доктор. С головой у меня все в порядке.

Он ходит взад-вперед по комнате. Госпожа Сольнес не сводит с с него испуганных глаз. Наконец он подходит к ней.

С о л ь н е с (спокойно). Ничем я не болен, конечно же.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Слава богу! А тогда в чем дело?

С о л ь н е с. В том, что того гляди рухну под грузом моих чудовищных долгов.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Долгов? Халвард, ты говоришь о долгах – но ты никому ничего не должен!

С о л ь н е с (медленно, растроганно). Должен. Я в бесконечном неоплатном долгу перед тобой, Алина. Перед тобой.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (медленно встает). К чему ты клонишь? Лучше скажи прямо.

С о л ь н е с. Никуда я не клоню. Я сроду не делал тебе зла, во всяком случае, намеренно и осознанно. И тем не менее постоянно живу под бременем гнетущего чувства вины.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Вины передо мной?

С о л ь н е с. Да, больше всего – перед тобой.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Нет, все-таки ты болен, Халвард.

С о л ь н е с (мрачно). Видимо. Очень на то похоже. (Смотрит на открывающуюся справа дверь.) Наконец-то свет!

Входит Х и л ь д а В а н г е л ь. Ее наряд сегодня выглядит иначе, юбка в пол.

Х и л ь д а. Доброе утро, строитель!

С о л ь н е с (кивает головой). Спали хорошо?

Х и л ь д а. Чудо как прекрасно, будто в колыбели. Красота! Лежала, нежилась, потягивалась – ну точно… принцесса!

С о л ь н е с (с мимолетной улыбкой). Все по вам, значит?

Х и л ь д а. Ага.

С о л ь н е с. Так вам и сны наверняка снились?

Х и л ь д а. Еще как снились! Но какие-то гадкие.

С о л ь н е с. Неужели?

Х и л ь д а. Да честное слово. Мне снилось, что я падаю с высоченного и притом отвесного горного хребта. Вам ведь такие кошмары тоже снятся, да?

С о л ь н е с. Ну… иногда бывает.

Х и л ь д а. Падаешь, падаешь и дух захватывает от страха и любопытства.

С о л ь н е с. Не знаю, у меня только кровь в жилах стынет.

Х и л ь д а. А вы, пока летите, поджимаете ноги?

С о л ь н е с. Поджимаю изо всех сил.

Х и л ь д а. И я тоже.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (берет зонтик). Я пойду, пожалуй. (Хильде.) Присмотрю в городе что-нибудь и для вас.

Х и л ь д а (бросается ей на шею). Милая моя, дорогая госпожа Сольнес! Как любезно с вашей стороны! Даже слишком.

Г о с п о ж а С о л ь н е с (отстраняясь, довольно холодно). Причем здесь это. Позаботиться о вас – мой долг. И я с удовольствием исполню его.

Х и л ь д а (с досадой, поджав губы). Вообще я вполне могу гулять по городу и в этом наряде – смотрите, какую красоту навела. Или, по-вашему, нельзя так ходить?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Честно говоря, боюсь, на вас будут оглядываться на улице.

Х и л ь д а (фыркает). Фф. И только-то? Так это даже приятно.

С о л ь н е с (пряча злую усмешку). Да, но люди могут подумать, что и вы тоже того, чокнутая.

Х и л ь д а. Чокнутая? А что, город кишит психами?

С о л ь н е с (тыча указательным пальцем себе в лоб). Один точно есть. Он перед вами.

Х и л ь д а. Вы, господин строитель?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Халвард, милый, зачем ты так?

С о л ь н е с. А вы сами разве не заметили?

Х и л ь д а. Нет, не заметила. (Словно спохватившись, тихо смеется.) Хотя есть одна штука…

С о л ь н е с. Ну вот, слышишь, Алина!

Г о с п о ж а С о л ь н е с. И что это такое, фрёкен Вангель?

Х и л ь д а. Нет-нет, не скажу.

С о л ь н е с. Говорите же!

Х и л ь д а. Ну нет, я еще с ума не сошла.

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Халвард, фрёкен Вангель все тебе расскажет, когда вы останетесь одни.

С о л ь н е с. О! Ты так думаешь?

Г о с п о ж а С о л ь н е с. Да, я так думаю. Ты ведь давно и хорошо ее знаешь. С самого ее детства, говоришь? (Уходит налево в дверь.)

Х и л ь д а (помолчав). Ваша жена меня невзлюбила, да?

С о л ь н е с. С чего вы взяли?

Х и л ь д а. А то вы сами не заметили.

С о л ь н е с (уклончиво). Алина стала очень нелюдимой в последние годы.

Х и л ь д а. Да? Еще и нелюдимой?

С о л ь н е с. Вы просто мало ее знаете. Она очень милая и добрая, по сути своей очень хорошая…

Х и л ь д а (нетерпеливо). Если она такая хорошая, зачем она все время твердит «долг, долг»?!

С о л ь н е с. Долг?

Х и л ь д а. Да. Она сказала, что купит мне в городе одежду, потому что это ее долг. До чего противное слово! Терпеть его не могу!

С о л ь н е с. Почему?

Х и л ь д а. Какое-то оно колкое, холодное, угловатое. Долг. Долг. Разве вы не чувствуете, как оно царапается?

С о л ь н е с. Нда?.. Я как-то об этом не думал.

Х и л ь д а. Если она такая ужасно милая, как вы рассказываете, зачем она так говорит?

С о л ь н е с. Бог мой, а что она должна была сказать?

Х и л ь д а. Могла бы, например, сказать, что я ей нравлюсь и ей приятно меня наряжать. Найти какие-то теплые, сердечные слова.

С о л ь н е с (глядя на нее). Вам бы хотелось, чтобы все это выглядело так?

Х и л ь д а. Да. Конечно. (Обходит комнату и останавливается перед шкафом с книгами.) У вас очень много книг.

С о л ь н е с. Да, набралось немало.

Х и л ь д а. И вы все их читаете?

С о л ь н е с. Раньше пытался. А вы много читаете?

Х и л ь д а. Не-а, я больше не читаю! Да ну! Не вижу никакого смысла.

С о л ь н е с. Вот и я тоже.

Хильда продолжает ходить по комнате, подходит к маленькому столику, открывает папку и начинает перебирать эскизы.

Х и л ь д а. Это вы рисовали?

С о л ь н е с. Нет. Один молодой человек из моей мастерской.

Х и л ь д а. Вы его учили?

С о л ь н е с. Да, чему-то он и у меня научился.

Х и л ь д а (садится). У него большой талант, да? (Рассматривает рисунок.) Так ведь?

С о л ь н е с. Он неплох, вполне годится для работы в моей мастерской.

Х и л ь д а. Нет! Он должно быть чертовски талантлив!

С о л ь н е с. Вы это по рисункам видите?

Х и л ь д а. Рисунки ерундовые. Но раз он учился у вас…

С о л ь н е с. Это ни о чем не говорит. Тут многие учились у меня, а толку чуть.

Х и л ь д а (смотрит на него и качает головой). Нет, хоть убейте. Не могу я понять вашей глупости.

С о л ь н е с. Глупости? Вам кажется, что я глупый?

Х и л ь д а. Еще бы, конечно кажется. Иначе зачем бы вы стали тратить свое время на этих мальчишек.

С о л ь н е с (ошарашенно). Да? А почему бы мне этим не заниматься?

Х и л ь д а (встает и говорит полушутя-полусерьезно). Пф! Сами посудите, строитель Сольнес, для чего это нужно? Никто не должен иметь права строить, только вы. Один вы и никто больше. И строить вы должны все сами, от начала и до конца. Вот, теперь вы знаете, что я думаю.

С о л ь н е с (невольно). Хильда!

Х и л ь д а. Да?

С о л ь н е с. Ради всего святого, как вы додумались до этого?

Х и л ь д а. Вам кажется, так думать неправильно?

С о л ь н е с. Нет, не в том дело. Знаете, я, пожалуй, должен вам признаться.

Х и л ь д а. В чем?

С о л ь н е с. У меня у самого эта мысль все время в голове крутится, крутится, крутится.

Х и л ь д а. Еще бы, оно и понятно.

С о л ь н е с (пристально глядя на нее). Но вы как-то ее уловили, да?

Х и л ь д а. Нет, я ничего такого не уловила.

С о л ь н е с. Вы же сами сказали, что в одном я точно ненормальный.

Х и л ь д а. Да нет, это я совсем о другом думала.

С о л ь н е с. О чем другом?

Х и л ь д а. Какая вам разница, господин строитель.

С о л ь н е с (расхаживая по комнате). Ладно, как скажете. (Останавливается в эркере.) Идите сюда, я вам что-то покажу.

Х и л ь д а (подходит к нему). Что?

С о л ь н е с. Видите? Там в глубине сада…

Х и л ь д а. Где?

С о л ь н е с (показывает). За каменоломней.

Х и л ь д а. Тот новый дом?

С о л ь н е с. Да. Он достраивается и уже почти готов.

Х и л ь д а. О, и башня очень высокая, по-моему.

С о л ь н е с. Да. Леса еще не убрали.

Х и л ь д а. Так это ваш новый дом?

С о л ь н е с. Да.

Х и л ь д а. И вы скоро туда переедете?

С о л ь н е с. Да.

Х и л ь д а (смотрит на него). И в нем тоже будут детские?

С о л ь н е с. Три, как и здесь.

Х и л ь д а. Но детей у вас нет?

С о л ь н е с. И не будет.

Х и л ь д а (с полуулыбкой). Ну вот, поэтому я и говорю…

С о л ь н е с. Что?

Х и л ь д а. Все-таки вы немного сумасшедший.

С о л ь н е с. Так вы это имели в виду?

Х и л ь д а. Ну да, пустые детские. В одной я спала.

С о л ь н е с (понижает голос). У нас с Алиной были дети.

Х и л ь д а (напряженно). Были?

С о л ь н е с. Да. Два маленьких мальчика. Одного возраста.

Х и л ь д а. Близнецы?

С о л ь н е с. Да, близнецы. Они родились одиннадцать, двенадцать лет назад.

Х и л ь д а (деликатно). И оба, значит?.. Теперь у вас ни одного из них нет?

С о л ь н е с (тихо и прочувственно). Они прожили всего недели три. Если не меньше. (Не выдержав.) Хильда, какое счастье, что вы приехали! Наконец появился человек, с которым я могу поговорить!

Х и л ь д а. А разве… разве с ней вы не можете?

С о л ь н е с. Не об этом. И не так, как мне надо бы поговорить, как хочется. (Печально.) Да и вообще много такого, о чем с ней не поговоришь.

Х и л ь д а (вполголоса). Вы только это имели в виду, говоря, что нуждаетесь во мне?

С о л ь н е с. Вчера да, вчера я думал в основном об этом. А сегодня и сам не знаю. (Обрывает себя.) Давайте присядем. Хильда, садитесь сюда, на диван, – так вам будет видно сад. (Хильда забивается в угол дивана.)

С о л ь н е с (придвигая стул ближе). Вы готовы выслушать всю историю?

Х и л ь д а. Да, мне нравится слушать вас.

С о л ь н е с (садится). Тогда я вам все расскажу.

Х и л ь д а. Строитель, мне видно сад, мне видно вас – говорите! Не тяните.

С о л ь н е с (показывает за окно). Там на горке, где теперь новый дом…

Х и л ь д а. Да?

С о л ь н е с. Там мы с Алиной жили первые годы. В старом доме ее матери, который мы потом унаследовали вместе с огромным садом в придачу.

Х и л ь д а. На том доме тоже была башня?

С о л ь н е с. Нет, там такого и в помине не было. Он выглядел как огромный, уродливый, темный деревянный ящик. Хотя внутри был довольно уютный и теплый.

Х и л ь д а. И вы это старье снесли?

С о л ь н е с. Нет. Он сгорел.

Х и л ь д а. Дотла?

С о л ь н е с. Да.

Х и л ь д а. Какое страшное несчастье для вас.

С о л ь н е с. С какой стороны посмотреть. Как строитель я от этого пожара очень много выиграл.

Х и л ь д а. Да?

С о л ь н е с. У нас только-только родились малыши.

Х и л ь д а. Близнецы? Бедняжки.

С о л ь н е с. Они появились на свет такими здоровенькими, полными жизни. И росли буквально не по дням, а по часам. Прямо на глазах, как в сказке.

Х и л ь д а. Да, дети очень быстро растут в первые дни.

С о л ь н е с. Какое же это было прекрасное зрелище – Алина в кровати с ними двумя! А потом этот ночной пожар и…

Х и л ь д а (напряженно). Что стряслось? Говорите же? Кто-то сгорел в доме?

С о л ь н е с. Нет, к счастью, никто не погиб. Всех сумели спасти и вывести из дома в целости и сохранности.

Х и л ь д а. Тогда что же?

С о л ь н е с. Алине это потрясение оказалось не по силам. Страх, пожарная тревога, бегство из дома в панике и суете, да еще в морозную ночь. Алину и малышей вынесли в чем были.

Х и л ь д а. И они этого не пережили?

С о л ь н е с. Это они пережили. Но у Алины сделалась горячка. И молоко испортилось. А она упорно хотела хотя бы кормить их сама. Это же материнский долг. И оба малыша, оба наших мальчика… (Ломает руки.) О-о!

Х и л ь д а. Этого они не выдержали?

С о л ь н е с. Да, не выдержали. И мы их потеряли.

Х и л ь д а. Для вас это было совершенно ужасно.

С о л ь н е с. Ужасно, да. Но вдесятеро хуже для Алины. (Сплетает пальцы в бессильной ярости.) Кто вообще позволил, чтобы такое в жизни случалось? (Твердо и коротко.) С того дня, как я их потерял, я стараюсь больше церквей не строить.

Х и л ь д а. Неужели и за башню на нашей церкви вам браться не хотелось?

С о л ь н е с. Не хотелось. И я помню, какое огромное облегчение я испытал, разделавшись со строительством, какое это было счастье.

Х и л ь д а. Я тоже помню, что вы радовались.

С о л ь н е с. И с тех пор я больше ничего такого не строю: ни церквей, ни башен.

Х и л ь д а (кивая). Только жилые здания.

С о л ь н е с. Да, дома для людей.

Х и л ь д а. Но с высокими шпилями и башнями?

С о л ь н е с. Когда удается. (Легким тоном.) Короче говоря, как строитель я состоялся благодаря тому пожару.

Х и л ь д а. Почему вы не называете себя архитектором, как все?

С о л ь н е с. Для этого у меня нет настоящего образования. Всему, что я знаю и умею, я в основном научился сам, в ходе работы.

Х и л ь д а. Тем не менее вы добились успеха, строитель Сольнес.

С о л ь н е с. Да, пожар развязал мне руки. После него я нарезал почти весь огромный сад на участки под виллы. И сам их строил. Ну и пошло-поехало как по маслу.

Х и л ь д а (смотрит на него испытующе). Вот смотрю я на вашу жизнь, строитель, и думаю, что вы человек счастливый.

С о л ь н е с (мрачнея). Счастливый, говорите? И вы туда же, заодно со всеми.

Х и л ь д а. Да, потому что мне кажется, вы должны быть счастливы. Вам бы еще только не грустить о своих близнецах, и…

С о л ь н е с (медленно). Не грустить о близнецах не так легко, Хильда.

Х и л ь д а (не очень уверенно). Это по-прежнему омрачает вашу жизнь? Столько лет спустя?

С о л ь н е с (пристально смотрит на нее, не отвечая). Счастливый человек, говорите?

Х и л ь д а. Ну да, говорю. А разве не так? Во всем остальном?

С о л ь н е с (продолжая на нее смотреть). Когда я рассказал вам о пожаре…

Х и л ь д а. То что?

С о л ь н е с. Вы не подумали?.. Вас не поразила одна странная мысль – странная и навязчивая?

Х и л ь д а (безуспешно пытаясь вспомнить). Нет. А что должно было меня поразить?

С о л ь н е с (тихо, но с расстановкой). Только и исключительно благодаря пожару я получил возможность строить дома для людей. Уютные, теплые, светлые дома, где папа, мама и куча детишек радуются жизни и твердо верят, что это большое счастье – жить на белом свете и делить жизнь друг с другом, быть вместе в большом и малом.

Х и л ь д а (горячо). Но ведь это счастье, что вы можете строить такие прекрасные дома?!

С о л ь н е с. Цена, Хильда! Чудовищная цена, которую я должен был заплатить за это счастье.

Х и л ь д а. Неужели с этой мыслью нельзя как-то примириться?

С о л ь н е с. Нет. Чтобы начать строить дома для людей я должен был раз и навсегда отказаться от того, чтобы самому иметь настоящий дом: такой с кучей ребятишек, мамой и папой.

Х и л ь д а (мягко). А почему вы должны отказаться? Зачем же навсегда?

С о л ь н е с (медленно кивает). Да. Вот такой ценой куплено счастье, о котором судачат на всех углах. (Тяжело вздыхает.) Этого счастья нельзя было купить дешевле, Хильда.

Х и л ь д а (в прежнем тоне). А вдруг все еще наладится?

С о л ь н е с. Нет, не наладится. Болезнь, которую Алина получила из-за пожара и всех бед, не оставила нам надежды.

Х и л ь д а (смотрит на него с непонятным выражением лица). Но вы все равно продолжаете строить детские?

С о л ь н е с (серьезно). Хильда, неужели вы не замечали, что сильнее всего человека завораживает и притягивает невозможное?

Х и л ь д а (обдумывает услышанное). Невозможное? (Воодушевленно.) Так вам эта тяга тоже знакома?

С о л ь н е с. Еще как.

Х и л ь д а. Значит, в вас тоже живет маленький тролль?

С о л ь н е с. Почему тролль?

Х и л ь д а. А как вы это называете?

С о л ь н е с (встает). Не знаю. Ну хорошо, хорошо, пусть будет тролль. (С отчаянием.) А как мне было не стать троллем при такой жизни? Если со мной вечно так, всегда и во всем! Во всем!

Х и л ь д а. Что вы имеете в виду?

С о л ь н е с (понизив голос, с душевным жаром). Вдумайтесь в то, что я вам скажу, Хильда. Все, чего я сумел достичь, создать, построить красивого, прочного, и… да, величественного, – все это… (Стискивает кулаки.) Нет, даже подумать страшно!

Х и л ь д а. Почему страшно?

С о л ь н е с. Потому что все, все, все идет в счет. И я по нему плачу. Не деньгами. Но человеческим счастьем. И не только своим. Я расплачиваюсь счастьем других людей тоже. Теперь вы понимаете, Хильда? Именно в такую цену обошелся художник Сольнес мне и моим близким. Я живу и вижу, как каждый божий день снова, снова и снова платят по моему счету. И будут расплачиваться вечно.

Х и л ь д а (встает и пристально смотрит ему в глаза). Вы думаете сейчас о ней, да?

С о л ь н е с. Да. В первую очередь об Алине. Потому что и у нее было в жизни призвание. Точно так же, как и у меня. (С дрожью в голосе.) Но ее призвание было растоптано, загублено и развеяно – чтобы мое окрепло, расцвело и привело меня к успеху, так сказать, к триумфу. Вы этого не знаете, но у Алины тоже был дар строить.

Х и л ь д а. У нее? Строить?

С о л ь н е с (качает головой). Не дома, башни, шпили, как строю я…

Х и л ь д а. А что же тогда?

С о л ь н е с (растроганно и проникновенно). Детские души, вот что. Поднимать их как стропила, растить в гармонии, чтобы они обретали красивые, благородные формы. И превращались в возвышенные взрослые души. Вот к чему был у Алины талант. Но он так и остался под спудом. Не пошел в дело и никогда не пойдет. Теперь в нем ни смысла, ни толка, как в куче пепла после пожара.

Х и л ь д а. Но если бы даже и так, то…

С о л ь н е с. Да так, так! Я точно знаю.

Х и л ь д а. Но все равно это не вы виноваты.

С о л ь н е с (сверля ее взглядом и медленно кивая). А вот это как раз вопрос. Огромный и страшный вопрос. И сомнения грызут меня днем и ночью.

Х и л ь д а. Сомнения в чем?

С о л ь н е с. А в том, не моя ли это все же вина. Вдруг все из-за меня? Некоторым образом.

Х и л ь д а. Вы виноваты в пожаре?

С о л ь н е с. Во всем сразу, во всех бедах. А с другой стороны, может, вообще ни в чем не виноват все же.

Х и л ь д а (смотрит на него с беспокойством). Знаете, раз вы такое говорите, то вы действительно все-таки больны, строитель.

С о л ь н е с. Хм… В чем-то я никогда не стану вполне нормальным.

В маленькую дверку слева робко заглядывает Р а г н а р Б р у в и к. Хильда расхаживает по комнате.

Р а г н а р (заметив Хильду). Ой, простите, господин Сольнес. (Порывается закрыть дверь.)

С о л ь н е с. Нет-нет, останьтесь. Давайте уж с этим разберемся.

Р а г н а р. Да, хорошо бы.

С о л ь н е с. Вашему отцу не лучше, как я слышал.

Р а г н а р. Отцу хуже, все идет к концу, и быстро. Поэтому я прошу, я умоляю вас – напишите мне несколько слов на одном из эскизов. Чтобы отец успел прочесть их перед…

С о л ь н е с (запальчиво). Не говорите мне больше о ваших эскизах! Все.

Р а г н а р. Вы их посмотрели?

С о л ь н е с. Да. Посмотрел.

Р а г н а р. И они никуда не годятся? И я тоже?

С о л ь н е с (уклончиво). Рагнар, оставайтесь у меня. У вас будет все, что пожелаете. Женитесь на Кайе. Будете жить безбедно. Даже счастливо, возможно. Только выбросьте вы из головы эту дурь – строить самому.

Р а г н а р. Понятно. Угу. Пойду расскажу отцу, я ему обещал… Значит, мне так и сказать ему перед смертью?

С о л ь н е с (вздрогнув). Скажите ему… Что хотите, то и говорите. Лучше всего ничего не говорить. (Запальчиво.) Я не могу поступить иначе!

Р а г н а р. Можно мне в таком случае забрать рисунки?

С о л ь н е с. Да, заберите уже! Вон они, на столе.

Р а г н а р (идет к столу). Спасибо.

Х и л ь д а (накрывает папку рукой). Нет-нет. Пусть полежат.

С о л ь н е с. Зачем?

Х и л ь д а. Мне тоже хочется на них взглянуть.

С о л ь н е с. Но ведь вы… (Рагнару.) Оставьте их пока.

Р а г н а р. С удовольствием.

С о л ь н е с. И немедленно возвращайтесь домой, к отцу.

Р а г н а р. Да, я так и собирался.

С о л ь н е с (как будто смущенно). Рагнар, не требуйте от меня невозможного. Слышите меня? Не делайте этого!

Р а г н а р. Нет-нет, что вы. Простите. (Кланяется и уходит в угловую дверь.)

Хильда пересекает комнату и садится на стул у зеркала.

Х и л ь д а (упрямо смотрит на Сольнеса). Фу, как вы гадко поступили!

С о л ь н е с. Вы тоже так думаете?

Х и л ь д а. Да. Ужас как гадко. И к тому же злобно, жестоко и отвратительно. Фу.

С о л ь н е с. Просто вы не понимаете, в каком я положении.

Х и л ь д а. Все равно вы не имеете права быть таким.

С о л ь н е с. Вы сами вот только что сказали, что строить должен один я.

Х и л ь д а. Это я могу так говорить. А вам нельзя.

С о л ь н е с. Мне-то как раз скорее можно. Слишком дорого я заплатил за свое положение.

Х и л ь д а. Ну да, заплатили этим вашим «домашним уютом», как вы говорите, и прочей…

С о л ь н е с. И душевным покоем.

Х и л ь д а (встает). Душевным покоем! (Страстно.) Да, да! Вы правы! Бедный вы, бедный, вы же убедили себя, что…

С о л ь н е с (с беззвучным смехом). Сядьте-ка еще на минуту, Хильда. Я расскажу вам одну историю.

Х и л ь д а (садится, заинтригованная). Какую?

С о л ь н е с. Она звучит до смешного глупо, потому что речь всего-навсего о небольшой трещине в печной трубе.

Х и л ь д а. И только-то?

С о л ь н е с. Да, началось все с трещины. (Придвигает стул ближе к Хильде и садится.)

Х и л ь д а (нетерпеливо хлопает себя по коленям). Отлично! Поговорим о трещине в трубе.

С о л ь н е с. Я обнаружил ее задолго до пожара. Всякий раз, оказавшись на чердаке, я проверял, не исчезла ли она.

Х и л ь д а. Но она не исчезала?

С о л ь н е с. Нет. Потому что никто больше о ней не знал.

Х и л ь д а. А вы никому не говорили?

С о л ь н е с. Не говорил.

Х и л ь д а. И сами чинить трубу не думали?

С о л ь н е с. Думать-то думал, но руки так и не дошли. Каждый раз, как я собирался починить ее, какая-то сила словно удерживала мои руки. Ладно, думал я, не сегодня. Завтра. И так ничего и не сделал.

Х и л ь д а. Но почему вы тянули?

С о л ь н е с. Да потому, что я все прикидывал, советовался с собой. (Тихо и глухо.) А вдруг, глядишь, эта трещинка выведет меня на самый верх – в смысле карьеры строителя.

Х и л ь д а (глядя перед собой). Очень пикантно. Такие мысли будоражат, наверно.

С о л ь н е с. Их почти невозможно побороть. Совсем то есть невозможно. Тем более что в тот момент все представлялось мне простым и безопасным. Мне рисовалась такая примерно картинка: зима, дело к обеду. Мы с Алиной уехали кататься на санях. А дома остались слуги, они жарко натопили печь…

Х и л ь д а. Конечно, это должно было случиться в морозный день.

С о л ь н е с. Разумеется. И слуги хотели, чтобы Алина вернулась в теплый, натопленный дом.

Х и л ь д а. Тем более она, похоже, от природы мерзлячка.

С о л ь н е с. Не похоже, а так оно и есть. И вот, возвращаясь домой, мы заметили бы дым.

Х и л ь д а. Только дым?

С о л ь н е с. Сначала дым. Но пока мы домчались бы до ворот, огненные языки уже лизали бы деревянный домище со всех сторон. Так я себе это рисовал.

Х и л ь д а. Господи, ну почему не вышло так!

С о л ь н е с. Эх, Хильда, и не говорите.

Х и л ь д а. Послушайте, строитель, вы уверены, что причина пожара – та маленькая трещина в трубе?

С о л ь н е с. Нет, наоборот, я твердо знаю, что она тут ни при чем.

Х и л ь д а. Как так?

С о л ь н е с. Выяснено и доказано, что пожар начался в гардеробной в другом конце дома.

Х и л ь д а. Так что же вы портите себе жизнь этой трещиной?!

С о л ь н е с. Хильда, могу я поговорить с вами еще?