Текст книги "Злая судьба"

– Мы отправляемся с вами, – сказала Непанта.

Чародей промолчал. Браги и Мгла для него вовсе не существовали.

– А вы вовремя. Врата откроются через минуту.

Браги попытался пошутить. Мгла взглянула на него как-то странно, а Вартлоккур и Непанта продолжали неотрывно смотреть на портал. Рагнарсон предпринял еще одну попытку, но никто, включая его самого, не улыбнулся.

– Ну и дьявол с вами. Пропадите вы все пропадом!

Непанта вздрогнула, а Вартлоккур даже не шевельнулся.

– Время, – объявила Мгла. – Я иду первой. Ты, Непанта, – второй. Затем Браги и Вартлоккур. Ну а потом вот это, – закончила она, показывая на вплывающего в помещение Нерожденного.

На лице скрытого в полупрозрачном пузыре человеческого зародыша играла злобная, дьявольская улыбка.

Мгла шагнула в портал.

Рагнарсон мерил шагами комнату, размышляя о том, не ловушка ли это, поставленная для того, чтобы устранить злейших врагов Империи – его самого и Вартлоккура.

Непанта прижала к себе Смирену и вошла в портал.

Взмахнув несколько раз мечом, Браги сунул оселок в карман и остановился перед порталом. Я ворвусь туда готовым к бою; тервола подобного не ждут, подумал он и прыгнул в портал.

На противоположном конце тоннеля перехода его ждала Мгла в обществе Непанты и единственного тервола. Рагнарсон по инерции пробежал через комнату, споткнулся о какие-то обломки и полетел головой вперед. Меч выскользнул из его руки. Король, ощущая на себе изумленные взгляды, пополз по полу, чтобы подобрать оружие. Он чувствовал себя полным идиотом.

– Лучше быть смешным, чем дохлым, – пробормотал Браги себе под нос.

Мгла улыбнулась и покачала головой. Лицо тервола было скрыто под маской, но поза, которую он принял, явно выражала овладевшее им снисходительное недоумение.

Из портала возник Вартлоккур. Молча оглядевшись по сторонам, он встал рядом с Непантой. Еще через несколько секунд из тоннеля перехода, словно пробка из бутылки, вылетел Нерожденный.

При виде Рейдачара тервола едва не выпрыгнул из сапог. Браги фыркнул.

– Полегче, полегче. Здесь все спокойно, – поспешно произнесла Мгла, а тервола принялся выписывать пальцем в воздухе начальные буквы защитного заклинания.

– Проводите нас к лорду Ссу-ма, – распорядилась принцесса.

То, что Браги увидел на улицах, привело его в ужас. Лиаонтунг. Так, кажется, называла Мгла это место. Теперь его следует называть Мертвый Лиаонтунг. Ни разу в жизни ему не приходилось видеть подобных разрушений. Пламя сожрало практически все постройки. В некоторых местах сгорели даже камни и кирпичи. Они расплавились словно восковые свечи. То, что не сгорело, разрушилось так, как случается только при сильнейших землетрясениях. Обломки камня и дерева были смешаны с костями и кусками разлагающейся плоти. Вонь стояла невообразимая, а их проводнику пришлось дважды прибегнуть к легким заклинаниям, дабы уничтожить особенно назойливые рои мух.

– Самое время использовать Силу для чего-то полезного, – пошутил Браги. Увидев обращенный на него вопросительный взгляд Мглы, он сказал: – Это место производит ужасающее впечатление. Что здесь произошло?

– Ничего особенного, если не считать появления Этриана, – ответила Мгла. – Ну как, Вартлоккур, теперь ты мне веришь?

Чародей никак не среагировал на ее слова.

– А это что? – спросил Рагнарсон, показывая на столб дыма где-то на юге.

– Легионы жгут своих мертвецов, чтобы Этриан не смог повести их против нас. Идем. Нам надо торопиться.

Встреча в штабе Восточной армии прошла именно так, как и ожидал Рагнарсон. Тервола едва не учинили мятеж, как только узнали, кто находится перед ними. Только присутствие командующего армией лорда Ссу-ма Ших-кая сумело сдержать их яростный порыв.

Браги Ших-кай пришелся по душе. Это человек не был похож на обычного тервола. Командующий оказался широкоплечим коротышкой, в то время как остальные боевые чародеи отличались высоким ростом и изящным телосложением. Кроме того, как показалось Рагнарсону, лорд Ссу-ма обладал хорошим чувством юмора. Его маска представляла собой морду разъяренного секача, а Мгла как-то рассказывала ему, что лорд – выходец из семейства крестьянина-свиновода.

– Передай ему, что он производит впечатление честного солдата, – сказал Браги, обращаясь к Мгле.

Та перевела слова Браги, и Ших-кай что-то ответил.

– Лорд Ссу-ма говорит, что он покажется тебе даже более упрямым, чем лорд Ко Фенг, – перевела обратно Мгла.

После этого правительница и командующий армией пустились в спор, который время от времени принимал весьма резкие формы. Браги догадался, что Ших-кай скептически отнесся к затее принцессы свести Этриана лицом к лицу с мамашей. В конце концов Мгле, видимо, удалось убедить лорда, и тот снова повел их по разрушенным улицам.

Браги внимательно следил за Непантой. Та, страшно побледнев, шла средь руин, глядя перед собой в одну точку. Но вблизи восточных ворот города ей стало плохо. Она остановилась, и содержимое ее желудка излилось в сточную канаву. Вартлоккур попытался утешить ее, но она жестом прогнала его прочь:

– Я все выдержу. Я уже взрослый человек и всегда была сильнее, чем ты думал.

Получив отпор, чародей снова ушел в себя. Бушевавший в его душе ураган проявлялся лишь в том, что Нерожденный носился вверх и вниз, словно мотылек, страдающий несварением желудка.

Лиаонтунг настолько устлан разлагающимися телами, что даже у могильного червя здесь может начаться понос, подумал Браги. Вслух же он произнес:

– Мгла, этот город надо законсервировать на века в том виде, в котором он находится сейчас. Создай из него мемориал и тащи сюда своих потенциальных военачальников. Пусть поживут здесь хотя бы неделю.

– Боюсь, что толку от этого не будет, – со слабой улыбкой ответила Мгла.

– Скорее всего ты права. Человеческую природу изменить невозможно.

Ших-кай взял из рук солдата белый флаг и, выйдя из ворот, скорым шагом направился к холмам. Браги старался не отставать от командующего. Он хотел показать этим завернутым в черные плащи созданиям, что ничего не боится. Подумав об этом, он рассмеялся про себя. Вот еще одно проявление человеческой природы.

На невысоком холмике перед ними возникла фигура сидящего человека, одетого в жалкие лохмотья. Человек этот был изможден и худ. Какая-то женщина в белом суетилась вокруг него, помогая встать на ноги. Силуэт дамы был слегка размыт по краям. Жалкое создание наконец поднялось, провело ладонью по волосам и взмахнуло рукой. Из-за холма возникли пантера, медведь и лесной буйвол. Звери расположились рядом с Избавителем, видимо, вознамерившись его охранять. Мгла и Ших-кай обменялись несколькими словами. Затем, обращаясь к Непанте, Мгла произнесла:

– Вот он.

Неужели это убогое создание мой крестник, с отвращением подумал Браги. Неужели этот нелепый оборванец – чудовище, опустошившее восточные провинции Шинсана?

Мальчишка выглядел отвратительно. Он сам сильно смахивал на тех мертвяков, которых водил в бой.

Ших-кай остановился. Браги встал с ним рядом. Мгла и Вартлоккур тоже замерли. Лишь Непанта не замедлила шага.

– Посмотри сюда, Этриан, – сказала она. – Видишь? Это твоя сестренка. Ее зовут Смирена.

Картина была настолько нелепой, что Рагнарсон едва не разразился нервным хохотом. Но с другой стороны, разве есть другой способ вернуть Этриана к реальности?

В глазах юноши появилось выражение муки, и он пробормотал невнятно:

– Мама. Я думал, что они тебя убили. Я думал, что тебя убили. Они мне сказали…

Непанта переложила дочку на левую руку, а правой обняла сына и прижала его к себе:

– Все хорошо. Все хорошо, Этриан. Все кончилось. Теперь все будет хорошо. Ты можешь вернуться домой.

В воздухе не чувствовалось ни малейшего движения, но… Что-то здесь не так, подумал Браги. Эта женщина в белом… Ее наряд и волосы трепетали так, словно дул сильный ветер.

Сторожившие Избавителя звери вдруг поднялись и удалились за холм. Рагнарсон облегченно вздохнул. Вид этих чудовищ его как-то не вдохновлял.

Мать и сын двинулись в сторону города.

Этриан неожиданно вздрогнул и оттолкнул от себя Непанту. Вокруг головы юноши возник темный нимб. Воздух словно взорвался. Ших-кай взревел. Вартлоккур бросился вперед и подхватил Непанту, прежде чем та успела упасть. Рагнарсон чуть ли не с магической быстротой обнажил меч и, приняв боевую стойку, что-то прорычал на одном из западных языков.

– Остановись, Этриан! – взвизгнула Мгла, и Ших-кай услышал в этом выкрике голос женщины в белом.

Тервола плечом толкнул юношу. Тот остался недвижим как скала, и Ших-кай вцепился пальцами обеих рук в его окаменевшее горло.

Рагнарсон краем глаза заметил на стене Лиаонтунга какое-то движение. Вглядевшись, он увидел, как в небо взвилась огромная стрела. Самое главное выбрать верный момент, подумал он. Пора! Его меч со свистом рассек воздух над головой Ших-кая.

Этриан яростно рванулся. Ших-кай упал, а поднявшись, увидел, что Браги поднимает с земли куски разрубленной стрелы.

Командующий что-то пробормотал на непонятном для Браги языке – видимо, это были слова благодарности, – и обратился в сторону Этриана.

Вокруг Рагнарсона все смешалось. Отличить реальность от иллюзии в этой неразберихе было невозможно.

Женщина в белом во плоти, видимо, не существовала. Нечто столь же бестелесное скорее всего завладело и мальчишкой. Мгла и Ших-кай в чем-то громогласно обвиняли друг друга. При этом командующий продолжал держать Этриана, который пытался куда-то бежать. Женщина в белом помогала чем могла противникам своего партнера. В какой-то момент Вартлоккур произнес длиннющую фразу на языке Империи Ужаса. Потом из тела Этриана вырвалось облако темного дыма, превратившееся мгновенно в столь же темный, уходящий в небо дымовой столп. У основания столпа вокруг Этриана возникла светящаяся аура…

– Засевший в нем дьявол изгнан, – сказала Мгла.

Изумленный Браги поднял глаза на сотканную из дыма колонну.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он.

– Победа! – объявила ему Мгла. – Мы смогли превозмочь овладевшего им Избавителя.

– Я все-таки не понимаю. Ты утверждала, что…

– Ничего я не утверждала.

Земля под их ногами вздрогнула. Может быть, Браги понимал не все, но он чувствовал, что здесь столкнулись какие-то могущественные силы, и ему не оставалось ничего, кроме как принять на веру слова Мглы о всемирном значении этой битвы.

– Все кончено, – сказала Мгла. – Пусть Непанта некоторое время побудет одна. У нее были шансы спасти сына, но шансы эти, увы, не реализовались. Будь все проклято! – бросила она и направилась в сторону города.

Тервола же почти бежал к воротам, видимо, для того, чтобы как можно скорее выяснить, кто выпустил едва не убившую его стрелу. Браги шел рядом со Мглой, и та не оставляла попыток ему все объяснить.

Вартлоккур, который никак не мог решиться, оставаться ли с супругой или до конца следовать за Мглой, пройдя ярдов двести, все же остановился. Браги, оглянувшись, увидел, что женщина в белом постепенно растворяется в воздухе, а Непанта, превозмогая страх, все еще стоит рядом со светящимся куполом.

– Надеюсь, что это событие пойдет на пользу как чародею, так и его жене, – сказал он.

– Кто знает. Колдун чудовищно твердолоб для того, чтобы извлечь из чего-то урок. И ей тоже многому придется учиться…

До них вдруг долетел визг Непанты. Браги обернулся. Купол исчез. Непанта стояла на коленях, теребя тело и громко подзывая к себе Вартлоккура. Чародей поспешил к супруге.

– Великие боги, – пробормотала Мгла. – Он жив. Не могу поверить. Этриан смог пережить экзорцизм.

– Какой еще экзорцизм?

– Женщина-призрак изгоняла из него злого духа, пока мы…

– Но она же ни звука не произнесла!

– Значит, ты ее не слышал, – со слабой усмешкой произнесла Мгла. – Если так, то в тебе гораздо меньше колдовской крови, чем ты утверждаешь. Пошли. Им надо побыть одним.

– Тебе известно, что ты можешь вести себя более или менее прилично, когда того хочешь?

– Это что – комплимент? Только не повторяй этого в присутствии тервола. Ведь я теперь как-никак правительница Империи Ужаса.

– Коль скоро речь зашла о тервола… мне было обещано вернуть моих караванщиков. Помнишь? Хсунг не сдержал слова. Майкл утверждает, что лорд вернулся к своим прежним штучкам. А ведь мы, насколько мне помнится, договорились жить в мире и согласии.

– Лорд Хсунг у меня вроде бельма в глазу. Видимо, придется призвать его к порядку. А может быть, и совсем избавиться… Смотри, – сказала она, показывая на участок стены рядом с городскими воротами, где находился лорд Ссу-ма. – Какой-то мертвяк по команде Избавителя выстрелил в командующего из баллисты. Но мне надо срочно возвращаться на южный фронт, где идет война с Матаянгой. Ты же постарайся не отходить от лорда Ссу-ма. Здесь найдется масса желающих воткнуть в тебя нож. Скоро увидимся.

Но увидеться с Мглой Рагнарсону больше не пришлось. Принцесса стала правительницей Империи Ужаса, а он остался королем Кавелина.

Новость о его разрыве с Вартлоккуром распространилась мгновенно. Да, нелегко управлять государством, похожим на вечно кипящий котел ведьм.

Браги так никогда и не понял, что произошло тогда под стенами Лиаонтунга. Но он прекрасно знал, в какую цену ему это обошлось.

Устранение угрозы, в которую он до конца не верил, стоило ему дружбы Вартлоккура. Рагнарсон вовсе не был уверен в том, что сделка с Мглой пошла на пользу ему и Кавелину.

Глава 17
1016 год от основания империи Ильказара: Решающий матч века

Дантис откинулся на плюшевую спинку кресла. Ноги его покоились на столе. Сидящий справа от него, похожий на мышку силуро суммировал колонки цифр. Напротив Арала расположился мужчина, туша которого тянула, наверное, не меньше чем на три сотни фунтов.

– Король не может покрыть дополнительные ставки, – сказал Дантис.

– Я без труда соберу еще тысяч пятьдесят. С того момента, как ты пустил слух о том, что он делает большие ставки, Нордмены принялись изыскивать бабки. Каждый из них хочет оторвать от него кусок. Будь погода получше, они выстроились бы в очередь у ворот букмекеров, – пророкотал толстяк.

За окном раздался такой раскат грома, что дом слегка вздрогнул.

– Пятьдесят тысяч?

– Как минимум. Если надо – то все сто.

– Толливер, что там у нас?

Клерк выхватил бумажку из коробки на столе, пробежал ее глазами и доложил:

– Сумма короля составляет сто девяносто шесть тысяч двести сорок три. Все остальные вложили сорок три тысячи четыреста семьдесят два.

– И на всю эту сумму мы получим комиссионные?

– Нет. Только на деньги короля.

– Сколько поставил Майкл Требилкок?

– Сорок тысяч.

– Это значит, что все остальные решили рискнуть всего лишь тремя тысячами.

– Ты просчитал соотношение выигрышей?

– Они уже нервничают, но пока ставки идут один к двум.

Дантис побарабанил ногтями по зубам, подумал немного и сказал:

– Как люди оценивают возможный результат?

– Говорят, что случится чудо, если король проиграет меньше трех очков. Я знаю, что боссы «Пантер» нашли подход по меньшей мере к восьми игрокам «Гвардейцев».

– Можем ли мы уравнять шансы?

– Если ты имеешь в виду подкуп, то никаких шансов у нас нет. На кону так много денег, что хозяева «Пантер» не могут позволить себе ни малейшего риска. Все их ребята сидят под замком, и к ним не допускаются даже их матери.

– Значит, если они проиграют, то никто никого обвинить в чем-либо не сможет.

– Да, обвинения доказать будет сложно.

– Как же нам до них добраться?

– Боюсь, что мне это не удастся.

– Хм-м… – Дантис опустил ноги на пол и наклонился вперед, опершись локтями на стол. – Но ведь кто-то входит туда и выходит оттуда? Они же должны как-то кормиться.

– Доступ имеют только самые большие боссы, к которым у нас нет подходов.

– Может быть, кто-то из них нам что-нибудь должен?

– Нет. Я специально проверял.

– Кто готовит еду?

– У тебя возникла идея?

– Так. Небольшое глупое предположение. Обсасываю его пару последних дней. Предположим, что за день до игры они съедят нечто такое, что заставит их всю ночь бегать на двор. Согласись, трудно сосредоточиться на игре, если тебя непрерывно несет и ты весь в жидком дерьме.

Толстяк закудахтал как снесшая кубическое яйцо курица.

– Охо-хо! Ну и красота! Но это будет выглядеть слишком подозрительно. Сорок здоровых парней не могут начать дрестать одновременно. Согласись.

– Хорошо. Пусть не все сорок, всего лишь десять или пятнадцать. Всего один горшок испорченной пищи. Такое случается каждый день.

– У них возникнут подозрения.

– Естественно. Они и так вопят о жульничестве в последних двух играх. Впрочем, как и «Гвардейцы». Сделай все так, чтобы никто позже ничего доказать не смог.

– Я понял так, что ты поручаешь мне это дельце?

– Да. И сделай новые ставки.

– Где раздобыть деньги?

– Воспользуйся теми, которые уже поступили к тебе в качестве ставок.

– Ну и взвоют же они.

– А нам на это плевать. Что они могут сделать?

Толстяк криво ухмыльнулся. Это была очень недобрая улыбка. Он ненавидел владетелей так, как может ненавидеть их бывшая жертва Нордменов.

– Хорошо. Смерть «Пантерам» и всей их банде!

– С тобой все. Скажи, Толливер, кто из наших направился в Тройес?

Десять солдат стояли навытяжку в кабинете Требилкока. На Майкле был мундир, который он надевал крайне редко. Мундир сверкал. Под этой блестящей оболочкой находился холодный, расчетливый, бледный и злой дьявол. Солдаты не имели понятия, почему их сюда вызвали. Требилкок расхаживал по комнате, оттягивая момент объяснения, что только усиливало мучения солдат.

Они были в ужасе, так как до них доходили рассказы о том, как жестоко капитан Требилкок поступает с теми, кто имел несчастье вызвать его неудовольствие. Шум грозы за окнами заставлял их бояться еще сильнее.

Наконец Майкл остановился, отступил на несколько шагов от строя и произнес:

– Господа!

– Слушаем, сэр! – ответил один из десяти.

– Я плохо слышу вас, капрал!

Им была прекрасно известна эта формула.

– Сэр! – дружно рявкнули десять глоток.

– Так-то лучше. – После этого Требилкок еще с полминуты читал какие-то бумаги и перекладывал с места на место документы на столе. Затем он обошел строй, глядя каждому из воинов прямо в глаза. Покончив с этой процедурой, капитан начал: – Дворцовая гвардия. Элитная часть. Тщательно подобранные бойцы. Люди бесконечно преданные своему королю и готовые отдать за него жизнь. – Майкл уселся на краешек стола, двумя пальцами он держал какой-то листок бумаги. – Великолепное место службы. Необременительные обязанности. Красивые мундиры. Прекрасное жалованье. Никаких полевых маневров. Объект зависти всей армии. Это так, капрал Никклз?

– Так точно, сэр!

– На другом полюсе находится Бреденбахский полк легкой пехоты. Патрулирование границы в округе Лонкарик и обоих Галмичах. Полк для очень скверных парней. Верно?

– Так точно, сэр!

– Но кроме того, имеется еще и Карго, куда скверные парни направляют самых скверных из своей среды. Небольшой отряд конной кавалерии в самом сердце бандитской страны.

– Разрешите обратиться, сэр?

– В этой бумаге сказано, – Майкл брезгливо поднял листок, – что ты скоро станешь служить вторым помощником уборщика навоза в конюшне отряда Карго.

– Сэр?

– Ты хочешь узнать почему? Чем ты проштрафился? Ничем. Пока. Если ты сделаешь то, что затеял, отряд Карго покажется тебе раем.

– Но, сэр…

– Шесть дней тому назад капралу Калси Никклзу было выплачено сорок крон серебром. На следующий день по двадцать пять крон было выдано Виллему Флетчеру и его брату Клету, а еще через день по двадцать крон – Арману Сартелла, Марлзу Бойеру и… Мне продолжать?

– Капитан, я… – начал было Никклз, но тут же умолк.

– Да, сказать вам нечего. Итак, у вас пока есть возможность выбирать – дворец или Карго. Если вы хотите остаться здесь, сделайте так, чтобы «Гвардейцы» выиграли у «Пантер».

– Это невозможно, сэр. Я взял деньги только потому, что они в любом случае нас побьют.

– Если это случится, ты будешь чистить навоз.

– Это несправедливо, – проворчал кто-то.

– Проблема справедливости меня совершенно не занимает. Меня заботит лишь победа. Правда, у вас есть еще одна возможность. Вы можете сбежать, чтобы оказаться в моем списке дезертиров. В конечном итоге я вас все едино поймаю. – Требилкок обозрел их посеревшие от ужаса лица и спросил: – Надеюсь, я ясно выразился?

– Так точно, сэр.

– Вот и хорошо. Встретимся на игровом поле. Все свободны.

– Тельма, найди сержанта Гейлза.

– Но, миледи…

– Ты что, женщина, оглохла? Живо!

Ингер отошла к окну, чтобы взглянуть на обрушившуюся на Форгреберг грозу. Молнии сверкали реже, и громовые раскаты уже не оглушали, но ливень усилился. Королеву начала бить дрожь.

– Миледи?

Ингер обернулась и увидела Гейлза. Сколько же времени она простояла у окна, погрузившись в грозу?

– Что происходит, Джоси?

– Происходит? Да ничего.

– Нет, в воздухе что-то витает. Где король?

– Я слышал, что он отправился на кладбище.

Сверкнула молния, и почти одновременно со вспышкой грянул гром.

– Совсем рядом… Неужели он двинулся туда в такую погоду?

– Король иногда поступает довольно странно.

– Мне это не нравится. Когда мой супруг что-то затевает, он обязательно оправляется на совет с покойной королевой.

– Может быть, она говорит ему то, что он хочет услышать?

– Не шути. Я боюсь. Боюсь, что он готов заняться нами. Направь кого-нибудь наблюдать за ним.

– В такую погоду?

– Да, в такую погоду, Джоси.

– Как прикажете.

Сержант Гейлз, не желая в очередной раз испытывать сердечную боль, пытался держаться как можно более отстраненно.

– Сообщи о том, что узнаешь.

– Естественно, – сказал сержант и поторопился выйти до того, как королева стала вести себя еще непонятнее.

Пять часов спустя Ингер получила записку от Гейлза. В ней сообщалось, что короля обнаружить не удалось. На кладбище он, во всяком случае, не был. Ингер испугалась еще сильнее.

– Хорошо, что хоть чародей теперь не стоит на нашем пути, – прошептала она.

Скрытый под тяжелым, непромокаемым плащом Рагнарсон низко пригнулся к шее лошади. Несмотря на все предосторожности, он замерз на холодном ветру и промок до костей под секущим дождем.

– Надо быть полным идиотом, чтобы выбраться из дому в такую погоду, – пробормотал он, и ветер умчал вдаль эти негромко произнесенные слова.

Ударила молния, и мимо Браги полетели обломки старого дуба. Толстая ветвь шлепнулась в грязь в каких-то десяти футах от него.

– Она вполне могла упасть мне на голову. Неужели мне так хочется выиграть?

Рагнарсон вгляделся сквозь струи дождя в ночь. Что это? Да, точно. Вехи, обозначающие границу поля.

– В путь, – прорычал он. – Мы почти на месте.

Лошадь двинулась вперед неспешным шагом.

Через четверть часа Браги соскочил на землю, привязал лошадь, снял притороченный к седлу шанцевый инструмент и огляделся по сторонам, отыскивая глазами нужный ему обломок скалы.

– Ну и денек, – пробормотал он. – Однако все надо сделать сегодня.

Проливной дождь должен был смыть все следы.

Камень диаметром в двадцать дюймов и толщиной в шесть был совершенно плоским. Браги попытался сдвинуть его с места, но, поскользнувшись на толстом слое мокрой листвы, покатился по склону и остановился в каких-то шести дюймах от бешеного потока воды. Вот как! Даже природа хочет помешать ему… Рагнарсон, пыхтя, поднялся и обратил весь свой гнев на плоский камень.

Отодвинув камень, Браги принялся копать. Свежую землю тут же смывало дождем. Когда яма обрела нужную глубину, он укрепил ее стенки мелкими камнями, вернул плоский обломок на место и обозрел дело рук своих.

– Думаю, что это сработает, – пробормотал король.

Итак, с одним покончено. Осталось еще четыре, а ладони уже пострадали. Что же, придется набивать мозоли на мозоли.

К тому времени, когда тяжкий труд завершился, Браги и лошадь были с ног до головы заляпаны грязью. Он замерз и чувствовал себя преотвратно. Все мышцы болели.

– Теперь можно и домой, леди, – сказал Рагнарсон, похлопывая кобылу по загривку.

На юг животное почему-то двигалось более веселым аллюром.

– Никогда не видел тебя таким мрачным, Дерел, – произнес Рагнарсон. – Ты уже упаковал все свои пожитки?

– Простите, сир. Я вас не совсем понял.

– Ты приготовился к бегству на тот случай, если мы сегодня проиграем?

– Меня больше пугает наш возможный выигрыш.

– Боишься тех воплей, клеветы и проклятий, которые обрушатся на нас после игры?

– И этого тоже.

– Не дрейфь. Мы выйдем из игры, благоухая как розы.

– Пожалуй, пора делить деньги, – сказал Дантис, обращаясь к толстяку.

– Но мы же не знаем, кто победит.

– Будем исходить из того, что все пойдет по-нашему. Приготовь долю короля. Нам надо будет выдать ее как можно быстрее.

– Ну и искушение же я испытываю!!!

– Забудь про всякое дерьмо! Хотя бы потому, что бабок слишком много. С такой суммой тебе не спрятаться.

– Как нам быть, если король проиграет?

– Я распорядился, чтобы в этом случае Толливер начал выплаты. А тебе и мне придется смыться, прежде чем все поймут, что платить-то нам нечем.

Майкл сделал несколько прыжков на месте, чтобы размяться, а затем, глядя на свое изображение в зеркале, произнес:

– Сегодня к вечеру, сынок, ты будешь страшно богат или разоришься вконец. Ну и дурак же ты, братец.

Дал Хаас соскочил с седла перед домом короля на аллее Лиенеке. Следом за ним к дому подкатили три экипажа.

– Вы готовы, миледи? – спросил он, вбежав в дверь.

– Да. Зачем все это?

– Простая мера предосторожности. Эй, люди, сюда. Грузите эти баулы.

– Предосторожности от чего, Дал?

– На тот случай, если мы проиграем матч в «Захват». Если «Гвардейцы» проиграют, нам конец.

– Не понимаю. На мой взгляд, это звучит чересчур мелодраматично.

– Я все объясню, как только мы отъедем.

Ширили вывела детей на веранду, и Дал не мог скрыть своего неодобрения.

– Куда лежит наш путь? – спросила Кристен.

– Вначале в Седлмейр. А затем и из страны, если новости окажутся совсем плохими.

Ингер позвала свою горничную:

– Что происходит, Тельма? Почему все вдруг сошли с ума?

– Сегодня они играют в «Захват», миледи.

– Всего лишь «Захват»? А люди ведут себя так, словно наступает конец света.

– Некоторые считают, что так оно и есть, миледи. Они говорят, что король поставил себя под удар.

– Значит, ты утверждаешь, что вся его таинственность связана с этой проклятой игрой?

– Да, миледи.

Ингер с хохотом рухнула в кресло:

– Игра в «Захват»! И все это из-за какого-то нелепого матча! – Облегчение, которое она испытала, вызвало у нее чуть ли не истерику.

Тельма решила, что королева такая же сумасшедшая, как и ее муж.

– Иди сюда, Слаг, – позвал Браги. – И ты, Майкл.

Вся команда «Гвардейцев» топталась у ворот замка. Требилкок твердым взглядом обвел своих товарищей. Те ответили ему тем же.

– Слушаю вас, сир, – сказал Слагбейт.

– Излагаю тебе план игры.

Вся дорогу они обсуждали детали. Уже на поле Рагнарсон произнес зажигательную речь о том, что им предстоит сыграть матч века, ставка в котором неизмеримо выше, чем звание чемпиона.

– Может быть, нам перенести встречу еще на сутки? – ядовито спросил один из судей.

– Трубите в ваши проклятые трубы, – прохрипел Рагнарсон, в горле которого застрял комок страха. Все. Ставки сделаны. Осталось лишь победить или умереть.

Браги распластался на толстом ковре из мокрых листьев. День умирал, и в наступающих сумерках лицо Майкла было едва различимо.

– У меня, похоже, болят даже волосы, – отдуваясь, произнес он.

– Ой… – простонал Майкл. – А мне, чтобы играть в эту дурацкую игру, надо было бы быть лет на тысячу моложе. – Требилкок перекатился на живот, взял короля за руку и продолжил: – Значит, мы все-таки сделали это. Сделали! Не могу поверить. Нет, я просто отказываюсь в это верить.

– Да перестань ты. Пошли. Мне не терпится увидеть такую гору денег в одном месте. Ой!

– Что случилось?

– Судороги. – Он рассмеялся. – Я начинаю сомневаться в справедливости древнего афоризма «Победители не испытывают боли». Еще как испытывают.

– Точно. Пошли, пока ветер не переменился, – сказал Майкл и негромко закудахтал, что должно было изображать смех.

– Интересно, что случилось с теми парнями?

– Кого это интересует? Будем считать, что нам повезло. Ох! Дай-ка мне руку. Теперь я не смогу ходить по меньшей мере неделю.

Новость долетела до Форгреберга раньше, чем туда вернулись команды. Когда прозвучали горны, возвещая о том, что «Гвардейцы захватили второй шар», к сэру Гжердраму и генералу Лиакопулосу примчался гонец, и те немедленно разместили на улицах Личную гвардию короля и Форгребергский полк, дабы не допустить беспорядков и не позволить скрыться из города проигравшим держателям ставок. Весть о захвате третьего шара породила вопль гнева и боли у значительной части публики. Все, кто делал ставку на «Пантер», поняли, что теряют свои деньги.

Несмотря на все ухищрения со стороны «Гвардейцев», исход игры был неясен почти до самого конца. Кто-то из подкупленных продолжал действовать в пользу противника, и «Гвардейцы» сумели захватить последний шар лишь на несколько секунд раньше, чем это сделали «Пантеры».

– Помоги мне вкарабкаться на эту тварь, – простонал Рагнарсон. – Я даже до стремени дотянуться не могу.

– А мне кто поможет? – спросил Майкл.

Большая часть их товарищей по команде были уже в седлах. Выражая свой восторг воплями и хвастаясь почем зря, они галопировали кругами. Им настолько не терпелось промчаться триумфаторами по улицам города, что они поносили последними словами своих друзей, которые не спешили покинуть игровое поле.

– Они все там в городе свихнутся! – вопил Слагбейт.

– Нам повезет, если нас там не линчуют, – проворчал в ответ Снейкман.

Рагнарсона вдруг одолели приступы неукротимого смеха, и он начинал чувствовать все большее и большее облегчение. Ведь никогда раньше он не срывал ставку, вступая в игру со столь ничтожными шансами на победу.

Во внутреннем дворе Казначейства выстроилась довольно внушительная очередь из фургонов. Это было утро первого дня после оглушительной победы. Форгреберг все еще пребывал в шоке.

– Опустошайте сумки прямо на пол вот здесь, – сказал Рагнарсон грузчикам.

– Вы уверены, что это разумно, сир? – спросил Пратаксис.

– Высыпайте, высыпайте, – подтвердил свое распоряжение король. – Ты все сам увидишь.

– Волнения и драки всю ночь, – объявил только что прибывший в казначейство Требилкок. – Пара поджогов. Гжердраму пришлось под охраной вывозить из города парней из «Пантер», так как пошли разговоры о том, что их следовало бы линчевать. Лиакопулос распорядился закрыть все кабаки в полночь. Сейчас постепенно все успокаивается. Мне никогда не доводилось видеть Нордменов в таком шоке! Владетели не хотят верить в то, что произошло. С утра все они похожи на зомби.

Улыбки на лице Рагнарсона как не бывало.

– Похоже, что для нас наступает самое трудное время, – сказал он.