Текст книги "Все чемпионаты мира 1930–2018"

Глава, которая могла быть другой

Признаюсь честно: работа над этой книгой, занявшая два года, доставила мне истинное удовольствие. Ведь это невероятное наслаждение: погрузиться в историю любимой игры, вспомнить какие-то позабытые факты, людей, узнать для себя что-то новое. Но чем ближе была глава о чемпионате мира 1994 года, тем больше портилось мое настроение: как быть с самой, пожалуй, неприятной страницей в истории нашего футбола?

1990-е годы – время больших перемен в России. Эта книга о футболе, о людях футбола, об истории чемпионатов мира, поэтому меньше всего хотелось рассуждать здесь на политические темы. Но ведь совершенно очевидно: все случившееся с нашей сборной в 1994 году имело самый прямой политический подтекст и отражало то непростое и переломное для России время.

Меньше всего хотелось бы на страницах этой книги устраивать суд, обвинять, искать правых и виноватых. В России хорошо известно о «письме четырнадцати», которое подписали 14 игроков сборной страны с требованием отставки главного тренера команды Павла Садырина, возвращения в сборную Анатолия Бышовца и пересмотра условий материального вознаграждения за выход в финальную часть чемпионата мира. В противном случае костяк команды грозился бойкотировать поездку на чемпионат мира в США. В письме прямо это не говорилось, но косвенно оно было направлено и против тогдашнего президента РФС Вячеслава Колоскова. Услышав о желании создать альтернативную федерацию футбола, Никита Симонян, на тот момент вице-президент РФС, сказал: «Можете создать, пожалуйста, но играть будете на первенство ЖЭКа».

Некоторые из игроков той сборной России подписывать письмо отказались. Другие передумали, отозвав свою подпись, однако ряд хорошо известных в Европе футболистов, таких как Шалимов, Кирьяков, Канчельскис, Добровольский, Колыванов и Кульков, на чемпионат мира не поехали, и команда отправилась в США в далеко не лучшем моральном состоянии. В этой истории не оказалось победителей. Были скорее проигравшие, ведь шанс сыграть на чемпионате мира по футболу выпадает далеко не каждому. С другой стороны, и это тоже было бы неправильно не принять во внимание, времена менялись. И к футболистам, уже успевшим поиграть в европейских клубах и привыкшим к иным по сравнению с советскими отношениям с работодателем (в первую очередь во всем, что касается денежных выплат и выполнения спонсорских обязательств), уже нельзя было применять императивную партийную манеру общения с посылом, что интересы сборной (читай – федерации) выше прав отдельно взятых игроков. Повторение ситуации, подобной той, о которой рассказывал Владимир Пономарев, когда федерация получала за матч сборной СССР по 20 тысяч долларов, а у футболистов не было денег на «Кока-Колу», уже не представлялось возможным.

С большинством футболистов той сборной России мы почти ровесники, многие старше меня всего на несколько лет. С большинством из них я либо просто знаком, либо знаком очень хорошо. Почти со всеми на «ты» и по имени без отчества. Обращался к одному, к другому, к третьему с просьбой об интервью для книги – даже не о «письме четырнадцати» (о нем уже за эти годы было столько всего сказано и написано!), а собственно о чемпионате мира 1994 года, первом в истории независимой России. На все просьбы получил вежливый отказ. «Да не о чем рассказывать», – отмахнулся один. «Ну, разве что могу вспомнить, как в самолете по дороге в Америку выпили весь запас мини-бара, который был на борту, и одного игрока выносили в аэропорт на руках, только кому это интересно?» – говорил другой. И что, даже пять мячей Саленко не обсуждали в раздевалке? Мировой рекорд все-таки? Нет, не обсуждали, слышал я в ответ. Тем более что Саленко просидел больше часа в комнате для допинг-контроля и вообще не знал о рекорде. Жаль. Очень жаль, что и вспомнить-то нечего. С одним футболистом той сборной мы все-таки договорились об интервью. Я обещал перезвонить, замотался по каким-то телевизионным делам и не перезвонил. Думаю, к облегчению того, с кем договаривался.

Я спросил Никиту Павловича Симоняна: какую команду, представлявшую наш футбол на чемпионатах мира, он считает самой сильной (полагая, что вопрос риторический, и Никита Павлович назовет завоевавшую «бронзу» в Англии сборную 1966-го года).

– Сборная-1994, – почти не раздумывая, ответил Симонян, – очень сильная команда была.

– Не может быть, Никита Павлович! – не поверил я. – Вы уверены?

– Георгий, – сказал патриарх нашего футбола, участник чемпионата мира 1958 года, – уж поверь мне: если бы поехали в США в сильнейшем составе, то минимум были бы в тройке!

Разве можно не прислушаться к мнению человека, который своими глазами видел все до одной советские и российские сборные на чемпионатах мира начиная с 1958 года?!

Тем не менее, сборная России в США все же вошла в историю чемпионатов мира. Точнее вошел один ее игрок. Олег Саленко забил пять мячей в одном матче и тем самым добился уникального достижения. Да, эти мячи были забиты в матче, имевшем одностороннее движение от ворот сборной России в сторону ворот сборной Камеруна, которая не имела вообще никакой турнирной мотивации. Итоговый счет 6:1 снимает все вопросы относительно готовности африканской команды к игре. Россия, даже выиграв крупно, не получила нужного результата в другом матче группы и завершила свои выступления на чемпионате. Возможно, поэтому достижение Саленко какой-то большой сенсацией не стало, но цифры лишены эмоций и окружающей их исторической подоплеки. Они сухи и конкретны: игрок сборной России Олег Саленко – единственный футболист в истории чемпионатов мира, который забил в одном матче пять мячей.

Рождение Маттеуса

На многих крупных турнирах футболисты запоминаются не только своей игрой, но и оригинальным поведением на поле, жестами, прической или манерой празднования голов. Одним из самых ярких футболистов в составе чемпионов мира-94 был Бебето. В юношеские годы он из-за казавшегося постоянно грустным выражения лица получил прозвище «плакса». Впрочем, всего через несколько лет вся Бразилия называла его не иначе как «белое золото». На чемпионат мира 1994 года Бебето отправился со смешанными чувствами. С одной стороны, он всю жизнь этого ждал. С другой, дома осталась супруга, которая вот-вот должна была родить ему ребенка. Нервозное состояние Бебето продлилось вплоть до четвертьфинального матча с голландцами. За несколько дней до этой игры бразилец получил из дома радостную новость: у него родился сын. Эмоциональный порыв нападающего был настолько сильным, что Бебето не только сумел отличиться в матче со сборной Нидерландов, но и решил поделиться со всем миром своим счастьем. Отправив мяч в сетку, он изобразил руками качание младенца, став тем самым законодателем известного на всю планету празднования. Сын, рождение которого отмечал Бебето, в итоге тоже стал футболистом. Назвали его Маттеусом – в честь знаменитого немецкого полузащитника. Вот так вот, весело покачивая ребенка Бебето, Бразилия в четвертый раз стала чемпионом мира, а сам бразилец запомнился болельщикам по всему миру не только своей блестящей игрой, но и оригинальным способом празднования голов.

Смерть после матча

Андрес Эскобар Сальдарриага. С этим именем связана одна из самых трагических страниц в истории чемпионатов мира, потому что судьба капитана сборной Колумбии и его смерть оказались связанными напрямую с тем, что произошло на футбольном поле в матче группового турнира Колумбия-США.

Колумбия приехала на чемпионат мира в Северную Америку с большими надеждами. В 26 матчах до начала ЧМ Колумбия уступила лишь в одном. Сам Пеле предрек колумбийцам выход в полуфинал, но уже в стартовом матче Колумбия провалилась, уступив Румынии 1:3. Следующий матч с хозяевами американцами никак нельзя было проигрывать. На 34 минуте после прострела Джона Харкса с фланга Эскобар, пытаясь его прервать, вытянулся в подкате и срезал мяч в свои ворота. «Мама, они его убьют», – произнес 9-летний племянник Эскобара, смотревший матч по телевизору. «Нет, сынок, не волнуйся, – ответила мама, сестра Андреса, – за ошибки в футболе не убивают. Твоего дядю любит вся страна».

Заметим, это была всего лишь 34-я минута, а не 90-я, и впереди у Колумбии было почти полтора тайма, чтобы выиграть. Но вместо этого они пропустили еще один мяч, и гол Валенсии на 90-й минуте уже ничего не решал: Колумбия потеряла шансы на выход из группы. Это была катастрофа.

Жизнь Андреса Эскобара была не совсем типична для южноамериканского футболиста. Он не пробивался в люди из трущоб и чудовищной бедности, как подавляющее большинство из них. Напротив, Эскобар вырос в благополучной богатой семье банкира и профессиональным футболистом стал только получив высшее образование. Его невеста была не какая-нибудь модель или актриса, а окончившая университет зубной врач. За безупречное поведение на футбольном поле и вне его Эскобар получил прозвище «El Caballero de Futbol» – джентльмен футбола. После чемпионата мира Эскобар должен был присоединиться к итальянскому «Милану».

Победа в последнем матче над Швейцарией оставила Колумбию на последнем месте в группе. Эскобар должен был навестить родственников в Лас-Вегасе, но решил вернуться в родной Медельин. Первого июля, через девять дней после злополучного автогола, Андрес проводил вечер с друзьями. Один из них отговаривал Эскобара, предупреждая, что на улицах неспокойно, и лучше бы пару дней отсидеться дома, но Андрес был настойчив: «Я не могу прятаться от наших болельщиков». Друзья встретились. Побродив там-сям, компания разошлась каждый своим путем. В три часа утра Андрес Эскобар общался с народом в баре «Эль Индио». Ничто не предвещало беды, но тут небольшая группа людей начала его оскорблять и дразнить скандированием: «США! США!» Эскобар пытался урезонить обидчиков, но они не унимались. Андрес вышел из бара, сел в машину, но вместо того, чтобы уехать из этого опасного места, вернулся ближе ко входу, рассчитывая убедить этих людей, что гол в свои ворота забил случайно. Он вышел из машины. Группа обидчиков направилась к нему. Словесная перепалка продолжилась. В руках одного из подошедших блеснул ствол пистолета. Мужчина, державший оружие, направил его на футболиста и при свидетелях шесть раз подряд нажал на курок, выкрикивая после каждого выстрела одно короткое слово: «Гол!». Бандиты сели в стоявший рядом пикап «Тойота» и скрылись в темноте. Эскобар сидел, прислонившись к колесу своей машины, истекая кровью. Он умер через 30 минут в «Скорой помощи». Ему было всего 27 лет.

На следующий день был арестован и дал показания Умберто Кастро Муньос, охранник и водитель Сантьяго Гальона, одного из братьев Гальонов, стоявших во главе наркокартеля. Говорят, Гальон проиграл огромные деньги, которые он поставил на победу Колумбии в матче с США. Однако это не было доказано, как и причастность Гальонов к убийству Эскобара и подкупу прокуратуры, чтобы отвести от себя подозрения. Так или иначе Муньос был приговорен к 43 годам заключения, которые были сокращены до 26 лет в 2001 году после внесения изменений в уголовный кодекс. В 2005 году, отсидев 11 лет, убийца Андреса Эскобара был освобожден из-под стражи за примерное поведение. В Колумбии говорят, что если бы был жив однофамилец Эскобара – Пабло, главарь самого могущественного наркокартеля Медельина, его конкуренты футболиста бы не тронули: известно, что Пабло Эскобар был страстным футбольным болельщиком, в особенности национальной сборной. Хотя циничный читатель скажет, что Пабло Эскобар, владевший клубом «Насьонал» из Медельина, занялся футболом не из любви к искусству, а отмывал через клуб на трансферах деньги. Возможно, так и было, но Пабло Эскобар строил футбольные поля, где тренировались многие из тех, кто поехал в составе сборной Колумбии на чемпионат мира, и в любом случае наркобарон не дожил полгода до чемпионата мира в США: Пабло Эскобара застрелили в декабре 1993-го во время полицейской облавы.

На похороны Эскобара – защитника сборной Колумбии – собралось 120 тысяч человек. В его родном Медельине в память об Андресе Эскобаре установлен памятник. Семья Эскобара основала благотворительный фонд имени Андреса, который помогает заниматься футболом детям с ограниченными возможностями. С 1994 года колумбийские болельщики называют Андреса Эскобара «Бессмертный Второй Номер».

Третьего июля, через два дня после смерти Эскобара, английский канал BBC принес публичные извинения за реплику своего комментатора Алана Хансена, который во время матча Аргентина-Румыния, отреагировал на оплошность аргентинского защитника словами: «За такую ошибку могут и застрелить».

«Жизнь на этом не заканчивается. Мы должны двигаться дальше. Жизнь не может остановится на этом. Чего бы нам это ни стоило, мы должны встать плечом к плечу друг друга. У нас есть только два пути: или мы позволим озлобленности нас парализовать, и тогда насилие продолжится, или мы преодолеем это и сделаем все возможное, чтобы помогать другим. Это наш выбор. Прошу вас, давайте проявим друг к другу уважение. Мои самые искренние соболезнования всем болельщикам. Чемпионат мира – это самое удивительное и потрясающее из того, что было в моей карьере. Мы скоро с вами встретимся, потому что жизнь на этом не заканчивается», – это из колонки Андреса Эскобара в столичной газете El Tiempo на следующий день после того, как Колумбия покинула чемпионат мира. Его жизнь оборвалась несколько дней спустя.

Кумир

Федор Черенков и Роберто Баджо. На вопрос, кто мой любимый футболист, я всегда назову именно эти две фамилии. Именно в таком порядке. С Черенкова, можно сказать, начался мой футбол, а во времена Баджо он стал моей профессией. Мне чрезвычайно повезло: с Федором Федоровичем, кумиром детства, мне довелось не только познакомиться и общаться, но и выйти вместе на поле, когда мне неожиданно предложили сыграть за сборную ветеранов СССР на юбилее выдающегося советского и армянского нападающего Эдуарда Маркарова; игрой Роберто Баджо я наслаждался не только по телевизору в качестве зрителя, но успел застать его игровую карьеру, когда начал свою – комментаторскую, и если мне доставался матч с участием «Брешии», для меня это был куда больший праздник, чем матчи с участием грандов Серии А. Более того, однажды мне удалось даже взять у Баджо интервью: знание итальянского языка помогло в 1998 году, и я оказался первым российским журналистом, с которым общалась одна из главных звезд мирового футбола того времени. Еще тогда, во время короткого интервью, я почувствовал на расстоянии вытянутой руки с микрофоном природную застенчивость этого человека. Таким же, кстати, был и Федор Черенков.

Чемпионат мира в США выиграла Бразилия. Конечно, принято отмечать игроков команды-победительницы, тем более там блистал великолепный Ромарио. Но для меня турнир в США это чемпионат одного человека – Роберто Баджо.

Он приехал на чемпионат мира с травмой. Травмы вообще преследовали Баджо всю жизнь, и удивительно, что он доиграл до 37 лет. В 18 лет один из самых выдающихся игроков в истории футбола получил такую травму, после которой всерьез встал вопрос о завершении еще не начавшейся карьеры: не выдержало правое колено, в котором полетело все – связки и мениск. На операции во Франции Баджо наложили 220 швов, с которыми он и провел всю свою жизнь на футбольных полях. В отборочном цикле перед чемпионатом мира в США Баджо травмировал ребро и месяц не тренировался. На сборах тренер-новатор Ариго Сакки, никогда не игравший профессионально в футбол, гонял футболистов сборной Италии как десантников, и не до конца восстановившийся Баджо получал те же неимоверные нагрузки, что и все остальные. По ходу чемпионата Баджо получил сначала одно повреждение, затем другое – ахиллова сухожилия, а в матче с Болгарией – удар по лодыжке, закончившийся заменой на 71-й минуте. На финал Роберто Баджо вышел буквально на одной ноге. К уже имевшимся болячкам добавилось повреждение задней поверхности бедра. Перед Ариго Сакки стоял очень тяжелый выбор: рискнуть и выставить на игру своего лучшего, но очень далекого от 100-процентной готовности игрока или найти какое-то другое решение. Сакки решил рискнуть, ведь именно Баджо тянул на себе в общем-то среднюю итальянскую команду в финал. Достаточно сказать, что, если не ошибаюсь, чуть ли не впервые в истории мировых чемпионатов все до одного гола своей команды в плей-офф на пути к финалу, а их было шесть, забил один игрок – Роберто Баджо.

У него всегда было столько же поклонников, сколько и тех, кто его не переваривал, хотя я не понимаю, как можно оставаться не только равнодушным, но и чувствовать что-то нехорошее по отношению к такому выдающемуся таланту. «Кролик, намочивший штанишки», – так отзовется о Баджо после неубедительной игры самого Роберто и всей сборной Италии в групповом турнире патрон «Ювентуса» Джанни Аньелли. Слова, которые при всем уважении к создателю великого клуба, никак не делают ему чести. Можете себе представить, что говорили о Баджо менее известные личности, если фигуры такого масштаба, как Аньелли, позволяли себе говорить о нем подобное вслух.

Намочивший штанишки Кролик мог бы остаться в запасе на радость Аньелли и вообще не выходить на финал, участие в котором с такими травмами могло стоить Баджо карьеры. Но он вышел, настоял на том, что должен играть, потому что понимал: финал чемпионата мира и возможность его выиграть бывают, может быть, только один раз в карьере даже очень большого игрока. Он вышел на матч, который по настоянию европейских телевещателей начался в 12.30 местного времени. В Лос-Анджелесе стояла такая страшная жара, что не то что играть в футбол, – сидеть на трибуне было невозможно. Мои работавшие на том чемпионате коллеги вспоминали: техника и компьютеры буквально плавились на палящем солнце.

Баджо до серии пенальти провел в раскаленном котловане стадиона «Роуз Боул» 120 тяжелейших минут. Именно у него было два момента, чтобы решить все в игровое время: сначала стенка с Массаро (больная нога не позволила Баджо после передачи начать движение на полной скорости, он чуть не успел к мячу, и удару не хватило силы, чтобы он стал проблемой для вратаря сборной Бразилии Таффарела), а уже перед самым финальным свистком Баджо едва не сотворил шедевр. После скидки Альбертини, не опуская мяч на землю, не думая ни о каких других решениях и вариантах продолжения атаки, 10-й номер сборной Италии с разворота, поймав мяч в воздухе, нанес идеальный по исполнению удар с очень приличной дистанции. Мяч летел под самую перекладину, и попади в ворота, это был бы не просто победный гол в финале чемпионата мира, а один из самых красивых мячей в истории финалов. Бразилию выручил Таффарел.

Однако большинству публики до всего этого не было никакого дела. Она этого или не знает, или не помнит, или не хочет знать. Зато хорошо помнит, что именно Баджо ударил выше ворот в серии послематчевых пенальти, которая решала, кто станет чемпионом мира – Италия или Бразилия. И неважно, что Баджо мог бы отказаться от участия в этой серии, ведь он был еле живой и на одной ноге. Отказаться, как это сделал его соотечественник Скиллачи четырьмя годами ранее. Но Баджо понимал, что он лидер, и пойти ударить, несмотря на боль и усталость, – его долг перед командой и болельщиками. Он пошел и пробил выше. «Пенальти не забивают только те, кто не боится выходить их бить», – напишет потом Баджо в своей автобиографии.

Через несколько недель после промаха с пенальти Баджо все-таки добьет свое колено: операция и пять месяцев без футбола. Он вернется на поле весной 1995 года и поможет «Ювентусу» выиграть скудетто впервые за девять лет. «Юве» тогда возглавлял Марчелло Липпи, научившийся по конспектам Лобановского не только современным футбольным методикам, но и тому, что талант ничто по сравнению с технико-тактическими действиями команды и ее игроков, и что никогда дар одного футболиста не заставит подстраиваться команду под него (именно поэтому футбольный мир не увидел выдающегося русского футболиста Федора Черенкова в составе сборной СССР на ЧМ-90, где команду возглавлял Лобановский). Липпи предпочел Баджо в роли 10-го номера более молодого и готового вписываться в предложенную тренером игровую модель Дель Пьеро. Клуб не стал продлевать с Баджо контракт.

Липпи и Баджо встретятся еще раз – через пять лет в «Интере», и тренер снова выживет гениального игрока из команды. Еще через шесть лет Марчелло Липпи станет чемпионом мира, сняв раз и навсегда какие бы то ни было вопросы в свой адрес на любые темы, в том числе и о Роберто Баджо, который в «Брешии» на закате своей карьеры найдет, наконец, тренера – Карло Маццоне – в футболе ценившего в первую очередь талант, а не игровые схемы. Неслучайно именно под руководством Маццоне формировал свои тренерские взгляды Хосеп Гвардиола.

В 2002-м Баджо, которому было уже 35, вполне мог поехать на свой четвертый чемпионат мира. Однако еще один апологет технико-тактических действий Трапаттони (представитель той школы итальянских тренеров – последователей Лобановского, которые буквально помешаны на физической форме игроков) посчитал, что футболист с таким количеством травм не может быть полезен сборной, и не пригласил его в команду. По этой же причине чуть раньше Баджо не заиграл у еще одного последователя Валерия Лобановского – Фабио Капелло – в «Милане». Но «Сан-Сиро» успел увидеть воочию и оценить невероятный талант, который пусть недолго, но все равно очень ярко сверкнул и в «Милане». Поэтому, когда 16 мая 2004 года игрок команды гостей Роберто Баджо за пять минут до конца матча «Милан» – «Брешия» отправился на свою последнюю в клубной карьере замену, стадион провожал его стоя. Пришедшие поздравить свой «Милан» с завоеванием чемпионского титула 80 тысяч зрителей все как один приветствовали игрока другой команды. Он уходил больше минуты, сначала попав в объятия легендарного капитана «Милана» Паоло Мальдини, а затем пройдя вдоль скамейки запасных «Милана», где Роберто Баджо приветствовали его бывшие одноклубники, товарищи и соперники по сборной. Овации не прекращались до тех пор, пока легендарный 10-й номер с фамилией Baggio на футболке не скрылся в темноте ведущего в раздевалку тоннеля.

В 2002 году Баджо вместе с такими легендами, как Яшин, Пеле и Марадона, вошел в символическую сборную участников чемпионатов мира по версии FIFA. В 2014-м Роберто Баджо вошел в десятку величайших 10-х номеров в истории футбола. Возможно, он был бы первым среди всех. Если бы забил тот пенальти, если бы не получил все те травмы, с которыми он играл финал в Лос-Анджелесе, если бы у него хватило сил всего на один, но самый важный удар в карьере. Но, как мы уже не раз убеждались на страницах этой книги, история не знает сослагательного наклонения. Баджо не забил и не стал чемпионом мира в отличие от тех, кто был чуть моложе и выиграл титул со сборной Италии 12 лет спустя с тем тренером, с которым ему так и не удалось найти общий язык. Вот ведь ирония, злая ирония судьбы.

Баджо на той или иной позиции присутствует в любом рейтинге, кто бы его ни составлял и в какой бы стране это ни происходило, но лично для меня среди зарубежных футболистов он (я думаю, уже навсегда) останется на первом месте. Я неимоверно рад, что мне выпала радость комментировать матчи с участием своего любимого игрока. Эх, еще бы в футбол с ним сыграть, как с Черенковым! Ведь должна у меня быть какая-то не сбывшаяся пока футбольная мечта?